Часть-4.
В компании новые лица.
Дима пригласил Свету и Лену в новую зону отдыха, туда же и пришли Таня с Верой. Больше никого звать не стали, чтоб не создавать толпы. Сев на скамейку и поставив ноги на мою грудь, Света спросила:
— Зачем звали?
— Нам про Маринку нужно узнать – сказала Таня.
— Но ведь она последнее время с вами больше времени проводила, и вы должны лучше знать – сказала Лена.
— Где она мы знаем, но вот связаться с ней у нас нет возможности – сказала Вера.
Мои подруги по работе задумались. Разговор начался напряжённо. Света и Лена конечно не знали, где я уже третий месяц нахожусь и даже ни разу не позвонила, а когда Вера спросила у них о моих увлечениях и стала задавать вопросы более интимного характера, они вообще напряглись и не знали что ответить.
Ничего не оставалось, как взять с них подписку о молчании и всё рассказать. Когда Света и Лена пообещали, что никому не расскажут и помогут нам всем, что знают, Вера сказала, где я нахожусь. Девчонки подскочили со скамейки и оглядевшись по сторонам и не найдя ничего подозрительного, сердито сказали:
— Если вы нас так пугать и разыгрывать будете, то прощайте и мы уходим.
— Да ладно вам. Никто вас не пугает и не разыгрывает и Таня встала и подошла к скамейке, где сидели Света и Лена и ухватив за край грудь, лежавшую под их ногами, приподняла вверх.
— Вот её левая грудь – сказала она.
Девчонки были в шоке и не могли сказать ни слова. Таня и Вера поняли, что они переборщили и не успев их подготовить, сразу всё выдали. Делать было нечего, и тогда Вера ещё выдала несколько моментов и подала им прочитать мою записку и письмо. Это немного привело их в чувство. Они узнали мой подчерк и сказали, что это я писала. В после часовой беседе, Свете и Лене всё же удалось объяснить положение, в котором все оказались и вставая, они обещали подумать и тут же опомнившись, что стоят на моей груди отпрыгнули в сторону, оставив на ней отпечатки своих каблучков. Лена носила обувь на среднем каблуке и не таком тонком, как Света, которая была немного ниже нас ростом и всегда надевала на ноги сапоги или туфли на шпильке.
Увидев свои отпечатки на моей груди, Света ойкнула, и спросила:
— А ей не больно?
— Да нет. Всё нормально – ответила Таня.
— Мы надеемся на вашу помощь – сказала вслед Вера. И они ушли.
Время в ожидании тянулось медленно, а моё тело исполняло роль пепельницы в зоне отдыха уже восьмой день, но подруги не подвели, и уже утром следующего дня Лена принесла отпечатанный рассказ, в котором я описывала свои похождения и первый вход в состояние транса. Они подошли к цеху и стали ждать Веру возле зоны отдыха, не садясь на скамейку и всё ещё боясь наступить на мои груди.
— А почему не садитесь – спросила вышедшая Вера.
— Н… - пожав плечами что-то невнятно произнесла Света.
— Да ладно вам, не бойтесь, ей ни капельки не больно – ответила Вера и протопала своими грязными рабочими туфлями по моей груди.
Света и Лена стесняясь и как бы с опаской, но последовали её примеру и тоже прошли и сели напротив, подогнув ноги под лавочку.
— Вот, я нашла её рассказ, где описано то, что происходит сейчас с вами и с ней, но это было n лет назад и там вместо вас были её сёстры. – сказала Лена и подала десятка два листов отпечатанных на принтере.
— Спасибо – ответила Вера и спрятала их в карман.
— Мы прочитали, но не поняли, что именно вас интересует – ответила Света.
— Ладно, мы тоже прочитаем и потом обсудим – ответила Вера.
— Ну мы побежали - и забыв про мою грудь, Лена и Света встали и удалились, лишь оставив два глубоких следа на моей груди от Светкиных шпилек.
Вера наклонилась и убедившись, что ничего не проткнуто, пошла в цех.
— А ещё подруги называются, чуть своей же подруге своими шпильками грудь насквозь не проткнула – ворчала она про себя, пока не столкнулась с Димкой.
— Ты откуда – спросил он.
— С девчонками встречалась, вот Маринкин рассказ.
— Дай прочитать.
— На, только никому, может там кроется секрет – и Вера достав из кармана свёрнутые вчетверо листы, протянула их Димке.
За четыре дня почти все в компании прочитали этот рассказ и под вечер в конце рабочего дня, собрались для обсуждения. Пригласили и Лену со Светой. Дискуссия была долгой и ни как не находилось единого мнения. В конце концов все же решили остановиться на том, что Марина писала в своей записке и то что прочитали в рассказе. Теперь перед всеми стояла задача, как о своём проступке рассказать всем прилюдно. Всё это было похоже на признание и раскаяние в том, что каждый когда то совершил и до этого знал только он один, а сейчас должны будут узнать все. Это было выше всяких сил, и первой не выдержала старшая подруга.
— Хватит верить во всякую чушь, которую она здесь на придумывала , а мы ломаем головы и носимся с ней, как с писанной торбой.
— А если это правда и без нашей помощи она не сможет обратно вернуться – спросила Света.
— Да это всё бред и она давно уже не может вернуться, а если бы могла, то уже вернулась бы – возмущалась старшая подруга.
— И чё мы теперь не сможем спасти Маринку, а как же её дочка – сказала Лена.
— А что у неё дочка есть – спросил кто то.
— Да, скоро в школу пойдёт – ответила Света.
Наступила тишина и все замкнувшись в себе о чём то думали. Первым заговорил Виталик.
— У меня есть предложение. Давайте всё расскажем про себя при всех, и это будем знать только мы и больше никто, а потом решим, что делать дальше.
Нехотя стали появляться одобрительные возгласы и только несколько человек продолжало молчать. Старшая подруга, Вера с Таней и Димка.
— А вы что молчите – спросила одна из подруг.
— Можно ещё подумать, так сразу не скажешь – ответила Вера.
Все согласились и разошлись по домам. Решили собраться в пятницу после работы и остаться на выходные, чтоб не спеша всё обсудить и решить, как быть дальше.
Пятница пролетела в полном ожидании и когда все разошлись, вся компания собралась в цехе. Была уже середина мая, и затягивать дальше уже было некуда. Решено было начинать пока без тех, кто ещё не высказал своего мнения, в надежде, что они присоединят его позже и расскажут всё, что у них накипело.
Первым высказался Виталик:
— Я всегда любил подглядывать, и меня часто за это гоняли, и однажды за мной гналась женщина и упала прямо в лужу, и я смеялся над ней.
— Мы со школы не переносили симпатичных девчонок и готовы были их растоптать, подсмеивались над ними и всякие небылицы придумывали. Нам хотелось их растоптать и раздавить, чтоб они не выпендривались – ответили две подруги.
Третья подруга сказала, что всех симпатичных особ хотела бы отдать бомжам, чтоб уравнять со всеми, и они сильно не задавались. Больше пока никто не хотел высказываться, и решили пока начать с этого. Вначале решили решить проблему Виталика и двух подруг. Они были похожи, и их можно было бы объединить. Виталик сам нашёл для этого место и выкопав из зоны отдыха меня, т.е. моё тело, заменили его на заранее приготовленную ёмкость и поехали в город.
На одной из улиц недавно делали ремонт водопровода, и там была раскопана дорога и тротуар возле дома. Кругом было тихо и до утра ещё было время. Через полчаса моё тело уже лежало в траншее, а голова прикрытая тряпками и чуть присыпана землёй – лежала на газоне. Груди расправили и присыпав по периметру расстелили по обе стороны от траншеи. Всё остальное замаскировали, а в пустоту растянутого влагалища пришлось насыпать грунт и уплотнить, чтоб избежать любых травм. Дождавшись рассвета и первых прохожих, все убедились, что меня, т.е. моё тело, никто не заметил и люди проходили мимо – наступая на мои груди и слегка проваливаясь в грунте над моим телом.
Все поехали по домам – завтра на работу. Чуть позже Виталик вернулся и чтоб убедиться, всё ли в порядке, сам прошёлся по тротуару. Его ноги легко продавили мои груди на несколько мм. и он был доволен, что придумал сюда меня спрятать на время. В некоторых местах были видны отпечатки небольших каблуков и углублений от шпилек, и Виталик решил немного понаблюдать со стороны. Вскоре он увидел двух подруг, которые высказали своё мнение, и решил проследить за ними. На ногах у них были полусапожки на высоком каблучке, и они издавали мелодичную и частую дробь по асфальту. Когда они ступили на мои груди, звук на время исчез, а их шаги стали короче. Виталик сразу понял, что они хотели потоптаться и реализовать свою мечту. С этими мыслями он уехал домой. На другой день он специально проехал мимо и посмотрел на состояние моей груди. На ней было всё в следах от каблуков и шпилек, и прямо перед ним по моей груди прошла женщина с огромной собакой, оставив глубокие вмятины от каблуков.
Несколько дней моё тело пролежало поперёк тротуара, и по нему прошла не одна сотня ног, оставляя каждая свой след. После работы подруги часто гуляли по этому тротуару и докладывали всем о состоянии моих грудей и меня. Спустя четыре дня, на обеде нас отозвал в сторону Виталик:
— Я нашёл заброшенный дом, где живут бомжи, и переговорил с одним. Он согласен, но за это просит ему заплатить - выпалил он на радостях.
Единогласно было решено ночью меня, т.е. моё тело, перевести к бомжам. Так и было сделано. Бомжей предупредили, чтоб ни каких увечий и повреждений, а так они могут делать с моим телом, что хотят. Виталик им подала несколько купюр, и пообещал остальное после. Они с радостью согласились. Меня, т.е. моё тело выгрузили и занесли в подвал. Там я провела следующую неделю. Меня никто не проверял и я, т.е. моё тело, было полностью во власти бомжей. Вся компания усиленно думала, что делать дальше и чем дольше они думали, тем больше времени я, т.е. моё тело, была среди бомжей.
На восьмой день, Виталик и ещё несколько девчонок приехали за мной, А Димка и остальные готовили меня, т.е. моё тело к другому испытанию. Забрав моё тело у бомжей, Виталик расспросил, что они делали, и как им понравилась моя грудь и всё остальное. Бомж Иван был очень доволен и получив деньги с удовольствием всё рассказал:
В течении всего времени, раз я была не в состоянии двигаться, они использовали мою голову и сами себе делали минет. Моя прямая кишка служила местом для объедков, а растянутое влагалище было хорошим ночным горшком, в который ходили все, кто хотел. На моих грудях устроили лежанку для собак и как то чудом они ни чего не унюхали. Даже блохи не соизволили сесть на моё тело из-за обильных и частых обработок его мазутом и графитовой смазкой. Когда меня, т.е. моё тело привезли на новое место, то все в этом убедились. Мой рот был полон спермы, а из заднего прохода торчали остатки селёдки, и шкурки от колбасы и ещё много всякой всячины. В самом влагалище лежало несколько коричневых какашек человеческого дерьма и они были покрыты слоем жёлтой жижи, как подливом – это свидетельствовало о том, что у кого то было непереваривание пищи и хороший понос.
Положив меня, т.е. моё тело на землю и достав канистру с водой, ребятам пришлось промыть моё влагалище и прямую кишку, чтоб эти запахи не привлекали внимание.
Затем принялись всё приготавливать, чтоб выполнить то, что рассказала Лена и Света. Увидев меня в таком состоянии и поняв, что с моим телом можно делать всё что угодно, девчонки рассказали то, что когда то рассказывали мне. Я была рада, что они решились. После того, как Лена и Света прочитали несколько моих рассказов, они признались мне, что им в детстве хотелось всех, кто их обижал вымазать в коровьем навозе или вообще сбросить в туалетную яму, чтоб не обижали, и Света однажды одного мальчика толкнула и он сел прямо в коровью лепёшку. Все смеялись, а он плакал. Лена же устроила нечто почище Светиной проделки, она просто обкидала девчонок и ребят какашками, когда те возвращались из школы. Сама она тогда ещё не училась.
Скандал был конечно большой, но что взять с ребёнка.
Сейчас меня, т.е. моё тело, отвезли к ближайшей деревне и положили в небольшое углубление в земле. Ребята насобирали лопатами свежих коровьих лепёшек и закидали ими меня, т.е. моё тело, а потом бросив ветки и сухую траву для маскировки, оставили и уехали. Пролежала я там несколько дней, что даже верхний слой уже начал подсыхать.
Подходил к концу май, и первым из четвёрки молчавших и не желающих выдать свои тайны на всеобщее осуждение, сдалась Таня.
— Мне хочется рассказать вам, как моего парня увела его любовница, обсмеяв меня и вываляв словесно в такой грязи, что я потом год не могла ни на кого смотреть. – и Таня всё подробно рассказала.
Рассказ впечатлил всех и никого не оставил равнодушным. По просьбе Тани меня, т.е. моё тело привезли к её дому и бросили в огромную лужу, перемешанную с грязью. Ребята одели сапоги и придали моему телу экстравагантный вид. Посреди лужи возвышался бугор состоящий из моего живота и грудной клетки. Мои растянутые лепёшки плавали на её поверхности, а анальное отверстие и растянутое влагалище торчали из густой грязи.
Ноги и руки погрузились полностью, и их не было видно. Голова тоже была тщательно замаскирована, и её не возможно было разглядеть. Больше недели я, т.е. моё тело, провела в этом грязевом бассейне. Мимо ходили люди и проезжали машины. Пешеходы бросали косые взгляды на кучу мусора в луже и даже не могли подумать, на что они смотрят. Таня всё свободное время выглядывала из окна и всегда видела моё тело и реакцию прохожих и уже на восьмой или девятый день моего пребывания, она заявила, что ей это надоело, и просила убрать меня.
В цехе начался профилактический ремонт, и было решено опустить моё тело в ёмкость с мазутом. Туда никогда никто не заглядывает и я, т.е. моё тело, там могу находиться сколько угодно, пока не решат признаться другие. Из-за нерешительности Веры, Димы и старшей подруги я, т.е. моё тело, пролежало в баке четыре дня, и тогда Димка не выдержал и сказал:
— Я хочу признать свою вину в том, что давно, ещё до армии, случайно сбил вышедшего из кустов пьяного бомжа и тут же уехал. Что с ним, я до сих пор не знаю. Правда ехал я тихо – была ночь, и шёл дождь, но меня это мучает.
— Я тоже считаю себя виноватой в том, что мой отец бросил мою маму и ушёл из дома. Я с ним расскандалила и сказала, что не хочу его знать. Через день нам сообщили, что он кого то сбил и сам погиб. – рассказала Вера.
Наступила тишина. Никто не хотел что-то говорить.
— Надо увезти её на дорогу и там оставить – сказала старшая подруга.
Кто-то был согласен, а кто-то боялся, что там меня, т.е. моё тело, могут распознать и …
Было решено и меня, т.е. моё тело, снова вытащили из мазута и отвезли за город, положив поперёк просёлочной дороги в одной из луж. Потом все отошли в сторону и прождали больше часа, пока не появилась первая машина. Это был жигулёнок. Он довольно легко проехал по луже и даже не остановился. После него было решено ехать домой и вернуться сюда позже, но перед этим Дима и Виталик на своих машинах тоже проехали по луже и только слегка почувствовали небольшую неровность или кочка это была или я, т.е. моё тело.
Вернуться сюда на другой день не получилось, а потом у Виталика сломалась машина и Димка заболел и мне, т.е. моему телу, пришлось пролежать там дольше всего – одиннадцать дней.. Просить кого-то было нельзя, это привело бы к раскрытию нашей тайны. Девчонки уже ни на что не надеялись и все понимали, что шансов на моё спасение почти не осталось. Никто не знал, что со мной там происходит, или произошло. После обеда все, кто был на работе, собирались в зоне отдыха и обсуждали меня и строили разные предположения и гипотезы, что может случиться.
Две недели уже не было дождей, и стояла жуткая жара – в тени было под сорок градусов. Лена и Света даже предположидли, что я там на дороге уже начинаю разлагаться, но тут же по наивности плюнули три раза через левое плечо, чтоб не сглазить. Июнь подходил к концу и это заканчивался четвёртый месяц, как я вошла в транс, а моё тело всё это время подвергалось разным испытаниям.
Когда появилась возможность, не дожидаясь вечера, все поехали за город и увидели картину, которую трудно описать. Лужа, в которой меня, т.е. моё тело, оставили, практически перестала существовать. Кое-где проступали небольшие участки влажной, ещё не успевшей схватиться грязи. Разглядеть что-то было просто невозможно. Перед самым носом проехала машина, подняв за собой клубы пыли. Среди девчонок, а инициатором раздора как всегда стала старшая подруга, разгорелся спор. Одни предлагали, что нужно оставить всё как есть и бросить меня, т.е. моё тело, тут и не раскапывать ничего. Другие из любопытства хотели просто посмотреть, а что делать дальше – никто не предлагал. И тут старшая подруга сказала:
— Если вы так хотите, то давайте её достанем и поглядим, что там и потом решим, выбросить её где-нибудь, или отвезти на завод и там ждать, а чего я пока не знаю.
Так и сделали. Это далось не легко и когда я, т.е. моё тело, которое совсем было не похоже на тело человека, отрыли, все были в ужасе. От меня прежней практически осталась только одна голова, которая тщательно защищалась моими друзьями, а всё остальное было похоже на корягу засохшего дерева, изогнуто и расплющено. Меня, т.е то, что называлось мной, отнесли подальше в сторону от дороги и стали думать. Большинство было за то, чтобы отвезти меня, т.е. моё тело, подальше и оставить там и пусть что будет, потому что я просила не зарывать его.
А то, что я сама разрешила делать с ним всё, что угодно, я сама в этом виновата. Кто-то предложил отвезти меня, т.е. моё тело , на завод и сделать массаж и растереть всё, чтоб расправить все изгибы и плоские части, но его никто не поддержал. Всем уже изрядно надоело и было большенством решено, отвезти подальше и выбросить в какой-нибудь яме.
Ехать далеко многим не хотелось, да и Виталик не был уверен в своей машине и поэтому он увёз девчонок по домам, а Димка и старшая подруга, которая на удивление всем вызвалась на эту роль и вместе с ними поехала Вера. Старшая подруга почему-то взяла инициативу в свои руки и просила Димку увезти моё тело в одну деревню, которая уже второй год перестала существовать – все разъехались, а дома были разобраны и вывезены. Идея показалась неплохой, так и решили.
Место действительно было глухое и далеко от дороги. Кругом было полно ям, и у одной из таких Дима остановился.
— Дальше не проехать – сказал он.
Некоторые ямы были довольно глубокие, более двух метров.
— А что это за ямы – спросила Вера.
— Небольшие, это наверное старые землянки, а большие силосные ямы.- ответила старшая подруга.
— А ты откуда знаешь – спросил Димка.
— А я в детстве жила здесь – ответила она.
Больше ничего не сказала старшая подруга, и никто её об этом не расспрашивал. Моё тело положили на край одной из силосных ям и подтолкнули. Оно кубарем скатилось вниз и скрылось среди зарослей крапивы и многолетнего бурьяна, слегка примяв его.
— Если не присматриваться, то ничего не видно – сказала Вера.
— Да, действительно – ответил Дима.
Но старшая подруга всё же нарвала охапку травы и бросила сверху для уверенности. Потом все сели в машину и домой вернулись уже затемно. Всю дорогу молчали, и даже разговорчивый Димка не проронил ни слова. Он молча отвёз сначала Веру, а потом старшую подругу.
Спустя несколько дней кто-то из девчонок случайно бросил такую фразу:
— Неужели это всё закончилось, и старшая подруга не выдержала и сказала:
— Простите меня пожалуйста - и рассказала, когда ей было всего шестнадцать – она родила девочку и боясь матери и пересудов, бросила её, подбросив на крыльцо одного дома, а когда опомнилась, то где и кого искать уже было поздно. На месте того дома была яма, а хозяева уехали и в деревне было всего три целых дома.
Все стали жалеть её и уговаривать, что может ещё найдётся твоя дочь и снова забыли про меня.
Шёл июль и после признания старшей подруги я на следующий день очнулась. Всё моё тело ломило и тянуло. Оно распрямлялось и принимало свою прежнюю форму. Я стиснула зубы, чтоб не закричать от боли и неприятных ощущений. Мне казалось, что меня тянут сотни рук в разные стороны и скоро разорвут на части, но вдруг всё резко прекратилось и я открыв глаза, увидела свет и голубое небо. Светило солнце и кругом меня была зелёная крапива и откосы огромной ямы. Осмотрев своё тело, я сама ужаснулась. Оно было чёрное, и толстый слой грязи свисал в некоторых местах. Мазут и масло перемешанное с графитом и землёй, были скользкими и липкими, а мои груди были похожи на два огромных грязных мячика.
К вечеру я с большим трудом цепляясь на склоне за траву, выбралась на верх и оглядевшись по сторонам, пришла в замешательство. Всё кругом было незнакомо, и куда идти я не знала. Пришлось идти наугад и когда показалось шоссе, я дождалась ночи и прочитала указатели. Названия мне были неизвестны, и я пошла в сторону заката. Интуиция не подвела и под утро я увидела название знакомой деревни. До города было около семидесяти километров.
Больше недели у меня ушло на дорогу до города. Босиком было трудно идти и приходилось постоянно прятаться. Мне с трудом удалось отмыть с помощью глину одну руку и я смогла срывать ягоды и таким образом утолять голод и жажду. В лесу часто встречались люди – была пора заготовок, и приходилось в основном идти вечером и ночью, а днём отлёживаться в укромном месте.
Вот наконец-то показался город и я снова задумалась – куда и к кому идти. В городе мне показываться нельзя и мои следы сразу обнаружат – оставалось одно на окраину к Димке в его гараж. Где он находился, я не знала, но подсознание само подсказывало мне дорогу.
А в это время, мои новые друзья не выдержали и все вместе решили навестить ту деревню и узнать, что там и как. Собравшись у гаража возле Димки, они ждали Светку, но её ни где не было и ребята уже начали волноваться.
Светка в это время села в долгожданную маршрутку и по пути её следования по привычке рассматривала окрестности и вдруг заметила чёрную фигуру человека. Она испугалась и подумала, что у неё галлюцинации начались. Приехав к ребятам, она заикаясь всё им рассказала и было решено проверить её догадки, что вдруг это я там брожу. Когда они остановились на том месте, где показала Светка, то на ветках деревьев и на траве обнаружили мазутные пятна и графитовый порошок. Сомнений не было. Бросив машину, одна часть девчонок, вместе с Виталиком отправилась в погоню по следам, а Димка решил обогнать и встретить на подходе к городу.
На опушке одного из пригородных парков все почти в раз увидели силуэт чёрного и голого человека. Сомнений не было. Это была Маринка, т.е. я.
Встреча была очень бурной и не смотря на мой вид, я почти со всеми слегка обнялась. Димка дал мне курточку и постелив всё, что было у него. Уже бережно и особой осторожностью, уложил меня в багажник и все поехали на завод.
Вечерами я отмывалась и мне помогали все, кто как мог, а днём пряталась, пока не наступил выходной. Пять дней мне понадобилось, чтоб смыть с себя всю грязь и весь мазут и всё, что налипло и въелось за четыре месяца. Когда было стёрто последнее пятнышко, я вздохнула от облегчения. Кожа вся горела, но мне было легко и весело. Не обращая внимания и не слушая почти никого, я болтала без умолку и расспрашивала всё, что было в моё отсутствие. Я бегала голышом и резвилась, как ребёнок и мне было хорошо, что мои друзья меня не бросили, хотя им так тяжело это далось. Я метала с голоду всё, чем меня угощали и уже уставшая, свернулась калачиком на диване и уснула.
Рано утром меня разбудила Лена и Света. До начала смены мне нужно было покинуть завод и привести себя и свои мысли в полный порядок, чтоб потом я могла приступить к работе. Таня уже держала свою одежду, так как из моей у меня был только халат и шуба, а сейчас был июль и даже в шубе на голое тело я бы выглядела, ну сами понимаете.
Через неделю я вышла на работу и вот уже несколько месяцев вспоминаю то, что со мной и моими друзьями произошло. У всех в жизни произошли колоссальные изменения. Подруги встретили свою судьбу, и одна уже вышла замуж. Даже старшая подруга уволилась и уехала на новое место жительства, так как там нашлись следы её дочки, но влезать в её жизнь она не хотела, а просто захотела быть рядом. Вера и Таня тоже вышли замуж, и Вера была на четвёртом месяце беременности. Виталик сделал предложение Свете, а Димка продолжает ухаживать за мной и Леной и не мог сделать свой выбор.
Мы смеёмся над ним, а он сердится. Я хочу, чтоб они были счастливы с Леной, и не предпринимаю ни каких действий. По прежнему продолжаю разгуливать на заводе голышом в выходные, и мои подруги помогают мне в этом. Друзья считают - это нормой моего поведения, и просто смотрят на моё обнажённое тело, как на одетое.
Что будет далее, я не знаю, да и не могу знать. Через восемнадцать лет моей дочке будет уже восемнадцать и будет очередная третья годовщина. Что она мне принесёт – покой или новые испытания?
Мой Emeil: marinakcnh@rambler.ru
Марина К. Челябинская обл.
— -
Марина .
