До самого вечера мы старались не смотреть в глаза друг дружке, перебрасываясь лишь короткими фразами. За ужином тоже молчали. По своим углам разошлись рано.

Лишь коснувшись щекой подушки, я сразу провалилась в небытие глубокого сна. Сказалась жуткая усталость и нервное напряжение этого ужасного дня.

Утро встретило хмурыми тучами и моросящим дождём. Ненастье было, как нельзя кстати. Идти всё равно никуда не хотелось. И тёте Поле не надо было объяснять, почему сидим дома.

Она, как раз, вошла в горницу, когда мы вяло, дожёвывали завтрак.

– Девчата! –

заулыбалась она с порога. На неё плохая погода не действовала. А наши проблемы ей были не ведомы:

– Что вы такие кислые? Не истопить ли баньку? У меня и наливочка припасена.

Хлопоты по приготовлениям хоть немного отвлекли от мрачных мыслей. Мы топили печку. Таскали воду. Так в заботах прошёл день. Уже в сумерках собрались и пошли мыться.

Нещадно хлестались вениками. Тёрли друг дружке спины. После парной обливались ушатами холодной воды.

В предбаннике, освещённом маленькой лампочкой, тётя Поля накрыла на стол. И мы истомлённые, усталые расселись вокруг, завернувшись в простыни. Среди не хитрой закуски стояла большая бутыль наливки.

Ольга сразу же взяла инициативу в свои руки. Налив рюмки до краёв, она подняла свою:

– Давайте, девочки без тостов, по полной, до дна, –

и по – мужски опрокинула рюмку в рот, шумно выдохнула и стала закусывать. Я тоже выпила. Наливка была приятной на вкус. Маша испуганно посмотрела на такую большую рюмку, зажмурилась и стала пить. Мучилась долго, но, наконец, справившись, тоже выпила до дна.

– Закусывайте, –

подвинула Ольга на середину стола тарелку с огурцами.

По телу растеклось тепло. Но на душе не стало легче. Тема, которую мы избегали затрагивать последние два дня всё равно свинцовой тучей висела над нами. Разговора было не избежать. И начала его я:

– Оля! Как могло такое случиться?

– Да, никак. Сами виноваты. Что можно ожидать от стаи изголодавшихся самцов, когда к ним молодые, красивые женщины выходят одна за другой. Тем более, обнажённые, –

обозлилась, вдруг, Ольга.

– Ну, а с чего – то всё началось?

не отставала я.

Она перестала жевать и задумалась:

– Я зашла в лес, а там мужик. Я сразу поняла, что за нами уже давно подглядывают. Хотела прогнать его, пристыдить и тут, вдруг, сообразила, что я голая. Он вылупился. Я бегом назад. Их оказалось много. И пару шагов сделать не успела, как догнали.

– Почему на помощь не позвала? –

продолжала я расспрашивать.

– Когда увидела, сколько их, растерялась. А нагнули, язык отнялся. У моего Витька пенис, как карандаш без точилки. А тут первый же так засунул, не поверите девочки, сразу до самого сердца достал, –

она замолчала, глядя в стол, словно вновь переживая произошедшее вчера.

– Меня уже второй имел, когда Машка прибежала, –

подняла она голову.

– А потом, сколько их было, и вспомнить не смогу. Если бы не вы, девочки, на части могли порвать.

– Да, уж! Подруги. Помогли друг дружке, –

горько усмехнулась я.

– Они сразу очередь ко мне организовали, –

продолжала Ольга:

– А тут, как раз, Маша. Кричала она дико. Я видела, как её повалили. Потом из – за спин ничего не разглядеть было. Тут меня опять оргазмом накрыло. Да таким, что в глазах потемнело. Никогда бы прежде не подумала, что меня раз разом можно заставить кончать. До бесконечности.

– А я первый раз кончила, когда тебя Танюша увидела. Первый оргазм самым бурным был. Думала, не выдержу, –

вступила в разговор Маша.

– Ты же убежать могла. Почему осталась? –

внимательно посмотрела она на меня.

Я долго подбирала слова, и, вдруг, почувствовала, как меня начинает потряхивать в ознобе, таком же, как тогда, когда первый насильник массировал мне низ живота. Словно всё возвращалось вновь. Я с силой сжала ноги под столом. Что с девочками творится что – то подобное, мне было видно уже давно. Никогда бы не подумала прежде, что подобное, а уж тем более воспоминания об этом, могут у меня вызвать такое сильное возбуждение.

– Не могла же я вас бросить, –

я замолчала. Повисла тишина. Они смотрели на меня широко раскрытыми глазами. Их и так раскрасневшиеся после бани щёки, стали пунцовыми. Маша глубоко дышала. Ольга ёрзала на стуле.

Первой нарушила молчание Маша:

– Я очень испугалась, когда увидела, что с Олей делают и сколько их. Мне грудь очень больно мяли. Я вырывалась, как могла. А когда на землю повалили, больше сделать было ничего нельзя. Первого я хорошо помню. У него был очень большой. У моего Лёшки намного меньше. Но он не сразу. Наверное, хотел, чтобы я возбудилась. А я не могла. Страшно очень было и больно. Когда страх и стыд, восприятие боли меняется. Боль быстро прошла. Я про себя решила, что больше сопротивляться не буду.

Всё равно бесполезно. И вырываться перестала. А он всё глубже и глубже. До матки доставать начал. Тут уж не знаешь от чего кричать. От страсти или от боли. Меня аж подбрасывать стало. А когда Танюшу увидела, уже совсем ничего не соображала. Об одном думала, только бы сердце не выскочило из груди. А тут ещё один придурок в рот мне засунул. Я чуть не задохнулась. Потом ртом уже сама всё делала. Так хоть дышать было легче. А они всё лезут и лезут на меня. Наваливаются. Один такой грузный был, едва не раздавил.

– Я тоже его запомнила, –

перебила её Ольга:

– Ещё подумала, гора мяса, а член такой маленький.

– И я его помню. Всё кряхтел, а кончить никак не мог, –

остановила я Ольгу и опять повернулась к Маше.

– Сначала я очень боялась, что больно будет, –

продолжила Маша:

– Но с каждым следующим становилось всё легче. Когда уже больше кончать не могла, почти совсем чувствовать что – либо перестала. Расслабилась полностью. Просто лежу и жду, когда это всё кончится.

– Смазка обильная, –

опять перебила её Ольга.

– Что? –

повернулась к ней Маша.

– В тебя кончали много, а сперма – смазка хорошая. Вот ты и не чувствовала ничего, –

пояснила Ольга.

– Да, –

закивала Маша:

Очень много было. Едва не захлебнулась. Я у своего Лёшки в рот не беру, хотя он всё время просит. А тут сразу столько спермы выпила, что на всю жизнь наглоталась. Домой вернусь, каждый день у него сосать буду. Жалко мне его.

– А я своего Витька брошу, –

вдруг, разозлилась Ольга:

– Он со своим карандашом постоянно к моей попе пристает. А потом ещё и пошлит. Я слышала, как ты кричала. Думаю, что она так орёт. Я тоже вскоре чувствовать перестала. Просто, стою раком и по сторонам глазею. А когда первый в попу засадил, завыла громче тебя. Брошу я своего Витька с его карандашом.

– Я слышала, как ты тогда закричала, –

повернулась я к Ольге:

– И замолчала сразу же.

– Замолчишь тут, когда рот членом заткнули. Да ещё в самое горло, –

отмахнулась она.

– Я потом совсем кончать не могла. Не чем было. Только спазмы какие – то, –

опять заговорила Маша:

– Когда в рот давать перестали, просто лежу и смотрю по сторонам. Только думаю, следующий тяжёлый будет или лёгкий. Спина очень затекла. Онемела совсем. А тут один начал меня членом по щекам колотить. Я пытаюсь отвернуться. Вот пристал, думаю. А он колотит и колотит. Так ведь и не отвязался, пока не кончил прямо на лицо.

– Мне тоже много сосать пришлось, –

опять её перебила Ольга:

– Особенно под конец. А у последнего член уже совсем вялый был. Пыжится, пыжится, а кончить не может. Ещё и злится из – за этого. Я старалась, как могла. Тебе повезло, что этот на лицо тебе кончил. Я где – то читала, что если мужчина не может самоутвердиться с женщиной, чтобы скрыть свою сексуальную несостоятельность, начинает извращениями заниматься. Может даже посторонний предмет в женщину вставить. Моей знакомой так бутылку из – под шампанского засунули.

– Да, ну тебя! –

замахала руками Маша.

– Перестань пугать, –

оборвала я её:

– Грубое мужичьё, но нормальное. Попользовались и всё.

– Когда меня совсем уже оставили, –

продолжила Маша:

– Все пошли смотреть, что с тобой Танюша делают. Ты очень громко стонала. Один вернулся. Ненормальный како – то. Наверное, мамку в детстве не дососал. У меня всё мокрое внизу. А он животом елозит по мне, а у самого не стоит. И груди всё мнёт и мнёт. А потом, как присосался. Сосёт меня, как телёнок, и сосёт. Ещё и чмокает. До сих пор соски болят. Тут ты, Танюша, закричала. Я шею выгибаю, увидеть хочу. Очень испугалась за тебя. А он за грудь тянет, смотреть мешает. Потом, всё – таки возбудился. Я почувствовала, как в живот его член упёрся. Думаю, скорее ты, да проваливай. А он уселся на меня так, что дышать трудно и между грудей. И мнёт, и тискает. Я слышу, как ты стонешь, а голову запрокинуть, чтобы посмотреть не могу. Думаю, да скорее ты уже. Он и кончил. Струя мне прямо в глаз попала. А он встал и ушёл. И никак не проморгаться. Ничего не вижу. Только слышу, как ты стонешь.

– А я видела, –

подсела Ольга к Маше:

– Ну, думаю, сейчас достанется подруге. А ты – молодец. Кричала только в самом начале. Потом так стонать начала, что у меня мороз по коже. Я задрожала вся. Этот, который меня в тот момент, вдруг, решил, что это он такой гигант. Так сильно по попе ладонями стал шлёпать, что больше смотреть не могла. Самой впору кричать.

– Танюша! Трудно было? –

участливо посмотрела на меня Маша.

Я уже давно не в силах была справиться с жаром внизу живота, слушая девчонок. Я помолчала немного, чтобы собраться с мыслями. Девочки с нетерпением ждали моего рассказа. Я поняла, чтобы избавиться от всего этого, нужно вспомнить всё:

– Когда я прибежала, Оля уже не сопротивлялась. Я даже подумала, что она сама...

– Ещё чего! –

возмущённо вскочила Ольга, но Маша зашипела на неё, заставляя замолчать.

– Страшно было. Шок. А я, как дура, стою и смотрю на вас девочки. Мужиков вокруг много, а я их почти не замечаю. Тут, как раз у Маши оргазм. Ей трудно, а я смотрю. И Ольга такая... . Несколько раз обкончалась... Меня уже мужики лапают, а я от вас, девочки, глаз оторвать не могу.

Про себя подумала, когда уже на земле оказалась. Первого я почти совсем не почувствовала. Только слышала, как вы обе кричали. А потом, когда второй на меня забрался, я такой удар ощутила, что перед глазами всё поплыло. А он всё сильнее и сильнее. Не помню, кричала тогда или нет. Наверное, кричала. Но, что сразу два раза подряд он меня кончить заставил. Это – точно. Если бы он продолжил ещё хотя бы минуту, я бы умерла. Когда он оставил меня, я ещё долго отдышаться не могла. Потом опять заводиться начала. Я не считала, сколько их ещё было, но кончала много. И всегда между оргазмами старалась расслабиться, хотя передышки не давали ни секунды.

Когда меня подняли с земли, я, было, подумала, что всё закончилось. А увидела лежащего на спине мужика, и какой у него, сердце сжалось. Меня сразу насадили на него. Трудно, но я всё – таки вобрала его в себя. А тут в спину толкают. Когда поняла, что сейчас со мной делать будут, не очень испугалась. Меня муж, хоть раз в неделю, а обязательно сзади попользует.

Я сначала кочевряжилась, а потом смирилась. Так что с анальным сексом знакома. Знаю, что надо, как можно больше расслабиться. Знаю, а не могу. Этот внизу распёр так, что места во мне больше не осталось. Если бы подождали немного, я бы сама... . А то сразу, как засадил, словно пополам разорвал. Ору, а сама себя не слышу. Они вокруг столпились, а я совсем контроль над собой потеряла. Кончала уже, когда совсем без сознания была. Они разрядились, и сразу же сбросили меня с себя.

– Они уже одеваться начали, –

заговорила Ольга:

– Смотрю, около Маши никого. Та только головой вертит во все стороны. Ко мне уже тоже мало человек осталось. Стою раком. Сзади уже никто не трогает. Только сосать заставляют. Кошу глазом, вижу, ты Танюша лежишь и не дышишь. Очень испугалась. Потом вроде пошевелилась.

Ольга замолчала. Мы сидели за столом, думая, каждая о своём. Наверное, необходимо было вот так выговориться. Как бы выплеснуть из себя и не возвращаться к этому больше. Говорят, изнасилование забыть невозможно. Но можно взглянуть на всё с другой стороны и продолжать жить.

Я уже не скрывала от девчонок своего состояния. Не стесняясь, вытерлась между ног простынёй. С ними творилось тоже самое. Глаза сверкали. У Маши с плеч сползла простыня, и её огромные груди вывалились наружу. Она и не заметила этого, задумчиво глядя в пустоту.

– Что прожито, того не вернёшь! Проехали, –

вдруг, хлопнула рукой по столу Ольга. Мы даже вздрогнули.

– Машка! –

Ольга подсела к Маше вплотную.

– Дай сиськи потрогать, –

глаза её заблестели, как вчера у реки.

– Да, пожалуйста, –

неожиданно согласилась Маша и, нагнувшись, вывалила свои огромные груди на стол. Ольга осторожно взяла их. Они были намного больше её маленьких ладоней, чтобы уместиться в них. Ольга бережно подняла и уважительно взвесила их, подбрасывая вверх. Они заколыхались, запрыгали.

– Нашу девочку накормили и подоили. Только в попку не тронули. –

засмеялась она.

– Да, ну тебя, –

освободилась от неё Маша и запахнула на груди простыню:

– Потому и не тронули, что тебя с Танюшей им для этого хватило.

Мы все втроём рассмеялись.

– Заразы бы какой – нибудь не подхватить, –

эта мысль пришла ко мне неожиданно.

– Вряд ли, –

отмахнулась Ольга:

– Если с нами что – то, то и они все. Живут автономно. Всё друг про друга знают. Что же они идиоты?

– Ой! –

Вдруг, испуганно вскрикнула Маша.

– Девочки! Ведь, без презервативов. Не залететь бы, –

глаза её округлились от ужаса.

– Не бойся. Когда много мужиков, обычно не залетают, –

авторитетно успокоила её Ольга.

– А ты откуда знаешь? –

уставилась на неё Маша.

– Теперь знает. Или узнает, –

рассмеялась я.

Через секунду нас прорвало на истерический хохот.

– А, что, девчонки? Давайте за нас, –

подняла я рюмку.

Открылась дверь, и вошла тётя Поля со сковородкой шипящей картошки.

– Тётя, Поля. Присоединяйтесь к нашему хороводу, –

в один голос стали приглашать мы её.

– Девчата! Я уже своё отхороводила. Это вам молодым ещё жить да жить! –

заулыбалась она. Поставила сковородку на стол и вышла.

– Ну, что? –

опять подняла я рюмку.

– Жизнь продолжается. А отпуск ещё только начался, –

присоединилась ко мне Ольга.

– Ты на что намекаешь? –

вскочила Маша.

– На твою девственную попу, –

расхохоталась Ольга. Мы зашлись от смеха.

Татьяна + Сергей