"... то ли водка плохая стала,
То ли космос как-то влияет..."
(А. Лаэртский)
Минула школьная беззаботая пора. Наше классное уёбище - Лидочка переспала уже почти со всеми старшеклассниками школы, продолжая брать с них обещание, что они "ни кому не расскажут", те в свою очередь подкрепляли свои обещания "угрозами", что если не даст, то уже не весь класс, а вся школа узнает. Потом, "весь двор узнает", "весь район узнает". Эти угрозы принемались ей уже как пароль, хотя, пожалуй, уже пол города знали, кто такая Лидочка и что нужно, чтобы забраться к ней в постель. Она начала баловаться сначала пивом, потом, чем покрепче. Говорят, "Портвейн 777" уважала. Но, по чуть-чуть. Этим уважением стали пользоваться уже довольно взрослые дядьки, которые тоже обещали ни чего ни кому не рассказывать, подливая ей портвешок в гранёный стаканчик. От одного из них она и залетела в первый раз. Её не состоявшийся школьный ухажор, в порыве отчаянья, ударивший её по лицу во время секса, уже мотал срок в колонии для несовершеннолетних.
Борман и Рыжий нет-нет, да заглядывали к ней на огонёк с трёх литровой банкой пива и таранкой. С них она брала всё те же обещанья, с охотой жуя таранку под пиво, "скромно" раздвигая ноги перед, по-хозяйски шарявшими по ним, руками бывших одноклассников.
Пролетел год учёбы в сельскохозяйственном СПТУ, о котором, в силу некоторых обстоятельств и вспоминать-то не хочется. Из-за некоторых несостыковок с сокурстниками, доходило до кровопролитных "битв за территорию". Ибо, училище находилось на територии небольшого посёлка, а городских нас было в группе всего трое, остальные деревенские парни. И мы, городские, якобы, уводили у них девчонок. На самом деле девчонкам несколько больше нравились наши цивилизованные ухаживания, в отличае от похлопываний по жопе и хватаний за сиську со стороны односельчан.
Неоднократно нас вылавливали по окончании занятий и дубасили толпой. Мы тоже не оставались в долгу. Наше сопротивление ещё больше заводило деревенских и они подтягивали друзей из других групп для расправы с нами. Когда драки стали доходить до кольев - излюбленного оружия в деревенских драках, я сказал себе: "Хорош!". Написал заявление о своём отчислении из училища, указав как причину устройство на работу в связи с финансовыми трудностями моей семьи. Правда, особых трудностей не было, денег было не "завались", но вполне хватало безбедно существовать и каждое лето ездить на море.
Укажи я истиную причину своего ухода из училища, оставшимся городским не поздоровилось бы ещё больше. Впрочем, их дальнейшая судьба меня не очень-то интересовала, ибо друзьями мы так и не стали. Просто, собратья по несчастью.
Отгуляв лето, по осени я устроился на завод контролёром ОТК. Проработал год до следующего лета и в свой первый в жизни отпуск поехал с родителями отдыхать в загородный профилакторий.
В этот профилакторий я ехал с явным намереньейм найти свою единственную и не повторимую. А то ведь так и вся жизнь пролетит незаметно, а я так и буду мотаться от одной юбки к другой. Ведь мне было уже целых восемнадцать лет! :-)
К слову... В свои восемнадцать я ещё пока оставался девственником.
И вот ОНА!
Блестит огромными кофейными глазами из под чёрной, как крыло ворона, чёлки.
Звали её Светлана. Ей только-только исполнилось пятнадцать. Маленькая, почти не заметная, грудь, угловатая, почти мальчижеская фигурка. Дикая и нелюдимая. Но, вот запала в сердце. Сразу! Наглухо! Как выстрел в висок!
О, сколько трудов мне стоило добиться её расположения! Пол года телёнком ходил за ней, начисто забыв о гордости и о своих мнгогчисленных подругах.
Наконец-то она прониклась ко мне доверием и тёплыми чувствами. Мы стали "не разлей вода".
наши отношения омрачняли лишь два факта.
Первый: Ровно в девять вечера она должна быть дома и за каждую минуту опоздания у нас отнимали 10 минут нашего с ней времени на следующий день. Один раз опоздали на тридцать минут и на следующий день её вообще не отпустили ко мне.
Второй: Воспитывалась она в пуританском стиле и даже само слово "секс" для неё являлось нецензурным. Сколько я ни доказывал своё серьёзное отношение к ней, как не намекал на то, что пора бы уж нам стать ещё ближе - НИ В КАКУЮ! Говорила, что до свадьбы - "ни-ни"! А до свадьбы нам тогда было, как говориться - "как до Китая раком". Ведь ей не исполнилось ещё шестнадцати, а о свадьбе по беременности не могло идти и речи.
Так прошёл год.
И вот однажды летом девяносто первого, мы со Светой загулялись в лесу и опоздали на целый час. Во дворе Светиного дома нас уже ждали её родители. Прямо на улице устроив скандал, они заявили, что мы теперь неделю не увидимся. Что мне оставалось делать? Я ни слова ни говоря в оправдание развернулся и потопал в сторону своего дома.
На пол пути к нему меня догнала запыхавшаяся Светка.
— Не понял!- удивлённо изрёк я.
— Я сбежала! Домой сегодня не пойду!
— Ну нормально! Завтра ты домой вернёшься, там тебя и четвертуют, а меня, за компанию, кастрируют четыре раза!
— А я и завтра домой не пойду! С утра уеду к тётке во Владимир!
— Я тебе уеду! У меня зависнешь, а завтра я сам тебя домой отведу. А то твои домашние точно сделают всё, чтобы мы не могли встречаться.
— А что твоей маме скажем?
— Ничего не скажем, она сейчас у бабушки живёт.
Дело в том, что в профилактории не только я нашёл себе будующую супругу, но и мой отец. Через месяц он ушёл от нас и жил у своей блядищи. Правда не долго, раскусив её сущность, сбежал от неё. Но, гордая мама не пустила его обратно, ибо подобное случалось не первый раз. Вот и жили: мама у своих родителей, отец у своей мамы, а я один в нашей квартире. Света не знала, что я живу один, потому как, сколько бы она ко мне не приходила в гости, мама была дома, лишь на ночь уходила к бабушке, ибо по ночам её одолевала нестерпимая тоска в квартире, в которой она моим отцом прожила всю жизнь. А я в свою очередь старался не распостроняться о наших семейных несчастьях и маминой беде.
Мы со Светой зашли в магазин. Купили креплёного вина и тортик. Мы и раньше по-чуть-чуть баловались сухими винами. Креплёное взяли впервые. Я-то пробовал его и не раз. А вот для Светы это было в новинку.
Дома мы по очереди приняли душ, день выдался очень жарким и даже вечером было очень душно. Я накрыл на стол и мы уселись пить вино под тортик при свечах и музыку Жана Мишеля Жаррэ.
В ту волшебную ночь мы впервые по настоящему целовались. Алкоголь всё больше и больше раскрепощал Светлану. Когда бутылка подошла к концу, Света кивком коловы согласилась спать со мной на одном диване.
Я застелил свежее, пахнущее розовым маслом, пастельное бельё. Мама всегда клала в бельевую тумбочку то, пропитанный розовым маслом платочек, то засушеную веточку лаванды, которую ей периодически присылала подруга из Крыма.
Целовались до онемения в губах. Я гладил её плечи, лишь вскользь, как бы невзначай, касаясь её маенькой груди. Если я становился более смел и настойчив, она тут же убирала мою руку с интимных мести перекладывала на своё плечо.
В конце концов я сел на диване, прикрывая одеялом свою взбесившуюся плоть и предложил покурить. Курили молча. Света прятала взгляд. Ей было стыдно. Я толкнул её плечём:
— Свет! Ну, мы уж взрослые люди! Хорош! Давай попробуем?!
— Я не хочу до свадьбы забеременеть! - ответила она и идиотски хихикнула. Она была уже изрядно пьяна. И её здравый смысл из последних сил старался не отключиться.
Я пвалил её на диван, покрывая поцелуями лицо... Шею... Грудь... Живот... Пока не вцепился зубами в резинку её трусиков. После нескольких минут дурашливой возни они упали на пол. Напрасно она пыталась прикрыть заветное местечко руками. Я, крепко держа её за запястья, локтями, плечами, да что там, практически всем своим телом с трудом развёл ей ноги и поцеловал её туда, куда ещё "не ступала рука человека". Да и не рука тоже. И тут, сопротивление её рук ослабло. Я отпустил их и забрался на неё сверху, не давая свести ноги. Стоя над ней на коленях и локтях, я целовал её в шею, шепча на ухо успокоительные слова. Аккуратно рукой нащупал её увлажнившуюся ложбинку и начал водить по ней своим окаменевшим членом. Вверх. Вниз. Вверх. Вниз. Её глаза закрылись, дыхание участилось. Всё тело начало подрагивать. Я собрался духом и... Что за чёрт!!! Я не смог проникнуть внутрь! Я попытался ещё. Ещё! Уже с силой, причинившей и Свете и мне небольшую боль, я буравил её своим, одеревеневшим от возбуждения, колом. Света была удивлена не меньше. Ни у меня, ни у неё не было подобного опыта. Но, ведь как-то оно должно происходить! Как-то туда внутрь попадают! Я оставил свои членистые попытки и начал шарить там пальцами. Удивлённая Света даже не сопротивлялась и не пыталась прикрыться. Она лежала в изумлении, широко разведят ноги, а я, подобно генекологу исследовал каждый миллиметр её промежности. Всё было на месте, насколько я мог судить, опираясь на свои знания, приобретённые при просмотре немецкой порнухи по видаку, подключённому к чёрно-белому телику. Губки были на месте. Но. О УЖАС!!! Отверстия между ними НЕБЫЛО! СОВСЕМ НЕ БЫЛО! Палец упирался во что-то твёрдое, монолитное. Будко бы кость лобка срослась с копчиком!
Боже! Мутант! Светланка - Инопланетянка!!! Первая девушка в моей жизни, в которую я влюбился, оказалась МУТАНТОМ!
— Хватит! - с некоторым раздражением в голосе, Света прервала мои научные исследования и сжала ноги.
— Свет! - спросил я закуривая. - Как это?
Моя измученя плоть валялась на боку, не подавая признаков жизни. Низ живота жутко ломило как от удара по яйцам.
— Не знаю, как это... - глядя в сторону ответила Света.
— Свет! А ты, это... Ты как на свет появилась?
— Дурак! Естественным путём!
— Точно? Не перекрёстным опылением? Не отпочковыванием?
— Дубина! - засмеялась Светка. - До сегодняшнего дня всё нормально там было. И смутилась:
— Я специально не проверяла. Но, точно знаю, что всё нормально было. А почему сегодня так... Сама не знаю.
Мы проспали остатки ночи обнявшись, а наутро я проводил её домой, уже готовый к предркаемой мною кастрации. А что, пусть кастрируют. Я Светку люблю и останусь с ней навсегда в любом случае. Поэтому, конец мне наверное уже не нужен. Пусть кастрируют.
Думал я об этом конечно не всерьёз. Но, как известно, в каждой шутке есть доля правды.
продолжение в рассказе "Животное"
