…События, описанные ниже, случились со мной после 1 курса института.
Деканат моего факультета назначил всем студентам проходить практику летом. Так сложилось, что многие ребята получали зачет по практике по договорённости с любым из преподавателей. Условия зачета могли быть абсолютно любыми, любая помощь преподу уже могла гарантировать это.
И вот, когда я зашёл в деканат, чтобы отдать зачетку после экзаменов, ко мне подошла заведующая по научно-методической работе (в дальнейшем - завуч). Она обещала проставить мне практику, если я помогу ей на её даче. Нужно было только моё согласие, и оно не заставило себя долго ждать, поскольку предложение было интересным.
Завуча звали Марина Николаевна. На вид, ей шёл уже пятый десяток лет, впрочем, как и большинству преподавателей. Но было в ней что-то, что я заметил давно, и что отличало её от многих коллег.
Во-первых, это её телосложение. Среднего роста, слегка упитанная с небольшой но выпирающей вперед грудью, с располневшими бедрами и ягодицами, с ещё не потерявшими стройность ногами, она выделялась среди преподавательского коллектива.
Во-вторых, Марина Николаевна была довольно-таки женственной и красивой дамой. К своим годам она сохранила грациозную походку от бедра, всегда следила за собой. От неё исходил приятный аромат мягких духов, а на красивом лице часто появлялась добродушная и милая улыбка. Не было никаких сомнений, что она прекрасная жена и мать.
Ну а в-третьих, я уже давно испытывал неподдельный интерес к этой женщине. Скажу откровенно, это был именно тот самый интерес, который испытываешь к лицу противоположного пола.
Ещё со школьной скамьи меня привлекали зрелые женщины. Марина Николаевна же была почти моим идеалом. Заходя в деканат, я часто устремлял свой взор на неё, а она просто слегка улыбалась мне и даже не подозревала, как сладкая истома сковывала моё тело.
И так, в начале июльских будней мы договорились встретиться с Мариной Николаевной рано утром на одной автобусной остановке, откуда мы бы отправились до платформы, а там, на электричке до дачи. Опоздав на пять минут, я увидел её стоящей на остановке с двумя большими сумками.
— Здравствуйте, Марина Николаевна!
— Здравствуй.
— Простите, опоздал.
— Ничего страшного, ты лучше помоги мне с сумками.
Я взял у неё одну сумку, а она рассказала, что меня ждёт на даче.
— Ну, я думаю, на недельку где-то мы там с тобой задержимся. Ты предупредил родителей?
— Конечно.
— Хорошо. Поможешь мне там немного по хозяйству. Не бойся, много работать не заставлю, - заулыбалась Марина Николаевна. - Если хорошо поработаешь, то получишь от меня неплохие преференции. К слову, мы там одни будем: муж работает, сын тоже здесь в Москве торчит.
Её слова меня обрадовали, и даже слегка взволновали. Так близко к своей мечте я ещё не был никогда.
В общем, добрались до дачи мы хорошо, правда, ехали долго. В набитой электричке мы сидели друг напротив друга, соприкоснувшись коленями, и я не мог налюбоваться на тёмно-синее платье в цветочек, которое было надето на Марине Николаевне.
Небольшой вырез на платье открывал мне её зрелую и загорелую кожу. Груди выпирали вперед и манили слабыми очертаниями сосков. От неё пахло теми же приятными духами, что и всегда. Эти духи перемешивались с запахом её зрелого тела и, казалось, струились прямо мне в нос.
В какой-то момент я почувствовал, что кровь начала приливать к низу моего живота, тогда я, чтобы скрыть своё нарастающее возбуждение, поставил сумку себе на колени.
— Поставь на пол, зачем на колени? - спросила завуч.
— Да ладно...Я так посижу...
Она лишь только улыбнулась своей милой улыбкой.Через два часа мы были на месте. Дача Марины Николаевной - это небольшой но уютный домик, который располагался на участке, огороженном деревянным забором.
— Да, я ещё забыла сказать – у нас здесь баня есть. Любишь в баньке попариться? - спросила она.
— Люблю! Это было бы здорово!
— Устроим, а пока я уйду в другую комнату, чтобы переодеться.
…Прошло несколько дней. Я колол дрова для печки, ходил в сельпо, приводил в порядок дом, в общем, всячески помогал Марине Николаевне. Она вкусно меня кормила, а по вечерам мы смотрели телевизор.
Но вот началась жара, и в один из дней Марина Николаевна сняла с себя верхнюю одежду, оставшись только в светлом лифчике и трусиках. Она нисколько не стеснялась меня, как будто мы были близкими родственниками.
— Ты не против, если я так похожу? Уж больно жарко...
— Да...и впрямь...
Неужели она так привыкла ко мне, что разделась, думал я про себя. В этот же день я буквально пожирал глазами тело моего завуча. Естественно это было в те моменты, когда она не видела моего взгляда.
Довольно немаленького размера грудь, ещё не отвисший упитанный живот, мощные бёдра, большие ягодицы и, конечно же, аппетитные ножки – всё это, признаться, вызывало у меня настоящее возбуждение. Сердце колотилось чаще обычного, налившийся кровью член стал заполнять низ моего тела какой-то волнующим томлением.
— А ты чего не разденешься? Меня что ли стесняешься?
— Мне и так комфортно....
— Да ладно, такая жара....Я же тебе в матери гожусь, нечего стыдиться....
Я только отмахнулся.
— Ну как хочешь...
Я сильно боялся, что в самый неподходящий момент мои трусы могут оттопыриться и выдать меня с головой, а шорты хоть как-то, но прикрывали меня.
Полночи я не спал, всё представлял себе это ангельское женское тело. Мой пенис также не спал, но я боялся ласкать себя, хотя очень хотелось. Хоть я и спал на чердаке, а Марина Николаевна внизу, я боялся, что она услышит, и тогда мне несдобровать.
Бывало несколько раз я бросал быстрый взгляд на спелые, с большой ложбинкой едва не вываливающиеся из лифчика груди Марины Николаевны, когда она, согнувшись, занималась грядками. Тогда к низу моего живота подкатывала такая волна крови, что истома накрывала меня с ног до головы, и я не мог шевелиться, а затвердевший пенис в трусах казался таким чувствительным, что прикасаться к нему было бы слишком опасно.
Я мучился этими жаркими днями, но тщательно скрывал это. Однако первый казус случился, когда мы решили пойти на берег местного озера, чтобы позагорать и искупаться.
Ранним утром мы позавтракали и пошли к озеру, захватив с собой два настила. Надо сразу сказать, что плавок у меня не было, поэтому купаться я не планировал, но всё получилось не так, как я хотел.Мы, не спеша, шли лесом, и я всю дорогу думал о предстоящем. "Придется всё-таки раздеться до трусов, - думал я, - Только не смотри в её сторону и всё будет хорошо."
— Знаешь, так трудно без мужских рук на даче..., - прервала мои мысли Марина Николаевна, - Хорошо, что ты согласился мне помочь.
— Я всегда рад Вам помочь.
— Какой ты хороший! Мама должна гордиться тобой, - весело ответила она. - Хорошо, когда есть мужчина рядом...
На песчаном берегу небольшого озера царила тишь, только лишь на противоположной стороне водоёма мы заметили несколько человек. Но они были там, вдалеке, а мы – здесь вдвоём.Солнце уже вовсю светило, и мы, положив настилы на тёплый песок, стали раздеваться.
— Вот раззява! Купальник-то не надела и дома забыла..., - сказала завуч, - ну ладно, что-нибудь придумаю.
Раздевшись, мы улеглись на настилы.
— Замечательно! Загорай, а потом искупнёмся. В город приедешь, будешь как шоколадка, - заключила она.
Прикрыв голову тёмной шляпкой, а я – кепкой, мы с Мариной Николаевной просто лежали и наслаждались природой. И всё было хорошо, на какое-то время похотливые мысли улетучились, и я расслабился.
Видимо, я уснул на непродолжительное время, потому что меня разбудила Марина Николаевна. Я не сразу понял, что произошло, когда открыл глаза - сонливость ещё не прошла полностью.
На какое-то мгновение мне показалось, что я вижу сон: первым делом я увидел улыбающиеся лицо и глаза Марины Николаевны, медленно опуская глаза, я разглядел наливные спелые груди третьего размера с торчащими сосками и коричневыми ареолами, далее красивый живот, ниже «волшебный треугольник» из чёрных кучерявых волос, уходящих далеко в промежность, широкие бёдра и ноги моего завуча с мясистыми икрами и красивыми, покрытыми венами ступнями.
Обнажённая, она стояла во весь рост рядом со мной и смотрела мне прямо в глаза.
— Эй, соня! Ты собрался здесь весь день проспать? Как хочешь, а пойду в водичку.
Я что-то пробормотал в ответ, а Марина Николаевна, развернувшись, тряся своими большими ягодицами, пошла в озеро. Только через минуту я понял, что всё было наяву, и от этой мысли у меня началась сильная эрекция.
"Что? Как? Когда? - думал я, - Что это было только что? Когда мы с ней так сблизились, что теперь она не стесняется оголиться передо мной?"
От сладкого волнения у меня встал ком в горле, легкая дрожь пробежала по спине. В считанные мгновения мои трусы оттопырились так, что готовы были порваться. Я не знал, что делать. Страшно было подумать, что бы сказала Марина Николаевна, если бы увидела меня.
Тогда я подумал, что прохладная водичка озера должна помочь мне охладиться. Пока завуч купалась и не видела меня на берегу, я быстренько снял трусы и с оттопыренной палкой ниже живота побежал в озеро.
Марина Николаевна не стала долго купаться и через пару минут уже вышла из воды, а я, надеясь, что возбуждение спадёт, ещё долго плескался в озере. Мысли о её голом теле никак не уходили из головы. Прекрасное, божественное тело зрелой женщины глубоко отпечаталось в моём сознании.
Когда же я всё-таки решил выйти из воды, то похотливые мысли просто не переставали лезть в мою голову. Увидев вдалеке голое тело Марины Николаевной, греющейся на солнышке, я снова почувствовал прилив крови к пенису.
"Неужели она дальше будет лежать голая?" - с волнением думал я.
Выйдя из воды, я подходил к нашему месту с шатающимся то вправо, то влево наполовину эрегированным членом, отчего он наливался ещё больше, и, чтобы завуч не начала разглядывать меня, быстро лёг на настил.
Однако всё было заметно, так как член вертикально вздымался вверх, и мне пришлось прикрыть его руками.
"Ну вот и всё! Это конец!" - думал я, чувствуя краску на своём лице.
— Правда замечательная водичка? – вдруг спросила Марина Николаевна.
— Да,…хорошая…, - еле выдавил я из себя.
— Я вот решила немного обнажиться, принять солнечную ванну... Надеюсь, я тебя не сильно смутила? Просто подумала, что тебе, наверное, не интересна такая взрослая тётя, как я...
Моё сердце билось от волнения, и я не знал, что ответить. Как же она ошибалась! Женщина моей мечты лежала абсолютно голая в двух шагах от меня, заставляя забыть всё на свете и просто отдаться своим чувствам.
— Можешь не прикрываться, - вдруг сказала завуч, - я всё равно на тебя не смотрю…Это у тебя от перепада температур, я знаю.
Комок в горле стал ещё больше. В тот момент я хотел провалиться под землю, исчезнуть навсегда, но неловкость так сковала меня, что я не мог пошевелиться.Только лишь спустя несколько минут, когда я краем глаза уловил, что Марина Николаевна и правда не смотрела в мою сторону, я медленно убрал руки. Мой красавец нагло вздымался ввысь, неприлично показывая часть приоткрытой головки.
Я был весь на взводе, боясь, что завуч повернёт голову в мою сторону. Пенис так и не опадал, а только наоборот затвердел камнем.
Через некоторое время Марина Николаевна, кажется, заснула. Я осмотрелся вокруг – на берег озера так никто кроме нас и не пришёл, и в голову мне пришла мысль, от которой у меня засосало под ложечкой и задрожало сердце: передернуть на Марину Николаевну, пока она спит.
Я лежал буквально парализованный этой мыслью. В моей душе непреодолимое влечение к зрелому женскому телу боролось со страхом, стыдом и здравым смыслом. Но всё же моя нижняя голова взяла верх над верхней.
Я, встав на коленки, тихонько подполз к завучу. Она, закрыв всё лицо тёмной шляпкой, не спеша посапывала, лежа на спине. Я провел рукой над её головой и удостоверился, что Марина Николаевна ничего не видит и не слышит.
Я взял в руку свой пенис и первый раз, взглянув так ясно и пристально на её нагое, слегка покрытое тёмными пятнышками возрастной пигментации тело, сдвинул кожицу назад, открыв головку. Я чуть не спустил уже в тот момент.
Её сочные наливные груди, то вздымаясь, то снова медленно опускаясь, будоражили меня. Тёмные соски торчали вверх, но центром моего грязного взгляда была промежность с чёрным волосяным покровом. Курчавые жесткие волосики небрежно покрывали низ живота и чуть видневшиеся припухлости больших половых губ. Безумно аппетитные ноги и бёдра этой зрелой дамы дополняли всю картину, на которой эта женщина была словно богиня, сошедшая на нашу грешную землю.
Выдержав первую волну чрезмерного возбуждения, я сделал несколько движений по своему члену и почувствовал, что семя подошло к основанию члена и готово вырваться.Не в силах более сдерживаться я вырыл подо собой небольшую ямку, куда собрался спустить своё семя, глядя на спящую Марину Николаевну.
Сердце бешено колотилось, остатки разума подсказывали, что всё может закончиться плохо. Однако я сделал ещё одно движение и...первая струя спермы вырвалась с такой силой из моего пениса, что попала прямо на прекрасное тело этой уснувшей женщины, испачкав ей живот и руку.
Каким-то чудом опомнившись, я взял себя в руки и несмотря на дикий оргазм, остальная часть моего семени попала точно в ямку. К моему счастью, завуч ничего не почувствовала и не проснулась.Я, засыпав ямку песком, пошёл в озеро, чтобы обмыться. Огромное чувство облегчения, радости наполнило моё тело, мой член опал, напряжение ушло. Только лишь отголоски совести пытались что-то сказать мне, но это было тщетно. Я был неимоверно счастлив, будто после первого секса.
Вернувшись из воды, я увидел, что Марина Николаевна проснулась и начала собираться обратно домой.
— Вот испачкалась где-то, - сказала она вслух, оттирая салфеткой блестящую полоску с живота, - наверное тина прилипла...Да ещё какая липкая! Не ототрёшь...Ладно, придём домой, я с мылом отмою.
Одевшись, "помеченная" Марина Николаевна неспешно отправилась обратно со мной. Я был в некотором изнеможении и одновременно экстазе. Большое облегчение охватило меня, поскольку мой грязный поступок остался незамеченным и безнаказанным.
…Через пару дней мы с Мариной Николаевной, как она и обещала, растопили баню, чтобы помыться вечером. Баня была небольшой, но уютной с предбанником, парилкой и хорошей печкой и с двумя полатями в парилке.
Когда наступил вечер, Марина Николаевна сказала:
— Ну что, идём мыться?
— Да…, а мы вместе идём? - переспросил я, не совсем понимая.
— Конечно вместе. Так будет удобнее, похлещем друг друга веничком, спинку друг другу потрём… Или ты опять стесняешься что ли?
На мгновение меня парализовало. Я сглотнул комок в горле и быстро сказал:
— Нет, не стесняюсь.
— Ну, вот и хорошо. Чего стесняться-то? Я думаю, мы уже свыклись за неделю. Друг друга мы видели, ничего ведь страшного не нашли в этом? - мило улыбнулась она, а в её глазах сверкнуло что-то непонятное, что я понял только потом, - Здесь ничего постыдного нет. Я на тебя смотреть не собираюсь, думаю, что и ты меня разглядывать не будешь.
Меня ошарашило это предложение, и я очень волновался, ведь теперь я всё снова увижу вблизи, а спрятаться будет очень проблематично! Я не мог понять, как эта женщина так свободно и легко предлагает мне такие вещи. Она не была нудисткой, не была развратной.
"Возможно ей действительно не хватает мужского внимания, - думал я, - и она относится ко мне, как к малолетнему собственному сыну. Зачем я согласился? Это переходит все рамки, но как же она прекрасна..."
Взяв чистые вещи, мы зашли в предбанник. Марина Николаевна быстро сняла с себя верхнюю одежду, затем последовал лифчик и трусики. Делала она это так, как будто меня и не было рядом. Я же к этому моменту только снял майку.
— Давай быстренько, копуша, - сказала завуч и вошла в саму баню, сверкнув передо мной своими прелестями.
Когда же и я полностью разделся и вошёл в баню, то увидел, что Марина Николаевна сидит на верхней полке, откинувшись назад и немного разведя ноги. Я сглотнул всё тот же комок в горле, то и дело подступающий снова и снова, и быстро отвёл взгляд в сторону. Нервный импульс ударил прямо в самый центр головки пока мягкого члена, и сладострастная истома стала разливаться по низу живота.
— Посиди немного, распарься, - посоветовала мне завуч.
Я залез на верхнюю полку и сидел вместе с ней, а с наших тел струился пот.Я старался не смотреть на эту прекрасную женщину, чтобы хотя бы сначала не выдавать себя. Я понимал, что эрекция будет неизбежной. Запах пота завуча, так маняще разносившийся по парилке, ускорял этот процесс. Через несколько минут мне стало с непривычки жарко.
— Ты можешь спуститься вниз, там прохладнее, - посоветовала Марина Николаевна.
Я спустился на нижнюю полку и вздохнул свободнее. И вот здесь произошло то, отчего мой член начал наливаться кровью. Прямо рядом с моей головой с верхней полки свисали аппетитные ноги Марины Николаевны. Красивые икроножные мышцы, раскрасневшиеся пяточки, испещренные венами ступни и маленькие пальчики с накрашенными в бордовый цвет пальчиками просто загипнотизировали меня.
Эти зрелые ножки благоухали незабываемым запахом пота, а я всё никак не мог оторваться от этого вида и не мог не надышаться женским ножным потом.
Мой пенис уже довольно прилично налился, как вдруг завуч сказала:
— Ладно, давай похлещем веничками друг друга. Я тогда первая лягу, а ты давай посильнее меня.
Марина Николаевна легла на грудь, отвернув от меня голову. Взволнованный, я взял берёзовый веник, и уставился на её крупные ягодицы. Большие, с нежной белоснежной кожей и несколькими родинками, они имели какую-то магнетическую силу, которая давила на моё сознание и заставляла испытывать новые приливы крови к низу живота.
Я стал хлестать красивую загорелую спинку, попку, ножки.
— По попе сильнее бей, - просила она меня, - а то, видишь, какую отъела!
Через пару минут Марина Николаевна повернула голову в мою сторону.
— Слушай, если я на спину лягу, побьёшь меня по животу?
Этого я никак не ожидал. Завуч, казалось, совсем не стыдилась меня, что добавляло ещё больше сладостного волнения.
— Да..Конечно, давайте...
Марина Николаевна перевернулась, представив пред моим взором опять все свои женские прелести. Я не мог отвести взгляда от этого зрелого мокрого тела и встал как вкопанный. Марина Николаевна, бесстыдно, не стараясь прикрыться, ни сколько не смутилась, а только спросила:
— Ты чего замер?
— Да так....Просто Вы очень красивая...- вырвалось у меня.
"Вот дурак! Что ты несёшь!" - пронеслось в голове.
— Да? Спасибо, но не надо льстить, - мило улыбнувшись, ответила она.
Казалось, что я развеселил её этим комплиментом, что было не слишком плохо.Сначала я начал бить веником только по животу Марины Николаевны, стараясь не задевать эту роскошную немалую грудь с ярко-выраженными сосками и не задевать промежность.
— По груди тоже побей, - снова просила она, предварительно закрыв пальцами свои соски.
Я стал исполнять её просьбу, но сначала как-то неуверенно и слабо.
— Сильнее бей, не бойся...И по лохматости моей тоже ударь пару раз, - чуть не смеясь, сказала она, - Чтоб вся хворь вышла!
Я улыбнулся в ответ на такие слова, но это скорее была нервная улыбка. Я стал хлестать Марину Николаевну с большей силой, отчего несколько банных листов прилипли к её грудям, животу, волосам в промежности и бёдрам.
Глядя на распаренное, влажное и сочное зрелое тело Марины Николаевны, я больше не мог себя сдерживать. От ударов веником я раскачивался всем телом, невольно раскачивая и свою стонущую плоть.
Инстинкты взяли своё, и мой половой член полностью эрегировал до конца. Я почувствовал, как краска заливает моё лицо. Если бы завуч обо всём догадалась и спросила бы меня, почему я опять так сильно возбуждён, я бы не нашёлся, что ответить в тот момент, поэтому я старался не смотреть в её лицо. Но я зря волновался.
— Неужели я тебе так понравилась? – неожиданно спросила она и улыбнулась, откровенно поглядывая на мой пенис.
Моё сердце бешено колотилось, но какая-то внутренняя приятная слабость сковывала меня, и я был не в состоянии что-либо ответить.
— Ладно, теперь меняемся местами. Сейчас и тебя похлещем, - скомандовала завуч.
Мы поменялись, и пока я лежал на груди, что было не слишком удобно по понятным причинам, она хлестала меня по спине. Я думал, о том, что будет, когда я перевернусь, и как всё моё хозяйство будет выставлено на обозрение, и что на этот раз скажет Марина Николаевна.
Волнение с непонятной приятной слабостью так захлестнули меня, что переросло в какую-то безразличность. На мгновение мне стало решительно без разницы всё происходящее, только лишь напряженный член, находящийся во власти инстинктов, хотел разрядки.
Перевернувшись на спину, я уже не стал прикрывать руками мой торчащий член, думая, "что будет, то будет". Где-то в глубине души я хотел, чтобы эта женщина увидела меня, увидела то, как сильна моя любовь к ней.В это время Марина Николаевна замачивала веник в железном тазу.
— Ну что же ты молчишь? Уже второй раз в моём присутствии твой красавец выдаёт тебя.
Но всё же волнение давало о себе знать, у меня сосало под ложечкой. Наверное в этот момент я покраснел ещё больше, а наливная головка моего "красавца" приобрела тёмно-малиновый цвет.
— Как же ты напряжён! Расслабься, не нужно так волноваться...Ты хороший умный мальчик, никто ругать тебя не собирается...А это у тебя просто в силу возраста наверное, подростковое ещё, так сказать, - успокаивала меня завуч.
Подойдя ко мне и потрепав меня по волосам и щекам, она воскликнула:
— Ой! Какой ты горячий!...С тобой всё хорошо? Ты не заболел?
— Нет, всё нормально, просто жарковато немного....
— Точно? - спросила Марина Николаевна, смотря то на меня, то на мой неимоверно напряжённый половой член, заставляя меня слегка подрагивать от её прикосновений.
Вдруг я почувствовал какую-то влагу на конце своего пениса. Это была смазка. Прозрачной большой каплей она выступила на самом краю головки и медленно потекла по ней вниз, оставляя блестящий след.
Это же увидела и Марина Николаевна, стоя рядом с широко раскрытыми от такого зрелища глазами.
— Тебе нужно разрядиться..., - неожиданно сказала она, а я издал лёгкий стон, - Ах!...Точно...угадала,....по глазам вижу...
Последние слова завуч сказала чуть ли не шёпотом, поднеся руку ко рту. Она будто узнала какую-то
страшную истину.После молчаливой паузы, во время которой Марина Николаевна стояла около меня и смотрела всё понимающими глазами на мой воздымающийся, с выступающими венами под кожицей и раскрасневшейся головкой, подёргивающийся пенис с некоторой задумчивостью, стыдливостью и в то же время с вожделением, она наконец произнесла:
— У тебя очень красивый пенис, грех не помочь такому мальчику.
В горле у меня камнем встал ком, сладострастное томление тела достигло высшей точки.После сказанного Марина Николаевна наклонилась прямо над моей промежностью так, что от моего эрегированного члена до её лица оставалось всего несколько сантиметров.Не в силах что-либо сказать, я попытался прикрыться руками, выдавая последние остатки совести и разума, но Марина Николаевна раз и навсегда заглушила их.
— Тшш, я помогу снять твоё напряжение,- шепнула она, посмотрев мне в глаза, и нежно обхватила своими зрелыми губами всю мою головку.
Я дёрнулся, но завуч не смутилась и положила свою горячую левую руку на мой живот. Второй же рукой она схватилась за мошонку, которую начала легко массировать горячими плотными пальцами.Что я испытывал тогда! Я еле сдерживался, чтобы не кончить, но эта женщина как будто знала это и не дала мне сделать это сразу.
— Я так и знала, - оторвалась от головки она, - Ты очень вкусный мальчик...
И через несколько секунд Марина Николаевна принялась насаживать свою голову на мой пенис всё сильнее и всё дальше, медленно обхватывая губами возбужденный орган.Всем своим низом я чувствовал её тёплый рот и правую руку, аккуратно мнущую и перебирающую мои яички. Своим горячим языком завуч не только облизывала ствол и крону пениса, но также пыталась проникнуть самым кончиком в мою уретру, а своими зубами она бережно покусывала мою стонущую от наслаждения головку.
Марина Николаевна, зрелая женщина, без стыда отсасывала мой возбуждённый член в собственной бане. Я не мог поверить, что это происходит со мной, что мой завуч способен на такое. Голова кружилась, тело дрожало.
Всё время я практически молчал, достойно выдерживая ласки этой дамы. Пару раз я приподнимал голову, чтоб увидеть это собственными глазами, а Марина Николаевна, не обращая на меня никакого внимания, с каким-то усердием, закрыв глаза и нахмурив брови, причмокивала моим членом. Чем дольше она сосала, тем больше и тем громче она чавкала, проводя губами по моему слюнявому и слизкому детородному органу, как поршень в цилиндре.
Через несколько минут я почувствовал, что больше не смогу терпеть. Моя грудь стала чаще и глубже воздыматься и обратно опускаться, пальцы на ногах непроизвольно стали сжиматься, всё тело елозило.
— М..Марина Николаевна, я…я…больше не…, - и после этих еле выдавленных мной слов я начал извергать семя.
Не знаю, услышала ли завуч мои слова, но она перестала сосать, и, крепко обхватив левой рукой ствол моего пениса, максимально сдвинула крайнюю плоть вниз. Из жерла моего фаллоса начал извергаться нектар бесконечной любви к этой восхитительной и просто замечательной женщине.
Эякулята было много. Беловато-желтые тягучие струйки с силой выстреливали в воздух, после чего, падая, прилипали к руке завуча, моему лобку и животу, мошонке...
Марина Николаевна, казалось, была в восхищении:
— Ооо...Мой мальчик,....мой дорогой....Как ты красив сейчас!...Как ты красиво..., - практически нежным шёпотом говорила она, держа меня за эякулирующий орган.
Одна струя попала на груди Марины Николаевны, что вызвало у неё смех и как будто счастье. Как только семяизвержение закончилось, завуч начала играть с моей крайней плотью своей божественной зрелой рукой, как бы выжимая последние остатки из меня.
Сладкая слабость растеклась во все уголки тела, унося меня далеко-далеко. Мой пенис слегка размяк.
— Ну вот...Ну вот видишь,....как хорошо....Сняли твоё напряжение, - таким же ласкающим голосом говорила она, - а маме мы ничего не скажем,...ей не надо знать, да?
— Ооо...да, - промычал я.
— Вот и хорошо....
Помяв ещё с минуту после эякуляции мой уже вялый половой член, Марина Николаевна наконец отпустила его. Комбинация жары, сладостного напряжения и фантастической разрядки сковали меня; вдруг в ушах у меня зазвенело, а в глазах потемнело. Я потерял сознание…
…Я резко пришёл в себя от того, что Марина Николаевна окатила меня ведёрком прохладной воды. Я по-прежнему лежал на второй полке, мой пенис размяк и опал.
— Очнись! Ты слышишь меня? – взывала с волнением ко мне завуч, - Ты в порядке?
— О…да. Со мною всё хорошо, Марина Николаевна, только голова немого кружится.
— Я так испугалась за тебя....
— Нет, нет. Всё нормально....Просто перенапряжение....
— Точно? Я ведь совсем немного приласкала тебя, а ты в обморок падать, - говорила она.
Мне показалось, что я покраснел, отчего потупил голову. Чувство стыда накрывало меня, но пережитое уже не могло исчезнуть из моей памяти.
— Эй, - нежно сказала Марина Николаевна, поднимая мой подбородок своей ладонью, - здесь нет ничего постыдного, ты хорошо разрядился....и....и я думаю, то есть надеюсь, что ты получил, что хотел.…
В тот момент она показалась мне такой милой, просто неземной богиней и светлым ангелом, что я, ничего не сказав, просто взял её руку и поцеловал. Завуч не ожидала этого, но не смутилась, а улыбнулась.
— А теперь давай-ка мыться, дружок.
С небольшим головокружением я намыливал своё тело, иногда поглядывая на всё по-прежнему голую и невероятно манящую Марину Николаевну. После разрядки, устроенной несколько минут назад, моё тело отдыхало, а разум как будто был заполнен эйфорией.
Тем временем завуч уже помылась и начала вытираться полотенцем. Поставив правую ножку на нижнюю полку, она тщательно обтирала её. Я всё это время стоял сзади, и мне немного приоткрылся вид её промежности, густо покрытой чёрными волосами.
От такого зрелища мой опавший орган снова начал рваться в бой, и буквально за считанные секунды я почувствовал прилив крови. Я уже плохо соображал, где я нахожусь и с кем, и такие вещи стали казаться мне как сами собой разумеющиеся.Я аккуратно присел на корточки, чтобы лучше разглядеть женские прелести Марины Николаевны, которая быстро вытирала уже левую ногу.
Нечаянно она смахнула полотенцем мыло, которое лежало на нижней полке, и оно упало куда-то на пол. Тогда завуч сильно нагнулась вперёд, чтобы найти его и поднять. И в этот момент густо покрытая волосами промежность Марины Николаевны, открылась пред моим лицом во всей красе.
Что-то ударило мне в голову, я понял, что нужно действовать либо сейчас, либо никогда. Не сдерживая напряжение и эмоции, я припал на колени, нежно обхватил двумя руками мощные бёдра этой женщины и смачно лизнул языком её две большие половые губы, отчётливо выпирающие вперёд и казавшиеся чрезвычайно срамными.
— Ох…, - выдохнула Марина Николаевна и выгнулась обратно наверх.
Быстро развернувшись, она бросила стремительный взгляд на меня.
— Ты это что? - строго и с удивлением спросила она.
— Марина Николаевна…я…я хочу попробовать...Вас…, - наконец выдавил я, глядя в её глаза, и облизал губы, ощущая на губах и во рту солоноватый привкус.
— Ты что? Как ты себе это представляешь? - возмущалась завуч, но не так строго, как я представлял, и без злобы.
Марина Николаевна хотела было уйти, но я, осмелившись, схватил её руками за бёдра и не давал вырваться, хоть она и не сильно сопротивлялась.Как же я желал поласкать эту женщину! Увидеть лепестки её промежности было просто жизненно необходимо для меня. Мне казалось, что если я отпустил бы её тогда, то умер бы прямо там или залился горькими слезами.
— Ну чего тебе? Я же совсем взрослая...Я же тебе практически в бабушки гожусь..., - говорила она, как будто забыла, как сама же ласкала меня несколькими минутами ранее.
Я, обхватив руками её шикарные бедра и ноги вокруг, неожиданно для неё уткнулся прямо ей в живот.
— Марина Николаевна, пожалуйста, я...я не могу теперь...мне очень надо....Вы же добрая...Я знаю это..., - говорил я, приложив левую щеку к её горячему животу, а подбородком ощущая жёсткие волосики её лобка.
После полуминутного молчания, завуч стала нежно трепать меня за волосы.
— Ох...Мой мальчик,...мой хороший...а ты не заболел ли? А? Посмотри на меня.
Я посмотрел ей в глаза, наверное, щенячьим взглядом и увидел, в них женскую жалость, заботу и ту самую готовность к исполнению моей просьбы.
— Ах! Ты опять весь горишь! - сказала Марина Николаевна, потрогав мой лоб, - Ты опять напряжён! Ты снова хочешь...Моё тело снова тебя соблазнило...Что же я наделала!
Мне показалось, что она даже заплакала, но несмотря на это она всё-таки , стоя передом ко мне, широко поставила правую ногу на нижнюю полку, а левой осталась стоять на полу.
— Чего же ты ждёшь? - сказала она чуть не сквозь слёзы.
— Марина Николаевна, не надо...так...Зачем Вы плачете? Я ведь....
— Вперёд мой мальчик,...ведь я уже.... намокла, - прервала она меня и засмеялась сквозь слёзы.
Ей самой не верилось, что она соблазняет юношу, и ей, казалось, было так стыдно, что она развращает меня, и так радостно, что кто-то действительно захотел её снова и она поддалась.
Я медленно подтянулся вперёд к её кучерявым зарослям и первым делом сильно вдохнул. Этот сильно возбуждающий запах терпкого женского нутра, который я не забуду никогда, резко ударил мне в нос.
Неспешно я высунул язык и медленно и неуклюже стал водить им по всей промежности Марины Николаевны, ощущая влажные неровности, жесткие волосики и морщинистую складчатую кожу.В первые минуты я смотрел на завуча, я боялся, что она передумает и не разрешит этому произойти. Она же стояла неподвижно, закрыв лицо одной рукой, как бы стыдясь.
Это ощущение того, что Марина Николаевна позволяет мне быть с её телом несмотря на стыд, только разгорячило меня. На моём языке и во рту появился необычный пряный привкус, привкус аммиака тоже давал о себе знать.
Тогда мне впервые удалось ближе рассмотреть зрелую женскую промежность: вся покрытая жёсткими вьющимися чёрными волосиками она казалась мне такой запретной и вожделенной, её морщинистые складки были влажными и сочными. Пухлые большие губы прикрывали слегка растянутые и темные малые губки, как большие лепестки розы скрывают внутри себя маленькие лепесточки. Мой пенис снова налился кровью и уткнулся своей головкой прямо в ногу завуча, куда-то ниже колена.
Я начал покрывать поцелуями это прекрасное зрелое лоно. Марина Николаевна стояла спокойно, но как только её вульва размякла, и я смог увидеть отчётливые контуры малых половых губ и чуть набухшего маленького клитора, который я принялся нежно посасывать, как малыш сосёт грудь матери, завуч стала постанывать.
И как всякий малыш сосущий молоко из груди матери, я буквально стал пить соки влагалища завуча. Зрелое лоно начало течь необычайно пахучим и липким нектаром, который я старательно слизывал.
— О, мой мальчик....Вкусно тебе?....Да? - её слезы постепенно высыхали и сладость всех ощущений накрыли её с головой.
Глядя Марине Николаевне прямо в глаза с её клитором между моих губ, я ничего не ответил, а она наконец рассмеялась и тут же слегка согнулась от возбуждения. Я выписывал собственным языком буквы алфавита чуть ниже лобка и выше преддверия влагалища в области клитора завуча, отчего она стала тяжело дышать.
— Где…где ты научился этому? – спросила она, запустив левую руку в мои волосы и начав меня поглаживать по голове.
Я, стоя на коленях, вылизывал Марину Николаевну, стоявшую передо мной, как женщину, которую заперли в угол, и которой хотелось отдаться. Это продолжалось минут десять, но для меня они пролетели быстро.
Было заметно, что половую жизнь она не вела уже давно, хотя природные силы её далеко не иссякли. Каждое моё движение языком очищал эту закостенелость и возвращал зрелую женщину к давно забытым чувствам земной плотской любви.
Мой язык неимоверно устал, губы, щёки, нос, подбородок были испачканы женской слизью, но я не думал отступать. Как можно было спасовать в такой момент? Мы оба были сильно напряжены. Я чувствовал, что к основанию пениса опять подкатило сладостное чувство, также растекавшееся по всему телу. В то же время я ощущал своим языком и ртом жар зрелого текущего нутра Марины Николаевны, которая уже начала немного извиваться слегка дрожащим телом.
И вот в какой-то момент она чуть прикрикнула и, сильно прижав меня за шею к своей промежности, нагнулась вперёд, издавая непрерывно громкий стон. Я сильно впился губами в её мокрое преддверие влагалища и почувствовал языком, запущенным в него, как буквально сжалась разгоряченная вагина.
Через несколько секунд из неё в мой рот потекла струёй какая-то жидкость, и это была не моча. Тогда я всё понял. Марина Николаевна излилась от оргазма в мой рот женским сладким соком.
От одной этой мысли у меня снова закружилась голова, а пенис неимоверно напрягся. Я, не задумываясь, сглотнул эту жидкость (какой была она на вкус я не запомнил, помню что горячей и солоноватой) и …у меня произошло семяизвержение.
Без какой-либо стимуляции весь мой низ словно пронзило током, и из моего пениса стала выстреливать сперма, попадая прямо на ногу завуча, и стекать вниз прямо на её же красивую ступню.Опомнившись, Марина Николаевна быстро отпустила мою голову.
— Ой,....ой, прости меня....прости меня, мой мальчик, прости...Просто у меня так давно...ничего такого не было...
Завуч обхватила моё лицо двумя ладонями, растирая свой же сок большими пальцами по моим щекам, и с такой нежностью и с такой бесконечной благодарностью посмотрела на меня.
— Ты...ты ведь не обижаешься на меня?
— Марина Николаевна,...я Вас так люблю...., - сказал я и опять прижался головой к её животу.
— О…Ты просто чудо…
…Прошло полнедели.
Очередным вечером, голые, мы целовались взасос с Мариной Николаевной прямо на дачном участке. Взрослая женщина, губы у которой казались мне невероятно нежными, язык горячим и шероховатым, а полость рта влажной, отдающая незабываемым вкусом зрелой дамы, вкусом её зрелого нутра, стала мне близка как ни одна из бывших моих подруг.
Нацеловавшись вдоволь, Марина Николаевна отстранилась от меня и аккуратно обхватила головку моего вздыбленного пениса большим и указательным пальцами.
— Пусть это грех для меня, пусть это неправильно, но ты...ты соблазняешь меня, как никто никогда не соблазнял. Иногда я жалею, что мне не двадцать лет..., - сказала она и тихо потянула рукой за мою эрекцию.
Я вынужден был последовать за ней, как следует конь за своим наездником, когда его ведут за узду.
Приведя меня в дом на веранду, она сказала, чтобы я сел на стул, а сама встала передо мной. Погладив меня по щеке, Марина Николаевна сказала:
— Ты любишь меня?
— Я без ума от Вас...
— Любишь как собственную маму и даже больше?
Я только кивнул головой, после чего она молча развернулась спиной и присела прямо над моим эрегированным пенисом. Марина Николаевна взяла его в руку и медленно ввела его в своё влагалище.
Мой детородный орган практически полностью погрузился в её зрелое лоно, которое было очень горячим, влажным, а главное упругим и хорошо растягивающимся под различным давлением.
Убедившись, что погрузилась на мой половой член, завуч, присев на мои колени начала медленно двигать собственным телом: то возвышаясь вверх, то опускаясь вниз. Стенки влагалища Марины Николаевны немного сжимали мой пенис, в результате чего я чувствовал, как моя плоть хорошо двигается по женскому слизкому органу. Когда завуч опускалась, вплотную прижимаясь ко мне, я ощущал низом живота и немного мошонкой её жёсткие кучерявые волосы промежности.
Ещё неделю назад я бы не поверил в происходящее, но оно действительно происходило: Я, сидя на стуле, сильно обхватывал двумя руками податливые груди Марины Николаевны, а эта зрелая женщина, приседая на мои колени, елозила всем своим упитанным туловищем на моём эрегированном пенисе, то насаживаясь на него зрелым упругим и текущим лоном, то чуть приподнимаясь, издавая при этом негромкие стоны и мычания.
Буквально через несколько минут не в силах больше сдерживаться, я начал эякулировать.
— О…, Марина Николаевна, я…кончаю…., кончаю прямо в вас,…о….
И я почувствовал неимоверную разрядку прямо во влагалище моего завуча. Струи спермы безжалостно выстреливали в это прекрасное женское лоно, наверно попадая и на стенку матки. Семя быстро заполняло Марину Николаевну и, растираясь по стенкам её вагины, выплёскивалось обратно, стекая по стволу моего детородного органа и по мошонке.
После того, как из влагалища стали исходить хлюпающие звуки, завуч, тяжело дыша, прекратила совершать фикции и, развернув шею ко мне, сказала:
— Ой…, наш мальчик уже начал отстреливаться….Ну, ничего, мы повторим с тобой ещё…
Мой слизкий половой орган немного опал, но внутри меня ещё оставалось много сил и желания.Марина Николаевна подошла к холодильнику, чтобы попить компота и перевести дух. Из её промежности медленно вытекала моя сперма, пачкая мясистые ляжки.
Через несколько минут я снова стал готов к бою. Почувствовав это, на этот раз уже я взял за руку только было присевшую на другой стул эту неповторимую женщину и повел её в комнату.Она не сопротивлялась и не возражала мне, и я положил её на правый бок на кровать, а сам пристроился сзади. Нежно взяв в руку левую грудь завуча, я принялся ласкать её губами. Я посасывал сосок этой дамы, а она лежала на кровати и тихо постанывала.
— Марина Николаевна, можно я войду в Вас?
Прислонив свою руку к моей щеке и потрепав меня большим пальцем за нос, она сказала:
— Ты снова готов…Тогда доведи меня до кондиции…, - после чего она задрала кверху левую ногу.
Я аккуратно надавил головкой на мокрое отверстие в промежности и медленно вошёл во влагалище Марины Николаевны. Я начал не спеша двигать тазом, чувствуя своим членом всю теплоту и влажность зрелого лона. Постепенно я наращивал темп.
Скрип кровати, мои вздохи и её стоны, чавкающие звуки, доносящиеся из вагины Марины Николаевны, удары мошонки по клитору завуча, - всё это созвучие наполнило одну комнату.Через пять минут я почувствовал, что мокрое влагалище Марины Николаевны стало сокращаться, а сама она стала громко кричать. Но я пока не думал останавливаться.
Я быстрыми толчками вонзал своё упругое жало в кончающую и громко кричащую Марину Николаевну, лоно которой наполнилось жидкостью, выплёскивающейся наружу при каждой моей фикции.Ещё несколько минут я долбил размякшего завуча, после чего повернул её голову к своей, сказал ей, глядя прямо в её закатанные от перевозбуждения глаза:
— Марина Николаевна,…я люблю Вас!, - и брызнул первой струёй. Я вогнал свой эякулирующий пенис как можно глубже, стараясь достать головкой шейки её матки.
После того, как последние порции семени вытекли из моего члена, я вытащил его из неё, мы повернулись друг к другу и измазанные всевозможными выделениями обнялись и уснули на испачканной кровати…
Рассказ посвящается Марине Николаевне Ф.
