Продуло поясницу. Да так, что дышать сложно от боли. Жена, жалеючи и любя, попросила свою маму, тёщу значит мою, сделать мне мед. массаж, работала она тогда детским массажистом в поликлинике.

Охотно согласившись, тёща при села на край дивана, на котором лежал, еле двигаясь, я, её зять, и умело так начала манипуляции с разогрева.

Диван был узкий и ей неудобно было делать массаж сидя, как я понимаю, на одной полужопице и она предложила переместиться в спальню, которая находилась рядом с залом, в котором мы все вместе, большой семьёй коротали зимний январский вечер 2003 го года.

Переместились мы не спеша, под звуки какой – то передачи, я занял место на широкой кровати в позе – жду массаж, и следом вошла тёща, держа в руках тюбик с массажным маслом.

Массаж делать она умела, что ни говори, разрабатывая поясницу, чтобы не запачкать шорты, она отработанными движениями чуть приспустила их и продолжила лечебную процедуру. Надо сказать, что сидалищному нерву тоже досталось, от чего боль отдавало в левую ягодицу, это я почувствовал уже во время массажа и пару раз кряхтонул, когда получал не слабый нажим где – то в области центра ягодицы. Для симметрии тёща продолжила массаж и правой стороны, не забывая добавлять масла. От такой стимуляции пятой точки, у меня в штанах зашевелилось что – то, и боль сменилась мыслями о пикантности ситуации: теща, зять, голая попа, активно массируемая и вставшее хозяйство. Тут меня как жаром окатило, когда тёща попросила для лучшей проработки сидалищного нерва повернуться на правый бок, то есть к ней и лицом и хозяйством, которое задеревенело ещё сильнее от этой мысли, что его "такого" сейчас увидит ещё кто – то кроме жены. И в тот момент когда я поворачивался, я, по – моему, испытал первый раз в жизни внутренний какой – то оргазм, я кончил не проронив семени, я кончил мозгом, эмоциями, душой, чем угодно, только не членом, только от того, что его сейчас она увидит!

И она увидела.

Продолжая делать массаж, как бы не обращая внимание, под звуки передачи, которые доносились из зала и под звуки бытового общения всех остальных членов семьи, жены, дочки, полтора года, тестя, в спальню никто заходить и не собирался, да и свет был только тот, что пробивался из зала в спальню через дверной проем, декорированный шторами, тёща начала как – то громче дышать через нос, стараясь, видимо, скрыть толи возбуждение, толи уже усталость, но массаж продолжался далее.

Прорабатывая левую ягодицу с боку, прорабатывая верх бедра, как бы давая отдахать уставшим рукам, тёща поочередно спускала на кровать свои руки, и при очередном опускании левой руки на кровать она задела невзначай край шланга под давлением, которое не собиралось спадать, и руку свою она не отдернула, а оставила в легком контакте с моим дружком, как – бы не придавая этому значение, ну стоит и стоит, она же медик, всякого на смотрелась.

А у меня волны наслаждения одна за другой накатывают от того, что она его видит и даже касается, как ни в чем небывало. Дыхание её правда участилось, и не только от массажа, но и от содержания ситуации вцелом. Вспоминаю правда при первом прикосновении она вроде как отдернула руку, но контакта не нарушила, как прилипла, так и продолжала потом другой рукой делать массаж, а эту не убирала от меня.

Шевеление в зале активизировалось, что вернуло нас с тёщей на землю с высот греховного наслаждения, и она попросила опять развернуться на живот, при этом успев мне натянуть шорты на прежнее место, правда дружок ещё немного торчал из под резинки, не желая сдавать позиции. Но время вроде массажа должно подходить к концу и тёща, сделав не сильные манипуляции на пояснице, дала понять, что лечебные процедуры закончились.

Уехали мы всей семьёй к себе в квартиру, вечер поздний, да и обсохли уже все после бани, мне стало легче, но на жену взгромоздиться не рискнул, что – то там ещё ныло в глубине поясницы. Утром, когда жена собиралась отводить дочь в ясли, я почувствовал, что здоровье ещё не вернулось, позвонил на работу и предупредил, что не приеду, и сказал об это жене, на что она посоветовала ещё разок приехать к её маме, на процедуру, созвонилась сама с ней, предложила, что я заберу тёщу с поликлиники и довезу до дома, где и получу за извоз порцию массажа и сама ушла на работу, оставив на кухне готовый завтрак. Я, немного провалявшись, принял ванные процедуры, тщательно уделив внимание хозяйству, позавтракал, сделал какие – то звонки по работе и стал ждать окончание рабочего дня тёщи, благо он заканчивался в четыре часа дня. Выехал заранее, встретил, довез, зашли, лег.

Спустил, как полагается, штаны чуть ниже поясницы, не наглея и стал ждать, когда тёща выйдет из ванной комнаты. В тишине было слышно журчание в унитазе, потом шум гигиенического душа, потом смыв бочка, и долгое шебуршание вещами, переодевалась, значит, шкаф, стоявший в ванной открывался пару раз, да шкаф, я из комнаты жены сделал её родителям ванную комнату, куда и гладильная доска и шкаф с домашними вещами легко поместился.

Пришла, руки чистые, халат домашний, тоже свежий отдела и бутылек с маслом не забыла прихватить. Началось.

Все шло как по вчерашнему сценарию, только на бок она чего – то не просила повернуться. Я ждать уже устал, да и стояк уже доставлял больше дискомфорта, чем удовольствия, так как джинсами был прижат неудобно. И я предложил сам лечь на бок, на что получил положительный ответ с лёгким выдохом, как будто ждала и дождалась, но сама стеснялась или боялась брать на себя греховную просьбу о повороте тела моего, при котором её взору при дневном свете представиться моё хозяйство во всей красе, с продолжила массаж, как ни вчем небывало.

Я лежу млею, закрыл глаза, чтоб не стеснять её, и дать спокойно рассматривать меня и с закрытыми глазами распрямил правую руку, которая лежала под головой, положив на её бедро, не ладонью вниз, а тыльной стороной, не наглея, при этом сильно почувчтвовал, что руке моей там находиться приятно, приятно ощущать плавность и упругость бедра и тут, давая передохнуть левой руке, она уперлась ею в диван, слегка коснувшись моего дружка.

Я, чуть осмелев, повернул ладонью на бедро свою руку и чуть – чуть пальцами стал прощупывать бедро, которое ещё вчера было ни в мыслях, ни в фантазиях недосягаемо.

Правой же своей рукой я взял её руку, которая делала массаж и спокойно, но ещё с сомнением, стал продвигать в сторону рвущейся от внутреннего давления плоти и обняв её, пальцами её руки, сделал простые, но приятные поступательные движания, дав понять, что массаж нужен сейчас здесь, иначе быть не может. Тёща поводила рукой туда – сюда и опять задышала, как вчера, громко через нос, я понял, что она тоже возбуждена и, осмелев, руку с бедра, поднял к груди, которая была спрятана под домашним халатом и под лифчиком тоже из тонкой ткани, так как сосок, уплотнившийся, хорошо чувствовался через эти преграды, от чего истома внизу живота получила новую волну томления.

Её руку я не переставал удерживать на своём члене, так как она пыталась, как бы смутившсь, прекратить действие, а левой рукой я старался добраться до желанной груди уже не через ткань, расстегивая аккуратно пуговицы на халате, и, добравшись до лифчика, просунул руку в него, стараясь объять его содержимое, а обьять как оказалось, было что: грудь буквально вываливалась из огромных чашек, куда была упакована хозяйкой, а нежности этой кожи могла позавидовать даже жена, на столько было приятно перекатывать эти телеса между пальцев и видя, что тёща время от времени прикрывает глаза, осмелев, вынул это богатство на ружу, благо лиф был не жёсткий а тряпочный, и каково было моё удивление – грудь не меняя упругости и размера растянулась чуть ли не до пояса тёщи, поиграв с соском и не забывая руководить её рукой, я вывалил второе чудо на свет и продолжил наслаждаться и видом и ощущением и от прикосновения к груди и от прикосновения к члену её рукой, от чего мошонка стала сьеживаться, а орудие крепчать.

Осмелев, я стал правой рукой пробираться вверх по бедрам к заветному месту, от чего вернул тёщу из нирваны на землю, видимо не готова была к таким поворотам и с затуманеным взглядом отодвинута руку от моего орудия и сказала, что на сегодня массажа хватит, я же показывая взглядом на свой пах сказал: я что же с этим, она ответила: у тебя жена есть, справишся. И встав с дивана пошла на кухню, я же, пролежав немного, натянул джинсы и пришёл на кухню следом за ней. Богатство своё она успела спрятать и наливала чай. Лицо было несколько смущенным, что я не выдержал и спросил, от чего так тушуешься, на что она ответила, что стесняется размера своей груди и что ей не ловко, что я её увидел во всей красе, я еле сдержался, чтоб не за смеяться, но понял, что это совсем неуместно будет, поэтому как мог, только со стороны мечтающего о таких всю жизнь, восхвалил их красоту. Она успокоилась, правда не сразу, и принялись мы пить чай.

Попив чайку, я зашёл в ванную, дверь в которую была из кухни, не закрывая двери вытащил бойца и стал над раковиной смывать массажное масло, благо оно было неароматизированное и трусы непропахли ни чем. Попрощавшись сел в машину и поехал домой.

По пути забрал дочь из сада и дома оказался раньше жены. Принял ещё разок душ, обтерся переоделся в домашний халат поставил чай и пришла жена. Вскользь поговорили о массажа, работе, получил благодарность, что тёщу до дома довез, от чего сказал, что готов каждый день так расплачиваться за массаж, на чем и порешали, предварительно сделав звонок тёще. Сеансы один за другим проходили по одному и тому же сценарию. И вот спине уже легче, и вот я очередной раз привожу её домой, и вот начинается массаж, а она чего – то не переоделась, а сидит в той одежде, что и на работу ходила, не удобно короче до грудей добираться, я привстал и давай расстегивать блузку, а она отпрянула и говорит, что типо по игрались и хватит, а я то уже заведен, а когда сильно нельзя сильнее хочется и давай напирать на неё, а она как бы отпихиваясь пятится спиной из зала в спальню к кровати, я её и повалил, и давай за свои любимые груди бороться, доставать их из плена, раскрыл её, а они как вываляться из под лифа, который я к шее задрал, и давай я в них купаться, как сумашедший, а руки к колготкам лезут, вернее не к колготкам, а к тому, чтобы снять их, и стаскиваю вместе с трусиками, от волнения, глядя на щелочку заветную мой дружок чуть сник, испугался, ведь первый раз не в жену идти).

Я опять навалился на свои любимые, купаюсь, целую, наслаждаясь, дружок осмелел, но не на все сто, да и хорошо, что так, полутвердый он нашёл путь и не успев как следует насладиться райскими погружениями я стал изливаться в конвульсиях и трепете и счастье. Тёща прикрыла рукой рот, второй рукой промеж ног, чтоб не вытекло, и сказав: иди собирайся, осталась на кровати. Я подмывшись вернулся к ней, она лежит и слёзы на глазах, я испугался и спросил, что опять случилось, на что получил ответ, что ей больно, как при потере девственности, не поняв, я сделал недоуменно лицо, на что получил продолжение того, что муж её, тесть то есть, уже лет n не захаживал на вокзал своим составом. Мне было жалко ее с одной стороны, что сделал больно, что она не кончила, было стыдно за измену, но то ощущение, с которым поезд терся о долгожданный Перон, с каким трением локомотив пробирался к конечному пути, это ощущение затмило все вокруг: и стыд, и грех, и страх. Мне нужно было не опаздывать домой, и я, сухо попрощавшись, отправился домой.

После этого случая было шесть лет пряток, догоняшек, держания за сокровенные места пока едем а машине, подрачивания на ходу друг другу. Был один запоминающийся случай, когда я ночевал у них, тесть в ночную в шахте, жена в роддоме, а тёща легла спать с дочкой моей в спальне, той самой, а я в зале на разложеном диване. Дождался я пока дочь уснет, ей годика четыре было, и потихоньку, окликнув тёщу, чтоб не напугать стал её поглаживать, присев возле кровати, на случай, если дочь проснётся, тёща давай шептать, что не надо, а сама потекла и говорит, пойдём к тебе на диван, пошли. И началось.