29 апреля. Заслуженное наказание.
Ожидание было томительным. Саша сидела в своей комнате и со страхом прислушивалась к дверному звонку. Вот-вот он должен был прозвенеть, оповещая о начале самого, наверное, ужасного испытания в ее короткой шестнадцатилетней жизни. А ведь все начиналось так хорошо - впереди были веселые майские праздники, поездка на пикник в большой компании... И надо же было отцу застать ее за курением вместе с соседом - ровесником и одноклассником Петей! Ведь чувствовала, что попадется! Дальше все было плохо - отец позвонил родителям Пети, те немедленно пришли. На коротком совете было решено - наказать "преступников" на следующий день и наказать их вместе. До наказания обоих посадили под "домашний арест".
Ночь Саша спала плохо - ее страшила не только предстоящая порка (а то что наказание будет поркой - сомневаться не приходилось), но и то, что ее будет пороть при мальчишке, соседе, однокласснике. Правда, того, что он разболтает о наказании, опасаться не приходилось, не в его это было интересах но все же, все же... Да и ожидание боли бодрости не придавало.
Честно говоря, эта была не первая порка в Сашиной жизни. Ремешок прогуливался по ней и за двойки и за поздний приход домой, но все это было раньше, давно, когда Саша, как ей казалось, была совсем маленькой. И уж, по крайней мере, последние три года ей удавалось избегать подобных эксцессов. А тут - порка, да еще и при мальчике! Хорошо еще, если отец будет бить ее через одежду. А если нет? При этой мысли Саша почувствовала, как по спине побежали мурашки - показывать всем свое вполне сформировавшееся тело, давая Пете урок женской анатомии, ее никак не устраивало. Правда, Саша тут же подумала о том, что и ей предстоит в этом случае увидеть что-то новое, но уж лучше без этого обойтись.
Резкий звонок ворвался в Сашины мысли. Она вздрогнула и тут же попыталась утешить себя, что это еще не Петины родители, что можно еще подождать...
Комната показалась ей такой уютной, покидать ее никак не хотелось. Надежды, однако, оказались напрасными - в соседней комнате послышались голоса и Саша услышала, как отец зовет ее. Помедлив несколько секунд и собравшись с силами, Саша вышла.
За те несколько часов, что Саша просидела под арестом, комната заметно изменилась: стол был отодвинут к стене, вдоль другой стены были расставлены стулья, на которых сидели гости и Сашина мама. Гости, впрочем, сидели не все - Петя, понуро опустив голову, стоял посередине комнаты. Отец жестом велел Саше стать рядом с мальчиком. Наступило томительное молчание.
— Не стоит и говорить, - начал, наконец, отец, - что ваш вчерашний поступок глубоко взволновал и расстроил нас. Оставлять его безнаказанным или обойтись обычным легким взысканием никак нельзя.
Слушая гладко текущую папину речь, Саша невпопад подумала, что он даже в самых неподходящих случаях ухитряется говорить так, как будто читает заранее написанный текст...
— Я еще не знаю, к какому решению пришли Петины родители, - продолжал, между тем, отец, - но мы решили, что ты заслуживаешь сурового наказания: не менее тридцати ударов ремнем.
Тридцать ударов? Столько выдерживать Саше еще не приходилось - больше десяти-пятнадцати она не получала не разу. Потрясенная этими словами, девочка едва не пропустила продолжение папиной речи.
— Чтобы ты надолго запомнила эту порку, я буду бить тебя по голому телу и не разрешу тебе одеться до полного окончания наказания вас обоих.
Боже, Боже, что он говорит? Голой? Перед всеми!? Перед Петей, перед его отцом!!?
— Нет! Никогда! Я не позволю! - невольно вырвалось у Саши.
— Ты как себя ведешь? Придется тебя еще и отшлепать перед поркой! И имей в виду - если понадобится, я просто свяжу тебя.
Саша отчаянно искала выход. Убежать? Упасть в обморок? Просить прощения?
— Папочка, мамочка, - отчаянно начала молить она, - пожалуйста, я больше никогда не буду, не
надо меня раздевать, я не выдержу! Я очень прошу!
— А когда ты брала в руки эту гадость, о чем ты думала? Ну, хорошо, сейчас послушаем, что скажут родители Пети, а там будет видно.
С этими словами отец уселся на стул. Заговорила Сашина мама, довольно полная женщина с волевым лицом.
— Вы совершенно правы, этот безобразный поступок заслуживает самого сурового наказания.
Мы, однако, решили, что Петя вначале получит тридцать ударов щеткой от меня, а затем еще тридцать - ремнем от папы.
— Я думаю, - вступил в разговор Петин папа, - что, если они будут сопротивляться, мы поставим их в угол после порки.
Саша внимательно слушала. Неужели вдобавок ко всему, Петю будут бить одетого?
— Это наказание должно запомниться нашим детям навсегда, поэтому вы, - мама Пети повернулась к Сашиным родителям, - приняли правильное хотя и суровое решение - бить по голому телу.
Последние Сашины надежды рухнули.
— Думаю, однако, что назначать вашей дочери дополнительное наказание за естественную девичью стыдливость не стоит. Дело, впрочем, ваше.
— Хорошо, - чуть поразмыслив, сказал отец, - шлепки я пока отменяю. Но при малейшем непослушании я о них вспомню! Итак, мы все обсудили, не пора ли начать? Кто будет первый?
— Думаю, что моя жена начнет с Пети, затем Вы займетесь своей дочерью а потом уж я закончу. - ответил Петин отец.
Саша почувствовала небольшое облегчение от, пусть маленькой, но все же отсрочки наказания.
— Хорошо. - согласился ее папа.
— Иди сюда! - повернулась мать Пети к сыну, доставая из сумки большую платяную щетку.
Он медленно сделал несколько шагов. "Интересно, я сейчас такая же красная?" - подумала Саша, глядя на пунцовое Петино лицо
— Расстегни джинсы!
Путаясь в молнии и украдкой посмотрев на Сашу, мальчик повиновался. Расстегнутые джинсы упали ему на лодыжки. Несмотря на весь ужас положения, Саша внимательно следила за происходящим.
— Спусти трусы!
Мальчик осторожно потянул вниз свои клетчатые трусики-плавки. Приспустив их сзади и едва приоткрыв худую мальчишескую попу, он остановился умоляюще гладя на мать.
— Я сказала: спусти! До колен!
Петя нехотя послушался. Спустив трусы, он поспешно прикрыл руками низ живота. Саша даже не успела ничего рассмотреть.
— Поставь кресло на середину комнаты, - сурово продолжала мать Пети, - перегнись через его спинку и возьмись за сиденье.
По-прежнему прикрывая низ живота, Петя, неловко ступая, пошел за креслом. На обратном пути ему пришлось сложнее - кресло был тяжелое и нести его пришлось двумя руками. Теперь Саше удалось увидеть довольно маленький (не то что у мужчин на снимках, которые девчонки, хихикая, рассматривали как-то в школе) член и смешной кожистый мешочек под ним.
— Подождите. - неожиданно заговорил Сашин отец: - Саша еще не готова.
"Что он имеет в виду?" - успела подумать Саша.
— Ну-ка, сними юбку!
Ошеломленная свалившимися на нее напастями, Саша уже не сопротивлялась. Петя, забыв о собственных невзгодах, смотрел на нее во все глаза. Саша, гордая Саша, в которую тайно было влюблено половина мальчишек класса, покраснев и опустив глаза, раздевалась перед ним! Вот ее она расстегнула юбку, вот приподняла ее подол, открывая короткие розовые трусики, вот стащила юбку через голову...
Оставшись в футболке и трусиках, Саша остановилась, надеясь, что продолжения не будет.
— И трусы снимай! Совсем!
Повернувшись боком и сжимаясь, чтобы стать понезаметнее, Саша. сняла трусики, и, по примеру Пети, прикрылась руками.
— Нет уж, юная курильщица! Так не пойдет! Руки за голову!
Противиться было бессмысленно. Чуть помедлив, как будто ожидая отмены приказания, Саша сцепила руки на шее.
Петя замер. Сбывались его заветные мечты. Сколько раз, улегшись в кровать и лаская свой член, он мечтал подглядеть за Сашкой в ее спальне, мечтал увидеть ее голой. И вот, пожалуйста - девушка стоит совсем рядом, нижняя часть ее тела обнажена и он может видеть и аккуратный черный треугольник внизу ее плоского, такого красивого живота ,и даже начало узкой расщелины, уходящей в глубину.
Увлекшись, Петя даже не заметил, как к нему подошла мать. Надавив мальчику на шею и заставив его нагнуться, она звонко шлепнула сына тыльной стороной щетки. Петя заметно вздрогнул. На натянувшейся коже его ягодиц появился четко отпечатанный след. За первым ударом последовал второй, третий... Стиснув зубы, Петя решил перенести наказание без единого звука. Сашка должна увидеть как гордо переносят пытки настоящие мужчины!
Мать размеренно шлепала Петю щеткой. Мужества его хватило ненадолго. Не получив еще и половины назначенной порции, мальчик стал дергать попой от каждого удара, и взвизгивать. Его мешочек, отчетливо видный между расставленных ног, от этих движений смешно болтался.
Порка довольно быстро (по крайней мере, быстрее, чем этого хотелось бы Саше) закончилась. Отсчитав положенное количество ударов, мать опустила щетку и, взяв Петю за ухо, заставила его распрямиться. Саша с удивлением увидела, что его член стал гораздо больше размером и слегка приподнялся. Не отпуская уха, мать подвела Петю к Саше.
— Стой здесь, руки на голову и не вздумай шевелиться!
Саша почувствовала дикий страх - наступала ее очередь. Отец встал и, взяв в руки лежащий на столе ремень, не спеша сложил его вдвое. Затем он отодвинул в сторону мешавшее ему кресло и пальцем поманил к себе Сашу. На дрожащих, подгибающихся коленях она сделала несколько шагов.
— Стань на четвереньки! - хмуро велел отец.
Плотно сжав колени и втянув, как бы стараясь прикрыть их от чужих взглядов, ягодицы, Саша опустилась на колени. Потом, слегка нагнувшись, она оперлась на вытянутые руки и застыла в ожидании.
— Ниже! Обопрись на локти! - услышала она голос папы и поспешно повиновалась.
Отец стал над ней. Краем глаза девушка увидела его занесенную руку и сжалась. Ремень мелькнул в воздухе. Саша вначале услышала звонкий хлопок, а уж потом почувствовала боль...
Между тем Петя, почти забыв о мучительно горящей коже ягодиц, о предстоящем продолжении порки, забыв даже о позорном стоянии без штанов, во все глаза смотрел на открывавшуюся перед ним картину. Саша стояла на четвереньках, опустив верхнюю часть тела почти до пола. Ее пухленькая попа была самой высокой точкой тела и, как девушка ни старалась сжать бедра, Пете была отчетливо видны и маленькое сморщенное отверстие заднего прохода между раздвинувшимися ягодицами и поросшая волосиками щель внизу. Это была первая голая девушка, которую он видел наяву, а не на экране телевизора или фотографии...
Отцовский ремень, приземлившийся на правую ягодицу Саши, оставил на ней отчетливый рубец. Последовал второй удар, от которого девушка ойкнула и попыталась вскочить. Ей помешали сжатые колени отца.
Удары ложились на беззащитную Сашину попку, покрывая ее быстро красневшими полосами. Уже к середине порки эти полосы начали сливаться.
Ойканье Саши перешло в крик, а затем и в визг, перемежаемый бессвязными мольбами.
— Ай! Папочка, родненький! Не надо! Ой! Больно! Больно! Прости! Я не буду! Прости!
Не обращая внимания на эти крики, отец стегал Сашу ремнем. Та отчаянно вертела попой, стараясь уклониться от безжалостных ударов и даже пыталась брыкаться. Девушка давно забыла о стыде и о чужих взглядах, колени ее раздвинулись и Петя во всех подробностях смог рассмотреть все тайные девичьи прелести.
По щекам Саши текли слезы, порка казалась бесконечной. Каждый удар добавлял жжения и боли в ее исстрадавшихся ягодицах. Она устала даже кричать...
Наконец, очередного удара не последовало, отец распрямился, тиски его коленей разжались. Откуда-то издалека Саша услышала:
— Вставай!
Вскочив, Саша начала отчаянно тереть попу, стараясь умерить боль и жжение. Голос отца прервал это занятие:
— Отойди в сторону! Руки за голову и стой неподвижно!
Боясь возобновления порки, Саша послушалась. Продолжая всхлипывать, она отошла. Место девушки занял Петя. Несмотря на боль, Саша обратила внимание, что его член стал совсем большим и твердым. Неужели от того, что он видел ее порку? Что он успел рассмотреть? Она так бесстыдно брыкалась! А крики? Ой, какой позор! Перехватив Сашин взгляд, мальчик поспешно отвернулся и покраснел.
Разнообразием взрослые не баловались - отец Пети тоже заставил его стать на четвереньки. Он, однако, не стал наклоняться над сыном, как это делал Сашин папа, а расположился слева от него. Взяв ремень, он без всякой задержки хлестнул по еще красной от предыдущей порки попе Пети. Удар лег поперек обоих ягодиц мальчика и тот вскрикнул.
— Ты что кричишь? Я тебя еще и пороть как следует не начал!
С этими словами отец вновь ударил Петю. Удар был так силен, что полоса оставшаяся от него, стала сразу вспухать. Петя совсем по-девчоночьи завизжал.
— Кричишь? А что раньше думал? Кто тебя курить заставлял? Теперь терпи!
Приговаривая так, отец не спеша, размеренно бил Петю ремнем. Рубцы быстро краснели и напухали. Петя кричал и, точно так же, как Саша, просил прощения. Когда Петина попа стала похожа на вспаханное поле, его отец остановился. Петя попытался встать, но, получив неожиданный дополнительный удар, остался в прежней позе.
— Тебе кто вставать разрешал? А?
— А ты, - повернулся Петин отец к Саше, - иди сюда!
Покосившись на своих родителей (те угрюмо молчали), Саша, не опуская рук из-за головы, подошла.
— Посмотри на его задницу, полюбуйся! Твоя должна быть такой же! - заговорил Петин отец, обращаясь к Саше: - Пожалел тебя папа, пожалел, а надо было всыпать сильнее! Имей в виду, если ты еще хоть раз возьмешь в руки сигарету, пороть тебя буду я!
— Да, это было бы неплохо. - согласился отец Саши
— А ты, негодяй, - теперь Петин отец обращался к сыну, - запомни: за любое нарушение в течение месяца тебя будут ждать розги! И я обязательно приглашу Сашу полюбоваться на твою следующую порку! Хватит реветь как девчонка, вставай и одевайся.
Петя с трудом поднялся и, морщась от боли, натянул трусы и джинсы. Было видно, что каждое движение дается ему с трудом.
Потрясенная происходящим, Саша какое-то время стояла неподвижно, а потом вопросительно глянула на родителей. Отец разрешающе мотнул головой в сторону двери ее комнаты. Не тратя времени на одевание, девушка кинулась туда и, упав животом на кровать, горько заплакала...
Боль постепенно проходила, слезы кончались, но Саша продолжала лежать неподвижно, уткнувшись лицом в подушку. В глубине души она понимала, что наказана за дело, правильно, но пережитый позор не давал ей покоя... Стоять голой перед мальчишкой, показывать ему попу и все-все другие места! Как она посмотрит ему в глаза, как?
Упиваясь своим горем, Саша даже не заметила, как ее папа осторожно открыл дверь и вошел в комнату. Увидев свою несчастную, опозоренную дочь лежащую кверху голой, все еще красной попой, он, не говоря не слова, осторожно укрыл ее простыней. Присев на край кровати, отец, по-прежнему молча стал гладить Сашу по голове. От этой неожиданной ласки она в голос зарыдала и, приподнявшись, уткнулась лицом в грудь папе, чувствуя, как вместе со слезами из ее души уходит обида...
15 мая. Интересное зрелище.
За праздники настеганная попка Саши почти зажила, хотя спать она все еще предпочитала на животе, да и в первый школьный день садилась осторожнее, чем обычно. Душевные раны заживали дольше - пережитый стыд вспоминался с прежней остротой. Судя по всему, нечто подобное чувствовал и Петя. По крайней мере, встречаясь с ней глазами в классе, он краснел едва ли не сильнее самой девушки.
Прошло две недели... Думая о том дне, Саша все чаще вспоминала не собственную порку, а голого Петю, стоящего на четвереньках, его красную, покрытую рубцами попу, его напряженный, твердый член. Ей так хотелось коснуться его...
Воспоминания не давали покоя и Пете. Каждый вечер, ложась в постель, он вспоминал каждую деталь Сашиного тела, которую ему удалось разглядеть, мечтал увидеть его снова. Теперь ему хотелось самому отшлепать ее, почувствовать дрожь девичьей попы под своей ладонью.
Как-то вечером, после тренировки, Петя задержался и остался один в раздевалке. Сидя на скамейке в одних плавках, он вспоминал Сашу, потом мысли его переключились на других девчонок, которых ему удавалось увидеть полуобнаженными. Прошлым летом в деревне он подглядывал, как его довольно взрослая, девятнадцатилетняя, соседка писала в кустах у реки, а потом купалась голой... Рука Пети невольно залезла под плавки...
Шум в коридоре заставил Петю прервать столь приятное занятие - закончилась тренировка в секции девушек. Звонко смеясь, они протопали в свою раздевалку. И тут мальчишку посетила великолепная, как ему показалась, мысль - подсмотреть, как девчонки переодеваются. Только вот как это сделать?
Почти сразу пришло и решение. Коридор, в который выходили двери раздевалок имел Г-образную форму, причем короткая его часть была тупиком, не просматривающимся из основной, длинной части. По верху коридора, на высоте примерно полутора человеческих ростов, шли стеклянные окна, выходившие не только в раздевалки, но и в душевые и туалеты. Сейчас в тупичке стояла высокая стремянка, забытая строителями. Если забраться на нее и посмотреть в окна... Вряд ли девчонки будут смотреть наверх...
Сказано - сделано. Не тратя времени на одевание, Петя осторожно приоткрыл дверь и, убедившись, что там никого нет, на цыпочках пробежал по коридору. Стремянка оказалась на месте. Петя осторожно взобрался по ней и приник к окну.
От увиденного его член сразу начал вырываться из плавок. Девушки заканчивали мыться и не спеша одевались. Саша жадно всматривался в никогда не виденную им ранее картину. Вот староста класса Рита, повернувшись к окну спиной и нагнувшись, рассматривает что-то у себя на ногах, Аня устало сидит на скамейке, широко расставив бедра. Как много волос у нее между ног! У Саши было меньше. А вот и сама Саша, натянув трусики, разговаривает с Таней. Какая у Саши красивая грудь...
Рука Пети опять потянулась к плавкам и, не рассчитав, он потерял равновесие. У проклятой стремянки подломилась ножка и мальчишка свалился на пол. Сверху на него с грохотом упала стремянка.
Стремясь поскорее выбраться из-под обломков, Петя зацепился за что-то и сверху донизу располосовал плавки. Не сдерживаемый ничем член немедленно вырвался на свободу. Именно в таком, мягко говоря, неудобном виде и застали его девчонки, выскочившие из раздевалки на шум.
— Ин-те-ресная картина...- издевательски протянула завернутая в полотенце Рита, успевшая к месту происшествия первой.
— И что же это значит?
Петя, поспешно пытающийся скрыть непослушный член, не ответил.
— Девочки! - громко закричала Рита. - Идите-ка сюда! Извращенца поймали!
Петя, наконец, стянул разрыв в плавках и попытался встать.
— Ты лежи, лежи, спешить тебе некуда...- с этими словами Рита толкнула Петю босой ногой и он опять упал.
— Что будем делать с ним, девчонки?
Собравшиеся в коридоре зашумели.
— Тихо! По одной!
— Давайте для начала его к нам в раздевалку заведем, а там уж разбираться будем, - предложила Аня, - а то еще зайдет кто-нибудь...
Девчонки подхватили Петю и, не давая ему опомниться, затащили к себе в раздевалку. Повернув его носом к стене, Рита велела стоять и не поворачиваться, пока не разрешат. Стоять пришлось довольно долго, за это время Петя слегка опомнился от происходящего и стал искать достойный выход... Такого, к сожалению, не находилось.
Наконец, девчонки оделись и Рита, полностью взявшая на себя инициативу, вытащила Петю на середину комнаты.
— Ну, скажи что-нибудь, извращенец! Часто ты так...забавляешься?
— Нет, в первый раз...- выдавил из себя красный как рак Петя.
— Неужели? И как, понравилось?
— Простите меня, я больше не буду...
Эти слова Пети вызвали дружный хохот девчонок. Он почувствовал, как от стыда на его глаза наворачиваются слезы.
— Так что же с ним делать? - обратилась Рита к подругам: - К директору отвести, что ли? Вот в таком виде и отвести. А там как раз педсовет идет...
— А я еще и отцу его расскажу, - вступила в разговор молчавшая до сих пор Саша, о присутствии которой Петя старался не вспоминать, - он-то знает, что с ним делать... Еще и меня в гости пригласит.
Подобная перспектива окончательно вывела Петю из равновесия. Боясь поднять глаза на девочек, он стал просить:
— Ну, пожалуйста, не надо, простите, не рассказывайте никому, пожалуйста!
Предательская слеза упала из его глаз на пол. Вероятно, Рита, стоявшая к нему ближе всех, увидела это и слегка смягчилась.
— Вообще-то, девчонки, к директору - это не слишком хорошо, да и родителям...
— Но и безнаказанным оставлять это нельзя! - голос ее внезапно окреп: - Короче, так. Или мы наказываем тебя сами, как захотим, или... Ну, сам знаешь - до директора недалеко...
— Ну, отвечай! Пойдешь к директору?
Перспектива избежать педсовета, конечно, устраивала Петю, но что ждало его тут? Выбирать, однако, не приходилось и он угрюмо кивнул.
— Нет, так не пойдет! Скажи внятно, что ты выбираешь, - неожиданно вступила в разговор молчавшая до сих пор тихоня Вита.
— Да, да, скажи! - поддержали ее остальные.
— Девочки, пожалуйста, - прерывающимся голосом начал Петя, - накажите меня сами...
— Повтори: "я согласен на любое наказание" - услышал Петя голос Саши.
Полностью деморализованный мальчик повторил и эти слова.
— Ну и ладно. Ты, дружок, пока ступай в угол носом, а мы решим, как тебя наказать. Да стой смирно!
Петя угрюмо подчинился. В результате недолгого, но бурного совещания было решено, что Петя получит от каждой девочки по двадцать ударов розгами и потом простоит в углу столько, сколько они захотят. Кроме того, Петя должен был в течение месяца исполнить по три любых желания каждой их присутствующих в раздевалке. Местом наказания выбрали квартиру Ани, родители которой были в отъезде. Пете было велено одеться и ждать девчонок на улице.
По пути Петю ждало новое унижение - под веселые шутки сопровождающих он должен был наломать прутьев для своей будущей порки. Охапка их, которую Петя тащил в руках, вызывала недоуменные взгляды окружающих. Он, впрочем, почти не обращал на них внимания, погруженный в мысли о предстоящем наказании. Сто ударов! Сможет ли он их выдержать? А потом еще и в углу стоять...
Девчонки, пошептавшись, остановились у ларька и набрали там банок с различными напитками, в основном, как успел заметить Петя, с джин-тоником. Процедура, судя по всему, предстояла длительная.
В Аниной квартире все удобно расселись на диване и креслах, оставив Петю одиноко стоять посреди комнаты. Наступило неловкое молчание. Длилось оно, впрочем, недолго. Хлебнув из банки, Рита сказала, ни к кому не обращаясь:
— Чего ждем? Ну, кто первый?
После непродолжительного молчания было решено бросить жребий. Первый номер выпал Саше, за ней шла Аня, затем Рита, Таня и Вита. И тут в чью-то голову, уже слегка разогретую джином, пришла "гениальная", как дружно решили все, идея: каждая из девчонок должна была пороть Петю в своей, придуманной ею, позе. Повторения поз не допускалось. Идея была одобрена аплодисментами всех, кроме, разумеется, Пети.
Саша почувствовала, как низ живота у нее потеплел. Сейчас ей предстояло пороть голого мальчишку, и не просто мальчишку, а Петю, свидетеля ее недавнего позора. И не только свидетеля, внезапно подумала Саша, но и, в какой-то степени, виновника - ведь покурить предложил именно он!
С этой мыслью она решительно встала и, подойдя к Пете, стала расстегивать на нем рубашку. Их лица оказались совсем рядом и Саша увидела совсем детские, перепуганные глаза Пети. На миг ей стало жалко мальчика. Будь они одни, она, может быть, и пожалела бы его, но сейчас, перед подругами... Кроме того, он бесстыдно подглядывал! Мало ему того, что увидел во время порки - еще захотел! И на других девчонок смотрел! Приступ жалости у Саши прошел и она решительно стянула с Пети рубашку. Майку Саша, подумав, решила оставить - смешнее будет выглядеть в короткой маечке.
Наступил решающий момент - Саша, присев, стала расстегивать ремень у Петиных джинсов. Тот попытался дернуться, препятствуя Саше, но дружный окрик девчонок остановил его. Вполне освоившись с ситуацией, Саша, слегка демонстративно, вытащила ремень и, медленно расстегнув молнию, потянула вниз джинсы. К ее удивлению, под ними ничего не оказалось - разорванные плавки Петя счел за лучшее не одевать. Удивленные вздохи и хихиканье других девочек заставили его покраснеть еще сильнее.
Прямо перед лицом Саши оказался Петин член и поросшие волосами яички. Она с удивлением увидела, как от ее взгляда мужское достоинство мальчика начало на глазах набухать и приподниматься. Самого Петю такое предательское поведение столь важной части его тела смутило, пожалуй, еще больше, чем Сашу. Он как-то неловко, жалобно замычал и попытался прикрыться.
— Стоять! - хором закричали девочки, - Хочешь, чтобы ударов добавили?
Саша, как завороженная, смотрела на растущий орган и только тогда, когда он едва не коснулся ее лица, отпрянула и, под смех девчонок, вскочила на ноги.
Разозлившись, что подруги заметили ее стыдный, как ей показалось, интерес, она решительно подошла к сваленной в углу охапке прутьев и выбрала самый толстый. Подойдя к мальчику, она на миг задумалась. Какую позу выбрать? Не придумав ничего, Саша решила повторить памятную ей порку двухнедельной давности и жестом приказала Пете стать на четвереньки. Тот поспешно, как будто ожидал этого, повиновался.
Наступила напряженная тишина. Девчонки во все глаза смотрели на неподвижно застывшего мальчика. Раздвинувшиеся от неудобной позы открывали все, между худых бедер свисали яички... Более позорную позу трудно было бы придумать.
Постояв несколько секунд, Саша подняла розгу. Увидев это движение, мальчик судорожно сжал ягодицы. Розга свистнула в воздухе и легла точно поперек беззащитной мальчишеской попы, оставив на коже розовую полоску.
Петя стоически перенес первые удары. Честно говоря, они были не так уж и сильны, по крайней мере, по сравнению с отцовским ремнем. Потом Саша освоилась с розгой и удары стали сильнее. После последнего, двадцатого, Петя с трудом сдержал стон.
Полюбовавшись на ровные полосы, украсившие Петин зад, Саша коснулась его розгой, разрешая встать.
Настала очередь Ани. Выбрав прут, она велела Пете принести из кухни табуретку и лечь на нее животом. Секла она не очень сильно и Пете удалось сохранить достоинство и не застонать.Подумав, Рита заставила Петю нагнуться и взяться руками за лодыжки.
Проведя прутом по его уже изрядно покрасневшей попе и коснувшись свисавшей мошонки, она сказала:
— Что-то не слишком тебе досталось... Ну, сейчас я это дело исправлю!
Первый же удар Риты, с первого класса занимавшейся теннисом, заставил Петю вздрогнуть всем телом. На напряженной коже его ягодиц вспухла красная полоса. Пете показалось, что по его заду провели раскаленным железом. Опустив розгу, Рита спросила:
— Так ты что, за девочками подглядывать любишь?
Петя угрюмо молчал. Розга вновь просвистела в воздухе.
— Отвечай!
Едва сдержав стон, Петя ответил:
— Нет...
— А что же ты делал сегодня? - вопрос вновь сопровождался ударом.
— Ничего... я случайно!
— Случайно? - на Петиной попе вспухла четвертая полоса и он, не выдержав, застонал: - Случайно? И на стремянку случайно забрался?
Размеренные удары сотрясали Петино тело. Уже не пытаясь сдержаться, он стонал, роняя на пол непрошеные слезы. Несколько раз он повторил:
— Простите...простите... я больше не буду...
Отсчитав десять ударов, Рита остановилась.Саша, чья злость уже почти прошла, с ужасом и состраданием наблюдала за жестокой поркой. Воспользовавшись паузой, она подошла к Рите и шепнула ей:
— Ритка, полегче, ты что?
— Полегче? - засмеялась еще не остывшая Рита. - Смотрите, девчонки, у него защитница нашлась! Отойди, а то самой достанется!
Побелевшая от оскорбления Саша уже собралась кинуться на обидчицу, но ее дружно поддержали другие:
— Рит, ты в самом деле, не старайся так... Ему уж досталось...
Не решившись идти против всех, девушка неохотно умерила силу ударов.Впрочем, несильно - после двадцатого Петя с трудом разогнулся. Инициатива перешла к Тане. Уложив Петю ничком на диван и подложив ему под живот подушки, она выбрала прут. Посмотрев на пунцовую, покрытую рубцами задницу мальчика, она в нерешительности остановилась.
— Девчонки, может, хватит? Тут же живого места нет!
Ответом ей было молчание. Наконец, Саша нерешительно протянула:
— Ну,... если ты отказываешься...
Таня вопросительно посмотрела на Виту, чья очередь еще не подошла. Та предложила:
— Совсем прощать не надо... Давай его отшлепаем!
— Ладно!
Воспрянувший духом мальчик поднялся. Таня села на диван и, потянув Петю за руку, уложила его животом к себе на колени. К несчастью, на Тане была короткая юбка и голый низ живота мальчика пришелся на ее голые бедра. Почти успокоившийся к тому времени Петин член сразу отреагировал и уперся в Танины ноги, попав в ложбинку между ними. Почувствовав это, она покраснела.
Шлепки оказались немногим легче розги - израненная Петина попа болезненно реагировала на любое прикосновение. От ударов он ерзал, что заставляло член напрягаться еще сильнее... Картина, представшая перед зрительницами когда шлепки закончились и Петя встал на ноги, заставила их захихикать: красное и мокрое мужское достоинство мальчика оставило отчетливые влажные следы на голой коже Таниных ног.
— Фу, гадость...- брезгливо сморщилась Таня, не разделявшая общего веселья.
Оглянувшись вокруг, она схватила Петину рубашку и начала старательно вытираться.
Тем временем Рита, одетая в джинсы и не собиравшаяся их пачкать, велела Пете вынести на середину комнаты стул и, нагнувшись, взяться рукой за его сиденье. Отсчитав ему двадцать звонких, но не слишком сильных шлепков, она, наконец, завершила затянувшуюся порку...
Но Петино наказание на этом не закончилось - его ждал угол. Не дожидаясь команды, он пошел туда и стал лицом к стене. Такая самодеятельность не понравилась Рите, все еще злившейся и на Петю и на девчонок, не давших ей выпороть его как следует.
— Нет, извращенец, так не пойдет! Повернись-ка к нам лицом, мы на тебя посмотреть хотим...
Мальчик послушался. Демонстративно рассматривая низ его живота, Рита, прихлебывая джин из банки, громко спросила:
— Слушайте, девчонки, по-моему его пиписька слишком маленькая... У моего восьмилетнего брата и то больше!
— Да, в самом деле! - вступила в разговор молчавшая до сих пор Аня. -
Наверно, она уже и не вырастет...Петя молчал, слушая девчоночью болтовню. Его сейчас больше волновал другой вопрос - после тренировки он не успел сходить в туалет. Прошло уже больше двух часов и он чувствовал, что терпеть больше невозможно. Но как сказать об этом?
Тем временем слегка захмелевшая Рита встала с дивана и подошла вплотную к мальчику. Бесстыдно взяв его рукой за член, она оттянула кожу, обнажив головку и спросила:
— Так все же, извращенец, скажи, ты часто подглядываешь за девочками?
— Нет...- ответил Петя внезапно охрипшим голосом.
— Неужели? - Ритина рука начала медленно двигаться вперед-назад по вновь затвердевшему мужскому органу. - И за сестрой своей в ванной никогда не подглядывал? Отвечай!
— Нет, нет, не надо так делать!
— Почему? Неужели ты не делаешь это сам? В кроватке? Или в другом месте? Может быть в туалете? - темп движений постепенно убыстрялся.
— Да! - неожиданно для самого себя ответил уже почти ничего не соображающий мальчик. - В туалете...
— Ага! И за нами подглядывал для этого?
— Да.
— Значит, ты любишь смотреть на голых девочек? Видеть их груди? Попы? Смотреть, как они переодеваются? Может быть, как писают? Да? - приговаривая так, Рита все сильнее сжимала руку, двигая ей в бешеном темпе.
Горячая волна захлестнула Петю. Он дернулся и на Риту выплеснулась горячая белая струя, за ней другая, третья... Не ожидавшая этого девчонка едва успела уклониться.
Саша впервые увидела мужской оргазм. Трусики ее давно были мокры от впечатлений сегодняшнего дня, а тут она почувствовала, что сама коснуться рукой своей мокрой, горячей щелки. К счастью, она вовремя опомнилась и удержалась ...
Происшедшее смутило девчонок и даже сама Рита, виновница его, почувствовала себя неудобно. Она, не говоря ни слова, принесла из кухни тряпку и стала оттирать с ковра образовавшиеся на нем пятна. Другие стали ей помогать.
В образовавшейся суматохе все забыли о Пете, понуро стоявшем в углу. По щекам его текли слезы и он даже не вытирал их...
Наконец, все было убрано, мебель расставлена по местам. Девушки, посмотрев на часы, стали собираться домой. Пете было разрешено выйти из угла и одеться. Прикосновение грубой ткани джинсов к израненной, не прикрытой ничем попе было болезненным...
Выйдя из квартиры, мальчик медленно побрел домой. Пережитый стыд и боль, терзали его. Как придти завтра в класс? Как смотреть на девчонок? Они ведь обязательно разболтают все! Может, перейти в другую школу?
Погруженный в мысли, Петя не заметил, что рядом с ним давно уже идет Саша. Увидев, наконец, ее он совсем смутился. Перед Сашей ему, почему-то, было стыднее всего...
— Петь, Петенька, не переживай так! - заговорила Саша, беря его за локоть. - Девчонки просили передать, что ничего никому не расскажут.
Петя понуро кивнул.
— Я на тебя не сержусь, - продолжала Саша, - хотя мне тоже стыдно и обидно, что ты за мной подглядывал...
Войдя в подъезд, спутники остановились.
— Давай забудем? Пожалуйста! - с этими словами Саша, неожиданно для Пети, да и для себя самой, обняла Петю и поцеловала его в лоб.
Петя, по-прежнему не говоря ни слова, прижался к Саше, чувствуя, что разрыдается, если скажет хоть одно слово. Неожиданное сочувствие и ласка девочки, которая, казалось бы, должна презирать его после всего происшедшего, потрясли его. Мальчик робко погладил Сашу по спине, поцеловал в щеку. Молодые люди застыли, обнявшись...
— Ишь, взяли моду - по подъездам тискаться! - раздался сзади скрипучий старушечий голос. - Родители ее по всем больницам обыскались, а она с парнем при всем честном народе целуется! Ничего, отец, небось, тебе всыпет!
Сашу как будто окатили холодной водой. Как она могла забыть! Сегодня к ним приехали гости - ее старшая сестра, недавно вышедшая замуж и живущая с мужем в другом городе. Сразу после тренировки Саша обещала быть дома на праздничном обеде. Боже, что будет?
Забыв попрощаться с Петей, Саша опрометью кинулась на свой этаж. Открыв своим ключом дверь, она застала ужасную картину: заплаканная мама судорожно накручивала диск телефона, рядом с ней стоял угрюмый отец. Увидев Сашу, мать бросилась к ней:
— Слава Богу, живая! Где ты была?
— На тренировке, - не подумав, ответила Саша.
— На тренировке? Она кончилась три часа назад! Мы все больницы обзвонили, в милицию заявляли!
— Извините, мама, папа, я совсем забыла, - начала оправдываться девочка, - мы погуляли...
— Забыла? А почему от тебя спиртным пахнет?
— Ладно, об этом потом, - вступил в разговор молчавший до сих пор папа, - вижу, Александра, что ты не понимаешь хорошего отношения. Придется применить другие средства... Поговорим об этом завтра, в субботу, а сейчас переодевайся и к столу!
Праздничный обед, превратившийся в ужин, был безнадежно испорчен. Расстроенные родители и виноватая, несчастная Саша отмалчивались. Все попытки Жени, Сашиной сестры и Николая, ее мужа, смягчить обстановку оказались неудачными. Поев, Саша сразу же убежала в свою комнату и, измученная переживаниями, довольно быстро заснула.
16 мая. Николай
Сашу разбудил звон стекла и шум на балконе. Не одеваясь, она выскочила из своей комнаты. Отец, зажимая довольно большую рану на правой руке, прошел ей навстречу, направляясь в ванную. По руке текла кровь.
Позже, когда закончилась суета и рука отца была перевязана, выяснилось, что он, наводя порядок в балконном шкафу, оступился и упал. Саше было жалко отца, но она все же не смогла удержаться от удовлетворения при мысли о том, что теперь он, конечно, не сможет ее выпороть. До обеда Саша трудилась по дому, убрала свою комнату, помогла маме. О вчерашнем эпизоде никто не заговаривал и девушка окончательно уверила себя, что гроза миновала.
Мирно прошел, как показалось Саше, и обед.. Поблагодарив маму, она вскочила из-за стола, намереваясь, от греха подальше, побыстрее исчезнуть с глаз взрослых.
— Постой-ка! Есть разговор... - остановил ее отец.
Внутри у Саши все оборвалось: "Не забыл...". Понуро опустив голову, она села на свое место.
Настроение за столом испортилось... Когда все поели и Саша с мамой быстро убрали и помыли посуду, отец позвал ее в столовую.
— Ну, что будем делать, Александра?
— Папа, прости, я больше не буду опаздывать!
— Может быть, и не будешь, но оставлять безнаказанным вчерашнее безобразие я не намерен! Мало того, что ты опоздала, наплевав и на нас и на наших гостей, так ты еще и пила где-то! Только что я наказывал тебя за курение, а теперь еще и это... Я просто обязан принять к тебе самые строгие меры!
— Папа!
— И не пытайся меня уговаривать! Я намеревался снова выпороть тебя, но теперь, - отец поднял забинтованную руку, - мне, вероятно, придется выбрать другое наказание...
Наступило тяжелое молчание... Саша, покраснев от того, что Николай узнал о недавней порке, мучительно гадала, что же на этот раз придумает отец.
— Так вот, - прервал отец затянувшуюся паузу, - вместо порки... вместо порки...
"Ну, не тяни!" - хотелось крикнуть Саше...
— Вместо порки я назначаю тебе месяц домашнего ареста.
В первый момент Саша даже обрадовалась, что порки не будет, но потом она поняла, что этот месяц придется на летние каникулы и вся ее радость прошла. По щекам ее невольно покатились слезы. Заметив это, Николай, пытаясь, вероятно, придти ей на помощь, повернулся к отцу:
— Дело, конечно, ваше, но..., мне кажется..., все-таки лето, ребенку надо оздоровиться, а тут домашний арест...
В другое время Саша, конечно, усмехнулась или даже возмутилась бы от того, что ее назвали ребенком, но сейчас она молчала, со страхом и надеждой ожидая папиной реакции. Он, не слишком любящий пререкания, мог и взорваться...
— Ты, Николай, в чем-то прав, конечно, - неожиданно мягко ответил отец, - но, посуди сам, что же мне делать? Простить столь вопиющий проступок я не могу, наказать ее иначе нечем... Выпороть ее как следует, как она того заслужила, мама не сможет - тут нужна мужская рука. Не соседа же мне просить?!
"Соседа? Боже, только этого не хватало!" - успела подумать Саша.
— А впрочем... Ребенок, говоришь? Тогда мне придется поставить ее в угол. Как маленького ребенка...
"В угол?" Такого Саша не ожидала. Она представила, как стоит в углу под взглядами всех присутствующих. Впрочем, по меньшей мере, не придется снимать при Николае трусики... Увлеченная своими мыслями, Саша едва не пропустила слова отца:
— Но простого стояния в углу за такой проступок недостаточно...- отец опять замолчал...
"Ну! Что еще? Говори!" - хотелось крикнуть Саше, но она, опустив голову, молчала.
— Ты будешь стоять в углу со спущенными трусиками. Это, надеюсь, надолго отобьет у тебя охоту к спиртному!
В первый момент Саша хотела просто выбежать из столовой и запереться в своей комнате. А там - будь, что будет! Но вместо этого она, почему-то, стала жалобно просить:
— Папочка, миленький, только не это, пожалуйста! Я буду хорошей, вот увидишь! Пожалуйста!
По щекам девушки покатились слезы, не вытирая их, она умоляюще смотрела на отца. Видя отчаянье дочери, тот слегка смягчился:
— Но пойми, Александра! Ты совершила проступок и должна быть наказана за него. Вообще-то, я намеревался продержать тебя в углу до ужина, но если ты будешь послушной... Хватит реветь, ступай в угол!
Всхлипывая, Саша покорно поднялась и пошла к углу комнаты. Дойдя до него, она остановилась, все еще надеясь, что отец смягчится и не заставит ее раздеваться. Надежды рухнули быстро...
—Так-то ты слушаешься? Ну-ка, спусти трусы! На щиколотки!
Саша оглянулась на отца и, поняв по его лицу, что тянуть более нельзя, быстро, стараясь не показать присутствующим ничего лишнего, стянула из-под халатика трусы и распрямилась.
— Задери подол! - услышала она твердый голос отца.
Саша понимала, что от непослушания ей будет только хуже, но стояла, жалобно глядя на отца, не в силах сделать это простое движение.
— Папа! По-моему, это лишнее, - вступила в разговор молчавшая до сих пор сестра, - хватит с нее и этого.
— И в самом деле, не стоит... - поддержал жену Николай.
Молчала только мама, но взгляд, который она бросила на отца, стоил долгой речи... Видя столь явную оппозицию, он проворчал:
— Либералы... - и, помолчав, неохотно бросил: - ладно, стой так.
Облегченно вздохнув, Саша повернулась к стене. Наказание уже не казалось ей таким страшным. Время тянулось медленно... Присутствующие занимались своими делами, как бы и забыв о наказанной девочке. Саша стояла, еле заметно переминаясь с ноги на ногу.
Неожиданный звонок заставил ее вздрогнуть. "Кто там еще? Неужели гости? А я тут стою!" - мелькнуло в голове у девочки.
— Проходи, Петя, проходи, - услышала она голос отца, - Саша наказана и выйти не сможет. Вот, полюбуйся на нее!
Петя? И сейчас он увидит ее покорно стоящую в углу со спущенными трусами? Не сознавая, что она делает, Саша выскочила из угла. Потеряв по дороге трусики, она оттолкнула замешкавшегося в дверях Петю и кинулась в свою комнату. Проклятье! Сколько раз она собиралась сделать защелку, сколько просила об этом папу? Саша заметалась по комнате и, не найдя ничего лучшего, поспешно вставила в дверную ручку ножку стула. Дверь задергалась.
— Александра! Открой немедленно!! - отец яростно тряс дверь. - Открой или я сломаю дверь!
Саша затравленно забилась в угол комнаты, решив не открывать ни под каким видом. Будь, что будет! Только бы продержаться до ночи, а там она выберется из комнаты и сбежит. Сбежит, куда глаза глядят! Здесь она не останется!!
Отец еще некоторое время тряс дверь, но потом, поняв, видимо, тщетность своих попыток и, не желая ломать дверь, отступился. Наступила тишина...
Немного успокоившись, Саша вышла из угла и, достав большую сумку, стала собирать вещи. Вот только жаль, что денег у нее маловато... И куда ей идти? Ладно, решила девушка, переночую пару ночей у Ани, а там видно будет...
Сборы прервал осторожный стук в дверь.
— Сашенька, открой, - это была Женя, - открой, я одна.
Немного поколебавшись, Саша вытащила импровизированный засов и, после того, как сестра проскользнула в комнату, вставила его вновь. Женя обняла несчастную младшую сестренку и стала быстро целовать ее, гладя по голове:
— Бедная моя, несчастная, ты ведь сама виновата... Ну все, все, отец уже отошел...
Тут взгляд Жени упал на развороченные вещи и почти уже собранную сумку.
— Сашка! Ты с ума сошла! Брось это дело!
Давясь вновь подкатившими слезами, девушка мотала головой.
— Брось, я тебя прошу! Пропадешь ведь...
Тут Саша не выдержала и разревелась в голос. Из глаз Жени тоже покатились слезы. Обнявшись, сестры дружно заплакали.
Наконец, когда все слезы были выплаканы и рыдания Саши перешли во всхлипывания, она смогла говорить:
— Женя, Женечка, пойми, я не могу так! Он меня не любит! Он хотел, чтобы я голая при Коле стояла! А еще и Петю пригласил!
— Сашка, глупая, он же тебе добра хочет! Почему ты вчера так опоздала? Мы же с ума чуть не сошли! Да еще и выпила!
Саша очень хотелось рассказать Жене о своих вчерашних приключениях, но она вспомнила голого Петю, стоящего перед хохочущими девчонками, вспомнила его красный, напряженный член, извергающий белую струю и ей стало стыдно...
— Прости меня, Женечка, я не хотела, так получилось...
— Да я уже и не сержусь... Слушай, Саша, попроси у папы прощения. Он сам, знаешь, как переживает - вон мама ему валидол понесла... Давай, порядок быстренько наведем и позовем его...
Не дожидаясь Сашиного согласия, Женя быстро начала разбирать сумку. Немного поколебавшись, Саша стала ей помогать...
Сестры почти уже закончили раскладывать веши, когда в дверь опять постучали.
— Женя, ты здесь? - узнала Саша голос Николая.
— Да.
— Можно войти?
Взглядом спросив у сестры разрешения, Женя впустила мужа. Саше стало стыдно, что он увидит ее зареванную, с растрепанными волосами и она поспешно отвернулась к окну.
— Плачете? А стоит ли?
Сестры промолчали.
— Послушай, Женя, выйди, а? Я с Сашей поговорить хочу...
Женя, видимо, хотела возразить, но серьезное лицо мужа заставило ее промолчать. Обняв Сашу и поцеловав ее в лоб, она вышла из комнаты.
Николай некоторое время молчал, как бы не решаясь начать разговор, но, наконец, подошел и стал позади Саши, по-прежнему стоящей лицом к окну.
— Не бери в голову, чего только дома не бывает...
Саша молчала.
— Меня, если хочешь знать, - продолжил Николай после паузы, - до семнадцати лет, до самого окончания школы тоже пороли. Отца у меня, как ты знаешь, не было и воспитанием моим занималась мать и ее младшая сестра, моя тетка.
Саша, забыв о своих бедах, удивленно посмотрела на мужа сестры. Николай всегда нравился Саше. Она даже немного завидовала Жене, хотя, конечно, понимала, что этот веселый, спокойный мужчина, от которого веяло какой-то надежностью и уверенностью, ей не пара. Да он и старше ее почти на n лет... Представить, что Николая когда-то пороли, было совершенно невозможно.
— Хочешь послушать, как это бывало?
— Д-да...
— Честно сказать, я никогда не был примерным мальчиком. И то, что я не связался с дурной компанией, то, что я сумел закончить хороший институт и найти приличную работу во многом, как я теперь понимаю, связано с тем, что мать не прощала мне ни одного проступка. Она никогда не наказывала меня под горячую руку, а откладывала наказание на один-два дня, давая мне возможность и прочувствовать свою вину и натерпеться страху в ожидании порки.
Николай замолчал.
— Скажи, - смущаясь, спросила Саша, - а как тебя пороли?
— Ну, в общем-то, вероятно, так, как и других мальчишек, ничего особенного мама не выдумывала. Порка обычно назначалась на вечер. В этот день мне не разрешалось выходить на улицу. После ужина мать ставила меня перед собой и читала долгую нотацию, стараясь объяснить, что я сделал неправильно и к каким последствиям это могло привести.
— Потом, - продолжал Николай, она приказывала мне спустить штаны и в этом виде посылала за ремнем. Затем я становился на четвереньки или ложился животом на подлокотник дивана и мать начинала сильно стегать меня ремнем по голому заду. Число ударов назначалось заранее, но если я вел себя "плохо" - прикрывался руками или сопротивлялся - мать назначала "добавку" или ставила меня в угол после порки.
— Кстати, - добавил Николай, заставив Сашу покраснеть, - в углу я тоже стоял без штанов... Когда же мать уезжала, за мое воспитание бралась ее младшая сестра, которая была старше меня всего на n лет. Это, однако не мешало ей относиться к своим "материнским" обязанностям весьма тщательно. Я даже побаивался оставаться с теткой, потому что мне, во-первых, было стыдно раздеваться перед такой молодой женщиной и, тем более, подставлять попу для порки. А во-вторых, она порола меня гораздо больнее матери...
— Почему? - спросила Саша.
— Мать обычно уезжала летом и тетка вместо ремня любила использовать прутья. Я сам должен был нарезать их и замочить на сутки в рассоле. Вдобавок, перед поркой, она непременно укладывала меня на свои колени и долго шлепала ладонью или стегала крапивой. Когда я подрос, это укладывание на колени стало для меня дополнительным источником стыда...
Николай замолчал. Саша, в первый момент, не поняла, что имелось в виду и непонимающе посмотрела на него. Видя ее недоумение, он слегка смущенно продолжал:
— Ну, ты же, наверное, уже знаешь, что у мужчин...
Внезапно поняв все и вспомнив влажные следы на коленях Тани, оставленные лежащим Петей, Саша перебила Николая:
— Не надо, я все поняла!
— Ну, вот и хорошо... Тогда, после наказаний, мне бывало очень обидно и стыдно. Я даже убегал из дому. К счастью, недалеко... Как нибудь я расскажу тебе, чем это кончилось. Теперь же я понимаю, что с таким скверным мальчишкой только так и можно было обращаться. И вообще, в некоторых случаях, с подростками помочь может только ремень.
— И не с подростками тоже...- добавил Николай, помолчав.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, скажу по секрету, твоей любимой сестричке тоже доставалось от меня пару раз...- ухмыльнулся Николай.
— Как тебе не стыдно! - воскликнула Саша, внезапно обидевшись за сестру.
— Ничуть... Или ты считаешь, что занудные семейные ссоры лучше? Кстати, и Женька на меня не обижалась. Она получала свое и мы быстро мирились. По еще большему секрету скажу, что если я буду виноват, то... Короче, Женя в долгу не останется. Так уж мы договорились...
Потрясенная услышанным, Саша молчала. Николай, такой спокойный и добрый, шлепает ее Женьку! А она может отшлепать Николая! Немыслимо! Саша почувствовала, как горячо и мокро стало у нее внизу живота...
— Так что, девушка, - продолжал, между тем, Николай, - ничего особенного с тобой не произошло. Даже, если бы отец и выпорол тебя - заслужила. Видела бы ты его вчера! Нельзя же так поступать...
— Я бы тебя, бесстыдница, - добавил Николай, внезапно ожесточившись, - и сам бы за вчерашнее, не задумываясь, отшлепал!
Саша, и без того уже красная от суровых слов Николая, смутилась еще сильнее, и, неожиданно для самой себя, ответила:
— Ну, и отшлепай!
— Ты это серьезно? - недоверчиво спросил Николай
— Нет... То есть, да! Раз ты говоришь, что я заслужила, - сама не веря тому, что говорит, с вызовом ответила Саша.
— Смотри, девка, потом не жалуйся...
— И не подумаю!
Наступило смущенное молчание. Саша попыталась представить себя лежащей с голой попкой на коленях Николая и не могла поверить, что это произойдет прямо сейчас...
— Только вот что, - сказал Николай, - ничего из этого сейчас не выйдет - услышат все. Попозже, когда мама с Женькой уйдут на рынок, а отец в гараж... Не передумаешь?
— Нет, - помолчав ответила Саша.
— Тогда вот что: иди сейчас и попроси прощения у отца. Успокой его, а то он тоже переживает. А свое ты получишь...
Николай вышел из комнаты. Немного посидев и собравшись с духом, покинула свое убежище и Саша.
Разговор с отцом прошел на удивление легко и закончился примирением. Сославшись на головную боль, Саша вновь ушла к себе и стала ждать, когда дом опустеет. Голова у нее шла кругом... Что она натворила? На что согласилась? А если кто-то из домашних узнает? Что они подумают? Какой стыд!...
Незаметно Саша задремала и прикосновение руки Николая, тихо вошедшего в комнату, заставило ее вздрогнуть.
— Вставай, вставай, бесстыдница! - услышала она над собой и, заранее краснея от мысли о том, что ей сейчас предстоит, встала на ноги.
— Ты знаешь, за что я должен тебя наказать? - спросил Николай, строго глядя на Сашу.
— Да, - ответила девушка, стыдясь поднять глаза.
— Тогда посмотри мне в лицо и ответь, за что?
— Я..., я... - начала Саша, запинаясь, - я поздно пришла домой...
Николай молчал.
— И еще я выпила немного...
— И это все?
— Да...
— Ну, предположим... И что же ты заслужила таким своим поведением? Отвечай!
Саша покраснела еще сильнее. Самой произнести эти слова оказалось мучительно стыдно. У девушки даже мелькнула мысль убежать из квартиры, но какая-то сила удерживала ее на месте... Молчание затягивалось...
— Так ты будешь отвечать? - настойчиво повторил Николай, вынося на середину комнаты стул и садясь на него.
Саша судорожно вздохнула и, наконец, заговорила:
— Я заслужила..., заслужила... Короче, ты должен отшлепать меня!
— Как отшлепать? Скажи!
— Отшлепать рукой по попе...
— Еще подробнее! По какой попе? Какая она должна быть?
— Голая! - стыдное слово было произнесено и, внезапно решившись, Саша добавила: - Ты должен снять с меня трусы и отшлепать по голой попе!
— Ну, тогда иди сюда...
Саша подошла к Николаю и стала между его раздвинутых коленей. Повернув ее спиной к себе и приподняв короткий подол домашнего халатика, мужчина взялся за резинку трусиков и медленно потянул их вниз. Девушке показалось, что от стыда у нее покраснели даже ягодицы. Стянув трусы до колен, Николай развернул Сашу влево и надавил ей на шею, заставляя лечь на свои колени. Девушка повиновалась.
Положение, конечно, было постыдным до предела... Саша лежала на коленях Николая и ее голенькая попка возвышалась над всем остальным телом.
— Ну что ж, настал час расплаты за распущенность..., - услышала она над собой спокойный голос Николая и почти сразу после этого на ее беззащитный задик обрушился первый звонкий шлепок.
Саша невольно дернулась, хотя боли в первый момент и не почувствовала. Чувство жжения пришло несколько позже. Чуточку помедлив, Николай шлепнул девушку по другой ягодице...
После примерно десятого шлепка жжение сменилось болью, а когда Николай несколько раз подряд шлепнул по одному и тому же месту, девушка невольно застонала и попыталась прикрыть горящую попку руками. Приостановив шлепки, Николай одной рукой схватил Сашу за запястья и заломил ей руки за спину. Почувствовав себя совсем беспомощной и даже испугавшись этого, девушка стала молить:
— Коля, Коленька, хватит... Я уже наказана! Я не буду больше!
Не обращая внимания на уговоры, Николай продолжил наказание. Его рука звонко и сильно шлепала покрасневшие девичьи ягодицы, задерживаясь на них после каждого удара. Ощущение мужской руки, лежащей на ее ягодицах, заставляло Сашу ежится от стыда, но и, вместе с тем, вызывало у нее какое-то новое, почти приятное чувство...
Порка, как показалось Саше, продолжалась довольно долго. Она ерзала на коленях у Николая, пыталась вырваться, и, давясь слезами, уверяла, что стало совсем хорошей. Эти жалобные, совсем детские мольбы вызывали у мужчины лишь легкую усмешку. Вспоминая впоследствии это наказание, Саша, почему-то, более всего стыдилась именно этих уговоров...
Наконец, когда Саше уже казалось, что она будет вечно лежать на этих твердых коленях, а ее попа будет вновь и вновь получать звонкие, жалящие удары, вместо очередного шлепка прозвучало:
— Ну, хватит на сегодня, вставай...
Саша поспешно вскочила на ноги и, продолжая рыдать, уже не стыдясь своей наготы, стала тереть свои пунцовые, горящие огнем ягодицы. Николай осторожно, стараясь не задеть чувствительную кожу натянул на Сашу трусики и, гладя ее по голове, сказал:
— Ты молодец, мужественная девочка... Не делай так больше, хорошо?
Саша, давясь слезами, молча обняла Николая...
