Сегодня был просто хороший день. Я выспался, купил себе кофе вместе с любимой булочкой. На улице мягко светило солнце. Весна. Мне предстояли пары в университете.

Кстати, мне 24 года, я учитель русской литературы, и я чертовски люблю свою работу. Я хороший парень. У меня короткие пепельные волосы и голубые глаза.

Я провёл пары, прогулялся, купил себе продукты для ужина и отправился домой. Было уже шесть вечера. День пролетел незаметно. И вот я уже нарядился в фартук, и начал резать фрукты для салата. Они были спелые, нежные и я не заметил, как немного отвлекся на эротические мысли.

— Черт, мне пора заняться сексом. Я уже, как извращенец, с фруктами забавляюсь.

Пока я размышлял, раздался звонок телефона. Я ответил, и голос на том конце сказал, что мне нужно приехать в милицию — нашли мою семью. Мягко говоря, я был в шоке.

Моя младшая сестра и мать исчезли уже n лет назад. Отец взял на себя мое воспитание и хорошо с этим справился. Мы пережили потерю вместе. Не так давно он скончался.

Я немного посидел, подумал, а потом просто отправился в участок. В голове была пустота, что-то вроде онемения.

Когда я приехал, было уже восемь вечера. Полицейский помог заполнить мне всякие бумажки и доложил всё, как есть. Мать, вследствие своей психической болезни, заперла дочь и воспитывала её в очень отдалённом месте, где девочка не смогла бы связаться с цивилизацией. Потом, когда мать скончалась на нервной почве, девочке пришлось пойти в город, за неимением еды. Там её нашли и вот сегодня привезли сюда, в участок. Идти девчонке некуда, ей уже 19, поэтому пытались связаться с единственным родственником — мной.

Её привели ко мне. Невысокая, ростом примерно 165 сантиметров. Волосы цвета кофе с молоком, карие глаза, светлая кожа. Красивая девушка, выглядевшая чуть младше своих лет из-за курносого носа и неярких веснушек. Она совсем не напоминала ту 4-летнюю маленькую девчушку, которой была моя сестра. Я не почувствовал к ней родства, только нежность.

— Привет. Меня зовут Влад. Я твой брат. — сморозил я.

Она смотрела на меня так наивно и беззащитно. Хотелось обнять её, согреть, но я боялся, что она испугается.

— Маша, ты согласишься пожить у меня какое-то время, пока мы не решим, что делать дальше?

Она кивнула в знак согласия. Я усадил её в машину и отвёз домой. Она была потеряна и напугана. В первую очередь я её накормил. Потом показал, где она может расположиться, сделал какао, понёс ей в постель. Когда я зашёл, она стояла ко мне спиной голая. Я поставил кружку и быстро накинул на неё свой халат, висевший на двери.

— Извини пожалуйста, я не подумал постучаться.

Она непонимающе стала стягивать халат, медленно одевать пижаму.

— Ничего. Спасибо большое, что приютил меня.

Я был в шоке. Скрывая своё удивление, я быстро ушёл. Ночью я долго лежал и думал, что это было. И о том, какая она красивая, нежная, её чарующий запах. Всё закончилось на том, что у меня встал.

Утром я варил кофе, когда она вошла я химичил со всякими пряностями, был погружён в дело.

— Как спала? Как себя чувствуешь?

Она тихо зевнула.

— Хорошо. Спасибо. А можно мне тоже кофейку?

Я почувствовал в её голосе спокойствие. Я улыбаясь, повернулся (хотел ответить), но не издав не звука отвернулся. Черт, она была голая. Она сидела позади меня просто полностью голая. Всё, о чём я мог думать это её грудь. Она была такая нежная, небольшая и не маленькая, с розовыми невинными сосочками. Мне захотелось облизать её всю. Я почувствовал сильный жар внизу живота. Где её пижама, что за странное поведение?

Так прошло несколько месяцев, она освоилась и потихоньку начинала вести себя, как нормальный человек. В интернете сидеть я ей не давал и везде её опекал, ведь всё, что есть во взрослом мире может её травмировать, если неправильно это преподнести. Эта девчонка понятия не имела, что такое секс и противоположный пол. Моя уверенность в знаниях физиологии немного пошатнулась. Я решил, пусть всё будет в своё время и стал сам плавно её просвещать.

Была уже осень. Я проснулся от того, что мне стало прохладно. И правильно, ведь мои трусы были на коленях, одеяло на полу, дверь в комнату нараспашку, и лунатизмом я не страдал. Я сразу понял, что Маша содрала с меня трусы, чтобы посмотреть, как же я от нее отличаюсь. Меня это немного возбудило, но трусы я одел и пошёл к ней в комнату, сел на край кровати, нежно погладив её по плечу. Она повернулась ко мне, видно было, что не спала.

— Привет. У тебя всё хорошо? — тихо спросил я.

Она потерла глазки, такая нежная в приглушенном свете уличных фонарей. Молча смотря на меня, она немного съежилась. Я стал слегка строже.

— Что, теперь боишься меня? Ты зачем это сделала? — с легкой строгостью прошептал я.

Она молчала, смотря на меня так наивно и по-детски. Мне захотелось её наказать. Я знал, что под одеялом у неё, как всегда, ничего не было. Я ласково повторил свои вопросы.

— Я больше не буду так делать. Прости меня, пожалуйста.

Я нежно чмокнул ее в щечку, подумав, что на сегодня с нее хватит.

В эту ночь я дрочил как никогда, уж простите за откровенность.

Прошла неделя. Всё было тихо, за исключением того, что у меня появились мозоли на руках

От неистовой мастурбации.

За время её пребывания в моём доме мы сблизились, только вот я никак не мог назвать это родственной связью. А она вообще была моей сестрой?

Я сидел в кресле, укрывшись пледом, читал книгу. Тут она зашла и нагло залезла ко мне. На ней было домашнее платье чуть выше колена. Прижавшись к моей груди она посмотрела на меня и нежно чмокнула в щеку, потом в шею, а потом в губы. Её поцелуи были так наивны и игривы. Я даже не успел согласиться и заулыбался. Она продолжала чмокать меня. Я остановил её, рукой нежно взял за шею и впился в губы. Они были такие пухлые, пахли девичьей пряностью, горячие и сочные. Мы посмотрели друг на друга. Она легла мне на грудь. Я читал книгу, обнимая её. Ну она конечно начала ерзать...

— Что у тебя там такое в кармане, убери, а то неудобно так лежать.

— Ну конечно, куда я уберу мой член!!! Надеюсь она не сможет сопоставить то, что видела и то, что чувствует. — истерично подумал я.

Мои щеки залил румянец.

Я резко встал, ссылаясь на то, что мне надо непонятно что взять, сделать. Мне, в общем, очень надо. Я убежал в туалет, как 18-летний мальчишка. Просидел там минут 15, думая о самой противной мерзости. Эрекция вроде прошла.

Я вышел с неприятным ощущением отсутствия разрядки, стараясь не думать о сестрёнке.

Она сидела и уже вся съехала на сиденье кресла, откинув ноги на подлокотник, читала книгу.

Я выпал в осадок, и 15 минут были потрачены зря. Я просто остолбенел в дверях. Её нежные трусики были полностью видны и облегали нежную писю, о которой я только и мечтал. Её попка казалось такой твердой и сладкой, и я уже не мог думать ни о чём.

Я успел надеть джинсы из толстой джинсовой ткани, чтобы если что её не испугать.

Сел на диван и просто пытался ровно дышать, чтобы не кончить в штаны и, главное, не смотреть на неё. Моя ширинка уже начала трещать по швам, между ног был огромный ком, который я старательно прикрывал. Зачем я вообще сидел там и мучился? Ну, тогда додуматься до чего-то дельного я уже не мог.

Она убрала книгу и начала канючить.

— А может ты отнесешь меня в комнату, мне так лень вставать, а я хочу спать...

Конечно, я согласился, ведь я хотел её целовать, ласкать и трахнуть, просто безумно хотел её трахнуть. Я взял её на руки и отнес в постель. Она развалилась, как довольный львёнок. Во мне было столько нежности. Я начал её щекотать, она мило хихикала и извивалась. Потом она схватила меня за руки и потянула на себя, в итоге она на меня залезла (Чёрт, у меня просто железная воля).

— Почему ты дома в джинсах ходишь? Они такие грубые, сними их, Владик.

Она начала нежно тереться

носом о мой и чмокать мою шею, не даваясь в ответ. Потом она резко схватила за джинсы, чтобы их снять.

— Не надо. Понимаешь, там то, что тебе не нужно видеть, солнышко, — сказал я, схватив её за руки.

Она заулыбалась.

— Хочется, значит нужно.

Она начала осторожно вырываться, канючить и прыгать на мне в знак протеста.

Она где жила? В какой глуши? Она совсем не понимает, что происходит? Я просто ахринел. Мне казалось я сейчас взвою.

Я сильно схватил её за руки.

— А, ну ка прекрати, я сказал. Иначе сейчас получишь. — я разозлился.

Она испуганно посмотрела на меня своими большими карими глазами. Я отпустил её руки. Она залезла по одеяло и выпихнула меня ногами с кровати. Я в возмущении встал.

— Я не понял.

— Уйди.

— Ну прости пожалуйста, я погорячился.

Её страх слегка охладил мой пыл.

Она повернулась, видно было что обиделась. Я хотел её, но не разрешал себе.

Я схватил её ногу и начал щекотать. Она быстро переменилась и начала смеяться во весь голос, вырываться. Я отпустил. Она подлезла ко мне близко, присев рядом, но лёжа в постели.

— Ну покажи. — тихо и осторожно сказала она.

Я заулыбался.

— И что мне за это будет?

Она покраснела.

— А я тебе своё покажу.

Я боялся её испугать, навредить.

— Ты первая.

Она с легкостью стянула платье и осталась в трусиках. Она спокойно периодически так ходила и знала, что я неадекватно реагирую.

Я, скрывая счастье, возмущенно посмотрел.

— То есть ты мне верх, а я низ. Нечестно, я тоже хочу посмотреть, что у тебя в трусиках.

Моё лицо приобрело шутливое лисье выражение, и я полез к ней. Она для вида сопротивлялась, держала свои трусы и пищала. В итоге я их содрал.

— И что тут у нас? Показывай.

Она робко слегка раздвинула ножки.

У неё были пухлые половые губки. И всё такое невинное, розовое, манящее. Я понимал, что она была девственница, но не представлял, насколько у нее там всё красиво. Совсем узенькую дырочку обвивала розовая маленькая каемочка, и пуговка сверху слегка выглядывала, совсем не тронутая... Пися была очень мокрая и мою руку обдавало жаром промежности. Животные инстинкты проснулись во мне. Я захотел выебать её, как пещерный человек.

Она сдвинула ножки, когда я хотел прикоснуться к ней.

— Твоя очередь

Я погладил её по щеке.

— А ты точно не испугаешься, Машунь?

Я начал расстегивать штаны. Она испугалась, но очень старалась это скрыть. Ей было интересно.

Я снял джинсы, присел рядом с ней и снял трусы. Мой член стоял колом, готовый взорваться. Вены на нём вздулись.

— Когда я ночью стягивала с тебя трусы, он не казался таким огромным.

Она осторожно взяла его в ручку, погладила как котёнка. Мы вместе сидели на кровати, и она просто не понимала, что это у меня между ног.

— А что ты с ним делаешь и почему он так увеличивается?

— Это чтобы я мог сделать тебе приятно. Хочешь покажу?

Она недоверчиво кивнула в знак согласия.

Я осторожно принялся целовать её губы, стараясь отвлечь и нежно прикоснулся к её нежной писе. Она вздрогнула, но потом расслабилась и слегка раздвинула ножки. Мои пальцы проникли меж половых губ. Я осторожно начал гладить её клитор и немного дырочку. Всё было до безумия нежное, я боялся, что могу неосторожным движением поранить её. Она почти сразу начала дышать глубоко и прерывисто, начала жалобно постанывать и уперлась мне рукой в грудь. Ей сложно было вытерпеть такие ощущения. Я не поддавался и начал целовать её шею, а потом спустился к груди. Я нежно взял её сосочек в рот и облизал язычком. Она выгнулась, я держал её руку, что упиралась мне в грудь и слегка надавил, Маша легла на кровать под моим весом. Её кудри рассыпались по подушке. Я начал нежно кусать ее нежный сосочек и нежно пальчиком начал больше проникать в дырочку, пока ни вошёл полностью и ни начал медленно двигать им. Она застонала, так жалобно, как котенок и сжалась от удивления там внутри, но я держал её, а она не хотела вырываться, лишь немного боялась. Я убрал пальчик из её писи и прижал её спиной к себе. Мой член коснулся её попки, и она напряглась. Я неожиданно для неё нежно начал гладить ее писю головкой своего члена. Она застонала и задрожала.

— Ты что хочешь засунуть его туда?

Я заулыбался.

— А ты примешь меня в гости?

Она начала осторожно вырываться, начала отпихивать меня рукой внизу живота.

— Ну не надо.

Я чувствовал — она очень хотела. Я схватил обе ее руки и крепко прижал ее тело к себе, она заерзала. Я нежно чмокнул ее в шейку и начал слегка нажимать головкой на дырочку

— Расслабь писю котенок и больно не будет.

Я сильно надавил, и головка вошла. Она жалобно застонала и задышала. Ее грудь резко вздымалась.

— Ай мне больно прекрати он просто огромный он не войдет!

Я медленно игрался головкой в ее писе, входя и выходя совсем немного.

— Малыш, это только головка, всё хорошо.

Я целовал ее шею и мял попку.

— Тише, расслабься, поверь мне.

Я замер, немного подождал, и она расслабилась.

Я схватил ее за бедро и плавно, но быстро ввел свой член. Мне было немного больно. Её пися слишком узкая. Она осторожно вырывалась, чтобы он не двигался в ней, пыталась кусать руку, которая держала ее руки и канючила:

— Ну пожалуйста, убери, мне больно.

Я гладил ее.

— Маленькая моя, сейчас всё пройдёт, тебе станет очень хорошо. У тебя такая узенькая пися, нужно немного ее разработать, потерпи.

Я начал осторожно двигаться.

Она жалобно стонала, я почувствовал, что постепенно мышцы расслабились, ей было больно, но уже хорошо. (Эротические рассказы) Я до конца ввёл свой член, максимально насадив её и начал нежно трахать, разрабатывая её узенькую сладкую щелочку. Её каёмочка обнимала мой пенис и сильно его сжимала. Я трахал её сладкую писю еще минут двадцать, а потом она вдруг сильно сжала мой член и задрожала. Я от этого пришёл в экстаз. Но я не хотел ей навредить. Я почувствовал, что кончаю и вытащил член.

Она не вырывалась и не убежала, она лежала, вспотевшая, смотря на меня наивными глазами.

— Тебе было хоть немного хорошо?

— Не знаю, я такого не испытывала. Сначала было просто больно, а потом такие странные ощущения... особенно в конце.

Она не могла толком описать.

— У меня пися так болит, прямо горит...

Я спустился вниз, она немного боялась меня, будто я дикий зверь. Я осторожно начал целовать ее писю. Она привыкла, и я начал лизать ее, держа ноги. Она постанывала, такая беззащитная и сладкая. Её щелочка была вся красненькая и припухшая. Я очень нежно стал жалеть её своим язычком. А после я себя долго корил, что воспользовался ей... пока она не стала приставать, чтобы мы повторили.

Через пару месяцев мне позвонили из полиции. Оказалось, она не была моей сестрой. Но я её уже так полюбил... Я не сказал Маше об этом сразу. В итоге, она адаптировалась к миру, и мы уже не смогли расстаться.