После этого случая её карьера была закончена – представление на Героя Советского Союза похерили, такой позорный случай все таки. Только в самом конце апреля 1945 года её выписали из госпиталя и аттестовали обратно в истребительную авиацию. Она больше не надеялась встретится в небе с немецкими асами, которых к тому времени осталось немного, но всё же рвалась в полк, в отличии от нерадивого майора – штурмовика.

Хозяева имения оказались довольно гостеприимны для нежданных гостей. Местность была не из бедных и на столе были достаточно богатые и вкусно выглядящие блюда, плюс бутылки фамильного вина, которые хозяйка – женщина лет 35 – ти щедро, улыбаясь выставила перед офицерами. В имении жили только хозяйка – аппетитная и явно не голодавшая во всех смыслах блондинка Эльза и её 14 – летняя дочь Эрика.

Вечер не задался сразу, говорить было не о чем и все до единого недовольные обитатели дома пошли спать. Не спал только куривший возле дома Крылатов. Услыхав метрах в 200 от себя длинную автоматную очередь и затрескавшие выстрелы винтовок он схватив разгильдяйски оставленный водителем в прихожей автомат и кинулся на звуки боя. Подойдя к месту откуда исходили звуки чуть ли не наступления батальона Крылатов по меньшей мере удивился – возле стоявшей на дороге машины бегали, изображали какой – то танец пятеро бойцов, один из которых был в портупее (видно офицер) и дружно палили в воздух из всех стволов.

– Вы что охренели, идиоты!!! Какого чёрта открыли пальбу, город рядом, люди спят!!!

Подбежавший к Крылатову боец одним словом объяснил грозно выглядящему человеку с золотыми майорскими погонами причину их веселья:

– Майор, немцы капитулировали, Победа, ебанный Гитлер!!!!

Крылатов узнавший у уже уехавших бойцов – связистов, обладавших переносной рацией все нюансы необыкновенной новости вернулся к проснувшимся товарищам, на часах было пол второго ночи.

Компания моментально оживилась, начали пить, есть оставшиеся припасы немки и есть свои собственные (представлявшие собой американские консервы), люди почувствовали себя людьми.

Уже немного захмелевший от лошадиной дозы фамильного вина (за вечером все пили очень неохотно) Крылатов с взъерошенными волосами и расстегнутым кителем с позвякивающими наградами вышел из комнаты где начались импровизированные танцы под граммофон которая радостная окончанию войны хозяйка (не бывшая ярой фанаткой Третьего Рейха, погубившего на фронте её мужа и 18 – летнего сына) достала из закромов вместе с редкими французскими и бельгийскими пластинками. Майор нащупал в кармане помявшуюся пачку дорогих папирос "Герцеговина Флор", с трудом выклянченные в количестве трёх пачек у завхоза в госпитале.

Выйдя на улицу он увидел Алину курившую у входа в дом. Прикурив он решил от скуки все таки поговорить с примерно так же скучавшей летчице.

– Почему не танцуе. . те, товарищ капитан.

– Ранения не позволяют, товарищ майор – грустно ответила женщина. – А вы?

– Да тоже весь раненый – перераненый, да и не люблю я этого дела – с улыбкой на лице ответил Крылатов.

– А что ты любишь, майор? – немного злобно спросила Алина, наслышанная от лежавших в госпитале летчиков и летчиц, которые хорошо знали Крылатова.

– Летать люблю, товарищ капитан – с такой же злобой ответил Алексей.

– И не стыдно тебе, уже взрослому кобелю кидаться на совсем зеленых девчонок? Тебе лет то сколько, майор? – Алина пошла на откровенно противный ей разговор из интереса узнать что же за сволочь этот с немолодым лицом изуродованным шрамом через всё лицо и седоватыми отблесками волос на темно – коричневой, кажущейся черной шевелюре.

– 24 в феврале было – сам не себе не веря, сказал Крылатов, хоть это была чистая правда. Лицо его сильно потускнело, видно не лучшая тема для разговора.

– Врешь, мне сейчас 25!

Он молча достал из нагрудного кармана командирскую книжку и протянул подозрительно смотревшей на него женщине.

– Извини, майор, видать повидал ты всё таки...

– Я ведь тоже истребителем начинал, 11 гадов сжечь успел – весело ухмыльнулся Крылатов.

– А потом?

– Забраковали по состоянию здоровья, чуть ум война у меня не отобрала, добился через бывших однополчан чтобы отправили на курсы штурмовиков, ну и вот с июня сорок четвертого опять летаю.

– Сколько боевых?

– На Миге было n8, на ИЛе до ранения было n1.

– А чего не герой?

– БКЗ второй получил и ладно, я своё дело сделал.

После этого наступило молчание, которое нарушил Крылатов, он видел что этой женщине явно не хватало ласки в последнее время и выбросив докуренную папиросу сам не зная зачем сказал:

– Мы с тобой их все таки победили.

После чего он обняв за талию рыжую летчицу и накрыл её рот поцелуем. Алина не сопротивлялась, они с Крылатовым успели друг друга хоть немного полюбить за эти минуты, когда пришло то чего оба ждали с нетерпением долгих 4 года. Оба были не против отметить Победу. Победу они решили отметить в небольшой спальне на втором этаже имения.

– Давай чтобы всё по – человечески, муж то у тебя есть?

– Убили, давай не будем об этом, мы то живы, и мы – дожили до Победы.

– Ага – тяжело дыша и снимая китель и галифе начал Крылатов, Алина также спешно раздевалась – у меня жену – еврейку немцы расстреляли, ребенок остался, не видел даже никогда.

– Могу ему обеспечить братьев и сестер – каким – то особо улыбчивым лицом и счастливым голосом сказала Алина.

– Я только за, демобилизуюсь – распишемся, слово офицера.

– Ты ж бабник каких свет не видел – нежно приблизившись к нему сказала Алина, её красивое тело было исполосовано шрамами и рубцами.

– Последнюю ночь гуляю – весело ответил Крылатов.

– Иди ко мне уже – не сказала, а простонала Алина.

Её рыжие волосы расплелись по подушке, её тело накрыло длинное, щуплое тело Крылатова, все таки под кителем скрывался ещё совсем молодой парень, так рано поседевший. Взяв её ладони в свои он с приличной скоростью входил в лоно истребительницы, энергично осыпая поцелуями её израненное тело. Она обхватила его плечи и в предоргазменных конвульсиях нащупала глубокие шрамы левой лопатке – явно не от ногтей. Далее она скакала на нём как наездница, что доставляло Крылатову неописуемое удовольствие, после чего он поставив её раком (не каждая советская женщина под такое подпишется) кончил казалось всю жидкость какая только была в организме, после чего оба грохнулись на кровать.

– Я бы сходил за вином, надо бы отметить наше решение – весело начал натягивать галифе Крылатов.

И тут он заметил что за креслом стоявшим у окна темного окна кто – то притаился.

Он забыв про галифе подошел к креслу и с силой откинул его. За креслом сидела светло – русая дочь хозяйки.

– Алин, ты только глянь на это.

Алина вошедшая во вкус (потрахатся с любимым (хоть и новым) мужчиной она всегда любила, полковника с трудом, но забыла ещё в госпитале) выдала неожиданную фразу:

– Давай ка её сюда.

Немного удивленный Крылатов схватил девочку за руки и энергично усадил на кровать, сам уселся в кресло, поставленное им же на законное место.

– Тебе понравилось на это смотреть? – спросила по – немецки Алина.

– Да. – каким – то явно напряженным голосом ответила Эрика.

Алина засунув руку под платьице девочке обнаружила что там абсолютно мокро энергично разорвала её тонкое платьице, под которым больше ничего не оказалось. Девочка сопротивлялась бы мужчине, но этой огненно – рыжей обнаженной красавице она почему – то доверяла.

– Сколько тебе лет? – спросила Алина целуя девочку в шею и поглаживая пальчиками её девственную щёлку.

– Четырнадцать – простонала Эрика.

– Нет ничего лучше когда в тебя входит взрослый мужчина, когда ты сгораешь от желания, только бы он не выходил и пульсировал в тебе – сказала Алина по – немецки и даже сама удивилась что выдала такую фразу.

Крылатов, не знавший немецкого, смотрел как женщина которую он уже увидел своей женой совращала 14 –n летнюю девочку, и от увиденного его член вновь окреп после скачки с Алиной.

– Ну чего расселся, девчушка горит вся – сказала недовольным тоном Алина.

– С ума сошла, ребенка ебать, да ещё и твоему без пяти минут мужу. – возмутился Крылатов свыкшийся с мыслью что женится на этой женщине.

– У меня сестренку в Харькове так же немецкие солдаты, только врядли она сама этого хотела, ответь этим немцам за мою Катюшку, 10 ей всего было, убили гниды немецкие. – Алина сказала это уже ненавидящим тоном, сильно массируя пальцами клитор Эрики, заставив её потсанывать.

– Ладно, сказал что последнюю ночь гуляю, гулять так гулять. – заключил Крылатов.

Алина села на кровать, уперевшись в деревянную спинку подложила подушку под поясницу, положила на себя спиной Эрику, так что голова голова находилась на уровне её упругих грудей. Крылатов неаккуратно вошел в Эрику и бесцеремонно порвал ей плеву, заставив её вскрикнуть, но ей закрыла рот Алина, прижав её затылком к левой груди.

– Еби эту мелкую шлюшку как ебал бы всех немецких баб в сорок первом. – злобным голосом сказала Алина.

– Давай еб твою, истребитель, незря тебя оттуда поперли, какой ты к чертям истребитель, если ты немочку ебешь нежненько, как пушинку, войны что – ли не видел, жещё её, жещё.

– Входи и выходи на всю длину, и резко её, резко.

– Пожалуйста, милый, дорогой, любимый – уже умоляюще – плачущим тоном заговорила Алина. – я ведь сразу тебя вспомнила, в газете тебя печатали в сорок первом, что герой, ас, что все летчики Люфтваффе охоту объявили, газету всю войну хранила, хотела как товарищ Крылатов быть!

Алина говорила правду, и этот тон, неподдельной откровенности раззадорил Крылатова, и он стал трахать Эрику с невиданной силой и злобой, он был больше не майором Красной Армии, он был озверелым дикарём, который хотел только сделать приятно своей женщине, сделав больно другой. Алине нравилась эта месть за расстрелянную семью, но этого было мало.

Она почувствовала что Крылатов сейчас кончит в Эрику и сказала:

– Нет! В меня кончи, сейчас увидишь!