Эта серия рассказов будет посвещена коротким, но ярким и запоминающимся историям из моей жизни или рассказаных мне моими знакомыми или просто случайными попутчиками. Все рассказы объяденяет одна общая тема, случайный секс. Иногда банальный и посредственный. Иногда безбашенный и почти невероятный. Но тем или иным образом оставшейся навсегда ярким пятном воспомиания в памяти героев. Наверняка и у вас есть такие истории, которыми гордишься, которых стыдишься, но при воспоминании которых учищается пульс и не только в области сердца). Ладно, поехали. Начнем с моей истории, простой как три копейки. Для разминки, так сказать.

История случилась лет семь назад. Мы тогда с женой снимали однушку в Марьино. Обычный панельный дом в четарнадцать этажей, чистый подъезд и консьержка на первом этаже. Вообщем как везде. Но это Марьино и там живет куча приезжих, таджиков, киргизов и им прочих. Консьержки у нас были всегда именно такие. Долго не держались, один фиг толком никто не платит. Поэтому проработав пару месяцев втихую сливались на радость жителям, которым не надо было платить. Так вот, я вообще любитель экзотики всякой и женщин это касается далеко не в самую последнюю очередь. А тут в бесконечной чехарде консьержек стал замечать новенькую девушку, улыбчивую и трудолюбивую.

Она всегда со всеми здоровалась да и вообще старалась, работала, терла там вечно чего – то, зачем – то. Роста невысокого, худенькая, личико молоденькое совсем, скулы широкие, веснушки на смуглых щечках, глазки раскосые, вообщем уникально симпатичный экземпляр для её национальности (киргизка она была). Как и все её предшедственницы, жила она в своей каморке, прямо в подъезде и каждый раз возвращаясь поздно после работы домой я наблюдал её силует за занавешенным рыжей шторкой окном её будки, её маленького московского жилища. Иногда дверь её каморки была приоткрыта, мы здороволись и даже обменивались парой слов. Её звали Назгуль, ей было 20, мужа у неё не было, а дома осталась больная мама, которой нужны деньги на лечение. Вот так далеко ушло наше с ней знакомство). Прошло два месяца, ей естественно никто из жильцов толком не платит, ну кроме меня конечно), и наступил у Назгуль традиционный роковой момент отчаяния. Вот примерно на этом этапе и родился мой коварный и безумный план.

Вернее родился он за день до этого, когда я, как обычно поздно возвращаясь домой встретил Назгуль в дверях подъезда. Она была грустная и уставшая, в не по размеру большой футболке яркого цвета, сквозь которую очерчивались прекрасной формы, чуть раскосые, как её глазки и от того оттягивающие в разные стороны ткань, заостренные грудки первого размера. Зрелище было будоражущем, особенно после выпитого по дороге от метро до дома пива. Раньше такого Назгуль себе не позволяла, видать думала, что все уже спят и расслабилась. Спортивные штаны обтягивали пусть и не выразительную, но по молодости лет упругую попку, которую я и раньше с удовольствием замечал.

Мы поздоровались и немного поболтали про её тяжкую долю и планируемы скорый план бегства из рабства ведра, швабры и местного ДЕЗа. Меня не сильно волновали её жалобы на корявом русском, а вот чудесный грудки даже очень. Вообщем я решил трахнуть её во чтобы то ни было! Прямо в её коморке. Ну а где ещё, вариантов других не было. Подкатывать к ней смысла не было, мне нужен был быстрый результат. В ту ночь я долго не мог уснуть, мучаясь от жесткого стояка и не на шутку разигравшейся фантазии. Самый верный способ осуществить свою новоиспеченную мечту я надумал только через бабло, в котором она так нуждалась.

На следующий день после работы, предварительно зарядившись для храбрости и необходимой, но не присущей мне наглости, половиной бутылки коньяка и попутно купив в том же магазине эклеров, я направился покорять свою кигризскую золушку. Коньяк я предлагать ей конечно не стану, она мусульманка и может только оскарбиться, но вот пять тысяч рублей все же предложу. Пять тысяч! Да ты с ума сошел, скажете вы и будете абсолютно правы. Да за эти деньги можно без риска и палева хорошую шалаву снять, раз уж совсем не вмоготу. Но тут то дело не в моготе, тут предистория какая, да и эмоциональная составляющая момента! Я же весь день проходил со стояком и не скончаемыми фантазиями в дурной головушке, про то как я её и где. Короче, вхожу я подъезд, на дворе глубоко за полночь и на трясущахся коленках подхожу к коморке моей красавицы.

Свет не горит и первая мысль облом. Но смелость, особенно подпитанная двухстами граммами коньяка, берет города и я уверенно стучусь в дверь. Послышался шорох и возня, затем дверь приоткрылась и в просвете показалось грустное и немного уставшее личико Назгуль. Её черные как угли волосы нисподали на круглое личико, а в глазах читались удивление и тоска. Пусти чайку попить, все в двоем веселее – говорю я и не дав ей возможности толком опомниться протискиваюсь внутрь. Она зажгла свет, осветив свою конурку размером два на два, две трети которой занимала лежанка, укрытая зеленым пледом и маленький столик с электрической плиткой и прочей утварью.

– Вот – протягиваю я ей коробку с пирожными.

Страх в её глазах постепенно уступил место человеческой признательностью и она неловкими движениями стала готовить чай. Сегодня на ней была одета белая футболка, но бюстгалтер надежно скрывал объект моего вожделения. Мы уселись на койку, Назгуль включила маленький чернобелый телевизор, переходящее из поколение в поколение наследство, доставшейся от предыдущих консъержек и начали натянуто болтать. Потом подоспел чай и сладкие эклеры, а разговор стал гораздо теплее. У неё засада с деньгами, надо ехать домой к маме, а денег на билет нет, ДЕЗ не платит и жильцы тоже. Вообщем все плохо. Она явно смущается и почти не смотрит в мои глаза.

– Давай я тебе помогу – как можно более сочувственно и ненавязчиво говорю я.

– Возьми у меня деньги. Сколько тебе надо? Пять тысяч хватит?

Она поднимает на меня свои карие глазки в которых просыпается лучик надежды.

– Правда? Но я не знаю когда смогу отдать – едва слышно бормочит она.

– Отдашь когда сможешь, не парься! – отвечаю я уверенным голосом.

Она долго изучает мои глаза и видимо наконец решившись отвечает, что возьмет, но потом обзательно отдаст! Ну конечно, если бы все было так просто крошка, думаю я про себя.

– Назгулька, ты очень красивая девушка и ты мне нравишься, я помогу тебе, но ты помоги мне, ладно? – делаю я свой заброс.

– Я хочу заняться с тобой любовью, сегодня, сейчас. Это будет твоя благодарность, а завтра ты уедешь и мы никогда больше не встретимся.

На секунду её глаза вспылили гневом, но она проявив восточую мудрость, вовремя отвела свой взгляд в пол. Наступила тяжелая, длинная пауза, нарушаимая навязчивой трепотней из телевизора.

– Вот деньги, возьми они твои – я достаю пяти тысячную купюру из кармана пиджака и кладу на крошечный столик.

– Я просто хочу помочь и всё – вкрадчиво, как с ребенком нежно говорю я.

И снова долгая и тяжелая пауза.

– Ладно, извини если обидел – так и не дождавшись ответа говорю я, демонстративно убирая купюру обратно в карман. Я встаю с койки и оборачиваюсь к ней. Назгуль опустила голову, а длинные волосы заслонили её лицо.

– Назгуль, девочка моя, ты такая красивая, что я совсем голову потерял! Ну позволь мне помочь тебе! – шепчу я, при этом моя ладонь касается её головы. Я нежно глажу черные, жесткие волосы. – – Посмотри на меня девочка моя, я не сделаю ничего, того что ты не захочешь – продолжаю вешать ей лапшу не переставая поглаживать голову. Я касаюсь пальцами горячее от волнение личико Назгуль и за подбородок приподнимаю его вверх. Теперь она смотрит на меня. В глазах Назгуль нет страха, нет отвращение, есть только нормальное смущение и волнение. Я понял, что победил. – Давай же принцеса моя, посмотри как я волнуюсь, как я хочу тебя – тем же вкрадчивым голосом шепчу я и направляю её голову чуть вниз, чтобы она смогла увидеть не скрываемое возбуждение в моих брюках.

– Ну же, будь умничкой, будь хорошей девочкой – говорю я попутно растегивая ширинку своих брюк. Назгуль смотрит прямо перед собой, то есть в область моего паха, откуда из ширинки и приспустившихся мною трусов выпругнул возбужденный член с налитой красной головкой. Я даю ей привыкнуть к этому зрелищу и быстро скидываю с себя пиджак с заветной пятитысячной в кармане.

– Возьми его, не бойся! Видишь как он дрожит от возбуждения при виде тебя – говорю я хватая смуглую ладошку Назгуль и кладя её на свой возбужденный член. И тут на моё удивление она вполне даже уверенно начинает вначале робко гладить, а потом и аккуратно подрачивать мой ствол. Я растегиваю брюки и они падают на пол вместе с трусами.

– О, детка моя, ты такая нежная, как райская розочка – придумываю на ходу я самые нелепые восточные комплименты – давай же, поцелуй его красавица моя. Назгуль на секунду поднимает на меня свои карие глаза, видимо чтобы я оценил всю маштабность этого момента для неё и касается губами моей крайней плоти. Я на седьмом небе! Это случилось! Она заглатывает в свой маленький ротик мою налитую головку, продолжая подрачивать основание члена. Назгулька старается и посасывает с причмокиванием как рожок с мороженным. Она то заглатывает весь ствол глубоко, до самой глотки, то сжимает губами головку и пархает язычком по натянутой уздечке. Я теряю контроль над временем и почти над своим состоянием, настолько нежно и выразително сосет она. Чувствую, что долго так не протяну. Я наклоняюсь, поднимаю подол её футболки и тяну его вверх. Это заставляет Назгуль выпустить мой член из – за рта, а мне передохнуть немного. И вот майка слетает вверх и в сторону, предоставляя передо мной смуглое, субтильное тело моей киргизской принцесы.

– Встань – прошу я.

Она подниматеся, она ниже меня на две головы, поэтому смотрит мне в плечи. Я растегиваю бюстгалтер и стягиваю лямки с хрупких плечей обнажая заветную грудь. Её две небольшие сисечки вытягиваются в стороны, а коричневые и пухлые заостренные соски выглядят словно колпачки на вершине конусов грудей. Я дрожащими от волнения пальцами касаюсь нежной кожи её грудок, большим и указательным пальцем сжимаю мягкие соски, отчего они твердеют, возбуждаясь на глазах. Опустившись перед Назгуль на колени, мои глаза оказываются на одном уровне с её упругими сиськами. Я целую одну, затем вторую, сжимаю в ладонях нежную плоть, облизываю языком соски. Потом сладострастно заглатываю маленькую грудь целиком, пальцами сжимая и теребя соски другой сиськи. Так продолжается сладкую бесконечность, я по очереди ласкаю своим языком то одну, то вторую грудь, засасываю соски, облизываю контур смуглых и бархотистых конусов сисек Назгуль, сдавливаю и мацаю их в своих ладонях, кончиком языка щекочу пухлый ореол и твердую горошину коричневого соска.

Вдоволь наигравшись с её грудями я осторожно приспускаю спортивные штаны, сразу вместе с трусиками восточной красавицы, позволяя ей переступить по очереди через каждую штанину и оставляя Назгуль совсем голой. Я целую её животик, спускаюсь вниз к волосатому лобку, но она явно против. Назгуль аккуратно, но настойчиво отстраняет мою голову от её святая святых и я покорно отстраняюсь. Ну что же, приступим к основной части программы, тем более что мой член готов взорваться от возбуждения. Я поднимаюсь в полный рост и глажу её волосы, пытаясь заглянуть в личико Назгуль. Она по прежнему отводит глаза, но поза её покорна и она ждет от меня следующий шаг. – – Всё хорошо моя сладкая? – шепчу я.

– Ты бесподобна, ты просто самая красивая девушка востока!

Её губки расходяться в едва заметной улыбке. Мои ладони нежно поглаживают упругие груди, а губы целуют черную прядь волос.

– Я очень тебя хочу, девочка моя! Я хочу войти в тебя и заполнить тебя целиком – продолжаю убалтывать её. Назгуль опять на несколько секунд поднимает глаза и встречается взглядом со мной, видимо чтобы принять решение и показать мне значимость и этого момента. В её глазах покорство, смешанное с лукавством женщины, чувствующей свою власть над мужчиной.

– Ты поможешь мне на билет домой и обратно? – наконец – то за долгое время промолвила она. – – – – – Конечно, всю что ты попросишь красавица моя! – поспешно отвечаю я.

В такие моменты функция мыслительного процесса полностью подчинина члену, ну а тому ради долгожданной разрядки совершенно все равно, отвечать ведь потом не ему).

– Если надо ещё денежку, я дам сколько ты попросишь, только не останавливайся! – следуя воли своего члена обещаю я. Назгуль еще раз стрельнула своими глазами, но что кроме крайней похоти она думала найти там? И тут, о чудо, её прекрасное, смуглое тело, легко отстраняется от меня и в один момент оказывается на четвереньках, на кушетке. Её спинка изящно изогнута, а упругая, смуглая попка, маняще вздернута вверх. Меня не надо спрашивать дважды, я хватаю свои брюки, лихорадочно вытаскиваю из кармана презерватив, с третьей попытки разрываю дурацкую упаковку и поспешно натягиваю резинку на свою елду. И вот я пристроился сзади Назгуль, стоя на коленях на жесткой кушетке. Мои ладони гладят её упругю попку, разводя половинки в сторону и предоставляя волшебный вид на колечко ануса и заросшие волосами губки пизденки. Я готов и тут Назгуль поворачивается ко мне и говорит:

– Я ещё не замужем, поэтому мне туда нельзя. Только в попу, хорошо?

Что за глупый вопрос, конечно хорошо, даже отлично!

– Возьми крем на тубочке – шепчет она – и медленно, хорошо? У меня давно никого не было.

Такие слова лишь подливают бензин в пожар моего безумного возбуждения, я хватаю тюбик "Бархатных ручек" и выдаливаю щедрую порцию на свою головку. Затем я выдавливаю себе на пальцы еще и начинаю нежно намазывать густой крем на колечко ануса. Вначале большим пальцем делаю круговые движения, затем указательным пальцем осторожно начинаю вторгаться в попку Назгуль. Она слегка всхлипнула и напряглась, сжав мой палец в своей прямой кишке, но довольно быстро расслабилась, позволив мне совершать более смелые и глубокие проникновения. Пока мой палец орудовал в попке моей восточной гурии, свободной рукой я ухватился за свисающую вниз грудь, тиская пальцами бесподобный сосочек. Назгуль совсем уже расслабилась и её попка стала двигаться поступательными движениями навстречу моему пальцу в её анусе. Я неохотно оторвался от ласки её сиськи, схватил тюбик с кремом и выдавил ещё, прямо туда, где орудовал мой палец. Теперь на помощь ему пришел второй, вначале с трудом, но постепенно все легче и легче растягивая стенки прямой кишки. Ладонь свободной руки сжимает её бедро, насаживая Назгуль на мои пальцы, которыми я начинаю трахать её попку.

Мне кажется ей нравится это, во всяком случае я точно знаю, что девушки из средней азии совсем не такие пуританки как представляет их культура. Просто нельзя лишаться девственности до свадьбы, это факт, но ведь есть и другие желанные и доступные дырочки на теле девушки, куда мечтает войти любой джигит. Мысли прочь, я вынимаю свои пальцы из её попки и прислоняю обтянатую латексом, горячую головку к её анусу. Я делаю плавные и нежные движения, осторожно вводя свой ствол в узкое колечко. Назгулька держиться молодцом, лишь иногда вздрагивая, когда мои движения становяться особенно не терпеливыми. И так раз за разом, я вхожу всё глубже и глубже в попку Назгуль. Двигаться приходиться очень аккуратно, внутри её узкой попки очень тесно, но ощущения обалденные, каждое движение вперед пронизывает головку милионами маленьких щекочущих иголочек, а движение назад кажется высасывает долгожданные выплеск спермы наружу. Долго я не протяну, сликом остры ощущения, поэтому я пытаюсь какое – то время наслаждаться каждым моментом, прислушиваясь к своим ощущениям.

Но вулкан извержения из распухших от перевозбуждения яиц уже не остановить и мне совершенно по хую, что чувствует Назгуль, я начинаю резкими толчками вколачивать свои хуй по самые яица в смуглую жопку маленькой сучки. Она жалобно постанывает и тонко вскрикивает когда мой лобок шлепает об её попку. По моему телу прошибает, словно грозовая молния, разряд электрического тока, яйца сжимаются и кажутся сейчас лопнут. Обеими руками я хватаю её сиськи и вбиваю свой хуй глубже, быстрее, сильнее ииии. . я кончааааюююю... кончаю. . кончаааюю... Мошонка извергает потоки горячей спермы, которые моя охваченная сладкой истомой головка, едва успевает выплескивать в попку моей сладкой девочки. Моей нежной Назгульки, моей восточной сладкой конфетке. Ну вот и всё и я осторожно вынимаю своего бойца и раскрасневшегося от стараний сфинткера. Остается только откинуться о стену к которой примыкает кровать и слушая в ушах стук загнанного сердца, кайфовать...

Мои глаза прикрыты, а тело расслаблено. Мне ХОРОШО. И тут я чувствую знакомое прикосновение нежных пальчиков. Приоткрыв веки я вижу как моя маленькая, смуглая гурия, опустившись предо мной на колени, аккуратно стягивает полный спермы презерватив, с моего ослабшего члена. Она ловко снимает растянутый латекс и незаметно избавившись от него, склоняется над моим членом, с неизвестно откуда появившейся в её руках влажной салфеткой. Её движения нежны и прекрасны. Я таю от ощущения заботы и от вида её прекрасного смуглого тела. Назгуль тщательно вытерла остатки спермы с моей головки, но о чудо, её нежные пальчики продолжают поглаживать мой член, от чего он наливается новой силой.

Она склоняется над моим пахом, её свисшие вниз волосы приятно щекочат мой живот, её горячий ротик открывается и заглатывает мою головку. Назгуль сосёт медленно, ласково, нежно, периодически выпуская головку изо рта, чтобы обласкать своим мокрым язычком мой твердеющий ствол и облизать мою мошонку. Я глажу её черные волосы, бархатистую кожу её плечь и опять улетаю. Член стал твердый как нефритовый стержень, а сердце опять радостно застучало. Назгуль помогает своими пальчиками, надрачивая основание члена. Её ротик заглатывает член почти целиком, а своим носиком она упирается в мой пах. Моя девочка старается, её голова быстро быстро двигается вверх вниз, а язычок даже успевает пархать по моей головке. Назгуль прихлипывает, причмокивает, лишь изредка выпуская мой член из ротика, чтобы успеть перевести дыхание и в следующий момент быть насаженной мной на вздыбленный хуй.

Я склоняюсь над ней и хватаю упругие грудки, сдавливая их в своих широких ладонях. Я кладу её ладошку на свою мошонку, показывая новое место для ласк. Это не может длиться вечно и вот я чувствую как вторая волна, медлено, но неизбежно, накатывает из глубины мошонки, из самых сокровенных порывов сердца, обволакивая тело теплом и сладким разрядом глубокого оргазма. Я рычу, я извиваюсь, я хватаю голову Назгуль и что есть силы притягиваю к себе, вгоняя свой хуй по самые гланды и снова и снова и снова кончаю кончаю прямо ей в ротик. Какое – то время, закрыв глаза и опять потеряв отсчет времени, я наслаждаюсь теплом и нежностью её губ, языка. Назгуль старательно вылизывает и высасывает каждую каплю. Наконец она выпускает мой обвявший член из своего рта и смотрит на меня своими карими, хитрыми глазами.

– Мне было очень и очень хорошо, спасибо тебе милая! – произношу я осипшим голосом, гладя её раскрасневшиеся личико. Она поднимается с колен, позволяя в последний раз насладиться видом её стройного тела и маленьких, острых грудей, момент который навсегда останется в моей памяти и начинает спокойно одеваться. Вот и всё. Я встал на ватные ноги и стал натягивать непослушными руками на себя одежду. Опять наступило неловкое молчание, нарушившейся столь же неловким моментом передачи денег. Я обещал зайти завтра и принести еще столько же. Назгуль сказала, что будет ждать, но поезд вечером и надо поторопиться. Ну, а дальше? Дальше всё как в жизни. Как в реальной жизни в реальном подъезде реального дома в Марьино. Утром я не вышел, так как был выходной, да и днем тоже. Дома была жена, да и пятерку было жалко. Больше Назгуль я конечно не видел, но память о той случайной связи навсегда осталась ярким пятном в моей памяти.