Глава четвертая. Расплата.
Домой пришли, довольно поздно, скорее, под утро. Уложив Ларису на диван, не снимая с неё одежды, открыл почту, смотря, как девушка сразу же засопела, устав от алкоголя и нервного напряжения.
От Галины было три сообщения. Женщина словно обезумела! Она рассказала в первом, что беспрекословно выполнила мой приказ. Сделала, как я хотел! Пришла без нижнего белья, села, бесстыдно расставила ноги. Ей казалось, что она умрет от стыда и позора! Но всё выполнила, как я приказал:
— «Вы довольны моим унижением и позором? Теперь мы с Вами в расчете, хотя не представляю, когда и как я могла Вас обидеть!»
Она просила позвонить, уничтожить фотографии, так позорящие её, поскольку беспрекословно выполнила все мои условия:
— «Почему Вы не подошли ко мне! Я так ждала. Я порядочная женщина, ни разу не изменяла мужу. Затмение, какое-то затмение нашло на меня! Это было первый и последний раз! Уничтожите их, прошу, умоляю! Зачем Вы так издеваетесь надо мной!»
Но, не дождавшись ответа, написала снова. Предлагала деньги в обмен на фотографии:
— «Сколько Вы хотите за них? Называйте любую сумму!»
Уже под утро, почти одновременно с моим приходом, пришло очередное послание. Игнорирование писем, делало женщину безумной! Она обещала не только деньги, но и секс, всё, что я хочу, но только сжалиться, не разрушать жизнь! Неизвестность моих намерений уничтожало женскую психику, она металась, как дикое животное, посаженное в клетку:
— «Что Вы хотите от меня? Я согласна на всё! Только прекратите издеваться, мучить! Мы с Вами можем договориться, какой смысл растоптать, уничтожить? Я Вам нравлюсь? Вы хотите меня, как женщину?
Вам не нужны деньги, нужно моё тело? Скажите, я согласна!»
Сексуальное напряжение, тяготеющее надо мной несколько дней, благодаря, молодой развратнице спало, давая возможность появиться чувству жалости к обезумевшей женщине:
— «Может она ни такая плохая, как думаю?»
Я сидел в кресле, повернувшись к спящей Ларисе, смотря на её чудесные формы, волосы, разбросанные по подушке, милое личико, волнующе вздымающуюся грудь, под тонкой тканью футболки. Противоречивые мысли боролись в голове, не давая возможности принять однозначного решения. И возможно близость доступной женщины, которая совсем недавно готова была выполнить любое моё желание, придало уверенности действовать решительно, попытаться полностью подчинить Галину.
— «Попытка не пытка!», - пронеслось в голове, и стал набирать текст, не до конца уверенный в успехе.
— «Ты согласна на всё, что я тебе предложу, в обмен на то, что твои фотографии никогда, и никто не увидит?»
— «Да», - последовал незамедлительный ответ, словно она всю ночь просидела перед монитором, ожидая желанную весточку.
Злая усмешка пробежала по моему лицу. Откажись, начни умолять, плакать и моё сердце растаяло, заставило содрогнуться в раскаянии. Но она не сделала этого, панический страх подавил, заставляя выбирать из двух меньшее зло. Женщина была готова на всё, лишь бы избежать публичного позора.
Только сейчас я понял, физически почувствовал, что появился реальный шанс сделать Галину сексуальной игрушкой. Начиная игру, у меня и в мыслях не было, что можно добиться такого результата. Совесть совершенно не тревожила, волна желания и похоти набросилась с новой, невероятной силой:
— «Сука, с тобой произойдет то, чего ты заслужила!»
Немедленно выполнить задуманное, распирало внутри, но посмотрел на спящую девушку, с сожалением отложил свои намерения:
— «Надеюсь, днем ты свободна?»
— «Да»
— «Наденешь платье, в котором тебя трахали на море, никакого нижнего белья. В три часа дня выйдешь на остановку возле парка. Не у центрального входа, а на следующей остановке, там всегда мало людей. Станешь за ней, лицом к стене. Не поворачивайся и не пытайся меня увидеть. Жди. Я подойду сзади. Плохо тебе не сделаю. Если бы хотел, то сделал давно. Это я тебя пьяную на море подобрал в парке, привел в санаторий, когда твои любовники беззащитную бросили на полянке.
Неизвестно, что случилось, если бы осталась там лежать. Но любое неподчинение вызовет у меня ответную реакцию, так что решать тебе. Твоё обнаженное тело появится не только на столе у мужа, но и на всех порнографических сайтах, с подробным описанием твоих данных. Согласная, на мои условия?»
— «Да», - мгновенно пришел ответ.
Я торжествовал, смотря на послание, совершенно не зная, как поступать с ней дальше:
— «Хорошо, что сегодня суббота, можно поспать. Утро вечера мудреней!»
Приняв душ, постелив покрывало на пол, поверх ковра, надел повязку на глаза, лег и безмятежно заснул.
Разбудил какой-то шорох, скрип дивана. Приподняв повязку на лоб, приоткрыл глаза, и увидел девушку, сидящую на диване, со страхом и недоумением смотрящую в мою сторону.
— «Привет, половая разбойница!», - улыбнулся испуганному лицу.
— «Простите меня,… как я здесь оказалась?», - прижимая руки к груди, прошептала она.
— «Иди, прими душ, а то вон у тебя какие грязные ноги», - произнес, не замечая вопроса.
— «Возьми полотенце в тумбочке. А ты хотела, чтобы я тебя бросил в парке, на растерзание своры подростков. Не бойся - не съем», - произнес, смотря на покрасневшее лицо.
— «Какая она милая! Встретился с ней в другой обстановке и никогда бы не подумал, что она шлюха, обыкновенная шлюха! Рассказала бы мне о несчастной любви, о том, что её бросили, а она не знает, как теперь жить, потеряла веру в людей, и я бы растаял, бросился к её ногам, желая защитить, утешить юное создание», - смотрел ей в след, как она стеснительно одергивала подол юбочки, направляясь в ванную комнату.
Там она долго не задержалась, вышла, по-хозяйски замотав мокрую голову полотенцем.
— «Давай поешь. Может налить тебе водочки немножко?»
— «Нет,… извините,… я вообще не пью, просто вчера…»
И она начала оправдываться, рассказывая о неудачной любви, о том, как её предали, обманули. Но я не слушал, изредка качая головой, все мысли были посвящены предстоящей встречи с Галиной.
— «Ладно, Лариска, мне надо уходить по делам»
— «Вам, наверное,… гадко общаться… со мной. Вы меня… презираете?», - неожиданно заплакала девушка.
— «Ну, что ты дурочка! Если бы я тебя презирал, то не привел домой!», - обнял, стараясь утешить.
— «Вы, правду говорите?», - хмыкая носом, произнесла Лариса.
— «Правду, правду!», - прижимая дрожащее тело, подтвердил я.
— «А можно… я Вам свой номер телефона оставлю?», - стыдливо опуская глаза, произнесла она.
Я записал номер, улыбнулся, смотря прямо в глаза:
— «Ты хоть нижнее белье одень, а то даже не спросила про него. Вон, на стуле лежит»
Она кокетливо взяла трусики, искоса бросив на меня взгляд, заставив, отвернулся. Но я понял его не так, спровоцировав тихое рыдание:
— «Вы,…вы… не хотите меня,… призираете,… как и все…»
— «Ларочка, ты очень хорошая девочка! Не выдумывай!», - обнял её за плечи.
Она как-то сразу успокоилась:
— «А можно… у Вас оставить… бюстгальтер, чтобы была причина… вернуться?»
Я засмеялся:
— «Дурочка, ты мне очень понравилась! Я тебе и так позвоню. Просто много неотложных дел, как разберусь с ними, так сразу позвоню!»
Она улыбнулась, подняла подол юбки, ловко надела трусики, оставляя белоснежный лифчик, довольно большого размера на спинке стула:
— «Я буду… ждать…»
Каблучки сбегающей по ступенькам девушки ещё не успели затихнуть, как быстро одевшись, взяв повязку на глаза, моток веревки, отправился на желанную встречу, не имея плана действий по отношению к Галине.
Стоя в кустах, в метрах десяти от остановки, увидел, как Галина подъехала на такси. Осмотревшись вокруг, медленно, с опаской зашла за неё, повернулась лицом к стене.
Да, она была действительно красива. Небольшого роста, худенькие плечи, роскошная грудь, узенькая талия, широкие бедра, стройные ножки. Небольшой животик совершенно не портил её, делая ещё более, сексуальной. Женщина, созданная для наслаждения!
Стараясь, как можно меньше шуметь, с сердцем, готовым вырваться из груди, двинулся к ней. Она словно почувствовала моё приближение, дернулась, хотела повернуться, но боязнь ослушаться приказа не позволило это сделать.
Мягко ступая по траве, приближался, не отводя от неё глаз, видя, как развевается на ветру подол расклешенного, коротенького платья, высоко обнажая стройные ножки, от предчувствия чего-то сладострастного, неизвестного ранее, сердце сжалось, заныло ещё сильнее.
— «Я не готов, чтобы ты видела меня. Позволь одеть тебе повязку на глаза. Не бойся, я не сделаю тебе плохо. Вопросы можешь задавать только с разрешения»
Она молчаливо кивнула головой, а я надел ей повязку. Женщина, красивая и беспомощная, крепко связанная обязательством передо мной, попавшая в капкан мимолётной страсти, стояла, покорно опустив голову.
У меня было много женщин, но то, что я испытывал по отношению к ней, не шло, ни в какие сравнения, с тем, что испытывал до этого. Ощущение полной власти над милой, желанной женщиной, кружило голову. Да и нравилась она безумно, ростки юношеской любви ещё не зачахли в сердце, стали как-то сразу набирать силу, крепнуть. Если бы я мог её обнять, прижаться:
— «Милая Галочка, как ты мне нравишься! Прости! Скотина я последняя! Я тебя люблю…»
Но последствия этого было ясным. Она развернулась, ударила бы по щеке, почувствовав мою слабость, свою власть надо мной:
— «А, это ты подлец! Мало получил? Пошел вон отсюда, шантажист! Ты и мизинца моего недостоин! Любви захотел!»
Нет, так поступить не мог! Подавить, унизить, заставить беспрекословно подчиняться – единственный выход добиться её! Любая жалость, неосторожное слово, движение и я потеряю её навсегда! Если бы она знала мои мысли!
Напуганная тишиной и темнотой, Галина возбужденно дышала. Неизвестность угнетала, а я стоял и наслаждался беспомощностью женщины.
Не выдержав молчания, она тихо произнесла:
— «Разрешите у Вас спросить?»
— «Спрашивай»
— «Я Вас… знаю?»
Сделав небольшую паузу, словно раздумывая над вопросом, произнес:
— «Мы с тобой встречались, но это было давным-давно. Ты меня совершенно не помнишь, встретив на улице, прошла бы мимо»
— «Простите, вы… насиловали меня… на море?», - выдавливая из себя слова, прошептала она.
— «Нет, я умыл, надел, на тебя это платье, в котором ты сейчас, провел в санаторий. Уложил спать.
Старался сделать так, чтобы, как меньше народа знали о том, что с тобой произошло. Возможно, только вахтерша на входе обратила на тебя внимание, осуждающе покачав головой. Я, порядочный человек, мне в голову даже не пришла мысль воспользоваться твоей беззащитностью. После такого поступка, я перестал бы себя уважать. Извини, что случайно забрал твоё нижнее бельё, забыл его в своей сумке»
— «Мужчины,… которые… насиловали… меня, Ваши знакомые?»
— «Нет, их никогда ни до, ни после не видел. Я, вообще, удивляюсь, как ты смело подсела к ним, словно они твои хорошие знакомые»
Она замолчала, сделала паузу, словно вспоминая, что произошло с ней на море, а потом тихо, почти шепотом, произнесла:
— «С Виктором я познакомилась днём на пляже. Он был так внимателен и галантен со мной, что я пообещала вечером встретиться с ним в баре, но поверьте, у меня в мыслях не было, что может случиться такое. Вы, наверное, знаете больше, чем я, что произошло потом. Они что-то подмешали в сок, заставили потерять контроль над собой, а ещё и шампанское. А потом… отвели в лес и… изнасиловали. Не так ли?»
— «Да, я видел, как перед твоим приходом, один из них, что-то подмешивал в сок. Если бы это произошло с другой женщиной, я бы непременно вмешался. Но для тебя, я этого сделать не мог»
— «Что я Вам сделала плохого? Почему Вы не спасли меня?», - произнесла, повышая голос.
— «Успокойся, не надо повышать на меня голос, а то я это могу не так понять», - спокойно, произнес.
Плечики тихо вздрагивали, Галина беззвучно плакала. Когда она немного успокоилась, я взял её под руку:
— «Пойдем отсюда, а то мы здесь, как на ладони. Не надо привлекать внимание»
Мы медленно пошли по тропинке между кустов вглубь парка. Она осторожно ступала, боясь оступиться или упасть.
— «Не бойся, я тебя крепко держу. Тебе зла не хочу и не сделаю, будешь жить с мужем, как и жила. Он когда возвращается из командировки?»
— «Через месяц», - тихо произнесла она.
— «Давным-давно ты сильно обидела меня, об этом, конечно, не помнишь. Я обыкновенная серая личность. Один из тысячи мужчин, прошедших мимо, не оставивших в твоем сердце следа. Но эта обида нанесла глубокую рану, которая не зажила с годами. Нет, я не искал возможности тебе отомстить, даже когда делал снимки. Не было намерения шантажировать или замучить. Однако, ты сейчас находишься, благодаря им, в полной моей власти, и поэтому я хочу тебе отомстить, унизить, как некогда унизила меня ты!»
— «Простите меня, пожалуйста, я не заслуживаю этого! Скажите, что Вы хотите со мной сделать?
Сделайте это до приезда мужа! Сделайте, как можно скорей! Простите меня, я не хотела Вас обидеть», - заплакала Галина.
Моё сердечко екнуло от того, что она не отказалась, а просила закончить её мучения, как можно раньше.
— «Чем раньше начнем, тем раньше кончим!», - произнес, смотря на дрожащую женщину, давая надежду на скорое завершение мучений.
— «Но я не хочу, чтобы ты думала обо мне, как о насильнике, желающем воспользоваться женщиной, попавшей в затруднительную ситуацию. Ты мне безразлична, твоё тело не возбуждает, не такое оно и красивое, как тебе кажется. Если хочешь, то можешь уйти!», - соврал, с любопытством смотря на её реакцию.
— «А что будет с фотографиями?»
— «Не знаю. Они мои и я вправе ими распоряжаться, как захочу!»
Она молчала, опустив голову, не зная, что мне сказать.
— «Уходишь?», - прервав паузу, произнес, со страхом смотря, вдруг она и правда уйдет.
— «Нет…»
— «Ладно, ты сама решила, тебя никто не неволил», - наигранно равнодушно произнес, стараясь создать у неё иллюзию вины, за всё происшедшее в будущем.
— «Подними подол платья, я хочу посмотреть на твою задницу!», - озираясь по сторонам, приказал ей.
Вокруг никого не было, но она не зная этого, помня, как я заставил её сидеть в переполненном баре, с задранным подолом, сверкая влагалищем, как-то сжалась, затихла. Поколебавшись несколько секунд, тонкая ткань платья начала подниматься вверх до талии, оголяя соблазнительную попку, животик, лобок, на котором маленьким, аккуратно подбритым клинышком, виднелись черные, густые волосики.
— «Готовилась, наверное, сучка к нашей встрече?», - пронеслось в голове, при его виде.
Упругие, гладкие ягодицы так и манили меня. Расщелина между ними внизу чуть-чуть расходилась, показывая расположение анального отверстия. Я, не был большим любителем анального секса, но её вид вызвал непреодолимое желание, использовать Галину в задний проход.
Рука коснулась бархатной кожи, прошлась по расщелине:
— «У тебя прекрасная попка! Ты занималась анальным сексом?»
Покраснев, она опустила лицо:
— «Нет, мой муж… не любит этого…»
Видя её смущение, добавил, стараясь причинить, как можно большее страдания:
— «А сколько мужчин трахали тебя?»
Она сделала небольшую паузу, с трудом выдавила слова:
— «Только муж,…и ещё…эти,…которые…меня…изнасиловали,…Вы…видели,…, знаете кто…»
Моя рука коснулась мягкого, теплого животика, скользнула вниз. Пальчики гладили жесткую шерстку лобка, перебирая волосики:
— «Какой у тебя животик! Он просто создан для вынашивания детей! Почему ты их не рожаешь?»
Она встрепенулась, покраснела, сделав небольшую паузу, тихо произнесла:
— «Муж… не хочет…»
— «А почему?», - настаивал я.
— «Он меня сильно любит. Говорит, что будет…ревновать к детям. Не сможет,… разделить любовь ко мне с ними…»
— «А как ты любишь трахаться?»
Она словно не поняла мой вопрос:
— «В каком смысле?»
— «В какой позе?», - злясь непониманием, продолжил, смотря на очаровательный лобок, с узенькой расщелиной, поднимающейся к черному треугольнику волосиков.
От стыда, она вся сжалась, словно думая о том, как этот мужчина может спрашивать такое у женщины, промолчала, ещё сильнее склонив голову.
— «Ты, что, не поняла вопроса?»
Сглотнув комок, подступивший к горлу, произнесла, выдавливая слова:
— «Лежа… на спине,… с расставленными… ногами. Он не признает…другой. Считает…извращением…»
— «А ты, как бы хотела?»
— «Я не знаю,…правда,…не знаю…», - чуть не плача, произнесла она.
Но я не унимался, стараясь, как можно сильнее унизить женщину:
— «А сегодня ты, идя на встречу предохранилась?»
Она сглотнула слюну, сделалась красной, как вареный рак:
— «Почему Вы у меня об этом спрашиваете?»
— «Ну, я же не знаю, куда ты хочешь, чтобы я тебя трахнул!», - ехидно спросил, делая акцент на её желании трахаться.
— «Я не хочу, чтобы Вы пользовались мной, как женщиной, но если Вы хотите,…я приняла противозачаточные таблетки…», - сгорая от стыда, откровенничала она.
Женщина дрожала, держа руками подол на талии, не решаясь его без разрешения опустить.
— «Можешь опустить платье», - произнес, щадя её психику.
— «А в ротик тебе нравиться брать? Муж тебя в него трахает? У тебя такие сексуальные губки», - ухмыляясь, произнес, вспоминая её гордый профиль с членом во рту, проводя пальцем по губам.
Галина, вся сжалась, боясь признаться в своем желании на поляне. Захныкав, шепотом произнесла:
— «Нет,…с мужем…мы…не делаем,…этого…они,…заставили… меня…»
— «Почему ты меня обманываешь? Это можешь рассказать мужу, когда он увидит твои картинки сосущей член», - надменно произнес, тоном выказывая недовольство ложью.
Она задрожала, ещё сильнее заплакала:
— «Простите меня,… не надо показывать… мужу,…я больше не буду…лгать,…простите,…пожалуйста…»
Хныкая, продолжала:
— «Они, что-то подсыпали мне,…я так никогда не вела… себя. Любопытство переполнило,…захотелось…попробовать,…а он был,… так мил со мной…»
— «А ты сама когда-нибудь хотела сделать минет мужу?»
— «Да,…но он,… не позволил…этого…»
У меня сразу родилась мысль в голове:
— «Пойдем, сядем на лавочку, ты станешь на колени между моих ног, расстегнешь платье, обнажишь грудь, пососешь член. Твои фотографии, понравились мне. Я кончу тебе в рот, а ты проглотишь сперму. Согласна? Хочешь этого?», - произнося последние слова, мне ужасно хотелось унизить женщину, услышать от неё согласие.
— «Да…», - еле слышно промолвила она, после небольшой паузы, внутренне борясь с моими желаниями унизить, оскорбить её.
Взяв под руку, мы медленно пошли по тропинке, ища лавочку. Между густых зарослей, я увидел то, что искал. Садясь, расстегнул молнию на брюках, немного приспустив их, вывалив полутвердый член.
— «Становись на колени, расстегивай ворот платья», - беря её за руку и тяня вниз, показывая, где она должна стать на колени.
Галина покорно стала, трясущими руками начала расстегивать непослушные пуговицы, обнажая белоснежные булки грудей с синими прожилками вен. Под своим весом они несколько свисали, прижимаясь к телу. То ли от нервного напряжения, то ли от небольшого ветерка, изредка колышущего вершины деревьев, сосочки торчали, уставившись на меня. Пальцы коснулись нежной плоти, ласково прошлись по сосочкам, дразня их. Очень чувствительные, они сразу сжались, ещё сильнее напряглись, начали увеличиваться на глазах в размерах.
— «Ух, какая ты сучка чувствительная!», - пронеслось в голове.
Казалось, что она всеми силами борется с этим, но они не слушали её, поддаваясь воле инстинкта, отвечая мое ласке. Она уже много лет была замужем, занималась регулярно сексом, а отсутствие мужа, накапливало в ней сексуальную энергию, готовую вырваться при благоприятных стечениях обстоятельств, что и случилось с ней на море.
Я убрал руки от грудей, привлек за плечи тело ближе. Лицо уткнулось в пах, мягкая, горячая плоть коснулась волосатых яичек. Она подняла руку, охватила член нежными пальчиками. Он, как по команде, напрягся, сразу набрал силу в её ладони.
Губки приблизились к головке, обхватили трепещущую плоть. Мелкие мурашки побежали по ногам, приятная истома разлилась по телу. Горячий, влажный рот окутал член, внутри всё сжалось, задрожало и судороги побежали по телу. Головка начала выстреливать потоки спермы.
Я прижимал голую грудь к яичкам, стараясь, как можно глубже проникнуть в неё. Меня поразило, что одно лишь прикосновение её губ, ротика, заставило перенести бурный оргазм. Полностью потеряв контроль над собой, стонал, закрыв глаза. Такого оргазма я не помнил вообще! Возможно, это было из-за того, что она сосала, против своей воли, а может от воплотившейся мечты, которая грызла меня уже много лет.
Немножко придя в себя, я услышал шорох в кустах. Невдалеке, между ними, в шагах десяти, стояли два подростка, лет шестнадцати, смотрели на увлекательную картину. Приложив палец к губам, сделал знак тихо подойти. Они посмотрели друг на друга и стали медленно двигаться в нашу сторону.
Галина нежно держала член во рту, высасывая остатки спермы, глотая её, а они подошли, сели рядом с боков по моей команде, кивками головой. Чтобы женщина не могла услышать шума их дыхания, руками обхватил за голову, закрыл уши.
Их полуоткрытые рты, расширенные, не мигающие глаза, говорили о том, что такого им ещё не приходилось видеть.
— «Какие сиськи!», - тихо произнес один из них, не в силах сдержать эмоции, переполняемые его.
Член медленно уменьшался у неё во рту. Губки выпустили его, она разогнула спину, продолжая стоять передо мной на коленях. Сперма вперемешку со слюной, стекала из уголков губ, текла по подбородку. Ладонью, она провела по губам, вытирая подтеки.
Мальчишки с восхищением, не отрываясь, смотрели на её лицо, грудь, болтающуюся в разрезе платья.
— «Стой так, не двигайся», - произнес, вставая с лавки, заходя за спину.
Рука накрыла грудь, начала мять, теребить сосочки:
— «Молодец, ты хорошо сосешь член, хотя делала это против своего желания. Тебе понравилось?»
Она промолчала, через некоторое время отрицательно мотнула головой.
— «Придется ещё попробовать», - хохотнул, давая знак мальчишке достать член и занять моё место.
Он стоял глупо улыбался, не веря в такую неожиданно свалившуюся на него возможность. Но я всё настойчивей предлагал занять моё место.
— «Давай, не бойся», - шептали безмолвно губы, не выпуская из рук женскую грудь.
Галина вдруг услышала шорох, расстегиваемой молнии, встрепенулась, попыталась подняться с колен:
— «Кто здесь? Кто?»
— «Тебя это не интересует! У тебя нет выбора! Делай, что тебе говорят! В конце концов, у тебя нет выбора! Или ты делаешь, что я говорю, или можешь встать с колен и уйти, со всеми вытекающими для тебя последствиями. Я тебя не держу! Уходи!», - резко произнес, выпуская из рук грудь.
Она стояла на коленях, склонив голову, о чем-то думая, не в силах подняться. Ужас последствия непослушания, сжимал сердце, лишал воли.
— «Ну, уходишь?»
— «Нет…», - еле слышно слетело с губ.
Я поднял голову Галины, подставляя под член мальчика пухлые губки. Он провел по ним головкой, но она не открыла их, плотно сжала, на лице отобразилась гримаса неудовольствия. Она стонала в отчаянии, пыталась крутить головой, но я крепко держал, не позволяя этого делать.
— «Я тебя должен упрашивать? Вставай, уходи», - зло произнес, отпуская голову.
Она заплакала, запрокинула голову и открыла ротик. Молодой, полный сил член, сразу проскочил внутрь. Галина стонала в отчаянии, губки плотно обхватила молодую плоть, начала покорно сосать его.
Сделав шаг в сторону, предложил его другу, попробовать женскую грудь, от вида которой, он так восхищался. Сразу заняв моё место, он обхватил её, став сзади на колени, прижал к себе трепещущее женское тело, начал грубо мять, обхватив ладонями. От боли она застонала.
— «Осторожней, нежнее, а то так их оторвешь!», - постарался умерить его пыл.
Он внял просьбе, начал нежно гладить по торчащим сосочкам. Это возможно была первая грудь в его жизни, которой он смог коснуться.
Его друг задергался, застонал, выбрасывая семя Галины в рот. Она покорно глотала слизь, вызывая у него неописуемое наслаждение. Вскоре член выскочил из её губок, и второй мальчик занял его место.
Я думал, что она уклониться, откажется, начнет меня умолять, но женщина безропотно взяла член в рот, не высказывая, ни малейшего чувство протеста.
Она высосала три члена, позволяя бесстыдным рукам, бродить по её телу, в то время, как она работала ротиком. Второй мальчик кончил в ротик так же быстро, как и первый, излив изрядную дозу семени. Я помог подняться ей с коленей. Сперма текла по подбородку, она, поднимаясь, вытирала её рукой, облизывала губы.
Взявшись за подол, медленно начал поднимать его, показывая ребятам её прелести.
— «Ноги расставь!», - приказал, и она покорно расставила их.
Они в первый раз видели женское влагалище! Небольшой черный треугольник жестких, кучерявых волосиков, своей вершиной указывал на расщелину между ног, обрамленную мясистыми половыми губками.
Один мальчик поднял на меня глаза, взглядом прося разрешение коснуться промежности.
— «Давай, не бойся, но только нежно, не надо тете делать больно»
Он поместил руку между ног, накрыл ладонью половые губки. Галина вздрогнула, попыталась свести ножки вместе, двинув коленки навстречу друг другу, но остановилась в нерешительности, покорно разводя их на прежнее расстояние.
Его пальцы перемещались по нему, осторожно разводя губки. Женщина, немного приоткрыв рот, моментами тяжело вздыхала. Мне казалось, что она отчаянно хочет сдержать себя, не реагировать на нежные прикосновения, но это ей не всегда удавалось. У влагалища был собственный мозг, отличный от её мыслей!
Через несколько минут, предложил другому обследовать тело, поблагодарив первого, что он помог мне в воспитании рабыни. А она стонала и плакала, когда новая рука, коснулась столь интимной части тела, развела губки, пробежалась по ущелью, но противиться и высказать непокорность она не могла.
Они готовы были вечно наслаждаться женским телом, если бы я их не остановил:
— «Всё хватит! Хорошего понемножку! А то тетя сейчас кончит. Спасибо за помощь в воспитании рабыни!»
Они наперебой стали предлагать номера своих телефонов, предлагая услуги в её воспитании в будущем. Я записал, не зная, как ими распорядиться в дальнейшем. Довольные, что-то обсуждая между собой, они скрылись из вида, а я стал застегивать на груди Галины платье, скрывая прелестную грудь.
Мой член стоял, как столб, от игры с ней, её оскорбления мальчиками, безропотной покорностью. Желание обладать ей, разрывало плоть. Но где? На траве или лавочке не хотелось. Да и показать своё желание её, было нельзя.
— «Надо отвезти к себе домой», - пронеслась разумная мысль.
— «Пошли», - взяв её под руку, и мы двинулись по тропинке.
Подойдя к остановке, сказал, чтобы она стояла, не двигалась с места, а я остановлю машину. Вскоре из-за поворота показался автомобиль. Я поднял руку, остановил его. Назвал адрес, цену, водитель согласился.
— «Только вы не пугайтесь, у моей жены болят глаза, и она носит повязку. Совершенно, сейчас, ей противопоказан свет», - тихо, как-то таинственно произнес, смотря ему в глаза.
Он пожал плечами:
— «А мне какое дело, я же не врач?»
Мы расположились на заднем сидении и через пятнадцать минут, выйдя рядом с домом, я завел её в подъезд. Быстро поднявшись на третий этаж, вошли в моё жилище.
Конец четвертой главы.
