Тренировка шла полным ходом. Мышцы изнывали от боли, ноги тряслись, словно ветки на ветру. Лицо заливало потом, но я сохраняла концентрацию. Единоборства, знаете ли, требуют постоянных и чрезмерных усилий. Усилий, от которых иногда хочется плакать. Но знаю: результат не заставит себя ждать, и уже окружающие с аппетитом присматриваются к моим упругим ягодицам, к моей загорелой нежной коже, не только мужчины, но и представительницы прекрасного пола. А что такого? Да, я хочу, чтобы меня обожали не только парни, жаждущие моего коварного взгляда, но и юные прелестницы, мои подруги и сверстницы, в том числе люди, на глазах ненавидящие меня, но в душе жаждущие целовать подушечки пальцев моих ног. В общем, я хочу быть желанна, и готова работать ради этого максимально упорно и каждый день.
Сейчас, отработав удары по мешку, сажусь на попу и пытаюсь восстановить измученное дыхание. Наш тренер — прекрасно скроенный юноша, лет двадцати пяти-шести, очень проворный и энергичный. Старается вести себя как джентльмен, делая девушкам поблажки, а зря, я ведь страстная поклонница такой мужской черты, как игривая нахальность. Не понимаю, почему некоторым представительницам прекрасного пола не нравится, когда парни проявляют настырность и любопытство, это же так возбуждает, черт возьми.
К сожалению, наш тренер мне не подходит. Я бы с удовольствием дала бы себя пощупать себя по разным местам, но он слишком честен, слишком хорошо воспитан. Он из тех, у кого, обычно говорят, есть «моральный стержень». С такими мне всегда тяжело общаться, потому что они никогда не стремятся пересечь черту, выйти за рамки образа «хорошего человека», их надо все время подталкивать. С другой стороны, такие парни часто оказываются прекрасными семьянинами, правда, мне всегда грустно оттого, что «моральный» стержень достается всего одной — а может быть ему лучше побывать в моем рту?
Наверняка у читателя возникнет мнение обо мне, как о «падшей женщине», но я бы предпочла назвать себя человеком с «запоздалой страстностью». На данный момент, в 32 года я, наконец, ощущаю себя свободной женщиной, не стесненной ни внутренними, ни внешними обстоятельствами.
Десять лет назад, когда я училась на третьем курсе в строительном институте, я жутко ненавидела каждый сантиметр своего тела, была замкнутой и необщительной. Целиком мое сознание занимала учеба, не потому что она мне особо нравилась, просто из-за чувства долга какого-то, что ли. Хоть я и стеснялась каждого встречного, свои поклонники все же у меня были, ведь природа, слава богу, не обделила меня: у меня было красивое, гибкое тело — сказывались также занятия по плаванию и гимнастике. Все же я упорно продолжала считать, что я неудачница и что мне в этом мире ничего не светит. Достигнув зрелости и покончив навсегда с этими мыслями, сегодня я из всех сил стараюсь помочь юным девам, которые, как я в свое время, пытаются съесть себя заживо из-за несбывшихся надежд и мечтаний. Я объясняю им, что мир и без завышенных ожиданий прекрасен, но прийти к такому пониманию вещей возможно только через самоуважение, через любовь к самому себе.
Тогда я боялась любить и себя, и других, но в один момент решилась и полюбила человека по имени Игорь, ставшего моим мужем. Тогда я поняла, что проявив волю, смогу держать судьбу в своих руках...
Тренер смачно хлопнул в ладоши и потребовал встать для начала новых упражнений. Парная работа. Работа на технику. Мне достается прекрасная молодая девушка, лет семнадцати-восемнадцати с русыми волосами и серыми глазами. Обожаю таких. Они пока еще не знают, насколько они красивы, но могут завести любого заснувшего в чулане старого пердуна одним лишь томным взглядом. Эти прелестные девы могут и скверный, и вредный характер, но ты их внутренне все равно прощаешь и любишь, постепенно подчиняясь их желаниям. Я немного им завидую, но перед их невинностью и непосредственностью мне очень тяжело устоять.
У моей напарницы заметна темное пятно пота меж ягодиц, спускающееся к промежности. Как мило. Вот бы попробовать все это на вкус. Нет, правда, мне очень нравится запах пота, особенно, гениталий. Я бы с безропотной покорностью расцеловала ее ямочки на ягодицах, — так аппетитно они выглядят, — лишь бы только попросила. Но грязные мысли разлетаются в сторону, словно надоедливая мушкара, когда начинается отработка ударов. Двойка, уклон, боковой в корпус и левой в голову. Работа идет интенсивно, тренер постоянно подгоняет, и напарница начинает уставать. Капли пота покрывают ее шею, она глотает воздух, ее футболка в районе груди уже вся промокла. От нее исходит жар, но она продолжает упражняться. Упорная. — мелькнула у меня в голове.
— Ты так стараешься, — говорю я.
— Вы тоже ничего, — задыхаясь, отвечает напарница.
— Давно ходишь?
— Нет, не очень, примерно полгода. А вы?
— Держи перчатки выше, любопытная, удар пропустишь, — улыбаюсь ей.
Шестиминутное упражнение заканчивается и мы обе плюхаемся на пол. Не женское это дело, знаете, кулаками в перчатках размахивать, но чего не сделаешь ради прекрасной формы, тем более когда с тобой занимаются такие неземные создания?
Устало озираясь по сторонам, замечаю выразительные карие глаза. Кудрявый мальчик, явно только что окончивший школу или оканчивающий ее, просто не может сомкнуть глаз, пристально следя за моим телом. Не могу определить, что его больше привлекает: грудь, бедра или же смазливое личико с прилипшей ко лбу челкой. Боже, как я обожаю это внимание к своей персоне. Пусть смотрит, пусть наслаждается. Хотя хорошего понемногу — и я, как настоящая злодейка, напускаю строгий вид, нарушая сиюминутное удовольствие, после чего мальчуган испуганно краснеет и отворачивается.
— Вы спортсменка? — меж тем доносится мягкий голос девушки. — Вы, как бы это сказать?
— Занимаюсь спортом профессионально? Вовсе нет, просто поддерживаю форму и люблю тяжелые испытания.
— Вы прекрасно выглядите, очень.
Ага, «для старухи», — думаю у себя в голове. Мне не очень нравится, когда ко мне обращаются на «Вы». Терпеть не могу официоз, поэтому в общении сразу стараюсь перейти на неформальный рельсы.
— Большое спасибо, но, пожалуйста, обращайся лучше на ты. Кстати... Оля, — протягиваю девушке свою руку, — а тебя?
— Вера — миловидные розовеющие девичьи губки расплылись в жизнерадостной улыбке.
Хлоп! Тренер снова требует всех встать. Начинается самое нелюбимое: задания на физику, а именно ненавистные мне отжимания, приседания, кузнечики, выпрыгивания, скручивания, и другие муки Ада, без которых не построишь развитое, выносливое тело.
В детстве, отец заставлял нас с братом вставать в пол седьмого утра и делать зарядку. Папа всегда строго следил за режимом, и строго требовал этого и от нас, благодаря чему во мне с тех пор твердо засела внутренняя дисциплина. Слезая с постели ранним утром, я всегда думала, что пропустив зарядку, я уже точно ничего не успею сделать за день. Нередко становиться просто физически тяжело, если чувствую, что мой режим нарушен.
Без пяти восемь. Тренер поздравляет нас с успешной тренировкой. Жмем друг другу руки и идем принимать душ. В раздевалке оказываемся только мы с Верой, на третью женщину, хоть и весьма хорошенькую, я не обращаю внимания. Не желая спугнуть девчонку, я наблюдаю за ее телом только в те моменты, когда она оборачивается ко мне спиной.
Однозначно, русская красавица. Русые волосы средней длины сползают по спине вниз, к ягодицам, слега полноватым, мягкого белесого-розоватого цвета. Мне хочется их нежно помять. Такая попка — идеальное предложение для парней, но ведь я тоже чуть-чуть парень, не забывайте.
— Вера, ты заканчиваешь школу или уже учишься в институте? — меня так и тянет с ней поговорить.
— Кто? Я? Заканчиваю школу и только буду поступать, не знаю даже...
— Что не «знаешь»?
— Ну, не знаю, куда податься...
— А что тебе в школе больше нравилось, Вера?
— Математика, геометрия, физика, наверное. Все остальное — как-то ни о чем у меня.
— А иностранный как?
— Никак.
Девушка с математическим складом ума — редкое явление в наши дни! Как это все необычно, и я еще больше пропитываюсь симпатией к этой скромной особе. Еще меня поразило ее абсолютное спокойствие, отсутствие паники, как будто все в ее жизни идет по заранее определенному плану.
— А хобби у тебя есть? Увлекаешься чем-нибудь в свободное от учебы время?
— В основном, рисованием, и еще чтением, знаете, манги. — задумчиво рассуждает она.
Хм, можно зацепиться за творческие жилку.
— Рисованием, говоришь, а что ты рисуешь-то? Извини за допрос, просто жутко интересно.
— Ха, да неужели. Да так, фантазии свои рисую, Художку я три года посещала, потом надоело — бросила.
— Ну, это ты зря. Хотя чего жалеть, успеешь еще, главное не бросай то, что любишь...
— Да что Вы, то есть ты, так привязалась так к этому рисованию? В мире еще куча вещей есть.
— Есть, но лучше лишний раз не распаляться на всякую ерунду.
— Вы, или ты, мне не мама, чтобы такие советы давать, — ох уж эти юношеские капризы, видимо, родители уже прожужжали ей все уши на этот счет.
— Извини, не хотела тебя тревожить. Больная тема, я так понимаю. В девятнадцать я чувствовала себя так же, сплошной стресс и все такое.
— Ну, мне только восемнадцать, — смущенно заявляет она.
Мы с Верой стоим обнаженными и болтаем еще минут пять-шесть. От души смеемся. Просто семейная идиллия! Вера ниже меня ростом примерно на пол головы (мой рост — 176 см). Сильно нравятся ее груди второго размера, или же чуть больше. Естественно, хочется прильнуть к ним губами, целовать их, покусывать уже оформившееся сосочки, но боюсь юное создание не проникнется моим спонтанным порывом страсти. Не могу же я и впрямь накинуться на нее, как какая-нибудь тигрица!
Тем не менее, продолжаю разглядывать Веру, пока та погружена в собственный монолог. У нее нежный голос, но с мелькающими басовыми нотками. В общем, прелесть, а не человек.
Я воображаю себя вольной художницей, а ее своим верным эпигоном. На дворе 19 век. Желая сделать наброски дикого леса недалеко от нашей усадьбы, мы устремились на высокий холм, попросив нас не тревожить. Мы одни, сами по себе с искусством. После нескольких попыток, Вера задумчиво подходит ко мне: «У меня не получается» — после чего лицо ее грустнеет.
«Ну, ну, не переживай, дай посмотреть что у тебя там» Я подсаживаю ее на колени и обнимаю за талию. Прижимаю к себе, а она тепленькая такая и вкусно пахнет, абрикосами.
Вместе разбираю недочеты эскизов природы. За каждый недочет — кусаю Веру за мочку правого уха. Щеки последней розовеют, и становятся похожи на спелый фрукт, их целую редко, но крепко. Ее летнее платье легко просвечивается летним солнцем, очертания красивого девичьего тела пробуждают во мне плотскую жажду. Ее серые глаза отвечают мне озорными огоньками, наши губы невольно тянутся к друг другу...
— Оля! Ты собираешься или нет?
— Я, ой, конечно. Извини, — вижу, что Вера уже практически оделась, натягивая короткие белые носочки, в то время, как я стою как вкопанная в чем мать родила.
Вера забрасывает за спину рюкзак и кричит: «До встречи! Встретимся на следующей тренировке! Удачи!»
«Надеюсь, что встретимся. Обязательно встретимся» — мямлю, чуть ли не мычу. Когда закрывается дверь, сердце чуть ли не сжимается от утраты.
Господи, Оля, возьми себя в руки! Нельзя же так раскисать.
Фуф, и случается же такое!
II
Нужно привести мысли в порядок! Во-первых, это только фантазии, а они возникают естественно, спонтанно, поэтому мне незачем себя осуждать. Во-вторых, фантазии безобидны, ведь так? Чего бояться-то, я все держу под контролем. Но все же эти видения, стоит признаться, сделали свое дело — напомнили мне о юношеских годах, мечтаниях о романтической любви, гордо возвышающейся на плотскими утехами...
Так, все! Вернись в строй, ты же взрослый человек в конце концов. Кстати, об утехах — я знаю, что мне поможет. Сегодня суббота, то есть время шалить и наслаждаться ночной жизнью! Уложу Мишу (моего пятилетнего сына — да, у меня есть зайчик, ой, то есть, сын) и отправлюсь цеплять гуляющих «Дон Жуанов». Думаю, и Лана (моя восточноазиатская подруга) будет не против покататься со мной. Договорившись о встрече через полчаса, я принялась выбирать себе наряд. Моя сокровищница — шкаф-купе: надеть ли элегантное розовое платье с неприлично большим декольте, или же натянуть кожаные брюки Аlbа Mоdа, чтобы еще раз подчеркнуть свои прелести? Распустить ли волосы или затянуть их в конский хвостик? Будет ли байкерская куртка смотреться слишком вызывающе, а что подогнать снизу? Рваные джинсы?
В итоге останавливаюсь на широкой белой кофте, короткой джинсовых шортах и темных колготках. Осыпанные камнями туфли с высокими каблуками и с шерстяными гетрами эффектно завершали мою фантазию. Мои темные волосы зачесаны набок, и «закреплены» дорогим лаком.
Поцеловав спящего Мишу, тихонько прикрываю входную дверь и, обернувшись, испуганно попадаю в стальные объятия подруги. Лана, обладательница невообразимой казахской красоты, целует мои щеки и сжимает меня еще сильнее. «Я соскучилась» — говорит она звучным, немного мужским голосом.
Ее Порше мчится, разрезая тьму светом дальних фар, виляя, и жужжа, словно летящая возле уха пчела.
— Сегодня вечеринка в «Оазисе», собирает вроде как Тармашев — ее холодные раскосые глаза сконцентрированы на дороге, и я улавливаю в них искорку интриги.
— Тармашев? Хм, по поводу очередного успешного инвестиционного проекта?
— Наверно, в любом случае это встреча «на высшем уровне» — ее короткое стильное платье цвета глубокого аметиста смотрится очень эффектно на ее загорелом теле. Хищница.
— То есть, все будет скучно, в рамках приличий и обязательным употреблением непонятных слов. Вот Жопа!
— Ну, никто не заставляет нас ехать туда, просто предложение.
— «Анонимный клуб» был бы неплохим решением, — я твердо нацелена на получение удовольствия, а не на утомительные светские разговоры.
«Анонимный клуб» — место-эксклюзив для обеспеченных любителей секса без обязательств. Любителей секса всех жанров и возрастов. И главное — все анонимно, ведь все действо проходит в масках, этакий маскарад, где царит атмосфера языческих оргий и пьяного, кокаинового угара.
— Я не в настроении, — холодно отрицает Лана.
— Ну, знаешь, а я бы не прочь,
Через нескольких минут молчания, она возобновляет диалог:
— Знаешь, я устала быть одной, у меня никого нет.
— Ты, не одна, не надо говорить, у тебя есть по крайней мере я...
— Я не хочу больше холостяцкой жизни, мне нужна сильная мужская рука. — ее голос начинает дрожать.
— Лана, я тебя не брошу ты же знаешь.
— Спасибо.
Лане дался развод гораздо тяжелее, чем мне. У народов традиции и устои гораздо щепетильнее на этот счет, чем у нас, европейцев.
Я глажу ее по животу, прекрасному, плоскому животу, надо сказать, и наконец спрашиваю:
— И куда мы едем-то?
— Туда, где много мужчин, — Лана снова хищнически улыбается.
— Да? и кто у тебя на примете? — моя ладонь начинает гладить ее по внутренней стороне бедра. Загорелая кремовая кожа, как молочный шоколад.
— Аксаков, или по крайней мере Желтанов...
— Но они же все женаты, разве нет? — пальцы оказываются возле ее теплого лона, очень теплого, похоже она начинает заводиться. — Похоже, тебя уже ничего не останавливает.
— Я все понимаю, но попробовать всегда стоит. Аксаков и Желтанов — лучшие.
Что ж, сложно поспорить. Богатые, привлекательные, идеальные мужчины-интеллектуалы — что может быть лучше? Правда у таких типов мужчин есть один противное свойство — они любят сами устанавливать правила игры. Хотя мужчина вроде как именно таким и должен быть.
— Лана, ты так возбуждена, — пальчики слегка касаются горошинки клитора.
— Я все время думаю о мужчинах, они снятся мне в снах. Я скучаю по тем дням, когда обо мне заботились как о ребенке.
Целую ее плечо, не удерживаюсь, кусаю его, после чего на нем остается пурпурный след помады.
— Думаю, с твоей внешностью найти партнера не проблема. Расслабься, все хорошо.
Мы доезжаем до бара «Итальяно», что вызывает у меня недоумение.
— Я думала, мы едем в «Оазис»?
Лана резко оборачивается и целует меня в губы.
— Плевать я на него хотела, мне мужчина нужен и все, — О! такой зачин мне нравится — узнаю свою независимую принцессу Великой степи.
Бар смахивает скорее на античный амфитеатр, чем собственно на бар. Громоздкое трехэтажное здание, где каждый имеет выходит к небольшому бассейну с фонтаном во внутреннем дворе. Кругом расет разнообразная зелень: лилии, акации, банановые деревья, пальмы, благодаря чем нас окутывает пьянящий запах летней услады.
Мы направляемся сразу на третий этаж, там где обычно ошиваются «все сливки». порно рассказы Вообще-то попасть туда без специального приглашения нельзя, но Лана проявляет чудеса настойчивости.
— Слушайте, я заказывала столик на двоих!
— Но вас нет в списке! — испуганно ворошит бумаги консьерж.
— Какой список? Посмотри внимательно, Лана Миржанова, — говорит и открывает сумочку, причем ее взгляд не отрывается от лица консьержа.
— Я не могу найти, как вы сказали?
— Лана Миржанова, — протягивает пятьсот зеленых.
Консьерж задумчиво глядит на предложенные купюры. Видимо, они его не сильно удивляют.
— Вас нет в списке, я все просмотрел, вас точно там нет, и вашей подруги, скорее всего, тоже — гордо сообщает он нам.
Такие слова ожидаемо приводят Лану в ярость.
— Ладно, засранец, ты меня достал. Вот тебе двести сверху и моя подруга — делай с ней что хочешь в течении часа.
Что!? — у меня чуть челюсть не свалилась от неожиданного поворота вещей.
Консьерж тем не менее обдумывал предложение. Несомненно, оно ему понравилось.
— Черт меня побрал, проходите! Но в первый и последний раз — у нас тут приличное место, между прочим!
— Ну, разумеется! — спокойно отвечает подруга, нашедшая «удачное» решение.
— Что значит «разумеется»?
— Оля, не начинай, а? Мы же все решили.
— Что? Что решили? — я постепенно начинаю напоминать шизофреничку, разговаривающую сама с собой.
«Выберите дальний столик, хотя, — консьерж коварно посмотрел на мою грудь, — выберите какой пожелаете». Он кланяется и протягивает руку в сторону шумного зала: «Добро пожаловать! — Задерживает меня. — Ну, а вас, дорогая Оля, я попрошу остаться.»
— Благодарствую!
— Лана, ты не можешь так поступать, — умоляюще смотрю на свою подругу-предательницу.
— Уже поступила, встретимся через час, — не оборачиваясь, уходит моя последняя надежда.
Консьерж цепко держит меня за руки и уже вовсю любуется моим телом.
— Не волнуйтесь, вы в безопасности.
На вид ему лет сорок, крепкого телосложения, явно занимался или борьбой, или тяжелой атлетикой. У него очень интересная внешность, на вид он либо болгарин, либо молдаванин, либо на худой конец турк, либо смесь всех этих национальностей. Тем не менее, этот мужлан прекрасно и изящно говорит на русском языке.
— Да не бойтесь Вы, и... зовите меня Ирек. Полное имя Ирекбар Муртазиевич. Но можно просто Ирек, — торжественно заявляет он.
Я все еще в недоумении, ноги онемели, тело не слушается. Только поглаживания по спине широкой ладони возвращают меня на землю.
— Пожалуйста, вот сюда. — Ирек с непередаваемой грацией заталкивает меня в маленькую плохо освещенную комнатку, напоминающую кладовую. Кругом в ряд стоят бутылки с очистительными средствами и швабры. Сейчас, наденет на фартук и заставит мыть полы. В лучшем случае.
— Пожалуйста, устраиваетесь как дома, дорогая Оля, — скалит он мне, собака.
«Я не хочу», — жалостливо всхлипываю, безумно хочется плакать.
— Ну-ну, что вы, никто не хочет вас обидеть, все будет хорошо. Я обещаю.
Проходят самые медленные в моей жизни пятнадцать минут, пока я наконец не втягиваюсь и не начинаю получать удовольствие.
III
— Вот так, молодец, красавица! — глаза консьержа сжаты, он словно видит приятный сон.
Колени и икры по-немного начинают гудеть, но я упорно продолжаю свою работу. Существует тысячи техник минета, бывает агрессивная, бывает дразнящая, но мне по нутру, так скажем, постепенная: заключается она в том, чтобы не оставить ни одного места на «дружке и его окружении» без достойного поцелуя.
Медленно, встаете на колени, напротив, ширинки вашего партнера. Целует эту часть брюк, пытаясь втянуть себя запах члена. Благо у Ирека оказался достаточно приятный в этом плане «прибор»: аромат теплой кожи, как мне показалось, перемежался легким оттенком мужских духов. А что? Неплохая идея разнообразить привычный рацион — обожаю когда мужчины не боятся экспериментировать. Только я бы еще обтирала член дольками банана и яблок.
Я опускаю ширинку брюк и вижу серые трусы, которые также легко падают вниз в месте с брюками. Мягко начинаю прикасаться к ляжкам партнера, поглаживаю их, смотрю на реакцию члена — тот ворочится, но еще не встает. В ход идет ротик: влажные губы (чтобы вытравить панику, Ирек пару раз крепко и слюняво поцеловал меня) начинают медленно ласкать гладко выбритые яички партнера. Языком поглаживаю их вдоль и поперек, посасываю их по одному, иногда пытаясь пропихнуть в рот весь «пирожок» сразу.
Ах, как приятно, бл... ть, — наслаждается партнер.
Поднимаю глаза на член: он разбух, но недостаточно тверд. Нужно еще постараться. Губы сами тянуться к аппетитной головке. Языком провожу по темной щели верх-вниз и и наоборот. Целую ее в упор, и заглатываю головку целиком.
Ирек кладет ладони мне на голову и начинает водить меня по своему «дружку», словно игрушечным паровозиком по рельсам. Наконец, на языке ощущаются первые капли мужского семени, я проглатываю их как ни в чем не бывало. Еще чуть-чуть, и теплая влага заполняет мой рот до самых краев. Мужская рука все еще держит меня за голову, пока ее хозяин восстанавливает дыхание.
Липкая слизь приятна на вкус, даже очень, но долго ее держать я не могу, постепенно, капля за каплей, пропуская сладкую сперму себе в горло.
Ирек, довльно улыбнулся, видя как «достойно» обошлись с результатом его труда. Отдышавшись, он приподнял меня за руки и еще раз поцеловал.
— Ты золото... Просто настоящая принцесса, обожаю тебя!
Сильные руки его прошлись по моему телу, останавившись по ягодицам.
— А ты спортсменка, прекрасная форма, — резюмирует консьерж.
«Жеребец, мать его!» — мелькает у меня. Хотя я даже счастлива, ведь мне тоже хочется получить свою порцую оргазма.
Он снимает с меня шорты, сдирает трусики, бросает вниз свои штаны. С улыбкой злодея он хватает меня за талию и поворачивает меня спиной к себе. Удивляется моим округлостям — подарку, который ему достался так неожиданно.
— Ну что, начинаем, — бодро потирает руки радостный консьерж.
Могу смело заявить, что я не против анального секса. Мне нравится ощущать что-то инородное в своей попе, будто пальчик или игрушка (с этим я увлекалась вместе с Ланой), нравится терпеть, пока все это инородное и жлательно тепло медленно выходит наружу. Обожаю это чувство, но звучит, соглашусь, необычно. Другое тело, когда какой-то незнакомец пихает тебе в попку свой затвердевший ствол. Вот это уж точно удовольствие для смелых девочек.
Мой анус пронзает резкая боль, но я терплю. Ирек жестко держит мои ягодицы и словно натягивает попу на штык. Приятно, черт возьми. Ощущение тепла в прямой кишке — как это неромантично, и в то же время возбуждающе приятно.
Охи и ахи вырываются из горла: чертов консьерж ни на секунду не сбавляет темп. Работает как бык-производитель районного масштаба.
Положения меняются так же стремительно: то я стою раком, лицом вниз, а руки Ирека держат меня за волосы, то отсасываю, онанируя не то шваброй, не то щеткой. Мы целуемся,
но он продолжает массажировать мне анус своими мощными пальцами.
Ирек опускается на колени и начинает лобызать горячую кожу моих ягодиц. Последние ему очень уж полюбились.
— Милая, последний заход остался. Он самый главный.
— Хорошо, — сил нет, но что поделаешь-то?
Он кончает внутри, наполняя живительной влагой мой задний проход. Мы, обессиленные, словно подкошенные, падаем на пол.
— А тебя не накажут? — спрашиваю, отдышавшись. Только сейчас замечаю, как он хорош собой. Особенно эти огненные черные глаза.
— Кто накажет? Я здесь главный!
— Правда?
— Конечно! Это мой ресторан, просто люблю держать все под контролем.
Глажу его по широкой груди, заглядывая в глаза.
— Мне понравилось.
— Что, правда? — он счастлив, и я рада, что доставила ему такое удовольствие.
— Это был так грубо...
— Хм, я не хотел тебя обидеть...
— Нет-нет, мне нравиться, когда грубо. Даже очень. Обнимешь меня?
— Конечно, — начинаю ощущать себя маленькой девочкой в его объятиях.
Проходят минуты или секунды. Мне плевать, мне хорошо, я кайфую.
— А ты смелая, скажу тебе. Почему ты ни черта не сопротивлялась, когда я взял тебя?
— Я не смогла устоять, ты бы все равно меня добился в итоге.
— Я заметил тебя сразу, Оля, ты невероятно красива. Просто лежу у твоих ног перед.
Ирек поцеловал мой лоб. Никто так и никогда не поверил мне, что здесь, в баре, роскошный секс имел место, что состоялся данный диалог. Подруги надо мной все время подшутчивали, но когда я рассказала им эту историю, стали намекать, что мне нужно завязывать с алкоголем. Вот так правда и осталась нераскрытой темой.
Одевшись, выходим из кладовой на свежий воздух. Ирек поглаживает меня по попе и, улыбаясь, спокойно говорит: «Мне на работу пора».
Вот хитрый лис, только несколько минут назад он трепыхался как рабочая лошадь, а сейчас наскоро прилизанный, со холоднокровным видом готов принимать новых гостей.
— Сама понимаешь, работа такая. И еще, Оля, весь бар в твоем распоряжении, желаю приятно провести время.
Целую его в последний рази и ухожу, довольная.
Прям романтическая эпопея.
Лана уже сидит в компании двоих парней. На вид очень солидных, в костюмах Briоni и Stuаrt Hughеs. Один высокий, блондин, с выдающимся подбородком, лезет Лане под юбку, та как может отталкивает его руку.
— Привет всем! — сажусь на самый крайний стул, напротив краснолицей троицы. И сколько же они выпили уже?
Все обернулись в мою сторону.
— А ты уж вернулась? Господа, прошу представить мою любимую, самую лучшую подругу, — Олю!
— Здравствуйте, Оля. Меня зовут Максим, — блондин протягивает руку, которую он только что пытался просунуть под низ моей подруги.
— А я Артем, можно Тёма. Маленький и полненький брюнет с зарсошей щетиной. Жму обоим руки.
— Оля, тебя мы заждались. Где ты пропадала? И почему такая уставшая? Тебя что, насиловали в кустах где-то? — Ох, Лана, ты не представляешь, как ты права...
Какой же ответ выдумать, чтобы получилось максимально достойно и содержательно?
— Я была с консьержем. Он угостил выпивкой и покатал на своей тачке. Такие дела.
— Что-то я тебе не верю, ну да ладно, нам все равно уходить.
— Как? Уже? — всколыхнулись двое. — Почему так скоро?
— Потому что так надо! До свидания, ребятки!
Рты у двоих словно застыли, выражая одну гласную: «О». Я тоже пребывала в недоумении. Я-то ведь надеялась повеселиться, погулять, потанцевать, а тут внезапный облом. Я хорошо знала вздорный, капризный характер подруги, но все же не могла понять, куда она так вдруг заспешила.
— Пошли, пошли, — подталкивает меня Лана. — Нам действительно пора.
— Но почему так скоро? — вопрошаю ее. Оборачиваюсь и вижу, что двое мужчин очень расстроились, чуть ли не плачут, как кутята, потерявшие мамочку.
Лана подталкивает меня в спину до самого выхода.
— Да что случилось-то? — последняя попытка зацепиться за смысл всего происходящего.
— Скоро узнаешь. Садись за руль.
Продолжение следует...
