Мне нравится, когда Елена приходит к нам домой в отсутствие Стефана. Вот и сейчас я слышу стук каблучков по мощёной дорожке, ведущей к дому, и довольно усмехаюсь. Шаги стихают — Елена останавливается у двери и подносит руку к звонку, но в последний миг отдёргивает её и снова в нерешительности замирает. Она рассчитывает на то, что сейчас Стефан выйдет к ней сам. Елена меня побаивается и недолюбливает, и хочет, чтобы мой брат встретил ее первым, чтобы избежать общения со мной. Меня раздражает её страх. Нет, я, конечно, понимаю, что она знает, что я за свою жизнь совершил сотни убийств, но, тем не менее, мне не хочется этим оправдывать её неприязнь. Она встречается со Стефаном, значит, она вынуждена терпеть и меня. Можно было уже и привыкнуть к моему присутствию, а не строить из себя напуганную малолетку. Тихонько подхожу к двери и останавливаюсь. Елена громко дышит, пытаясь успокоиться, и через несколько секунд ей это удаётся. Тишину нарушает стук кольца о деревянную поверхность, и я в ту же секунду распахиваю дверь, а моё лицо расплывается в приветливой улыбке. Елена, кажется, хочет сказать какую-нибудь колкость, но быстро, берёт себя в руки и смущённо выдавливает:
 — Привет, Деймон. Стефан дома?
Хотя мне кажется, что на языке у неё вертятся совсем другие слова; к примеру, она хочет сказать, чтобы я сгинул в неизвестном направлении.
 — Стефан пошёл проведывать белочек, но, так и быть, я готов заменить его, — по-моему, я позволяю себе больше, чем положено по отношению к девушке брата. Знаю, что это неправильно, но мне нравиться раздражать Елену. Чёрт возьми, мне нравится сама Елена, сколько бы я не отрицал это!
 — Деймон, прекрати, — отмахивается девушка.
Интересно, она действительно такая зануда или ей просто нравится выводить меня из себя?
Закатываю глаза и, сделав жест рукой, приглашаю Елену войти. Она недовольно смотрит на меня, но, всё же, снимает плащ и кладёт его на комод. Мы проходим в гостиную, и я сажусь на диван, Елена следует моему примеру. На столике мой недопитый виски и шоколад. Я люблю заедать алкоголь чем-то сладким. Елена сидит в углу, максимально отодвинувшись от меня и изо всех сил вцепившись себе в коленки. Неужели она думает, что я собираюсь её насиловать? Больно надо, у неё определённо паранойя. Мне даже становится немного обидно, что Елена считает меня такой сволочью.
Наклоняюсь, чтобы взять со стола бокал, чувствуя, что Елена неотрывно следит за мной взглядом.
 — Будешь? — я протягиваю ей напиток, но она отрицательно качает головой. — Как хочешь.
Я снизываю плечами и делаю большой глоток. То ли мне кажется, то ли Елена действительно немного расслабилась, позволив себе откинуться на спинку дивана.
 — Угощайся, — я киваю на шоколад и закидываю ноги на стол. К моему удивлению, Елена протягивает руку и достаёт из вазочки одну продолговатую плитку и произносит:
 — Спасибо.
Кажется, девушка уже пришла в себя, но когда она сдирает обёртку с шоколада, я вижу, как дрожат её руки. Елена впивается идеально ровными зубами в шоколад, но уже через секунду морщится и с большим трудом проглатывает откушенный кусок. Она любит чёрный шоколад, а ей попался молочный. Я не привык отказывать себе в удовольствии, поэтому, в отличие от Елены, не могу терпеть горький шоколад, но молочный просто обожаю.
Я с интересом посматриваю на Елену и, протянув руку, беру первую попавшуюся шоколадную плитку. Многие говорят, что у меня красивая улыбка, поэтому, улыбаясь, я отламываю кусочек и грациозным движением отправляю его себе в рот. И морщусь так, как несколько секунд назад Елена — мне попался горький. Она уже взяла себя в руки и с улыбкой смотрит мне в лицо. Не ошибусь, если предположу, что её забавляет сложившаяся ситуация. А меня забавляет сама Елена — у неё красивая фигура, большие глаза, пухлые губы; а ещё меня не оставляет жгучее желание отомстить Стефану. Помнится, я сказал ему, что даже без своих вампирских умений смогу соблазнить Елену. Я обаятелен, красив и слушаю Тейлор Свифт, но на Елену это не действовало, и всякий раз она презрительно смотрела на меня, а то и вовсе давала пощёчину. Упрямая.
 — Поменяемся? — я протягиваю ей свою шоколадку, и она с недоумением смотрит на меня. — У меня горький, как ты любишь.
 — Хорошо, — Елена кивает, протягивая мне лакомство.
 — Ты первая, — я улыбаюсь и лукаво смотрю на неё. Она снова утвердительно кивает, и я подношу уже немного растаявшую плитку к её рту. Елена кусает, а я невесомо провожу пальцем по её верхней губе. Она мягкая и податливая. Она стремительно отодвигается и непонимающе смотрит мне в глаза:
 — Что ты делаешь, Деймон? Ты с ума сошёл? Скоро вернётся Стефан.
 — Тебя волнует мой брат? Никогда бы не подумал, что причиной твоего отказа служит только это.
 — Нет, не только это... Всё, что ты делаешь — неправильно. Стефан твой брат, а я его девушка. Ты не должен, Деймон...
 — Ты права, я никому ничего не должен, — я перебиваю Елену, так как она отходит от темы и снова ударяется в чтение нотаций. В такие моменты она похожа на Стефана. Кстати, о нем... Я отдал бы многое, чтобы братец увидел меня с ней в крайне недвусмысленной ситуации.
Поэтому я за секунду пересекаю разделяющее нас с Еленой расстояние и прижимаю её к стенке дивана.
 — Я буду кричать, Деймон, пусти, — она, как всегда, решительна. И упряма.
 — Не забывай, я могу сделать тебя податливой, — кажется, мой голос немного резок. Она высокомерно покачивает ожерельем с вербеной у меня перед носом и ухмыляется:
 — Ты бессилен, Деймон.
 — Да, я не могу внушить тебе что-то сейчас, но сорвать с тебя ожерелье мне не помешает никто.
 — Я думала, ты не такой ублюдок, — сейчас она уже кажется не такой уверенной.
Я беру её за подбородок, заставляя взглянуть себе в глаза:
 — Не делай глупостей, Елена.
Она сглатывает и едва заметно кивает, а я прикасаюсь к её губам, поначалу нежно, невесомо, а спустя несколько секунд — жадно и настойчиво. А Елена просто позволяет целовать себя, не отвечая и, одновременно, не мешая мне. Это выводит из себя, и я принимаю решение — во что бы то ни стало доставить ей удовольствие. На девушке юбка и я мысленно хвалю её за сообразительность. Наверняка, она одевалась так для Стефана.
Да какая, к чёрту, разница? Мы оба — Сальваторе. Подумаешь, имя другое.
На Елене тонкая батистовая рубашка, и я снимаю её в мгновение ока. Следом за рубашкой на пол слетает кремовый бюстгальтер и Елена делает слабую попытку отстраниться.
 — Тс-с-с, будь хорошей девочкой, — шепчу я, целуя её упругую грудь.
Мне больше по душе грубый, животный секс, но я задался целью сделать так, чтобы Елене было хорошо. Я целую и посасываю её соски и вскоре она, не помня себя, обхватывает мою шею руками и протяжно стонет. Её руки блуждают по моей спине, перемещаются на грудь и вдруг она уже расстёгивает мою рубашку, путаясь тонкими пальцами в пуговицах. Тогда я позволяю себе немного прикусить её за сосок, заставляя вскрикивать и извиваться подо мной. Я оставляю на её груди багровые подтёки, а она не перестаёт шептать моё имя.
Елена верная и рассудительная. Она любит горький шоколад и книги. А я люблю удовольствие и красивых девушек, поэтому на несколько мгновений отстраняюсь от Елены, чтобы положить её на диван. Ещё раз мысленно хвалю её за то, что она догадалась надеть юбку и провожу рукой по внутренней стороне её бедер. От этого прикосновения Елена вздрагивает и выгибается, обхватывая мой торс ногами. Юбка задирается, обнажая длинные стройные ноги и кружевные трусики. Я медленно стягиваю их с неё и теряю голову. Все чувства смешиваются: мне хочется укусить Елену, войти в неё и, одновременно, почувствовать её на вкус. Я нагибаюсь к ней, кладу её ноги себе на плечи и провожу языком по нежным складочкам, раздвигая их и проникая внутрь. Она стонет и поддаёт ягодицами вперед. Елена изумительна на вкус. А ещё она, кажется, доведена до предела. Стоит мне только коснуться языком как она начинает дрожать, а после обессилено откидывается на диванную спинку.
 — Детка, я рад, что тебе нравится. Но это ещё не всё.
Она затуманенными глазами смотрит на меня, но всё же понемногу начинает приходить в себя:
 — Деймон, пожалуйста, не нужно... Пусть это останется между...
Я снова не даю ей договорить. Теперь я целую её властно, по-хозяйски сжимая грудь. Вновь забывшаяся Елена ерошит мои волосы и проводит языком по губам. В нос ударяет запах шоколада. Так и есть — смесь молока и какао растаяла у неё в руке. Я слизываю растаявший шоколад с руки Елены, своей рукой поглаживая её промежность. Ввожу внутрь сразу два пальца, и она выгибается, как струна, снова подбивает бёдрами, подстраиваясь под мой ритм.
 — Деймон, пожалуйста, я хочу тебя, — губами шепчет она, и на несколько секунд, мне кажется, что я ослышался.
 — Повтори, что ты сказала, Елена, — язвительно произношу я, но она не в том состоянии, чтобы разбирать мои интонации.
 — Я хочу чувствовать тебя там, — снова шепчет она и доверительно разводит ноги в стороны.
 — Ну, раз ты так просишь, — медленно произношу я, резко входя в неё и стремительно наращивая темп. Я люблю быть главным и сверху, поэтому очень скоро желания Елены перестают меня волновать. Я вхожу в неё до предела, до синяков на коже сжимаю её ягодицы и мне плевать, как она объяснит причину их появления Стефану.
Елена на взводе. Поэтому нескольких интенсивных движений ей хватает, чтобы кончить.
 — Деймон, — произносит она одними губами и, вскидывая руку, чтобы дотронуться к моему лицу, невольно касается члена. Этого было достаточно, чтобы я кончил. Несколько минут мы, тяжело дыша, лежим на кровати, но потом Елена быстро вскакивает и испуганно спрашивает:
 — Где Стефан?
 — Понятия не имею, — я безразлично пожимаю плечами, но Елена уже меня не слушает. Она поднимает с пола измятую рубашку и, одев, принимается застёгивать её. Но руки дрожат, и Елена то и дело сбивается. Я поднимаюсь с дивана и нарочито медленно (скорей даже лениво) подхожу к ней.
 — Помочь? — она раздражённо смотрит на меня. — Кстати, ты забыла об одной весьма существенной детали.
 — Какой? — она смотрит на меня едва ли не с вызовом. Я нагибаюсь и поднимаю лежащий под столом бюстгальтер:
 — Этой.
Она поворачивается ко мне спиной (чего я там не видел?) и застёгивает его. Опять надевает рубашку и только её руки касаются первой пуговицы, я оказываюсь рядом:
 — И всё-таки я помогу, — она опускает руки и с укором смотрит на меня. Я наклоняюсь, чтобы поцеловать её, но Елена отвешивает мне пощёчину (мне кажется, или она действительно садистка?) и раздражённо садится на диван. Я поднимаю невесть как оказавшиеся на комоде трусики и бросаю их Елене:
 — Это ты тоже забыла.
Она зло смотрит на меня, но белье всё же одевает. Я застёгиваю свою рубашку, брюки и сажусь рядом с ней. Готов поспорить, она считает меня чудовищем и ублюдком. Может, даже собирается рассказать обо всём Стефану, но первое, что она должна сделать — это вскочить и убежать. Но, к моему удивлению, она закидывает ноги на стол (совсем, как я) и тянется за шоколадкой. Я делаю то же самое.
Пока фольга шуршит под её непослушными пальцами, я рассматриваю Елену.
У меня красивые ресницы, а у неё глубокие глаза, мы чертовски подходим друг другу, правда?
Она откусывает кусочек и морщится. Я ухмыляюсь и раскрываю свою. Чёрт, опять горький. Теперь уже Елена смотрит на меня, улыбаясь, и подносит свою шоколадку к моим губам, невольно касаясь их:
 — Поменяемся?