11.02. — 22.02.2005 г.

Волшебница Изумрудного города

Вся комната залита тёплым зеленоватым светом.

Моя несравненная Госпожа утопает в подушках огромного кресла. Она прекрасна и печальна.

Я — на коленях, в её ногах. Сижу на пятках и держу на ладонях её восхитительные ножки. На мне только черный потёртый с заклёпками собачий ошейник.

Пальчики ног переливаются ярким тёмно-зелёным педикюром. От нежных восхитительных стоп исходит волнующее тепло и аромат дорого парфюма с легким оттенком свежего лака. Я млею. Мне так приятно обцеловывать её изумительные пальчики, облизывать каждый изумрудный ноготок! Я с утончённой нежностью касаюсь то губами, то языком этого чуда. И не могу им насытиться! Так бы и сидел бы и целовал, целовал, целовал...

У Госпожи новый костюм — очень красивый корсет без лифчика с золотистыми цепочками, застежками и её любимыми разрезами с сетчатой шнуровкой. Зачем лифчик когда имеешь такой красивый бюст! На предплечьях шнурованные манжеты с союзками через средний пальчик. Весь костюм из тонкой лайковой с зелёно-коричневой расцветкой змеиной кожи. Над лоном корсет имеет дерзкий разрез, обнажающий лобок с V — образной коротенькой стрижкой и свободные от ткани восхитительные половые органы с мерцающими золотыми украшениями. На шее — плотное и широкое золотое колье. Её черные короткие волосы густо намазаны гелем и зачёсаны назад, отчего её вид еще более строгий и торжественный. Зелёно-коричневые тени на веках, красно-коричневая помада.

Госпожа лениво курит сигарету в длинном мундштуке, в другой руке — неизменная «ласкуха», «спит», свесив к полу свои маленькие плети. Периодически Госпожа стряхивает пепел или сплёвывает слюну в поставляемый мною рот. Длинные ноготки с изумрудным лаком щелкают по мундштуку и уже задача раба поймать кусочек пепла, а в случае неудачи — слизнуть его с пола. Удерживая на весу её обалденной красоты ножки, это сделать непросто, так что стараюсь как могу.

Сигарета докурена, Госпожа снимает свои ноги с моих ладоней и забирается с ногами в необъятное кресло. Молчит.

 — Почему Вы так печальны, Госпожа? Может быть я Вам чем-то не угодил?

 — Не угодил — был бы жестоко наказан. — Тихо говорит она. — Я всё раздумываю, почему я такая несчастная. Ведь Я — Красавица! Великая, страстная и умелая Госпожа. А такую нелепую веду жизнь!

 — Почему же Госпожа?, что я должен сделать?, что нужно изменить?

 — Да всё, абсолютно всё! Вот смотри: ты бесконечно целуешь мои ноги и это правильно, но ты так жалок и ничтожен в своём тщетном раболепии. Взять хотя бы стопу, мою совершенную во всех отношениях стопу. Я должна, понимаешь должна, получать многократное увеличение удовольствия и наслаждения от почитания, поклонения, преклонения, рабского унижения и обожания! Многократное!!! Каждый пальчик нуждается в особой рабской любви, каждый ноготок с твоим обожаемым педикюром должны непрерывно с двух сторон попеременно лизать два языка. Два! А сам пальчик — ещё четверо — итого шесть на каждый, а их десять. А языки между пальчиков? Где мои 60 рабов с высунутыми языками, с нежными и трепетными облизываниями? Где они?, не знаешь! Далее — сама стопа, ну тут по минимуму — пяточки, подошвы, взъём — по 70 языков на каждую, так значит по сотне языков на каждую ножку, а голень, а моя несравненная вагина с со всеми складочками, губками, красавцем — клитором, а мой анус, где эти десятки и сотни ласкающих и сменяющих друг друга кончиков языков. Где? Где роящиеся вокруг меня рабские угодливые морды? Где устремлённые на меня сотни и тысячи восхищенных глаз? А мой взор должен постоянно услаждаться царящими вокруг меня сценами Женской Доминации и Женского тотального Насилия над мужчинами. Десятки служанок в коже, с самыми изысканными костюмами, стоя вокруг меня, должны постоянно мне эти сцены демонстрировать как в калейдоскопе. Отдельный разговор о моих выделениях, на приём изливающейся мочи и отходящих в нужное мне время фекалий, назовём их этим мягким словом, нужно немалое количество услужливых языков, ртов, губ. Где они? Почему я так обижена судьбой? Почему вместо когорты, многих тысяч одних только лакеев и слуг, рабов и пажей у меня один ты, одноязыкий, одноротый, двугубый, такой жалкий и неуклюжий! Почему? Кто мне ответит?

Неожиданно «ласкуха» больно ударяет меня по щеке. Удар настолько силен и резок, что я невольно вскрикиваю и хватаюсь на щеку. Тут же следует второй, третий удар, уже по рукам. Она терпеть не может, когда я зажимаю ушибленное место. Расценивает как скрытое неповиновение. Быстро убираю руки и получаю заслуженный удар уже по открытой щеке. «Пробуждение» «ласкухи» я просмотрел!

 — Ладно я вижу что ты стараешься! Ползи ко мне, дам тебе ещё полизать ножку с изумрудами. Но я всё равно несчастна, так и знай!

 — Спасибо, Госпожа!

Ножка, сверкнув изумрудным огнём, изящно свисает с кресла под мои благодарные поцелуи...

День под знаком Змеи

День начался с ритуала. Ритуала украшения ног Госпожи, одетой в переливающуюся змеиную кожу. Я принес ларец с её драгоценностями для ног и в строго заведённом порядке одел нужные золотые колечки, перстеньки, цепочки и браслеты на прекрасные женские ноги. Изумрудный педикюр в этом орнаменте заиграл еще великолепнее и красочнее. Ножки обуты в ярко-зелёные босоножки с золотыми ремешками, золочёная шпилька — целый карандаш!

Уж конечно, я нацеловал его, отняв у Госпожи её драгоценное время. Но, для полного счастья, как всегда, не хватило...

Осмотрев свои ноги, Госпожа, сидя на краю сидения кресла, закидывает их себе за голову опираясь на плечи и шею. Она необыкновенно пластична, змеиный орнамент ей соответствует в полной мере. В результате — красивый анус дерзко смотрит ввысь, а далее разворачивает свои сочные розовые лепестки вагина с клитором в обрамлении золотых колечек! Руки Госпожи цепко держат щиколотки ног, согнутых в коленках. И есть возможность полюбоваться в одном поле зрения ярко-зелёным изумрудом на ногтях рук и тёмно-зелёным — на пальчиках ног. Зрелище для поэмы! Она ждёт, она в предвкушении наслаждения...

Я пристраиваюсь к её прелестям. Встаю с колен, упираюсь руками в подлокотники и сверху начинаю обцеловывать её попочку. Почему я так мало уделяю внимания ласкам её прекрасных упругих ягодиц? Почти сразу ныряю языком в соки ануса. Сегодня последовательно облизываю оба полушария, но Госпожа, по-змеиному извиваясь от нарастающего возбуждения, движениями требует ускорить процесс внедрения в «кратер». Сочный поцелуй в его трепещущую дырочку, всасывание его размягчающихся складок и наконец кульминация процесса — бурение языком раскрывающегося под натиском отверстия. Анальный сок встречается с кончиком языка и моей слюной обеспечивая плавность и нежность движения. Вот язык в анусе на всю длину. Руки Госпожи теперь держат ноги за каблучки туфель, максимально разводя их в стороны. Поворотами головы обеспечиваю вращение его внутри пространства, резко вынимаю язык, отверстие не смыкается, всасываю губами сок и снова буром вниз до зубов. Госпожа, сладко постанывая, из под прикрытых ресниц налюдает мои действия.

Перед моими глазами чуть вспотевшая промежность, пролизывая себе путь, мой язык внедряется в вагину, облизываю и сосу всё это розовое и сочащееся великолепие. Как изголодавшийся, со стоном восхищения хватаю губами клитор с колечком и «брюликом». Оттягивая его от основания сосу и лижу его до внутренней истерики. Но нельзя ничего оставить на потом. И я бросаюсь языком снова в зияющий анус. Чередование анальных и вагинальных ласк, моё усердие и нежность вознаграждены: Госпожа трепетно, чуть не плача от нарастающего кайфа, кончает, заливая меня соками из всех отверстий.

Суверенное «Право первого оргазма» Госпожи реализовано, можно и мне, убогому кайфануть. Я дожидаюсь его последних подёргиваний и осадки удовлетворённого тела. Её руки отпускают ноги, каблучки которых опускаются на мою голову, т. к. я проседаю на колени у кресла. Я понимаю что могу кончить и я мастурбирую с каблуками на голове, облизывая анус и киску. Беру в рот клитор, но Госпожа отталкивает рукой в щеку мою голову вниз. Клитор ещё возбуждён и требует покоя и я добиваюсь классного оргазма, облизывая сначала остывающую вагину, потом мокрое анальное колечко.

Небольшая передышка и по велению Госпожи я несу к ней огромное блюдо с нарезкой фруктов, вазочками с ягодами, соками, нектарами, фруктовыми деликатесами и сладостями. Устанавливаю блюдо на сервировочный столик, чтобы ей было удобно пользоваться. Моё место — на коленях у её ног. Госпожа начинает трапезу, сидя в кресле. Несколько глотков сока, съедена долька ананаса, несколько виноградин, половинка персика, мороженое из вазочки и шоколадный мусс. Госпожа закидывает ногу на ногу, берет сигарету, вставляет в мундштук и я подношу ей горящую чёрную свечу, она прикуривает и забирает свечу. Я становлюсь под её руку со свечой и, пока Госпожа с наслаждением курит, воск свечи поливает мою сгорбленную рабскую спину. Ожоги болезненные, но терпимые.

Наконец сигарета докурена, Госпожа роняет свечу, которая падает мне на спину, обливая воском, и затухает, оставляя последний ожог. Я ложусь с красной свечой в руках под ноги, Госпожа ставит одну туфельку на мои гениталии, вторую на рот и забирает свечу. Ножка тонким каблучком терзает мошонку и топчет член. Вторая — интенсивно облизывается мною. Воск свечи обильно орошает мою грудь, полностью заливая соски и живот. Боль и кайф, унижение и восторг, всё смешалось в этом процессе. Раб, залитый воском, внешне напоминает больного с тяжёлым кожным заболеванием с отслаивающимися коростами и мне понятно брезгливое выражение лица Госпожи. Ножка продолжает топтать мои органы, а стоны приглушает введённый в рот золотой карандаш каблучка. Но свеча догорела и мне разрешено привести себя в порядок, я встаю на колени и отползаю за спину кресла Госпожи, чтобы не портить ей вид зрелищем раба, отдирающего с себя красные и чёрные восковые натёки. Кожа под воском красная, воспалённая и болезненная.

О вкусах не спорят!

Я вновь у любимых ног. В руках — хрустальная плоская ваза. Госпожа встает с кресла и расставляет над ней ноги. Прекрасные длинные, стройные ноги с изумрудными ноготками в туфельках с фантастически длинными каблучками-стиллетами. Я поднимаю вазу к её вагине и подсовываю лицо с высунутым языком. Госпожа, постаныая, выделяет свой золотистый нектар, который льется на мой язык и стекает с него в вазу. Мне запрещено глотать, но это не в моей власти и я пару раз инстинктивно схлебнул, за что получил две сильные пощёчины, когда поток иссяк. Но оно того стоило!

Госпожа теребит свои губки, стряхивая драгоценные капли-топазы мне на лицо, и садится в кресло. Я ставлю вазу между её ножками, Госпожа берёт половинку песика и кидает в нектар, я с почтением вылавливаю его губами и съедаю. Раньше фрукты из мочи мне удавалось выловить только после долгих мучительных попыток, но сейчас у меня уже есть опыт: или надо схлёбывать широко открытым ртом за счёт резкого всасывания, или прижимать фрукт ко дну вазы, окуная нос, и хватать его зубами. Следом в вазу летит диск ананаса с отверстием в середине. Носок туфельки отпинывает меня от вазы, каблучок вводится в центр диск и ножка взлетает на другую ножку, с фрукта льётся нектар, который я слизываю. Осторожно объедаю ананас с каблучка.

В вазу бросаются виноградины — их схлёбываю с обилием нектара, котором они плавают. Еще две половинки персика — выловлены с фиксацией у дна зубами. Снова колечко ананаса со шпильки. Мой аппетит раззадорил Госпожу и пока я изобретательно насыщаюсь, она съедает мороженное и мусс из вазочек, а мне ещё один ананас.

Самый сексуальный плод — конечно банан! Он должен быть не слишком спелым, т. к. сразу превращается в кашу, но и не жестким — неприятным на вкус и без запаха. Один конец банана Госпожа окунает в вазу и вставляет мне в рот изгибом вниз. Дав пососать фрукт, она извлеает его и другим концом вставляет его в вагину, между растянутыми губками с колечками. Госпожа вновь заставляет меня взять свободный конец банана в рот и, забавляясь, двигает низом животика вроде как меньетит меня. При каждом её движении я откусываю маленький кусочек фрукта и так до касания моих губ с её губками. Мой рот сосёт её вагину с бананом и губки, разжимаются отдавая мне остатки фрукта.

Следующий банан она вставляет загнутым концом вверх, но он из-за спелости почти сразу ломается по середине. Свободный конец фрукта съедается мною. Госпожа отталкивает мою голову и, присев над вазой, тужится, сокращая мышцы промежности, через некоторое время банан падает в вазу, где мною вылавливается и съедается. Банановый десерт завершается облизыванием нависшей над моим лицом вагины с запахом и вкусом этого фрукта.

Она встает, вытягивает на весу одну ножку и пускает по ней струйку сухого белого вина из бокала. Жидкость вяло стекает по прекрасной голени к туфельке, к изумрудным пальчикам и с них мне в рот. Восхитительное зрелище, обсасываю остатки вина с кончиков пальчиков, пьянея не то от вина, не то от лизания дивных ног.

Госпожа съедает несколько ягод крупной клубники, остальные вытряхивает из вазочки на пол, встает и прохаживаясь давит её ножками. Я слизываю раздавленные ягоды с пола, потом с каблучков и подошв любезно подставленных мне под губы туфелек.

Она берёт огромный ломоть сахарно-красного арбуза и откусывает кусочки, выплевывая семечки в разные стороны. Я ползаю за ними и всасываю в себя. Госпожа подзывает меня себе под ноги, откусывает арбуз и выплевывает крупный кусок мне в лицо, я хватаю его и вновь гоняюсь за семечками. Рука Госпожи берёт бисквит, несколько кусочков съедает сама, несколько — выплевывает мне, потом отдельный ломоть свежайшего бисквита падает на пол и она тщательно растирает его ножкой. С усердием отскребаю зубами и губами сдобу с пола и с подошвы туфелек. Не могу сказать, что это вкусно, но ведь всё происходящее не трапеза, а Женская Доминация с применением продуктов питания!

 — Разуй меня!

Я очень деликатно расстёгиваю ремешки и снимаю великолепные босоножки с восхитительных ножек Госпожи. Госпожа игриво шевелит освободившимися пальчиками с лакированными тёмной зеленью ноготками, переливающимися золотом колечками и перстеньками. Госпожа закидывает ногу на ногу.

Я получаю указание сделать моей Госпоже кремовый педикюр. И я, естественно, всё выполняю. Берётся вазочка с вкусным кремом. Я устраиваюсь у её прекрасных ног. Кончиком языка подцепляю немного крема и переношу его на каждый напедикюренный ноготок. Задача — очень деликатно разместить крем на каждом из десяти ноготков, закрыв кремом изумруды лака. Но это теория, а на практике — это тяжёлая процедура, крема нужно брать чуть-чуть, он периодически сваливается с пальчика, его нужно подбирать ртом. Крем должен наноситься аккуратно, без наплывов. При этом Госпожа, забавляясь, может тряхнуть ножкой или хлестнуть раба по спине или щеке «ласкухой» и крем сваливается на пол. И всё возобновляется. Когда обработана одна ножка, Госпожа милостливо кивает головкой и перебрасывает другую ножку на неё. К концу процесса язык уже онемел, а челюсти сводит от напряжения.

Но всё конечно исполнено. На всех десяти ноготках — бежевый крем. Госпожа оглядывает мою работу. Закуривает сигарету, давая и мне возможность созерцать её ножки. Однажды Госпожа приказала мне после ванны сделать ей педикюр кисточкой из флакончика с лаком для ногтей. Кисточкой, зажатой в зубах; я долго мучался и отказался. Такие ноги как у неё нуждаются только в профессиональном педикюре и мои неуклюжие действия могли только изнахратить эту прелесть. Короче, я не смог и это был тот редкий случай, когда Госпожа простила рабу неповиновение. Простила, потому что приняла его объяснения. Сейчас Госпожа разрешила рабу снять нанесённый крем. Тут своя методика: нужно поднести к пальчику сложенные в трубочку губы и резко втянуть в себя воздух с кремом, а потом завершить сделанное кончиком языка. Иначе всё размажется.

Госпожа ловит мой молящий взгляд.

 — Ну, что мученик, очень хочется?

 — Госпожа, сил нет терпеть, пожалуйста, пожалуйста!

 — А как хочется? — Издевается она.

 — Очень-очень, сильно-сильно!!!

 — Ну, ладно... Тебе еще многое сегодня предстоит пройти... Наслаждайся!

Я бросаюсь целовать стопы с розоватыми следами от ремешков туфель, лижу несравненные напедикюренные пальчики, мой язык проникает между ними вылизывая всю эту прелесть. Но через полчаса Госпожа отнимает ноги и отстраняет меня. Она встает, закуривает и босиком прохаживается по тёплому полу. Следы от арбуза, падающий пепел, брызги мочи, всё отпечатывается на её подошвах. Я стою на коленях и жду.

 — Так, я вижу мой раб стал неравнодушен к грязным ножкам? Скоро тебе понадобятся грязь под крашенными ногтями, немытые неделями потные ноги, затоптанные чулочки, шелушащийся лак педикюра? А там суй Госпожа ногу в унитаз, я буду облизывать! Так что ли?

 — Милостливая Госпожа, я — Ваш преданный раб и считаю за счастье целовать, лизать и сосать Ваши прекрасные ноги в любом состоянии! Как Вы того пожелаете! Хоть мытые, хоть нет! Они всегда прекрасны и будут с несказанной радостью мною почитаемы и облизаны хоть пыль на них, хоть цианистый калий!

 — Но ведь у тебя, поросёнок, рождаются новые навязчивые желания?

 — Мои желания ничтожны в сравнении с Вашей милостью!

 — Но ты ведь хочешь попробовать сейчас мои подошвы?

 — Я всегда их хочу целовать и лизать!

 — Да, из тебя откровенности не выжмешь! Впрочем, может быть и вправду не врёшь, раз их так любишь! Иди к ним!

Госпожа походит к креслу и становится коленками на сидение. Стопы с сероватым налётом обращены ко мне, она плавно и глубоко прогибает спину, прямо в меня целится зрачок ануса и увлажненные с колечками губки вагины.

Я припадаю к её стопам и тщательно и бережно слизываю всё что к ним прилипло: с подушечек каждого пальчика, участков подошвы и мягких пяточек. Нужно много рабской слюны чтобы это выполнить. Госпожа, стоя на одном колене, вытягивает ножку и я перемещаюсь чтобы её облизать от подколенной ямки до кончиков выступающих за край ноготков. Потом вытягивается вторая ножка и всё повторяется.

Концовка неизменна. Я приношу фарфоровую чашу с теплой мыльной водой, тщательно мою её ноги и вытираю тёплым махровым полотенцем. Госпожа большая чистюля и не потерпит ноги в моих слюнях и остатках продуктов.

Оба колена Госпожи — на сидении кресла. Она расставляет ножки шире, прогибаясь всё глубже. Сколько сразу искушений: стопы, анус, вагина, ягодицы. Её рука ныряет между ног и пальцы с длинными изумрудными ногтями раздвигают створки влагалища, демонстрируя губки и клитор. Зачем она меня дразнит? Чего она хочет? Я стою перед этими соблазнами и жду указаний. Госпожа молчит, только сладостно постанывает. Конечно! Это издевательство, издевательство выбора, издевательство безделья раба без приказа. А попробуй сунься! Получишь на всю катушку!

Но приказ Госпожи меня обескураживает. Я беру зелёный шнурок с золотистыми бусннками и помогаю вводить их в её попочку. Моя задача: нежно раздвигать ягодицы, обеспечивая зияние ануса, и облизывать анус и бусинки для их мягкого вхождения. Пальчики Госпожи, сверкая длинными изумрудными ногтями, последовательно вводят шарики на шнурке за анальный жом. Бусинок не менее тридцати.

Большие бусины, часто шероховатые и колючие, используются для мучений раба, а маленькие гладкие для анальных наслаждений Госпожи. Я знаю, что её анус очень чувствителен и его ласки вызывают оргазм не слабее чем вагина или клитор. Если мне попные манипуляции всегда муки, то у Госпожи — это одна из сильнейших эрогенных зон. Да, она такая! И с этим надо считаться рабу!

И вот снаружи остается только кончик шнура с кисточкой. Госпожа прогибает спину и поднимает голову. Я приношу ей сигарету в длинном мундштуке, она закуривает и сладко затягивается. Когда сигарета выкурена наполовину, я, по её приказу, очень медленно и очень осторожно, захватив зубами кисточку, вытягиваю шнур. В отверстии ануса появляется первый шарик, он двигается наружу, раздвигая гофрированные и влажные стенки, которые сначала как изящные губки облизывают его, а потом отпускают наружу, сокращаясь в просвете. После небольшого участка шнура, в анусе новый шарик. Красивый процесс! Госпожа им наслаждается, периодически затягиваясь сигаретой. При выходе последних бусинок, её попочка выдыхает из анального отверстия порции легкого, совсем не неприятного, а пряного аромата, который я втягиваю в себя. Член стоит ломом!

Последняя бусинка покинула отверстие. Губки ануса ещё сокращаются по инерции...

Обожание

Госпожа постанывает, я понимаю что нужно делать! Я беру одной рукой, придерживая большим пальцем за край плоскую вазу, из которой меня кормили и подсовываю её под свисающий с края кресла зад. Второй рукой я поглаживаю напряжённые ягодицы Госпожи, потом просовываю её под днищем вазы, поглаживаю женский лобок и животик.

Я должен попросить!

 — О, Великая Госпожа, пожалуйста, доставьте мне, Вашему ничтожному рабу, наслаждение принять у Вас драгоценные выделения Вашей восхитительной попочки. Я обязуюсь их принять их с надлежащим почтением и поклоняться Вашим фекалиям как и всему, что лучезарно исходит от Вас в этот презренный мир!

Госпожа постанывает, тужится, продолжаю ласкать низ её живота. И вот отверстие постепенно раскрывает свои лепестки и, сопровождаемая специфическим, но отнюдь не противным запахом, в просвете появляется коричневая масса, двигается наружу, приобретая форму мороженого-эскимо. Достигнув длинны 15—20 см, она отваливается в вазу далее следует вторая, такая же и наконец маленькая, третья. Третью я подхватываю губами, она совсем крошечная, на вкус совсем нейтральная. После проглатывания, я с любовью облизываю остывающий после трогательного процесса сочный анус. Нужно ещё залезть языком за анальный сфинктер, чтобы дочиста всё вылизать и восстановить прежнее состояние чудесного органа.

Животик Госпожи облегчился, две колбаски лежат в хрустале, раб выполнил то, что должен и был награждён! Она поворачивается в кресле ко мне лицом, я держа в руках вазу, легко касаясь, обцеловываю её фекалии по всей их длине. Одну и вторую. Госпожа, наклонив голову на бок с усмешкой наблюдает за моими действиями. Я получаю приказ унести вазу в угол комнаты и завязать её в пластиковый пакет.

Пока Госпожа отдыхает, несколько слов о содеянном...

Наверное ни один из элементов Женской Доминации не вызывает столько противоречий как Туалетное рабство. Кто-то, будь то госпожа или раб, без него не мыслит Фемдома и получает огромное наслаждение. Кто-то вообще исключает его не только из собственной практики, но даже эротических фантазий. Большинство допускает и применяет «Золотой дождь», но «Копро» — считает, что это через чур! Не каждая госпожа, но многие, делает золотой дождь, но «копро» — таких фей, уже нужно искать и искать. Причем, речь конечно идет о красивой, шармовой профи, а не об вокзальной полупьяной бабе, решившей, что она — домина суперстар!

Почему мы так относимся к «копро», широко применяя золотой дождь? Не скажу за всех, только о себе. И для меня это тоже проблема, да, было в моей практике... но то ли дело — в пьяном угаре или чтобы поймать эрекцию, когда уже выбился из сил... Не знаю. На это нужно решиться... Если конечно ты не конченный копрофаг, он же говноед! И если о дожде ещё можно поделиться с единомышленниками, то я не слышал, что бы кто-то хвастался, что госпожа его заставила сделать «копро», впрочем, может я не там вращаюсь?

Как-то моя несравненная Госпожа, обсуждая очередной сценарий, спросила о «копро»:

 — А зачем, это тебе? Ну понятно, Госпожа получает экстремальное садистское удовольствие, видя как раб с вожделением или, а может быть и главным образом, по её прихоти и давлению, поедает её кал, целует и лижет её какашки, нюхает испражнения, тащится, когда обслуживает её дефекацию, когда она какает на его тело, в основном в рот, на язык! А что ты? Тебе то как? Ведь мы с тобой не «Госпожа-раб 24 часа в сутки»!

Как всегда она предельно ясно развела ситуацию: действительно мы живем достойной и, смею заметить, счастливой жизнью мужчины и женщины, но в сексе у нас красной линией проведена ось «Госпожа-раб», с острыми, экстремальными аспектами. Она мне как-то сказала, что если бы застала меня вылизывающего после неё унитаз или поедающего ею использованную туалетную бумагу, то ей было бы противно. Но в сексе мы все сходим с ума от восторга этим самым сексом, наслаждаемся своими запредельными фантазиями, И когда человек гонится за оргазмом, ему зачастую хочется взорвать себя изнутри! Понятно, что это не с каждым партнером и не в каждой ситуации, но почему бы нет? Великий Зигмунд утверждал, что то, что нравится обоим в постели — не извращение, а их выбор и не другим их судить и оценивать! Каждому — своё!

Я тогда добавил:

 — Когда доходит до «копро», я понимаю, что это нужно больше мне, чем Госпоже. И я, в этот момент, остро нуждаюсь в демонстрации моей беззаветной любви и поклонении ей и всему, что от неё исходит. Как-то на глаза попалась газетная статья, где какой-то японский студент, обучаясь в Бельгии или Голландии, безумно влюбился в местную студентку и так от неё подвинулся рассудком, что убил и съел! Когда его посадили в тюрьму, он стал писать книгу под ёмким названием «Обожание»; псих — конечно, маньяк — бесспорно, уголовник — вне сомнения, но это конечно же именно безумное, больное обожание своей любимой! А я именно обожаю свою Госпожу!!! Всю!!!

Госпожа в шутку отодвинулась тогда от меня с опаской:

 — Ещё мне только раба-канибала не хватало! Ты уж скоро до людоедства дойдешь?

 — Только любя, только обожая!!! Обожать в Госпоже даже то, к чему с детства привили отвращение, это и есть раболепие перед идолом!

И никто меня не переубедит, что наблюдаемая сегодня картина: когда моя красавица-Госпожа, раздвинув восхитительные ножки в зелёных шпильках с изумрудным педикюром, оттопырив обалденную попку, покакала в хрусталь, подставленный рабом, гадкая, а не восхитительна! Кто не видел — пусть не судит!!! Это обожание!!!

Госпожа сладко потягивается в кресле, разминая прелестное тело, а я несу по её приказу белый пакет с неведомым содержимым. Впрочем, всё быстро выясняется: под стать змеиному узору костюма и разноцветью зелёной гаммы лака рук и ног на свет извлекается страпон из прозрачного латекса с «яйцами» — грушей. Страпон побольше прежних, сантиметров 30 и вид у него нагло-агрессивный. Сейчас начнётся... Чем же он заправлен?

Я пристёгиваю это орудие к лону Госпожи и она, вооружённая, презрительно смотрит на меня верху вниз. Своё отношение к этой штуковине я неоднократно высказывал. Мне кажется, что страпон отнимает у раба последнюю, пусть иллюзорную видимость соответствия госпоже. Даже унижаясь самым непристойным образом, в подсознании раба ещё тлеет огонёк надежды, что он-то имеет возможность психологического реванша, т. к. имеет член, которого нет у унижающей его женщины. Страпон — это нокаут. Всё, у раба нет даже мифического шанса! Он — ничтожество в сравнении с ней!

Итак, ноги красавицы в змеином костюме раздвинуты, её глаза наблюдают за моими действиями, изумрудно-блестящий страпон в сантиметре от моего лица.

 — Ну как ощущения?

 — Я весь в Вашей власти, Госпожа!

 — Я имею в виду мой зелёный «член»?

 — Красивый, но по-моему великоват!

 — Жопа твоя маловата! И страх тебя давит. Смотри на него! Красавец!

Я и так не свожу с него глаз и чуствую нарастающее желание схватить его ртом. Он гипнотизирует меня, парализует волю, даёт выход самым извращённым мыслям. Неужели я стану «голубым»?

 — Запомни, это мой «член», «член» женщины, поработившей тебя и не бойся мужеловства — это Фемдом!

Похоже все мои мысли у неё как на ладони. Впрочем, я под покровительством «Пьедестала» так, что бояться опидараситься не стоит. Госпожа вот — моё кредо!

Я обхватываю его «головку» ртом и начинаю сосать, все больше и больше заводясь. Госпожа своим разъяснением сняла камень с души, хотя для неё я готов на всё, даже на секс с мужчиной! Но надеюсь не потерять ориентацию... С такой женщиной тем более...

Госпожа, понаблюдав за мной некоторое время, с улыбкой начинает плавно качать тазом, подмахивая моим стараниям.

 — Ну видишь, он не страшный, а очень красивый. Твоя любимая Госпожа хочет потрахать тебя в в ротик, чтобы ты, раб, отсосал у меня. Так, что старайся, лижи его соси, ещё... ещё не останавливайся, ещё сексуальнее со стонами... ещё.

Она заводится. Я томно стону со страпоном во рту чтобы завезти её посильнее.

 — Что-то не гладко скользит. — Говорит она.

Она грубо за волосы отрывает мою голову от «члена» и смачно несколько раз плюёт мне в раскрытый рот, потом пускает слюну на головку страпона. Двигает рукой и, удерживая волосы, одевает мою голову на него, движение тазом продолжается. Мне нравится её грубая хватка!

Насытившись этой позой, Госпожа, удерживая мою голову за волосы, разворачивает меня к себе задом. Я покорно раздвигаю ягодицы и страпон входит между ними. Качка продолжается. Мой член давно онемел от состояния жуткой эрекции. Госпожа в этот раз не хлещет меня плёткой, а сосредоточенно предаётся траханью моей бедной задницы.

Страпон вынут и мне приказано лечь на пол. Госпожа расставив ноги садится мне на лицо. Страпон без церемоний вставляется в мой рот. Я сосу его как конфету.

 — Я ещё не решила как тебя дальше трахать, поэтому лижи мне всё!

Страпон обсосан. Мне подставлена вагина, клитор с колечком у меня во рту, губки трутся по нижней губе. Последним обработан анус Госпожи, всё мокрое и возбуждённое. Она привстаёт и неожиданно, подхватив мой член рукой, одевается на него вагиной, она мокрая и горячая, так что с проникновением нет проблем. Зрелище достойное пера! Госпожа, широко расставив ноги, с изумрудным педикюром в зелёных босоножках-супершпильках с зелёным страпоном на переднем плане, сидит влагалищем на члене раба и, наслаждаясь, ерзает на нем. Как я люблю когда мой член входит в её киску, впрочем, я далеко не оригинал: это всем мужикам в кайф! Затем оба каблучка помещаются в мой рот, а её руки упираются в пол за спиной. Я сосу каблучки — золотые шпильки, а Госпожа со стонами бьется на моём члене. Страпон, хоть не участвует, но добавляет экстрима происходящему. Вот она закатила глаза и задёргалась, тут же и на меня валится волна оргазма и я разряжаюсь в её вагину, прикусив каблучки. Несколько судорожных дёрганий и она осела на член до яиц. Госпожа еще какое-то время елозит на моём опадающем члене, хлюпающие и чавкающие звуки от её соков и излитой спермы восхитительны.

Придя в себя, она вновь садится на лицо и я тщательно вылизываю её разгорячённую оргазмом, истекающую соком и моей спермой трепетную вагину от колечек до клитора и ещё, и еще в глубь на всю длину языка.

Hоt Dоg

Госпожа делает перерыв. Уходит из комнаты отдохнуть, принять душ и вообще отключиться на какое-то время от процесса. Я пристегнут в углу за ошейник, посажен на цепь как собака, но мне брошены сигареты, зажигалка и есть миска с водой. Её гуманизм не знает границ!

Прошло время, я уже вдоволь накурился и выпил почти всю воду из миски. Из забытьи меня вернул стук закрывающейся двери и шаги в моём направлении. Её шаги. Я их ни с чьими не спутаю. У Госпожи отдохнувший вид. Она всё также прекрасна в змеиной коже костюма а-ля Мисстресс с вздыбленным прозрачным страпоном, в зелёных босоножках с золотыми шпильками с золотом украшений ног и вагины, тёмно — и светло-изумрудным лаком на руках и ногах. Обалденная красавица!

Госпожа по пути прихватывает красно-черную плётку и, расставив свои длинные восхитительные ноги, оглядывает своего раба на собачьей цепи.

 — Что, пёсик, очухался, сейчас поведу тебя гулять. Только взбодрю тебя для прогулки!

Живо целовать мне ноги!

Я бросаюсь к её прекрасному педикюру. Воздух рассекается кожаными хвостами плётки. Щёлк по моей спине. Жжение на коже, еще воспалённой от горячего воска. Следующий удар! Похоже Госпожа решила, что я задремал, т. к. удар сильный, по спине с громким звуком порки. Ну а что я? Впился в её пальчики на ногах, интенсивно работая языком. Думаю ей нравится моё усердие, но удары через паузы в 10—15 секунд, заставляют меня дергаться под плёткой. Боль-то нешуточная!

 — Всё это мне не нравится! — Неожиданно заявляет Госпожа. — Всё как-то убого и бестолково! Делаешь так: я ставлю ножки вместе. — Десять изумрудных пальчиков соединились в ряд. Теперь ты нежно и чувственно облизываешь их от мизинчика к большому красивому пальчику, получаешь удар плёткой. Потом — от большого пальчика следующей ноги к её мизинчику, удар, а потом все десять пальчиков одним лизком, от мизинчика к мизинчику. Так будет правильно. Начинай!

Кто бы спорил, делаю как она говорит, лижу, дергаясь под ударами плётки. Госпожа держит рукоять в правой руке, а левой оттягивает плети, отпуская их на мою спину и ягодицы. Изумрудный лак поблёскивает от влаги моей слюны. Ей нравится и моё лизание и моя порка. Чудная гармония!

Я отстёгнут от привязи. Госпожа берёт поводок и прохаживается по комнате с плетью в одной руке и семенящей на коленках «собачкой» — в другой. Её каблучки цокают по полу, змеиная кожа отливает на свету, сногсшибательный маникюр и педикюр. Страпон придаёт ей шарм сказочного, нереального существа. Обалденная женщина!

Пройдя по комнате несколько кругов, Госпожа приказывает «пёсику» искать. Чего искать — не понятно. Обнюхивая воздух, двигаюсь по периметру. Останавливаюсь у своей миски.

 — Похоже пёсик писать захотел! Писай в свою лоханку!

Конечно хочу, но это так унизительно. Задираю ногу, долго тужусь и только у меня подкатило как жесткий удар по спине перебивает процесс.

 — Я что ждать тебя буду, сучка, живо ссы, а то забью на смерть, вот ещё моду взял привередничать он будет, а дама будет эти капризы терпеть, ссы сейчас же!

От страха перед побоями на коленях с задранной ногой начинаю мочиться в миску. Госпожа брезгливо наблюдает за мной. Мочи — до краёв. Конечно облегчение приятно, но не верится чтобы грозная Госпожа позаботилась о моём комфорте. И правильно, что не верится!

 — Так, нассал? И что теперь это всё будет тут стоять и вонять? Быстро всё убрал после себя!

 — Как?

 — Как? Каком к верху! Всё выпил, живо, всё в себя! И миску вылизал!

Плётка вытягивает меня по спине! И раз, и два, и три, и ещё...

Я обмер от боли и ужаса! Я этого не выдержу! Я не смогу!

 — Смилуйтесь, Госпожа! Можно я...

 — Ты что, сучёнок, торговаться со мной вздумал! — Удар такой, что искры из глаз!

Опускаю голову к своей, ещё горячей мочой и пью её, стараясь всё делать быстро, не задумываясь о мерзости происходящего. Надо внушить себе, что это её нектар, надо но не получается. Всё лезет назад...

 — Сейчас я тебе скрашу работу, подсластю пилюлю... — Мягко говорит Госпожа, успокаиваясь тем, что её приказ выполняется.

Мы стоим у угла комнаты, она закидывает ногу и упирается ею в стену над моей головой, её пальчики разводят за колечки губки вагины из под страпона.

 — Арбузик на волю просится. — Кокетливо говорит она. И через мгновение на мою голову, лакающую из миски льётся её горячий, золотой нектар. Он стекает по моим волосам, лбу, шее и щекам в миску. Всё смешалось...

Я нахожусь в каком-то феерическом мочевом водовороте, моча повсюду, её запах и вкус заполнили всё пространство вокруг меня. Но всему настает конец. Миска пуста, живот раздут, весь я обоссанный как общественный туалет. Туалетное рабство — элемент Фемдома, сам знаю... И не жалуюсь, наоборот, я давно установил для себя это взаимоотношение раба с Доминирующими женщинами. А уж с моей красавицей, всё это в кайф!

Меня снова ведут гулять по залу, я понимаю где я должен остановиться. Конечно, это же очевидно... Пластиковый пакет с завернутой в него плоской хрустальной вазой! Чему быть, того не миновать! И я смиренно иду к нему под цокот каблучков моей Госпожи...

 — Так, что ты тут нашёл? — Издевательски участливым тоном спрашивает Госпожа. — Ну-ка разворачивай!

Делаю что велено. Запах из пакета соответствующий содержимому.

 — Фу! И как это тебя угораздило!

Я понимаю, что нужно играть на опережение. Вытаскиваю из пакета вазу и начинаю обцеловывать две «шоколадки» на дне!

 — Фу! Я сказала!

 — Не могу, убейте, но это от моёй любимой, несравненной, восхитительной Госпожи. Я её боготворю!

Получаю несильный удар плёткой. Раболепно продолжаю целовать. Удар сильнее. Всё равно целую. Удар наотмашь, такой силы, что тело дёргается. Не отрываю губ.

 — Верный «пёсик»... Любишь хозяйку?

 — Души в ней не чаю!

 — Ложись головой к вазе и нюхай, я сейчас приду.

Я лежу возле вазы с фекалиями, нюхаю, ловлю себя на мысли, что ни для кого другого я бы так не делал, просто меня вывернуло бы наизнанку, а для неё... всё в кайф! Госпожа возвращается и, расставив ноги над моей головой, велит:

 — Рот открыл как можешь шире, сейчас я туда какать буду! Молодец, принимай ртом наку!

Выполняю н внутренне группируюсь. Надо так надо.

 — Нет как-то всё не интересно. На колени и подсунь рот под мою попочку.

Встаю на колени и подсовываю лицо с высунутым языком между раздвинутых ягодиц Госпожи. Она тужится и я вижу как сокращается анус, видна темно-коричневая масса в дырочке.

 — Опять не так. Теперь мне не видно. Ложись на спину. Так, рот... Правильно.

И она неглубоко приседает как женщины в общественных сортирах, брезгуя коснуться стульчака, она внимательно смотрит между своих ног на моё лицо.

 — Учти, жидковато будет! Готов? Начинаю!

Из ануса, между разведённых красивыми пальцами до максимума ягодиц, выходит кашецеобразная масса и падает коричневыми лепешками мне в рот и на губы. Я был готов к иному содержимому её кишечника. Но это оказался... шоколадный крем. Госпожа в другой комнате ввела себе в клизме теплый густой шоколадный крем и теперь выдавливает его анусом на меня. Ем облизываюсь... еще порция ещё... всё. Я кидаюсь к попочке и вылизываю её анус языком. Но ягодиц нельзя касаться — вся моя физиономия в шоколаде. Госпожа бросает мне салфетки, чтобы я утёрся, а затем начисто всё вылизал и промокнул анус чистой салфеткой. Делаю всё с восхищением её фантазиями. Впрочем, может быть в натуральном, фекальном исполнении это было бы круче? Но разве это наш последний раунд? Будут и иные варианты...

 — Ладно, запаковывай вазу, гуляем дальше!

Между прошлым и будущим

Госпожа подводит меня к столику берёт два маленьких фаллоса на причудливых круглых резинках. Они величиной с сосиску.

 — Целуй мне ноги, раб!

Целую и лижу её педикюр.

Госпожа приподнимает ножку и объясняет, что я должен установить оба фаллоса на её пяточки, зафиксировав

их резинками как шпоры. Не сразу получилось, но поняв технологию, выполняю приказ. Она шагает дальше, на пятках, над каблучками — золотыми шпильками красуются два мини-фаллоса, задранные как шпоры кверху под углом. Она подводт меня к большому зеркалу. Госпоже нравится созерцать самой и демонстрировать мне акты с фаллосом и страпоном у зеркала, зная моё равнодушие к анальным утехам. Мне приказано лечь на пол головой к зеркалу, в руках Госпожи еще один фаллос: двухконечный сантиметров 40. Концы заканчиваются головками, по середине шипики по окружности для клиторов. Это фаллос для лесбийских игр. Я ничего не понимаю: страпон, два фаллоса как шпоры, да ещё этот двурогий «зверь». Что она задумала?

Госпожа смазывает оба конца гелем, один, раздвинув мне ягодицы, всаживает мне в зад. На второй, верхний, поджав к своему животику страпон садится, одеваясь вагиной. Мне всё видно в зеркале, как в автомобиле в зеркало заднего вида. Она начинает сначала осторожно, потом всё интенсивнее двигаться вверх-вниз на фаллосе, он всё глубже входит мне в зад и также глубже — в её киску. Она начинает томно постанывать от кайфа то ли, мастурбации, то ли такого изощрённого траханья раба-мужчины. Проходит время и вот она уже трясётся на «члене», чавкая соками влагалища, принимая изливающийся водопад оргазма! Как ей должно быть сладко сейчас! Понежившись на фаллосе, она его вынимает из моей задницы и ступает прямо по мне, царапая каблучками кожу, медленно и величаво идёт по ягодицам, пояснице, спине, шее, затылку и соскакивает передо мной!

Между ней и зеркалом, к которому она стоит попочкой, около метра. Её прекрасные ноги с изумрудами педикюра прямо у моего носа. Она приседает у моих глаз, страпон ложится мне на лоб. Я, по её фантазии должен всё видеть, все детали. Госпожа за волосы отдирает мою многострадальную голову от пола и велит мне держать её на весу. Мини-фаллосы упёрлись в её промежность. Она, массируя одной рукой свои чудные дырочки, другой вставляет один страпон себе в анус, второй — в вагину и вращательно и плавно двигает тазом, глубоко усаживаясь на пяточки, точнее на пяточные фаллосы. Как у неё всё красиво получилось, оба сладких отверстия приняли в себя эти сексуальные игрушки. Прочно усевшись на пятки, поглубже вогнав в себя два маленьких «члена», Госпожа понимает за волосы еще выше мою голову и зажимает мой нос. Рот мгновенно раскрывается и туда движением лобка вгоняется страпон.

Ни одного слова, ни приказа, она своими действиями просто не даёт мне опомниться, жестко диктуя свою волю. Тотальный Фемдом. Покачиваясь на каблучках она начинает трахать мой рот. Когда её лобок идет вперед, фаллосы сзади чуть выходят и вновь глубоко проникают в вагину и анус на обратном движении. Через некоторое время она уже заходится в наливающемся в её тело оргазме. Соки ануса и вагины делают движения фаллосов мягкими, скользящими. А страпон вонзается в мой рот всё глубже, до гланд, она трахает меня, движениями и сверху вниз и снизу вверх, вращая таз по и против часовой стрелки. Так вприсядку у моей головы с истекающими от страсти и фалоссов вагиной и анусом Госпожа входит в очередной затяжной оргазм! Есть! Она со стонами трясётся в его огне!

Когда она успокаивается, мне велено перевернуться на спину и последоватьно и тщательно обсосать оба её фаллоса-шпоры, которые доставили ей удовольствие. Они вылизаны мною, я не мог сдержаться и лизнул классные каблучки и подошву. Госпожа ступает на меня, проходит по груди животу, кончиком туфельки пинает мой давно уже затёкший от эрекции член. Помяв и потоптав его ножкой, наблюдая за моими гримасами боли, на встает на пол и моё туловище оказывается между её ног. Стоя ко мне спиной, плавно опускается на придерживаемый её рукою мой член подводя его к анусу. Попочка вся мокрая и горячая от оргазма почти без усилий принимает член в себя. Госпожа ерзает глубже одеваясь на член.

 — Кончишь — убью! Терпи, скажу когда можно. — И она начинает приседать на нем.

Картина настолько возбуждает меня, что я боюсь не выдержать и, понимая это, несколько раз с кайфом подвигавшись на члене она поднимается, разворачивается ко мне лицом, переставляет член в вагину и уже с реальной амплитудой начинает откровенно трахаться на нем, придерживая свой страпон под «яйца». Из неё вырывается вопль, я не сознавая реальности, подмахиваю от пола и вот, вот он оргазм. В долю секунды, когда из моих яиц в член извергнулась сперма, Госпожа сильным движением сжала «яйца» страпона и он выстрелил мне на лицо и грудь дугообразным разрядом горячей женской мочи, а мой орган — спермой в её влагалище. Мы оба заорали от восторга, так всё сошлось в совместном отпадном кайфе!!!

Госпожа и я уже в изнеможении. Она встает с чёрными от расширившихся зрачков глазами пошатываясь подходит к столу и я чувствую запах спирта. Странно, ведь она почти не пьёт, я пытаюсь встать.

 — Лежи и не двигайся, будет больно, но не долго!

Я ничего не понимаю, лежу смирно на полу, следя за ней в зеркало. Госпожа подходит ко мне и склоняется над моей избитой попой. Она протирает мне кожу. Инъекция? Но шприца-то нет. Она распрямляется поднимает ножку и я не успев и ахнуть вижу как её каблук с силой бьет мою ягодицу. Резкая боль треск разрываемой кожи, мой вопль!

Госпожа наклоняется выдавливает кровь из ранки от каблучка и второй ваткой прижимает кровотечение. Она ставит ногу перед моими очумелыми глазами и расстёгивает ремешок на туфельке и вижу участок её щиколотки, заклеенный пластырем телесного цвета. Как я его раньше не заметил? Её рука отдирает пластырь и под ним свежая «татушка» — стилизированная с разновеликими лучами звезда из синих и красных переплетённых линий, а в ней какой-то маленький иероглиф. Пластырем она фиксирует ватку со спиртом на моей ягодице. Устало вздыхает и выходит из комнаты.

Я ничего не понимаю, я — в шоке...

После ванны Госпожа без разговоров ушла в спальню и мы с ней пообщались только утром за завтраком.

 — Я что-то не понимаю? (Имя Госпожи), за что ты мне попку продырявила? Нет, конечно, в сексе всё бывает, но ты ведь сделала это намеренно?

 — Удачная ранка получилась: вверху кожа сохранилась, так что вроде как ранка с клапаном. Каблук под углом вошёл. Поэтому шрам будет как крохотный полумесяц или подковка на счастье. Беленький и маленький, каблучок-то шпилька!

 — Но всё же?

 — Это мой тебе, засранцу, подарок. Подарок от моей татуированной ножки. От Госпожи.

 — ???

 — Так и не понимаешь? Как «тату»?

 — Красивая, как искра или летящая звезда, а что за иероглиф?

 — Это слово.

 — Это понятно. Какое?

 — Хорошее!

 — Ну, какое?

 — Очень хорошее!

 — ?

 — Ну, оно означает... как бы это выразиться по понятнее, подставку под статую или основание памятника... Что-то такое...

Ну, конечно, я — полный дурак!"Пьедестал»!!! Она сделала себе «татушку» «Пьедестал», а потом соединила нас, связала меня с ней через свою напедикюренную ножку, через золотой каблук пожизненной меткой на мне! Как это красиво и символично. Она это сделала, думая обо мне. Это не травма, это — союз!!! Кровная уза!!!

Я на коленях тянусь губами поцеловать её «татушку».

 — Можешь чмокнуть, только легонько, она ещё свежая и побаливает. Лучше не трогать, пока не заживёт.

Я осторожно чмокаю эту прелесть, беру в руки её тёплые и нежные ступни, прижимаю к своим щекам. Я весь в каком-то сентиментальном щенячьем восторге. Нас союз увековечен, не в садистском фурнитурном рабстве, а в красивом графически-телесном образе.

 — Ну-ну, успокойся, а то вон глаза на мокром месте. — Говорит Госпожа. Хотя я вижу, что ей приятна моя прочувствованная реакция. — А то, мне понравится и я сделаю, то же на другой ноге, угадай, что тогда будет с твоей второй половинкой задницы, а?

Мы оба смеёмся.

Ибо сказано: «Не важно когда, сколько, как и где, важно — с кем!».