Для начала мая стояла довольно жаркая погода, и Алена высунув руку из открытого окна машины, ловила свежие потоки теплого воздуха. За рулем Инфинити сидел ее старший сводный брат Максим. Макс был довольно симпатичным парнем, коренастый, не большого роста, зато накаченный, он привлекал к себе внимание женщин. Ветер шевелил каштановые кудри на его голове, иногда бросая пряди на карие глаза, но он, не обращал внимания на это, сосредоточенно следя за дорогой.

Алена оторвалась от созерцания лица своего брата и снова надула губы. Какого черта он забрал ее со школы? Можно подумать, что эти долбаные шашлыки нельзя было пожарить без нее, да, и одета она была совсем не для пикника. Девочка скривилась, представив, как она будет прыгать через ветки, в лесу, задирая юбку, и проваливаться каблучками в сырую землю. Макс мог бы дать ей хотя бы переодеться, но вместо этого, он заставил делать, ему минет.

— Хватит дуться Ален, я просто хочу, чтобы ты была со мной сегодня, один раз прогуляешь занятия в школе, это ведь не катастрофа, - сказал Макс, наконец, нарушив молчание.
— А я вот не хочу быть с тобой, и мне наплевать на эти шашлыки и всех кто там будет! - с раздражением ответила девочка.
— Ален не начинай, как я сказал, так и будет, – строго проговорил Максим – Или тебе опять, в ухо надо дать?
— Нет, - прошептала Алена и замолчала, Макса было опасно сердить, и ей очень не хотелось, снова испробовать на себе его кулаки.

Наконец они доехали до пункта назначения и Алена выбравшись из машины, покорно побрела по лесной тропике за старшим братом. Пройдя несколько метров, она услышала голоса и музыку, еще через пару шагов, Алена разглядела на опушке леса целую компанию молодых людей, устроившуюся на поваленных бревнах. В паре метров жарко тлели угли, на которых жарились, шашлыки, распространяя аппетитный запах по округе. Ребята, соорудили нечто вроде стола из картонных ящиков, на котором были расставлены разные салаты, соки и спиртное, вокруг него, как лавки разложили бревна. Максим весело поздоровался со всеми, то же сделала и его шестнадцатилетняя сестра, правда в ее голосе слышалось меньше задора.

Алена обвела взглядом компанию из 20-ти человек, большую часть она знала, но было пару парней, которых она видела впервые. К Максу подошел Костя, его лучший друг, чтобы познакомить с двумя своими друзами, которые следовали за ним. Один из них, был худощавым, брюнетом с черными веселыми глазами, его звали Вадим. Он быстро представился и протянул Максиму руку, чтобы поздороваться. Другой заинтересовал Алену куда больше. Этот парень был высоким, с мощным телосложением. Одетый в модные джинсы и майку с длинными рукавами и различными нашивками, он выглядел, как щеголь. Его приятное, симпатичное лицо обрамляли довольно длинные пшеничные волосы, прикрывавшие шею, красиво подстриженные и филированные на концах. Причем правая сторона лица была почти полностью прикрыта, в отличие от левой.

Из под соломенных бровей на Алену взглянули два сапфировых глаза, окаймленные густыми, светлыми ресницами. Алена, так же уставилась на него. Несколько секунд они оценивающе разглядывали друг друга, но потом пшеничный перевел взгляд на ее брата и приятным голосом произнес:
— Даня.
— Макс.
Парни протянули друг другу руки, и только тут Алена обратила внимание на то, что Данина правая рука была вся в красно-белых рубцах. Девочка зачарованно смотрела на его пальцы, там, где должен был быть мизинец и безымянный, торчали обрубленные костяшки. Алена скривилась, рассматривая это уродство, и снова подняв голову, поняла, что пшеничный заметил на ее лице отвращение, его глаза тут же стали холодными и колючими, как морозное февральское утро.

Перезнакомившись, все устроились на бревнах, открылась, первая бутылка вотки, и пикник начался. Максим тут же завладел, общим вниманием рассказывая какую-то смешную историю из жизни. Девчонки весело смеялись, пацаны поддакивали, и только Алена сидела надув губы. Ей здесь было не место, те восемь девчонок, которых пригласили, были старшее ее лет на пять-шесть, ровно, как и пацаны. Никто на нее не обращал внимания, и Алена стала украдкой подглядывать за Даней, жуя кусок хлеба. Его полные губы кривились в легкой улыбке, когда он слышал что-то смешное, потом он рассмеялся, показав девочке белые, крепкие зубы. Алена тоже улыбнулась. Вдруг налетел порыв ветра и откинул, пряди пшеничных волос с правой стороны лица Дани и девочка увидела это. Начиная от виска, и почти до самого подбородка тянулась сетка розовых рубцов, на половину обезобразив щеку, казалось, кожа сварилась на его лице и сморщилась. Шрамы были очень заметными, пожалуй, он получил их совсем недавно, предположила Алена. Девочка подумала и решила, что такие серьезные повреждения, могли случиться из-за пожара, хотя кто-то мог и облить его кислотой.
Тем временем Данила быстро прикрыл правую сторону лица волосами и отвернулся. Остальные тоже заметили сильные ожоги, даже Макс замолчал, разглядывая его.

— А что у тебя с лицом? – без церемоний спросил Кирилл, пытаясь унять общее любопытство, все видели его изуродованную руку, а теперь рассмотрели и лицо.

Даня повернулся к компании и встретился взглядом со своим другом, Вадимом, он сочувственно покачал головой, мол, они бы все равно увидели.
— Это ожог, - напряженно ответил Данила, все буквально сверлили его любопытными взглядами, хотя еще одни зеленые глаза, принадлежавшие молоденькой сестре Макса, смотрели с жалостью, это задело его мужскую гордость.
— Ну, это понятно, а как тебя так угораздило? – поинтересовался Витя, слегка скривив губы от отвращения.
— В армии, когда служил, ночью в котельной взорвались котлы, начался пожар, и я обгорел, - не вдаваясь в подробности, ответил Даня.

Всеобщее напряжение спало, как и любопытство, девчонки дружно зашушукались, пацаны занялись разливом соков и водки, делая вид, что не замечают их нетактичного поведения. Казалось Данила, даже вздохнул спокойно, когда перестал быть центром внимания. Он быстро оббежал взглядом собравшихся и остановился на Алене, которая сидела, напротив, рядом с братом, в окружении парней, она послала ему ободряющую улыбку. Вместо ответной улыбки, он сурово стрельнул на нее глазами и отвернулся, ему не нужна была ее жалость и тем более поддержка.

Даня просто заскрежетал зубами от злости, эта малявка, то морщится, видя его шрамы, то жалеет, то подбадривает, растягивая свои чертовы соблазнительные губы в нежной улыбке. Он уже привык, что все шарахаются от него, а женщины воротят нос, едва увидят лицо или тело. В свои 22, Даня прекрасно знал, каково это быть, отвергнутым. Некогда его красивое стройное тело, сейчас было покрыто уродливыми рубцами, на правой руке не хватало двух пальцев, они обгорели до самых костей, и их пришлось отрезать, а на симпатичном лице сверкали безобразные ожоги. Странно получилось, судьба сыграла с ним злую шутку. У Дани обгорела только правая сторона тела, в то время как левая была цела и невредима. Каждый раз, рассматривая себя в зеркало, и видя эту асимметрию, ему хотелось выть от досады, он ненавидел зеркала.

Веселье продолжилось, девчонки периодически посматривали на Данилу и заговорчески хихикали, парни увлеченно спорили о машинах. Виталик пел под гитару, постоянно прерываясь из-за нескончаемых тостов, в общем, все отдыхали, как могли. Только малявка и пшеничный обстреливали друг друга сердитыми взглядами.. Пока никто не замечал, между ними установилась невидимая война, персональная вендетта. Они изо всех сил старались испепелить друг друга глазами. Изумрудный огонь, против синего пламени. Кому-то нужно было сдаться и первая на попятную пошла Алена, ей неудержимо захотелось пописать и она быстро побежала в соседние кустики. Следом за ней поднялся Максим. Вечерело, и в лесу было сумрачно. Даня тоже захотел в туалет и, встал с бревна, исчез в зарослях. Он прошел несколько метров, пока не облюбовал раскидистый дуб. С удовольствием, приступив к освобождению от страданий своего мочевого пузыря, Даня закинул голову к небу. Сквозь кроны деревьев виднелось смеркающееся небо и несколько ярких звездочек. Вдруг он услышал голоса и стал осматриваться, ему не улыбалось быть застигнутым девчонками за этим делом, со спущенными штанами. Быстро закончив, Данила, пошел на голос, через несколько метров он увидел Макса и его сестру, кажется, они ссорились. Парень притаился в густых зарослях, совсем близко от них и стал наблюдать.

— Ты что сучка на него пялишься? – кричал Максим – Понравился тебе этот поджаренный, да, а может ты с ним трахнуться хочешь?
— Макс перестань, я больше не буду, я обещаю, - плакала Алена.

Даня в немом изумлении взирал на эту сцену, Макс сильно тряс свою сестру и орал на нее так, будто она перетрахала всех его друзей и добралась до соседней деревни, пока он отвернулся. Парень хотел, было выйти и прекратить весь этот цирк, устроенный из-за пустяка, но тут Максим повалил Алену на землю. Задрал ей юбку, сорвав трусики, а сам быстро расстегнул джинсы и высвободил колом стоящий член. Девочка, что-то протестующе пискнула, когда он резко вошел и засопел ей в лицо. Если раньше Даня прибывал в изумлении, то теперь его состояние можно было сравнить с полуобморочным шоком. Он во все глаза смотрел на то, как старший брат драл свою сестру на лесной полянке, высоко задрав ее стройные ножки, в то время как Алена постанывала в такт его движениям. У Дани отвисла челюсть, такого блятства он не ожидал. Парень присмотрелся к Алене ее тело согнулось практически пополам, она приглушенно стонала, но при этом выражение ее лица не менялось, пока Максим ловил минуты кайфа с закрытыми глазами, она сверлила его ненавидящим взором. Максу надоела эта поза, и он заставил Алену встать раком, а сам пристроился сзади. Так получилось, что девочка смотрела, как раз на те кусты, где притаился Даня, она его не замела. Зато он заметил, что по ее щекам сбежало несколько слезинок, она явно не получала удовольствия от столь грубого секса. Через несколько минут Макс, повернул ее к себе лицом, и его любимая сестра взяла в свой горячий рот его напряженный член. Даня наблюдал, как мастерски она отсасывает своему брату, заглатывая его дружка целиком. Нда, у девчушки были неплохие навыки заправской шлюхи. "Она могла бы показывать мастер класс по минету в публичных домах" - подумал Даня. Прошло какое-то время, и Максим протяжно застонав, сильнее притянул голову своей сестры к паху. Даня ждал, что она закашляется, подавившись спермой, но на удивленнее, она быстро проглотила все сливки и, отстранившись, облизнула губы.

— Хорошая девочка, - проговорил Максим хриплым голосом и потрепал Алену по щеке.
Брат и сестра быстренько привели себя в порядок, и пошли обратно, Даня простоял в кустах еще несколько минут и направился вслед за ними. Когда он подошел к ребятам, дружная семейка была там, Макс весело разговаривал с Антоном, а Алена сидела, какая-то отстраненная и потерянная. Ее изумрудные глаза блуждали по земле, она не поднимала головы, так будто ей было стыдно. Данила усмехнулся, маленькая шлюшка, оказывается, обладала запасом совести, странно, почему этот запас не помешал ей только что трахнуться со старшим братом?

Даня присел на свое место, наклонился к Вадиму и вкрации, шепотом рассказал о том, что видел. Вадим глянул ему в лицо и недоверчиво спросил:
— Ты уверен?
— "Кто не был, тот будет, кто был, не забудет…" - процитировал Даня, к месту вспомнившуюся строчку из стиха.
— Мать мою, а! – это тихое удивленное восклицание Вадима, вызвало у Дани смешок.
Вадим посмотрел сначала на Максима, потом на Алену. Несмотря на то, что ей было, только шестнадцать, девчушка обладала стройной фигуркой и приятными округлостями. На ее нежное точеное личико с большими зелеными глазами и сладкими розовыми губами можно было смотреть часами. Пряди блестящих черных волос, спускающихся ниже плеч, придавали ей вид колдуньи. Надо сказать весьма, распутной колдуньи.
— Вообще-то они не родные брат и сестра, а сводные, но все равно бля, как он может ее трахать, она же еще молодая, - прошептал Вадим.

— Не знаю, не знаю, судя по тому, что я видел, могу сказать, что она, наверное, так даже соску в детстве не сосала, как своему брату только что.
— Ладно, Дань, выкинь ты это из головы, если тебе приглянулась эта маленькая штучка, то ты все равно ее не получишь, говорят, что Макс не разрешает ей ни с кем встречаться.
— Ну, теперь то мы знаем почему, и мне вовсе она не переглянулась.
— Да ну, бля, тогда какого хрена ты на нее пялился, как баран на ворота?
— Я на нее не пялился…

— Эй, Данилка! А у тебя при пожаре не расплавилось ничего жизненно важного? – этот пьяный возглас Томы, прервал тихий разговор двух парней.
Даня сурово посмотрел в ее сторону, это длинноногая, грудастая, блондинка, напилась в дрова.
— О чем ты? – спросил Даня, его глаза угрожающе сузились.
— Да мы тут с девочками переживаем, что у тебя обуглилась одна важная часть тела или оплавились лучшие сантиметры, а это такая потеря для нас! – воскликнула Тома, пьяно икнув, все весело заржали.
— А вы не переживайте, все нормально, а если ты еще раз пасть свою раскроешь сука, я подожгу тебя! – Даня буквально проскрежетал каждое слово, его лицо исказилось от гнева, а сильные руки сжались в кулаки, он неотрывно и зловеще смотрел на большой костер.

— Да ладно вам ребят, пошутили, и хватит, - вставил Вадим, у него волосы зашевелились на голове, когда он посмотрел в потемневшее от злости, лицо своего друга. В таком настроении он мог действительно что-нибудь выкинуть.
По-видимому, не у одного Вадима все упало, от вида разъяренного лица Данилы. Все притихли, и было слышно, как потрескивают поленья в костре.

— Максим я хочу домой, я устала, - вдруг выпалила Алена, и все уставились на нее. Некоторые девчонки скривились, мол, ноющая малолетка. Но девочка знала что делала, он разрядила обстановку, перенеся на себя все внимание, ее уловка сработала. Пшеничный понял, что она специально это сказала и тоже посмотрел ей в лицо. Левая бровь Алены слегка вздернулась, она явно проказничала, пытаясь выручить его из неловкого положения. Девочка начало громко ныть, по-другому это было и не назвать, и Максим не выдержав больше ни минуты, потащил ее за руку из леса.
Спустя две недели, Данилу и Вадима пригласили на день рождения, и он снова увидел Алену. Праздник отмечали на квартире, в нем учувствовала почти та же компания, что и на пикнике. И Даня, воспользовавшись моментом, затянул девочку в ванную и запер дверь. Ее глаза непонимающе уставились на него, она ждала объяснений.

— Мне не нужна твоя жалость, понятно? – вдруг выпалил парень.
— Хорошо.
— И какого черта ты вытворяла в прошлый раз? – строго спросил он.
— Просто хотела, чтобы все перестали, на тебя таращится как на рождественскую елку, ты ведь это не любишь, - ответила Алена и надула губки. Она его, можно сказать, спасла от прилюдного унижения, а он ей тут высказывает.

Они снова уставились друг, на друга не говоря ни слова. Вдруг Даня схватил ее и поцеловал, наконец, исполнив свое желание, которое терзало его целых две недели. Он думал, что сейчас она начнет отбиваться и кричать, но Алена закрыла глаза, и только сильнее прижалась к нему, встав на цыпочки, он был слишком высоким. Даня целовал ее свежий ротик, ласкал розовый язычок своим языком и чувствовал, как сердце бешено колотится в груди, он хотел эту малявку. И как ни кричал его разум о том, что она просто шлюха трахающаяся со своим братом, тело требовало к ней прикоснуться. Наконец он отстранился, его руки по-прежнему лежали на ее талии. Алена посмотрела на него затуманенным взором и сказала:
— Больше так не делай, Максим убьет тебя за это.

— Убьет за то, что я поцеловал его шлюшку? – зло процедил Данила, она явно не к месту вспомнила своего братца. Да и он сказал это нарочно, пытаясь отрезвить себя, чтобы, наконец, его гормоны успокоились, и ему не хотелось снова и снова целовать эту распутную колдунью.
Алена сжалась, как от удара и вырвалась из его объятий, ее глаза гневно полыхнули, он не имел никакого права высказывать ей это.
— Ты видел нас в лесу?
— Да.
— Ты ничего не понимаешь, ты не знаешь о нас, так что советую заткнуться и не трепать языком, - сказала Алена, ее подбородок задрожал, а глаза наполнились слезами.
— Мне было достаточно того, что я увидел, и чтобы ты не сказала сейчас, это не будет звучать убедительно для оправдания.

— А я и не собираюсь перед тобой оправдываться, а ты просто дурак, - сказала она и, открыв дверь, выбежала из ванной.
Даня постоял еще несколько минут, ему вдруг стало больно оттого, что он ее обидел. В самом деле, чтобы там ни было, он не вправе тыкать в нее пальцем и обзывать. Просто ее проклятые глаза снились ему каждую ночь с того пикника, и каждая клеточка тела стремилась к ней. Алена, ее имя отзывалось музыкой в его сердце. Боже, ну почему ему нужно было увлечься этой малолеткой. Из всех девушек он выбрал самую недоступную, а если еще и вспомнить, что он так же прекрасен, как горбун из Нотердама, то его шансы были даже меньше чем ноль, они равнялись минус бесконечности.

Данила вышел из ванной и присоединился к гостям, настроение у него окончательно испортилось, в последнее время он разрушал все, к чему прикасался. Ему хотелось встать однажды утром и увидеть в зеркале свое прежнее лицо, но это было невозможно и теперь до конца дней он будет лицезреть эти уродливые шрамы. Эти проклятые отметены, на всю оставшуюся жизнь прилипли к его телу. Даня отчетливо понимал, что девушки никогда не станут с ним встречаться, и сколько не прикрывай свои рубцы, они всегда будут отпугивать людей, так будто у него проказа. Ход его мыслей, прервал резкий удар в челюсть, от неожиданности Даня отлетел к столу, с которого упало сразу несколько тарелок с закусками.

— Ты мудила жареный, ты че к моей сестре пристаешь, - заорал Максим, приняв боевую стойку и выставив вперед кулаки.
Даня тряхнул головой, стараясь прейти в себя, от сильного удара кружилась голова. Наконец он сфокусировал свой взгляд на обидчике, и его просто затрясло от отвращения и злости. Даня оттолкнулся от стола, на который упал и кинулся на Максима, не произнеся ни слова. Завязалась драка, девчонки визжали, парни обступили их кружком и делали ставки. Данила изо всех сил молотил кулаками по ребрам и лицу Макса, при этом, получая такие же удары от него, они катались по полу, стараясь, подмять друг друга. Наконец Макс оказался, сверху усевшись на грудную клетку Дани, выдавив из легких весь воздух, и, схватив его за воротник рубашки левой рукой, стал наносить сильные удары правой в лицо. Даня, перехватив его руки, резко притянул к себе и ударил лбом в нос. Макс взвыл от боли и скатился с Данилы, наконец, дав ему возможность вздохнуть полной грудью. Даня поднялся, лицо заливала кровь из рассеченной брови, сбитые кулаки сильно ныли, ему было зверски больно, но он чувствовал, какое-то животное удовольствие оттого, что сейчас сломал Максу нос. Даня принялся пинать его ногами, но сердобольные зрители и по совокупности друзья Максима оттащили его.

Через час Даня оказался у себя в квартире с Вадимом, который бегал по комнатам, ища аптечку и при этом громко причитая.
— Дурак, бля, какой же ты дурак, ну нахуя ты к ней приставал? - постоянно повторял Вадим, грубо и неумело протирая его сбитые кулаки и раны на лице перекисью.
— Я к ней не приставал, и вообще этот козел первый меня ударил, мудак хренов, - выругался Даня.
— И что теперь на? На вечеринку в следующую пятницу мы не пойдем, да мы теперь вообще бля, никуда с ними не пойдем и все из-за этой малолетней потаскушки, - с раздражением сказал Вадик.

Вдруг Даня резко схватил его за грудки и притянул к себе, его лицо исказилось от бешенства, он сказал, отчеканив каждое слово:
— Никогда ее так не называй.
Вадим вырвался, и деловито поправив свою рубашку, ответил:
— Хорошо, не назову, а ты все равно дурак, она того не стоит и еще принесет тебе неприятности, помяни мое слово, - впрочем, на последних словах его губы растянулись в улыбке, что означало – давай не будем ссориться.
Спустя три недели, Данины синяки и ссадины почти зажили.. С Аленой он больше не виделся, ее братец пыхался, пытаясь получить реванш, но Дан его просто игнорировал. Ему неудержимо хотелось повидаться с Аленой, которая старательно его избегала. И как часто случается в жизни, когда мы получаем то, о чем мечтали, когда меньше всего этого ждем в данный момент, так и Даня столкнулся с Аленой, там, где и не чаял ее повстречать.

Данила прогуливался после работы в парке и увидел, как Алена сидит одна на лавочке. Ее личико было грустным и задумчивым, она болтала ножками, обутыми в красивые туфельки и смотрела в небо. Рядом лежала модная сумка, без сомнения набитая учебниками. Даня рассматривал девочку, остановившись на расстоянии, она его не замечала. На ней была белая блузка, с красивым вырезом, слегка открывающая ее упругую грудь и короткая джинсовая юбка.

Алена нервно болтала ногами, ее мысли крутились вокруг плана избавления от Максима и его приставаний. С тех пор, как ее поцеловал Данила, ей стало особенно отвратительно ублажать его и его друга Костю в постели. Ей никогда это не нравилось, но она не знала, как положить этому конец.. Максим держал ее на крючке уже много лет, одно неверное слово или попытка пожаловаться кому-нибудь могли привести к катастрофе.
— Держи! – раздался над ее головой приятный знакомый голос.

Алена вздрогнула и посмотрела на руку покрытую ожогами протягивающую ей мороженное в стаканчике, принадлежавшую, несомненно, Дане. Она так задумалась, что не услышала, как он подошел. Алена улыбнулась, заглядывая ему в лицо, на котором еще остались следы недавней драки, она соскучилась по нему, несмотря на то, что в последнюю их встречу, они поссорились, и Даня ее обозвал. Но тот поцелуй, был самым потрясающим в ее жизни, она постоянно вспоминала о нем.

Девочка протянула руку и взяла лакомство, Даня присел рядом, у него тоже было мороженное.
— Как твой братец? – осведомился он, откусывая кусочки от холодного лакомства, в такой душный летний вечер, оно приятно освежало.
— Когда я видела его в последний раз, он грыз кость с мясом и оглашал дом ругательствами, проклиная твое имя, - ответила Алена, лизнув мороженное. От вида ее розового язычка, Дани член зажил своей собственной жизнью в штанах и стал расправляться и набухать, как пожарный шланг, наполняемый водой.
— Да я смотрю, он в меня просто влюбился.
— Это его обычное состояние, он не ложиться спать, пока не проклянет твое имя минимум три раза.
Даня рассмеялся.
— А ты, почему здесь одна, сбежала из дома?

— Прогуливаю факультатив, да и домой мне идти не хочется. А если б было куда, то я бы убежала, - вдруг грустно ответила девочка.
Данила посмотрел на небо, которое посерело, предвещая сильную грозу. Духота становилось просто невыносимой, а малышка, явно просила убежища. Даня подумал, либо это счастливое совпадение, либо происки Дьявола.
— Пошли ко мне, скоро пойдет дождь, да и капли вон уже падают, – предложил он, не особо надеясь, что Алена согласиться.
— Пошли, - послышался лаконичный ответ.

Когда они добрались до Даниного дома, дождь успел их обоих прилично намочить. Ребята забежали в квартиру, смеясь и фыркая. Даня достал большое полотенце и укрыл девочку, усадив ее в кресло в просторном зале, а сам устроился на диване, тоже вытираясь. Он не предложил ей снять промокшую одежду и не стал раздеваться сам. На это у него были причины, во-первых, Алена могла подумать, что он хочет затащить ее в постель, что было чистой правдой, во-вторых, ему не хотелось пугать ее видом своих шрамов. Несколько минут они молчали и изучающе смотрели друг на друга. Алена разглядывала Данино лицо, его модная стрижка намокла, а волосы превратились в сосульки, по которым стекали капельки воды, и ей очень хорошо стал, виден безобразный шрам.

— И что же мы будем делать?- вдруг поинтересовалась она, причем голос ее зазвучал как-то томно и соблазнительно.
— Чай пить, - ответил Даня, поднимаясь, и исчез на кухне.
Наконец Данила появился с подносом, на котором стояли дымящиеся кружки и лежали конфеты, он поставил его на столик. Алена легонько скинула с плеч полотенце, взяла в руки чашку и стала отпивать горячую, ароматную жидкость маленькими глоточками. Глаза Дани тут же приклеились к ее груди, которая была очень хорошо видна сквозь намокшую блузку. В свои n лет, Алена прекрасно знала, как пользоваться своим телом и какой эффект она производит. Максим обучил ее сотне различных способов доставлять ему удовольствие, иногда он одалживал ее своему другу. Она стала вышколенной шлюхой, пожалуй, в сексе осталось не так много, чего бы она не попробовала.

— Я ведь тебе нравлюсь, – уверенно проговорила Алена томным голосом, отвлекая Даню от созерцания ее прелестей.
— Что? - переспросил Данила, чувствуя, что окаменевший член сейчас просто разорвет штаны и вырвется наружу, он заерзал в кресле, а потом и вовсе пересел на диван, подальше от этой колдуньи.
— Почему ты убегаешь?
— Просто мне там неудобно, - соврал он.
"Щас тебе будет так же удобно, как в аду на сковородке!" - злорадно подумала девочка, подымаясь с кресла и подходя к Дане.

Данила удивленно посмотрел на нее, когда она приблизилась к нему, взяла чашку из его рук и поставила на пол.
— Зачем…, - он запнулся, потому что Алена села на него сверху и поцеловала в губы, заставив замолчать. От близости ее тела и сладости мягких губ у Дани перехватило дыхание, она теснее прижалась бедрами к его члену сквозь одежду, ее юбка высоко задралась, обнажая стройные ножки.

— Ты что делаешь? – хрипло спросил он, в перерыве между поцелуями, чем сильнее она прижималась к нему бедрами и терлась о его член через джинсы, тем меньше в его мозгу оставалось связных мыслей. Даня судорожно задышал, эта сладкая пытка сводила его с ума. Она нежно целовала его, щеки, нос, подбородок, шею. Даня схватил ее за талию и попытался, остановить, она практически его трахала, не снимая одежды.
— Расслабься, - прошептала Алена и медленно убрала его руки, снова покачивая бедрами – Ты ведь хочешь меня?

Даня не ответил, да и она не ждала ответа, его лицо порозовело, взгляд затуманился, а в штанах чувствовался весьма напряженный инструмент, готовый взорваться в любую минуту. Данила откинулся на спинку дивана и закрыл глаза, происходящее многократно превосходило его фантазии, и напряжение в паху становилось практически нестерпимым, вызывая сладкую боль. Алена целовала его в губы, ее язычок нежно нырял ему в рот и щекотал десны. Ее бедра двигались в сладостном ритме, и он не смог подавить стона удовольствия. Даня задрал ее блузку и стал ласкать нежную, упругую грудь девочки руками, иногда, поглаживая, иногда не сильно сжимая. В ответ послышались ее легкие стоны, и тут случилось то, чего не должно было. Внезапно в глазах у Дани потемнело, парень зажмурился и попытался сдержаться, но ничего не получилось, он слегка согнулся, схватился рукой за член, и сдавленно застонав, кончил в штаны. Его дружок задергался, толчками выплескивая сперму, заставляя содрогаться всем телом, Даня почувствовал, как намокли трусы. Алена довольно улыбнулась, а пока он приходил в себя, она сползла с его колен и, расстегнув, ремень и ширинку, достала еще напряженный, красивый член, слегка перемазанный спермой. Данила не успел даже отойти от первого оргазма, когда почувствовал, как Алена взяла в рот его дружка. Он схватил ее за волосы, но вместо того, чтобы оттолкнуть притянул сильнее. Алена стала активно ласкать его ртом, иногда заглатывая член целиком, ее язык приятно щекотал головку, и не прошло и пяти минут, как Данила вновь возбудился. Девочка отстранилась, и быстро скинув немногочисленную одежду, снова залезла на него сверху.

Чтобы ей было удобней, он слегка приспустил джинсы пониже, и Алена, обхватив ладонью его напряженный инструмент, направила в истекающую влагой норку. Потихоньку насаживаясь на него, она неотрывно смотрела Дане в лицо, растягивая удовольствие, распаляя его желание еще больше и сводя с ума, ее руки гладили тело парня, нырнув под рубашку. Даня не выдержал этой сладкой пытки, и резко притянул ее к себе, войдя до конца. Алена выгнулась в его руках, подставляя под поцелуи грудь и живот, ее бедра снова задвигались в ритме страстного танца, постепенно наращивая темп. Даня осыпал ее поцелуями, с раскрытых губ маленькой распутницы срывались стоны блаженства. Он то притягивал ее сильнее за попку, то пытался отстранить, от нестерпимого наслаждения, которое заставляло задыхаться и дрожать. Все мышцы в его теле напряглись, как тетива лука, сердце колотилось, как бешенное. Вдруг она впилась ему в губы жадным поцелуем, ее движения стали очень быстрыми и резкими и Даня, через несколько минут этой скачки, приглушенно застонав, затрясся в мощных сударгах оргазма. Его накрыло волной такого удовольствия, что он чуть не отключился, смутно он почувствовал, как Алена сделала еще пару резких движений и тоже кончила. Она прижалась к нему всем телом, положив голову на плече, ее грудь судорожно вздымалась. Несколько минут они оба приходили в себя, а потом Алена спросила шепотом:

— Дани, а ты когда-нибудь был с женщиной?- она вопрошающе уставилась ему в глаза, ее левая черная бровь слегка вздернулась, выражая крайнее любопытство.
— Да, – резко ответил Данила, но его лицо вдруг начало покрываться красными пятнами, а потом стало совсем пунцовым.
Алена удивленно смотрела на его пылающие щеки, и Даня не знал, куда деться от ее всевидящих изумрудных глаз. Боже, она догадалась, что он был девственником, какой позор! Какой ужас, его трахнула шестнадцатилетняя соплячка! Даниле хотелось немедленно провалиться под пол и по дороге в ад, убиться об арматуру насмерть. Ну, еще бы она не догадалась, ведь он кончил в штаны, как малолетний, нетерпеливый юнец, имеющий свою первую женщину, когда она просто сидела сверху, слегка покачивая бедрами, а потом стонал как несмазанная телега под ней. Глаза Алены расширились от неопровержимого доказательства ее догадки, и она произнесла удивленно:

— О…, - девочка запнулась, - Я никому не скажу, – вдруг выпалила она, пытаясь спасти положение, чтобы ему не было так неловко.
— Уж будь так любезна, - смущенно проговорил парень, он заерзал под ней, и Алена приподнялась, высвобождая его дружка из сладкого плена.
— Ты расстроена этим открытием?
— В ужасе, как ты умудрился остаться девственником до 22 лет?
— Так получилось, - напряженно ответил Даня и опустил глаза, он не мог смотреть ей в лицо, смущенный, он искал слова, чтобы объясниться, но они никак не сходили с языка.
— Может, расскажешь?

— Сейчас что ли?
— Ну да, я вообще-то никуда не тороплюсь.
Даня снова начал краснеть, как жеманная девица и смачно выругался по этому поводу, он хотел встать, отстранив Алену, но она не дала. Девочка приложила пальчик к его губам, когда он собирался, сказать, что-то резкое и прошептала:
— Тише, я никому не расскажу, правда, мне просто интересно.. Да и ты ведь знаешь про меня кое-что, так что это будет справедливо, обменяться тайнами.

Даня весь напрягся и несколько минут сидел молча, Алена ждала, она не дала ему даже застегнуть джинсы, нежно отстранив его руки. В конце концов, она не собиралась сидеть на нем голой, в то время как он был бы полностью одет. Ее пальцы играли с его влажными волосами на голове, всем своим видом она показывала, что готова слушать, наконец, Даня расслабился и нехотя заговорил:

— Когда я уходил в армию, у меня была девушка Таня, мы встречались три года, и она обещала мне себя, когда я дембельнусь, я ее очень любил. До этого мы просто обнимались и целовались, ничего не было, Танька говорила, что еще не готова. Полтора года она мне письма писала, в любви клялась, обещала, что дождется. А когда в котельной, случился пожар, и я сильно обгорел, Танька приехала в госпиталь увидела меня в бинтах и капельницах и тут же взяла обратный билет. Сказала, что не собирается всю жизнь со мной уродом возиться. Так я и остался со своими ожогами и девственностью один на один. Смешно, правда? – закончил он, растянув губы в горькой улыбке.
— Нет, не смешно, - прошептала Алена и, откинув пряди пшеничных волос с его правой щеки, нежно провела пальцами по его шраму.- Как это случилось, как ты обгорел?

— На новый год, мы с пацанами выпили хорошенько и подрались. Я обиделся на всех, и пошел из казармы в катальную, в подсобку спать, там теплее было. Котельщик наш Митька, тоже там пьяный валялся. Вот мы и дрыхли, пока котлы не рванули от перегрева, потому что за давлением никто не следил. Митьку сразу насмерть, а я ведь в подсобке на койке спал, дверь заклинило и я начал задыхаться от дыма и пара, а когда выбил, в меня пламя так и полыхнуло. Одежда на мне загорелась, и я кинулся к выходу, через полыхающий проход, когда выбежал в сугроб упал и кататься начал, да тут и ребята подоспели. В общем скорая приехала и меня в госпиталь увезли, там и провалялся пол года. С Танькой расстался. А потом мать с отцом меня в частную клинику поместили, когда в запас уволился. Врачи надо мной колдовали, но шрамы все равно не исчезли, нужно операции делать дорогие, а денег на них нет. Вот я и останусь на всю жизнь уродом. А после Таньки вообще с девками встречаться не хотелось, да и они меня сторонились, как священник борделя. – Даня замолчал, его лицо потемнело от горьких воспоминаний.

Алена поцеловала его в губы и прошептала:
— Можно? – ее пальчики легли на пуговки его рубашки, Даня медленно кивнул.
Ее руки принялись быстро расстегивать одежду. Она до сих пор не видела его обнаженное тело, его шрамы. На какое-то мгновение Даня передумал и перехватил ее руки, но потом отпустил. "Пусть увидет и ужаснется»"- подумал он, может тогда ему больше не захочет с ней видится и он забудет о ее существовании. Но Алена не отвернулась и не скривилась, она распахнула его рубашку и слегка приспустила с правого обожженного плеча. Ее пальцы пробежались по изуродованной коже, опустились на ребра и погладили волнистые рубцы. Алена отметила, что у Дани обгорела, только правая часть тела, в то время как левая осталась невредимой. Поразительный контраст между нормальной кожей и опаленной, ее руки прикасались то к одной половине стройного, подтянутого тела, то к другой.

— Какой ты красивый, – вдруг произнесла она, ошеломив этими словами Данилу, этого он явно не ожидал. Отвращение, призрение, все что угодно, но только не комплименты.
— Был, - с горечью произнес он.
— Ты и сейчас очень красивый, просто не все это видят, а я вот вижу, - уверенно ответила девочка и, нагнув голову, прикусила его сосок.

Она немного потерзала его грудь, а потом стала целовать обожженное плечо, ребра, живот. Даня снова застонал, ее ласки действовали на него магнетически.
— А ты расскажешь мне, почему спишь с Максимом? - хриплым шепотом спросил он, отрывая ее от уже полюбившегося ей занятия.

— Ты хочешь это услышать?
— Да.
Алена посмотрела ему в глаза и глубоко вздохнула, ее история была не намного веселее, а воспоминания причиняли такую же боль.
— Я сплю с ним с 12-ти лет, - девочка умолкла, когда услышала удивленный возглас Данилы, а затем продолжила, когда он промолчал - Мы иногда играли с ним в одну игру, во время которой, он меня всегда раздевал до трусиков, говорил, что он доктор, а я его пациентка. Максим осматривал меня, измерял температуру, а потом назначал лекарство, в виде поцелуя в губы. Мне эта игра нравилась, мы делали, что-то запретное, неприличное и от этого жутко интересное, я тогда еще не совсем понимала, что это плохо, мне просто было сильно любопытно и все. Порой он, заставляя меня целовать его в, ну ты понимаешь, говорил, что так делают все хорошие сестры, и я делала. Однажды мы вот так играли, как обычно, родителей не было дома, и Макс внезапно повалил меня на кровать и стянул трусики. Я заплакала, он стал каким-то грубым, такого раньше не было.. Максим сказала, чтобы я перестала ныть и закрыла глаза, потому, что он сейчас сделает мне срочную операцию. И я закрыла, а Макс навалился на меня, тяжело дыша, раздвинул мои ноги и воткнул. Мне было дико больно, и я стала плакать и вырываться. Но на все мои просьбы перестать, Макс не реагировал, и только стал быстрее двигаться. Мне казалось, что он вставил мне между ног острую отвертку и сейчас просто разорвет все внутренности, я начала кричать. Он ударил меня по губам ладонью и пригрозил, что удушит, если я не замолчу. Когда все закончилось, Максим отнес меня в ванну и вымыл кровь, долго извинялся и обещал, что больше не будет делать мне больно, просил ничего не говорить папе и маме, и я не сказала. Спустя неделю все повторилось, только он снял это на камеру. У мамы порок сердца и если бы она узнала, о том, чем мы занимались, ей стало бы очень плохо, вот я и молчала, да и сейчас молчу. Максим научил меня делать разные вещи, иногда я сплю с его лучшим другом Костей, бывает, что мы делаем это втроем. Мне никогда это не нравилось, но я даже не знаю, как положить конец всему этому. Максим прячет от меня кассеты с записью, порой грозится подсыпать маме яд, если я вдруг вздумаю все рассказать, он ненавидит мою маму.. А когда я отказываюсь, что-то делать Максим меня очень сильно бьет. Только так, чтобы синяки не оставались, и никто не заметил, - Алена всхлипнула и по ее щекам покатились слезы, - Я в ловушке и не знаю, что мне делать, а он никогда меня не отпусти.

— Ублюдок, - прошипел Даня, прижимая всхлипывающую Алену к себе.
— Я пыталась убежать из дома однажды, но меня нашли. Отчим на неделю запер меня в комнате в наказание, а Максим заставлял делать всякие отвратительные вещи, за то, что я пыталась от него удрать. Я хочу, чтобы он перестал, пусть он оставит меня в покое, - зарыдала Алена.
Эта малолетняя плутовка из коварной соблазнительницы, вдруг превратилась в маленького напуганного ребенка и, всхлипывая, еще теснее прижалась к Дане, постоянно повторяя:
— Я хочу, чтобы он перестал, пускай он перестанет, я больше не хочу с ним спать, не хочу, не хочу, не хочу….
— Т-с-с, тише, успокойся, - Даня поцеловал ее мокрые щечки, потом ротик, - Мы что-нибудь придумаем, не надо плакать малышка, - он крепко обнял ее.

Когда Алена немного успокоилась, он поцеловал ее в макушку и прошептал:
— Останешься со мной сегодня?
— Да, - ответила она и шмыгнула носом.
— А твои родители тебя не будут искать?
— Будут и Максим тоже, но я позвоню Светке, она меня прикроет.
— Ален, - Даня запнулся, подыскивая слова, - Я в тебя…, то есть, нужно было предохраняться, а я не…
— Я пью таблетки, - сказала Алена, оборвав его на полуслове, и закрывая этот вопрос. Максим заставил принимать ее таблетки, чтобы она не залетела, ему не нравилась спецодежда.

В ту ночь, Алена в первый раз в своей жизни получила удовольстие от секса с мужчиной, который был желанным, страстным и нежным, и в отличие от нее не имел никакого опыта. Алена жутко гордилась тем, что стала его первой женщиной, Даню же это обстоятельство сильно смущало, и он потребовал, чтобы она поклялась, что никому не расскажет, что он был девственником. Девочка согласилась, в душе, просто раздуваясь от гордости. Впервые она осталась довольно тем, что столько знала и умела. Всю ночь на пролет Алена сводила его с ума своими ласками, а к утру поняла, что Данила очень даже способный ученик и быстро наверстывает упущенные годы.

Утром она проснулась в его объятиях и зачарованно уставилась на невредимую левую половину лица. "Он был красивым" - это первое, что пришло ей в голову, когда она разглядывала его высокие скулы, пухлые губы и прямой нос. Даня крепко спал лежа на спине, его длинное обнаженное тело было расслабленным. Алена опустила глаза на его грудь с нежным белым пушком, живот, бедра, всю правую часть тела покрывали красно-белые глубокие рубцы, особенно сильно обгорела рука. Алена представила какую невообразимую боль он испытывал и ей стало очень жаль Даню. Потом она переместила взгляд на его расслабленный член, в окружении золотистых волосков, который доставил ей массу приятных ощущений прошедшей ночью.

— Хорошо, что ты не расплавился дружочек! – прошептала она и, наклонившись, поцеловала, Даня застонал во сне. Алена замерла, выжидая, а потом снова поцеловала. Кончиком языка пробежалась по всей длине его члена и взяла в рот головку, а потом и весь целиком.. Даня снова застонал, но не проснулся, его дыхание участилось. Алена получив ответную реакцию в виде быстро набухающей плоти, начала усилено колдовать над ним. Вдруг Даня резко вскочил, схватив ее за плечи, и девочка, оторвавшись от ласок, уставилась ему в лицо. Алена облизнула пухлые губы и сказала с улыбкой:
— Приветик!

Даня и Алена начали встречаться тайком, эти свидания осложнялись тем, что занятия в школе закончились, наступили летние каникулы, и в ее распоряжении было не так много времени, т.к. Макс постоянно за ней следил. Алена стала постоянно прогуливать подготовительные курсы для поступлению в университет. Когда они были вместе, то старались придумать план избавления от Максима и его домогательств. Все усугублялось тем, что Алена на отрез отказывалась идти в милицию и говорить родителям, она предпочитала умереть, нежели придать это огласке и довести свою мать до инфаркта. Даня злился на ее упрямство и сходил с ума от ревности, ему казалось, что он просто убьет Максима, если тот к ней еще раз прикоснется. Алена в свою очередь всеми правдами и неправдами избегала близости с братом. Так прошло две недели. Трубку снял Максим, когда позвонил взволнованный преподаватель подготовительных курсов, и рассказал, что Алена пропускает занятия. Максим проследил за ней и, увидев, как она гуляет с Даней, при этом, нежно обнимаясь и целуясь.. Вид этих голубков привел его в бешенство.

— Ах ты тварь, - злобно проскрежетал он, - ну я вам покажу!
Максим резко нажал на газ, и его машина на бешеной скорости понеслась вниз по улице.. Макс обзвонил своих надежных друзей, включая и Костю, назначив встречу у себя дома.. Когда все собрались, он изложил им план о том, как проучить свою сестру и этого копченого ублюдка.


Алена в очередной раз пришла к Дане в квартиру, он приготовил вкусный обед и они устроились за столом на кухне. Вдруг кто-то позвонил в дверь, и девочка вскочила со стула, сказав, что сама откроет. Когда Алена приоткрыла дверь, ее резко втолкнули обратно в комнату, в квартиру ворвалось шесть человек, включая ее брата. Даня, привлеченный шумом, вышел в коридор, на него сразу накинулось четыре человека, от первого же удара он отлетел к стенке. Двое крепких парней подбежали к нему и скрутили руки за спиной, а еще один начал бить его в грудь и живот кулаками. Даня задохнулся от боли и, согнувшись по полам, повис на руках обидчиков, все попытки вырваться ни к чему не привели, он слышал, как плакала Алена и кричала, чтобы они перестали. Следящий удар в висок, окунул Даню в темноту.

Данила очнулся от сильной боли в ребрах, и закашлялся, кто-то пнул его в живот. Все тело ломило, а голова просто раскалывалась на куски, в ушах звенело, он лежал на полу в зале, лицом вниз, руки были связаны. Даня огляделся, перед глазами мельтешили ноги, наконец, сквозь шум в ушах, он расслышал голоса и плач Алены. Кто-то подошел и схватил его за длинные волосы, резко рванув на себя.
— Ну, что бля, проснулась спящая красавица?

Все собравшиеся уставились на Даню, кто-то хохотнул, Костя, тянувший его за волосы, немного ослабил хватку.
— Ну, наконец-то, а то я думал, что ты гнида, уже никогда не очухаешься, и пропустишь самое интересное, - с притворным беспокойством сказал Максим.
— Я смотрю, вы тут с моей сестрой себе гнездышко свили голубки, трахаетесь каждый день, а меня не приглашаете. А ты знаешь, что она шлюха? Причем моя личная, хорошо обученная потаскушка, я сам ее воспитанием занимался. – Максим рассмеялся, видя, как исказилось от гнева лицо Дани, его рука свисала с плеча сестры, а пальцы вальяжно касались груди. Он сидел напротив Данилы на диване, рядом была Алена, она прижимала руку к разорванной губе и тихонько всхлипывала. Ее лицо было бледным, до синевы, а в больших глазах виднелось загнанное выражение и сильный испуг.

— Не трогай ее, - прошипел Данила и тут же получил удар ногой в ребра.
Алена рванулась к нему, но Максим ее перехватил и, повалив на диван, стал стягивать юбку. Девочка начала кричать и отбиваться.
— Что ты визжишь сука, что бля, больше не нравиться со мной ебаться. Тебе по вкусу, когда этот ублюдок тебя трахает, - приговаривал Максим, срывая одежду. – Ну, щас мы вспомним старые времена сестричка!
— Перестань, не надо, Максим, пожалуйста, я больше не буду, - плакала Алена, но старший брат не обращал никакого внимание на ее мольбы.
Даня зарычал и попытался подняться, но его прижали к полу три человека, он ругался и проклинал всех, но не смог вырваться. Вдруг Максим перестал рвать одежду на Алене и сильно ударил ее по лицу.
— Заткнись сука! Костян, давай сюда кислоту! – злобно сказал он.

От этих слов у Дани все внутри похолодело. "Что он задумал?" - пронеслось у него в голове. Костя достал баночку с серной кислотой и, открыв крышку, поднес ее к Даниному лицу..
— Смотри сестричка, если будешь покладистой и хорошей, я оставлю ему ебальник целым и невредимым, а если вздумаешь бля, кричать и отбиваться, мы его кислотой обольем. Его потом родная мама не узнает..
— Не надо, - прошептала Алена.

— Ты блядь сука, только тронь ее! – взревел, как раненый медведь от бессильной злости Даня.
— Ну, что будешь делать Аленка? – спросил Максим, гадко ухмыляясь.
Девочка побледнела еще больше, хотя казалось дальше уже просто некуда. Она наклонила голову и стала расстегивать дрожащими руками пуговки на своей кофточке.
— Аленка не надо, - прохрипел Даня, он бешено вырывался, теперь его держали пять человек, - Чтоб ты сдох сука, мудак гребаный, чтобы ты сдох…

Даня заскрежетал зубами от боли, когда кто-то сильно ударил его ногой в подбородок, чтобы он заткнуть.
— Прости, - прошептала, всхлипнув Алена, не глядя на него.
Она разделась и покорно легла на диван, закрыв глаза, на тот самый диван, на котором они в первый раз с Даней занимались любовью. То, что должно было произойти сейчас, не имело никакого отношения к любви, ее просто грубо поимеют на глазах у довольных зрителей-дегенератов, и ей очень повезет, если эти зрители не выстроятся в очередь к ней. Больше всего на свете, Алене хотелось испариться сейчас или стать невидимой, волны стыда и унижения накатывали на нее одна за другой. Семь человек пялились на ее обнаженное тело, их жадные взоры казалось, лапали и оставляют отметины на теле. Она боялась открыть глаза и снова встретиться, с синим пламенем глаз Данилы. Ей было бы не так стыдно, если бы Даня не видел ее, но он смотрел, не закрывая глаз, смотрел, пытаясь вырваться, и матерился, как сапожник.

Максим расстегнул ширинку и, вытащив уже успевший затвердеть член, навис над Аленой устроившись между ее ног. Она закусила губу и еще крепче зажмурилась.
— Открой глаза сука! – потребовал Максим – И смотри на меня, когда я тебя трахаю.
Алена не реагировала, она прибывала в состоянии близкому к обмороку, все парни, находившиеся в комнате отпускали гадкие шутки, некоторые кричали:

— Выеби эту сучку! Давай Макс!
— Открой глаза Алена, и смотри на меня, а иначе я изрежу этого зажаренного ублюдка на куски! – пригрозил Максим, наконец, добившись ответной реакции девочки. Алена открыла свои изумрудные глаза, полные боли и не пролитых слез и прошипела:
— Чтоб ты сдох!
Макс схватил ее за волосы и больно дернув, проскрежетал:
— Не в твоих интересах выводить меня из себя сестричка, так, что лучше заткни пасть!

Он ухватился за ее бедра и начал постепенно вгонять член, его карие глаза светились злорадным удовольствием, ему явно нравилась издеваться над ней. Алена застонала, было очень больно, она была сухой. Но Максима это не волновала, он с каким-то животным наслаждением пропихивал свой член все глубже и глубже, царапая ягодицы. Макс вошел до конца и начал, активно отжиматься на руках, двигая тазом, но вид покорной, молчаливой жертвы его не устраивал. Он стал сильно мять грудь девочки, выкручивать соски, пытаясь заставить ее стонать. Но Алена мочала, она до крови закусила нижнюю губу, ее глаза оставались сухими и смотрели с убийственной ненавистью. Даня перестал безрезультатно дергаться и вырываться и молча смотрел, на все происходящее, все внутри у него обрывалась от вида этой сцены, а по скулам ходили желваки.

Его Аленка, его маленькая девочка, лежала, сейчас раскинув широко стройные ноги под своим братом, который сопел ей в лицо, а улюлюкающая толпа ублюдков делала ставки и подбадривала его выкриками, устроив себе развлечение.
Алена слегка повернула голову в направлении Дани, ей хотелось увидеть, какие эмоции отражаются у него на лице. Макс провел языком от ее ключицы, к шее, по щеке до самого уха, а потом грубо схватил девочку за подбородок и, надавив на щеки, просунул язык ей в рот. Он так сильно сжимал ей челюсть, не давая сомкнуть зубы, что Алена думала он сломает ее. Его слюнявый язык нырял ей в рот, так глубоко, как только мог, заставляя задыхаться. Бедра Макса ударялись о ее попку, двигаясь в бешеном ритме, а толпа просто завывала, видя порно в живую. Алена успела рассмотреть лицо Дани, покрытое кровь из разбитых ран, и его глаза, напоминали бездонные океаны боли, а еще в них светилось отвращения. Девочка всхлипнула, обрадовав этим мучителя "Даня ненавидит ее и считает потаскухой", - это последнее о чем она успела подумать, прежде чем провалилась в блаженную темноту. Алена пожелала себе больше никогда не просыпаться, но забвение было не долгим. Макс быстро привел ее в чувство парой пощечин и возобновил экзекуцию. Он задрал ее ноги себе на плече, чтобы всем было видно, а особенно Даниле, как его член исчезает в сладких глубинах, между ног Алены. Только девочка была уже ко всему безучастной и к крикам толпы и к боли, на нее накатило такое безразличие, будто она уже не живая вовсе. Ее тело согнулось по полам, глубоко проникающий член брата вызывал тупую ноющую боль, а круглая попка торчала как розовый персик у всех на виду, но ей было все равно. Наконец Макс как-то странно захрипел и пару раз дернувшись, кончил. Он встал с дивана, застегивая штаны, его дружки поздравляли и хлопали его по плечу, так будто он только что совершил подвиг на благо отечества. Алена лежала, как мертвая, слегка согнув ноги в коленях на боку, ее лицо стало приобретать синеватый оттенок, а глаза не мигая, смотрели в потолок, бедра были залиты спермой.

— Алена, - прохрипел Даня, он хотел ей что-нибудь сказать, хоть что-то, но слова застряли в горле, как кость. Ничто в мире сейчас не смогло бы облегчить ее боль, а любые слова, пусть и самые нежные, были бесполезны.
— Я хочу, чтобы на этом куске дерьма живого места не осталось! – вдруг произнес Максим, отрывая этим приказом, Даню от созерцания Алены. На него тут же посыпалась груда ударов. Девочка пришла в себя от шока и, соскочив с дивана, попыталась остановить происходящее, но брат схватил ее за талию и прижал к себе, едва не ломая ребра. Алена кричала и царапалась, пытаясь вырваться. Дружки Макса без всякого сожаления со всей сила били Данилу ногами, куда придется. Даня согнулся, свернувшись калачиком. Ноги, обутые в берцы, со всех сторон пинали его, заставляя задыхаться от боли. Из разбитого носа и рта шла кровь, Даня больше не мог вздохнуть и закашлялся, ему казалось, что он сейчас выплюнет свои легкие на пол.. Боль, не прекращающаяся, боль, повсюду, тело задеревенело. Ему хотелось скулить и умолять, чтобы они перестали, но он знал, что лучше сдохнет, чем унизиться до такого. Даня почувствовал, как треснули его ребра, как спина, словно объятая пламенем запульсировала от нестерпимой боли, в голове зашумело. Странно, но он больше не различал звуков, не слышал криков Алены. Сколько его уже бьют? Время перестало существовать, страшный кашель с кровью раздирал ему грудную клетку, воздуха не хватало. "Господи, как больно!" Боль накатывала волнами, и с каждым разом все сильнее и сильнее, заставляя сходить с ума. Вдруг у него в глазах резко все померкло, он больше не мог ничего различить, Даня испугался, что ослеп. "Я больше ничего не вижу, я не вижу, Аленка!" Даня потерял сознание, его мучители, наконец, утратили интерес к неподвижной жертве. Максим отшвырнул Алену в сторону и, подойдя к Дане, пнул его ногой, перевернув навзничь. Его лицо было в крови, хриплое дыхание вырывалось из разбитых губ, он был еще жив. Макс нагнулся и, потянув Даню за слипшиеся от крови волосы, приподнял его голову и прошептал:

— Запомни мудила, она моя, а ты просто дебил, если решил, что можешь ее у меня отобрать и пользоваться. Приятных сновидению сука! – Максим отпустил Данины волосы, и его голова безжизненно стукнулась об пол. – Все, поехали.
Он подошел к Алене, и сильно дернув ее за руку, заставил встать, лицо девочки было зареванным, из больших напуганных глаз текли слезы. Максим довольно улыбнулся.

Даня периодически приходил в себя все так же лежа на полу в зале со связанными руками. Каждый раз, вырываясь из беспамятства, он едва сдерживался, чтобы не начать кричать от невообразимой боли. Любое движение отдавалось раздирающей невыносимой болью, ему казалось, что даже моргать было больно. Даня лежал на полу, утопая в собственной крови, каждый раз пытаясь встать или пошевелиться, он терял сознание.
Вадим зашел вечером, часов в девять, чтобы поменяться с Данилой сменами на работе, он хотел поехать к родителям. Зайдя в квартиру Дани, он увидел друга, лежащего в луже собственной крови, всего избитого и полуживого. Вадик тут же вызвал скорую.

Даня провалялся в больнице три месяца, первые полтора он не мог вставать. Ему здорово досталось, приехали его родители, мать носилась над сыном, как наседка. Единственное, что никто не знал, так это то, кто же все-таки так отделал Данилу и за что? Он наотрез отказывался об этом говорить. Конечно, Вадик выпытал у друга все подробности, но обещал никому не рассказывать.. Вместе она придумывали план мести Максиму. Пока Даня лежал в больнице, Вадим следил за Аленой и приносил другу вести о ней, это немного успокаивало Данилу. Порой Вадику казалось, что он просто свихнется из-за этой малолетки, так он ее любил, и это всего лишь после двух недель свиданий. Все увешивания Вадика и просьбы забыть о ее существовании были пропущены мимо ушей. В конце концов, Вадим согласился с тем, что это любовь, глупая, бесполезная, опасная любовь.
Алена же вообще не знала, как там Даня. Последнее, что она о нем помнила, его распухающее от синяков лицо, залитое кровью и едва слышное хриплое дыхание из разбитых губ.

При воспоминании о том, во что Максим превратил, сильного, нежного Даню, Алена впадала в истерику. Девочка хотела даже свести счеты с жизнью, наглотавшись таблеток, но когда дошло до дела, оказалось у нее не хватает на это смелости. Алена страшно похудела и стала выглядеть, как приговоренная к смерти. Родители очень за нее тревожились, мама постоянно просила рассказать о том, что ее беспокоит. Когда Алена в первый раз услышала ее просьбу, сидя за обеденным столом, со всей семьей, ее разобрал истерический смех. Алена начала хохотать как сумасшедшая, и чем больше округлялись глаза родителей, и сердился Максим, тем сильнее ее распирало от смеха. Алена казалось, что она сейчас просто лопнет, по ее щекам полились слезы. Как можно было рассказать о том, что старший брат трахает ее с 12-ти лет? Что она его вышколенная шлюха и все это время молчала, заботясь о здоровье мамочки? Что Максим из ревности превратил ее любимого парня в отбивную, а ее поимел на глазах у своих друзей? Что уже три месяца она никуда не выходит без его разрешения, а он каждую ночь сопит ей в лицо, орудуя своим членом? Что их любимый сынок грозиться подлить яд своей мачехе, если Алена все расскажет? Что Алена постепенно сходит с ума, но у нее не хватает духу перерезать себе вены, чтобы освободиться от всего этого?

Алена смеялась и смеялась, высоким истерическим смехом.. Ее глаза горели лихорадочным блеском, казалось, что она тронулась умом. Родители сильно перепугались, мать сразу схватилась за сердце, Максим подбежал к ней и стал трясти, как куклу, а она не могла остановиться. Пока он не начал больно бить ее по щекам. Алена замолчала и разрыдалась, он прижал ее к себе и крепко обнял. И ничто в этом мире ей не было так отвратительно, как эти мерзкие объятия старшего брата и слова любви. Она возненавидела всех, отчима, который выродил этого ублюдка, вечно болезненную мать и ее проклятое сердце, а в особенности Максима. Находясь в его объятиях, Алена представляла, как воткнет ему нож в живот, и будет смотреть, как подыхает это отродье, медленно и болезненно, дергаясь в предсмертных сударгах, и от этих мыслей на ее полных губах с едва заметным тонким шрамом появилась улыбка. Это было так просто! И почему она раньше до этого не додумалась! Она просто-напросто убьет Максима и все! Свобода!

В начале октября Даня уже был дома, его раны зажили, теперь впереди у него оставалась самая главная миссия, во-первых, ему необходимо было повидаться с Аленкой, ведь он не видел ее три месяца с того проклятого дня. Во-вторых, он задолжал Максиму с расплатой, но это было не за горами. Самое главное сейчас было проверить, чувства Алены, быть может, она и думать забыла о нем, а он тут строит воздушные замки. Но Даня интуитивно чувствовал, что между ними все по-прежнему, ему просто нужно было услышать это от нее..
Алена привыкшая хранить свои тайны глубоко в сердце не выдержала и, поддавшись на уговоры лучшей подруги Светки, рассказала о том, почему она столько месяцев ходит не рыба не мясо. Света была в шоке, она около часа материла и проклинала Макса, потом принялась уговаривать Алену, написать заявление в милицию, а в итоге села на кровать и расплакалась, сама, смущаясь своей сентиментальности. Но Алене от этого было ни чуть не легче, плакать она и сама могла, а вот от Максима избавиться нужно было как можно быстрее, пока она окончательно не свихнулась, мечтая вспороть ему кишки.

В тот день Алена, как обычно пришла к Светке делать вместе уроки, Максим стал отпускать ее на три часа к подруге, но при этом сам приезжал и забирал ее. Алена знала, что у дома дежурит один из его дружков, и уйти она не могла, рискуя жизнью матери. Светка казалась сегодня особенно возбужденной, она потащила Алену в самую дальнюю, маленькую комнатку в доме без окон. Подружка, ничего не объясняла, только приговаривала:
— Быстрее ты Тартила несчастная, быстрее, тебе понравиться…

Светка буквально впихнула Алену в комнату и тут же закрыла дверь. Алена удивлено уставилась на Даню. Они несколько минут присматривались друг к другу, отыскивая изменения, произошедшие за три месяца. Даня стоял, надеясь, что она бросится в его объятия, но Алена не двинулась с места, ее лицо побледнело, что было уже совсем из ряда вон выходящим. Даня моментально подумал, что она сейчас хорошенько рассмотрела его шрамы и поняла, какой он урод, Алена пребывала в полном ужасе, ожидая, что вот сейчас он выскажет ей, что она просто дешевая шлюха, и виновата в том, что его избили до полусмерти. Каждый из них стоял обуреваемый своими сомнениями и эмоциями, каждый боялся сделать первый шаг из страха быть отвергнутым. Так много всего случилось с того майского дня, когда они встретились. Уж слишком дорогая цена была уплачена, за две недели счастья. Пауза затянулась.

— Зачем ты пришел? – дрожащим голосом пропищала Алена, изо всех сил стараясь не упасть в обморок или расплакаться.
— К тебе. Я… то есть, как твои дела?- вдруг спросил Даня. Ему хотелось дать себе хорошего пинка, все его заранее заготовленные речи, вылетели из головы. Он не ожидал такого холодного приема, да, по-другому представлялась ему их первую встречу, спустя три месяца.
— Ты зря потратил время, я не хочу тебя видеть, а особенно твое уродливую харю. Мне противно с тобой разговаривать, убирайся и никогда сюда больше не приходи! – выпалила на одном дыхании Алена, ее подбородок задрожал, а большие глаза наполнились слезами. Это была дурацкая привычка, "заворачивать своих близких в вату", и ограждать от всех невзгод жертвуя собой. Но Алена не могла по-другому, она больше не смогла бы вынести вид окровавленного тела Дани. Уж лучше до конца своих дней быть подстилкой Максима, лишь бы с ним все было хорошо.

Даня стояла, как громом пораженный, второй раз в его жизни сбывался ужасный кошмар. Снова женщина, от которой он без ума называет его уродом. У Дани все внутри сжалось от боли, он забыл, как дышать на мгновение. Ему хотелось смеяться и плакать, плакать навзрыд. А он то дурак лежал на койке со сломанными ребрами, мечтая о ней и днем и ночью. Идиот! Неужели тот случай с Таней его ничему не научил? Он снова попался на эту удочку. "Будь все проклято! Будь проклято!" Мысли Дани метались как осенние листья на ветру. Он стоял, пытаясь осознать все ему только что сказанное, но мозг отказывался принимать эту информацию.
По щекам Алены покатились слезы, она смотрела на искаженное болью лицо Данилы. Она не могла ранить его больнее, чем сейчас, хуже этого для него ничего не было, чем сказать, что он уродец. Даже когда его били ногами, ему не было так паршиво, как сейчас. Алене очень хотелось сказать ему, что это все не правда, и что она любит его до беспамятства. Но она предпочитала любить его на расстоянии живым, нежели увидеть мертвым.
— Это не правда! – наконец сказал Даня, его лицо сильно побледнело, а слегка приоткрытый шрам на щеке четко обозначился.

— Я же сказала, мне противно тебя видеть, ты похож на жабу, старую уродливую, бородавчатую жабу, убирайся! – Алена отвернулась, смотреть ему в глаза и врать, было просто невыносимо.
— Это не правда!- снова сказал он, и голос его звучал уже увереннее, - Ты хотела меня, так же как и я тебя!
— Ты тупой ублюдок, я просто развлеклась с тобой. Я люблю Максима, я обожаю сосать его толстый член и расставлять для него ноги, это мое самое любимое занятие! Ты ведь видел, как он меня трахал, ты ничто в сравнении с ним, пустое место, импотент…
— Заткнись сука, ты просто дешевая шлюха, блядь, самая настоящая блядь… - закричал Даня, схватив ее за плечи и больно тряся.

— Да я блядь, всегда была и буду, а ты самый настоящий урод, Квазимодо хренов!
Пощечина обожгла Алене щеку, она отлетела к кровати, и, прижав руку к лицу, ошеломленно смотрела на Данилу. Он стоял, сжимая и разжимая кулаки, его лицо исказилось от злости и превратилось в уродливую маску. Сапфировые глаза просто испепеляли Алену, а по скулам ходили желваки. Девочка предположила, что он борется с желанием свернуть ей шею, после всех ее оскорблений. Ее догадка была верной.
Наконец его тело расслабились, кулаки разжались, он подошел к ней и, подняв с пола, уложил на кровать, накрыв своим телом. Алена попыталась его оттолкнуть, но не так-то легко отшвырнуть 85 килограмм мышц, тонкими женскими ручками. Даня начал целовать ее красную от пощечину щеку и извиняться. «Господи, он еще и извинялся после всего, что она ему тут наговорила!» Девочка растерялась, по ее расчетам, ее слова должны были вывести его из себя, что и случилось, а потом он должен был плюнуть ей в лицо и уйти не оборачиваясь, но вместо этого Даня задирал ей юбку.

— Ты меня хотела, я знаю, скажи, что хотела, скажи…, - шептал он ей на ухо, опаляя жарким дыханием, не прекращая целовать.
— Нет, - прошептала Алена, пытаясь оттолкнуть его нетерпеливые руки – Даня перестань!
— Скажи мне, я хочу услышать…, - Данины руки стянули Аленины трусики, а пальцы принялись ласкать заветную точку. Против такого весомого аргумента у Алены ничего не нашлось в запасе самообороны, ее вдруг затрясло от желания. Пальцы Данилы стали липкими от ее смазки, Алена начала постанывать и двигать попкой. Даня улыбнулся. Он стянул с нее кофточку и лифчик. Его маленькая распутная колдунья, такая сладкая и такая горячая, просто изнывала от желания, хоть и шептала, что не хочет.. Даня нагнул голову и слека прикусил сначала один маленький розовый сосок, а потом второй. Малыши тут же встали по стойке смирно, напрашиваясь на повторные ласки. Даня почувствовал, что не одни они встали, напрашиваясь на ласки, его дружек настойчиво рвал ширинку, идя к свободе. Алена начала стягивать с него рубашку с неизменно длинными рукавами, максимально закрывающими шрамы. Освободившись от нее, она потянулась к пряжке ремня, ее руки слегка тряслись.

— Я смотрю тебе уже невтерпеж? – пошутил Даня, не громко рассмеявшись.
Но когда Алена резко его перевернула и, стянув джинсы, взяла в рот напряженный член, смех замер, уступив место стонам удовольствия. Алена поиграла с его дружком несколько минут, а потом села сверху на его каменный член. Даня сильнее притянул ее к себе, девочка вцепилась ему ногтями в грудь, поцарапав кожу. Даня вздрогнул и подумал, о том, что воздержание это страшная штука она такое с людьми делает! Алена откинулась назад, совершая приятные манипуляции бедрами, Даня приподнялся и стал целовать ее грудь. У него просто сносило крышу от кайфа, три месяца не прикасаться к этому сладкому телу, были пыткой.
Даня дал ей возможность поруководить немного, а потом резко перевернул ее на спину, Аленка пискнула, оказавшись под ним, и что-то протестующе простонала. Но когда Даня склонился над ней, опираясь на руки, она с удовольствием подставила губы под его жаркие поцелуи. Даня, безошибочно припал своим ртом к ее губам, разжал их кончиком языка и, вобрал в свои, больно - и сладко. Она как-то возбуждающе попискивала и постанывала, стараясь сдерживаться и не стонать в голос. Ее глаза закатились, а лицо порозовело, тело с кошачьей грацией выгибалось навстречу его движениям.

Она была горячей, как печка и от этих ее стонов и телодвижений, Даня окончательно поплыл, он зажмурился и задержал дыхание, чувствуя приближение оргазма. Алена тоже подходила к пику, она обхватила его ногами, едва не закинув ему их за уши, и стала двигаться быстрее, стараясь, чтобы он проник как можно глубже. Но вот по ее телу прошла первая судорога, следом вторая, Алена выгнулась, замерла на несколько секунд, ловя ртом, воздух и затем потеряла сознание. Даня кончил, сделав еще пару толчков. Когда его отпустило, он лег на кровать и притянул к себе Алену, она была в отключке. Даня принялся аккуратно целовать ее личико, девочка сморщила носик, когда начала приходить в себя, а потом открыла затуманенные глаза.
— Приветик! – прошептал Даня, вспомнив, как однажды так же сказала ему Алена.

Алена не ответила и только сильнее прижалась к нему. В ее голове крутились сотни мыслей, о том, что нужно извиниться, что они не должна была этого делать, что Максим убьет Даню, если узнает. Но девочка поймала себя на мысли, что все только что случившееся, было фантастически приятным, и ей очень хочется повторения этих сладостных ощущений.
— Прости, что назвала тебя уро…, заговорила Алена, наконец, решившись, но Даня закрыл ей рот поцелуем, не дав договорить.
— Я знаю.
— Я так не думаю, я просто…, - и снова он не дал ей договорить, поцеловав в губы.
— Молчи, слова сейчас хуже всего, они все испортят, - прошептал Даня, нависая над Аленой, опираясь на локти. Правой рукой он ласково перебирал ее локоны.

Алена посмотрела на его улыбающееся лицо со шрамом, который теперь казался ей не таким уж и заметным, как раньше.. Девочка пожелал и себе такой же заряд оптимизма, какой исходил от Данилы, но суровая реальность не давала долго витать в облаках. Через час явиться Максим, а ночью, она будет вот так же лежать под ним, расставив ноги и делать вид, что ей приятны его ласки. Даня все испортил, она уже привыкла жить день за днем в постоянном страхе, без какой либо надежды на спасение, а он дает ей сказку, красивую, но не долгую, конец которой они оба знают. Однажды главный злодей этой сказки, решил укоротить количество серий в их мелодраме, и Даня на три месяца был прикован к кровати, в следующий раз его кровать будет деревянной, а покрывало из сырой землицы.

— Даня, ничего не получится, он тебя просто убьет, - наконец сказала Алена вслух, ее глаза наполнились слезами.
— Не убьет, а ты скоро будешь, свободна, у меня есть план, - Данила слегка сместился, чтобы не раздавить ее.
— Какой?
— Сейчас узнаешь, но мне нужна твоя помощь, а иначе ничего не выйдет.
— Что я должна делать? – осведомилась Алена, не скрывая любопытства. Новость о том, что она сможет избавиться от Максим, Алену обрадовала, ее не особо волновало, как Даня собирается это сделать. Ей было все равно, даже если Макса разрежут на куски и разбросают по всему городу, он вполне это заслужил.
Максим сидел за столиком в ночном клубе со своим лучшим другом Костей, они пили пиво и вели обычный треп о бабах. При этом, сходясь во мнении, что Алена в последнее время сильно сдала и стала выглядеть просто ужасно. Не следит за собой, не причесанная, не накрашенная и сильно исхудавшая, она вызывала отвращение, а не желание. Ни Максим, ни Костя не спали с ней уже неделю.

Вдруг к их столику подошла девушка лет n-ти. Парни во все глаза уставились на нее. Она была очень похожа на Алену. Такие же длинные черные волосы, зеленые глаза, пухлые губы. Девочка даже одевалась в том же стиле, что и Алена. Но ее лицо хоть и симпатичное, было другим.
— Извините, - прощебетала она, - Вы не могли бы мне помочь, вон тот урод ко мне пристает, а мне это неприятно. Русской речи этот дебил, кажется, не понимает, и я сказала, что вы мой парень. – При этих словах незнакомка качнула головой в сторону Максима.

— Конечно красотка! – отозвался Максим, отойдя от секундного шока, он посмотрел в сторону ее обидчика и решил, что наваляет ему в два счета в случае чего, - Иди к нам малышка..
Девочка довольно улыбнулась, ее левая бровь вздернулась, прямо как у Алены, и у Максима от этого жеста заныло в паху. Ему неудержимо захотелось трахнуть эту соску, трахнуть его Алену.
— Я Кити, - представилась девочка.

Максим скривился, нет, она не Алена, да и имя у нее другое и лицо, только волосы, глаза и одежда, напоминали, его любимую сестру. Кто бы мог поверить, что Максим на самом деле обожал Алену, по настоящему. Он полюбил ее с того самого дня, как его отец женился на ее матери. Маленькой Алене, тогда было только пять и она, стесняясь его, пряталась в маминых юбках. Макс решил, что будет защищать ее и оберегать. Спустя семь лет, когда ей исполнилось 12, а ему 18 лет, его любовь переросла из братской в более сильную, он хотел ее как женщину. Через несколько месяцев после дня рождения, Максим изнасиловал ее, сделав своей. Он часто вспоминал тот день, как она ревела и брыкалась под ним, это было так восхитительно. А он вонзался в нее все сильнее и сильнее, причиняя боль, заставляя стонать. Вид ее девственной крови заставил его быстро кончить. Макс просто опьянел от любви к ней, она должна принадлежать только ему, она его собственность, его личная шлюха. Но Алене не понравилось спать с ним, она всегда покорно исполняла все его приказы из страха, что он убьет ее мать, или доведет до инфаркта. А он мечтал, что однажды она полюбит его и придет к нему в постель по собственному нестерпимому, горячему желанию, которое жгло его. Но тупая сучка, выбрала этого обгоревшего ублюдка и спала с ним! При воспоминании, что она вот так же расставляла ноги для Дани, как делала это для него, у Макса сводило челюсть. Ему хотелось размазать этого козла по стенке, за то, что он посмел прикоснуться к его собственности. Только Максим и иногда Костя, могли ее трахать.
— Это Катя, что ли если по-русски? - без особого энтузиазма переспросил Максим.
— Ну, да. А тебе, что не нравиться? Если хочешь, я больше не буду, так говорить, - сказала покорно девочка, опустив глаза и надув пухлые губки.

"Я больше так не буду, ну буду, не буду…" - пронеслось у Макса в голове, так же говорила и Алена, всегда, когда он на нее кричал и точно так же надувала свои розовые губки. Максим снова почувствовал напряжение в паху, он должен трахнуть эту почти копию сестры, во что бы то не стало.
Троица перезнкомилась, Костя, заказал для Кити коктейль с апельсиновым соком, и они начали дружно беседовать. Максим неотрывно следил за Катей, она то жеманничала, то смеялась, то стреляла глазами, и большая часть ее поведения, просто до боли напоминало манеры Аленки.

Макс решил напоить Катю и отвезти в номер, чтобы там позабавиться вместе с Костей. Катя охотно пила все, что ей наливали, и иногда даже порывалась закурить, но так этого и не сделала. Ведь Алена не курила. Правда, Макс не знал, что для того, чтобы споить Кити, нужен, по меньшей мере, пузырь деревенского самогона, а не четыре слабеньких коктейля, ее алкогольному опыту мог позавидовать любой матерый алкаш. На четвертом напитке, Катя претворилась, что пьяная в ухнарь и стала проситься домой, так же ноя, как иногда делала это Алена. И Максим с Костей отвезли ее, только совсем в другое место. Поднявшись в номер вместе с пьяной Кити, парни начали активно срывать с нее одежду. Катя, что-то пьяно бормотала, постоянно повторяя: «Максим, ну, пожалуйста, не надо, я больше так не буду!» И от этих слов Макса просто затрясло от желания. Он уже не отличал Катю от Алены, они слились для него в эту одну пьяную девчушку, прикрывающую руками свою обнаженную грудь. Костя сорвал с Кати юбку и трусики и, прижав к кровати, раздвинул ее ноги, чтобы Максу было удобнее входить. А Максим не теряя времени, разделся и пристроился к ее киске. Девочка хныкала и брыкалась, и это заводило его больше. Максим вошел в нее, но не почувствовал девственной преграды, это его разочаровало, но не настолько, чтобы перестать ее трахать.. Когда он кончил, они поменялись с Костей местами. Девка уже не хныкала, а просто покорно исполняла все, что говорили. Парни перепробовали все, что только смогли придумать, они даже трахнули ее вдвоем одновременно. При этом Катя, как-то подозрительно стонала, будто ей это нравилось. Потом она залилась слезами и стала причитать, и не затыкалась даже тогда, когда получала затрещины. Максим драл и драл ее, он был неутомим, ему казалось, что это под ним хнычет Алена. И тут случилось то, чего явно никто не ожидал, или почти никто.

В номер ворвались мусора, в комнате начался хаос. Менты повыхватывали пистолеты и потребовали, чтобы Максим и Костя легли на пол лицом вниз и сложили руки за спиной, парням пришлось подчиниться. Через несколько секунд появились понятые и партьей гостиницы, который постоянно повторял, что он услышал крики и понял, что девочку насилуют.. Пьяная в дрова Катя, как-то сразу подозрительно оживилась и стала реветь в три ручья, прикрываясь простыней. Она во все горло кричала, что ее напоили и жестоко изнасиловали эти два мудака. Костя и Максим валялись на полу номера со скрученными за спиной руками, абсолютно голые, а рядом толпилась целая куча народа, постояльцы из соседних номеров вышли посмотреть, почему все шумят. Макс был в шоке, такого он не мог себе вообразить даже в страшном сне, его повязали за изнасилование несовершеннолетней девицы. От страха его желудок скрутило в тугой узел, и затрясло, как в лихорадке, ведь всем известно, что делают с насильниками на зоне. А при таком количестве свидетелей ему никак нельзя было выкрутиться из этого дерьма, без последствий. Максим в полном ужасе уставился на очевидцев, которые громко возмущались и называли его негодяем, извращенцем и насильником.. И тут Макс разглядел в толпе, высокого парня с пшеничными волосами, он улыбался. Данила улыбался, глядя на этот спектакль, все было отработано до мелочей, все это было специально для Максима. Дане обошлось это в довольно круглую сумму, но он ни капли не пожалел, что столько потратил. Ради такого момента, стоило так постараться.

Даня вышел на улицу, довольно насвистывая, он подумал, что надо отдать должное этой проститутке Кити, за неделю, она умудрилась выучить все манеры Алены и безупречно сыграла свою роль несчастной жертвы. "Боже, такой спектакль и все ради одного зрителя" - подумал Даня - "Ну ладно для двух". Его губы то и дело кривились в довольной улыбке, он ждал, когда выведут Максима, ему хотелось сказать этому мудаку пару ласковых слов на прощание.
Наконец мусора начали выводить задержанных, первый вышел Костя, ему сильно выворачивали руки, и он даже поскуливал, согнувшись в три погибели. Когда вывели бледного и напуганного Максима, Даня подошел к нему и не громко сказал:

— Отправляйся в ад, и поцелуй в жопу Дьявола от меня сука! – Даня подмигнул знакомому менту, который стоял, рядом ухмыляясь, и продолжил, будто вспомнив, - Ах да, приятных сновидений пидар, если конечно сможешь когда-нибудь уснуть на параше, прикрывая руками очко!
Мусор, который вел Максима, снова вывернул ему руки и, подгоняя, потащил к машине. Макс понял все. Это представление устроил Даня и наверняка не без помощи Алены. И менты, и пьяная девка, и понятые, всем было заплачено за их роли. Максима затошнило, от страха он за спотыкался и чуть не растянулся перед ментовской машиной.

Спустя три месяца состоялся суд, и Максиму и Косте, впаяли максимально возможные сроки по статье изнасиловании. Судья был не приклонен, а когда зачитал приговор, то выразил сомнение по поводу того, что он может быть, когда-либо смягчен. Родители Максима и Кости пытались вытащить их, но на все предложения, судья и прокурор отвечали отказами. Макс понял, что тут не обошлось без Дани, он хорошо им заплатил.
Максима отправили по этапу вместе с Костей. Парни постоянно прибывали в состоянии ужаса, им обоим было известно, что с ними будет, из этого никто не делал секрета. Мордой в нары и на утор вся зона знает, что ты девка. У Максим вообще не было уверенности, что он выйдет из тюрьмы живым, он понимал, что Даня мог заплатить не только судье за приговор. Он не сильно ошибался.. Через неделю, после того, как парней подселили в хату, ночью пришел конвоир и, вызвав Макса, повел, его по коридорам.
— Куда мы идем? – дрожащим голосом осведомился Максим, вся его храбрость испарилась, уступив место животному страху.
— Пасть закрой и шагай, - грубо ответил тот.

Они подошли к хате и конвоир, сняв наручники с рук Максима втолкнул его во внутрь. В камере сидело три здоровенных, накаченных мужика, двое из них были не русскими, они что-то ели и смотрели телик. Макс остановился как вкопанный, он чуть не упал, у него задрожали коленки и застучали зубы. Это миленькое место все называли пресс-хатой, и каждому на зоне было известно, что здесь делают с людьми.
— Вот девочку вам свежую, привел! – со смехом сказал конвоир, закрывая дверь камеры, и тем самым, отрезая последний путь к спасению Максу.

Максим тут же кинулся к двери и стал звать на помощь, но в ответ ему раздался приглушенный смех, а затем конвоир начал негромко насвистывать веселую мелодию. Максим повернулся к зекам, все они сидели, оперившись руками на колени, и ухмылялись.
— Какая ты у нас горластая сучка, но смазливая бля! – сказал самый здоровый из них.
Все трое накинулись на Максима, он не плохо дрался, но это его не спасло, через несколько минут отчаянного сопротивления его перекинули через стол и сдернули штаны. Конвоир стал насвистывать чуть громче, крики из хаты, сбивали его с ритма, и он немного фальшивил.

На улице опустилась глубокая ночь и в черном бархатном небе ярко горели тысячи звезд, заставляя замирать от восторга. И хоть сейчас стоял май, было немного прохладно. Полная луна роняла свои холодные лучи на водную гладь, высвечивая золотую дорожку. Двое шли по берегу озера, держась за руки.
— Даня я замерзла, поехали домой, - захныкала Алена.
— Потерпи, скоро прейдем, - ответил он.
Наконец, они добрались до места назначения, и Даня, отодвинув в сторону как занавес, длинные ветки ивы, спадавшие до земли, пропустил вперед Алену. Они оказались на берегу, который полукругом сильно вдавался в озеро. На сухой земле лежало одеяло и корзинка с продуктами, в ней же покоилось дорогое красное вино и бокалы. Алена замерла на несколько секунд, от восторга, это было так романтично, как в сказке. Над головой простиралось огромное звездное небо, лягушки просто надрывались, распевая серенады, от света луны к месту их ночного пикника протянулась золотая дорожка. И где-то здесь, в кустах, копошилась целая куча, ядовитых гадов, готовых вцепиться в задницу, любому, кто потревожит их покой.
— Как красиво! – благоговейно прошептала Алена, - Ты захватил с собой противоядие?
— Вот дурочка, - рассмеялся Даня, - Боишься?
— Да нет, просто не хотелось бы умереть от укуса какой-нибудь змеи.
— Да ладно, ты, что желаешь смерти несчастной змейке, ты абсолютно не съедобна!
— Негодяй! – Алена ткнула его в ребра, - И ничего я не боюсь, я это так, просто сказала, пошутила.
— Конечно, конечно солнышко, все как ты скажешь трусишка, - Даня рассмеялся, глядя в ее сердитые глаза, - Может, присядем, наконец?
— На дорожку что ли, на тот свет?
— Какая ты пессимистка!

Они сели на одеяло, Даня разложил заготовленные закуски и открыл вино, разлив по бокалам. Первый тост был за них, сегодня ровно год, как они знакомы. Столько всего случилось за этот год и хорошего и плохого. Алена, наконец, избавилась от Максима, правда иногда он ей снился по ночам, его лицо всегда было бледным, он протягивал к ней руки и шептал, что любит. От таких снов, Алена просыпалась в холодном поту, и очень сожалела, если рядом не было Дани. Он всегда обнимал и успокаивал ее в такие моменты. Однажды Алена приехала к нему на зону с родителями, по их настоянию, они говорили, что он очень хотел ее увидеть. Макс выглядел вполне здоровым, он жадно всматривался в ее лицо, будто хотел что-то в нем прочесть или отыскать, хоть какую-то реакцию на него. Но Алену он ни сколько не волновал, она уже даже перестала его ненавидеть, ничего не осталось в ее душе для этого человека, даже такой роскоши, как отвращение. Пустота в сердце, никаких эмоций и кошмары по ночам, это все воспоминания, что достались ей от старшего сводного брата.
Сейчас Алена смотрела в будущее, кошмар, который длился четыре года, закончился, рядом с ней был любимый человек, и остался последний неразрешенный вопрос, последнее сомнение, которое терзало девочку на протяжении года.

— Дани? – голос Алены вдруг стал напряженным, это заставило Даню навострить уши.
— Что?
— Тогда помнишь, на квартире, когда Максим меня изнасиловал при всех, я взглянула тебе в лицо. И ты... ты смотрел на меня с таким отвращением. Ты … ты считаешь меня шлюхой, ты подумал, что мне все это нравиться? – спросила она дрожащим голосом.
Даня отставил свой бокал и забрал у нее. Он притянул ее к себе и прижал к груди. Алена всхлипнула и попыталась отстраниться, он не дал и еще крепче сжал в объятиях.
— Я смотрел с отвращением не на тебя, а на Максима, на то, как он издевался над тобой, - ответил он тихо.
— И ты не считаешь меня шлюхой, даже не смотря на то, что я спала с ним четыре года?
— Может ты и шлюха Аленка, - девочка сжалась от этих слов, - Но Бог свидетель, ты моя шлюха..
Алена не смогла сдержаться и рассмеялась сквозь слезы, только Даня мог собрать в одно предложение эти слова.

— И вообще перестань ты себя так называть, я например, считаю, тебя очень умелой женщиной, умеющей работать руками, и мне несчастному девственнику сильно повезло, когда я тебя встретил. Да и остальными частями тела ты трудишься не хуже, чем…
Алена смеясь, ткнула его в ребра, локтем не дав закончить фразу.
— Тебе повезло, что я такая умелая женщина умеющая работать руками, в будущем это может пригодиться, потому что у мужчин, знаешь ли, начинаются всякие там проблемы с возрастом, а ты ведь старше меня аж на целых семь лет.
— По-моему, кто-то намекает на мою несостоятельность, и кому-то было мало секса в последние два дня, - смеясь, сказал Даня и повалил Алену на покрывало, - Ты, кажется, боялась змей? Щас мы их распугаем, вот задеру тебе юбку и включу стоналку!
Даня театрально закатал по выше длинные рукава рубашки и полез рукой в трусики Алене, она завизжала, и начала смеясь брыкаться.
— Потише, я не могу нащупать кнопку! – усмехался Даня, шаря рукой у нее в трусиках, Алена повизгивала и смеялась, - Вот блин, спряталась она что ли?

На лице Дани играла широкая проказливая улыбка, и он сейчас был похож на шаловливого мальчишку. Алена притянула его лицо и поцеловала в губы, а потом громко взвизгнула и захохотала.
— Нашел! – радостно воскликнул Даня.

3050   2 83472    2  +3.7 [10]