Была командировка в маленький районный центр. Нужно было установить программку клиентам на компьютер. Налоговая отчетность через Интернет. Правда, ехать далеко — триста километров, но дорога хорошая и за три часа добрался. Два часа ушло на установку программы и краткое обучение. Сел и поехал назад, рассчитывая по дороге пообедать. И здесь, выезжая на главную улицу на единственном светофоре в городе, пьяный клоун рванул на красный и въехал мне в левый бок. Удар пришелся в колесо.

Колесо, естественно набок. Подвеска вдребезги. ГАИ, разборка, оформление документов. Ушло еще два часа. Пока оттащил машину на СТО, договорился, еще два часа. Поздний вечер. Поплелся в гостиницу. В довершение всех несчастий на двери гостиницы висела бумажка с надписью «Гостиница на ремонте». Больше гостиниц в городке не было. На улице холодно. Сибирский октябрь с вечерней минусовой температурой на улице. Оставалось одно. Здесь жил мой однокашник. Правда, встречались мы с ним два года назад последний раз, но положение безвыходное. Порылся в записной книжке, позвонил. Трубку взяла его жена, по крайней мере, ответил женский голос.

 — Извините. Сашу можно?

 — Нет, здесь такой не живет.

 — Еще раз извините. Это квартира Легковых?

 — Да, но он здесь не живет.

 — Светлана, ты?

 — Я, а это кто?

 — Светлана, это Клим! — закричал я торопливо, боясь, что она бросит трубку. — Сашкин одноклассник, помнишь? Вы у меня останавливались два года назад, когда на море отдыхать ездили.

 — Клиииим, — протянула она.

 — Конечно же, помню. Сашки нет и не будет, и я не знаю где он. Мы развелись.

 — Свет, тут такое дело. Я в вашем городе, а гостиница на ремонте, и мне податься некуда. Замерз как собака, машина сломалась, приюти на ночь. Мне больше некуда.

 — Конечно, сразу бы сказал. Я живу по улице... — и она назвала адрес.

По дороге заскочил в магазин. Взял пожрать, голодный был как сто волков, бутылку вина, коробку конфет для Светки. Так звал ее Сашка. Вообще, взаимоотношения у них были странные. Это я заметил, когда они у меня гостили. Сашка школьный красавец, за которым даже старшеклассницы ухлестывали, звал ее в моем присутствии Светка и всячески помыкал ею.

 — Помой посуду, иди, смотри телевизор, нечего слушать, о чем мужики базарят, страшная ты у меня.

А она это молча сносила и выполняла все его команды. Затюкал ее совсем Сашка.

Когда я вошел, Светлана, поздоровавшись, довольно приветливо, пригласила...

 — Заходи, мой руки и за стол. Голодный, небось.

 — Еще какой голодный. Свет, вот я кое-какие продукты купил. Ты не суетись. Я перекушу и спать, а завтра утром уйду.

 — Ага, ты нас встречал, провожал, кормил — поил, а я тебя... Все уже на столе. Садись. И я с тобой заодно поужинаю, а то одной и есть неохота.

На столе уже стояла посуда, а Светлана выкладывала горячую картошечку с мясом. Я достал вино и конфеты. Добавив из холодильника свои собственные соленья, она села тоже к столу.

 — А зачем вино, ты же не пьешь, или начал? — спросила она.

 — Помнишь. Я не пью, а ты выпей.

 — Я тоже не буду. У тебя я пила, чтобы Сашке меньше досталось. Он пьяный совсем дурак. А мне тоже не очень и нравилось. Давай ешь.

Оголодав настолько, что аж скулы сводило, я набросился на еду. Сначала ели молча. В основном ел я. Светлана, немного поклевав, сидела и смотрела на меня, подперев щеку.

 — А ты чего не ешь? — спросил я.

 — Наелась. Вот ты поешь, и чай будем пить. Ой, ты же кофе любишь. Сейчас я тебе сварю.

Она встала.

 — Свет не беспокойся ты, я и чай могу.

 — Это ты не суетись. Мне приятно тебя угощать. Ты мне тогда еще понравился. Внимательный такой. Фруктовый салат даже для меня делал. Первый раз в жизни мужик для меня готовил. Сашка же совсем не такой. Тому только подай — принеси, да это не то, да то не так. Вечно всем недоволен. Представь, я только начинаю понимать, как хорошо жить без него. Дышать начинаю. А при нем боялась. Ты уж извини, что я так о твоем друге, но наболело. Вот два года живу одна. И радуюсь. Вот и кофе готов. Пожалуй, я тоже кофе выпью.

Попив кофе, я, наконец, согрелся. Вкратце рассказав о свих злоключениях, я замолчал.

 — Устал, наверное. Пойдем, я сейчас постель тебе приготовлю, а ты пока можешь в душ сходить.

Моясь в душе, вспоминал, как два года назад они гостили у меня, и я впервые увидел Сашкину жену. Одноклассники рассказывали, что Сашкина жена некрасива и тогда я убедился в этом. Лицо у нее действительно подкачало. Совершенно невыразительные тусклые глаза, выдающиеся скулы придавали какую-то мужиковатость, а о прическе и прочих женских атрибутах, называемых макияжем и говорить не приходилось. Все еще удивлялись, особенно одноклассницы. Сашка — Красавчик и женился на такой... Фигура тоже не с журналов. Невысокого роста, не более сташестидесяти, полновата. Коренаста, говорят про таких. И одета она была тогда совсем безлико, хоть и ехали отдыхать. Выйдя из душа, услышал голос Светланы из кухни.

 — Я тебе постелила в маленькой комнате. Ложись. Я посуду мою.

Вошел в комнату, прикрыл дверь, лег, включил телевизор, как раз сегодня играли наши за выход в финал, матч уже шел, и мы проигрывали 0—1. Минут через пятнадцать, как раз закончился первый тайм, я услышал как в соседней комнате укладывается Светлана. Приглушил телевизор и услышал...

 — Смотри, смотри, ты мне не мешаешь. Я тоже посмотрю, только не футбол.

В соседней комнате донеслись звуки Prеtty wоmеn, шла «Красотка». Во втором тайме наши сравняли, в дополнительное никто не забил и, наконец, по пенальти наши вымучили себе финал. Я выключил телевизор повернулся на бок и собрался спать. И вдруг услышал рыдания. Сначала сдерживаемые, а потом все сильнее и громче. Светка плакала. Я вскочил и с простыней направился в ее комнату.

 — Свет, ты чего?

В ответ еще сильнее, уже почти истерика.

 — Клим, не обращай внимание, — всхлипывая как ребенок выдохнула Светка. — Сядь, посиди рядом со мной. Сейчас пройдет.

Я присел на край дивана, набросив простынь. Светлана лежала, отвернувшись к стене уже молча. Я не знал что сказать и ляпнул.

 — Сашку вспомнила?

 — Еще чего, — резко повернулась она, — фильм навеял. Вдруг жалко себя стало. Не обращай внимания. Лучше ответь мне на вопрос. Правда, что я сильно страшная? Только честно.

Почувствовав, что был именно тот момент, когда женщине врать нельзя иначе она меня просто возненавидит, я заговорил...

 — Понимаешь, Светк, когда первый раз я тебя увидел, два года назад, то честно подумал. Некрасивая ты. Бледно ты тогда выглядела. А сейчас, когда вошел, если бы ты не сказала что ты Светка, я б тебя не узнал. У тебя глаза заблестели и ты совсем другая. Внешне ты симпатичная, но когда посмотришь в твои глаза, все вокруг меркнет. Тебя на работе женщины должны ненавидеть.

 — Почему это?

 — Потому что, в компаниях, мужики все внимание тебе, а остальным — ноль.

 — Если бы они были. У нас в школе стопроцентно женский коллектив, поэтому делить нам нечего и некого и живем мы дружно. Хоть и врешь, а приятно.

 — Ничего не вру. Ты меня приятно удивляешь. Тогда ты была — забитое существо. Я думал двух слов связать не умеешь, потому все время и молчишь.

 — А раз удивляю, давай уж удивлю совсем, только сразу договоримся. Молчи и ничего не говори и не делай. Даже если противно будет, потерпи. Ради... ради... не знаю ради чего.

 — Да говори, с

чего это мне противно будет. Мне наоборот приятно с тобой.

Она молча положила руку мне на бедро и не останавливаясь подняла выше. Это прикосновение как легкое поглаживание было настолько неожиданным, что я вздрогнул. Темнота почти полная скрывала все. Чтоб не спугнуть я замер. А она, добравшись до НЕГО начала поглаживать и слегка сжимать, сначала робко, видимо боясь моей реакции, но потом смелее, потому что я сидел неподвижно. Это я неподвижно, а ОН жил своей жизнью. Он зашевелился, но не прошло и минуты, как тоже стал неподвижен. Именно стал, вернее встал. А она, видя, что я не реагирую или наоборот реагирую, стала уже смелее гладить ЕГО, а потом и вовсе запустила руку в трусы и оголила его, зашевелилась сама, откинула простынь с меня и, прошептав...

 — Молчи и ничего не говори, — наклонилась и поцеловала его и сразу взяла в рот.

Я сидел неподвижно, боясь вспугнуть. Получать полное удовольствие мешало только невозможность расслабиться. Я ж сидел на самом краю, скрестив руки на груди. А она, совсем осмелев, начала двигать головой вверх-вниз и дыхание у нее с каждым разом становилось все громче и громче переходя сначала в мычание, а потом и вовсе в смесь мычания с воем. Мммм... ууууу... мммм... Я освободил руки от простыни и положил одну ей на голову слегка касаясь, а вторую ей на бедро. Она на мгновение замерла. Я тоже. Она продолжила. А я дальше по бедру, осторожно поворачиваясь к ней, добрался до ее КИСКИ, положил руку, погладил через трусики, ощутив влагу и, — под трусики. Она опять замерла и была неподвижна, ожидая, что я буду делать дальше. А я, раздвинув губки, нащупал пальцем клитор и начал поглаживать его. Она вдруг прошептала...

 — Только не внутрь, прошу... — и опять задвигала головой.

Ей стало приятно от ласкания клитора, потому что она шире развела ножки, громче замычала и задвигала головой. Не в силах сдерживаться, я начал нажимать на ее голову с каждым разом все сильнее и сильнее и двигать пальцем по клитору быстрее.

И вот уже накатывает на меня, я не в силах сдерживаться, сквозь сжатые зубы:

 — Мммм... ща... кончу!

В ответ она положила обе руки мне на бедра, сжимая у самого основания мой: и еще быстрее головой и громче... Я кончал, как мне показалось долго, а она громко. Она тоже кончила. Я упал на кровать, а она, поцеловав ЕГО, взяла мою руку и поцеловала и ее. А потом начались ее комплексы.

 — Теперь тебе противно со мной да?

 — Почему это? Мне очень хорошо, я в восторге от тебя.

 — Не врешь?

 — Мне очень хорошо было, и сейчас хорошо, — я повернулся на бок, обнял ее и поцеловал. — Сейчас немного передохну и тебе сделаю тоже приятно.

 — Не надо. Мне не то что приятно, я в восторге, я же тоже кончила.

 — И больше не хочешь?

 — Хочу, но это возможно?

 — Конечно. У тебя не было такого что ли?

 — Сегодня, можно сказать, я впервые испытала, что такое оргазм. По крайней мере, после замужества я такого не испытывала. Я считаю себя уродкой и даже не внешне, — предупреждая мои возражения, — торопливо говорила она, — я боюсь, не хочу и мне противно, когда входят в меня обычным способом. Это все из-за Сашки. Он женился на мне, потому что не хотел в тюрьму, а меня мать заставила за него замуж. Ты не знаешь, ты в институте учился тогда, а он после армии вернулся, у нас как раз выпускной в школе был. Он в форме десантника, это потом я узнала, что никакой он не десантник, а в стройбате служил. Пьяный. Я получила аттестат и пошла домой, мне через два дня надо было ехать поступать в университет, а он догнал меня с дружками, его выгнали с выпускного и они изнасиловали меня. Их четверо было. Он женился на мне, какой уж там университет, я забеременела, пришлось аборт делать. Кто отец ребенка не определишь, да и рожать противно было от этих уродов. К тому же те были малолетки. Его родители мать уговорили. Все напирали, — кому я нужна после этого. Мать меня и заставила. Мне 18 лет лет было. Я никому не говорила, тебе первому, мне противно с тех пор, когда внутрь лезут, но всегда хотелось поцеловать. А Сашка с первого же дня залезет, покряхтит, потом обзовет проституткой и храпит. С одной стороны даже хорошо, что я рожать не могу после того аборта. Десять лет он стучал мне по голове, что я фригидная и что проститутка и что детей не могу рожать. И мне ничего не хотелось. Хорошо ему подвернулась какая-то, когда он на севере промышлял. Вот он и уехал туда насовсем, прислал заявление на развод. Второй год живу одна, и вдруг стала во мне просыпаться женщина. Хочу, но во-первых страшно, а во-вторых, с кем? Городок у нас маленький. Все на виду. А тут еще фильм посмотрела. Теоретически я знала, конечно, что оргазм может наступить при ласках клитора, но никогда не испытывала. Так что извини, если что не так. Наверное, я извращенка.

 — Темнота ты, а не извращенка. Уже все женщины, даже которым за пятьдесят, используют все способы удовлетворения. Фильмы смотрят эротические и порнушные. Извращенцы — это как раз насильники. Ими инстинкты движут, как у животных.

Я лежал и поглаживал ее по спине. Тело у нее было мускулистое, рельефное, что доставляло удовольствие. Я повернулся на бок и положил руку ей на грудь. Упругая грудь отозвалась твердеющим соском. Открытой ладонью гладя сосок, вторую руку опустил на попку, а потом ниже, между бедер. Она лежала, замерев, прижавшись ко мне, поджав ножки к животу, и только громкое дыхание выдавало ее. Она все сильнее возбуждалась. Я поцеловал ее. Сначала легко губами по губам провел, потом прижался сильнее и стал играть ее губками, прикусывая своими губами то верхнюю, то нижнюю, поцеловал по-настоящему и, когда она начала отзываться, начал игру языком. А рукой поглаживал уже ее киску сзади через попку. Она истекала обильно, и я руку с груди переместил вниз и пальцами раздвинул губки киски и добрался до клитора. Она взяла мой член в руки, и он начал опять оживать под воздействием ее поглаживаний. Я сместился ниже и целовал уже грудь, затем еще ниже, животик, бедра. Она напряглась и сжала их, но я уже ничего не боясь, с силой разжал их и поцеловал ее киску и добрался языком до клитора. Как только я начал двигать им по клитору, она выгнулась мне навстречу и... взрыв. Она громко закричала:

 — Ой, мамочки!

А потом заплакала, навзрыд. Я испугался.

 — Что случилось, что с тобой?

 — Ой, Клиииим, не обращай внимание. Мне хорошо. Подожди. Я сейчас.

Минут пять мы просто лежали. Я молчал, а она, всхлипывая иногда, успокаивалась.

 — Клим, как мне хорошо, — первой заговорила она. — Я не представляла, что так может быть. Спасибо тебе. Теперь я знаю, что такое настоящая жизнь. Хочу, чтобы тебе было также хорошо. Скажи, что надо сделать.

 — Ничего не надо. Будь такой, какая есть. Делай то, что тебе нравится, что сама хочешь. Мне удовольствие доставляет видеть, как ты кончаешь.

 — Я же не тварь неблагодарная, хочу, чтобы тебе было хорошо. Если тебе хочется, то можешь в меня войти. Я потерплю.

 — Не думаю, что тебе после всего будет противно. Давай договоримся. Как только почувствуешь себя плохо — сразу скажи, и я не буду продолжать.

 — Хорошо, но я потерплю.

 — Вот это не надо, я тогда не буду.

 — Нет, Клим. С тобой я хочу попробовать.

Я начал целовать ее, ласкать груди, животик, попку. Положил ее на спину и лег, опираясь на локти, и стал медленно входить в нее. Киска у нее была нерожавшей женщины, узкая и потому ощущалась всей длиной моего. Войдя, я остановился, чувствуя ее напряжение. Она вся сжалась.

 — Расслабься, — прошептал я ей на ухо, и начал медленно двигаться.

Верх, вниз, из стороны в сторону. Постепенно она действительно стала расслабляться.

 — Клим, мне приятно, — учащенно дыша, сказала Светка.

Тогда я встал на колени, взял в руки ее ножки, поднял их, прижав к себе и начал двигаться быстрее. Она смотрела как Он входит в ее Киску и видно было как она возбуждалась все сильнее. Руки у нее метались по ее телу, она хлопала ими по кровати. Видно было, что у нее в очередной раз подступал оргазм. Она мотала головой из стороны в сторону.

 — Как мне хорошо. Как же мне хорошо! Еще, еще. Ааааа, мммм, ыыы... Ой, еще раз, да что же это такое... как хорошо.

Она опять кончила.

 — Клим, Климушка, спасибо. Что же мне сделать, чтоб тебе было хорошо. Скажи, я все для тебя сделаю.

 — А сделай, что ты уже делала, чтоб я кончил.

Я лег на спину, и она тут же приступила, взяв ЕГО в свой ротик.

 — Ты можешь ручками помогать.

 — Как?

Я показал, и дело пошло быстрее. Минут за пять она меня довела, и я кончил. Проснулся я утром в постели один. Было слышно, вернее, по запаху можно было понять, что она на кухне. Что-то вкусное. Я лежал и ждал. Она встала в проеме двери.

 — Клим, извини за вчерашнее, если что не так.

 — Иди-ка сюда, — поманил я ее пальцем.

Она подошла и, видимо, на всякий случай, приняла независимую позу. Я сгреб ее, повалил на кровать и стал целовать. Ее напряжение стало спадать. Она стала отвечать на мои поцелуи, а потом и вовсе прижалась ко мне.

 — Клим, я счастливая. Ты не представляешь, какая я счастливая. Спасибо тебе. Мне надо на работу, так не хочется уходить. Ты же сегодня уедешь. Позвоню и скажу, что заболела. Хоть тебя провожу.

 — А хочешь, я останусь. Сегодня пятница, завтра суббота, воскресенье.

 — Правда? Ты можешь остаться? — Глаза у нее еще сильней засветились.

 — Давай сделаем так. Ты сейчас иди на работу, а я на СТО. Сделают машину, я сразу к тебе.

И я прожил с ней еще незабываемых три дня.