За ужином мы были немногословны, утомившись от любви. Перекидывались короткими фразами, подшучивали над пережитым, вспоминали нашу первую встречу в подъезде, выкрученную кем-то лампочку...

Анечка сидела голой попой на моих волосатых коленках вполоборота. Я кормил её с общей тарелки, как ребёнка. Гостья с удовольствием принимала игру, то сжав по детски губки уворачиваясь от пищи, то открывая широко ротик ловила летящий к ней «самолётик» — ложку...

Под конец ужина я почувствовал свежую влагу на коленке.

— Ты что, снова потекла? — опешил я.

— Угу, — улыбаясь закрытым ртом, пережёвывая пищу, кивнула Анечка, — ну а как? Если Вы такими глазами сморите на меня... вон, и сосочки набухли уже...

— Да когда же тебе будет хватит?

Анечка кротко пожала худенькими плечиками.

— Когда кто-то меня наконец-то оттрахает, как обещал, — наигранно-невинно скокетничала девственница, и попрыгала на мне натурально постанывая, имитируя полноценный секс, — А... А... А... глубже! Глубже! А... А... Ну, вот так как-то.

— Ну... раз так хочешь, значит сегодня. Мне уже тоже интересно, сколько раз ещё ты сможешь кончить. Идём на рекорд!

— Правда? Сегодня? Наконец-то, а то я уже дождаться не могла! Спасибо, любимый! А как это будет?

— Узнаешь в своё время. А сейчас в душ и одевайся... ну, то есть, обувайся, — я вспомнил, что ещё утром заставил юную гостью раздеться в парадной и отнести всю одежду на общий балкон на другом конце коридора. — и гулять пойдём. Потом я тебя домой провожу.

Пока Анечка приводила себя в порядок, я созвонился с замом, обрадовал его, что завтра он трудится без своего обожаемого шефа, ибо у меня дела, требующие немедленного вмешательства. Я уже докуривал на балконе, как меня обняли сзади тоненькие девичьи руки, а сиськи прижались твёрдыми конусами сосочков в спину.

— С лёгким паром, котёнок. Теперь иди за одеждой в парадную, и жди меня на улице, не одеваясь.

— Не одеваясь? — спиной было слышно, как сердце бедной девочки участилось раза в два.

— Не одеваясь! — строго приказал я, — а мне тоже нужно в душ.

Школьница чмокнула меня в плечо и несмело пошла к выходу. Обувшись, она ещё раз умоляюще оглянулась на меня и, не получив отмены приказа, вышла наружу в одних босоножках, навстречу случайным прохожим, демонстрируя всю себя в бесстыдных подробностях.

Быстро приняв бодрящий контрастный душ, я не спеша оделся и вышел из квартиры. Уже запирая дверь, я услышал, что Анечка с кем-то болтает на улице. Открыв парадную, мой член отреагировал так быстро, что, казалось, чуть не порвал шорты вместе с трусами. Собеседницей оказалась Ленчик, вернувшаяся с потрахушек.

— Дядь Вов, она порвала мои любимые трусики! — с наигранной обидой возмутилась моя девочка.

— Как твои? Ты же мне их подарила.

— Но разве можно ТАК с подарками обращаться? — школьница явно издевалась над соседкой. И было за что.

Ленчик стояла вся в сперме с ног до головы (и где нашла столько?), коленки были изодраны почти в кровь, указывая на то, в какой позе её ебали. Та часть трусиков, которая призвана прикрывать самое ценное, была напрочь оторвана, обнажая всё то, что нельзя показывать. Оставалась только резинка, которая бестолково болталась на талии, уже ничего не в силах закрыть от посторонних глаз. Из пизды целыми потоками вытекала сперма, спускаясь по бёдрам аж до щиколоток. Промежность была замазана мужским семенем так, что её толком и видно не было.

— Это ж сколько человек тебя ебали? — задумчиво изрекла девственница, — я тоже так хочу!

— Не знаю. Сначала было четыре, потом ещё подошли, я к тому времени уже забыла, как считать. Они ещё на спине что-то написали — мне не сказали, что.

Мы, не сговариваясь перевернули Ленчика на 180 градусов. Спина была вся измазана грязью и белыми потоками — видимо, её ещё и на спине разложили. Под этим всем ландшафтом скрывалась трудночитаемая надпись: «Эту шлюху пустили по кругу 11 человек. Ебали в рот, жопу, пизду в Ленинском парке сред бела дня».

— Одиннадцать! Абалдеть, — с расстановкой проговорила школьница.

— А ты чего смотришь, вылизывай подругу.

— Ну, дядь Вов!

— Давай-давай. Ты сама хотела, теперь поздно отказываться.

— Ты хотела меня вылизать, солнышко? — заинтересовалась блядинка.

— Ну... хотела, — смутилась скромница. — Но на ней же сперма мальчиков, которых я даже не видела!

— Тем более, нельзя упускать такой случай.

— Ребята, я уже не могу. Просто с ног валюсь. Давайте завтра. Пожалуйста!

— Завтра повторим. Да и что это такое? Значит, кому попало даёшь, а для любимых соседей жалко? Нехорошо.

Девушки начали сдаваться. Да и не очень то им хотелось спорить, судя по озорным чертятам в блядских глазках. Анечка робко подошла к подруге на пионерское расстояние и, взявши за талию, нежно поцеловала её в раскрытые губы, измазанные чужой спермой. Неловкость продолжалась всего мгновение. Ленчик, подвергшись вновь проснувшейся в который раз за сегодня похоти, обняла любовницу и с силой прижала её к себе. Они соприкоснулись грудью, животом и даже лобками, размазывая между собой коктейль порока и любви. Анечка тоже в долгу не осталась. Ерзая руками грязь по спине своей бляди, она впилась в доступные губы языком насколько можно глубже и уже тщательно вылизывала полости рта Ленчика. Хорошенько натеревшись своим телом об подругу, школьница, обняв руками шею, запрыгнула на партнёршу, обхватив её ногами, а девственной пиздёнкой упершись любовнице в живот. Соседка не растерялась и, поймав её одной рукой за попу, а второй, смазав её об текущую промежность девочки, засунула сразу два пальца ей в прямую кишку на полную длину. Анечка, выгнувшись, аж взвизгнула от удовольствия.