Листок из файла, который мы с ним подготовили заранее, он откопировал на МФУ, положил его снова в файл, вложил в папку, которую поставил на место. Потом положил перед собой копию и вроде как внимательно прочел.

– Галина Ивановна, ваше недомогание пока ещё не переросло в болезнь. Оно вызвано кармической завязкой, которая, в свою очередь, вызвана, видимо, вашим неправильным поведением. Дао для развязки кармического узла рекомендует простые, но радикальные, решительные действия. Прочтите это, и можете взять себе. Обращаю ваше внимание, что это перевод из старинного индийского ритуала "Гинеа тсаримата", слова я не выбирал и они вам могут показаться грубыми и неэтичными, однако они четки и недвусмысленны.

Текст мы долго готовили, типа перевода с древнеиндийского. Там было написано:

"Инь и ян всегда и всюду. Была луной, станешь солнцем, когда полюбишь врага (недруга, неприятного человека). Принимай семя его через рот, через передний и задний проход из жезла его, пока не отпустится тебе".

Она покраснела и пролепетала:

– Но как же я:

– Галина Ивановна, это вы должны решить сами. Действуйте, если хотите, это ваш путь и за вас его не пройдет никто. Нет – нет, платить мне не нужно, по рекомендации Виктора Андреевича я денег не беру. У вас есть ко мне вопросы?

– А что значит "была луной, станешь солнцем"?

– Луна светит холодным отраженным светом. Быть "луной" – быть холодной, недружелюбной. От этого появляются болезни "луны". Солнце светит и согревает окружающих, быть "солнцем" – быть здоровой, дарить свет и тепло, быть счастливой. Всего хорошего, здоровья вам.

Надо сказать, Галина Ивановна очень понравилась моим друзьям, и, когда в субботу за пивом они мне подробно все рассказывали, никто из них не смеялся.

– А не сволочь ли ты, Сашка? – спросил Андреич.

– Нет, не сволочь, – признался я. – Могу твердо сказать – не посмеюсь и не обижу.

– Смотри, – сказал Серега. – А то мы с Витькой морду тебе набьём.

– Ребята, ну нравится мне она. Не скажу же я ей, дескать, давай, я тебя трахну. Я же не поручик Ржевский. И Надька у меня:

Дома я делал вид, что веду себя как всегда и не понимаю её коротких, странных взглядов. В воскресенье мы готовили Надю к завтрашнему отъезду на практику, пытаясь собрать вещи так, чтобы было и не тяжело, и чтобы было всё нужное. Галина Ивановна ровным голосом обсуждала всё с нами вместе. Наконец, всё было собрано, такси на утро заказано и мы разошлись по спальням.

– Смотри мне! – прошептала Надька в постели и поднесла кулачок к моему носу.

– Нет, это ты смотри! – погрозил я ей кулаком в ответ. – За мной мама проследит, а вот ты у меня без надзору осталась!

Утром я проводил мою Надю на автовокзал, усадил в автобус, расцеловал, помахал ей вслед рукой и уехал на работу. После работы вернулся домой вовремя, поужинал, убрал за собой и сел смотреть телевизор. Я делал вид, что ничего не произошло, что не замечаю, как Галина Ивановна ходит по квартире и всё время странно на меня посматривает. Наконец она, видимо, решилась и села со мной рядом на диване:

– Саша, у меня к тебе серьёзный разговор. Ты можешь отвлечься от телевизора?

– Да пожалуйста, Галина Ивановна! – приветливо сказал я и выключил телевизор.

– Саша, всё это очень необычно, и выглядит дико. Я попала по своей вине в трудную ситуацию. Ты прости меня, пожалуйста, я отравляла тебе жизнь, я сама не знаю, зачем я это делала. Я, кажется, за это наказана, наказана ухудшением здоровья, и это может: может прогрессировать.

Я попытался протестовать, но она меня остановила:

– Послушай, пожалуйста. Я была у одного человека, он двумя словами раскрыл мне глаза. Хотя я и сама в глубине души всё понимала. Только остановиться не могла. Прости меня, если можешь!

– Да Галина Ивановна, я ведь в глубине души люблю вас!

– Так глубоко, что и не видно, – усмехнувшись, процитировала она. – Да вот дело в том, что только ты мне можешь помочь.

– Я для вас – что угодно!

– Ой, не знаю. Посмотри, что выдала программа от имени Дао! – и она протянула мне нашу текстовку. Я прочитал и сделал вид, что ошарашен:

– Ни фига себе! Вы хотите, чтобы это делал я?

– Подразумевается, что это должен делать ты. Я прошу тебя об этом. Но, конечно, ты в совершенном праве мне отказать, и я нисколько не обижусь. Значит, такова моя судьба.

– Я очень хочу вам помочь! Но: Можно я подумаю? Это так: Обалдеть можно!

– Если не захочешь – просто не говори мне ничего. Я пойму, я не буду: – её голос прервался и она быстро ушла к себе.

Я немного посидел, в моей душе боролись торжество, сочувствие к ней и желание ею обладать. Кроме того, мне было всё – таки стыдно, хотя и моя дурацкая затея уже привела, похоже, к примирению, то есть, к вообще – то хорошему результату, для нас обоих. Я выждал, когда волнение немного уляжется и постучал в её комнату. Она вышла оттуда, её взгляд был полон ожидания.

– Галина Ивановна, я сделаю всё, что надо. Только у меня одно условие, или, вернее, просьба, пожелание.

– Надя ни о чём не узнает!

– Это само собой. Я о другом.

– Ну, говори же!

– Пожалуйста, выбрейте всё между ног!

Она ошарашенно посмотрела на меня:

– А что, это так:

– Так, так! Сейчас все бреются. Могут оставить только сверху "чубчик". А лучше выбрить вообще всё. Нет, я не настаиваю, но лучше:

– Да, конечно, конечно, я это сделаю! Я, правда, не знаю, как это делается, но попробую. – И она ушла в свою комнату. Я крикнул вслед:

– Если что, я вам помогу!

Я и вправду умел это делать довольно хорошо, Надюха мне всегда это с удовольствием доверяла.

Галина прошла в ванную, уже в халате. Некоторое время слышался шум воды, потом он стих. Еще через пару минут она выглянула из ванной и смущённо сказала:

– Тебе всё – таки придется мне помочь!

Я вошёл в ванную. На ней был расстёгнутый халат, надетый на голое тело. Она провела рукой по волосам внизу и виновато сказала:

– Вот! Не знаю, как!

Я положил полочку на ванну и сказал:

– Садитесь сюда!

– Знаешь, говори мне "ты".

Я принес ножницы и пластиковый пакетик, снял с неё халат, усадил её на полочку, заставил поставить ступни на края ванны и опереться спиной о стену. Она сидела передо мной голая, бесстыдно раскинув поднятые ноги. Разделся догола сам, влез в ванну и присел перед ней. Волосы у неё там никогда не стриглись, поэтому я сначала взял ножницы и бережно состриг их до как можно меньшей длины. Смочил оставшееся из душа, взял пенку для бритья и тщательно втёр. Потом взял Надькину женскую бритву и начал аккуратно сбривать волосы. Чтобы не поранить нежную вульву, прикрыл её свободной рукой. Ещё вчера я её почти боялся, а сегодня я спокойно трогаю руками её письку, мой палец вдавливается между губками! Член мой вздыбился. Она усмехнулась:

– Неужели я ещё могу так возбуждать?

– Ещё как! Ты себя ещё не знаешь!

Я выбрил осторожно и тщательно почти всё, оставались ещё волосики в самом низу.

– Подними, пожалуйста, повыше ноги.

Она откинулась назад и послушно задрала ноги. Я выбрил и там, тщательно промыл, вытер полотенцем и несколько раз нежно поцеловал. Потом взял свой гель после бритья:

– Потерпи, будет щипать!

Она зашипела, но жжение скоро прошло, сменившись приятным свежим ощущением. Я ещё раз поцеловал её туда и сказал:

– Ну, вот и всё!

– Давай, я тебя за это искупаю!

Я еле дождался, когда закончится эта сладкая пытка. Она меня намыливала губкой, нежно прижимаясь ко мне грудью, животом и бёдрами, тщательно смывала пену руками, потом, опустившись на корточки, вымыла моё "хозяйство", отчего "хозяин" пребывая в состоянии крайнего возбуждения, глядел ей в лицо, но она только слегка касалась его головы то щекой, то губами. Наконец, мы вымылись, насухо вытерлись, я взял её на руки и унёс в её комнату.