Цок, цок... цок, цок, — звук каблуков гулко разносится по широкому полукругу подземного перехода и легко опережает свой источник.

Она всегда надевает именно эти сапожки, когда отправляется на встречу с ним. Их звук странным образом подготавливает её ко всему, что случится позже. Но оставим будущее будущему. Её зовут Марьяна. Она одинокая состоявшаяся женщина, с престижной работой, широким кругом друзей, десятилетним сыном и престарелыми родителями, о которые ещё не требуют пристального ухода, но уже нуждаются в её помощи.

Она следит за собой и регулярно посещает курсы аэробики, солярий и парикмахерскую. Ей нравится играть со своим маленьким сыном и дарить ему свою ласку, впрочем, это вовсе не значит, что она уж приближается к порогу старости. Вовсе нет. На первом курсе института она забеременела и, взяв академический отпуск, родила. Так что сейчас ей всего тридцать с небольшим. Её жизнь размерена и спланирована и потому именно сегодня, именно сейчас она идет на встречу, которой ждала целый месяц. Эти встречи продолжаются уже больше года и являются её маленькой тайной, которую ей успешно удаётся скрывать от всех, кто её знает.

Её волосы аккуратно собраны в пучок на затылке. Большие темные очки закрывают пол лица. На шее поблескивает тоненькая золотая цепочка с простым крестиком. Стильное пончо скрывает её тело пестротой своих узоров. Кожаные штаны плотно облегают стройные ножки и прячутся в высоких черных сапожках до колен.

Цок, цок... цок, цок, — она поднимается по лестнице и выходит на тротуар оживленного проспекта. Ещё немного и она дойдет до нужной ей подворотни. Она пройдет её и, оказавшись во дворах, пойдет в глубину квартала. Вскоре она подойдет к сталинской пятиэтажке грязно желтого цвета. Там она присядет на скамейку и выкурит одну сигарету. Вообще она бережет свое здоровье и не курит, но это особенный случай.

Марьяна докуривала длинную дамскую сигарету, когда мобильный телефон в её сумке заиграл чарующую мелодию Моцарта. Женщина выудила трубку, и раскрыв её сказала.

— Алло.

— Где тебя носит? — осведомился грубый мужской голос.

— Я уже подхожу, — пролепетала она.

— Шевелись! — крикнул динамик телефона и сигнал оборвался.

Марьяна убрала трубку в сумку и, затушив сигарету, бросила её в урну стоявшую неподалеку, затем встала со скамейки и направилась к пятиэтажке. Рядом с одной из парадных была лестница, ведущая в подвал. Туда она и направилась.

Дверь в подвал была крепко заперта магнитным замком и женщина нажала на единственную кнопку домофона расположенного рядом с ней. После пары гудков послышался щелчок, и грубый голос из телефона осведомился.

— Кто?

— Это я, — ответила она, и магнитный замок открылся.

Марьяна вошла в небольшую прихожую и плотно закрыла за собой дверь. Хозяина видно не было, но она знала, что он ждет её в следующем помещении, а потому начала раздеваться. Пончо заняло свое место на вешалке у двери, сапоги расположились под небольшой скамеечкой, штаны легли на неё сверху, а больше одежды на неё не было. Она никогда не надевала ничего лишнего, идя на встречу с ним. Оставалось только распустить волосы, и она легко выудила из них шпильки. Слегка кучерявая волна упала на плечи.

Марьяна закрыла глаза и глубоко вздохнула, мысленно готовясь, но резкий голос оторвал её от этого занятия.

— Какого черта ты там возишься, — вопрошал он.

— Я уже иду, — откликнулась она и открыла вторую дверь, отделявшую прихожую от основного помещения.

В центре него, в широком кресле сидел одетый в кожу мужчина. Кожаная жилетка на голое тело позволяла разглядеть легкую волосатость его груди и живота. Широкие напульсники закрывали оба предплечья почти до локтей. Черные штаны грубой кожи делали ноги бесформенными, но чуть ниже колен были заправлены в узкие голенища высоких, черных ботинок, что делало их похожими на форму гестапо. Сами же ботинки плотно обтягивали икры и голени, но имели широкие носы и высокую подошву. Его внешний вид каждый раз заставлял женщину трепетать. Вот и сейчас она невольно замерла, видя его недовольный взгляд.

Его мощные руки были скрещены на груди, а пальцы правой недовольно постукивали по левому бицепсу, покрытому черной вязью кельтских рисунков. Ах, эти пальцы, как она любила их, их искусность, их силу, их грубость. Тем временем мужчина окинул её злым взглядом из-под черных бровей и поднялся со своего места. Широким, размашистым шагом он подошел к ней и без лишних разговоров схватил за волосы. Она вскрикнула.

— Заткнись, — сплюнул он и потащил её вглубь помещения.

Большая комната была разделена по центру бордюром сантиметров десяти в высоту и повешенным над ним плотным, брезентовым занавесом. За занавесом вся комната была покрыта кафелем, пол, потолок и стены устилали синие совершенно одинаковые квадраты, напоминавшие ущербную отделку советского времени.

Мужчина затащил её за занавес и швырнул на пол.

— Ты опоздала, сука, — оскалившись, прорычал он.

— Прости меня...

— Ах ты тварь! — проревел он и бросился к ней.

Он обхватил её голову руками и притянул её лицо так близко к своему, что она легко могла ощутить его разгоряченное дыхание. Впрочем, как и он.

— Ты что, курила? — разыграл удивление он.

— Прости меня... — вновь повторила она.

Он грубо встряхнул её.

— Сколько раз тебе повторять, сука. Я что, по-твоему, попугай твердить раз за разом? — он ещё раз тряхнул её, и женщине показалось, что вот сейчас он оторвет её голову от тела.

— Прости меня, хозяин, прости меня, — затараторила она.

Он отпустил её и поднялся во весь свой рост.

— Ты знаешь, что прощение нужно заслужить, — сказал он, не скрывая презрительной ухмылки.

Хозяин легонько толкнул её ботинком в бок, и женщина распласталась на холодном кафельном полу.

— Посмотрим, сможешь ли ты это сделать, — произнес мужчина и поставил ногу ей на голову.

Широкая подошва легко закрыла большую часть лица и придавила кончик носа. Женщина принялась лизать подошву, стараясь выслужиться перед господином, но тот ещё больше рассвирепел.

— Безмозглая шлюха! Я разве давал тебе команду делать это?

— Нет, господин...

— Но я дал тебе шанс получить прощение, ты же настолько отбилась от рук, что не смогла заслужить его и теперь мне придется вновь воспитывать тебя.

Он убрал ботинок с её лица и, взяв за голень, потащил к одной из стен, вдоль которых были расставлены всевозможные пыточные приспособления. Он подтащил её к одному из них и отпустил.

Марьяна сжалась в комок. Она прекрасно знала назначения странной тумбы, около которой лежала и то, что должно было вот-вот произойти.

— Что с тобой? — осведомился мужчина, — поднимайся, сука.

Женщина нехотя подчинилась и замерла в ожидании дальнейших указаний.

— Ты прекрасно знаешь, что нужно делать.

— Прости меня, господин, — вновь пролепетала она.

— Скотина, — выкрикнул он.

Его широкая рука с размаху легла ей на затылок и легко перегнула женщину пополам. Хозяин загнал её голову в специальное отверстие в верхней части тумбы, и задвинул заднюю крышку, фиксируя шею. Затем он сковал руки у неё за спиной и пристегнул их к стене так, что плечевые суставы чуть не вывернулись из ключиц.

— Раздвинь ноги, — приказал он и женщина, повинуясь, встала так, что её голени оказались у углов тумбы.

Господин пристегнул её ноги специально расположенными на углах ремнями и произнес.

— Поза настоящей шлюхи, такой как ты.

Погруженная в темноту внутреннего пространства деревянной конструкции она слышала гулкие шаги хозяина, который отошел от неё. Женщина прекрасно понимала, что теперь ей придется находиться в этой неудобной позе, пока он не вернется, но вместе с болью суставов и затекающего тела в ней вскипало неописуемое возбуждение.

Неожиданно резкая боль обожгла всю поверхность её широкой попы. Хозяин беззвучно вернулся с широкой кожаной доской, чем-то напоминавшей разделочную, и не долго думая, приложился ей по выставленному на показ заду. Обжигающее тепло прокатилось волной по всему телу женщины, и вырвалось наружу криком, заглушенным стенками тумбы. Мужчина довольно хмыкнул и нанес ещё один удар, любуясь тем, как краснеет прекрасная попка его рабыни. Он ещё несколько раз ударил ее, высекая искры криков, а затем взял другой инструмент.

На этот раз он был узким и гибким. Его полированная поверхность весело поблескивала в свете стенных светильников.

— Ты была плохой рабыней, — сказал господин и прут, со свистом разрезав воздух, опустился на левое полушарие ягодицы, оставляя на ней узкую полосу, которая тут же начала наливаться кровью. Женщина взвизгнула и затряслась.

— Я научу тебя, как надо себя вести с хозяином, — продолжил мужчина, и новый удар пришелся поперек женской попки, вновь оставив полосу.

— Когда господин приказывает, ты должна исполнять его приказы беспрекословно, — наставлял он и слова хлестнул её, на этот раз по правой ягодице.

— Когда господин молчит, ты должна замереть в почтении и ждать его приказа, — закончил мужчина и вновь полоснул тело женщины поперек.

Марьяна чувствовала, как слёзы вперемешку с соплями и слюной текут по её лицу, но это были не единственные выделения её тела. Промежность тоже сочилась соком.

Замочек, запиравший заднюю крышку тумбы, щелкнул и освободил голову женщины. Следом за ним щелкнули и замки кандалов сковывавших её руки. Пятерня хозяина ухватила её за волосы и вытащила её голову из темноты сооружения.

— Посмотри на себя, — презрительно бросил её мучитель и плюнул ей в лицо.

Она лишь зажмурилась и ничего не сказала. Секунду ничего не происходило, а потом хозяин посетовал.

— Ах, вот как, — его голос был полон грусти, — ну что ж, неблагодарная сука, раз тебя не научили хорошим манерам, то этим придется заняться мне.

Он потащил её к другому агрегату, который располагался на противоположном конце комнаты. На этот раз это была сложная конструкция, состоящая из двух широких параллельных досок обитых железными полосами и заключавших между собой небольшое, примерно пол метра в диаметре, колесо из частых узких реек. На полу между брусьями было вмонтировано небольшое кольцо крепления.

Хозяин подтащил Марьяну к колесу и повернул к нему спиной, так что металлическое кольцо оказалось ровно между её ног. После чего он надел на её талию широкий, плотный пояс который соединяла с креплением в полу узкая капроновая веревка. Мужчина зафиксировал её ноги такими же ремнями как у тумбы, затем вновь сковал её руки и продел в специальное кольцо на них другую веревку.

Обогнув конструкцию и, оказавшись с другой стороны колеса, хозяин закрепил её на его ободе, после чего принялся крутить один из рычагов. Веревка начала наматываться на колесо, поднимая руки женщины помимо её воли. Вскоре колесо затянула её руки за голову, и заставило Марьяну вытянуться на своих жестких ребрах, но хозяин продолжал крутить рычаг, пока тело женщины не вытянулась настолько, что стало напоминать струну. Веревка, отходившая от пояса, больно врезалась в промежность и легко вдавила мягкую чувствительную плоть своим натяжением.

Тогда мужчина подошел к другому рычагу и принялся крутить его. Рычаг привел в движение параллельные брусья, к которым крепились ремни ног. Брусья начали разъезжаться в разные стороны, раздвигая тем самым ноги женщины. У неё была хорошая растяжка, не настолько что бы сесть на шпагат и всё же не самая маленькая, но в какой-то момент Марьяне показалось, что сейчас её просто разорвет напополам совместными усилиями расходящихся в разные стороны брусьев и поясной веревки.

Господин перестал крутить рычаг и зафиксировал его. Он встал между широко разведенных ног женщины и презрительно осмотрел содержимое промежности, сильно сжав пальцами половые губы.

— Да у нашей сучки началась течка, — констатировал он, видя, как увлажнились его пальцы.

Мужчина вновь обошел агрегат и направился в темный угол помещения, а затем женщина услышала дребезжащий звук, и вскоре хозяин выкатил в круг света небольшую больничную тележку, на которой, как и в больнице располагались инструменты. Здесь были зажимы и клизмы разной величина, а на нижней полочке стоял прямоугольный предмет, от которого отходило два красных провода. Они в свою очередь соединялись с небольшим приборчиком, имевшим несколько ручек и дисплей.

Хозяин исчез из поля зрения женщины, и спустя пару секунд дребезжание тележки прекратилось, но это не сулило ничего хорошего. Холодный зажим больно сжал правый сосок и повис на нем, выворачивая плоть под неестественным углом. Второй сосок ждала та же участь. Следующими на очереди были половые губы. Её господин резкими движениями высвободил их из-под веревки, поверхность которой тут же впилась в тонкую кожу между ними. Он зажал её лепестки, пальцами причиняя острую боль, и принялся растягивать в разные стороны, так что женщине показалось, что её нижние губки того и гляди оторвутся. Она кричала от боли, но мужчина никак не прореагировал на эти крики и, оттянув плоть настолько, насколько ему хотелось, укрепил на ней ещё четыре зажима. Их холодная сталь защемила нежную кожу и породила новую волну боли и криков.

Господин же и не собирался останавливаться, он умело прикреплял к зажимам длинную сеть проводов, и когда дело было сделано, чувствительно похлопал её по лобку ладонью. После чего вновь вернулся в поле её зрения, держа в руках прибор с дисплеем.

— Итак, вернемся к уроку хороших манер, — сообщил он, — когда хозяин щедро одаривает рабыню, она должна благодарить его.

Сказав это, он повернул один из рычажков пульта, и электрический разряд пронзил соски женщины. Она взвыла.

— Если же рабыня забыла это, она плохая рабыня и должна быть жестоко наказана.

Он повернулся ещё две ручки и ещё один разряд пронзил её тело, заставляя изворачиваться на неудобном колесе ребра которого больно впивались в её спину. Острая боль струилась от её сосков по всему телу.

— Рабыня должна быть благодарна хозяину, за всё, что он для неё делает.

Мужчина повернул ещё одну ручку, и новый разряд ударил по соскам, но на этот раз на этом всё не закончилось, и сразу же после сосков электричество впилось в половые губы женщины. Она металась на колесе воя от боли, а хозяин продолжал атаковать её тело. Вспышки разрядов кололи ее, постоянно перемещаясь от одного зажима к другому. Из её влагалища потоком тек любовный сок, покрывая собой всю область промежности и зажимы половых губ. Из-за этого разряды расходились по всей области от клитора, до ложбинки между ягодиц и причиняли неописуемую боль.

Господин же тем временем положил пульт, который продолжал посылать молнии в её тело и вновь отправился к тележке. Впрочем, она этого даже не заметила. Когда же он вернулся и выключил пульт, она в ужасе обратила внимание на то, что он сжимает в своей руке.

Продолговатый стеклянный предмет, не меньше тридцати сантиметров венчался широким шаром. Внутри предмета можно было легко рассмотреть две проволоки, которые соединялись в шаре спиралью. Хозяин поднес предмет к её глазам и довольно улыбнулся, видя её реакцию. Он подсоединил приспособление к пульту и поднес его к её рту.

— Лижи, — приказал он, и женщина с опаской коснулась холодного стекла кончиком языка.

Легкий разряд ударил по языку, и она дернулась в сторону.

— Лижи, сука, — крикнул господин, и она вновь высунула язык и зажмурилась.

Мужчина поднес предмет к её подрагивающей плоти и тот вновь щелкнул её разрядом.

Поскуливая от этих щелчков, она принялась вылизывать стеклянную сферу, стремясь угодить своему господину, но он не оценил её рвения. Спустя минуту он убрал предмет от её рта, и женщина открыла глаза.

Мужчина, ухмыляясь, смазывал сферу специальной смазкой. Закончив эти приготовления, он вновь направился к её разведенным ногам. Продев руку под веревку, он оттянул её и переместил со щели входа, после чего начал медленно вводить широкий шар внутрь её тела. Размер сферы сам по себе причинял болезненные ощущения, сильно растягивая стенки влагалища.

Конечно, он был меньше ребенка, который вышел оттуда, но с тех пор прошло много времени и её лоно давно уже вернуло себе свою плотность.

Шар проник в самые недра её тела и замер там, заставляя женщину трепетать от ожидания неизбежного. Хозяин вновь вернулся к пульту и принялся играть с ним. Как и раньше он пару раз пустил разряды в её соски, затем к половым губам, совмещая их.

— Я надеюсь, этот опыт научит тебя, — жестоко ухмыляясь, произнес он и повернул последний рычажок.

Разряд ударил внутри неё и пронзил её подобно разветвленному колу. Ей показалось, что ужасный шар разросся иглами во все стороны, нанизав на них все её внутренности. Женщина почувствовала, как напрягся кишечник и мочевой пузырь, но тут действие электричества прошло. Её тело била крупная дрожь сведенных судорогой мышц.

— Какая же ты шлюха, если даже такое наказание заставляет себя дрожать от вожделения, — с прискорбием сообщил хозяин и вновь включил прибор.

Второй разряд был сильнее первого. Он прорезал её тело до самых кончиков волос с одной стороны и пальцев ног с другой. Конвульсивно сокращающиеся мышцы изгибали её в самых неестественных позах. Она не знала, сколько это продолжалось, но вдруг почувствовала, как нарастающая волна удовольствия зарождается в раненом влагалище. Как она набирает силы и, превращаясь в цунами, несется вверх по её телу. Мощная, несокрушимая она прошла по телу женщины с невероятной скоростью и ударила в мозг сильнейшим оргазмом, непривычно резким и почти неожиданным.

Из её промежности хлынула влага, а следом за влагалищем не выдержал и мочевой пузырь. Горячая желтая жидкость вперемешку с соком изливалась из её глубин, но она не ощущала этого. Её разум был не в состоянии оценить происходящее, мечась в огне экстаза. Откуда-то издалека до неё долетали ощущения пощечин, но она не могла остановить приступ наслаждения захвативший её.

Марьяна открыла глаза и огляделась. Она была подвешена за руки на скрещенных крест накрест брусьях. Запястья затекли от веса её тела, и она попыталась утвердиться на ногах, что удалось ей с трудом. Несчастные конечности дрожали и подгибались.

Женщина обвела взглядом комнату и остановилась на здоровенном прямоугольном предмете, укрытом покрывалом, который стоял прямо перед ней. Предмет был выше неё и закрывал добрую половину её обзора. Впрочем, её это мало интересовало, и она сосредоточилась на своих собственных ощущениях.

Всё её тело болело. Затекшие запястья, измятая барабаном круга спина, соски и половые губы, подвергшиеся электрической обработке, ноги растянутые в разные стороны брусьями, попка, исполосованная прутом. Но боль была не только снаружи. Её внутренности особенно влагалище горело огнем, сердце учащенно билось, а в голе першило, так как глотка была изодранная криком. Её дыхание было учащенным и неглубоким, отчего в голове все немного плыло. В довершении всего она чувствовала легкую боль в анусе, внутри которого находился инородный продолговатый предмет. И никакие усилия её мышц не смогли исторгнуть его из её тела.

— Королева шлюх очнулась, — донесся до неё голос хозяина, — что ж, тогда я продолжу давать тебе уроки.

Он подошел к прямоугольному предмету перед ней и, положив руку на его верхний край, произнес.

— Я прекрасно понимаю, что тебе хотелось бы быть животным, которое может гадить, где попало и не обязано следить за собой, но ты, увы, рабыня.

Она молча слушала.

— Рабыня же это промежуточное звено между животным и человеком, и для неё недопустимо ссаться где попало, — его губы исказила презрительная гримаса, — и выглядеть так будто только что вылезла из помойной ямы.

С этими словами он отдернул полог, и женщина увидела под ним зеркало. Она принялась разглядывать себя, чувствуя, как само её естество противится признать в этом отражении её собственное.

Лицо было покрыто густой массой, которая сочетала в себе остатки её макияжа размазанного так, будто его наносил сумасшедший художник, тушь и помада перемешались и соединились со странно блестящими выделениями, покрывавшими добрую половину её лица и доходившими по лбу до кончиков волос. В них она с ужасом признала засыхающие сопли. От глаз во все стороны бежали застывшие дорожки, прочерченные слезами. Вся эта каша добиралась до рта, и оттуда уносимая слюной спускалась по шее на грудь, где плотность массы снижалась, хотя отдельные капли достигали низа живота.

Впрочем, это не означала, что грудь осталась нетронутой. Неестественно красные, вздувшиеся соски напоминали обо всё, что им довелось пережить и, из их кончиков брали начало две подсохших дорожки. Сочетая в себе белый и желтый цвет, они струились к низу полушарий груди. Видимо они выделились после того, как хозяин снял зажимы.

Лобок и вся область промежности так же были ярко красного цвета. Набухшие красные половые губы не естественно большие и вытянутые свисали, чуть ли не на пару сантиметров. От них по внутренней стороне бедер до самых колен тянулись следы её сока и полоски разводов оставленных мочой.

Из её лона длинная, тонкая нить смазки протянулась до самого пола. Параллельно ей, упираясь в пол, торчала прямая трубка уходившая, как поняла женщина в её зад.

Хозяин позволил ей рассмотреть своё тело в мельчайших подробностях, а затем продолжил свой монолог.

— Я терпеть не могу грязных шлюх вроде тебя, но раз уж ты стала моей рабыней, тебе придется привыкать к мытью.

С этими словами он оттолкнул зеркало в сторону, и оно заскользило прочь, уносимое вмонтированными в основание колесиками. А прямо за ним Марьяна увидела здоровенную гидроустановку. Внешне она чем-то напоминала те агрегаты, которыми пользуются уличные рабочие, укладывающие асфальт. Разве что чуть поменьше. Из направленной на девушку части приспособления торчал длинный шланг, заканчивавшийся узким соплом.

Хозяин взял шланг и пару раз повернул круглый вентиль на боку установки. Из сопла под напором вырвалась вода. Мужчина отрегулировал напор и проверил его силу на металлическом щите, укрепленном здесь же на стене. Щит прогнулся и задребезжал. Женщина в ужасе смотрела, как вода изгибает сталь.

— Чистота, залог здоровья, — прокомментировал свои действия господин и направил струю на её ноги.

Вода была обжигающе холодной. Её острая струя впилась в бедро женщины и вдавила плоть внутрь подобно металлическому штифту. Женщина забилась, пытаясь сдвинуться в сторону, но крепления на голенях, коленях, поясе и руках надежно сковывали её тело. Тем временем хозяин направил струю выше, и теперь она била в область живота, заставляя внутренности разбегаться по бокам тела. Струя добралась до пупка и начала медленно опускаться. Вскоре она спустилась до лобка, и женщине показалось, что вода сейчас раздробит кости её таза.

Хозяин ещё немного опустил сопло, и поток принялся хлестать измученные половые губы рабыни, та вновь закричала.

Спустя какое-то время, показавшееся Марьяне вечностью хозяин, удовлетворенный чистотой её промежности, вновь начал поднимать сопло. Струя достигла груди и задвигалась по полушариям, почти разделяя каждое надвое. Вода немилосердно вдавливала весь сосок целиком вглубь молочных желез, и многострадальные шарики нежной плоти ответили острой болью. Господин же и не собирался останавливаться. Он перемещал поток от одной груди к другой, явно наслаждаясь зрелищем их деформации, благо четвертый размер женщины предоставлял обширное многообразие форм.

Но вот струя оторвалась от истязания груди и вновь поползла вверх. Достигнув ключиц, хозяин на секунду оторвался и, выключив воду, сменил насадку шланга. Теперь сопло было шире, и сила потока немного уменьшилась, но зато увеличилась площадь.

Струя вновь вернулась к телу рабыни и ударила в шею, перебивая дыхание, но, не задержавшись там, поползла к лицу. Поток воды легко омывал всю голову целиком, и женщина крутила ей, пытаясь хоть как-то увернуться от этой пытки, но это не представлялось возможным. Она плотно сжала челюсти и закрыла глаза, надеясь, что хозяин сжалится. Но этого не происходило и вскоре ей стало не хватать воздуха. Она ещё сильнее забилась, пытаясь вдохнуть, но везде вокруг неё была только вода.

А потом Марьяна почувствовала, как её прямая кишка начала наполняться водой. Легким утешением стало то, что вода была теплой, но по мере заполнения её внутренностей это стало неважно. Не в силах сопротивляться себе она закричала, и струя холодной воды ударила ей в рот. Она попыталась глотать, судорожно вздохнула и вода попала в легкие, заставив её закашляться.

Хозяин вновь выключил воду шланга и сменил насадку на прежнюю. А теплая вода всё это время продолжала поступать в кишечник женщины. Медленно, но неотвратимо она заполняла её внутренности, растягивая их и причиняя совершенно новые болевые ощущения. Тем временем мужчина вновь направил на неё режущую струю воды и принялся водить ей по телу женщины. Ей в голову пришла мысль, что ещё немного и узкая струя шланга прорвет её тонкую кожу, если конечно она не лопнет раньше от заполнявшей её снизу воды.

Струя ударила по животу и Марьяна почувствовала, что не в силах терпеть. Переполненный водой кишечник принялся исторгать из себя пожелтевшую и дурно пахнущую жидкость. Женщина чувствовала, как теплый поток течет по её ногам на пол, но ничего не могла с собой поделать, реакция же хозяина не заставила себя долго ждать.

— Ах, ты... — поперхнулся гневом он, отшвырнул шланг в сторону и подбежал к рукоятке вмонтированной в стену.

Мужчина начал крутить её и Марьяна с ужасом поняла, что крест, к которому она была прикована начал вращаться по часовой стрелке. Вскоре она уже висела вниз головой, а теплая вода продолжала наполнять её тело. Но и на этом мытарства не закончились. Оскорбленный до глубины души господин умчался куда-то, предоставив её самой себе.

Женщина чувствовала, как вода вновь наполняет её анус, и она была бессильна, что-либо с этим сделать.

Хозяин вернулся, сжимая в руках плетку, конец который разделялся на бессчетное количество длинных, кожаных полос.

— Ты плохая рабыня, — повторился он, склонившись к самому её лицу, — ты ведешь себя как шелудивая псина и будешь наказана подобно ей!

С этими словами он выпрямился и, хорошенько размахнувшись, полоснул её плеткой поперек тела. Бессчетное количество полос пронеслись по коже живота, оставляя красные полосы. Подвешенная вниз головой женщина закричала и почувствовала, как кровь начала приливать к голове. Хозяин же продолжал хлестать её. Плетка стегала груди крест накрест, и нежная кожа покрылась паутиной красных линий. После чего удары изменили своё направление и теперь проходили вдоль тела. Самым же ужасным было то, что они постоянно попадали по промежности, взрывая в мозгу женщины целые фейерверки искр.

Одновременно с этим её зад переполнился и изверг из себя фонтанчик воды, которая конечно была чище, чем в первый раз, но всё равно имела неприятных запах и легкую окраску. Эта вода потекла по спине и животу к голове женщины, покрывая её тело склизким налетом.

— Ты не исправимая тварь, — прокричал хозяин и удвоил свои старания с плеткой.

От боли, унижения, и чувства обреченности появившегося в её разуме Марьяна тряслась как на электрическом стуле. Очередной удар плети, пришедшийся между ног, вместе с болью породил внутри неё огонь. Капли жидкости из её зада достигли лица и потекли по нему, попадая в рот и нос. Омерзительность происходящего заставила её содрогаться от чувства собственной низости и ничтожности, но эти же чувства распаляли её внутренний пожар.

Плеть, гулявшая по её телу, перестала быть лишь источником боли. Неожиданно для себя женщина начала чувствовать, что каждый удар озаряет её огоньками наслаждения, и когда один из концов перетянулся поперек клитора, она взорвалась. Резко сократившиеся мышцы кишечника выплеснули вверх очередной фонтан воды, а сокращающиеся влагалище выдавила из себя любовный сок. Тело содрогалось от пожара охватившего каждую клеточку её существа.

Не в силах противостоять наваждению она дергалась скованная и избиваемая. Разум не выдержал этой ужасной и одновременно сладостной пытки, и она вновь потеряла сознание.

Марьяна пришла в себя и обнаружила, что находится в подвешенном состоянии. Её тело обволокла сеть веревок сильно врезающихся в кожу. Она ощутила себя курой попавшей в авоську мясника. Женщина почти не могла пошевелиться, так как руки, стянутые за спиной, болезненно вытягивались к потолку, в то время как тело находилось в параллельном полу положении, за исключением таза. Тот был в почти вертикальном положении, потому что ноги её были вытянуты в сторону головы. Впрочем, они не были направлены вдоль тела, а расходились в стороны под более чем прямым углом.

Поза, в которой она находилась, чем-то напоминала одно из упражнений, которые она делала на курсах аэробики. Там подобная же позиция была призвана тренировать растяжку, и сейчас она была почти привычна для женщины, с тем исключением, что обычно в этой позе она находилась на полу, а не в подвешенном состоянии.

Опутавшие её веревке были пропущены через кольца на полу и в потолке. Прямо перед собой она видела одно из них. Через него проходила веревка, удерживающая её тело за плечи и не дававшая ей распрямиться. Растянутые мышцы ног, рук и спины ныли от напряжения, затянутые веревками груди покалывали вспышки онемения. Женщина посмотрела на свои прелести, обеспечивающие ей постоянный поток желающих познакомиться, и ужаснулась их фиолетовому цвету.

Придя в себя, она провисела так больше пятнадцати минут, и всё что ей оставалось это хрипеть, поскуливать и плакать, так как рот её был, заткнут широким резиновым шариком, а хозяина поблизости не было.

Но потом он вернулся, выйдя из двери в прихожую, лицом к которой она висела. В одной его руке была дымящаяся чашка, в другой надкусанный бутерброд. Увидев, что она очнулась, он ухмыльнулся и, усевшись прямо перед ней, продолжил подкрепляться. У женщины потекли слюнки, в животе заурчало, ведь всё что ей довелось пережить за это время, изрядно выматывало, и организму требовались подкрепиться.

— Хочешь? — спросил мужчина и помахал бутербродом.

Она усердно закивала.

Хозяин поднялся со своего места и, подойдя к ней, вытащил шарик из её рта. Он молча поднес бутерброд к её рту, и она впилась в него зубами. Мужчина обреченно вздохнул и сказал.

— Безмозглая сука, учишь тебя учишь, а толку никакого.

Он вытащил откуда-то из-за пояса металлический обруч и приладил его на голову женщины, так что один из его краёв попал ей в рот. По всему периметру окружности из обруча торчали небольшие вентили, и мужчина принялся закручивать их. Вскоре обруч плотно сжал её голову и края, попавший в рот уперлись в зубы, заставляя женщину разжать их. Она так и сделал. Хозяин продолжил закручивать вентили, пока края обруча не врезались в краешки рта. Тогда хозяин начал крутить ещё какой-то механизм, и обруч, разделившись на две части, принялся разводить челюсти женщины с той же неотвратимостью, с которой домкрат поднимает машину.

Когда её рот широко раскрылся, так что заломило скулы, мужчина сказал.

— Сегодня я добрый и потому повторяю, когда господин что-то дает рабыне, она должна благодарить его, — он обвел несчастную женщину взглядом, — но поскольку ты, сука, никак не хочешь усвоить это простое правило, мне придется вбить его в тебя.

Он засунул в её открытый рот кусок бутерброда и, освободив тем самым свои руки, расстегнул ширинку своих штанов. Женщина с замиранием сердца наблюдала за тем, как он вытаскивает свой не самый длинный, но безмерно толстый член, который уже начал набухать, но всё ещё был мягким.

Хозяин отодвинул крайнюю плоть с головки и, подойдя к лицу женщины, зажал ей нос Марьяны. Немытый член сильно пах мочой и спермой, и женщина попыталась отвернуться.

— Вот как, — казалось, что хозяин искренне удивился, — помимо того, что ты не хочешь благодарить меня за дары ты ещё и пытаешься их отвергнуть.

Она подняла глаза и увидела, как краснеет в гневе его лицо. Он грубо схватил её за волосы и прижал её лицо к своему лобку, отчего его член вытянулся от подбородка до её глаз. Прижимая её так левой рукой, правой он вытащил уже знакомую многоглавую плеть и принялся хлестать её по спине и попе. Как и раньше кончики плети попадали в промежность.

Прижатая к его телу с куском бутерброда во рту полном слюней она не могла кричать, хотя ей этого очень хотелось. Тем временем член мужчины затвердел, и он направил его в её разинутый рот. Широкий отросток легко заполнил всю полость и, смяв остаток бутерброда, пихнул его в глотку. Инстинктивно она начала глотать, а мужчина продолжил таранить ее, пытаясь проникнуть вслед за пищей, и у него это получилось.

Давясь приступами тошноты, она ощущала, как член хозяина резко входит в её глотку и покидает её. Амплитуда движений мужчины нарастала с каждой секундой, но при этом он не забывал охаживать её тело плетью. По её подбородку текли потоки взбитой липкой слюны перемешанной с обильной смазкой выделенной членом и крошками хлеба. Этой смеси было так много, что она достигла пола и начала растекаться по нему небольшой лужицей.

Женщине не хватало воздуха, перед её глазами плыли черные круги, и она даже решила, что сейчас вновь потеряет сознание, но мужчина покинул её глотку и вслед за его членом, из неё вырвалось немного рвотной жидкости. Но хозяин не обратил на это внимания, он обогнул её и пристроился сзади. Без подготовок и прелюдий он ворвался в её попку на всю длину и замер там, наслаждаясь ощущением сжимающегося у основания члена сфинктера женщины.

Затем он начал совершать поступательные движения и Марьяна не в силах сдерживаться кричала как умалишенная. Сколько бы раз он не трахал её в зад, она никак не могла привыкнуть к столь широкому предмету внутри себя. Это продолжалось минут пять, потом хозяин решил передохнуть и подкатил к ней какой-то агрегат, от которого отходила длинная трубка увенчанная здоровенным фаллоимитатором.

Господин ввел его во влагалище женщины и включил машину.

Член задвигался взад и вперед, имитируя фрикции, а мужчина склонился над прибором и принялся переключать клавиши его управления.

— Как тебе больше нравится? — полюбопытствовал он и включил самую большую скорость, на которую было способно приспособление, — любой шлюхе нравится, когда её дерут как сидорову козу, значит, тебе это нравится вдвойне.

Искусственный член сновал в её влагалище с такой скоростью, что если бы не её влажность промежность бы задымилась, а может, и вспыхнула бы. Фаллоимитатор был ещё шире, чем член хозяина и значительно длиннее его. Женщине казалось, что он уже прорвал заднюю стенку влагалища и сейчас трудится внутри её матки, стремясь проникнуть в живот или даже выше.

Жестокая машина рвала Марьяну напополам, и хозяин решил присоединиться к этому празднику жизни. Аккуратно, что бы не зацепить направляющую искусственно члена он перешагнул через агрегат и вновь погрузился в её зад. Даже одной ширины члена хозяина в попке хватало, что бы женщине казалось, что её сейчас порвут напополам, а сейчас ещё и в её влагалище орудовал на невообразимой скорости здоровенный инструмент.

Она уже не могла кричать, или стонать она просто повисла на своих путах и постаралась хоть немного расслабиться, насколько это было возможно в её нынешнем положении, но хозяин почувствовал, как её зад стал податливым и принялся шлепать её по ягодицам, что бы вернуть внутренним мышцам напряжение. Резко сокращавшийся сфинктер доставлял ему неописуемое удовольствие.

Женщина тоже испытывала странное ощущение от этих сокращений. Это была невообразимая помесь наслаждения и боли, которая возносила её на небеса. В дополнение к этому хозяин просунул левую руку между её ногой и телом и, нащупав клитор, принялся щипать и оттягивать его. Это стало последней каплей, и женщина вновь кончила, но на этот раз сознание осталось при ней и безумие продолжалось.

Марьяна не могла сказать, сколько раз возносилась на пик. Но в какой-то момент мужчина покинул её зад, и почти сразу замер член в её влагалище. Женщина услышала, как скрипнул металл, и почувствовала, что в её анус вновь уперся член, но на этот раз это была не горячая плоть хозяина, а вымазанная смазкой силиконовая дубина. Она легко проникла в её разработанную дырочку, и мужчина вновь включил аппарат.

Два здоровенных чудовища на одинаковой скорости ворвались в неё и синхронно достигли максимальной глубины, а потом с безумной скоростью задвигались в ней. Мужчина же обошел её спереди и вновь вогнал свой член ей в глотку. Он сделал несколько пробных движений и, устроившись поудобнее начал соревнование с машиной, стараясь обогнать скорость механизма.

Женщина билась под ударами трех членов как попавшаяся в садок птица. Её промежность горела так, будто с неё содрали кожу, прямая кишка и сфинктер саднили, так как если бы они лопнули пополам, а член, забивавшийся в её горло, мешал ей дышать, и тут она почувствовала, как горячая струя ударила внутрь неё. Ей даже не приходилось глотать сперму хозяина, потому что она сама пролетала глотку и отправлялась в желудок. И ощущая это, женщина взорвалась самым мощным оргазмом за всё это время.

Её связанное тело, лишенное возможности двигаться конвульсивно напрягалось и расслаблялось, выбрасывая из всех проходов жидкость. Остатки воды и смазки из ануса, любовный сок из влагалища, слюну со спермой изо рта. Лишенная возможности дышать она потеряла сознание.

Игорь вынул свой подрагивающий член изо рта женщины и отпустил её голову, которую грубо сжимал всё это время. Голова бесчувственно повисла, и мужчина сделал шаг назад, но едва не упал. Его тело подрагивало от силы испытанного им оргазма и всего того времени, которое он сдерживался. Но он сделал над собой усилие и, добравшись до продолжавшего работать агрегата, отключил его и растянулся на полу.

Спустя некоторое время он посмотрел на часы и грустно вздохнул, пришло время заканчивать их игру.

Он развязал веревки и, аккуратно опустив тело женщины на пол, принялся освобождать его от пут. Сняв жгуты, затягивающие груди он принялся легонько мять мягкую и податливую плоть, что бы восстановить в ней кровообращение, хотя и без этого ему было приятно ощущать такую красоту у себя в ладонях. После этого он снял остальные веревки, металлический обруч и бережно подняв бесчувственную рабыню на руки, отнес её в небольшую комнату, где располагалась больничная кушетка и ванная.

Игорь опустил Марьяну в ванную и, взяв губку начал омывать её тело, стирая грязь с него следы выделений. Эта процедура заняла немного времени и, закончив с ней, он вынул женщину из ванной и принялся насухо вытирать её тело мягким махровым полотенцем. Затем господин уложил её на живот и занялся обрабатыванием ран. Он нежно растирал прекрасное тело своей любовницы и наносил на него тонкий слой регенерирующего крема, который затем втирал в кожу. Закончив с этой процедурой, мужчина осмотрел набухшие полосы оставленные прутом и аккуратно надрезал кожу, что бы кровь вытекла из синяков. После чего так же обработал пухлую и такую мягкую на ощупь попку кремом.

Хозяин растирал руки, и ноги своей рабыни в тех местах, где её сковывали ремни. И чувствовал, что эти действия возбуждают его ничуть не меньше чем жестокие пытки. Он перевернул Марьяну на спину и развел её ноги в стороны. Красная от всего пережитого промежность заставила его сердце содрогнуться и, повинуясь неожиданному порыву, он склонился над измученными губками и принялся их вылизывать.

Нежные прикосновения его языка отразились легкой улыбкой на лице Марьяны. Она потянулась и открыла глаза.

— Что ты

делаешь, — спросила она.

— Прости, я сам от себя не ожидал, — честно ответил он.

Между ними была договоренность, что они встречаются лишь за тем, что бы удовлетворить свои скрытые, запретные желания. Он был женат и любил свою жену, она была свободна и любила свою свободу. Но сейчас Игорь понял, что очень сильно привязался к своей любимой рабыне.

— Извини, — ещё раз повторил он.

— Знаешь, я помню о том, что мы решили, но мне так хочется, что бы ты продолжил...

Она слегка зарделась и потупилась.

— Мне тоже хочется, — честно сказал он и вернулся к своему занятию.

Марьяна привыкла к его жестокости и считала, что ей вполне хватает того, что он воплощал в жизнь те её фантазии, которые она не могла реализовать с первым попавшимся. В конце концов, она легко могла найти любовника, который согласился бы вылизать её. Но двойственное чувство по отношению к Игорю возникло у женщины ещё в первую их встречу и продолжало расти в течение всего года.

Её хозяин каждый раз окунал её в самую невозможную грязь, порол, издевался, но всё это непременно заканчивалось тем, что он нежно ухаживал за ней в этой маленькой комнатке. И такая нежность никак не вязалась с образом господина.

А сейчас его умелый язык дарил ей неописуемо приятные ощущения и при этом делал это аккуратно и нежно. Женщина вдруг поняла, что совершенно не знает эту его сторону, ту, которая не была сокрыта от других, но неизменно пряталась от неё. Пальцы... , жесткие и грубые, пальцы которые столько раз заставляли её верещать от боли вдруг стали нежными и мягкими. Их касания заставляли её трепетать от блаженства. Она почувствовала, как волна тепла зарождается в её искуроченных недрах и катится по телу, наполняя его приятным теплом.

Она застонала, и Игорь поразился этому стону. Он несчетное количество, раз слышал, как она стонет, но все те стоны были наполнены двойственностью чувства и боли. В этом же новом звуке мужчина уловил лишь блаженство. Низкий, грудной он возбуждал, и хозяин поневоле стремился доставить рабыне настоящее удовольствие, что бы вновь и вновь наслаждаться звуками её искренности.

Его манипуляции достигли цели, и женщина, вздрогнув, вознеслась на вершину блаженства, давая мужчине насладиться бессвязными звуками своего голоса, которые говорили больше любых слов. Он продолжал целовать её, пока женщина не затихла.

Марьяна не потеряла сознания, как это часто бывало во время их жестоких игр. Её глаза благодарно глядели в его глаза, и, не удержавшись, он поцеловал её в губы. Они прижались друг к другу и целовались как подростки. Неуверенно, но страстно. Её рука сама нащупала его стоящий член и принялась поглаживать его, а когда их губы разорвались, женщина уложила его на своё место и опустилась на колени.

Без особых усилий она стянула с него штаны и начала целовать широкую головку члена. Она играла с ним языком, целовала и облизывала, а Игорь ощущал себя на седьмом небе оттого, что она делает. Они регулярно занимались оральным сексом во время своих утех, но он всегда был грубым и жестким, а сейчас она без понуканий показывала ему всё своё умение, и он признаться честно поразился. Никто и никогда не делал ему миньет столь умело.

— Господи... — простонал он, и Марьяна обхватила головку его члена губами.

Игорь кончил, и женщина выпила его до капли.

— Жаль, что ты не даешь мне насладиться своей спермой во время наших игр, — прокомментировала она.

— Моя жена терпеть не может вкус спермы, — признался удивленный Игорь.

— Это её проблемы.

Женщина облизнула губы и улыбнулась. Он улыбнулся в ответ.

— Пора собираться, — сказала Марьяна и поднялась с колен, представ перед Игорем в своем первозданном виде.

— Удивительно, я сто раз видел тебя голой, но только сейчас действительно понял, насколько прекрасна твоя нагота.

Марьяна хихикнула и, откинув голову назад, принялась поправлять волосы, высоко подняв локти. Её грудь так же поднялась, и Игорь шумно выдохнул. Собственно женщина прекрасно знала, как поддразнить мужчин.

— Ты... — сказал он и не нашел как продолжить фразу.

— Я... — усмехнулась она и собралась идти одеваться.

Мужчина подскочил с кушетки и сжал в своих объятьях. Его губы нащупали её и слились с ними. Их языки заплясали в неистовом танце темп, которого, постоянно менялся от медленных касаний легко бриза, до безумия настоящего шторма. Игорь увлек Марьяну на кушетку, и они соединились.

Ночь уже опустила полог своей тьмы на город, когда подвальная дверь ничем не приметной пятиэтажке отворилась и два человека вышли из неё. Он был членом совета директоров одного предприятия, она была старшим менеджером другого. Она была свободна, а он был женат. И казалось, ничто не может связывать этих людей, но они подошли к его машине, уселись в неё, и мужчина повез женщину к ней домой, придумывая грамотное объяснение своей задержки для жены.

Добравшись до цели, она выбралась из машины и, наклонившись к окну, спросила.

— Когда встретимся в следующий раз?

— Не знаю.

— Тогда созвонимся.

— Да.

Она повернулась и направилась к двери своей парадной, и тут он выскочил из машины и окликнул её.

— Марьяна.

Она молча повернулась и вопросительно посмотрела на него.

— Давай встретимся на этой неделе.

Женщина усмехнулась.

— Я не выдержу...

— Нет, я имею в виду, просто встретимся.

— Созвонимся, — несколько удивленно ответила она и скрылась за дверью.

— Созвонимся, — сказал он ночной тьме и уехал домой.

А в клумбе у пятиэтажке вдруг распустился редкий ночной цветок.

20.12.07

Рассказ предназначен ТОЛЬКО для публикации на сайте http://www..ru.