После этого случая, в классе мне от девчонок не было проходу, особенно от Яны, Лены и Алёны. Проходя мимо, они могли меня больно пнуть, ущипнуть, сменной обувью дать по голове или даже харкнуть в меня. Если плевали, то целились мне в лицо. В большинстве случаев это было наедине, но иногда пинали меня и при других девчонках. Помню в классе шестом или седьмом, на перемене Алёна выплюнула мне на голову жвачку и разлохматила волосы, чтоб та сильнее прилипла. Это видели и другие девчонки.

Оставшиеся уроки пришлось сидеть со жвачкой в волосах, а потом состричь клок волос. Меня периодически заводили в женский туалет на разговор и заставляли вылизывать языком свои туфли и вытирали подошвы о моё лицо. Лена любила на перемене кидать мне объедки за шиворот: огрызки яблок, груш, печенья и всего того, что не доест. Самая жестокая была Яна. Она могла просто из – за плохого настроения подойти ко мне на перемене и врезать по морде или пнуть в пах. Когда при этом присутствовали другие ученики, я конечно возмущался и пытался дать Яне сдачу. Но этого она мне не прощала и после уроков Яна с Леной и Алёной заводили меня в туалет или в лесопарк на задний двор школы и издевались особенно жестоко. В туалете били ногами, заставляли слизывать плевки с унитаза, ёршик для чистки унитазов пихали мне в рот и в жопу. Иногда ссали в пластиковый стакан и заставляли пить мочу, а туалетную бумагу, которой подтирали не только пизду но и жопу, заставляли жевать.

После такого, весь день у меня во рту стоял вкус мочи. На заднем дворе школы в лесопарке меня так же ставили на колени и били ногами, харкали в рот, вытирали грязные подошвы об язык, катались на мне верхом, как на лошади и заставляли чистить языком обувь. И когда в дальнейшем, Яна меня била при других школьниках, я всё меньше сопротивлялся, потому что не хотел больше жевать туалетную бумагу, перепачканную говном, которой Яна вытирала жопу после туалета. Как я пережил школьные годы, я не знаю, это был кошмар в постоянном унижении и издевательствах от девчонок. Марина Викторовна контролировала моё положение и отношение ко мне в классе, не давая распространяться слухам и как – то ограничивала возрастающие садистские потребности одноклассниц. На Яну, Лену и Алёну я мог пожаловаться только ей. И Марина Викторовна мне обещала повлиять на них, при этом глядя на меня сверху вниз, с улыбкой стряхивая сигаретный пепел и сплёвывая мне в рот. Я был в полновластном её подчинении.

Вплоть до восьмого класса всё моё свободное время было подчинено Марине Викторовне. К пятнадцати годам она стала для меня авторитетом и я прислушивался к её наставлениям, как мне жить в дальнейшем в статусе опущенного. И это не смотря на то, что когда я, стоя перед ней на коленях, поднимал глаза вверх, то видел только лишь плевок, летящий мне в рот, или подошву грязной босоножки, приближающуюся к моему лицу для чистки языком.

Госпожа МАРИНА ВИКТОРОВНА.

Однажды, через пару лет, я сказала этому ученику, которого постоянно чморила, что хочу, чтобы он убрался у меня в квартире. Это он сделает вместо дополнительных занятий, либо вместо гулянки во дворе. Я конечно же пригласила свою подругу Марину Борисовну и ещё Алёну, Лену и Яну для весёлого проведения времени по унижению опущенного чмыря.

Я решила поближе познакомить девчонок с чмошником, на что они согласились с удовольствием. Пора было делать из этого мальчика свой личный унитаз и девочки мне в этом помогут. А бедный чмошник даже не предполагал, какой сюрприз его ждёт.

ЧМО.

Марина Викторовна унижала меня не только в школе. Наступил момент, когда она наказала мне прийти к ней домой, где я должен пропылесосить, протереть пол, помыть посуду и даже унитаз. Сказала она таким тоном, которого я не мог ослушаться. В воскресенье я пошёл гулять, и только вышел на улицу, направился домой к Марине Викторовне.

Дверь открыла сама хозяйка. Посмотрев с пренебрежением, схватила меня пальцами за лицо и втащила в квартиру.

– О, пришёл, ученичёк. Сейчас мы с тобой позанимаемся. Сначала раздевайся до трусов и приступай к уборке. Скоро будем встречать гостей, поэтому делай всё быстро. Давай бегом снимай свои тряпки, и приступай!

Из комнаты вышла Марина Борисовна и больно крутанула мне ухо, наказав, чтоб я делал всё качественно или буду наказан. Я быстро пропылесосил, помыл посуду. Марина Викторовна иногда меня подгоняла пинками, чтоб шевелился. Когда я начал чистить унитаз, раздался звонок в дверь. Когда открылась дверь, я тут же услышал приказ:

– Эй, ассенизатор! Заканчивай и ползи сюда на коленях! Мы ждём.

Когда я выполз в прихожую, я чуть не сгорел от стыда. На меня смотрели Яна, Лена и Алёна.

– Что застыл, целуй нашим гостям обувь и разувай их.

Я бросился в ноги, поцеловал каждой туфли и принялся активно разувать пришедшую троицу. Они угорали надо мной и тыкали пыльными сапогами в лицо. Приходилось облизывать обувь каждой и затем на спине увозить в комнату. В комнате был накрыт стол с тортом и вином. Мне приказали переместиться под стол, за которым они веселились. Под столом мне в рот пихали ноги в вонючих носках, сплёвывали жёваный торт на пол и приказывали слизывать тошнотворную массу.

– Ладно, хватит заниматься фигнёй. Давайте поиграем в игры и поучаствуем в конкурсах с нашей прислугой, – сказала Марина Викторовна, перебивая беспорядочное веселье компании.

– Я придумала различные забавы, при выполнении которых наш сегодняшний уборщик будет получать символическую награду или наказание.

Я опасался каких – то конкурсов, а девчонки налили себе ещё по бокальчику и принялись слушать хозяйку. Первой игрой была так называемая стрельба плевками. С меня стянули трусы и поставили на колени с широко открытым ртом. Девчонки, сидя на диване, за определённое количество времени, плевали мне в открытый рот. Рот я мог закрыть, только когда глотал их харчки. Когда уставал и прикрывал рот, то тут же получал от какой – нибудь сучки удар по голове. Я даже сам старался поймать плевок ртом, так как упавшие мимо плевки мне приходилось слизывать с пола. Марина Викторовна подсчитывала попадания. В итоге Алёна больше всех попала мне в открытый рот своими плевками. Победительницу ждало вылизывание голой жопы или потных подмышек моим языком на её выбор. Алёна выбрала вылизывание жопы. И я принялся старательно чистить языком её анус, опасаясь недовольства моих хозяек.

Дальше Марина Викторовна предложила моим одноклассницам пописать в одинаковые пластиковые термоски. Сказав, что у которой наберётся больше мочи, та и победит. В награду, наша игрушка, как она выразилась, будет пить эту золотую жидкость стоя на коленях и хвалить напиток. Девчонки по очереди принялись ссать в пластиковую посуду. Яна нассала больше всех. Мне подвинули это ведёрко с мочой Яны и приказали пить. Я сначала не знал как отреагировать, пока не получил пинка от всех троих девчонок.

– Опусти ебало в миску и пей как псина, пидор! Как выпьешь – похвалишь моё ссаньё как самое вкусное, что может быть в твоей жизни. – рявкнула Яна и сопровождала слова ударами по моей голове.

– Спасибо, очень вкусно, – говорил я, делал большие глотки горькой вонючей тёплой мочи и с трудом натягивал улыбку. Эта картина их веселила и забавляла. Они гоготали надо мной, а я стоял на коленях, уткнувшись лицом в чан с мочой и молил, чтоб поскорее это закончилось. Когда я проглотил последние капли со дна, раздались довольные возгласы. Марина Викторовна и Марина Борисовна бросили в меня сигаретные окурки, словно цветы за хорошее выступление. Окурки меня заставили подобрать и съесть. Мне заявили, что отпустят меня тогда, когда ещё я языком вычищу пепельницу и унитаз. Марина Викторовна и Марина Борисовна курили, а пепел стряхивали и сплёвывали в пепельницу. Эту грязную смесь сигаретного пепла с плевками мне необходимо было проглотить. Во рту у меня стоял стойкий вкус мочи и глядя на пепельницу с серой кашей слюны и воткнутыми окурками, меня стало тошнить. Девчонки меня толпой схватили и ткнули ртом в пепельницу. Плохо соображая, я глотал содержимое пепельницы, и только тогда, когда языком провёл по чистому дну – облегчённо вздохнул.

Унитаз мне разрешили чистить, после того как кто – нибудь из моих пяти хозяек захочет срать. Слава богу, ждать долго не пришлось, о чём я молил. Так как девки продолжали надо мной жестоко издеваться. С другой стороны меня пугала предстоящая перспектива вылизывать унитаз после кучи говна. В душе я также боялся что меня заставят жрать говно. Девки тыкали себя в жопу огурцами и испачканные концы пихали мне в рот. Я сначала не хотел брать в рот первый испачканный огурец и мне пихнули его так глубоко, что я чуть не подавился. Лена тоже вытащила из попки огурец, перепачканный говном и не успела скормить мне его весь, как пошла какать в туалет. Меня поволокли за ней так, как мне предстояло сначала вылизать её грязную попку.