В ее руках была большая охапка белых роз, окаймленных золотыми лентами. Каждый шип притрагивался к ее шелковому платью, на котором был вышит огнедышащий дракон, оставляя вдавленные следы на ткани. Ей было до боли жалко свой наряд, свои руки и тот куст, с которого срезали все эти бутоны. В ее цветочном магазине не было такого сорта – Лейла не любила голландские розы и никогда не делала из них букеты. Этим и воспользовался очередной самоуверенный наглец, которому хотелось вкусить восточной красоты.

"Придурок, принес свой букет, зная, что я флорист. У этих русских в голове один лишь ветер:" – с разочарованием подумала Лэй, отпуская из объятий букет, роняя каждый цветок на пол.

Ее маленькие ножки в ярких красных туфельках без зазрения совестить топтали букеты по дороге в спальню, встревая острыми, как пики, каблуками в бутоны. Шедевры природы были уничтожены ею, как и знак внимания русского ухажера. Лэй была родом из Китая, из небольшой провинции, о которой не любила вспоминать. В России она жила по документам своей сестры, которая несколько лет назад умерла. Конечно, эту темноволосую миниатюрную азиатку звали вовсе не Лейла, но именно это имя приклеилось к ней вместе с документами сестры. В чужой стране она стразу смекнула, что стоит держать судьбу за хвост, или возвращаться домой. Обратно в Китай, где женщины подчиняются мужчинам, – ей не хотелось, тем более что в Ростове она нашла их:

Она открыла дверь и со злостным удовольствием улыбнулась двум своим русским игрушкам. Первого звали Макс. Она познакомилась с ним в китайском ресторане, когда украшала зал для свадьбы его лучшего друга. Он показался ей слишком начитанным, строгим, необузданным, тонким. Казалось, его душа спрятана в мощи китайской стены и китаянке никогда не пробить ее, чтобы заставить красавчика открыться. Но стоило Лэй намекнуть ему о своих намереньях, как он сразу засмущался, робко пряча за улыбкой неловкость. Ей не устоять было перед темными волосами Макса, его утонченными руками, его рельефным торсом и притягательными глазами. А особенно ее возбуждало, когда он снова пытался соскочить с ее игр и уйти навсегда, как с иглы без метадона.

Второго звали Влад. Ей нравилось сравнивать его с огненным вихрем в ее цветочной жизни. Он был абсолютной противоположностью Макса. Если первый ее партнер сначала думал, а потом действовал, то Влад – наоборот. Их нельзя было сравнивать, противопоставлять – они дополняли друг друга. Вторую свою игрушку Лейла встретила, когда Макс в очередной раз решил попробовать устроить свою жизнь без нее. Но в итоге они вместе оказались в полном ее плену. Темноволосый гордый Макс и самоотверженный ранимый Влад – это были две ее самые главные слабости и страсти, на поводу которых она готова была идти до конца.

– Моя Госпожа: – нотки радости в голосе Влада сразу ее согрели. Парень был привязан к кровати наручниками, на его животе красовались пятна воска, которые она оставила еще утром, а член был перевязан веревкой до такой степени, что боль ни на секунду не покидала разум молодого парня. Одно оставалось несомненным – Влад готов был сейчас расцеловать пол под ее ножками, лишь бы она развязала его.

Макс: Ее муза, ее вечный источник блаженства: Эта игрушка была наказана. Ему особо тяжело было повиноваться во всем, переламывать себя и доверять до конца. Поэтому Лэй в очередной раз заставляла его жалеть о своем отказе. Парень был поставлен на колени в угол, его руки были связаны за спиной, а в попке вибрировала игрушка из местного секс – шопа. Он явно больше не мог терпеть, ибо его сочные губы были искусаны до крови, а на ногах красовались синяки. Он не раз падал с такого положения и поднимался, не желая оказаться обнаруженным в еще более жалкой позе. Лэй взяла плетку, которая валялась на кровати, и стала водить рукояткой по его телу, поднимая подбородок и щекоча возбужденные соски кожаными полосками. От нежности до жесткости: азиатка умела завести этим миксом самые скрытые чувств. Ее бархатные ручки поглаживали темные волосы парня, бледные щеки, скулы, а потом она грубо брала пальцами его губы и, словно, пыталась их раздавить в своей ладони.

– Шлюшка, за твое поведение я должна была тебя продать в притон моих китайских друзей, чтобы твоим очком пользовались все, кому не лень, – в ее голосе была решимость.

Лэй стала баловаться пультом от вибратора, то включая игрушку, то выключая, насыщая тишину спальни легкими вздохами. Азиатка легко подтолкнула своего раба ножкой и тот не смог удержать равновесия, падая на пол. Лейла поставила туфельку ему на ягодицу, со всей силы продавливая каблук в его упругую мышцу. Плеткой она яростно хлыстала Макса по спине, заставляя его вздрагивать. Как бы она не старалась, вещь не орала, не просила ее остановиться, хоть от боли лицо парня перекашивало в мучительные гримасы. Ей казалось, что она изобьет его до смерти, а он так и не попросит пощады.

– Давай, сучка, проси о пощаде, – требовала она, не прекращая уродовать спину вещи красными стежками.

– Нет, – измученно произнес он, испытывая жжение по всему телу от ее действий.

Лэй отбросила плеть, впутала пальчики в его волосы и подняла голову своей любимой блядины, заставляя простонать от продолжения мучений.

– Ты будешь покладистой подстилкой, и сдашься рано или поздно, – нежно прошептала Госпожа своей жертве, развязывая свободной рукой его запястья. У нее была другая вещь, которая заскучала в это время. Право, Лэй думала, что Влад вступиться за Макса снова, как в прошлые разы, будет молить о его пощаде, предлагая принять часть пыток. Но в этот раз он молчал, даже не смотрел.

Девушка из цветочной лавки ощутила прилив возбуждения. Ее тело отозвалось сладкой истомой: Госпожу больше не интересовали муки Макса, ей хотелось насладиться более покладистой игрушкой, которая от ревности поникла. Лейла забралась на кровать, оттянула трусики и уселась киской на губы своей второй сучки, раздвигая половые губки пальчиками. Влад высунул язык и стал старательно облизывать киску Госпожи, губами принимая ее влагу. Он стал дергать руками, напрягая кисти – его желание прикоснуться к телу азиатки зашкаливало, но одна возможность удовлетворить ее будоражила до кончиков пальцев. Казалось, Влад вот – вот кончит от такой близости с объектом своего вожделение. Его язык старательно проникал внутрь, работая настырно и уверенно, а когда Лэй зажимала его нос, он не вертел головой, понимая свое место.

– Пиздолиз хренов, – насмехалась девушка, двигая бедрами и вытрахивая свою жертву с изыском опытного мастера. Ее тело извивалось, соски на груди были похожи на спелые ягоды вишни, а мурашки по телу свидетельствовали о скором ее оргазме.

– Макс, ползи, блядина, сюда. Я хочу, чтобы ты наблюдал.

Усадив Макса голой задницей на тумбочку возле кровати, она стала смотреть в его глаза, задыхаясь в удовольствии от действий своего рыжеволосого низа. Он словно говорила ему взглядом: "Смотри, я получаю кайф не от твоего языка и не от твоего тела". Лэй выгнулась в спине, закрыла глаза и уперлась о колени Влада, позволяя ему на пике блаженства подарить ей яркие чувства своим языком. Ее крики заполнили всю спальню, мягко распространяясь по квартире. Спазмы прокатились по животу, сердце стало бешено стучаться, но хотеть своих блядей меньше она не стала. Желание только укрепилось, впустило корни во все клеточки ее тела.

Она подняла таз и уселась влажной течной киской и попкой повыше, прямо на лицо Влада, мешая ему дышать свободно и легко. Ногтями она стала дразнить его, проводя по зафиксированным рукам.

– Что ж ты сегодня такой молчаливый? Не нравятся страдания Макса? – спросило Хозяйка, наслаждаясь попытками Влада что – то ответить.

Когда ей надоело, она стала отпускать пощечину Максу, чтобы тот сделал лицо по проще и не пытался отвернуться. Ставя ножки на пол, азиатка разместилась попкой на члене Влада, как на стуле, ерзая ею, будто уселась на шило.

– Блядина, – обратилась она к Максу, – Сними туфли.

Макс покорно стал на колени возле ее ножек и стал снимать обувь, бережно пальчиками касаясь ее маленьких стоп. Лейла жестко ущипнула его за сосок, натягивая на себя.

– Я разрешала трогать? А? Сука невоспитанная:

Госпожа подняла ножку и тут же просунула пальчики в его рот, заставляя облизывать каждый сантиметр ее кожи. Язык приятно щекотал, добавляя огня в ее раскаленное состояние. Но ей было мало: она нахально пихала ножку в рот, чувствуя на носочке его зубы, его вялый язык.

– Быстрее, дрянь, – командовала она, хватаясь за поводок его ошейника и натягивая его так сильно, что кожаный атрибут врезался в его шею.

Удовлетворившись его старательным языком, Лейла отпустила поводок и взяла со столика пиалу с ягодами малины. Она раздавила их в ладошке и стала водить пальчиками по губам Влада, оставшиеся же ягоды она высыпала на пол и стала мять пальчиками ног.

– Убери, блядина, своими губами с пола ягоды, чтобы ни капли сока не осталось.

Ее темноволосый партнер не покраснел, но опущенный взгляд говорил сам за себя – новое унижение сводило его с ума. Он покорно опустил руки на пол и склонил голову, не желая поддаваться игре маленькой Госпожи, вот только понимание того, что это с легкостью может сделать Влад дало последний толчок: его язык и губы оказались на полу, в малиновом соке и в раздавленном ягодном пюре.

Кто знает, что Лэй еще бы сделала со своими игрушками, если бы не звонок в двери: