Пятница прошла как обычно, а на выходные я решила съездить в Петербург, благо средства теперь спокойно позволяли это сделать, а я давно мечтала там побывать. Предупредив хозяев, я купила билеты на скоростной поезд, забронировала гостиницу и уехала рано утром в северную столицу, вернувшись в воскресенье поздно вечером полная впечатлений и отдохнувшая. С утра, когда Дмитрий Олегович уехал на работу, Надежда Викторовна долго расспрашивала меня о поездке и была со мной очень мила и любезна. Потом я занялась делами, а она решила позагорать на лужайке перед домом. Буквально через полчаса налетели тучи, и стал накрапывать дождик, и ей пришлось вернуться в дом.

— Юля, уберите пожалуйста шезлонг и подстилку, — попросила она, — а я пока сбегаю в баню. Кажется я забыла закрыть там окно. Не дай Бог, гроза начнется.

Прямо в пляжном халате она выскочила за дверь, и вернулась только через сорок минут, когда дождь уже лил вовсю, вся промокшая и злая. Не знаю, что там у нее случилось, но по ее отрывистым фразам и раздраженным жестам было ясно, что настроение у нее напрочь испорчено. Она ушла к себе в спальню, но я в гостиной отлично слышала, как грубо и резко она разговаривает с кем-то по телефону. Всех слов я не разобрала, но по обрывкам долетавших фраз можно было догадаться, что она договаривается о встрече и хочет, чтобы эта встреча состоялась как можно раньше. Однако, ее собеседник в силу каких-то причин не мог или не желал пойти ей навстречу. К вечеру она внешне успокоилась, даже дождалась мужа, хотя тот приехал около двенадцати, и вызвалась сама накормить его ужином. Впрочем, с утра она снова превратилась в мегеру. Правда, длилось это недолго. Около 11 ей позвонили и, судя по всему, услышанные новости ее обрадовали. Она опять устроилась загорать на лужайке, а меня попросила сварить суп на обед, и следующие два часа я простояла у плиты. Когда я вышла на крыльцо, чтобы позвать ее обедать, ее лежак пустовал. У меня мелькнула мысль, что незаметно для меня она прошла в свою спальню, но тут я заметила ее, идущей по дорожке от бани.

— Вы уже закончили, Юля. Вот и хорошо. Пойдемте со мной, мне нужно вам кое-что показать.

Я проследовала за Надеждой Викторовной в баню. Она провела меня в комнату, где стоял массажный стол и подвела к открытому окну.

— Вот здесь, — она ткнула пальцем в траву под окном, — я нашла вот это.

Она протянула мне записку с адресом химчистки. Я была в том же платье, что и в тот день, и невольно потянулась к нагрудному кармашку, куда я сунула эту бумажку.

— Вот-вот, — продолжила она тоном, который не сулил мне ничего хорошего, — я знаю, что это именно вы ее обронили. Откуда я знаю? Сейчас я вам покажу.

Надежда Викторовна взяла планшет, лежавший на массажном столе и включила его. На экране появилось черно-белое изображение. Оно двигалось как-бы рывками, но было достаточно четким, чтобы я легко узнала себя, стоящей под окном с засунутой в трусы рукой.

— Удивительно, что мой муж не предупредил вас насчет камер наблюдения. Правда, записи с них обычно никто не просматривает, если, конечно, что-нибудь не происходит. Похоже, сейчас тот самый случай, Юля?

Я молчала, потому что просто не знала, что сказать.

— Видя то, что вы делаете, нетрудно догадаться, на что вы смотрите. Вряд ли кто-нибудь будет мастурбировать, глядя на пустой массажный стол, — она сделала небольшую паузу, а потом закричала. — Мой муж нанял вас шпионить за мной? Признавайтесь!

— Нет! — испуганно пролепетала я.

— Не надо врать! — Надежда Викторовна ударила меня ладонью по щеке.

— Я не вру! — щека горела, а из глаз выступили слезы.

— Тогда как ты тут оказалась, если должна была забрать вещи из химчистки?

— Их привез Алексей — путано и сбивчиво я рассказала ей о том, как случайно столкнулась с водителем у выезда из поселка.

— Звучит правдоподобно, но мало что меняет. Не понимаешь? Сейчас поясню. Ты видела, что здесь произошло и в любой момент можешь рассказать об этом моему мужу.

— Я вовсе не собираюсь этого делать, я обещаю...

— Молчи, — перебила она меня, — есть только один выход. У тебе есть чем шантажировать меня, я хочу, чтобы у меня было чем шантажировать тебя. — Борис! — позвала она.

Дверь в комнату отдыха открылась, и в нее вошел массажист. На этот раз он был полностью голый, если не считать маски, такие еще называют «венецианскими», закрывавшей его лицо.

— Становись на колени, — приказала мне Надежда Викторовна.

— Я не буду этого делать, — попыталась возразить я.

— Нет, будешь. Твой отказ может означать лишь одно — моя догадка о том, что тебя нанял мой муж верна. А раз так, то руки у меня развязаны, терять мне нечего, и тебе будет только хуже. Борис! — она грозно взглянула на массажиста.

Он схватил меня за плечи и надавил. Даже если бы я и попыталась сопротивляться, у меня ничего бы не получилось, мои ноги подкосились, и он буквально впечатал меня коленями в пол. Его член оказался прямо напротив моего лица.

— Соси! Ну же! — ее тон не сулил мне ничего хорошего. Мне на самом деле стало страшно. Решив, что лучше подчиниться, я открыла рот и впустила в него член массажиста. Еще в первый раз я заметила, что он у него не толстый, но достаточно длинный. Правда, пока он еше не успел увеличиться в размерах и свободно помещался в моем рту.

— Отлично! — Надежда Викторовна включила камеру на планшете и поднесла ее почти вплотную к моим губам. — Нам нужны крупные планы, чтобы любой из твоих родственников и знакомых мог узнать тебя. Теперь полижи ему яички, — периодически ставя запись на паузу, она руководила тем, что и как я должна была делать.

— Да! Вот так! Теперь снова возьми его в рот... полижи головку... пощекочи языком дырочку... оближи ствол... открой рот шире... сунь ей туда поглубже, — последнее указание относилось к Борису. Все манипуляции, что я проделывала с его членом, привели к ожидаемому результату. Он окреп, налился силой и почти упирался мне в горло. Когда он двинул тазом вперед, я чуть не задохнулась. Слава Богу, он тут же подался назад, но, все равно, я закашлялась.

— Не церемонься ты с ней!

Борис схватил меня руками за голову и с широкой амплитудой стал загонять свой аппарат мне в горло. Я давилась, кашляла, исходила слюной, но он лишь на мгновение вынимал член из моего рта, чтобы я успела глотнуть воздуха, и снова загонял его обратно. Надежда Викторовна снимала все происходящее с разных ракурсов. На минуту она отложила планшет, подошла ко мне сзади и, взявшись за подол платья, потянула его вверх. Борис вытащил член из моего рта, секунда... и я осталась в одних трусиках. Было жарко, и лифчик я не надела.

— Продолжим! — хозяйка взяла в руки планшет. — Снимай с нее трусы и сажай на стол.

Массажист поднял меня с пола и одним движением сорвал с меня трусы, порвав их. Он посадил меня на край стола, а сам встал между моих ног, задрав их повыше. Приставив головку члена к моему влагалищу, он помедлил несколько секунд, дожидаясь, пока хозяйка не снимет всю сцену с разных углов, в том числе так, чтобы было видно мое лицо. Затем Борис одним движением пропихнул член в мою киску и стал монотонно долбить ее в одном темпе. Несмотря на его старания и с учетом той ситуации, в которой я оказалась, не было ничего удивительного, что особого возбуждения я не испытывала, и, как результат, смазки было мало. Но в какой-то момент он сильнее подался вперед и, как мне показалось, достал своим членом до самой матки. У меня по телу пробежали мурашки, и мне даже пришлось закусить губу, чтобы не закричать. Заметив мою реакцию, он периодически стал повторять это трюк, чередуя его с монотонной долбежкой. Каждый раз, когда он пропихивал член максимально глубоко, расплющивая свои яйца о мой зад, на меня накатывала горячая волна, начинавшаяся в самой глубине моего влагалища и пробегавшая по всему телу до самых кончиков пальцев.

— Хватит! — неожиданно остановила его Надежда Викторовна. — Займись ее другой дырочкой.

Я не поверила своим ушам. Я никогда не занималась анальным сексом. С одним из моих партнеров, который был просто помешан на этом и постоянно уговаривал меня, мы не продвинулись дальше легких ласк. Он лизал мой анус, массировал его и один раз вставил туда свой указательный палец на половину. Неприятных ощущений я не испытала и почти была готова согласиться в следующий раз попробовать проделать это с членом. Но следующего раза у нас с этим парнем не случилось. И вот теперь это произойдет против моего желания и с неприятным мне человеком. Все мое нутро воспротивилось этому.

— Нет! — выкрикнула я. — Не надо этого делать!

Я попыталась приподняться, но Надежда Викторовна, выпустив из рук планшет, схватила меня сзади за плечи и навалилась всем телом так, что ее грудь оказалась у меня на лице. Через тонкую ткань пляжного халата и легкого купальника я почувствовала, какими напряженными и твердыми были у нее соски.

Воспользовавшись моей беспомощностью, Борис залез на массажный стол, встал на колени между моих ног, положил мне руки на бедра и надавил на них, приподнимая мой зад. Сунул пару раз член мне во влагалище, чтобы смазать его, приставил головку к анусу и надавил. Мое тело отчаянно сопротивлялось этому, мышцы сфинктера прямой кишки сжались, не пуская член Бориса внутрь. Но массажист не ослабевал давление. Я почувствовала, что против моей воли мой анус раскрывается под этим напором. Сперва головка вошла в него наполовину, затем полностью. Сфинктер оставался напряженным, но преграда уже была преодолена. Я чувствовала легкую боль и жжение в заднем проходе. Ощущения нельзя быо назвать приятными, хотя и какими-то ужасными их тоже не назовешь. Борис пропихнул член где-то на две трети, затем подался назад, не вынимая головки. Он трахал меня в зад спокойно и размашисто, а я ничего не могла поделать. Да и, наверное, уже поздно было что-то делать. Разве что вцепиться зубами хозяйке в грудь, но и это уже ничего не могло изменить.

Тем временем она немного ослабила хватку, дыхание ее участилось. Когда она навалилась на меня, ее лицо оказалось почти рядом с моим лобком. Я чувствовала кожей ее горячее дыхание. Видимо, открывшаяся перед ней картина подействовала на нее возбуждающее. Я прекратила попытки вырваться и просто лежала, но Надежда Викторовна и не думала возобновлять съемку. Она даже перестала говорить Борису, что и как ему делать. А он, тем временем, продолжал ритмично двигать бедрами, не вынимая члена из моего ануса, но и не засовывая его глубже. Поняв, что я смирилась с тем, что происходит, она выпрямилась и встала сбоку от стола, положив одну руку мне на грудь, как бы припечатывая меня к столу на всякий случай. И в этот момент к своему удивлению я почувствовала, что начала возбуждаться. Болезненное ощущения жжения в заднем проходе куда-то исчезло, вместо него появилось чувство наполненности, которое я испытывала всегда, когда занималась обычным сексом. Только сейчас оно казалось всеобъемлющим, член входил не только в мой анус, а заполнял все мое внутреннее пространство. Мне хотелось ощутить его весь, чтобы он полностью заполнил меня. Это было неправильно, это было ужасно, но я ничего не могла с собой поделать. А в голову лезли всякие дурацкие мысли, которые еще больше усугубляли эту ситуацию. Мне почему-то стало интересно, испытывал ли Дмитрий Олегович те же ощущения, что сейчас испытываю я? Или у мужчин все это по-другому? Что бы было, если бы он оказался на месте Бориса? Его член короче, но значительно толще. Я гнала их от себя, но на смену одним приходили другие, такие же глупые и пошлые. Я собрала остатки воли в кулак и сказала себе, что надо держаться и постараться ничем не выдать своего состояния.

Справа от меня раздались какие-то хлюпающие звуки. Я повернула голову и увидела, что распахнув халат и спустив трусы купальника до колен Надежда Викторовна свободной рукой натирает свой клитор. На меня она не смотрела. Ее затуманенный с поволокой взгляд был устремлен туда, где член Бориса входил в мой зад. Вид ее мокрой гладкой киски с распахнутыми и лоснившимися от смазки темно-вишневыми половыми губами только усилил мое возбуждение. Она стояла в двух шагах от меня, и я не только все отлично видела, но и чувствовала этот волнующий и очаровательный запах — запах похотливой самки. Против моей воли мое влагалище начало сокращаться, я выгнула спину и со стоном выпустила из него небольшую струйку. Это стало последней каплей и для Надежды Викторовны. Он что-то неразборчиво пробормотала, сильно сжала мою грудь, ноги у нее подкосились и она опустилась на пол. Только Борис неторопливо продолжал двигать своим членом у меня в анусе. Несмотря на это, волна возбуждения постепенно схлынула. Мне стало безумно противно и стыдно, что я кончила когда меня трахал в зад практически незнакомец, да еще на глазах другого человека. Пусть этим человеком была и Надежда Викторовна, которую в этот момент я просто ненавидела. От всех этих нахлынувших чувств я не выдержала и зарыдала. Слезы ручьем катились по моему лицу, не принося облегчения. Стыд только усилился, и я закрыла лицо руками.

— Борис, хватит! — услышала я голос хозяйки. — Езжай домой.

Он послушно слез со стола и вышел из комнаты. Надежда Викторовна пошла за ним. Я осталась одна. По-прежнему лежа на спине с раздвинутыми ногами и закрытым руками лицом, я рыдала в голос, будучи не в силах остановиться. На душе было мерзко и противно. Меня только что изнасиловали. Вернее слова не подберешь, но при этом я испытала, наверное, один из самых лучших оргазмов в своей жизни. Самый острый уж точно! Я лежала и презирала себя за это. Вдруг чей-то горячий язык пробежался вдоль моей щелки, нежные губы обхватили клитор, всосали его в рот и тут же выпустили. От неожиданности я вздрогнула, а рыдания прекратились сами собой. Не понимая, что происходит, я убрала руки от лица и увидела Надежду Викторовну. Столкнувшись со мной взглядом, она неожиданно потупила взор, потом, следуя какому-то непонятному мне порыву, сделала шаг, наклонилась и поцеловала меня в губы. Поцелуй был таким нежным, сладким и, главное, внезапным, что я ответила на него. Он длился около минуты, затем она оторвалась от моих губ и, не глядя на меня, вышла из комнаты. В окошко я видела, как она быстрым шагом идет в сторону дома.

Когда я немного пришла в себя, первой мыслью у меня было бросить все и уехать из этого дома навсегда, никому ничего не объясняя. Никакие деньги не смогли бы стереть из памяти то чувство неловкости, позора и стыда, что я испытала недавно. Скорее всего, Надежда Викторовна рассчитывала именно на такую мою реакцию. Просто уволить меня она побоялась. Ну и пусть! Зато эта видеозапись не будет висеть надо мной Дамокловым мечом.

Какой ей смысл обнародовать ее, если я не буду представлять угрозы? Я даже начала собирать свои вещи, но потом передумала, так как решила, что будет лучше, если я придумаю какую-нибудь вескую причину моего ухода и сообщу о ней лично Дмитрию Олеговичу. Мы же с ним заключили что-то типа контракта, он свои обещания сдержал и, по большому счету, не сделал мне ничего плохого. Остаток дня я провела в своей комнате, мучаясь сомнениями, правильно ли я поступаю. Хозяйка меня ни разу не побеспокоила. Мне показалось, что она тоже до самого приезда мужа не выходила из своей спальни. Дмитрий Олегович появился около десяти. Надежда Викторовна сама разогрела ему ужин и, пока он ел, расспрашивала его о делах на работе. Я стояла у приоткрытой двери и прислушивалась к их разговору. Мне было нужно дождаться, когда Дмитрий Олегович поднимется к себе в кабинет, чтобы сообщить ему о своем решении. Но как назло после ужина, когда Надежда Викторовна, как обычно, отправилась к себе в спальню, он устроился в гостиной, чтобы, судя по звукам, посмотреть какой-то футбольный матч. Выждав еще минут пятнадцать, я спустилась вниз.

— О, Юля! — Поприветствовал меня Дмитрий Олегович.

— А мне супруга сказала, что вы неважно себя чувствуете.

— Да, разболелась голова, — в данном случае ее маленькая ложь была мне на руку. — Перенервничала. Просто получила не очень приятные известия из дома. Боюсь мне придется уехать.

— Что-то случилось?

— Бабушка заболела, — соврала я. — Мама одна не сможет за ней ухаживать.

— Может, я могу чем-нибудь помочь? — вопрос Дмитрия Олеговича звучал вполне искренне.

— Нет, нет! У нас и врачи хорошие и лекарства есть. Просто нужен уход, а никого постороннего бабушка к себе не подпустит.

— Понимаю. Вы думаете, это надолго?

— Не знаю. Но полагаю, вам будет лучше нанять другую помощницу по хозяйству.

— Юля! Скажите честно, вас не устраивают ваши обязанности?

— Что вы! — я поняла, о каких обязанностях идет речь. — Все, как мы договаривались. Мне не на что жаловаться!

— Возможно, моя супруга, предъявляет к вам завышенные требования? — Дмитрий Олегович покосился на приоткрытую дверь в спальню жены.

— Нет! У меня с Надеждой Викторовной хорошие отношения, — я постаралась произнести эту фразу как можно убедительней.

— Что ж! Ничего не поделаешь! Я так понимаю, что вы уедете завтра утром. Когда окажетесь дома и разберетесь, что к чему, позвоните мне. Может, ваше длительное присутствие и не понадобится. Мы пока не будем торопиться нанимать кого-либо на ваше место.

— Хорошо! — пообещала я и, пожелав ему спокойной ночи, поднялась к себе в комнату.

Приняв душ и забравшись под одеяло, я попыталась уснуть, но мысли о том, что мне делать дальше, оставаться в Москве или действительно вернуться домой, гнали сон прочь. Примерно минут через сорок после бесплодных попыток заснуть я услышал тихий стук в дверь. Судя по тому, что телевизор внизу в гостиной выключился сразу после моего ухода, Дмитрию Олеговичу тоже не спалось. При всем моем хорошем отношении к нему прощальный секс не входил в мои планы. Я решила не открывать, но стук повторился и звучал уже громче. Наплевав на приличия, в одной ночнушке на голое тело я подошла к двери и открыла ее. За дверью стояла Надежда Викторовна в домашнем халате. Не дав мне произнести ни слова, она шагнула внутрь.

— Мне нужно с вами поговорить, Юля! Пожалуйста! Это важно! Я понимаю, что вам, скорее всего, неприятно меня видеть, но выслушайте меня!

При всем желании у меня не хватило бы сил вытолкать ее из комнаты, поэтому я лишь кивнула и села на край кровати. После секундного колебания она присела рядом.

— Не знаю, поймете ли вы меня, — начала она, заметно волнуясь, — но после всего, что сегодня произошло, я взглянула на эту ситуацию другими глазами. Я имею ввиду не только случившееся днем, — она немного запнулась, подбирая слова. — Я слышала ваш разговор с моим мужем... и мне показалось... вобщем... , — она наконец собралась с духом, — думаю мои подозрения были беспочвенны. Вы не шпионили за мной, и все действительно произошло случайно. Я просто испугалась. Очень, — она немного наклонилась, чтобы взглянуть мне в глаза. — Я не хочу терять, Диму! Деньги тут не при чем. Большая часть его компаний оформлена на меня. Я на самом деле люблю его. Но... , — Надежда Викторовна неожиданно залилась румянцем, — у нас почти совсем нет секса. А если он и случается, то по одному и тому же сценарию. Думаете, Юля, что мне нужен этот Борис? — она взяла меня за руку. — Да он просто инструмент для удовлетворения моих желаний. Я же живой человек! Или мне остаток жизни так и мастурбировать по ночам, когда муж уходит в свой кабинет. Я бы и не подумала заводить интрижку на стороне, если бы в нашу жизнь вернулась страсть. Разве я не заслуживаю ее? Разве я не привлекательна?

Отпустив мою руку, она потянула за поясок халата и распахнула его. Под ним ничего не было. Небольшие и, как я заметила еще в первый раз, по-прежнему крепкие груди венчали коричневые соски с небольшими ореолами. Плоский живот, тонкая талия, крутые бедра с едва заметной паутинкой целлюлита, гладко выбритый лобок... Из-за сомкнутых ног больше я ничего не могла рассмотреть, но Надежда Викторовна, заметив куда обращен мой взгляд, тут же их слегка раздвинула. Аккуратные темно-вишневые лепестки малых губ обрамляли вход во влагалище, вверху они сходились бугорком, из-под которого виднелась крупная головка клитора.

— Я тебе нравлюсь? — очень тихо прошептала она.

Я буквально опешила. И от того что она вдруг стала обращаться ко мне на «ты» и от того тона, которым она произнесла эту фразу.

— Понимаешь... когда ты лежала там... мне стало тебя так жалко, а потом... я сама не знаю, как это случилось! Я почувствовала такое... не могу объяснить... Если я уничтожу эту запись, ты простишь меня?

Я не верила своим ушам. Неужели он и вправду сожалеет о том, что сделала?

— Пожалуйста! Прости меня!

Надежда Викторовна обняла меня за плечи и прижалась губами к моим губам. Потом принялась покрывать поцелуями мою шею.

— Я была неправа. Пожалуйста, ну пожалуйста! — шептала она, прижимаясь ко мне своим телом. Через тонкую шелковую ткань ночной рубашки я чувствовала тепло ее груди, ощущала, как затвердели ее соски. Ее руки гладили меня по спине, опускались на бедра и снова поднимались вверх. — Позволь мне все исправить. Позволь мне сделать тебе приятно.

Она взяла мою голову в свои ладони, заглянула мне в глаза и очень нежно, очень бережно поцеловала меня. Губы были такими мягкими, такими зовущими, они трепетали от страсти. Никакой мужской поцелуй нельзя сравнить с этим. В самом нежном поцелуе мужчины угадывается желание обладать и получать наслаждение, здесь же чувствовалось стремление это наслаждение дарить. Я невольно закрыла глаза и отдалась незнакомому но такому приятному чувству. Раньше я никогда не целовалась с женщинами. Надежда Викторовна втянула мой язык себе в рот и принялась посасывать его. Ее правая рука осторожно легла мне на грудь. Через ткань ночнушки нежные пальцы погладили сосок, тихо сжали его, несколько секунд они игрались с ним, а он отзывался на эту ласку, становясь все тверже. Она оторвалась от моих губ, и я почувствовала ее горячее дыхание у себя на груди. Взяв мой затвердевший сосок в рот, Надежда Викторовна стала покусывать его, а ее тонкие пальчики занялись другим моим соском. Он тоже встал, и тут же вокруг него сомкнулись ее губы.

Лаская попеременно мои соски губами и языком, она положила руку мне на колено и провела ей вверх по бедру, сдвигая подол ночной рубашки. Сложив ладонь лодочкой, она просунула ее между моих ног и накрыла мою киску, прижавшись к ней пальцами. Я тихо охнула и непроизвольно раздвинула ноги, но Надежда Викторовна этим не воспользовалась. Она продолжала играться с моими сосками через ткань ночнушки, которая стала уже совсем мокрой от ее слюны, и просто касалась ладонью моих половых губ, не совершая никаких движений. Но и одних ласк груди оказалось достаточно, чтобы я потекла. Капелька смазки выскользнула из-под ее ладони и скатилась вниз по моему бедру. Рука покинула мою промежность, я открыла глаза и увидела, что она слизывает с пальцев мои выделения. Встретившись со мной глазами, Надежда Викторовна тихо улыбнулась, встала и стянула с меня ночную рубашку, затем наклонилась и впилась поцелуем в мои губы. Слека надавив мне на плечи, она опрокинула меня на кровать, а сама легла сверху.

Мы целовались как истомившиеся по ласке любовники. Своей грудью я ощущала жар ее груди. Ее руки блуждали по моему телу, своим лобком она тесно прижалась к моему. Это было так удивительно ново и так приятно. А когда она бережно, чуть касаясь, провела языком по моему соску, который уже не скрывался за шелком ночнушки, меня накрыла волна животной страсти. Положив ей руку на затылок, я вдавила ее лицо себе в грудь. Я была не в силах больше терпеть эти нежные прикосновения и касания, из-за которых у меня образовался пульсирующий комок внизу живота. Мне хотелось чего-то большего. Надежда Викторовна отреагировала на мой порыв и стала лизать мои соски, сильно надавливая на них языком и вминая их в мою грудь. Одновременно ее бедра пришли в движение и она стала тереться своим лобком о мой. Я раздвинула ноги и тоже стала двигать бедрами, прижимаясь к ее влажной щелке. Наши мокрые киски скользили одна по другой, и я многое дала бы, чтобы это длилось вечность.

Но у моей партнерши были другие планы. Встав на колени между моих широко разведенных ног, она нагнулась и провела языком по моим половым губам, раздвигая их, но не засовывая его внутрь. Затем втянула губки в рот, отпустила и снова лизнула. Шершавый горячий язычок коснулся моего клитора. Едва-едва. Как будто шелковый платок скользнул по коже. Мое тело выгнулось в ответ на эту ласку, требуя продолжения, и оно последовало. Язык Надежды Викторовны прошелся от клитора вниз к анусу и обратно, коснулся половых губ, проник во влагалище, снова пощекотал клитор, который налился кровью и набух. Она взяла его в рот, осторожно сжимая губами. Нежно посасывая, она вставила два пальца в мое распахнутое сочившееся влагалище... и я кончила от первого же проникновения. Выплеснувшаяся из меня жидкость залила все лицо Надежды Викторовны, но ее это не смутило. Она продолжала сосать клитор и двигать пальцами в моей киске, делая это с такой страстью, но и так деликатно, как это не смог бы сделать ни один мужчина в мире. Почти все мои партнеры охотно занимались со мной оральным сексом, но никто из них так и не смог доставить мне и половину того наслаждения, что я испытала несколько секунд назад. Теплая волна благодарности захлестнула меня. Даже не вспомнив о том, что передо мной та самая женщина, что заставила меня пережить самое большое унижение в моей жизни, я взяла ее за предплечья и потянула на себя, сомкнув ноги. Надежда Викторовна оказалась сидящей на моем животе, а ее упругие грудки нависли над моим ртом. Как же здорово было ласкать их, сжимать и покусывать. Вдоволь наигравшись с ними, я потянула ее за бедра, заставившись продвинуться немного вперед. Ее влагалище распахнулось прямо над моим лицом. Набухшие губы лоснились от смазки, стекавшей по внутренней поверхности бедер. Я и подумать не могла, что аромат женской текущей киски может так кружить голову. Боже! Мне так захотелось попробовать ее на вкус.

Высунув язык, я коснулась им входа во влагалище. Надежда Викторовна застонала и опустилась чуть ниже, прижимаясь мокрыми распахнутыми губами к моему лицу. Вставив язык в ее щелку как можно глубже, я стала шевелить им в разные стороны под непрекращающиеся стоны и оханья моей партнерши. И тут мой взгляд упал на ее клитор. Еще тогда в бане я заметила, что он довольно большой, но увидев его вблизи я просто не поверила своим глазам. Это был практически мужской член в миниатюре. Очень маленький для мужского члена, сантиметра три. Скрываясь в бугорке между половых губ, раньше он только высовывал свою головку, но сейчас, в возбужденном состоянии и вырвавшись наружу, он ничем не отличался от настоящего члена. С каким-то упоительным восторгом я взяла его в рот. Он был твердый, чуть солоноватый, он дрожал и вибрировал, когда я касалась его языком. Я сосала его так, как не сосала ни один мужской член в своей жизни. По залившим мое лицо выделениям и громким стонам было понятно, что Надежду Викторовну накрыл оргазм, но остановиться я не могла. Не могла и не хотела. Я слышала, что есть женщины, которые могут кончить, делая мужчине минет. Некоторые из них, не помогая себе при этом руками. Но я и представить себе не могла, что смогу кончить, облизывая клитор другой женщины. Честно говоря, я не могла себе представить даже то, что окажусь когда-нибудь с женщиной в постели. Но это случилось.
(продолжение следует)