СОБЛАЗНИТЕЛЬ. ЧАСТЬ 1

Автор: Русландер
Рейтинг: 18+
Жанр: Слэш, POV
Предупреждения: описание гомосексуальных отношений, описание орального секса

Слежка (пролог).

Начало университетской жизни означало для меня первые в моей жизни дни самостоятельности, сотни незнакомых людей вокруг, неизвестные правила, непонятные речи. Наверное поэтому я заметил, что за мной следят только через неделю. А может, за мной и на самом деле начали следить только спустя несколько дней. Кто ж теперь может знать наверняка!

Вечерело, я шел к выходу из корпуса, и в оконном стекле смутно мелькнуло лицо. Точнее, бликом — фрагмент лица. Красивая, даже сказочная девушка. Я восхитился и обернулся. Увы, отражения сыграли со мной злую шутку. В нескольких шагах позади был какой-то парень. Наверняка тоже первокурсник, только выглядел совсем еще мальцом. Встреть я его на улице, сказал бы, что он восьмиклассник-девятиклассник. Лицо у него было миловидное, смазливое, и не мудрено, что я ошибся. Худощавый хипстер. Или эмо. Черт их разберет.

В следующий раз я его заметил где-то через полчаса, подходя к дому. Он вынырнул из-за угла как раз, когда я остановился, роясь в карманах в поисках магнитки от замка в подъезде. Тут уж и туповатый Ватсон бы понял, что что-то не так.

Он ходил за мной практически каждый день. На расстоянии, думая, что я этого не замечаю. В учебных корпусах, по дороге домой, просто на прогулках. Я терялся в догадках, зачем он это делает и чего хочет. Мысли были самые разные — от того, что я чем-то провинился, и он ищет удобного случая, чтобы напасть, до того, что что-то прохудилось во вселенной, и я вижу слежку в том, что на самом деле является цепью случайностей. Версий было много, но ни одна из них, как потом выяснилось, не была даже близкой к реальности.

Я его частенько видел на лекциях, и мне не составило труда узнать, что учился он на нашем потоке, звали его Сергей, он был местным и раньше учился в школе совсем рядом с моей. Мы были первокурсниками, занятия только начались, и никто ни о ком ничего толком не знал, так что это было все, что я сумел выяснить.

На одной из лекций я оказался рядом с ним. Передав привет вселенной с ее шуточками, я уже готовился наехать на Серегу не падецки, но был ошарашен его реакцией на мое появление. Он краснел, пыхтел, сопел. Его глаза бегали. Он что-то невнятное мямлил, даже когда я говорил совсем простые вещи. Он даже имя свое смог выговорить только с третьей попытки. Он не смотрел на меня, постоянно отводил взгляд и при этом то и дело украдкой на меня поглядывал. Он мучился каждую секунду пребывания рядом со мной. Это меня озадачило по-настоящему, я был настолько изумлен, что так и не вспомнил, что хотел припереть его к стенке.

Теперь мы частенько встречались с Серегой на лекциях, и я через день или два смог все-таки выбрать момент, чтобы спросить Серегу о его слежке за мной. Серый очень неумело изобразил непонимание, густо покраснел и поспешно заговорил о другом.

Ну что же, придется его поймать на горячем. Я спокойно, ни разу не оборачиваясь, дошел до своего дома, завернул за угол, а потом выждал несколько секунд и рванул обратно. Конечно, я тут же столкнулся с Серегой лицом к лицу. Деваться ему было некуда, но и теперь он вместо ответа бормотал что-то о том, что я не пойму, что лучше мне не знать, что он просит прощения, что он больше не будет. И никаких объяснений.

Я ушел не солоно хлебавши, испытывая легкую обиду и еще более заинтригованный. Наверное, именно любопытство заставило меня как ни в чем не бывало сесть рядом с ним на лекции на следующий день. Серега опять смутился и покраснел, но я видел, что он был рад. Разговор не клеился — Серый помнил, что я его подловил, а я все пытался выведать, зачем же он за мной ходит.

Спустя неделю мы уже как-то привыкли к тому, что между нами есть тайна. Я больше не спрашивал, а Сережа больше не маячил у меня за спиной. У нас начали получаться связные речи. Больше того, я вдруг понял, что мне с Сергеем интересно. Мы стали вместе пить кофе в перерывах.

Время шло, мы общались все больше, и в какой-то момент я понял, что моего таинственного преследователя уже вполне можно назвать моим другом. Я, собственно, за первый месяц учебы сдружился всего с тремя парнями в универе — двумя одногруппниками и вот этим столь непонятным для меня Серегой. Я даже как-то зашел к нему домой — благо мы жили в одном районе, и мы с ним долго резались в какую-то компьютерную игру. Сидя рядом со мной за клавиатурой Серега опять стал смущаться, прям как в первые дни нашего знакомства, но я был так увлечен игрой, что не обращал на это внимания.

Все бы, наверное, так и продолжалось бы — ни шатко, ни валко; непонятно, но вполне спокойно, но однажды я вновь поймал Серегу за слежкой.

По выходным я ходил на тренировки. Я с восьмого класса занимался греблей, и в универе сразу же записался в команду. Я, конечно, далеко не был чемпионом, ни на какие призы не претендовал, просто мне нравилось ощущение полета по водной глади. Я знал, что на соревнования меня никогда не выставят, я буду вечным запасным, но меня не выгоняли, и меня это устраивало.

После той тренировки я, как обычно, решил перед тем, как принять душ, немного поплавать в реке и позагорать на крошечном пляже. Был разгар бабьего лета, солнце припекало вовсю, и я просто млел от прохладной воды, горячего песка и приятного ощущения усталости во всех мышцах.

И тут я вдруг услышал приглушенный, но вполне узнаваемый звук. Такой издают мобильники, когда на них фотографируешь. Не думая, что меня это хоть как-то касается, я повернул голову и успел заметить, как Серега прячется за дерево, одновременно убирая в карман свой телефон.

Это было так стремно, что я даже растерялся. Нужно было, конечно, рвануть и поймать паршивца, но я упустил несколько драгоценных секунд, а когда все же добежал до того дерева, там уже никого не было.

На следующий же день я прижал Серегу к стенке, но он отнекивался, бормотал что-то бессвязное, опять краснел и даже показывал свой телефон, на котором не было ни единой фотографии. Я рассердился, наорал на него (говорил довольно злые вещи, честно говоря) и ушел, не попрощавшись.

Несколько дней мы друг с другом не разговаривали. Я игнорировал Серегу, на лекциях садился совсем в другом месте, уходил, когда он приближался. В конце концов, он мне позвонил. Опять что-то мямлил, так ничего и не объяснил, говорил, что фотографировал реку, но, увидев мою реакцию, испугался. Я его послал и нажал на кнопку отбоя.

Полдня я вспоминал его прерывающийся голос, невнятное бормотание, извиняющийся тон и думал, что напрасно я разговаривал с ним так жестко. Потом нашел повод — мне нужно было срочно списать лабораторную — и позвонил ему сам…

Как-то, когда я был у него дома, Серега, утратив бдительность, оставил свой компьютер без присмотра. Обычно парень уходил из комнаты, только когда компьютер переходил на скринсейвер. Чтобы выйти из этого состояния, требовался пароль, которого я, естественно, не знал. А тут Серый ушел на кухню поставить еще чаю, а компьютер остался на загрузочной странице.

Я рванул к мышке и запустил поиск фотографий. Один за другим в поисковом окне появлялись снимки, выстраиваясь в ряды иконок, а я оторопело глядел на них, в очередной раз пребывая в шоке. Их были сотни. Сотни снимков меня. Я на лекциях, я в коридорах универа, я на улице, я на тренировках, наконец, я загорающий на пляже. Здесь были мои лица — улыбающиеся, хмурящиеся, задумчивые, грустные. Здесь был я во весь рост — идущий, стоящий, перепрыгивающий через ступеньку, сидящий на лекции и просто в кафе. Но здесь были и вообще странные фотографии — мои руки, одни только руки. Или ноги. Или спина. Или живот. Огромное множество снимков моей задницы — в брюках, джинсах, шортах, мокрой спортивной форме, плавках. И, наконец, фотографии моих плавок спереди. Во множестве ракурсов, с разной степенью откровенности и с разной степенью эрегированности того, что они скрывали.

Я оторопело смотрел на это все, не в силах даже вздохнуть. Я не знаю, что я чувствовал. Просто был настолько шокирован, что не мог пошевелиться.

У меня за спиной раздался сдавленный писк, я повернулся, и увидел, как Серега выбегает из комнаты.

Я поднялся и пошел за ним, еще не зная, что скажу и что сделаю.

Он закрылся в своей спальне. На ключ. Я постучал. Попробовал говорить с ним через дверь, но в ответ слышал только всхлипы, будто он там плакал.

Все это окончательно выбило меня из колеи. Я, все еще не понимая, что происходит, ушел…

У меня было странное, непонятное ощущение. Во-первых, впервые в моей жизни я обнаружил рядом с собой самого настоящего голубого! Сомнений в том, что Серега гей, у меня не было. Удивляло только то, что я сам за столько времени не догадался. Серега был геем! Живым геем, о которых я столько слышал, но никогда не думал, что встречу хоть одного в реальной жизни!

Во-вторых, этот парень был влюблен в меня. Ну что можно чувствовать, зная, что твой знакомый, такой же парень, как и ты, любит тебя? Что он о чем-то там грезит, о чем-то там мечтает, чему-то радуется и чему-то огорчается — и это все в связи с тобой!

Я не знал, что и подумать. В голове только и проносилось — блин, да он дрочит на меня, причем разглядывая те самые фотографии!

Несколько дней я избегал встреч с Серым. Не был на лекциях, стремительно пробегал коридоры, где он мог появиться, ходил домой кружным путем. Он тоже не показывался на горизонте. И не звонил.

Потом я услышал разговор его одногруппниц. Они говорили о том, что Сергей ходит в универ зареванный, ни с кем не разговаривает, сидит в углу, ведет себя «прямо как баба какая-то». Они гадали, что такого могло с ним приключиться, и при этом говорили о нем зло, с издевкой. Я почувствовал невольный протест против того тона, который они взяли. И даже немного жалости к Серому.

Была пятница, обычно мы проводили субботы вместе, и я направился туда, где по моим расчетам должен был быть Сергей.

Ну, гомик. Ну, влюблен в меня. Это же не значит, что я обязан держаться с ним за ручки. Вполне можем продолжать разговаривать друг с другом, жить как жили. А что тут такого? Разве я бы избегал общения с девушкой, если бы знал, что она в меня влюблена? Ведь нет?

У него были красные глаза и нос. Когда я заговорил с ним, Сережа так искренне просиял, так неподдельно обрадовался, что я даже растерялся. Ну и ладно! Педик так педик! Зато классный парень! Не изнасилует же он меня!

Он меня не изнасиловал. Вздыхал, бросал взгляды, когда думал, что я не смотрю в его сторону, опять густо краснел, но ни слова не сказал — ни о фотографиях, ни об оставшейся в прошлом слежке за мной, ни о своих не красящих мужика слезах. Что-то там рассказывал, дал переписать очередную лабораторную, подарил диск с играми, мялся, но никак не проявлял ни своей голубизны, ни своей влюбленности.

На завтра я после тренировки все-таки к нему домой не пошел. Стремно было как-то. Но вполне нормально поговорил с ним по скайпу.

В понедельник сел рядом с Серегой на лекции. В четверг выпил вместе с ним кофе в столовке. В пятницу опять на переменке попросил у него списать лабораторку. В субботу был у него в гостях, опять стреляя пришельцев на том самом компьютере. Интересно, снимки были все еще там?

Я как-то свыкся с мыслью, что Серега сохнет по мне, и уже без особых колебаний продолжил с ним общаться. Правда, теперь я не мог не задаваться вопросом, как видит он меня, когда я вхожу в его квартиру, что он думает, когда я в жаркой аудитории при нем снимаю свитер и остаюсь в одной футболке, ревнует ли он, когда я флиртую с однокурсницами, испытывает ли волнение, видя, как я в каком-то метре от него облизываю пересохшие губы.

Я прислушивался к себе и все больше осознавал то, что испытываю искреннее изумление, что меня может любить другой парень.

Как он представляет себе наши отношения? В лучшем для себя случае? Не думает же он, что я когда-нибудь дам ему себя поцеловать?

И вообще, каково это, любить другого парня?

Так прошел еще месяц…

Однажды в ноябре.

Сергей пожал плечами, отложил в сторону клавиатуру компьютера и сказал:

— Ну вот. Вроде, все.

Я встал и потянулся:

— Господи, Серый. Даже не знаю, как мне тебя и благодарить.

Сергей тоже поднялся.

— Да будет тебе, благодарить меня не за что.

Мы стояли лицом друг к другу, и Сережа смотрел мне прямо в глаза. Такого прямого взгляда он себе до сих пор не позволял. Взгляд был чистым и влюбленным…

— Все? Ты домой? — спросил он.

Мне вдруг стало не по себе. Уж очень грустно прозвучал вопрос. Я смутился и пробормотал:

— Ну… Серый. Ладно, тогда я, наверное…

И, сам удивившись своему жесту, вдруг положил Сереже на щеку ладонь. Сергей замер, не в силах пошевелиться. Его глаза неотрывно смотрели в мои глаза. Ощущение ладони на щеке било, точно оголенный электрический провод.

Зачем я это сделал? Если бы я задумался хоть на секунду, я бы точно этого не сделал. А так, повинуясь какому-то импульсу, под гипнозом его взгляда, взял и положил свою ладонь на его щеку. Ощутил, какая она гладкая, чистая…

Когда легкие потребовали воздуха, Сережа слегка вдохнул и прошептал:

— Спасибо... Я... Правда...

Это уже было серьезно, и я одернул руку. Оглянулся, потоптался на месте, избегая взгляда Сергея, и пошел к двери.

— Ладно, Серый, — сказал я, открывая дверь. — Спасибо за пароли. Спокойной ночи.

Сергей стоял там же, где я его оставил. Его руки были безвольно опущены. Взгляд побитой собаки, грустный, разочарованный, уязвленный. Он кашлянул и тихо сказал:

— Да, правильно... конечно. Спокойной ночи.

Я растерялся. Обычно на все эти его глупые бормотания, незаконченные фразы, мямляние я не обращал внимания, но сейчас вдруг почувствовал, что он ведь тоже живой человек, что его чувства — это не повод для шуток, ему и правда горько, когда я вот так каждый раз встаю из-за компьютерного столика и бросив «пока!» ухожу.

И опять я не дал себе времени подумать. Просто обернулся, закрыл дверь. Удивляясь сам себе, слабо улыбнулся. В абсолютной тишине щелкнул ключом в замке.

Сергей понял все мгновенно. И просиял своей сияющей, детской, открытой улыбкой. На щеках заиграли совсем девчачьи ямки. Глаза наполнились радостью. На мгновение мелькнул язык, облизавший пересохшие губы.

Я не знал, что делать дальше. То, что я остался — это что-нибудь значит? То, что я закрыл дверь на замок — что это означает? То, что прикоснулся ладонью к его щеке — это…

Я как-то мгновенно, еще не сделав и шага от двери, понял, что мы с Сергеем перешагнули через какую-то грань.

Черт, куда это меня потянуло! Надо не строить из себя психотерапевта, а тупо развернуться и уйти.

Еще через секунду я вдруг ощутил в себе решимость поцеловаться с Серым.

Да, я буду целовать другого парня. Хватит этих вздохов украдкой с его стороны, и моих бессвязных размышлений обо всем этом с другой. Попробую. Поцелуй ничего не значит. Один раз не пидарас.

Наверное, что-то мелькнуло в моем взгляде, потому что Серега опять улыбнулся. Глаза его заискрились.

Значит, я его поцелую? Вот оно как, значит! Поцелую другого парня!

Будь это девушка, я мог бы пригласить ее на медленный танец или предложить полистать журналы на диване. Никто ведь сразу не набрасывается на девушку, даже если и ясно, что вы закрылись в комнате не для листания журналов... А что делать с Серым? Что вообще делают с парнями в таких случаях?

Сережа никак не пытался мне помочь. Он стоял, не шевелясь, посреди комнаты и глядел на меня.

— Хочешь выпить? — почему-то шепотом спросил его я. Конечно, предлагать хозяину квартиры выпить что-нибудь из его запасов, точнее, запасов его родителей — свинство, но ничего другого мне в голову не пришло.

Серый покачал головой. Его руки заметно дрожали.

Подойти и поцеловать его?

Я сделал шаг вперед.

Серый невольно дернул головой назад и тут же виновато опустил глаза. Мне казалось, что я слышу стук его сердца даже на таком расстоянии.

Черт, как это делается?!

Я подошел еще на шаг. Теперь мы стояли на расстоянии вытянутой руки. Сергей быстро взглянул на меня, опять потупился и замер.

Я поднял руку и осторожно положил ладонь на плечо Серого. Если бы он дернулся, если бы сделал шаг назад, если бы издал любой протестующий звук, я бежал бы из этой квартиры сломя голову! Сгорая от стыда!

Серый просто трясся. Стоял и трясся.

Его плечо было горячим и твердым. Под тенниской напряглась мышца, и плечо немного приподняло мою ладонь. М-да, с девушкой такого не почувствуешь.

Меня всего заливало волнами Сережиного трепета, волнения, ожидания. Жар его тела окутывал руку.

Как к нему подступиться?

Зачем я это затеял? Зачем это делаю? Подумал ли я, как мы с ним будем дальше общаться, если я его поцелую? Да и для чего мне его целовать?

Моя ладонь осторожно поднялась по плечу, скользнула на шею и зарылась в Серегиных волосах. Они были горячими.

Приятное ощущение. Неожиданно приятное. Мягкие волосы, щекотание руки, жар.

Я продолжал смотреть ему прямо в лицо.

Наверное, с полминуты мы стояли, и ничего не происходило. Он трясся. Трясся крупной, размашистой дрожью. Он был весь в испарине. Он был красный. Он упорно смотрел в пол. И я стоял рядом с ним. Пальцы погружены в горячие волосы сразу за ухом…

И тут он несмело поднял глаза. В его взгляде не было ничего особенного — просто взгляд широко раскрытых глаз, но он почему-то будоражил.

— Я не знаю, что делать, — прошептал я, натолкнувшись на этот взгляд. Признался, будто нырнул в воду.

— Я тоже, — неуверенно, шепотом, практически заикаясь, ответил Сергей.

Я скользнул взглядом по нему. И вслед за взглядом плавно заскользила по его руке моя ладонь. Парень напрягся и шумно сглотнул.

Я ощутила под пальцами трицепс и бицепс (вот уж чего у девушек точно не бывает!), острый локоть, твердое предплечье. Коснулся трясущейся ладони. Взял ее, легонько сжал.

Успокойся! Успокойся!

— Не волнуйся, Серый, — пробормотал я.

Он кивнул.

Я поднял его ладонь и посмотрел. Пальцы Серого были длинными, тонкими. Вблизи их дрожь была размашистой…

Я медленно опустил Серегину руку вниз и разжал пальцы.

Жар тела Сережи ощущалось так сильно! И сердце его билось так часто! Так громко!

Или это билось мое сердце?

Что за глупые волнения! Я всего лишь поцелую его! Ну, конечно, не каждый день я целую другого парня. Вообще-то, никогда не целовал другого парня. Но это ведь всего лишь поцелуй! Что за трагедия! К чему эти шекспировские волнения!

Дальше тянуть уже было некуда, нужно было начинать.

Сережа замер, все также глядя в пол.

— Я никогда еще... — прошептал Серый вдруг.

В смысле? «Никогда еще» — что? Он что, девственник? Я собрался целоваться с геем-девственником! Ну, чем дальше, тем круче. Как говориться, будет что вспомнить на старости лет.

— С парнем? — шепотом спросил я. — Или вообще...?

— Вообще, — еле слышно ответил Сережа. И бросил на меня быстрый взгляд. — А ты?

Я кивнул.

— С парнем?

Сдурел он, что ли? Ну конечно нет! Как он мог вообще такое подумать!

Серега все понял по моему лицу, сглотнул и зачем-то пригладил свои шорты одной ладонью. Вторую руку он засунул в карман.

— Мне раздеваться? — шепотом спросил он.

Я чуть не задохнулся. Так он думает, что мы трахаться будем! Ничего себе!

И опять на моем лице что-то отразилось, и Серега испуганно дернулся.

Мы стояли рядом, глядя друг другу в глаза. Меня омывало тепло Сережиного тела. Мы оба дрожали. Я, наверное, чуть меньше. С чего бы мне, собственно, дрожать? Я же не волнуюсь!

Я сдвинулся немного вперед, и наши тела соприкоснулись. Да, они соприкоснулись. Чуть-чуть. Совсем легонько. Соприкоснулись. Жар его тела. Биение моего сердца. Дрожь его волнения. Сухость в моем рту. Его выдох у меня на лице. Полная пустота в моей голове. И его взгляд, упорно обращенный к полу.

Моя грудь коснулась Сережиной груди.

— Мне лучше уйти, — прошептал я. — Я не хотел этого. Я не думал, что…

Сережины глаза расширились, и в них вновь появилось то самое выражение побитой собаки.

— Конечно, — прошептал Серега. Его голос дрогнул.

Сейчас расплачется.

В каких-то миллиметрах от Сережиной горячей футболки я пронес свою руку. Почему в миллиметрах? Почему просто не провел рукой по его груди?

Моя ладонь мягко легла на Сережино плечо. Парень замер.

Я впитывал ощущение этого твердого плеча. Впитывал, понимая, что такого ощущения не испытаю никогда… Или ничего не произойдет, и я не смогу больше притрагиваться к этому плечу. Или все произойдет, и прикосновение к нему станет обыденным… А только сейчас оно прекрасно само по себе… И так хочется ощущать его твердую округлость…

Второй рукой я взял Серегину руку, вытащил ее из кармана шорт. Поднял и посмотрел на тонкую кисть. Она дрожала.

Я посмотрел на Сережу. Поднял его ладонь еще выше. И положил ее себе на плечо. Серегины пальцы конвульсивно сжались. Слишком сильно. Что же он так нервничает! Это же всего лишь плечо!

Я провел ладонью по его щеке. Спустился на шею. Еще ниже.

Моя рука лежала на его шее. У него была такая тонкая шея!

Я тут же себя одернул. Шея как шея. Как у всякого доходяги.

И тут же мысленно покачал головой. Она такая… гм… тонкая! И кожа гладкая!

Серега так гладко бреется или борода не растет?

Шея совсем тонкая. И пульсирующая артерия прямо у меня перед глазами.

Второй ладонью я прикоснулся к голове Сережи, провел по волосам и зарылся в них пальцами.

Я это уже проделывал. Но мне так хотелось почувствовать это еще раз…

Мы замерли, глядя друг другу в глаза. Оба тяжело дышали. Обоих била дрожь. Наши футболки слегка соприкасались.

Я все-таки поцелую Сергея. Просто нагнусь, поднесу свои губы к его губам и поцелую. Потом подбадривающее улыбнусь, кивну на прощание и пойду к двери.

Я облизнул свои губы.

А ведь мой член уже на все отреагировал. Стоит, будто я девушку собираюсь в первый раз поцеловать. И не просто стоит, а сжимается, пульсирует, рвется наружу!

Интересно, Сережин член тоже встал?

Я вдруг понял, что думаю о пенисе парня. Куда меня занесло!

И все же, интересно, какой он у Сереги?

Я втянул воздух ноздрями. Сережу это почему-то смутило, и он опустил свой взгляд. Потом решился, и вновь посмотрел мне прямо в глаза.

— Можно тебя поцеловать? — шепотом спросил я.

Ну что за вопрос! К чему это? Остался ведь, дверь закрыл, волосы вон трогаю! Я веду себя как гомик! С кем поведешься…

Серый кивнул.

Ну, все… Теперь уже некуда отступать…

Я слегка подался вперед, все еще не зная, как это сделать, все еще сомневаясь, стоит ли это делать, все еще не понимая, как это произойдет.

Мои губы коснулись губ Сергея.

На нижней губе была шершавинка... Губы были мягкими, теплыми, податливыми. И, едва я к ним прикоснулся, слегка раздвинулись.

Я больше не чувствовал дыхания Сереги. Он замер.

Мне кажется, я даже не понял, что уже поцеловал его. Я все еще готовился к тому, что перешагну невидимую черту, перейду свой Рубикон, а мои губы уже касались его губ.

Мне пришлось сказать себе: все, уже, свершилось.

И это почему-то сразу уняло мою дрожь. Уже гораздо спокойнее притянул к себе его плечи. И решительно прижался губами к его губам. Слегка приподнял губу Сергея своей губой. Прикоснулся языком к его зубам. Зубы тут же слегка разомкнулись, позволяя мне проникнуть еще глубже.

По ощущениям этот поцелуй ничем не отличался от поцелуя девушки. Такие же мягкие и податливые губы, та же нерешительность, то же ощущение неизведанного.

Серега несмело проявил инициативу. Его губы едва-едва, на пределе ощутимого, сжали мои губы.

Сережины большие серые глаза оказались прямо напротив моих.

Я испытал такой прилив нежности, тепла и… и… ну… да… да, желания! Я обнял его плечи. Я с силой прижал его к себе. Я опять коснулся губами его губ.

Мы замерли. Я не мог понять, что со мной происходит. Так я себя не чувствовал с самой своей первой ночи с девушкой.

Мы оторвались друг от друга. Наши губы разомкнулись. Я посмотрел в глаза Сережи. Какие большие глаза! Чистые! Светлые! Серые, такого глубокого серого цвета!

Я сжал плечи Сереги обеими руками, притянул его к себе и вновь поцеловал. В веки. Поочередно. Один глаз. Второй. И ниже. Нос. И губы. Мягкие тугие губы раскрылись. Кончик языка несмело подался вперед и прикоснулся к моему языку.

Черт, я понял, что хочу его! Да, хочу его. Сексуально. Ну и что, что он парень! Я хочу с ним трахнуться! Один раз не считается. В жизни нужно попробовать все. И вообще, то, что я захотел трахнуться с Серегой сейчас, не значит, что…

Я так хочу его!

Моя рука соскользнула с плеча Серого. Я сделал шаг назад. Остановился, тяжело дыша.

Грудь Сергея тоже ходила туда-сюда.

Наши взгляды встретились. Впервые я увидел в глазах парня спокойную радость. Он больше не нервничал, не дергался, не отводил взгляд.

— Извини, — пробормотал я. Уж и не знаю, за что я перед ним извинялся.

Воцарилось молчание. Мы стояли, глядя друг на друга, не шевелясь, ощущая, как гулко бьются наши сердца.

— Спасибо, — сказал Сергей после минутного молчания.

Я слабо улыбнулся и направился к двери. Открыл ее, обернулся.

Сережа стоял на том же месте, глядя мне вслед.

Я кивнул и неуклюже, пятясь, перешагнул за порог. Закрыл дверь.

Я постоял перед дверью еще несколько секунд, переводя дух и успокаиваясь.

А потом медленно стал спускаться по лестнице.

Спустя пятнадцать часов.

Остаток дня прошел для меня в душевных мучениях вперемешку с будоражащими воспоминаниями. Я не мог простить себе, что своим неосторожным поцелуем вселил в Серегу ненужные надежды. И в то же время вновь и вновь переживал прикосновение наших губ, отдаваясь щемящему ощущению чего-то удивительного и прекрасного. И тут же принимался ругать себя за то, что поцелуй с парнем мне доставил удовольствие. Я же не пидор какой-нибудь!

Проворочавшись полночи в кровати, я вынужден был снимать возбуждение традиционным для всех мужчин способом. Кулак ходил по изнывающему от желания члену, а я почему-то фантазировал о Сереге. Испытывая стыд и злость на себя, я представлял себе, как мы вновь целуемся. Мы еще и обнимались. Оргазм меня настиг, когда в голове вставали картины, как Серый трогает мой обнаженный член.

На следующий день я пошел в универ, полный решимости объясниться с Сережей и по возможности мягко с ним порвать. Увидев его сидящим на нашем месте в лекционном зале, я бухнулся рядом и сходу выпалил:

— Серый, то, что случилось вчера, было ошибкой.

Я посмотрел на парня. Он отвел свой взгляд и кивнул.

Нужно было продолжать, но вся моя решимость куда-то улетучилась. Я сидел, смотрел на Сергея и не находил слов.

Потом в зал вошел лектор, и ситуация разрешилась сама собой.

После лекции я сначала откладывал разговор, пока мы дойдем до кафетерия, потом — пока Серый не допьет свой кофе, а потом нужно было бежать на пары… Мы не молчали, мы разговаривали, но напряженно, подбирая слова, отводя глаза.

После занятий я проводил Сережу до его дома. Такого со мной никогда не случалось — я провожал девушек, за мной следил Серега, фактически меня провожая, но чтобы я сам провожал парня! Ну и ну! Нужно было с этим кончать. И побыстрее.

— Я не знаю, что на меня вчера нашло, — говорил я идущему рядом Сергею. — Понимаешь, я ведь ничего к тебе не чувствую.

Блин, получилось как-то не так.

— То есть, я рад, что мы дружим, — неуклюже пытался я вывернуться. — Ты отличный друг. Просто… Ты ведь не девушка...

Он шел, глядя себе под ноги.

— Я не могу чувствовать к тебе… ну… то, что я чувствую по отношению к девушкам…

— Я понимаю, — тихо бормотал Серега. — Не мучай себя, я все понимаю.

Мы остановились у его подъезда.

Сережа глядел куда-то в сторону, я топтался на месте. Нужно было просто развернуться и уйти, но что-то удерживало меня на месте. Что? Я не хотел обидеть хорошего человека? Я просто тупил?

Сергей повернулся и открыл дверь подъезда. Придержал, пропуская меня. И я, не задумавшись ни на секунду, вошел.

— У меня дома родители, — сказал Сережа, замерев сразу за порогом. Похоже, он не хотел, чтобы я уходил, но не знал, что делать дальше. Пропустил меня внутрь в подъезд, но дальше идти было некуда.

— У меня тоже родаки, — автоматически ответил я.

Мы замолчали, оба чувствуя себя не в своей тарелке.

Потом я вдруг поднял свою руку и положил ладонь на плечо Сережи.

Он напрягся, его глаза удивленно расширились. И уже в следующую секунду рот тронула невольная улыбка.

Моя рука соскользнула с плеча дальше, на спину, прямо поверх проступающих позвонков. А потом вторая ладонь оказалась на спине парня рядом с первой. Я сделал небольшое, едва заметное движение вперед, и Сергей оказался в кольце моих рук.

Я еще не понимал, что обнимаю Серого, но меня уже переполняла радость от того, что все то тягостное и ненужное, что я уже сделал за сегодня и еще собирался сделать, ушло, исчезло, растаяло без следа.

Сергей прижимался ко мне. Его руки были опущены вниз, глаза закрыты, ноздри раздувались. Его колотящееся сердце било мне прямо в грудь.

Я с силой обнял его, так, будто хотел раздавить. Руки сжимались все сильнее, меня переполняли чувства, и в конце концов Сережа сдавленно пискнул.

Я тут же ослабил хватку.

Серега часто задышал, восполняя недостаток воздуха.

— Черт! — прошептал я. — Я не хотел!

Серый улыбнулся.

— Ничего, — сказал он. — Зато приятно.

Он еще не закончил движение, когда я уже вновь сжал его в кольце своих рук. Я смотрел в его глаза, он смотрел в мои глаза, мы молчали, и только наши прижимающиеся друг к другу тела плавились от своих соприкосновений.

«Почему Серега не обнимет меня?» — подумал я и понял, что мне хочется, чтобы тонкая Сережина ладонь прошлась по моей спине.

Я, слегка отведя голову назад, посмотрел на парня. Он несмело улыбнулся.

— Я тебя поцелую? — спросил я.

Опять все тот же идиотский вопрос. Похоже, я застрял в идиотских вопросах.

Серега еле заметно кивнул.

Я наклонился. Наши губы встретились.

Моя рука поползла по спине. Позвонки под ладонью, острые лопатки.

Серега замер. И закрыл глаза.

Коснувшись края его брючного ремня, я повел ладонь вверх, но тут Серега, может, случайно, а может, повинуясь какому-то импульсу, коснулся языком моих губ, и я невольно напряг руку. Тело парня вновь оказалось крепко прижато к моему телу. А моя рука рывком сползла прямо на пояс его штанов.

Мы оба замерли, пережидая взрыв ощущений.

Твердое тонкое горячее тело прикасалось к моему телу. В нем не было ни намека на девичью красу — ни упругих грудей, ни широких бедер, ни узкой талии. И все же, оно было прекрасно. Так прекрасно!

Я ослабил хватку и оторвался от губ Сереги.

Мне чего-то хотелось. Но чего я мог хотеть? В моих объятиях ведь был парень! Я не мог ничего хотеть!

Черт, черт, черт!

Я пригнулся еще чуть ниже и поцеловал подбородок. Тот взмыл навстречу, подставляя тонкую шею, к которой он меня раньше не пускал. Я легко скользнул губами по шее и стал целовать ее сильнее и сильнее, при этом сжимая тело Сереги в своих руках.

Низ живота ощутил… В мой живот уперлось что-то твердое, прямое. Уперлось, и скользнуло вверх, повернувшись и прижавшись длинным цилиндром.

Это же его член!

Член Сережи, торчащий, напряженный, твердокаменный, прижался сквозь одежду к моему животу, и я задохнулся от того, что теперь уже явственно понял, ощутил, осознал, что да, у Сереги есть член, и это член встал, и этот член упирается в мой живот…

Ощущение палки в штанах у Сереги заставляло бурлить все мое тело. Я уже нарочно слегка ослабил хватку, позволяя телу Сережи чуть-чуть сдвинуться назад, и опять прижал его к себе с силой. Длинный цилиндр вновь уперся в мой живот. Давил, будто хотел проткнуть его. А потом, когда давление стало слишком большим, легко скользнул вверх, поворачиваясь вертикально. Серега выдохнул с каким-то едва слышным звуком.

Так вот что чувствуют девушки, когда я их обнимаю! Конечно, с такими ощущениями простые объятия должны казаться им верхом порочности!

Я скользнул губами по Серегиной шее и поцеловал его сразу за ухом. Тело его вновь оказалось с силой ко мне прижато, и твердая палка внизу опять уперлась в мой живот. Как это было невыносимо прекрасно!

На этот раз я почувствовал еще что-то, какое-то зеркальное ощущение в своих штанах. Сережа точно так же ощущает и мой член! В его живот точно так же упирается твердый цилиндр, так же скользит вверх, также оказывается зажатым между нами! Ну и ну!

Я прервал свой поцелуй и посмотрел в лицо парня. Тот облизал свои губы. Его большие серые глаза смотрели на меня. Ноздри слегка раздувались.

Потом Серега несмело пригнулся и прикоснулся губами к моим губам. Тело мальчишки само качнулось вперед, и цилиндры членов, зажатые в плену брюк, уперлись в животы.

Только теперь рука Сережи пришла в движение и нерешительно обняла меня. Ладонь прижалась ко мне где-то между лопатками.

Ощущение было невероятное, невыносимо сексуальное, зовущее.

Я повернул голову, отрывая губы Сереги от своей щеки, и коснулся своими губами его шеи. Прямо над ключицей. Ямка над ключицей была прикрыта футболкой, и я сдвинул ткань губами, чтобы поцеловать Серегину кожу, нежную, гладкую, будто девчачью.

Потом поднял голову и опять посмотрел в его глаза. Сережа часто дышал.

Я пригнулся и точно так же поцеловал ямку над ключицей с другой стороны.

— Тебе не противно? — шепотом спросил Серый.

Как это — противно! Он вообще понимает, как он красив!

— Ты очень красивый, — так же шепотом ответил я.

И я поцеловал Серегу в губы. Сильно.

Наши тела вновь тесно прижались друг к другу. Мое тело заныло в сладкой истоме. Член явственно задергался в своем плену.

Я почувствовал Серегины руки на своей спине. Слабо, несмело, нерешительно он заключил меня в кольцо своих объятий. Я оторвался от его губ. Замер, стараясь получше ощутить тепло ладоней у себя на лопатках. Потом вновь поцеловал его шею.

Тут случилось, то, что должно было произойти рано или поздно. Снаружи послышались приближающиеся шаги. Кто-то шел к нашему подъезду.

Мы мгновенно отскочили друг от друга. Оба тяжело дышали, оба растерянно смотрели друг на друга, оба лихорадочно пытались поправить свою одежду.

Дверь открылась, и в парадное вошел какой-то мужчина. Было видно, что он удивился, увидев двух парней по разные стороны друг от друга, но останавливаться не стал.

— Здравствуйте, — сказал Серый.

Мужчина кивнул, прошел на ступенькам вверх и вызвал лифт. Механизм загудел, и Серегин сосед выглянул на лестницу.

Мы стояли там же. Не двигаясь и глядя на него.

Мужчина вернулся к лифту. Как раз вовремя — открылась дверь. Механизм снова загудел, увозя соседа наверх.

Мы с Серым переглянулись.

Мое тело требовало продолжения. Я хотел почувствовать тело Сережи, все его тело. Я представил себе, как прижимаю его к себе, как мои руки бродят по его спине, как я трогаю его зад, и меня захлестнула волна острого, невыносимого, болезненного желания.

Это уж совсем никуда не годится!

И тут же я почувствовал импульс, толкавший меня вновь припасть к шее Сергея губами…

Я сдержался. Никогда раньше я сам не прерывал поцелуев. Девушки — да, прерывали. На первых свиданиях, не желая, чтобы я заходил слишком далеко, они останавливали меня. Я хотел целовать их, но они отодвигались. И вот теперь я сам почувствовал это странное ощущение — нужно остановиться. Прямо сейчас. Я хотел продолжения, Сережа хотел продолжения, но я должен был остановиться!

Я посмотрел в глаза Серому. Он смотрел на меня, и в его взгляде я чувствовал чистое, наивное, безграничное доверие. Мы стояли в трех шагах друг от друга, но воздух между нами был насыщен чем-то неуловимым, делавших нас одним целым.

— Утром мои уедут на дачу, — сказал он.

Я замер, не понимая, что он говорит. Уедут? На дачу? Утром?

— Если хочешь… — еле слышно добавил парень.

Я оторопело глядел на Сергея. Не идти в университет? Целый день провести вместе в пустой квартире? Зачем?

И тут только понял, что именно мне только что предложили.

Что-то мелькнуло в моем взгляде, что-то, из-за чего Серый испуганно отшатнулся и густо покраснел.

— Не обижайся! — пробормотал он. — Я не подумал! Прости!

Я, ощущая, как возбуждено мое тело, как оно неподатливо от сковавшего его желания, распахнул дверь подъезда и выбежал наружу.

Обернулся.

— Мне надо идти, — сказал я извиняющимся тоном.

Дверь на тугой пружине громко хлопнула.

Тот самый день наступил.

В это утро шел дождь.

Я пришел к Сереге вымокшим и продрогшим, и он суетливо носил мне полотенца и помогал вытираться. Мои мокрые волосы торчали в разные стороны, с ними нужно было что-то делать, и Серый принес мне фен и щетку. Я рассмеялся — слишком сложно — и попросил обычную расческу. Сережа принес мне и ее, и я зачесал волосы назад. Я так обычно не хожу, но это был самый быстрый способ привести себя в порядок. Пока я занимался прической, Серега подобрал с пола брошенную мною куртку, мокрую, хоть выкручивай, и унес ее на кухню — развешивать над батареей. Пришлось также отдать ему и носки, насквозь пропитавшиеся дождевой водой. Вместе с влажными туфлями. Вернулся он со шваброй и принялся неумело вытирать воду с пола.

От предложенной помощи Серый, как и положено гостеприимному хозяину, наотрез отказался. Эти вполне будничные действия скрасили первые минуты у него дома, когда я, сгорая от стыда, все еще сомневаясь, не понимая сам себя, вошел в его квартиру.

Я смотрел на Сергея и отчетливо осознавал, что этот однокурсник, вытирающий натекшие на пол лужицы — парень, с которым у меня будет секс. Сегодня. Сейчас. И он знает, что я пришел, чтобы с ним трахаться.

Что он обо мне думает?

Презирает?

Серый суетился, а я едва стоял на ногах от нахлынувшего на меня волнения. Одно дело вспоминать, какой Сережа красивый, а другое — видеть его рядом, столь удивительно притягательного, совершенного. Во плоти и крови. Рядом. Только руку протяни. Одно дело понимать, что я иду к нему, чтобы заняться с ним сексом, а совсем другое — уже быть в его квартире, внутри, и ждать только, когда он отложит швабру и обернется.

Все это носилось в моей голове и складывалось в тяжелое ощущение стыда. Того стыда, когда не отмахнешься, когда на самом деле стыдно, до самых глубин сознания. Я не мог сейчас сослаться на внезапный порыв, минутное помутнение разума, непреодолимый телесный импульс. Нет, у меня был весь вчерашний вечер, чтобы все обдумать и принять решение. И вся ночь. И несколько часов утром. Только я ничего не обдумал. И никакого решения не принял. Мучился, бросался из крайности в крайность, но так ничего и не понял — ни о себе, ни о Сереге, ни о наших с ним отношениях. И пришел к нему. Чтобы сделать нечто, что не одобрят, не поймут, не простят все, кто меня окружает, все, кого я знаю. Даже я сам, если остановлюсь на мгновение и задумаюсь, этого не одобрю.

Удивительно, но я меньше всего спрашивал себя, не гомосексуалист ли я. Как-то здесь у меня особых сомнений на свой счет не было. За три года после того, как с одной милой девушкой я потерял девственность, одновременно лишив девственности и ее, я переспал с пятью другими девушками, и мое гетеро начало не вызывало у меня сомнений.

Зачем же тогда я целовался с Серегой? Зачем обнимал его? Зачем пришел к нему домой сейчас? Что мной двигало?

Любопытство? Ну да, всегда интересно, узнать, как оно, трахнуться с другим парнем. Но разве это на самом деле двигало мною? Нет, это так, слабенькое оправдание, не более.

Желание развлечься? Ну, не такой уж я пресыщенный жизнью мажор, чтобы искать себе экзотических развлечений.

Тогда что?

Я не устоял перед красотой парня? Я каким-то чудом смог почувствовать притяжение мужской красоты? Где-то в моем сознании длинная тонкая фигура и смазливое лицо затронули какие-то струны? Но ведь вокруг полно парней! У некоторых из них такие же стройные тела, как у Сережи. Некоторые выглядят, будто школьники-переростки. У некоторых (немногих, но все же) красивые лица. Но ведь меня не тянет не то, что их целовать, а даже и смотреть на них. Во всяком случае, смотреть на них как на нечто сексуальное.

Так чем же меня соблазнил этот конкретный доходяга? Он ведь меня соблазнил?

Обаянием? Умом? Сочетанием характера и красоты? Наивностью и доверчивостью?

Серега, не подозревая, какие мысли роятся в моей голове, закончил, наконец, наводить порядок в прихожей. По инерции, все еще чувствуя себя гостеприимным хозяином, он жестом пригласил меня в свою комнату, и только тут, похоже, вспомнил, зачем я здесь. Движения его сразу стали скованными, взгляд потерял всяческую уверенность, лицо налилось краской.

И все же мы уселись на Серегином диване, будто ничего особенного не происходило, будто сегодня был самый обычный день. Я даже чуть не потянулся к компьютерному столику. Вот уж сила привычки!

Мы сидели, глядя перед собой, оба смущенные, скованные, не знающие, что говорить, что делать, как себя вести. Ведь не можем же мы делать вид, что ничего не происходит.

Удивительно, но весь мой опыт с девушками сейчас совершенно не помогал. С девушкой вы всегда играете одни и те же понятные роли – ты пристаешь, она сопротивляется. А что делать с парнем? Да еще и в ситуации, когда и ты знаешь, и он знает, что мы оба согласны, вы оба хотите? Начать раздеваться? Или поцеловать его? Или обсудить ваш предстоящий секс словами? Брр, ужас!

Я пошевелил голыми пальцами ног, торчащими из-под мокрых обшлагов штанин. После хлюпающих от набравшейся в них воды туфель ощущение теплого воздуха на коже было приятным. Взгляд парня тут же переместился вниз, на мои двигающиеся пальцы. Потом мы так же, почти одновременно, посмотрели на ноги Сергея. Он был в летних шортах, в которых обычно ходил дома, его длинные стройные ноги были на виду, но мы почему-то уткнулись взглядом в его пальцы ног. Парень даже пошевелил ими, наверняка по инерции, неосознанно копируя меня.

—Хочешь чаю? — наконец, спросил Серега.

Видно, промокший товарищ устойчиво будил в нем инстинкт гостеприимства.

Я молчал, но Серый понял мое молчание по-своему. Он поднялся, чтобы бежать на кухню.

— Подожди, подожди! — закричал я ему в спину, вскакивая. — Подожди!

Парень повернулся ко мне. Мы были в шаге друг от друга, и что-то неуловимо знакомое промелькнуло в воздухе. Мы уже раньше так стояли посреди комнаты, замерев, не зная, куда глядеть, понимая, что сейчас что-то произойдет, но еще не отдавая себе отчета в том, что именно.

Серега несмело взглянул на меня. Это был тот самый взгляд, беспомощный, растерянный, который всегда полностью обезоруживал меня, сбивал с намеченного пути, заставлял сжиматься мое сердце. И я смотрел на мальчишку, впитывая удивительное ощущение какой-то невыразимой близости. Волны чего-то мягкого и теплого окутывали меня.

Я вдруг понял, что мне больше ничего не нужно. Я хотел и хочу только этого — стоять рядом с Сережей, смотреть на него, чувствовать его наивную чистоту, вдыхать воздух, которым он дышит, ощущать, как сжимается от чего-то мое сердце. Я не думал в тот момент ни о сексе, ни о своих мучениях, ни о дожде за окном. Я вообще ни о чем не думал. Просто растворялся в этом странном ощущении… Было до того здорово, что я хотел только одного — чтобы все это не кончалось, чтобы оно длилось и длилось, чтобы мы так провели весь день…

И, конечно, именно я все испортил. Мне показалось, что просто стоять и глазеть на другого человека неприлично. Нужно что-то делать. Будто то, что должно было произойти между нами, было приличнее!

— Как разложить диван? — произнес мой рот, хотя я совершенно не хотел об этом спрашивать. Я вообще не хотел в те мгновения издавать какие-либо звуки.

Сережа взглянул на меня. Мне показалось, испуганно. Сглотнул. Он так волновался, что я думал, он не поймет моего вопроса, просто не услышит его. Серый, не переспрашивая, кивнул. Потом постоял еще секунду или две, будто не зная, что делать и делать ли вообще. И все же пошевелился, неуверенно повернулся ко мне спиной, сделал шаг и нагнулся к дивану.

Домашние шорты слегка натянулись на его заднице. А что, у него красивая попа. Да, красивая. Что, я не могу чисто эстетически посмотреть на красивую попу и признать, что она красивая? Даже если это мужской зад? У него была красивая попа. Очень. И длинные загорелые ноги. Стройное тело.

Щелкнула пружина и диван съехал вниз, превращаясь в двуспальное ложе.

— Застелить? — шепотом спросил Сережа, выпрямляясь.

— Да, — прошептал я, хотя знал ведь, что полагается сказать «нет». И не просто сказать «нет», но и недоуменно так добавить: «Зачем?»

Мое сердце забилось, готовое вырваться из груди. Действительно, что я творю! Зачем все это!

Серега опять нагнулся, даже не подозревая, что он выставляет вверх свой зад. Взмахнул простыней. Расправил углы, для чего ему пришлось стать на диван одним коленом, и продемонстрировав свое тонкое тело сбоку, в профиль. Выпрямился. Обернулся.

Еще, наверное, была возможность вернуть то щемящее ощущение, которое царило между нами минуту назад. Наверное, была. Нужно только замереть и постараться не дышать…

Я сделал шаг к Сереге. Он испуганно отшатнулся, но тут же взял себя в руки. Бросил на меня быстрый взгляд. Опустил глаза вниз.

Я поднял руку и положил ладонь на его плечо. Почему я всегда глажу его плечо, прежде чем сделать хоть что-то? Мне, конечно, нравилось его твердое костлявое плечо, но почему каждый раз?

Серега стоял не шевелясь. Девственник. Девственник-гей. Чистый девственный гей. Парадокс.

Моя рука скользнула назад, ощутила острую лопатку и поползла по выступающим позвонкам вниз. Медленно, так, чтобы чувствовать каждое движение его мышц. Серега буквально окаменел. Его лицо было напряжено. Глаза расширились, но все-также неотрывно всматривались в узор паркета под ногами. Моя ладонь достигла пояса Сережиных шорт. Остановилась. Сама остановилась. Потом поползла вверх, все так же, медленно, не пропуская ничего.

Спустя мгновение вторая моя рука легла на плечо парня. Я будто боялся, что Серега исчезнет, и сжимал его плечо из всех сил. Он часто дышал, и его ноздри расширялись, втягивая воздух.

Моя ладонь на Сережиной пояснице вновь пришла в движение. Теперь она двигалась быстро и беспорядочно, жадно пытаясь впитать ощущение его тела. Под моей рукой скользили лопатки, позвонки, ребра. Я вновь и вновь проводил по ним. Будто ощупывал. Будто… А вторая ладонь в это время все так же держала плечо Серого.


Со мной такого никогда не было. То есть, конечно, обнимая девушку, я всегда рано или поздно начинал лихорадочно лапать ее тело, но это всегда происходило после длительных поцелуев и вполне скромных объятий. Сейчас же я не обнимал Сережу, не целовал его, мы стояли друг от друга на расстоянии, а я, будто в приступе безумия, быстро и беспорядочно водил рукой по его спине, вновь и вновь ощущая все совершенство его тела. Сам Серега при этом все также неподвижно стоял передо мной и позволял мне делать все это…

А потом я понял, что мне этого мало…

Ладонь остановилась, и Серега удивленно поднял на меня взгляд. Всего на мгновение. И тут же отвел его в сторону, прячась от меня, от своего собственного стыда, от всего, что сейчас происходило.

Рука медленно сползла вниз, по ставшим уже такими знакомыми позвонкам, достигла ремня Сережиных шорт. Я знал, что хочу потрогать его задницу. Да, зад мужчины. Я был уверен, что он не против, но все равно не мог переступить через невидимый барьер. Это простое движение — на несколько сантиметров вниз — казалось мне одним из самых решительных шагов в моей жизни…

Рука, вздрагивая, лежала на пояснице Сереги.

— Можно мне… — прошептал я и замолчал, не зная, что сказать, как назвать то, что я собирался сделать. Я опять спрашивал у него разрешение. Да что же это со мной?!

Серый еле заметно кивнул, и я осторожно сдвинул руку вниз.

Серегина плоть под ладонью ощутимо стала выгибаться, образуя полушарие. Оно было теплым. Выпуклым. Упругим. И помещалось в ладонь. И еще — оно пошевелилось под ней. Твердая мышца где-то в глубине сократилась, приподняв мою руку. Полушарие стало меньше и тверже, превратившись в тугой мячик, чтобы тут же вновь расслабиться, стать больше и мягче, немного вытянуться в длину.

Внутри меня что-то сжалось.

Моя рука лежала на Сережиной ягодице. Ладонь, распластавшаяся по поверхности этого невообразимого, волнующего кусочка Сережиного тела, живого, округлого, впитывала его тепло и подрагивала от волнения и желания. Большой палец оказался в ложбинке между половинками зада.

Спустя несколько торопливых ударов сердца тонкие руки Сережи пришли в движение и легли на мою спину. Хрупкое тело приблизилось вплотную, задержалось на мгновение и прижалось ко мне.

Мы, наконец, обнялись.

Тонкая ткань шорт практически ничего не скрывала. Она легко собиралась под моей рукой в мягкие складки, позволяя ощущать упругую теплую плоть. Я чувствовал шершавую ткань трусов, облегавших эту замечательную попу, гладкость кожи там, где ее ничего, кроме шорт, не покрывало, кантик трусов, пересекавший ягодицу наискосок снизу вверх. Я чувствовал всю половинку Серегиной попы разом — она полностью помещалась в моей ладони. Как детский резиновый мячик. Такая же выпуклая. Твердая. Упругая.

Мне не хватало воздуха. Я все это время не дышал. Ощущения в ладони не позволяли ни вдохнуть, ни выдохнуть.

Моя ладонь поползла вверх. Достигла пояса Серегиных шорт. Перевалила через него, оказавшись на спине юноши.

Я шумно выдохнул.

Мог ли я когда-нибудь подумать, что мужская задница может оказаться столь… Прекрасной? Волнующей? Притягательной? Возбуждающей?

Моя ладонь поехала вниз. И горячая округлость пошла по ней вверх.

Ну ничего себе! Это так восхитительно, что сердце останавливается!

Я опять провел рукой вверх и вниз, через половинку Сережиного зада, и опять почувствовал удар мучительного желания во всем теле.

Нет, я не заслуживаю такого! Боже, Серый, ты хоть представляешь, как ты красив!

Потом моя рука отклонилась в сторону. И тут же пошла в обратно. Тугая плоть заскользила под ладонью из стороны в сторону. Пальцы провалились в ложбинку между ягодицами. Настолько, насколько позволяли шорты. Потом выбрались на поверхность, обогнули упругий холм и достигли неглубокой ямки сбоку. Ямка под пальцами задвигалась — Серега переступил с ноги на ногу.

Я не выдержал и с силой сжал половинку Сережиной задницы. Ух, как здорово!

Надеюсь, Сергею не было больно…

Серый напрягся. Но не протестовал. Не издал никакого звука. Стоял, подставляя свою сумасшедшее красивую попу моей руке. Стоял, прижимая свое тело к моему. Стоял, обдавая меня жаром своего дыхания.

Ощущение мальчишечьей попы было волнующим и прекрасным. Упругая горячая плоть, тугая и одновременно податливая. Два вытянутых мячика с бороздой между ними. Она была столь чудесной. Она была невыносимо сексуальной. Почему среди мужчин принято столь пренебрежительно относиться к заду другого мужчины? Он же бывает так прекрасен! Серегина попа в моей руке — как это волшебно!

И в это мгновение ко мне вернулось то самое ощущение счастья. То, которое окутало меня, когда мы оба замерли посреди комнаты, еще не зная, что произойдет дальше. И вновь, мне показалось, что я ничего иного не хочу, что я достиг вершины, что я лишь пытаюсь удержать это мгновение, впитывая его всем своим телом, всем своим разумом, заставляя его длиться и длиться. Было так прекрасно стоять, неподвижно стоять, вместе с прижимающимся к тебе чудесным мальчишкой! С рукой, лежащей на его заду.

Боясь спугнуть чувство волнующего чуда, я осторожно, очень мягко, чтобы не потерять ощущение ягодицы в ладони, пригнулся и припал к Сережиным губам. Впервые за сегодня я поцеловал парня. Уж не знаю, как у меня так вышло, но я сначала ощупывал спину Сереги, потом хватал его за задницу и лишь затем поцеловал. Я вжал свои губы в его губы, одновременно прижимая его тело к себе за попу одной рукой и за спину другой. Сам Серый тоже крепко сжимал кольцо своих рук, прильнув к моему телу. Вновь знакомый твердый цилиндр уткнулся в низ моего живота, с силой надавил и резко перешел в вертикальное положение, скользнув по мне. Вновь несколько костлявых выступов оказались на мне, доставляя ощутимую, но такую приятную боль. Вновь тонкое длинное тело, тонкое и казавшееся таким хрупким, прижималось ко мне. Глаза Сережи закрылись. Губы же наоборот раскрылись, ловя мои губы. Сережа целовал меня. А я целовал его… И, да, я чувствовал, как твердая палка внизу вновь упирается мне в живот. И мой член, неподатливо твердый, давит на живот парня.

Сережа издал еле слышный звук.

Интересно, какой все-таки у Сереги член? Захотелось схватить его прямо сейчас, немедленно. Я на секунду представил, как тянусь ладонью парню между ног, как сжимаю его твердую палку… Ммм! Мое тело напряглось от вожделения.

Моя ладонь поползла к середине Серегиной задницы, к ложбинке между половинками попы. Мой указательный палец слегка нажал, вдавливая ткань шорт между ягодицами. Проникнуть удалось лишь на полсантиметра, но это было столь волнующе, что я позабыл о поцелуе. Мы стояли, прижавшись друг другу, с губами, прижатыми к губам, и боялись пропустить хоть мгновение этого чудесного ощущения.

Потом я оторвался от мальчишки и остановился, тяжело дыша.

Кто бы мог подумать, что можно чувствовать такое от объятий с другим парнем!

Серегины глаза открылись. Он смотрел прямо на меня. Теперь он уже не торопился отвести взгляд, теперь в Сереже что-то изменилось, он тоже преодолел что-то в себе, оставив позади сомнения.

Я поднял свое руку и посмотрел на нее. Мои пальцы дрожали. Не так размашисто, как у Сереги. Мелко, еле заметно. Это не была дрожь волнения. Это была дрожь возбуждения. Моя ладонь все еще ощущала округлость Сережиной попы. Я перевел взгляд на Серого, и увидел, что тот тоже смотрит на мою ладонь.

Я положил ее ему на грудь и повел вверх, наблюдая, как ткань футболки ползет вслед за моей рукой.

Одежда.

Сексом, конечно же, занимаются голыми. Я, демонстрируя свою опытность, мог бы привести примеры обратного, но чаще всего, все-таки, одежду снимают. Так гораздо удобнее. Это во-вторых. А во-первых, так можно увидеть и почувствовать тело партнера, так можно доверить ему свое тело. А без этого, как заниматься любовью? Именно любовью, а не механическими фрикциями?

Если бы я вчера задался вопросом, будем ли мы с Серегой раздеваться, если все же решим трахнуться, я бы даже не воспринял этот вопрос всерьез. Скорее, я бы задумался над словом «если»…

Сегодня же со мною что-то происходило. Я был будто в другом мире. Я сам был будто другим. Я не думал о сексе. Меня переполняло ощущение единения, которое окутывало нас. Мне было его более чем достаточно. Возбуждение, желание, жажда удовольствия, стремление подарить наслаждение ему, моему прекрасному Сергею — все это было, но их заслоняло счастье просто быть вместе с ним. Даже теперь, когда его футболка приподнялась, мелькнула полоска загорелой кожи, и я испытал удар вожделения, я все же не думал о сексе. Если и в голове и остались какие-то мысли, то это было восхищение. Как же Серега красив! В каждом своем проявлении!

Я задохнулся от вида этого обнажившегося на секунду кусочка живота, всего несколько сантиметров.

Поразительно! Все утро Серега передо мной ходил в коротких шортах и футболке. Голые ноги и руки, удивительно красивые, как и все в этом мальчишке, были у меня перед глазами, и я их видел. Да, я их замечал! Я их боготворил! Однако же краткого мига, когда под краешком футболки мелькнула узенькая полосочка Сережиного тела, оказалось достаточно, чтобы я, наконец, осознал, почувствовал сердцем, а не разумом, что ведь Сережа там, под одеждой, наг!

Задохнулся я. Почувствовав прикосновение прохладного воздуха к своему животу, вздохнул и Серега.

Я провел рукой обратно, вниз по мягкой шершавости хлопка. Помня о приступе лихорадочного тискания Сереги, охватившего меня всего несколько минут назад, я заставил себя действовать медленно. Потянул футболку вверх. На этот раз — потянул ее вверх нарочно!

Тонкая ткань заскользила по Сережиному телу. Над поясом шорт появилась полоска обнаженной кожи. Она расширялась, росла по мере того, как ткань поднималась, и вместе с ней росло чувство, не позволявшее дышать, заслонявшее от меня весь мир вокруг, заставлявшее останавливаться сердце.

Перед моим воспаленным взором обнажался живот парня. Впалый. Два тяжа напрягшихся от волнения мышц. Едва проступающие зачатки того, что когда-нибудь можно будет назвать кубиками. Темная ямка пупка. Редкие волоски, уходящие от этой ямки вниз, под пояс шорт. А еще через секунду — дуга ребер, рельефно проступающая над впалым животом. И тут же, один за другим, из-под края футболки замелькали полосочки ребер и зубчики мышц по сторонам. И еще через мгновение — тонкая грудь с двумя тонкими плитками мускулов и красно-коричневыми булавочками сосков, окруженными узенькими ареольчиками.

Когда футболка дошла до плеч и остановилась, собравшись жгутом подмышками, Серега, поколебавшись секунду, взглянул на меня и естественным движением поднял обе руки. Его тело вытянулось, и внутри у меня что-то сжалось, таким тонким, столь похожим на прутик он стал.

Я потянул футболку еще выше. Обнажились плечи, бугорки бицепсов и подмышки с кустиками волос. Я ощутил легкий запах дезодоранта. И тут же из-под ткани выскользнули остренькие локти, тонкие поросшие редкими волосками предплечья, кисти, длинные пальцы.

Футболка соскользнула с Сережиных рук, и я бросил ее на пол.

Мальчишка опустил руки и замер. Глаза его неуверенно смотрели на меня. Живот подрагивал в такт пульсу. Ребра поднимались и опускались.

М-да… Я оторопело смотрел на Серегу. Скорее, даже с изумлением. К красоте его лица я уже привык. К стройности фигуры — тоже. Но теперь, глядя на обнаженную грудь и живот, я совершенно явственно, абсолютно ясно видел, насколько он… Как это выразить словами? Прекрасными могут быть не только девушки. Сергей был прекрасен. Несомненно. Совершенно точно.

Я стоял с открытым от восхищения ртом.

Сережа, конечно, увидел мое восхищение, он не мог не увидеть, насколько я сражен его красотой. На лице его опять проступили пунцовые пятна.

Я слегка отклонился в сторону, чтобы взглянуть на мальчишку сбоку, и тут же понял, что я ведь могу просто обойти его вокруг и все увидеть.

Я сделал несколько шагов, и передо мной оказалась тонкая спина с проступающими треугольниками лопаток и заметной дорожкой позвонков. Те же полосочки ребер по бокам. Шорты немного съехали вниз, и над ними проступила узенькая полоска белой незагорелой кожи.

Мне было трудно дышать.

Все так же, едва переступая ставшими ватными ногами, с широко открытыми глазами, я шел вокруг Сережи. Не знаю, понимал ли Серега, как он красив. Осознавал ли, как его вид действует на меня.

Я почувствовал, что дрожу. Во мне поднималось странное ощущение, в котором перемешивались и страх перед совершенной красотой, и нежность к наивной девственности, и вожделение.

Я не смог сдержаться, шагнул вплотную к парню и обвил его руками сзади. Тонкая спина оказалась прижата к моей груди, выпуклый зад упруго уперся в низ моего живота. Я почувствовал, что мой твердый, рвущийся наружу член оказался прижат к Серегиной попе, точно к бороздке между ее половинками.

Я обнял сзади такой волнующий торс, положил дрожащие ладони на плиточки грудных мышц и поцеловал тонкую шею, сразу под затылком, под линией волос.

Серега стоял, не шевелясь. Мои ладони ощущали, как часто билось его сердце.

Под моими пальцами заскользили вверх бороздки ребер. Я продолжал целовать шею, а ладонь опускалась по торсу. Съехала на живот. Серый напрягся, от чего полоски мышц под моей рукой слегка приподнялись. Какое волнующее ощущение!

Под ладонью скользнула ямка пупка.

Пальцы наткнулись на край пояса шорт.

Серега слегка отклонил голову назад, подставляя моим губам лицо. Я скользнул губами вверх, дотянулся, хоть это и было трудно сделать сзади, до щеки, и еще через мгновение наши губы встретились…

Я непроизвольно выгнулся, сильнее вдавливая бедра в Серегину задницу. Мне было впору стонать. В ладонь, замершую на животе у самого края шорт, били волны Сережиного пульса. Кожа ощущала, как напрягаются, расслабляются и вновь напрягаются мышцы под рукой.

Моя вторая рука скользнула вниз, с Серегиной лопатки по тонкой спине до пояса шорт и дальше, не останавливаясь, по горячей ткани, обтягивающей желанное полушарие. Здесь не было места для руки — в зад парня с силой вжимались мои бедра — и ладонь прошла по боковой поверхности ягодицы, прямо по ямке, появляющейся при напряжении мышц. Я провел рукой вверх-вниз, млея от ощущения этой ямки, и опустил руку еще ниже, на тонкое твердое бедро. Пальцы коснулись обнаженной кожи, ощутив мелкую дрожь под ней.

Я вновь целовал Сережин затылок, мучаясь от того, что обе мои ладони замерли совсем рядом от члена мальчишки. Я предвкушал, ощущал почти физически, как я схвачу этот пенис, как я буду его мять и сжимать. Мне мучительно, неодолимо хотелось этого. Но… Одновременно с диким, непреодолимым желанием, я ощущал в себе и сопротивление, неожиданно поднявшееся из подсознания. Трогать член другого мужчины? Да как же так! Как я мог оказаться так близко в этому! Это не игра. Это порок. Извращение. Безумие, после которого нельзя остаться таким же реальным пацаном, каким ты был всю свою жизнь…

Будто почувствовав мои колебания, Сережа окаменел. Он тоже ждал.

Моя ладонь, та, что лежала на его животе, отодвинулась от края шорт. Под кожей проползла ямка пупка…

Я заставил свою руку заскользить вниз. Ниже, ниже, через пояс шорт, по горячей ткани. Еще ниже. Нельзя останавливаться. Остановишься — и опять всего тебя заполонять колебания и сомнения. Ниже. Что же я по миллиметру-то сдвигаюсь! Ну, решительнее! Вниз!

Ребро ладони наткнулось на что-то неожиданно большое, неожиданно твердое и неподатливое, неожиданно горячее, ощутимо горячее даже на фоне горячей ткани шорт…

Я вздрогнул всем телом. Рука инстинктивно дернулась прочь, вверх.

Я вдруг подумал, что надо бы спросить Серегу. Хочет ли он этого? И тут же отогнула от себя эту мысль, злясь на себя за нерешительность. Неужели могут быть сомнения, хочет ли Серый? Вопрос в другом — зайдя так далеко, почему я сам сомневаюсь?

Я, будто выпрыгивая из самолета с парашютом, просто сделал последний шаг. Рука сдвинулась сразу на сантиметры и накрыла длинную твердую палку…

Это ни с чем нельзя было сравнить. Это непередаваемо. Это немыслимо — и потому что в нашей жизни ничто не готовит нас к этому, и потому что это невыразимо, до боли прекрасно. Член мужчины под ладонью… Как я понял в то мгновение, это неописуемо и это восхитительно… Никогда до этого момента я не думал, что ощущение горячей твердой палки в чужих штанах может быть таким сладостным, невероятным, великолепным! Она была совершенна, эта палка. Она была ровной, длинной, горячей. И твердой. И живой. И неожиданно большой.

Серый издал какой-то звук.

Моя ладонь чувствовала напряжение члена, стремящегося преодолеть сопротивление ткани и выпрыгнуть вперед. Ниже эта палка терялась в мягкости мошонки, и я слегка сжал эту мягкость своими пальцами, даже не осознавая, что именно я щупаю. Просто для меня это было столь прекрасно — твердая длинная палка, заканчивающаяся мягким мешочком внизу. Яички я в тот момент не прощупал, но я знал, что я они там, и едва-едва позволил себе прикасаться к мошонке. Зато по Сережиному члену я водил ладонь с силой. Твердый, как камень, стержень, мне, неопытному, казавшийся толстым, длинным, упруго-неподдатливым, шел вверх, чуть наискосок, заканчиваясь у самого пояса шорт. Точнее — упираясь в него.

Сережа сглотнул. Глаза его закрылись.

Второй рукой я невольно сжал упругую ягодицу. И тут же осознал, что мои ладони находятся совсем рядом друг с другом — одна лежала на Серзином пениса, вторая — на его заду. Это было так прекрасно! Невыносимо прекрасно! Невыразимо прекрасно!

Серега вдруг слегка двинул бедрами. Скорее всего, невольно. Твердая палка в его шортах откровенно прижалась к моей ладони. Парень будто прижал свой член к моей руке. Вдавил.

Это длилось всего мгновение. Серый вновь безвольно замер, покорно отдавая себя мне…

Я выдохнул и разом оторвался от парня.

— Можно…? — шепотом спросил я. В горле запершило, я кашлянул и добавил: — …Шорты?

— Да, — еле слышно прошептал Сережа.

Понял ли он, о чем я спрашивал?

Мое тело била мелкая дрожь.

Я в два шага обошел Серого, остановился перед ним, протянул руку и осторожно притронулся к пуговице на поясе шорт. По сравнению с прорезью пуговица была довольно большой, и не поддалась сразу. Пояс расстегнулся. Я потянул язычок молнии вниз, и она стала открываться, высвобождая напряженную плоть. Косточками пальцев моя рука ощущала твердый стержень. Костяшки скользили по нему. Вниз. Вместе с молнией. Пока не коснулась мягкости в основании.

Из расстегнутых шорт выпрыгнул обтянутый трусами стержень. Он казался огромным. Он был твердым. От него струился горячий воздух.

Я взял шорты обеими руками по бокам и потянул. Шорты легко скользнули вниз, открывая Серегины трусы полностью.

— Не смотри, — услышал я хриплый шепот. Его рука дернулась и прикрыла торчащий бугор.

Я поднял взгляд на Серого. Он опять стеснялся. Опять покраснел, опять смотрел куда-то в сторону. Переступил с ноги на ногу. И при этом в глазах его стояла какая-то пелена. Рот был приоткрыт.

Я присел перед мальчишкой на корточки, и стащил его шорты на щиколотки. У меня где-то рядом, я чувствовал это лицом, висел горячий бугор трусов. Я приподнял одну Сережину ногу и снял с нее шорты. На корточках было неудобно, и я стал на колени. Приподнял вторую ногу и снял шорты и с нее.

Поднял голову. Серый глядел на меня сверху вниз и тяжело дышал. Прямо передо мной была его рука, прикрывающая трусы.

Я сглотнул. Получилось шумно. Звук раздался в тишине комнаты, как пушечный выстрел, и Серега слегка дернулся.

Я провел ладонью по Серегиной лодыжке. И вверх по тонкой голени. И по острой коленке… Мне так хотелось поцеловать ее…

Я пригнулся и поцеловал.

И тут же стал поднимать руку выше, по твердому тонкому бедру.

Наши ладони встретились. Моя, поднимавшаяся снизу, и Сережина, прикрывавшая столь откровенный бугор на его трусах.

Я мягко взял его руку. Слегка сжал ее.

Посмотрел вверх, Сереге в лицо. Он напряженно смотрел на меня.

Я потянул его ладонь в сторону. Она сопротивлялась всего мгновение, а потом поддалась. Серега закрыл глаза.

Бугор, оттопыривавший ткань трусов, оказался прямо перед моими глазами. На фоне тонких Сережиных бедер и его такого узкого таза этот бугор казался очень большим, даже огромным. Он закрывал собой весь низ живота мальчишки, торчал выходящим из припухлости внизу длинным цилиндром вверх, до самой резинки трусов. Торчал далеко вперед, будто пытался достать до моего носа, и натянутая ткань палаткой уходила до единственного, что оставалось видимым — косточек таза. Меня обдавал горячий воздух, струящийся от этого бугра, и нос уловил легкий запах — неописуемый запах возбуждения.

Я взялся за трусы, сбоку взялся. И потянул вниз.

Белые участки незагорелой кожи обнажились по бокам, но длинный твердый стержень в центре не позволил трусам сползти на ноги.

Я приподнял резинку трусов, оттянул вперед и потащил вниз.

Ткань все еще цеплялась за Серегин член, и я рванул ее. Резинка сорвалась с пениса, и трусы стремительно съехали на бедра мальчишки. В воздухе в одно мгновение появился длинный твердый стержень…

Я сглотнул.

Прямо передо мной в воздухе закачался напряженный член Сережи. Он был длинный, почти совершенно прямой, лишь у самой головки слегка, едва заметно отклонялся назад.

А может, это мне только показалось.

Наверное, он был такой же, как у большинства парней. Такой же, как у меня самого.

Через отверстие в слегка оттянувшейся кожице виднелась верхушка красной головки. В ее центре — черная точка дырочки со сверкающей каплей тягучей жидкости. Внизу, на основании члена, висел аккуратненький мешочек. Он казался совсем маленьким по сравнению со вздыбленным членом над ним. На мошонке виднелись немногочисленные, реденькие волоски. На животе, у самого основания члена кучерявился небольшой кустик коротеньких кудряшек, вверху продолжающийся в реденькую дорожку, идущую к пупку.

Я инстинктивно втянул воздух ноздрями. Почувствовал запах. Такой же, как мой собственный. Может, лишь немного другой. Приятный…

Как может для мужчины быть приятным запах возбужденного мужского члена…? Но он же был приятным! И запах этот звал, тянул. Я вдыхал его опять и опять. И мне все было мало…

Серега слегка пошевелился. Я посмотрел вверх. Парень опять стыдился. На этот раз от того, что я вдыхаю его запах…

Я слегка улыбнулся. Насколько мог улыбаться в том состоянии. И опять понюхал Серегин член. Уммм! Какой сказочный запах!

Парень тут же отступил на шаг. Он, и правда, стыдился…

Я поднялся на ноги, не в силах оторвать взгляда от умопомрачительного тела. Белая незагорелая кожа треугольником расширялась от основания члена вверх, на проступающие косточки таза по бокам и уходила узкой полосой назад.

Я сделал пару шагов и оказался позади парня. Круглые мячики попы белели незагорелой кожей. Под моим взглядом ягодицы напряглись, но тут же расслабились, вновь приобретя свою круглую, слегка вытянутую форму.

Сережа имел совершенное тело, красивое, худощавое, стройное. Фантастически красивое!

Я не мог вдохнуть. Какой он красивый!

Я провел ладонью по одному из мячиков попы, ощущая тугую плоть под кожей. Большой палец оказался между половинками, на бороздке.

Мое сердце опять дало сбой. Хотелось гладить и ласкать это чудо. И при этом я ни на секунду не забывал, что там, впереди, невидимый сейчас, торчит, вздрагивает набухший Сережин член.

Это продолжалось минуту, может, две минуты, а может три минуты. Или час. Я ничего не видел и ничего не слышал. Я только смотрел на белые полушария Сережиного зада, трогал их, касался, сжимал. И откровенно лазил пальцем в ложбинку между ягодицами.

И только потом понял, что я не только ласкал зад мальчишки. Я оттягивал тот момент, когда я прикоснусь к его обнаженному члену. По необъяснимому кругу опять вернулись мои сомнения и колебания. Да, я трогал его член. Но это было через шорты! Это не считается. Это не то. А вот коснуться его вот так, кожа к коже…

Я стоял позади Сереги и тяжело дышал. Сердце колотилось. В животе сжимался какой-то узел.

А Сережа стоял передо мной неподвижно. И тоже тяжело дышал.

Я сделал несколько шагов. Вот этот член. Прямой, твердый, горячий. Под моим взглядом он с оттягом качнулся. Головка коснулась живота и вновь замерла, глядя вертикально вверх. Блестящая капля на кончике стала больше.

Я вытянул палец. Осторожно приблизил его к члену. И прикоснулся. Впервые прикоснулся к обнаженному Сережиному члену. Легонечко. У самого основания. На ощупь — твердая палка, горячая и гладкая.

От прикосновения член дернулся. Серый издал какой-то еле слышный звук, и его живот напрягся.

Я легонько, едва касаясь, провел пальцем вверх, почти до самой головки. Гладкая кожа напряженного цилиндра горела от жара.

Я оторвал палец от члена, и тот вновь качнулся.

У меня сбилось дыхание. Мой собственный член задергался в своем плену.

Секунды шли, одна за другой, а под моей ладонью, без всяких преград, кожа к коже, пульсировал твердокаменный член.

Я едва не стонал от ощущений, переполнявших меня.

Рядом, у узких бедер, дрожали от волнения, страха, возбуждения длинные Серегины кисти.

На ощупь Сережин член вряд ли существенно отличался от того, что я ощущал, когда брал в кулак свой собственный пенис. Но чувствовал я его совершенно по-другому. Твердый стержень, эластичная плоть, упругая, обтянутая бархатистой кожей. Внизу (или спереди – сейчас это было спереди) чувствовался податливый канатик, уходящий к головке. Сережин пенис был столь же прекрасен, как и все в Сереже. Я испытывал почти физическое наслаждение от того, что прикасался к нему, от того, что он дергался под моей рукой.

Мое сердце бешено колотилось.

Я легонько прикоснулся кончиком пальца к капле на головке. На подушечке осталось немного вязкой прозрачной жидкости. Я поднес ее к носу и втянул воздух. Запах, столь напоминающий мой собственный. Лизнул. Никакого вкуса, но мое сердце аж зашлось.

Серега опять сглотнул.

Я поднялся. Мягко сжал обеими ладонями Серегину голову. Припал губами к его губам.

Это нельзя было назвать поцелуем. Мы оба дрожали от ожидания, оба понимали, что сейчас, прямо сейчас произойдет что-то прекрасное, что-то запретное и сладостное. Так что мы не целовались — у нас получилось лишь прикосновение губ к губам.

Я оторвался от Сережи и сделал шаг назад. Мои глаза, не отрываясь, глядели на его нагое тело. И вновь я почувствовал восхищение тем, насколько оно было прекрасно…

— Ложись на диван, — прошептал я.

Простыня.

Сережа не сдвинулся с места. Он смотрел на меня и молчал.

— Ложись, — повторил я.

Неуверенным шагом парень пошел к разложенному дивану. Остановился. Оглянулся.

Я смотрел на него, голого, и каждое движение его мышц — в спине, ногах, ягодицах — отдавалось во мне приступами желания.

— Как? — спросил Серый запинающимся тоном. — Как ложиться?

Я не знал.

Серега стал коленом на диван. Пригнулся, будто собирался лечь на живот, оперся руками на простыню и застыл. Между его ног, сразу под задом, мелькнул краешек мошонки. Передо мной была Сережина попа. Я смотрел на нее, раз за разом сглатывая слюну. Понимает ли этот мальчишка, какое он сокровище!

Моим первым порывом было шагнуть прямо к Сереже, обхватить его руками, прижаться к телу бедрами. И этот порыв натолкнул меня на мысль… Ну да, Серый ведь встал в позу для анального секса. С тех пор, как я обнаружил свои фотографии на его компьютере, я несколько раз заходил на порно-сайты для геев, и какие-то впечатления о том, что они друг с другом вытворяют, получил. Серый что же, хочет, чтобы я трахнул его в зад? Колебания и сомнения, все это время ютившиеся где-то в подсознании, охватили меня с новой силой.

— На спину, — буркнул я, почему-то чувствуя себя предателем. — Ложись на спину.

Никакого плана у меня не было. Что делать дальше, я не представлял.

Серега тут же лег на диван и перекатился на спину. Без промедления. Похоже, его планы на анальный секс были только в моем воображении.

Серый вытянул ноги, плотно прижав их друг к дружке, и замер. Его тяжелый член с едва слышимым стуком ударился о живот, тут же напрягся, зависнув на пару секунд в воздухе, и лег твердой палкой обратно. Все тело Сереги вытянулось, став еще тоньше, удивительнее, прекраснее.

Я сглотнул очередную порцию слюны и на негнущихся ногах подошел к дивану. Остановился над лежащим мальчишкой.

Что делать дальше?

Наши взгляды встретились. Сережа ждал. Его дыхание было тяжелым и частым. Взгляд затуманенным.

Я залез на диван.

— А ты? — тут же прошептал Сережа. — Ты разденешься?

Ах, ну да, конечно! Я ведь тоже должен быть голым! Сережины щиколотки были между моими коленями. Я стоял над парнем, и прямо подо мной лежало вытянутое тонкое тело, нагое, неотразимо притягательное. Я не мог себе представить, что я отойду от него и буду ковыряться в пуговицах и…

Потом! Все потом!

— Разденусь, — пробормотал я. — Дай мне только…

Я мягко опустился животом на Серегины ноги. Где-то в районе печени в меня уперлись острые коленки. Как здорово!

Перед лицом оказался Сережин член. Ноздри вдохнули запах возбуждения. Пенис, напряженный, горячий, твердый, как камень, казался невероятно большим. Он начинался где-то в глубинах Сережиного тела, сразу под задницей, шел через распластавшуюся на нем мошонку и продолжался далеко вверх, до самого пупка. Под моим дыханием редкие волоски над проступающими яичками шевелились.

Я провел ладонями по напряженным Серегиным ногам, вверх по бедрам, зарывшись руками под зовущее тело. Кожа ощутила упругие мячики попы. Пальцы несильно сжались на ягодицах.

Я уже знал, что буду делать дальше — буду целовать этого парня. Целовать, наслаждаясь его телом. А там… Там будь что будет, инстинкты подскажут. И одежда, как подсказывал опыт, сама куда-то денется…

Я наклонил голову и коснулся губами бедра Серого. Там, где нога переходит в живот. Гладкая кожа на самой границе загара приятно пружинила. Сразу под ней чувствовалась неподатливая твердость. Моя щека ощутила жар Сережиного члена где-то совсем рядом. Язык скользнул вверх, пройдя через кустик кудряшек. Остановился у пупка.

Серый смотрел. Он приподнял голову, чтобы лучше видеть то, что я делаю.

— Положи ладони под голову, — прошептал я. — Тебе будет удобнее.

Сережа непонимающе нахмурился, но потом понял. Его руки поднялись, обнажились небольшие кустики волос под мышками, бицепсы налились вполне заметными бугорками, кисти спрятались под затылком. Сереге так, конечно, не нужно было держать голову на весу. Но и мне так было приятнее — тело мальчишки вытянулось еще больше, став еще тоньше, еще стройнее. Живот запал еще больше. Ребра проступили еще четче. Я едва не предложил Серому повторить это движение, столь завораживающе сексуальным оно было…

Мои губы коснулись полосок мышц на животе. Я почувствовал удары Серегиного пульса у себя на щеке. Поцеловал краешек реберной дуги, провел языком вдоль одного из ребер, легонько укусил крошечный сосочек. Губы заскользили по гладкой коже вниз — через грудь, живот, до самого кустика волос над членом.

И при этом я инстинктивно уклонился от встречи с ним. Как странно! Я сгораю от желания, хочу этого парня, в сексуальном смысле этого слова хочу. Я уже касался всех частей его умопомрачительного тела. Я трогал его член. И все же мое подсознание само скорректировало движение головы так, чтобы я даже мимолетно не коснулся Сережиного пениса.

Я приподнял голову. Взгляд заскользил по Серегиной мошонке — тонкой морщинистой коже, реденьким волоскам, двум рельефно проступающим яичкам. И это все тоже было в Сереге поразительно красиво. И это тоже было непреодолимо зовущим.

Я наклонил голову, и мой нос почти уперся в мошонку. Почти. Застыл в каком-то миллиметре от горячей кожи. Губы вытянулись. Нужно лишь было двинуться всего лишь чуть-чуть, и они прикоснулись бы к…

Разве я собирался целовать Сережину мошонку? Яички? Член?

Я быстро отвел голову в сторону и коснулся губами бедра парня. Ух, какое твердое!

Язык соскользнул на внутреннюю поверхность ноги и попытался пролезть в щель между плотно прижатыми друг к другу бедрами. Этого не получилось, но на бороздке от колен почти до самого таза осталась влажная дорожка.

И именно в этот момент я понял, что кончик моего языка все-таки коснулся Сережиной мошонки! Я испуганно отпрянул.

Ничего страшного не произошло. Да, коснулся, но небеса не обрушились, конца света не случилось, ничего внутри меня не переменилось.

Похоже, Серега даже ничего не заметил. Его голова все так же лежала на сложенных руках, но парень больше не следил за мной. Его глаза были закрыты.

Ну, мошонка. И что? Такая же кожа. Целовать кустик волос внизу живота не позорно, а мошонку позорно?

Скорее стыдясь своего инстинктивного движения, чем на самом деле намереваясь это сделать, я наклонился и коснулся губами морщинистой кожи. Она была мягкой, очень тонкой, горячей. Внутри чувствовалось что-то округлое и подвижное. Я вытянул язык и потрогал яичко. Потом осторожно обхватил его губами, Оно тут же выскользнуло, и мне пришлось нащупывать его в глубинах кожистого мешочка, чтобы снова взять его в рот. Обалденные ощущения! Я провел языком по морщинистой коже снизу вверх. Потом еще раз. В глубине мошонки чувствовался большой твердый стержень, основание Сережиного члена. Я лизал кожу поверх него, погружая язык глубоко в мешочек, и на каждое движение моего языка пенис мальчишки отвечал сокращениями.

Я провел языком по этому стволу снизу вверх, чувствуя, как скользит кожа мошонки по губам. Дошел до самого верха, до самой границы между мешочком и собственно пенисом, и опять повторил свое движение от самого низа, наслаждаясь ощущением твердого ствола в глубинах горячей мошонки. Моих губ касались Серегины яички…

Язык дошел до самого края мошонки, но не остановился, а соскользнул на сам член. Я осознал это лишь спустя несколько мгновений, но это не произвело на меня особого впечатления. Похоже, я уже перешел через свой Рубикон.

Мой язык скользил по гладкой податливой коже, ощущая твердокаменную горячую плоть внутри.

Где-то далеко вверху раздался легкий стон. Бедра Сережи шевельнулись, слегка приподнимаясь. Мышцы ягодиц сократились.

Я лизал ствол члена, вверх по горячей гладкой коже, податливой, но скрывающей несгибаемую плоть внутри. Лизал от края мошонки почти до самой головки. Это было удивительно приятно, и я повторял это движение снова и снова.

А потом мне захотелось большего… Я сделал над собой усилие, изгнав из головы все мысли, и обхватил губами головку.

Ух!

Я не смог сделать вид, что ничего не случилось. Так и застыл с кончиком Сережиного члена у себя во рту.

Против моих ожиданий, никакого особого вкуса Сережин пенис не имел. Даже на уровне вкусовых ощущений и запахов было необычно, но приятно, действительно приятно. Но все это было ничто по сравнению с тем, чтобы ощущать живой стержень во рту, чувствовать, как по нему пробегают волны сокращений, как он дергается. Но и это не было главным. Все дело было в том, что это был член Сережи. Только это было важно. Только это превращало приятные ощущения в наслаждение.

И это было сладчайшее из наслаждений! Немыслимое удовольствие! Я никогда не думал, что это может быть настолько приятно! Да что я говорю, это было не просто приятно — это было упоительно!

Я шумно выдохнул, и курчавые лобковые волосики зашевелились, щекоча мой нос.

Серега опять еле слышно застонал, его таз приподнялся. По члену пробегали волны сокращений, и он дергался в моих губах.

В этот момент я даже гордился собой. Гордился, что решился. Что сделал это. Что ощутил это наслаждение. Я не мог, не должен был отказывать себе в удовольствии целовать это столь совершенное тело только потому, что оно тело мужчины. Я не мог отвергнуть удовольствие взять в рот член Сережи, только потому, что мне, вроде как, нельзя брать члены в рот.

Рот заполнялся большим и твердым цилиндром. Под давлением моих губ кожица соскользнула с головки. Мой язык ощущал твердую упругую плоть, горячую, заставляющую открывать рот все шире, давящую и на нёбо, и на язык.

Пару раз я слишком увлекся, и головка зашла довольно далеко. Я поперхнулся, но удивительным образом это никак не повлияло на удовольствие, которое я получал.

Мой язык вновь и вновь скользил от самого основания члена через мошонку до самой головки. Мой рот каждый раз впускал твердый стержень внутрь. Я отдался своим ощущениям, чувствуя горячий твердый стержень то на губах, то на языке. А подбородок то и дело касался мошонки. А нос то и дело щекотали крошечные колечки волосков.

Сережин член отзывался на каждое мое движение сокращениями.

Было невыносимо, сказочно приятно. И я в который раз поразился тому, какое это оказывается наслаждение — сосать член! Кто бы мог подумать, что взять член другого мальчишки в рот, может доставлять столько удовольствия!

Сережа лежал с закрытыми глазами. Движения его таза приобрели ритм, узнаваемый ритм, подаваясь в древнем танце навстречу моему рту.

А я уже вновь лизал головку, широкими движениями водя языком по ней, зарываясь в складки уздечки.

В какой-то момент мой язык соскользнул с верхушки Сережиного члена, и я тут же погрузил головку в рот. Позволил члену заполнить его. А потом еще и еще.

Сережа, до этого ритмично подбрасывавший бедра вверх, вдруг замер, выгнувшись. Все его тело напряглось. Ягодицы в моих руках превратились в твердые булыжники, на животе буграми вздулись мышцы, грудь замерла. Тяжелое частое дыхание, вырывавшееся из Сережиного рта, прекратились. Повисла тишина.

Я продолжал погружать член парня в свой рот, потирая головку языком и покусывая ее зубами.

Я не был девственником. У меня было много девушек. И большинство из них любили сосать мой пенис. Так что я знал, что сейчас происходит…

Сережа издал какой-то звук, напрягся еще сильнее, и по его члену прокатилась волна.

Несколько запоздало я задал себе вопрос, хочу ли я, чтобы сперма мальчишки попала мне в рот. Точнее, этот вопрос только начал проступать в моем сознании…

Брызнула слабая струйка. Так, чуть-чуть. Я не успел понять, ни какой у нее вкус, ни сколько ее было. Рот инстинктивно сам сделал глотательное движение, и порция Сережиного семени исчезла в моей глотке. Язык все еще тер головку члена.

И тут Сережино тело выгнулось уж совсем невообразимо. Будто он пытался встать на мостик. Все мышцы проступили явственно, все, до одной. Лицо налилось кровью. Сережа замер, застыл неподвижно, будто взведенная пружина.

В полной тишине из его члена с силой вырвалась длинная, обильная струя семени. Она ударила в меня, там, в глубине рта, у самого горла. Резко, сразу. Спермы было много, неожиданно много, и она мигом заполнила собой весь мой рот. Только теперь я почувствовал вкус, несильный, мужской, специфический, похожий на вкус моей собственной спермы. Я, продолжая погружать Сережин член в рот, поспешно сглотнул, но семя мигом заполнило рот опять. И я вновь проглотил сперму. И снова. А по члену прокатывались новые и новые волны, столь же сильные, обильные, горячие.

Время для меня остановилось. Я был весь погружен в то наслаждение, которое испытывал Сергей. Я знал по собственному опыту, каким всеобъемлющим, потрясающим, сказочным оно может быть. А уж в первый раз! Для девственника! Первый половой акт, первый минет — чистое удовольствие, стократно умноженное новизной и неопытностью!

И при этом я сам наслаждался Сережиными оргазмом. Будто своим собственным. Я был и остаюсь совершенно уверен, что если бы это Серега сделал мне тогда минет, я бы не получил и крохотной доли того удовольствия, которое испытывал. Мое наслаждение было острым, гигантским, всеобъемлющим.

Струи спермы все били и били. Это длилось долго. По моим ощущениям несколько минут, хотя, конечно, вряд ли прошло больше десятка или двух секунд. Потом пик оргазма схлынул, и Серега шумно вздохнул. Его грудь опять начала подниматься и опадать. Мышцы стали медленно расслабляться. Напряженные ноги охватила дрожь. Тело мягко опустилось на простыню.

Сперма продолжала выстреливать струями из члена, но теперь ее было не так много, а между выстрелами уже можно было различать паузы. Я прекратил поглаживания головки языком, и, не выпуская член мальчишки изо рта, положил голову ему на живот. Я просто держал твердую палку во рту, ощущая, как из головки порциями, толчками выделяется семя.

Прошло еще несколько минут. Дыхание Сережи стало ровнее, тело совсем расслабилось. Я изменил положение головы, все так же, не выпуская члена изо рта, и посмотрел вверх. Лицо Серого покраснело. Алые пятна были видны и на шее, и сразу под ней, на груди. Глаза мальчишки были закрыты. Рот, напротив, приоткрыт.

Мне захотелось поцеловать этот рот, но я сдержался и остался лежать неподвижно. Я чувствовал, как внутри меня все дрожит, как колом стоит мой собственный член. И при этом у меня было ощущение полного удовлетворения. Будто это я сам только что кончил.

Сережин член стал понемногу сникать. Он уже не был таким твердым. Размеры тоже заметно уменьшилась. Из головки продолжала вытекать сперма, но теперь каплями, а не струями, и я позволял себе подольше держать ее у себя во рту. Странно, но чем больше я пытался распробовать вкус Серегиного семени, тем в большей степени он от меня ускользал. Теперь я вообще никак не смог бы его описать.

Шло время, и Сережин член стал совсем маленьким. Ощущение мягкого пениса во рту тоже доставляло удовольствие, своеобразное, другое, но оно было очень приятным.

Спустя еще несколько минут я осторожно выпустил член изо рта, тот упал на Серегин живот, сразу же излив на кожу несколько капель семени.

Парень лежал на простыне совершенно расслабленный. Глаза его были закрыты. Дыхание ровное. Все то же тонкое тело, стройное и прекрасное. И при этом неуловимо другое. В нем не было напряжения и желания. В нем было удовлетворение и умиротворение. Член Сереги казался совсем маленьким по сравнению с тем, каким я его до сих пор видел. Просто мягкий отросток. По-своему невыразимо сексуальный. Пенис блестел от слюны и спермы. У его кончика на коже живота образовалась небольшая лужица.

Я аккуратно, чтобы не потревожить Сергея, поднял голову. Оперся на диван одной рукой, перенес на нее тяжесть тела, и осторожно вытащил вторую руку из-под Сережиной ягодицы. Приподнялся. Бесшумно перенес ноги на край дивана, готовый сползти на пол.

В этом момент в воздухе мелькнула Сережина ладонь и мягко легла на мою руку.

Разговоры.

— Как это здорово! — прошептал он, не открывая глаз. — Как хорошо!

Я сел было на краешек дивана, но Сережина рука сжала мою кисть, и я снова прилег рядом. Опустился на спину, прижался к Серому боком, обнял за плечи. Странную должно быть картину мы собой представляли — голый парень и парень одетый вытянулись рядом на простыне.

— Тебе не было противно? — спросил Серега.

Ну и вопрос! Даже если бы мне было противно, неужели же я мог признаться в этом в такую минуту? Но в том-то и дело, что мне было приятно. Собственно, я испытал наслаждение. Острое и сильное. И как мне было об этом сказать? Так, чтобы не прозвучало фальшиво? Так, чтобы Серый поверил?

— Нет, — буркнул я. — А тебе?

Сергей от удивления открыл глаза, хотел было что-то ответить, но понял, что я шучу, и хмыкнул. Потом повернулся на бок и положил голову на согнутую в локте руку. Посмотрел на меня. Улыбнулся.

— Было круто, — сказал он. — Ты правда никогда раньше этого не делал?

Впору было обидеться. Это он геем меня только что обозвал!

— Не сомневайся.

— Что же ты будешь вытворять, когда поднакопишь опыта? — сострил Сергей, пригнулся и поцеловал меня в губы. Замер на мгновение, а потом стал целовать всерьез. Я боялся отвечать ему — как-никак я не кончил, и испытывал вполне осязаемое желание.

— Что это за вкус? — пробормотал Серый, отрываясь от меня. — Это моя сперма?

— Не узнал? — рассмеялся я.

Парень вновь прижался губами к моим губам. Этот поцелуй был дольше. В нем не было и следа от сексуального желания. Собственно, как можно ожидать желания от только что кончившего мужчины? Нет, в этом поцелуе было что-то другое — мягкость, нежность, благодарность. Но я-то! Я едва сдерживался от переполнявшего меня вожделения. Так и хотелось сжать тонкое тело в руках, навалиться на него и… Что могло бы быть дальше, я не знал.

Серый чмокнул меня в подбородок и повалился на спину.

— А ты давно понял, что ты гей? — спросил я.

Серый замер.

— А я не гей.

Я даже не понял сначала, что он сказал, настолько это было… Ну… Есть же вещи очевидные…

— А все это? — оторопело пробормотал я, сделав неопределенный жест в сторону перемазанного спермой живота парня.

— Ты решил, что я мальчиков люблю? — с нервным смешком сказал Сергей. — Ну уж нет! Люблю девушек, хоть ни разу еще и не… Слушай, я ведь теперь уже не девственник?

— Нет, поздравляю, — думая о другом, ответил я. — А как же все-таки? Ты же следил за мной! Фотографировал!

Парень задумался, явно подыскивая слова.

— Ты единственный мужчина, который… Который… Я, когда тебя увидел, вообще не мог понять, что со мной происходит… Не знаю, как тебя это объяснить…

Серый замолчал. Видно было, что он не знает, как выразить свои мысли и чувства. Потом, сдавшись, просто уткнулся носом мне в шею и замер, прижавшись.

— Соблазнитель! — прошептал он.

Кто? Я!

Мы лежали, обнявшись, и каждый в этот момент думал о чем-то своем.

— А дальше…? — разрушил тишину Сережа. Запнулся. — Когда будем…?

— Дальше? — удивленно переспросил я.

Парень потерся носом о шею, поцеловал кадык. Оторвался от меня, чтобы заглянуть ко мне в лицо сверху.

— Ну, до конца…?

Видя мою растерянность, Серега показал на свою задницу. Сбоку, указательным пальцем.

— До конца! — повторил он, и было видно, что он дрожит, то ли от холода, то ли от собственной смелости.

— Может, для первого раза хватит? — спросил я.

Сережа медленно сел, согнув колено и опершись на него локтем. Его пенис лег на мошонку, тонкое тело изогнулось красивой дугой, и я почувствовал, как что-то екнуло у меня в груди. Опять. Какой же он все-таки сексапильный! Мой собственный член задергался где-то в глубинах джинсов.

Я тоже сел и обнял Серого за плечи.

— У нас нет ни презервативов, ни геля, — пробормотал я.

— Не надо! — тут же сказал Сережа. — Давай так!

Как это, «не надо»? Он что же, на гейские сайты не заходил?

— Надо, — буркнул я. — У тебя на первом этаже аптека. Я сбегаю куплю.

Поднялся с дивана и пошел к выходу из комнаты.

— Ты вернешься? — спросил Сережа. Он казался таким одиноким посреди большой белой простыни.

— Да, — кивнул я. — Обещаю...

Вы можете оставить свой отзыв на моем сайте ruslander.net или отправить его на имейл to@ruslander.net

4639   2 90451    1  +8.35 [2] Следующая часть