Мы мчались по ночному городу, рассекая влажный, холодный воздух. До сознания начало доходить, что произошло и чем это все могло закончиться. Я обнимала Харуку и благодарила Бога, что она оказалась там. Мы остановились у здания нашего общежития, подруга помогла слезть с мотоцикла, но ноги подкосились, сильные руки Хару не дали упасть на землю, она взяла меня на руки и начала подниматься по ступенькам. Увидев грязное и окровавленное тело, подающее слабые признаки жизни, вахтерша потеряла на минуту дар речи, да и Хару похоже была ошеломлена разглядев при ярком свете помещения наиболее полную картину события.

 — На нее напали — сказала блондинка. И мне показалась, что в ее голосе проскользнули нотки ужаса.

 — Вызвать скорую и милицию??? — Заикаясь, спросила вахтерша.

 — Не стоит негодяи за все заплатили сполна, а с этим, указывая на мою окровавленную голову, я справлюсь сама. Я оставлю ее здесь на несколько минут, надо вызвать лифт, не буду же я держать, ее пока он будет ехать вниз.

Вскоре мы были около моей комнаты, она прислонила меня к стене, чтобы открыть дверь, пока моя спасительница возилась с замком, я медленно сползла вниз по стенке, крупная дрожь содрогала мое тело, слезы ручьем полились из глаз.

 — Ужас... Они... Я... Голос... — это все, что было слышно сквозь рыдания.

Харука опустилась на колени, обняла меня и нежно поглаживая, по грязным, окровавленным и спутанным волосам сказала:

 — ШШШШШШШШШ, все кончено, я рядом, не бойся, я с тобой.

Вновь подняв меня, на руки, внесла в комнату и усадила в кресло, взяла со стола бутылку водки налила в два стакана и вернулась ко мне.

 — Выпей, это поможет.

Я опрокинула в себя содержимое стакана и даже не поморщилась, Харука протянула мне половинку лимона и забрала пустой бокал. Затем сказала:

 — Сначала тебя надо вымыть, а потом разбираться с боевыми ранениями — сказала спасительница, осматривая меня с ног до головы.

Я сидела словно в трансе, сейчас мне было все равно, что Харука увидит меня обнаженной, мне было все равно, что она будет прикасаться ко мне, что где то там сейчас веселятся Гаар, Эйра и другие, что после завтра у меня последний экзамен, а потом защита, мне было наплевать на еженочные кошмары и голос, преследовавший меня в последнее время. Я жалела себя.

 — Ты права, надо смыть с себя эту грязь, их зловонных запах, стереть с тела следы их присутствия — проговорила я, вставая, и конечно падая.

Харука помогла мне встать, расстегнула и сняла куртку, затем избавила меня от остатков моего любимого черного топа, все это время я стояла не пошелохнувшись. В голове одна за другой пролетали сцены сегодняшнего вечера. Тем временем Харука медленно стаскивала с меня, когда бывшие белыми, шортики. Я осталась в одних белых кружевных трусиках... она тряхнула меня разок, говоря:

 — Очнись, принцесса, это не конец света, самого худшего не случилось.

По дороге в ванную я спросила:

Как ты там очутилась? Я даже не поблагодарила тебя. Спасибо, — словно самой себе прошептала я.

 — Я ехала в клуб, вдруг услышала, как ты зовешь меня, свернула и увидела эту картину, — спокойно сказала та. Почему ты звала именно меня, а не Гаара например или маму, как это делают обычно?

 — Не знаю, в тот момент мне показалось, что именно тебе я могу доверять, именно ты спасешь меня.

Харука только хмыкнула в ответ и помогла мне забраться в душевую кабину. Включила воду и медленно аккуратно начала мыть мои волосы, это вам скажу задача не из легких. Когда с волосами было покончено, она, нежно почти не касаясь моего тела начала смывать грязь.

Затем завернула меня в полотенце и перенесла в комнату на кровать

 — Отдыхай — сказала Хару, разворачиваясь в сторону двери. Я осознавая, что она собралась уходить, схватила ее за руку. Слезы вновь покатились у меня из глаз. Не уходи, пожалуйста, останься со мной, я, я, я. Я не смогу одна. Полотенце сползло с груди, мокрые волосы разметались по обнаженному телу.

Харука смотрела на меня как завороженная, потом присела на краю кровати и сказала:

 — Какая же ты плакса Принцесса.

 — Я запуталась, я ничего не понимаю, за что мне это все? — плача навзрыд мямлила я. Я ничего, никогда, никому плохого не сделала.

Подруга обняла меня, а потом поцеловала в губы. Я обвила ее шею руками.

 — Ты так просто сдаешься? — удивилась Хару.

 — Заткнись и поцелуй меня еще разок! — ответила я, не желая сейчас слышать ничего.

В темноте раздалось громкое, смачное чмоканье. Молния разрезала небо на пополам, оповещая о начале новой бури, двумя секундами спустя громкий раскат грома заставил дребезжать стекла.

 — Я не знаю что делать, — виновато — стеснительно призналась я.

 — Поддайся волне... — ответила та, от чьего лица сейчас остались лишь губы и глаза.

Я улыбнулась ей в ответ, и потянулась, чтобы поцеловать, она навалилась на меня, приковывая к кровати. От ее ласк у меня перехватывало дыхание, она покрывала поцелуями мое тело, ни один миллиметр не остался без внимания горячих, влажных губ и языка. Расстегивая ее рубашку, я осмелилась поцеловать ее грудь и поиграть языком с ее затвердевшими сосками, проводя острыми ноготками вдоль ее позвоночника. Позже я оседлав Хару повалила ее на спину целуя ее грудь я спускалась ниже и принялась освобождать ее от бремени легких летних брюк и голубых в белую полоску трусиков — шортиков. Когда ниши тела соприкасались, я ощущала как возбуждение волна за волной прокатывается где-то внутри меня.

 — Ты отлично справляешься для первого раза принцесса — сказала Хару с придыханием.

 — У меня отличный учитель, — лукаво посмотрев ей в глаза, ответила я.

Тут она резко перекатила меня и грубо говоря, поставила меня раком. Одной рукой она ласкала мою грудь, вторая поглаживала мой бутончик. Губы и язык тем временем ласкали шею. Манипуляции, которые она проводила со мной, доводили меня почти до бессознательного состояния. Стоны сладострастия то и дело вырывались из моего горла.

 — Ляг на спину, кролик, сейчас я научу тебя кое — чему.

Перевернувшись на спину, я попала в плен, она привязала меня в спинке кровати моим же шифоновым шарфом.

 — Что ты делаешь, любимая? — спросила я удивленно.

 — Я никогда и ничего не забываю — коротко ответила та, сорвалась с места, выбежала на кухню и вернулась спустя несколько секунд с чем то хищно поблескивающем в ее руке, при очередной вспышке молнии.

Нож, пронеслось у меня в голове, что она собирается с ним делать.

Тем временем Хару подошла к кровати и села не меня верхом и начала играть с ножом. Холодная сталь медленно скользила по моему разгоряченному и возбужденному телу.

 — Я отомщу тебе за все три года вожделения, за все твои невинные фразочки, улыбки и взгляды, устремленные ко мне и дарующие такую хрупкую надежду. Ты ответишь мне за все, — грубо хватая за горло, сказала она.

Сама не знаю почему, но это меня не испугало, а наоборот возбудило еще больше.

 — Накажи меня — невинно сказала я. За, что получила оплеуху. У какие мы жестокие...

Она резко наклонилась и поцеловав укусила за губу.

 — Твои муки будут бесконечны, конфетка! — облизываясь в темноте, прошептала «насильница».

Спустя какую-то секунду тело пронзил электрический разряд. Губы Хару впились в мое возбужденное, промокшее лоно.

 — АХ! — неистово крикнула я в полный голос, не в силах сдержаться.

Она, то ласкала языком, то покусывала мой бутончик, затем принялась поглаживать его пальцами постепенно ускоряя темп. Я двигала бедрами ей в такт, постепенно поднимая таз выше, на встречу ее губам. Другой рукой, тем временем, Харука производила те же манипуляции со своей горящей огнем киской. Прочувствовав состояние подруги, не желая оставаться в долгу, я сказала:

 — Харука–сама, так не честно, я то же хочу попробовать тебя на вкус.

Она подняла голову вверх, благодаря очередной вспышке молнии, смогла разглядеть удивление, написанное на ее лице. Далее последовало освобождение моих слегка затекших рук.

Без слов уложила подругу на постель... я упивалась пьянящим вкусом ее губ, зарывалась в шелковистые волосы, целовала шею, игралась языком с мочкой уха... Господи, какое это было удовольствие, когда наши груди соприкасались. Меня дурманил запах ее духов, заставлял полностью терять голову, всецело отдаваясь страсти.

Наконец она уже практически умоляла меня прекратить, дыхание было совсем тяжелым, тело готово умереть от сладостной пытки, а дух перейти в нирвану. Наконец переместившись в низ я буквально целовалась в засос с влажной щелкой подруги, буравила ее языком, проникала пальцами. Коротко стриженная, больше не могла кричать, теперь лежала, тихонечко всхлипывая от наслаждения. Я не торопилась, знания возникали в голове сами собой как отголос настоящей меня, сейчас потерянной. Я знала, что нужно делать, но не могла мотивировать. В целом это не хотелось. Была она и я. Остальной мир не существовал, сжавшись до размеров моей маленькой квартирки. Нет! Еще меньше! Буквально обволакивая стены, пол и потолок комнатки с маленьким столиком, парой стульев, кровати, коротко стриженной светловолосой богини и меня, верной жрицей ее культа.

Говорят вначале, было слово, не верьте этой ереси! Вначале было чувство, и имени ей нет. Люди придумали плоское и безжизненное понятие, которым попытались его описать. «Любовь»... не возможно описать истинную красоту радуги, не возможно описать радость новой жизни, нет слов для покоя пустыни. Также не возможно описать всю полноту и глубину того чувства, что было в начале начал.

 — Стой я хочу что бы мы дошли до него одновременно, ляг на бок! — сказала я командным тоном не терпящим возражений..

Харука легла на левый бок, я подняла ее правую ногу и закинула себе на правое плече и согнув ноги в коленях приблизилась ближе к ней, так чтобы наши пещерки соприкасались, мы начали поступательные движения бедрами постепенно набирая темп.

Спустя несколько минут или часов, а может и веков мы с Хару издали вопль оповещавший вселенную о том, что мы находимся на пике своей чувственности, наши тела содрогались, из горла вырывались уже не крики и стоны, а хрипы. Я поняла, что мы одновременно достигли своего апогея, это был оргазм. «Так вот как мы выглядим в этот момент», пронеслось у меня в голове глядя на любовницу, возможно, завтра я об этом пожалею».

Харука выгнулась дугой, простонала и резко обмякла, от ее кожи исходило легкое свечение, глаза лихорадочно блестели. Она была прекрасна. Мы одновременно перенеслись в некий далекий мир, где не было ничего и было все, и одновременно возвращались обратно, медленно, с каждым новым ударом сердец, которые сейчас бились одновременно, возвращаясь из него нереального мистического мира в банальную картину повседневности.