А может, мы поменяемся?

Глазами Инес

Какого черта он позвал меня? Теперь сижу и смотрю, как ты носком кроссовки возишь по полу, роясь в тумбочке, и даже глаз поднять не могу, потому что знаю, что огонь в них сейчас уже очень заметен.

Бормочешь что-то о Кэрри... да уж, Кэрри, твоя вечная любовь... Плохо становится, когда вспоминаю, как она вчера обняла тебя за плечо, а потом как бы ненароком спустила руку вниз... И вы пошли покурить в туалете. Кого ты обманываешь? Я знаю прекрасно, что ты не куришь...

Телефон зазвонил. SMS от Дэйва. «Ты где?» Набираю ответ, а ты все так же что-то бормочешь. Черт, Франк, заткнись!

«Я у Франка».

 — Ты меня слушаешь?

Поднимаю глаза.

 — Извини, нет.

«Какого черта ты там забыла?»

 — Я про песню говорил, ты этого тоже не слышала?

Про песню? Ах, точно, Кэрри написала какую-то песню и попросила тебя прочесть...

 — Слышала. Давай сюда эту... песню.

«Песню читаю».

Беру листок в руки. Что за хрень?!

 — Переверни, — чуть насмешливый голос Франка выводит из себя. Переворачиваю.

«Нашла время! Давай бегом ко мне».

Блин, ну у Кэрри и почерк, ни хрена не разберешь!

«Не могу. Песню читаю».

Постепенно вчитываюсь в строчки и понимаю, что это невероятно. Такой текст... Сколько самых разных эмоций, переживаний...

«Да что за песня, мать её?»

Что за песня, что за песня... Шикарная песня. Чёрт возьми, Кэрри, да ты гениальна... играешь на клавишных, поёшь, теперь ещё и песни писать вздумала?

«Кэрри написала. Я в шоке».

Дочитываю до конца и отдаю листок Франку.

 — Красиво, да? — спрашивает он с нетерпением.

 — Очень, — перевожу дух. Телефон снова звонит.

 — Черт, да хватит уже переписываться, Инес!

 — Да, да, секунду...

«Кэрри умеет писать?! Я тоже в шоке. Не пугай меня. Чтобы через две минуты в моём номере, иначе придушу».

 — Франк, я сгоняю к Дэйву на пять минут, потом вернусь и мы продолжим.

Выхожу из номера. Что продолжим? Мы еще даже ничего не начинали.

Кэрри, чтоб её... Она умница, все бы ничего, да только эта её ненормальная привязанность к Франку... к моему Франку...

Останавливаюсь возле двери Дэйва, тру глаза руками и вхожу.

 — Молодец, я уж думал, ты не придешь, — тот развалился на кровати и щелкает пультом.

 — Там Кэрри песню написала... — сажусь на кровать рядом, рука Дэйва моментально залезает мне под футболку.

 — Забей ее в компьютер, потом рассмотрим, — у него даже голос никак не меняется, только водит холодным пальцами мне по позвоночнику. — Песни писать — это моя прерогатива. Откуда в Кэрри появился дар поэта?

Я-то знаю. Только как сказать Дэйву? Поворачиваю голову, и до него вдруг доходит.

 — Аааа... — и его глаза становятся размером с два блюдца, — так Кэрри и Франк...

Киваю, отворачивая голову. Черт подери эту Кэрри. В который раз за день.

 — Хм, а ты никаких песен не писала, когда мы с тобой... — он притянул меня к себе, и я почти упала на кровать.

 — Это твоя прерогатива, забыл? — поворачиваюсь на живот, смотрю в его красивые темные глаза. Он чуть наклоняет голову, целует меня. От него пахнет мятной жвачкой и пряной туалетной водой. Не могу сказать, что я не люблю его. Наверное, люблю. Но все же Франк... Это совсем другая история.

 — О чем задумалась?

Поднимаю глаза.

 — Так... О Франке...

Боже, я сказала это вслух?!

 — А еще о Кэрри, — решаю добавить.

 — А с ней что?

«Она сука», — вертится на языке. Но я отвечаю другое.

 — Да эта её песня... Знаешь, она красивая. Скорее всего, должно быть что-то медленное. Там надо будет разобраться, я с этим как-то не дружу, ты же знаешь.

Сажусь, отряхиваюсь — у Дэйва вся кровать в крошках.

 — Приберись, неряха, — он в ответ шлепает меня по заднице.

 — Ты куда?

 — К Франку. Надо же разобраться с этой песней.

 — Если там Кэрри встретишь, передай, что я её жду у себя.

Киваю и выхожу. Так, интересно, сначала он меня ждал у себя, теперь Кэрри... Он всем такие свидания устраивает?

Боже, я что, ревную? Было бы глупо ревновать, учитывая, что Дэйв даже не догадывается, что я влюблена в парня своей лучшей подруги.

Кстати, если Дэйву правда нравится Кэрри... Хотя, что я несу... Он просто хотел спросить про песню, только и всего, а я уже... Однако, если все же Кэрри нравится Дэйву, мы могли бы... поменяться, что ли...

Захожу обратно в номер к Франку. Сидишь ко мне спиной и строчишь SMS-ки. Ну вот, а меня ругал...

 — Где ты была? — даже головы не поворачивает.

 — У Дэйва.

 — О чем говорили?

 — О песне Кэрри.

 — Ну и как песня?

 — Отличная песня, — снова сажусь на кровать.

 — Забей ее к себе в ноутбук, потом надо будет с музыкой разобраться.

 — Дэйв так же сказал. Он сейчас Кэрри к себе позвал, очевидно, потрепаться об этом.

 — Позвал? — Франк выпрямляется, смотрит на дверь и как-то настораживается, — знаешь, Дэйв и Кэрри... в последнее время... ты не замечала?

Пытаюсь за кашлем спрятать все эмоции.

 — Нет, не замечала, — откидываюсь назад на локти, заглядываю через плечо к тебе в телефон. Переписка с Роном.

 — О чем это вы с Роном? — указываю взглядом на телефон. Франк тут же закрывает все сообщения.

 — Не твое дело, — слишком резко бросает он мне и встает.

 — Да ладно, я просто поинтересовалась, — безразлично слежу за ним взглядом, — а что ты так насторожился про Кэрри? Между вами что-то есть?

 — Возможно, — ответил Франк и направился в ванную.

 — Возможно... как будто я не вижу... думаешь, я слепая? — бормочу тихо под звук шипящей воды, вырывающейся из крана.

 — Чего ты там бурчишь? — доносится его голос из ванной.

 — Да так, ничего...

Снова бросаю взгляд на листок с песней — он до сих пор лежит тут. Вчитываюсь в строчки. Они просто притягивают. «И глаз твоих свет для меня как спасательный круг, как будто лечу мотыльком на него... « Ну да, запутаться можно, но если наложить на музыку, наверняка получится что-то потрясающее.

Дверь открывается, и в номер заглядывает Кэрри.

 — Стучаться не учили? — чересчур грубо спрашиваю.

 — А Франк в душе? — проигнорировав мой вопрос, спрашивает Кэрри.

 — В душе. Тебя Дэйв звал к себе, — и слежу за её реакцией. Никакой. А может, это просто самообладание.

 — Звал? Зачем? — а голос все равно чуть изменился.

 — Без понятия.

 — Ладно. Передай Франку, что я заходила, оставила ключи, — она что-то кладет на столик с телевизором и уже хочет уйти.

 — Кэрри! — она оборачивается. — Песня супер.

 — Спасибо, — она улыбается и уходит.

Хочется пойти поиграть на басухе. Сыграть, например, Еin Nеuеr Tаg. Франк выходит из душа, волосы мокрые, капельки бегут по голой спине. Хочется подойти и прочертить вслед капле дорожку сначала пальцем, потом языком. А еще слегка укусить за шейный позвонок, вон он как выпирает, просто зовет... И поцеловать ямочку между ключицами, а потом за ухом...

Черт возьми. Ну вот, здорово. Я опускаю глаза. Франк идет по комнате кругом, очевидно, что-то ищет.

 — Инес, ты ключи не видела?

 — Какие ключи? А! Кэрри заходила, заносила.

 — Она заходила? — Франк остановился как вкопанный. — Почему ты меня не позвала?

 — Я не смела отрывать вас от принятия водных процедур, герр Листинг. Вон они, возле телика лежат.

Франк поворачивается, продолжая вытирать голову полотенцем, и нагибается к столику с телевизором. Это была последняя капля. Возможно, я потом буду жалеть, но сейчас мне плевать абсолютно на все.

Подскакиваю сначала к двери и закрываю ее на ключ, потом к Франку, все еще стоящему в позе морского обитателя, и прижимаюсь к мокрой спине. Он вздрагивает, выпрямляется.

 — Инес, ты что?

Вдыхаю аромат его волос... Наконец-то исполняю свое давнее желание — провожу губами от шейного позвонка дорожку к уху, одной рукой обнимаю его за талию, другой зарываюсь в волосы, прижимая к себе.

 — Инес, не надо... — шепчет Франк тихо и горячо, наклонив голову вперед. Теперь я уже точно не остановлюсь... Разворачиваю Франка к себе лицом, вижу в его глазах растерянность и одновременно с тем возбуждение. Провожу пальцами по щекам, нежно и одновременно страстно впиваюсь в губы. Он сначала неуверенно, потом уже с таким же рвением отвечает мне.

Сплетаемся с ним языками, будто играя, а его пальцы уже давно стаскивают с меня футболку. Свет мешает... Оторвавшись на секунду от его потрясающих губ, снимаю футболку через голову и тут же выключаю свет. Все летит на пол — плевать, двигаюсь назад, к кровати, ложусь, Франк ложится сверху на меня, и это так заводит, что все мысли просто разом из головы вон. Обхватываю его ногами, телом чувствую, как он хочет... Глажу Франка по спине, бокам, он прижимается ко мне, такой горячий, что просто уже нет сил сдерживаться... Франк губами прикасается к моей шее, легонько целует, чуть закусывает кожу, проводит языком, и оставляет еще один засос.

Я едва слышно шепчу его имя, откидывая голову и вцепляясь пальцами ему в спину. Покрывая поцелуями, маленькими и жаркими, все, что попадается под руку, то есть, под губы, он пытается справиться с молнией на моих джинсах — от возбуждения руки трясутся и ни черта не видно в темноте.

 — Я хочу тебя... — шепчет Франк, а от этого уж и вовсе сносит крышу. Сейчас это произойдет...

Внезапно в дверь стучатся.

 — Молодые люди, не то чтобы хочется вас отвлекать от вашего, безусловно, высокоинтеллектуального марафона, однако мы все собираемся в холле, на повестке дня новая песня. Вам две минуты, иначе... ну, короче, вы поняли.

Когда Дэйв отошёл от нашей двери, я разочарованно застонала. Франк проводит рукой по моей щеке.

 — Пять секунд, — и он целует меня, так, что просто голова начинает кружиться, воздуха катастрофически мало, но, черт возьми, так хорошо!

Наконец с трудом отрываюсь от него.

 — Мы продолжим, — шепчу, застегивая обратно джинсы и шаря рукой по полу в поисках футболки. — Я так просто тебя не отпущу.

Франк как-то совсем по-детски хихикает и включает свет. Сначала я щурюсь, ничего не могу разобрать, потом встаю, Франк уже оделся и подошел к двери.

 — Франк... — я подбегаю к нему и смотрю в его серо-стальные глаза. В них как всегда светится тепло, но я-то чувствую, я знаю, что они не сулят мне ничего хорошего...

 — Что? — он улыбается.

 — Ничего. Пошли, нас ребята ждут.

В холле кажется много народу, хотя на самом деле всего семь человек. Вижу, как Кэрри что-то шепчет на ухо Дэйву, тот улыбается совсем не невинной улыбкой. Замечает меня и хмурится. Очевидно, у меня до сих пор шальное выражение лица, раз он состроил такую гримасу. Франк тоже видел это шептание и эту улыбку, и те же мысли посетили его голову. Он наклоняется к моему уху и шепчет, немного щекотно и обжигая дыханием:

 — А может, мы поменяемся?

Глазами Кэрри

Млять. Никогда не умела играть в покер. Черт бы побрал этого Дэйва. Сука.

 — Итак, Кэрри в который раз являет нам стриптиз.

 — Это был последний, — я выразительно кошусь на Дэйва и снимаю рубашку.

 — Это только тебе так кажется, — тот хмыкает, глядя на кучу вещей возле меня. Что там? Ветровка, кроссовок один, кроссовок другой... Ну ничего, у меня еще есть ремень, джинсы и лифчик, ни хрена этот ушлепок не получит.

Инес смеется. Я перевожу на неё взгляд — развалилась на полу, облокотившись на локти. Скотина. Вон как Франк на неё смотрит — это не просто так. Либо что-то сегодня уже было, либо что-то еще будет.

Инес поднимает на меня взгляд, я мило улыбаюсь. Без рубашки холодно все-таки. Внезапно Франк поднимается, подходит ко мне, из кучи вещей достает ветровку и набрасывает её мне на плечи.

 — Замерзнешь еще, — шепчет он мне на ухо, слегка задевая его губами.

 — Это не совсем честно, — отвечаю также тихо, чтобы только он услышал.

 — Плевать я хотел на честность. Кроме того, мне не совсем нравится, как Дэйв пялится на тебя.

Улыбаюсь, хмыкаю, глядя в карты. О, неужели! Попался хороший расклад, есть шанс если не выиграть, то хотя бы не проиграть.

Оглядываю всех. Дэйв смотрит куда-то в сторону, кажется, на Инес. Так и есть, переглядываются, голубки. Вот и катилась бы к своему Дэйву, нечего моего Франка окучивать!

Рон глядит в свои карты и почти спит. У него, очевидно, была бурная ночь.

У Яна просто непередаваемое выражение лица. Точно, в этот раз мне не придется раздеваться. Такое ощущение, что он сейчас локти кусать начнет. Не переживай, Ян, все будет хорошо.

Франк что-то пишет. Изредка замирает, кусает ручку, напряженно уставившись в листок. Что он там пишет?

 — Кэрри, твой ход, — Дэйв возвращает меня к реальности.

И — да-да-да! — я не проигрываю! Есть все же в мире справедливость! Однако настроение стремительно падает, когда вижу, что Франк подсовывает только что исписанный листок в руку Инес. Она как бы незаметно убирает его в карман.

Меня начинает слабо трясти. Этого уж я не вытерплю. Смотрю, как Ян неохотно стаскивает майку, и кладу карты на пол.

 — Я ухожу, — собираю вещи.

 — Что, надоело работать бесплатной стриптизершей? — Дэйв гадко ухмыляется. Как же хочется его пнуть! Но вместо этого я беру Франка за руку, поднимаю на ноги и говорю:

 — А ты пойдешь со мной.

Инес как-то неприятно ухмыляется мне вслед.

Заходим в мой номер. Начинаю одеваться. Франк стоит и молчит. Либо он слишком горд, чтобы начать разговор, либо ему нечего сказать, либо он испугался моего грозного вида.

Наконец я оделась полностью и поворачиваюсь к нему. Молчу. Подбираю слова. Он тоже молчит, сначала смотрит мне точно в глаза, потом отводит взгляд.

Я обессиленно опускаюсь на кровать. Даже слов нет. Просто не знаю, что сказать. Сажусь, потом ложусь, глядя в потолок. Слышу, как Франк садится рядом, робко и неуверенно. Он понимает, в чем дело. Не один раз отскакивал от Инес со смущенным лицом, когда я оказывалась в поле зрения. А Инес раньше хотя бы скрывала свои намерения, а теперь вообще расхозяйничалась. Все делает такое лицо, мол, будешь рыпаться — выгоню из группы. Лидерша, епт.

А еще этот Дэйв... Позволяет своей шлюшке бегать по соседним мужикам, Инес все с рук сходит. А Дэйв думает, раз Инес переманивает у меня Франка, то сама я к нему пойду. Щас, разогнался. Я за Франка буду биться до последнего, зубами его вырву, если понадобится. Другое дело, что самому ему, очевидно, все же нравится Инес... Больше, чем я.

 — Я люблю тебя, — медленно и раздельно, очень тихо говорит вдруг Франк. Поворачиваю голову — он смотрит на меня грустным взглядом.

Решаю строить из себя обиженную диву, отворачиваюсь.

Он ложится рядом. Поддерживает голову рукой, кладет другую ладонь мне на живот. Сразу становится как-то тепло. Все же поворачиваю голову.

Что он для Инес? Игрушка. Средство расслабиться. Тело, просто тело для удовлетворения физических потребностей. А я люблю его. Он для меня — все, и не зря же я написала ту песню! Про свет глаз, они тогда светились для меня... И я готова была все за них отдать, все!...

А теперь я уже и не знаю — мой он, не мой...

 — Я люблю тебя, Кэрри...

Не верю. Все что угодно, но это — неправда.

 — Очень-очень люблю.

Все равно не верю.

 — Ну хочешь, я докажу?

 — Что, еще испытать тебя? — хмыкаю с презрением. — Ты же не ядерная бомба, чтобы тебя испытывать...

Хотя эффект примерно тот же.

 — Ты просто играешь моими чувствами. Ты не знаешь, что это такое... Моя жизнь без тебя — ничто. А ты с этим... Это так больно...

Опускает глаза. Стыдно ему, наверное. Вспоминаю наш первый поцелуй.

Мы тогда снимали клип на Nеustаrt. Какая-то стройка... Там было очень холодно, а я забралась высоко-высоко. Это был нелегкий период в моей жизни, и Франк все время пытался быть рядом, чтобы я не наделала глупостей. И вот я сидела на высоте сорока двух этажей на тонкой балке, курила, меня продувало ветром.

Я немного щурила глаза от потоков холодного воздуха. Внезапно сзади послышался его голос.

 — Кэрри! Ты с ума сошла? Сейчас же слезай оттуда!

Я даже не удосужилась обернуться. Франк сюда не полезет — слишком высоко.

 — Куда слезать? Вверх, — я подняла голову, — или вниз? — опустила.

 — Кэрри, пожалуйста, вернись сюда.

 — Я не такая эгоистка, чтобы прерывать съемки прямо посередине, — сказала я тихо, и ветер унес мои слова, не донес их до Франка.

 — Что? Я тебя не слышу! Вернись, пожалуйста! — он, очевидно, хотел было полезть ко мне, но это было слишком страшно, и он остался.

А я тогда уже любила его. И возможно, отчасти из-за него оказалась на той балке. Желание спрыгнуть было таким сильным, что я еле сдерживалась. Тешила себя надеждой, что все будет хорошо, и возможно не все потеряно, раз он пришел туда, ко мне...

Он говорил какие-то слова, что я дорога им, нужна... Я почти не слушала. Сигарета закончилась, обожгла мне пальцы. Я полезла за второй и чуть не упала.

 — Кэрри! Вернись, умоляю! — голос Франка сорвался на грани истерики.

 — Зачем? — я не хотела делать ему больно, я просто не видела уже грани между кошмарным сном и явью.

 — Ты нужна нам, — он попытался совладать с собой.

 — А вы мне нет, — бросила я. Жестоко, да. Может, даже слишком. Но мне было плевать.

 — Ты нужна просто мне, — он сказал это так тихо, что я почти и не расслышал.

 — Правда? — я опустила голову.

 — Самая правдивая правда на Земле, — казалось, он сам в шоке оттого, что говорит. Я встала, пошатнувшись, развернулась и слезла с балок. Франк был такой бледный, испуганный... Метнулся ко мне и обнял, точно боялся, что я сейчас передумаю и полезу обратно. А я прошептала ему прямо в ухо, прижимая к себе:

 — Правда-правда нужна?

 — Правда-правда, — он чуть повернул голову и уткнулся носом мне в шею.

 — Честно-честно? — я приложила губы к его лбу.

 — Честно-честно...

 — Сильно-сильно?... — я немного отодвинулась и посмотрела ему в глаза. И они вдруг точно засияли светом.

 — Очень, — и он, притянув меня за шею, прикоснулся своими губами к моим. Я сначала испугалась, думала — как же так... Но Франк очень долго и медленно будто отогревал мои губы, и я наконец ответила ему. Впустила его язык к себе в рот, он зарылся пальцами мне в волосы и чуть надавил на затылок, ближе к себе притягивая. И стоя на стройке, на сорок втором этаже, продуваемом ветрами всех направлений, мы просто показывали, как сильно нужны друг другу...

Не знаю, как нам все это время удавалось шифроваться. Возможно, нам нужно было просто быть вместе, и этого достаточно, ведь для нас секс был чем-то вроде награды за хорошее поведение, и мы не бегали в туалет при каждом удобном моменте. Ну, только однажды, когда я сослалась на то, что нам надо покурить. Инес, скотина, так уставилась, точно я её частную собственность приватизирую.

 — А помнишь, как ты спас меня?

Франк поднял глаза. Давно они тем светом не светились.

 — Спас?

 — Ну да. Там, на стройке... Помнишь? Честно-честно...

Нехорошо было в такой момент вызывать у него эти воспоминания, но мне было интересно, помнит ли он. А он помнил... И тут же лег рядом со мной.

 — Так ведь я же и говорю, что люблю тебя, — он поцеловал меня так же, как тогда. Я не хотела отвечать, все еще дулась на него, но вышло точно как в тот день. И вот уже он лежит сверху на мне, и целует так, будто последний раз в жизни. А вдруг и правда последний?...

 — Франк, ты ведь не бросишь меня? — отрываюсь от него и смотрю в его глаза. Просто поверить не могу — они светятся!

 — Ну конечно нет, Кэрри... Не брошу, никогда в жизни! Я ведь так тебя люблю...

 — Правда-правда? — я лукаво улыбаюсь.

 — Правда-правда, — он тоже улыбается и целует меня.

 — Честно-честно? — я закрываю глаза и немного откидываю голову.

 — Честно-честно, — Франк продолжает покрывать мою шею поцелуями.

 — Сильно-сильно? — уже готовлюсь к новой атаке и чуть прикусываю нижнюю губу.

 — Очень...

Глазами Франка

Инес меня не слышит... Она вообще никогда не слушает. Не знаю, почему меня к ней так тянет. Честно, не знаю. Её глаза, её губы, её руки... Она сводит меня с ума...

Кэрри не такая. Она слушает. Она смотрит и улыбается. Любит меня... Да, любит, это видно. Она любит во мне все.

Инес давно знает, что мы с Кэрри вместе. Она взъелась на неё почти сразу. Наверняка, сначала просто интуитивно. У Инес интуиция хорошо развита... Она просто ненавидит Кэрри, о да...

А мне всегда так хочется её защитить... она кажется такой беспомощной... Я люблю Кэрри больше жизни. Больше той жизни, которую я ей спас. Не люблю вспоминать об этом, но иногда приходится, когда она будто ненароком намекает мне. А иногда сам, специально ворошу те моменты в памяти, чтобы не забывать, что все же в моей жизни главнее Кэрри, не Инес.

Инес бесится. Меня это забавляет. Она вроде и видит, что я как бы с ней, но понимает, что я все равно с Кэрри. И поделать ничего не может. И бесится.

Инес классная. Она здорово целуется, всегда очень возбуждает, с ней классно заниматься сексом... Но все же Инес — не Кэрри. И Инес мне нужна, да. Но Кэрри я люблю просто по-настоящему.

Кэрри наверняка злится. Но слов как всегда просто нет. Она смотрит с гневом и с разочарованием, с какой-то обидой... А я смущаюсь и не могу даже прощения попросить. И даю себе зарок, что это был последний раз, но Инес как наркотик...

Пару раз хотелось сказать — отстань от меня! Но я не хочу делать больно близкому мне человеку. Кэрри прощает меня каждый раз, и я становлюсь все сволочнее и сволочнее.

Забота Кэрри просто умиляет...

У меня дико болит голова, горло дерет, ломит все тело. Мне то жарко, то холодно... Короче, я слегка простудился.

Лежу в своей кровати и пытаюсь не думать о том, что я, кажется, скоро просто сдохну, что концерты по всей Германии отменили, что я замучил бедную Кэрри, что мне впервые настолько хреново... Радует лишь одно — что эта болезнь не заразная, и я не напичкал Кэрри своими бациллами.

Вот дверь открывается, и она заходит. В руках что-то несет. Мне даже просто от созерцания любимой спины, почему-то облаченной в нежно-розовую рубашку, становится лучше. Она поворачивается, слегка улыбается — тоже рада меня видеть. Хотя, в общем, мы не виделись всего около сорока минут.

 — Ну как ты? — Кэрри ставит все на тумбочку, садится рядом, трогает мой лоб рукой. — Я там принесла тебе еду...

Я делаю страдальческое лицо. Сил сейчас даже нет на то, чтобы дышать, тем более на то, чтобы есть.

 — Ну давай, солнце, тебе надо покушать, — она гладит меня по голове и переводит взгляд на тумбочку, — принесла все, что тебе сейчас нужно, и ещё...

Не даю ей закончить, поворачиваю, притягиваю к себе и начинаю самозабвенно целовать. Сразу становится легко, ничего почти не болит, и понимаю, что я так сильно люблю её... Даже слов нет, чтобы это выразить, и я просто чуть сильнее обнимаю её. Чувствую, как Кэрри немного крепче сжимает мои плечи, когда я языком медленно провожу по её языку, а потом за зубами, слегка кусая за краешек губы. Наконец отрываюсь от неё, она раскраснелась, глаза блестят...

 — ... и еще я яблок принесла, тебе сейчас витамины нужны, — заканчивает Кэрри запыхавшимся голосом, — а еще я там таблетки купила, потом выпьешь, только я их, кажется, в куртке оставила.

Она вскакивает и быстро покидает мой номер. Да уж, в этом вся Кэрри — она выскажет все свои мысли, даже на самые разные темы, одним предложением, и тут же уйдет по-английски. Хорошо хоть, что возвращается всегда.

Сажусь, беру в руки чашку с бульоном, начинаю медленно есть. Горячо, горло обжигает, но вкусно.

Кэрри возвращается, кладет на тумбочку три упаковки таблеток.

 — Три? — я откровенно удивляюсь.

 — Жаропонижающее, отхаркивающее и антибиотики, — Кэрри смотрит на меня таким странным взглядом, который я никогда не умел разгадывать, — ешь давай, а то остынет.

 — Хорошо, любимая, — хитро улыбаюсь. Она улыбается в ответ, берёт в руки пульт и начинает щелкать каналами. Я смотрю на её спину, в розовой рубашке, на волосы, спадающие прядками, так хочется к ним прикоснуться, но я не могу — в руках бульон, одной рукой чашку не удержишь.

 — А почему ты переоделась? — наконец спрашиваю я.

 — Инес, зараза, облила меня колой.

Да, Инес это умеет. Всегда пытается сделать Кэрри гадость, а она даже ответить ей не может.

 — А ты ей что за это? — хотя, впрочем, я и так знаю ответ.

 — Ничего. А что я должна была сделать? — наконец поворачивается и смотрит на меня, — я не злопамятная.

Доедаю свой бульон. Из-за ощущения сытости и слабости от болезни очень хочется спать. Ставлю пустую чашку на тумбочку, ложусь на подушку. Кэрри откладывает пульт, берет упаковки с таблетками, читает.

 — Ага, значит надо... — выдавливает себе на ладонь две таблетки, — жаропонижающее выпьешь перед сном, это сейчас, — протягивает ладонь с медикаментами и стакан воды.

 — Не хочу, — канючу я как ребенок. Но у Кэрри такой строгий вид, что приходится все же выпить. Она успокаивается, ставит стакан, подвигается ближе ко мне и снова берет пульт. Я спускаюсь чуть ниже, кладу голову ей на грудь, невольно заглядываюсь, как она кладет ногу на ногу, улыбаюсь. Кэрри, в свою очередь, перебирает мои волосы свободной рукой, гладит по голове. Чувствую, что очень хочу, просто беспредельно, но мое состояние сейчас не позволяет, и я лишь вздыхаю, устраиваясь поудобнее.

Телевизор все мигает — ничего интересного там нет, и Кэрри мучает бедный пульт. Наконец находит какую-то программу про размножение новозеландских божьих коровок, отбрасывает пульт и начинает плести мне косичку.

 — Кэрри, ты что, издеваешься? — я смеюсь, — это тебе косички заплетать надо, не мне, у тебя волосы длиннее.

Она лишь хмыкает, наклоняется и целует меня в лоб. Я, разморенный, под действием бормочущего телевизора и Кэрри, копошащейся у меня в голове, чувствую, что сейчас засну. А у меня в голове крутятся несколько вопросов, и задать их нужно прямо сейчас, пока я не отбыл в царство Морфея.

 — Кэрри, а если я не буду лечиться, что будет?

 — Тебя прибьет Инес. Потом достанет из-под земли и прибьет еще раз. Потом достанет из-под земли специально для Дэйва, и тебя прибьет уже он.

 — А ты? — улыбаюсь.

 — А что я? Я не такая садистка, мне это вовсе не нужно.

 — А тебе идет розовый цвет, — беру её за руку, притягиваю к себе.

 — Скажи спасибо Инес.

 — Спасибо, Инес, — словно эхо повторяю я и засыпаю...

Просыпаюсь. Темно. Хочется кашлять, но боюсь разбудить Кэрри. Кладу руку на её половину, но там пусто. В панике сажусь, начинаю ощупывать кровать справа от меня.

Пусто.

 — Кэрри? — тихо и неуверенно зову. Молчание. — Кэрри! — уже громко.

 — Что случилось? — она высовывается из туалета.

 — Ты здесь, Господи, я уж подумал... — откидываюсь на подушку. Несколько секунд — и она садится рядом, обнимает меня.

 — Ну чего ты так, я же просто в туалет пошла, — гладит меня по волосам, по спине, обнимает за талию и прижимает к себе. Я расслабленно улыбаюсь и спрашиваю:

 — Сколько времени?

 — Двенадцати еще нет. Выпей, кстати, таблетку, раз уж проснулся.

Кладет мне в руку таблетку, в другую — стакан с водой. Я выпиваю, ложусь. Хочется покашлять. Легкие просто дерет. Кэрри на секунду отворачивается, я прижимаю руку ко рту и кашляю тихо. Она поворачивается и смотрит странным взглядом.

 — Ты задыхаешься?

 — Нет, я пытаюсь кашлять.

 — Не получается?

 — Еще как полу... — и тут приступ сильнейшего кашля просто откидывает меня на подушку. Я мучаюсь примерно с полминуты, а потом тихо и испуганно говорю:

 — Я, наверное, перебудил весь этаж.

 — Да плевать на весь этаж, — Кэрри прижимается ко мне, утыкаясь носом в щеку. Очень темно, но через тонкую полоску между шторами светит фонарь, и я вижу его отражение в глазах у Кэрри. Она изредка моргает, глядя в сторону.

 — Кэрри, о чем ты думаешь? — наконец спрашиваю, водя пальцем ей по шее.

 — О клипе Еin Nеuеr Tаg.

 — А почему? — чуть приподнимаю её за подбородок, она смотрит мне в глаза.

 — Помнишь, там в самом начале есть такой момент, где мы обнимаемся?

Я хмыкнул. Операторы сумели это снять, а потом это смонтировали в клип. Получилось душевно, да... Но это было очень личное, что не хотелось выносить куда-то за пределы.

 — Помню, — отвечаю чуть слышно. Кэрри прижимается ко мне сильней. От неё пахнет очень по-домашнему: свежевыстиранным постельным бельем, выпечкой и лекарствами. А еще есть едва различимый запах сигарет и туалетной воды. Я медленно глажу её по спине, она каждый раз чуть выгибается, когда я провожу пальцами по копчику. Ощущение такое, что еще пара секунд, и она замурчит.

Утыкается мне носом за ухо, сопит. Слегка целует. Я не могу сейчас дотянуться до неё губами, потому что голова повернута в другую сторону, а поворачиваться абсолютно влом — я уже почти сплю. Решаю, что завтра утром обязательно поцелую её, сильно-сильно, нежно-нежно...

И засыпаю с этими размышлениями...

Глазами Дэйва

С чего все началось... А собственно, с чего? О, это долгая история...

Нельзя сказать, что я вдруг в какой-то момент понял, что хочу быть с Инес. Или, что я люблю её... Фу, какая глупость. Это для сопляков. Просто со временем наши отношения превратились во что-то среднее между крепкой дружбой и сексом.

Тогда наша группа только-только образовалась. Невинные сперва знаки внимания стали перерастать во что-то более... не совсем невинное. Я уже не помню момент, когда мы впервые поцеловались, но с тех пор, где бы я ни был, с кем бы ни был, я не могу перестать думать о ней.

Инес как наркотик. Думаю... нет, скорее, даже уверен, что и Франк считает также — даже несмотря на свою преданную любовь к Кэрри.

Против Кэрри я ничего не имею. Как бы сказать... Если бы она была не против — то я тоже тогда был бы не против. Но она держит меня на расстоянии, всем своим видом показывая, что мы лучшие друзья — и это все. В общем-то, я не особо расстраиваюсь — мне и Инес хватает с лихвой.

Захожу в её номер. Вижу кровать, и в голове тут же возникает огромное желание завалиться на нее и не вставать до конца света. Шея ужасно болит, я посадил голос, растянул ногу. Вдобавок не выспался. Но это пустяки по сравнению с тем, что Инес на меня разозлилась и теперь не хочет общаться.

Ей тяжело без меня — ведь с другой стороны её поджидает Кэрри, готовая в любую секунду испепелить взглядом праведника. Но и мне без Инес тяжело, даже не просто без её тела, без её губ — я хочу быть рядом, у меня уже почти физическая ломка по ней. Наркотик, чтоб её.

Слышу, как шумит душ. Негромкое пение. Да уж, Инес у нас любительница попеть в ванной. Отбрасываю кепку куда-то в сторону, стягиваю футболку через голову, вылезаю из джинсов. Пришло время мириться, и я знаю, как.

Открываю дверь в душ. Там столько пара, что я сперва ничего не вижу. Добираюсь до ванны, отдергиваю шторку — Инес стоит ко мне спиной.

Освобождаюсь от последней детали одежды, залезаю в ванну. Она так до сих пор и не поняла, что я здесь, что-то поет. Хочу обнять её и прижать к себе, но руки холодные, как всегда. В конце концов, слегка провожу пальцем ей по позвоночнику. Она вздрагивает, поворачивается, роняя при этом что-то на пол ванной. Я делаю шаг вперед, притягивая её к себе за талию. Она вырывается, бурчит:

 — Я, кажется, не разрешала тебе пока еще со мной общаться.

 — А я, по-твоему, буду разрешения спрашивать? — приближаюсь губами к её уху. Она сразу как-то обмякает и тихо говорит:

 — Отстань, Дэйв.

 — Да, конечно, — целую её в щеку, чуть кусаю за мочку уха, рукой провожу по внутренней стороне бедра, — хочешь, чтобы я отстал?

Инес как-то неуверенно мычит и отворачивает голову. Скольжу ладонью чуть выше, она шипит, словно дырявый шланг. Улыбаюсь, убираю руку, в ответ слышу её недовольный стон.

 — Ты же хочешь, чтобы я ушел, — делаю обиженное лицо.

 — Ну ладно, — Инес сама притягивает меня и впивается мне в губы. Черт возьми, я так ждал этого, дыхание перехватывает как в первый раз.

 — Почему ты такая сволочь? — шепчет она мне сквозь поцелуй. Не хочется от неё отрываться, тем более не хочется отвечать на такой вопрос, поэтому я предпочитаю проигнорировать его и опускаюсь губами ниже по подбородку, на шею. Инес еще сильнее прижимает меня к себе, я уже чувствую, как она возбуждена, но теперь мне захотелось поиграть с ней. Обнимаю её одной рукой, глажу по спине, другой вожу по животу, низко, но не ниже мысленно прочерченной линии.

Инес уже начинает сходить с ума, закусывает губу, откидывает голову назад, громко дышит, но молчит. Я тоже ничего не предпринимаю, однако её выдержка сильнее, да и я не могу так просто смотреть на капельки воды, сбегающее по её груди, просто наклоняюсь и повторяю их траекторию губами. Решаю все же больше не мучить её, и ввожу в неё сразу три пальца. Инес тут же обнимает меня за шею — так держаться удобнее, проверено многократно. Начинаю совершать рукой незамысловатые движения, оставляя при этом слабый засос у неё на шее. Поворачиваю голову — глаза у Инес закрыты, лоб чуть наморщен. Я ускоряю темп рукой, она приоткрывает рот в беззвучном крике. Я почти на ощупь нахожу губами её губы, она судорожно отвечает, лаская языком мой рот, кусает меня за губу.

Ещё пара секунд — и Инес кончила, сладко застонав. Я не могу удержаться и снова целую её в шею.

Инес все еще продолжает держаться за меня, стоять на ногах она практически уже не может. Отцепив её от меня, разворачиваю к себе спиной. Она тут же хватается руками за держатель для полотенец. Я сначала возмущался, что душ расположили прямо над этим держателем — мол, полотенца мокнут, однако потом мы нашли ему применение.

Протягиваю руку к зеркалу, ищу там на ощупь нужный мне тюбик. У Инес вообще мозги начисто отсутствуют, ей абсолютно пофиг, что смазка лежит на самом видном месте в ванной.

Впрочем, меня на данный момент это совсем не волнует, открываю тюбик, выдавливаю на пальцы начинаю растягивать её. Коленом немного раздвигаю её ноги, подтягиваю к себе, провожу рукой по пояснице. Наконец, обхватываю её за бедра, вхожу до половины, медлю, потом до конца. Инес выгибается, тихо стонет. Начинаю быстро двигаться, в глазах мелькают разноцветные точки. Мне кажется, Инес так громко стонет, что её сейчас слышит весь этаж, ну и плевать, не могу протянуть руку и зажать ей рот. Я так долго этого хотел, да и сейчас желание не угасает. Ускоряюсь, слышу, как Инес шепчет: «Не так... быстро... погоди...», однако её тон просто молит об противоположно обратном, и я просто игнорирую эту фразу.

Сильно прижимаюсь животом к её мокрой и горячей спине, она выгибается и вертится, я еле могу её удержать. Чувствую, что осталось совсем немного, закрываю глаза и кончаю с громким стоном. Проходит минут пять, а может и целая вечность, когда я начинаю соображать, хотя, честно говоря, не хочется. Натыкаюсь ногой на что-то, поскальзываюсь и чуть не падаю. Успеваю схватиться за Инес, она нагибается и поднимает флакон с гелем для душа, ставит его на полку. Я вылезаю, достаю полотенце, мы оба в него заворачиваемся и стоим так несколько минут, не говоря ни слова. Я глажу её по скулам, целую в закрытые веки, в кончик носа, а она стоит как окаменевшая.

Вдруг в дверь кто-то стучится, и громкий голос спрашивает:

 — Инес, Дэйв у тебя?

Это Рон.

 — У меня, — отвечает Инес.

 — Как закончите, Дэйв, слышишь, Франк хотел что-то там обсудить.

 — Окей, — недовольно отвечаю я. Черт, Франк... Что ему опять от меня надо?

 — Мне надо идти, — шепчу я.

 — Да, конечно... — отвечает Инес. Я с удивлением смотрю на неё. Обычно в таких случаях она висит у меня на шее, крича: «Не отпущу!»

Выходим из душа. Я натягиваю на себя все разбросанные по полу шмотки, Инес ложится на кровать. Украдкой наблюдаю за ней. Какая же она красивая...

Когда я собрался и уже хотел уйти, я услышал за спиной звук, похожий на всхлип. Я резко обернулся. Инес сидела, сцепив руки на коленях и смотрела прямо на меня. В её глазах что-то подозрительно блестело.

 — Инес, что с тобой?

 — А? — она вернулась к реальности, — ничего, все в порядке, Дэйв...

 — Точно? — подозрительно щурюсь я.

 — Да-да, — она сделала слабую попытку улыбнуться.

 — Ну ладно, — успокаиваюсь, — Я скоро вернусь.

 — Иди, — говорит она и что-то добавляет, но что — я уже не расслышал.

Глазами Инес

 — Инес, что с тобой?

 — А? — встрепенулась я, — ничего, все в порядке, Дэйв...

 — Точно? — подозрительно щурится Дэйв.

 — Да-да, — пытаюсь улыбнуться.

 — Ну ладно, — успокаивается он, — Я скоро вернусь.

 — Иди, — говорю я и тихо добавляю, — и можешь не возвращаться...

Едва лишь за Дэйвом закрылась дверь, я разрыдалась. Всё, жизнь кончена. Я чувствую себя последней шлюхой.

Зачем, зачем Дэйв сделал это? Ведь у меня не осталось к нему никаких чувств! Я не хотела больше иметь с ним ничего общего, но все же отдалась ему... Я сама... Получается, он ни в чем не виноват...

 — Ненавижу... — в бессильной ярости прошептала я. Не знаю только, в чей адрес это было сказано: Кэрри, Дэйва или... Франка? Он разбил моё сердце... Хотя, при чём тут Франк? О чем думала я, когда соблазняла его? На что надеялась? Думала, что он останется со мной? Наивная... Ведь секс — это единственное, что объединяло нас. И больше ничего... Ведь было видно, что он любит Кэрри, а со мной всего лишь развлекается. А теперь ему просто все это надоело... Ведь я знаю, зачем он позвал Дэйва.

Он хочет передать мне, что между нами всё кончено... Почему же он не сказал мне об этом сам? Хотя это неважно... Что мне теперь делать... После всего этого я больше не смогу быть с Дэйвом...

Кэрри... Перед ней я виновата больше всего. Как я могла разлучать их? Кэрри любит, действительно любит Франка, а я... Даже не знаю, что я испытываю к нему... Нет, только не любовь... Страсть, одержимость... На большее я не способна. Я всего лишь подстилка, удовлетворяющая сексуальные желания. Просто озабоченная шлюха. И Франк, и Дэйв просто пользовались мной... И после этого я заявляю, что могу любить...

Ощущение собственной ничтожности затапливает меня, слёзы текут рекой. Теперь я понимаю, кого я ненавижу больше всего. Себя. Только себя.

Встаю и начинаю одеваться. У меня появляется непреодолимое желание: убежать куда глаза глядят, подальше от всего, начать новую жизнь... Но ведь это невозможно... Невозможно?

Мой взгляд падает на окно. И всё становится на свои места. Я виновата во всем и ребятам будет лучше без меня. Единственный выход — уйти, уйти навсегда, свести счёты с жизнью и навсегда покончить со всем этим. Я радостно улыбаюсь этим мыслям. И как меня только не осенило раньше?...

Только я собираюсь осуществить свое желание, как вспоминаю о ребятах. Ведь нужно попрощаться... Метнувшись к столу, я вырвала листок из блокнота и крупно и без помарок написала предсмертную записку. Оставив её на столе, я подошла к окну, распахнула его и вступила на подоконник. С тринадцатого этажа был очень хороший обзор. Сильный ветер буквально запрокидывал меня назад, будто отстраняя от совершения столь опрометчивого поступка, но я крепко держалась за раму. Уже смеркалось, и небо было затянуто свинцовыми серо-стальными тучами, через которые пробивались лучи заката. Когда я увидела это, у меня так сладко и нежно кольнуло в сердце... Эти тучи напомнили мне глаза Франка... Глаза, которые светятся...

 — Как глаза Франка... — на одном дыхании произнесла я и сделала роковой шаг в пустоту...

Глазами Дэйва

Иду к Франку. Он в своем номере лежит на кровати, читает книгу. Сажусь рядом, всем видом показывая, что если бы он не болел, я бы ему собственноручно показал, что не стоит отвлекать взрослых от серьёзных дел.

 — Я хотел кое-что у тебя попросить, — Франк откладывает книгу и смотрит на меня, — не мог бы ты сказать Инес...

В этот момент Кэрри входит в комнату, улыбается мне и садится на пол рядом с Франком, что-то шепчет ему на ухо. Такие простые, безобидные движения — как он убрал прядь тёмных волос за ухо, чуть прикасается губами к щеке... Слишком уж у них всё нежно, прямо сопливо.

 — Дэйв!

 — А?!

Вздрагиваю, смотрю на Франка. Ну да, засмотрелся я на них, и чего? Просто они такая чудесная пара...

 — Ты меня слышишь?

 — Ага, — выдавливаю из себя.

 — Чёрт, что за люди у нас в группе, а? Одному говорю, другому говорю, вообще ноль внимания!

 — Слушаю я тебя, слушаю, не заводись, — успокаиваю Франка.

 — Я хотел бы тебя попросить, чтобы ты сказал Инес, чтобы она успокоилась и перестала лезть к Кэрри, — шёпотом говорит Франк, косясь на Кэрри, стоящую возле телевизора. Делаю огромные глаза.

 — А что, проблемы?

Франк кивает головой.

 — И очень большие, — продолжает он нормальным голосом, а потом снова понижает тон, — Инес постоянно достает Кэрри, я уже не знаю, что мне делать. Она хочет нас разлучить, но я люблю Кэрри, а Инес этого не понимает!

Вздыхаю. Кто-нибудь, объясните Инес, как нужно себя вести! И всегда все вопросы ко мне, ну конечно. Хотя, за всё надо платить.

 — Ладно, я поговорю с ней.

 — Спасибо, дружище, — Франк улыбается.

 — С тебя за это бутылка виски! — указываю на него пальцем, он смеётся.

 — Ладно, уговорил.

Выхожу из комнаты. Инес наверняка спит, не буду её трогать. А вот потом у нас будет серьезный разговор... Впрочем, я знаю, чем он закончится. Как обычно.

Вхожу в номер Инес. И сразу же чувствую, что её нет.

 — Инес?

Открытое окно и зловеще развевающиеся шторы... В сердце появляется нехорошее предчувствие. Замечаю на столе записку, хватаю её и жадно начинаю читать.

«Ребята, простите меня, если сможете. С таким чувством вины я не смогу больше жить. Я ухожу...

Дэйв, прости меня за то, что я подло обманывала тебя.

Кэрри, прости меня за то, что разрушала ваши отношения. Только сейчас я поняла, что нельзя быть счастливой, отнимая счастье у другой.

Франк, прости за то, что я тебя любила...»

Читая и перечитывая эту записку, я никак не мог понять, что произошло.

 — Я ухожу... — на разные лады повторял я, — я ухожу...

Ухожу... Я снова гляжу на окно. И вдруг в моей помутневшей голове появилась страшная догадка. Неужели?...

 — ИНЕС!!! — вопль, вырвавшийся из моего горла, не был похож на крик человека. Я кинулся вон из номера. И столкнулся нос к носу с Кэрри.

 — Дэйв, что случилось?! Твой крик весь отель слышал!

 — Инес! Покончила! С собой! — мой голос срывался.

 — КАК?! — на крик Кэрри выскочил и Франк.

 — Быстро, за мной! — заорал я и опрометью бросился вниз по лестнице.

 — Дэйв! Подожди! — крикнул Франк, и схватив Кэрри, кинулся за мной...

 — — -------

Двое парней и девушка, выскочив из отеля, изо всех сил мчались к месту происшествия. Обогнув отель, они добежали до того места, где примерно располагались окна номера Инес. И замерли. Грандиозная картина поразила их. Инес лежала, широко раскинув руки, словно хотела обнять клумбу, на которую она упала. Одна нога её была подогнута, вторая выпрямлена. Но самое страшное было не это. Шея Инес была неестественно вывернута и её голова оказалась повернутой к ним. Не было ничего страшнее её предсмертной гримасы. На её лице читалось умиротворение и счастье, а небесно-голубые глаза Инес смотрели остекленевшим взглядом прямо на Франка, хотя видеть его она уже не могла.