В тот день больше ничего примечательного не случилось. Я хорошенько помылся, оделся и пошёл на кухню, как и сказала мне мама. Её долго не было, а когда она вышла из родительской комнаты, то скользнула в ванную, приняла душ и пришла на кухню. Она вела себя как будто ничего не случилось. Приготовила мне обед, разговаривая со мной на отвлечённые темы.

На следующий день мне начало казаться что и не было ничего и мне это приснилось. Пролетела пятница, прошла суббота, проплыло воскресенье.

В понедельник утром я проснулся как обычно рано (я жаворонок), встал, умылся, оделся и сел за уроки. Отец как обычно был на работе, брат ушёл на учёбу. Мои мысли были обращены к маме. "Неужели ничего не было?" – задавал я себе один и тот же вопрос. Мой взгляд скользнул на дверь родительской спальни.

Внезапно она открылась, мама выглянула из комнаты, молча поманила меня пальчиком и скрылась за дверью. Я встал и побрёл в родительскую комнату со смешанным чувством страха, интереса и невероятного возбуждения. Я вошёл в комнату и подошёл к маме. Она сидела по своему обыкновению перед трельяжем, невероятно красивая, в шёлковом малиновом халатике, ажурных чулочках, закинув ногу на ногу и перебирала какие то фото. Окно с дверью на балкон было занавешено тёмно коричневой занавеской, балкон при этом был открыт и в комнате был приятный аромат утренней свежести вперемешку с мамиными духами. Общий свет в комнате был выключен, но бра над кроватью включены.

– Подойди ближе – сказала мама.

Я молча подошёл. Я уже догадывался что это за фотографии.

– Я вот думаю, – продолжила мама, – что мне делать с этими фотками?

Я молчал. Краем глаза я смотрел на фото, где я обнажённый позирую перед фотоаппаратом.

– Может показать их твоему отцу? Чтоб он посмотрел какой его сын извращенец. Думаю он бы выпорол тебя как Сидорову козу, отхлыстал ремнём так, что неделю сесть не смог.

Мои мысли смешались. Возразить маме, мол "ты же сама мною командовала при этом"? Я боялся даже слова ей сейчас сказать. Я на минутку представил как мама отдаёт фотографии отцу, он смотрит их и: Что будет дальше даже думать не хотелось.

– Ну чего молчишь? – теряла терпение мама.

– Мам, не надо, прошу тебя. – тихо произнёс я.

– Чего не надо? – переспросила мама

– Не надо показывать их отцу – сказал я чуть не плача.

– А волшебное слово? – не унималась она.

– Пожалуйста! – выдавил я.

– Так не просят! На колени!!!

Я встал перед ней на колени.

– Проси! – Она даже не взглянула на меня, продолжая перебирать фото.

– Мама, пожалуйста, не показывай эти фото отцу – промямлил я

– Громче!

– Мама, пожалуйста, не показывай эти фото отцу! – сказал я уже громко. Мой взгляд устремился на её ногу, которая качалась перед моим лицом и сам не знаю зачем опустил голову и поцеловал её. Нога мамы застыла. Она взглянула на меня и кивнула каким то своим мыслям. Затем встала, подошла к шкафу, вынула оттуда какие то пакеты, бросила их на кровать а сама вернулась к трельяжу.

– Значит так, – начала она, стоя передо мной – отныне ты становишься моей игрушкой, всё что я скажу ты будешь выполнять беспрекословно, скажу ноги мне целовать – будешь целовать, скажу пол вылизывать – будешь вылизывать! Ослушаешься, не выполнишь что нибудь – вмиг эти фото будут у отца в руках. Ты понял?

– Да мам – промямлил я.

– Не слышу!

– Да, мамочка!

– Отлично. Сегодня ты в школу не идёшь. Я уже позвонила и договорилась с твоим классным руководителем. Раздевайся до гола и садись в кресло.

Я скинул с себя футболку, стянул трико вместе с трусами. Мой член начинал возбуждаться. Я понимал, что эротические игры сейчас продолжаться. Сел в кресло перед трельяжем. Оно было уютным, с мягкой спинкой, поворотное и на колёсиках. Моя мама развернула меня лицом к зеркалам. Достала из кармана резинки, собрала в руку мои волосы с левой стороны и сделала мне хвостик. Потом то же самое проделала с правой стороной. Вообще волосы у меня тогда были довольно длинные – до плеч, тогда было модно среди пацанов ходить с длинными патлами. Закончив с моими волосами она взяла табуретку и села сбоку от меня. Развернула кресло, чтобы я сидел лицом к ней. Мой взгляд скользнул на её ноги. Халат был коротенький, не скрывающий красивых маминых ног в ажурных чулочках.

Мама одной рукой взяла меня за подбородок и подняла мою голову. Взяла с полки тушь для ресниц и занялась моим макияжем. С непривычки я начал моргать, понял, что маму это сильно раздражает и попытался открыть глаза как можно шире и не моргать. Не имея возможности смотреть вниз, я смотрел на мамины губы. В ярко красной помаде они блестели и манили, мне очень хотелось прильнуть к ним поцелуем, но я боялся даже пошевелиться. Зато член мой начал увеличиваться в размерах и подниматься.

Закончив с моими ресницами и веками она взяла помаду, приказала мне сделать губки бантиком и намазала ей мои губы. Немного отстранившись она посмотрела на результаты своего труда. Опустила взгляд на мою грудь, подумала, и этой же помадой намазала мои соски и ореолы вокруг них.

Потом она встала с табуретки, убрала её к стенке, согнала меня с кресла и уселась в него сама. Потянулась к пакетам на кровати, достала оттуда какие то белые тряпки и бросила мне.

– Одевай!

Я развернул то, что она мне кинула. Это оказались белые гольфики, девчачья белая полупрозрачная маечка – топик и такие же белоснежные полупрозрачные трусики. Я колебался. Взглянул на маму. Взгляд её не предвещал ничего хорошего в случае моего неповиновения. Сначала я одел гольфики. Тут проблем не возникло – мама хорошо знала мой размер. Потом взялся за топик, он едва закрывал мою грудь, причём когда ткань маечки коснулась моих сосков, на ней отчётливо проявились пятна от помады. Взяв трусики и надев их, я понял, что с ними будет больше проблем. Во первых они почти не скрывали мой торчащий член, лишь прижав его к лобку, а во – вторых мои яйца высунулись по обе стороны ткани трусиков. Мне было не удобно в них.

Мама внимательно смотрела как я переодеваюсь, а когда я закончил потянулась ко второму пакету и достала оттуда школьное платье, белоснежный фартук и белые ленты. Встав, она надела мне платье через голову и помогла его застегнуть, потом повязала фартучек, усадила на кресло перед трельяжем и развернула меня лицом к зеркалам, встав за моей спиной. Я взглянул на себя в зеркало. На меня смотрела довольно красивая школьница, в нарядном платье, а мама в это время делала на моих хвостиках большие белые банты. От обычной школьницы меня отличал лишь излишне агрессивный макияж, который не соответствовал образу невинной ученицы.

Закончив с бантами, мама согнала меня с кресла, отошла на расстояние вытянутой руки и поводила пальчиком в воздухе, обозначая, что она хочет чтобы я повернулся вокруг оси. Я не спеша повернулся на 360 градусов, мама смотрела на меня молча. Потом взяла с полки фотоаппарат. На этот раз он был оборудован вспышкой.

– Встань прямо и замри – приказала она, взяв фотоаппарат на изготовку.

Щёлк. Вспышка озарила комнату.

– Принеси сюда свой портфель. Живо!

Я побежал за портфелем. Ощущения были странными. Из за того, что не чувствовалось знакомой перегородки брюк в районе промежности, создавалось впечатление, что ниже пояса у меня только ничем не прикрытые трусики. Притащив портфель, я встал с ним посреди комнаты.

Щёлк. Снова вспышка и я увидел улыбку на лице мамы, снявшую только что школьницу с портфелем. Она отобрала у меня портфель, порылась в нём, достала дневник. Думая о прошлых шалостях мамы в четверг, в пятницу я не мог думать об учёбе и естественно схлопотал две двойки. Увидев их, она развернула раскрытый дневник ко мне и спросила:

– Что это?

Я молчал.

– Ты заслуживаешь наказания! Ты знаешь как наказывают маленьких девочек? Сейчас покажу. Живо на кровать, становись раком!

Вспомнив по прошлой игре как это "встать раком", я залез на кровать, попкой к маме, пододвинул подушку, положил на неё голову, не скрывая лицо, прогнул спину и выпятил попку.

– Шире ноги!

Я повиновался. Вспыхнула вспышка, щёлкнул фотоаппарат Я смотрел на маму. Она подошла ко мне эротично виляя бёдрами с фотоаппаратом в руке. Задрала подол платья и откинула его на спину.

Щёлк.

Руки мамы коснулись моей попки, погладили ягодицы, забрались за резинку трусиков и рывком спустили их мне на бёдра. Мои широко расставленные ноги не давали им спуститься ниже и они эротично натянулись у меня на бёдрах.

Щёлк.

Мама отложила в сторону фотоаппарат и начала бить меня рукой по ягодицам. Била не сильно, но шлепки были звонкими и возбуждающими. Била она долго, получая от этого удовольствие, сначала молча, а потом принялась меня называть маленькой сучкой, блядью и другими словечками. Шлепки становились всё сильнее, видимо мама входила во вкус, от боли у меня на щеках проступили слёзы. Моя попка горела огнём. Закончив экзекуцию она снова взяла фотоаппарат и сфотографировала меня. Через несколько секунд я почувствовал её пальчик у себя в ложбинке между ягодицами. Он спускался вниз, задевая звёздочку моего ануса, массируя её, потом опустился ниже, прошёлся по яичкам и снова пошёл вверх.

– Твоей попкой мы займёмся позже, – произнесла она, заканчивая пальчиком играться с моей попкой. – разворачивайся ко мне лицом.

Я, не вставая, как был на четвереньках повернулся к маме, а она открыла ящик трельяжа, достала оттуда что то розовое, пододвинула ближе к кровати кресло и развернулась ко мне лицом.

– О да! Ты самая настоящая развратная шлюшка! – произнесла она, взглянув на меня.

Мой взгляд упал на зеркала в трельяже и я увидел своё лицо. Заплаканное, с подтёками туши на щеках я выглядел как проститутка из самых пошлых картинок.

Пока я смотрел на себя в зеркало мама сделала ещё пару снимков моего лица и всего тела. Потом, взяв меня за подбородок, развернула моё лицо к себе, приблизилась к нему и сказала: