В моей жизни был период когда я работал в бригаде, подключавшей интернет в частном секторе. Однажды зимой мы проводили кабель в один достаточно зажиточный дом. Пока двое работали снаружи мы с напарником пошли внутрь. Хозяин провел нас через большую комнату, где сидела его жена с сыном лет n, потом через коридор и наконец ввел в комнату, большую часть которой занимала большая кровать и компьютерный стол, возле которого стояла инвалидная коляска. «Вот здесь — сказал хозяин дома: будет входить кабель и здесь же стоит основной компьютер».
На кровати лежала девушка. Очень красивая и... я даже не знаю как это правильно сказать. То, что у нее не все в порядке со здоровьем было видно сразу. Немного выпуклые глаза. Ножки едва проглядываются под одеялом. А потом оказалось, что и говорит она не очень ровно и ручки слегка покручены. Но, при этом, она вся просто светилась. От нее исходила какая-то положительная энергия. Пока мы раскладывали свои инструменты, пока ждали, пока наши напарники заведут кабель внутрь, пока паяли его. Все это заняло больше положенного времени.
Мой напарник нервничал, потому что мы уже опаздывали к следующему клиенту, зато я за это время познакомился с девушкой. Как только мы закончили паять оптоволокно мой коллега стал быстро собирать инструменты, а мне сказал, что оборудование мне придется настраивать самому. Я толком этого не умел, но оставаться ему со мной означало потерю в заработке, а потому, он быстро набросал всю необходимую информацию прямо на коробке от роутера и убежал. Вместо него тут же пришел хозяин и стал давать советы, куда и чего включать. К счастью, он торопился на работу и поэтому быстро оставил меня в покое.
Мы остались с девушкой наедине. За то время, что что я уже находился в этой комнате между нами уже успело установиться какое-то взаимопонимание. Она даже разговаривать стала легче и намного ровнее, а улыбаться стала еще ярче. Я узнал, что ее зовут Марина, интернет ей очень нужен потому что это ее единственная связь с миром. Что с ней - спрашивать постеснялся, а она и не говорила. Я откровенно заигрывал с ней прямо при напарнике, благо тот был сильно уставший и пока мы ждали, когда наши коллеги заведут внутрь кабель сидел на стуле и дремал. А тут вдруг мы остались одни. Я настраивал компьютер. У меня долго не получалось. Несколько раз пришлось звонить напарнику и отвлекать его от другой работы. Но, наконец-то я все сделал.
Все это время мы с Маринкой перебрасывались какими-то фразами. Она очень живо интересовалась тем, как у меня идут дела. Старалась приподняться на руках и заглянуть в комп, но ее ручки держали ее слабо и она больше лежала немного свернувшись, так, чтобы выглядывать из-за деревянной быльцы. И при этом она почти все время улыбаась. Это была какая-то особая улыбка — бесконечно добрая и яркая. Она делала девушку невероятно красивой. Я закончил свою работу, но мне не хотелось отсюда уходить. Хотелось сказать Маринке что-то хорошее, ласковое, но слов не находилось. Я только старался ей улыбаться так же, как она мне.
Поднявшись из-за стола я подошел к ее кровати и отодвинув простыню присел рядом. Девушка смотрела на меня и улыбалась. Мне захотелось приласкать ее и, не знаю почему, но я не стал сдерживаться — провел рукой по ее щеке и по волосам. Она все-так же улыбалась и смотрела на меня. Тогда я решился. Наклонился над ней и поцеловал Мариночку. Прямо в губки. Она не ответила, но и не сопротивлялась. А когда я оторвался от нее, то увидел, что она все так же улыбается и смотрит на меня. И вот тут-то во мне что-то и перевернулось. Если до этого я смотрел на нее просто как на хорошего человека, то после поцелуя я вдруг понял, что передо мной лежит очень красивая девушка.
Мариша была одет в тонкую футболку и прикрыта до пояса одеялом. И я вдруг увидел, что под футболкой у нее ничего нет. А крупные соски натягивают ткань. Грудь у нее была очень крупная, боюсь ошибиться, но размера, наверное, третьего, а с учетом того, что сама она была очень худенькая, смотрелась эта красота еще внушительней. Член у меня встал мгновенно. Теперь я еще раз наклонился над ней. Поцеловал ее шейку, потом легонько прошелся язычком за ушком, а после этого поцеловал ее губки. Руками я при этом взялся за ее шикарные сисечки и довольно крепко их сжал, а потом начал теребить соски прямо через ткань футболки. От нее я вновь не дождался никакой реакции. Марина не оттолкнула меня, но и не сказала, что ей это нравится. Лишь улыбка ее стала другой. Теперь она смотрела на меня с удивлением и как бы спрашивала: «А что будет дальше?».
А дальше я взял ее руку и положил к себе на ширинку. И вновь ответом мне была только ее улыбка. Она не стала убирать руку, но и не попробовала пощупать мой член через ткань штанов. У меня никогда не было девушек, которые так бы себя вели в похожей ситуации. По-видимому, она просто не знала, что делать дальше, и я решился — расстегнул ширинку и выпустил на волю свой член. Он у меня довольно большой с крупной головкой. Такой не стыдно показать девушке. «Ну как тебе он» - спросил я. Но, Маринка в ответ промолчала.
— Ты такое видишь впервые?
Девочка кивнула.
— Нравится?
Мариша как-то неопределенно посмотрела на меня и опять улыбнулась. Я взял ее ручку и обхватил ее пальчиками напряженную плоть. Руки у нее были прохладными и это создавало просто дикий контраст с моим горячим членом и усиливало мое, и без того сильное, возбуждение.
— Маришенька, сожми его крепче.
Девочка попробовала это сделать, но, очевидно боялась показать всю свою силу, а может и не могла. Ее сжимание было ели заметным. Но, я все-равно ее похвалил: «Вот так моя умничка. Ты ведь знаешь, что нужно делать дальше?» Мариша сжимала мой хуй, но при этом боялась посмотреть мне в глаза.
— Ты ведь иногда смотришь порнушку? Ты ведь уже совсем взрослая девочка.
Маришка быстро метнула на меня взгляд и тут же опустила глаза еще ниже. Было видно, что она очень стесняется и самой ситуации, но еще больше разговора. И насчет порнушки я, кажется, угадал.
— Давай, моя хорошая, возьми его в свой ротик. Свои слова я подкрепил тем, что подвинул ее легкое тельце ближе к себе. И, о чудо!!!, Маришенька открыла ротик. Она действительно собиралась взять член своими губками, но ей это не удалось — слишком тяжело ей было добраться до него. Тогда я взял девушку за подмышки, приподнял ее и согнув в поясе опустил ее милую головку прямо на свой член. Уж на что он был горячим, но Мариночкин ротик оказался еще горячей. Конечно, она ничего не умела.
И все движения мне практически приходилось делать самому — поднимая и опуская ее головку. Девушка не говорила ни слова. Спокойно принимала раздувшуюся головку в свой рот и также покорно выпускала. Я понимал, что у нее это первый опыт и потому решил дать ей передышку. Аккуратно приподняв ее и усадил на подушку. Она смотрела на меня во все глаза. Было ясно видно каким серьезным потрясением для нее является этот внезапный оральный секс. Ротик ее был приоткрыт, дышала она часто, а по щечкам разливался яркий руменяц. Я невольно залюбовался этой девушкой.
И, вот ведь какая удача, именно в этот момент я услышал шаги в коридоре. Быстро впихнув свой член в штаны я наполовину успел застегнуть ширинку, когда дверь открылась и вошла ее мама: «Вы уже закончили?»
«Нет. Еще пока не совсем. Сейчас жду пока роутер отстроится, а потом начну его тестировать — брякнул я первое, что пришло в голову: а пока вот вашу дочку развлекаю». В этот момент я краем глаза взглянул на Маринку и с облегчением отметил, что ее румянец почти полностью сошел.
Мама задала еще парочку каких-то несущественных вопросов. Пожелала мне побыстрей управится и вышла. И вот только после этого мне реально чуть не стало плохо. Только крайним везением можно объяснить то, что меня не застукали прямо в тот момент, когда я натягивал ротик ее дочки на свой хуй. Рука сама невольно потянулась в область сердца, пытаясь успокоить его и сбить бешеные скачки. Маринка посмотрела на меня и улыбнулась. И опять ее улыбка заменила все те слова, которые сказала бы в аналогичной ситуации другая.
В этот раз она улыбалась весело и как-то задорно, в ее глазах читалось: «Ага! Испугался! А я думаешь, нет? Мне тоже очень страшно, но ведь все обошлось. Можешь его доставать и продолжим». Я достал свой член, но от былого его великолепия ничего не осталось. От пережитого стресса он сдулся и уже не казался таким грозным. Все же я решительно притянул к нему головку девочки и она послушно взяло в рот.
Сосала Маринка, конечно, очень плохо, но заводила сама ситуация и потому у меня быстро встал и я начал активнее двигать ее головкой, стараясь поглубже воткнуть девушке в ротик. При этом я изо всех сил сжимал ее чудесные грудки. Через некоторое время мы очень хорошо приспособились к оральному сексу. Я насаживал Маринку на ствол, слегка придавливая при этом ее. А она, как только ей становилось тяжело, нажимала ладошкой мне на ногу, словно пытаясь меня оттолкнуть.
Сначала ей было тяжело принимать глубоко, но Мариша очень быстро к этому приспособилось. Буквально через несколько движений я понял, что головка проскальзывает в ее горлышко, которое приятно щекочет ее. Увеличилось и время, на которое я мог загонят свой член в ее ротик — если сначала это были секунды, то потом она научилась немного задерживать дыхание. И просила поднять ее только тогда, когда ей необходимо было поглубже вздохнуть и сглотнуть обильную слюну. Конечно, мне было тяжело расслабиться — приходилось внимательно прислушиваться к звукам в коридоре, но Маринкин ротик творил чудеса. Я чувствовал, что еще чуть-чуть и я залью это замечательную девочку.
В момент оргазма я прижал ее головку к самому лобку и попытался проникнуть как можно глубже в ее горлышко. Девочка уперлась в меня ладошкой, потом даже ударила слегка, но тут же обмякла. Я испугался — вдруг задохнется — и рывком снял ее голову со своего члена. Две последние струйки спермы я вылил прямо на ее носик и подбородок. К счастью, девочка не задохнулась. Ошалелая и перепачканная слюной и спермой, она смотрела на меня безумными глазами. Ее рот был приоткрыт и оно глубоко и часто дышала.
Давно я не получал такого удовольствия от минета и, конечно, мне тоже захотелось сделать ей приятно. Попытался стянуть с нее одеяло и приласкать Мариночку между ножек, но девочка твердо вцепилась своими тонкими пальчиками в него. Я стал объяснять девочке, что не собираюсь рвать ее целку, а только лишь хочу приласкать ее язычком. На все мои объяснения она лишь качала головой. Наконец до меня дошло, что девушка вовсе не за девственность свою беспокоится, а стесняется своих ног. Под одеялом слегка угадывался их контур, но, очевидно, от бездействия эта часть ее тела почти атрофировалась и, действительно, выглядела не особо красиво. Но, какое это имело для меня значение.
Конечно, я мог сделать все силой и, думаю, что вряд ли она стала бы кричать, но... мне не хотелось идти ей на перекор. Поняв, что мне ее не уговорить, я обнял Марину, положил ее себе на колени и рукой быстро скользнул под одеяло — пытаясь достать до ее писечки и приласкать ее хотя бы руками. Мариша ахнула, попыталась меня оттолкнуть, но силы были не равны. Немного запутавшись в длинной футболке я скользнул по ее лобочку, поросшему дивными на ощупь шелковистыми волосиками и вложил палец между ее мокрых губок.
Крупный клитор нашелся сразу. Я сделал всего лишь несколько движений по нему, как девочка вдруг отрывисто вздохнула, согнулась, затем стремительно разогнулась и выгнулась дугой. Но, тут же ее опять крутило калачиком, все Маришкино тело напряглось, затем расслабилось, затем опять напряглось-расслабилось и так еще несколько раз. Потом девочка мягко, но решительно оттолкнула мою руку и скатилась с моих коленей на спину. Она смотрела в потолок и имела отрешенный вид.
Дольше задерживаться здесь мне было не с руки — и товарищи ждали, да и маму Маришкину я, видимо, не сильно радовал. Поэтому я почти сразу кинулся собирать оставшиеся инструменты. Когда я закончил, то увидел, что Маришка опять улыбается очень доброй и радостной улыбкой. Ее мордочка была испачкана спермой, по подушке разметались золотисто-коричневые волосы. Девушка смотрела на меня каким-то особенным взглядом. Не могу сказать, что в нем читалась благодарность, но, кажется, она была рада. Я не мог не подойти к ней. Салфеткой вытер ее личико, поцеловал.
Она вызывала во мне удивительный чувства и глядя в Маришины глаза я рассказывал ей как мне было с ней хорошо, какая она замечательная девочка и как здорово, что она есть на свете. А Маринка улыбалась и смотрела на меня.
— Я очень надеюсь, что мы с тобой еще встретимся.
«Ага» - только и сказала она.
Но, как с ней встретишься. Не позвонишь ведь в дверь и не скажешь родителям: Здравствуйте, я пришел трахать вашу дочку. Одно время я часто проходил по их улице, но за высоким забором ничего не было видно.
Да и что бы я могу видеть — ведь я знал, что Маринка чаще всего лежит в своей комнате и лишь летом ее садят во дворе на лавочке. К тому же, я так торопился когда уходил от нее, что забыл взять даже ее электронный адрес. Думал, что запомнил фамилию, но когда стал искать ее в соцсетях, понял, что ошибся.
Маринка, если ты читаешь эти строки (знаю, что твоя жизнь на 99% проходит в интернете), то знай, ты просто замечательная девочка. И я очень рад был с тобой пообщаться и жалею, что не могу продолжить наше общение.
