. Моя любимая взялась за мое воспитание. Несколько дней назад, я провинился: После работы встретился с друзьями, давно не виделись, славно посидели, выпили, повспоминали былое: В общем я при – шел поздно, да еще и, как назло, мобильник оставил заряжаться дома. Жена встретила руганью (: обозвала эгоистичной сволочью, ) и дальше понеслось в том же духе. Оправдываться бесполезно, пока пар не выпустит. В общем Милочка надавала пощечин, шлепнула тряпкой и надулась. Спать постелила отдельно на диване: А у нас если Мила, то это надолго, недели две, как минимум: Может и больше: проверено. Со мной не разговаривает, только по необходимости и то, в постель к себе не пус – кает, обнять не дает, сразу по рукам ():

Я ж здоровый мужик, самому что ль себя удовлетворять, как в юности: Утром пошел мириться. Сварил кофе, принес в спальню (редко так делаю, только по необходимости), стал на колени возле кровати, ожидая пробуждения. Вскоре нос Милы почувствовал аромат кофе: Она просыпается, видит меня возле кровати с подносом в руках с кофе, тостами – все как положено: Я сразу:

– Милочка, не сердись на меня – дурака, пожалуйста, лучше выпори, прости и забудь: Виноват, не подумал,, в детстве недопороли, дураком вырос: Ты ж у меня ласковая, нежная, заботливая, добрая, одним словом – Милочка: прости: Накажи и прости:

– Как наказать!..

Вижу, глазки у милой заблестели:

– Как посчитаешь правильным, – говорю, – я на все согла – сен, только не дуйся и прости:

Милая берет чашку с кофе (успеваю чмокнуть ручку), морщит лобик, делая вид, что задумалась:

– Ты сам сказал, как тебя наказать:

– Как?

– Пороть, – отвечает, – раз в детстве недопороли, надо исправлять: Моя сестра уже года три порет своего Игоря, и он у нее, все по дому делает, каждую зарабо – танную копейку в дом несет: Нет у него ни друзей, ни по – друг, нигде не задерживается, а если задержится – не забы – вает позвонить. Все внимание Марине, во всем старается угодить. Даже выпивает только с разрешения сестры: Вот ей повезло с Игорьком, не то, что мне с тобой. В общем бу – дем пороть:

Я давно подозревал, что Игорь под каблучком у своей су – пруги, но не думал, что до такой степени: А моя разошлась:

– Каждый мужик, как ребенок!.. А раз ведешь себя, как ре – бенок, то и отвечать будешь, как ребенок, пока детство не выветрится. В общем готовься, получишь за все, потом мо – жет и прощу и к себе подпущу:

– Чем и как будешь пороть, – спрашиваю.

– Тебя когда – нибудь наказывали:

– В детстве случалось: Без этого ж не воспитаешь, тем более мальчишку:

– И как?..

– Пару раз ремнем по штанам, мне почти не больно было, только стыдно и обидно, а так матушка тапок с ноги снимала и шлепала несколько раз по попке – это уж чисто символиче – ское наказание, иногда ладонью шлепнет раз – два и все:

– Оно и видно, что недопорот: Никакого чувства ответ – ственности: В общем готовься в субботу всыплю ремнем: Раньше непослушных мальчишек всегда по субботам сек – ли:

Я обрадовался, забрезжила надежда на скорое примире – ние, суббота не за горами. Заодно получится реализовать навеянные форумом (о порке мужа) фантазии: Знал бы я, на что соглашаюсь:

И вот пришла суббота. Утром сын в школе: Так что ничто не мешало. Что бы я не передумал, жена до самой субботы вела себя отчужденно и в постель к себе не пускала, спал один на диване: Не знаю, как она сама обходилась без секса, а мне пришлось тяжеловато, даже вспомнил юность, с утра в ванной подрочил:

Вышел, у супруги все готово:

– Ложись, – говорит, – на кровать, на живот, руки вытяни вперед, ноги расставь пошире: Трусы снимай, совсем сни – май, нечего стесняться:

Делать нечего, снял, остался в одной футболке, она у ме – ня короткая, ни попу, ни причинное место совсем не прикры – вает. Жена заметила стояк:

– Предвкушаешь!.. – спрашивает, – зато верю, что за это время ты ни с кем не покувыркался, – и кивает на мой воз – бужденный орган: – привязывать не буду, терпи так, ты же мужик, вот и проверим, мужик ты только потому, что в штанах яйца, или действительно мужик.

По ее мнению мужиком можно считать только того, кто способен вытерпеть все, и сдержать свои обещания:

– Кричать не вздумай, соседей переполошишь: Будешь кричать, запихну в рот твои же трусы:

– А что, – спрашиваю, – это так больно, что не выдер – жать:

– Узнаешь!..

Дальше начался процесс.

Я лег. Мила нанесла мне пять легких ударов моим же ремнем. Я уж обрадовался, конечно, неприятно и вроде как унизительно, но терпеть можно, в голову полезли фантазии, член зашевелился. Жена то ли заметила, то ли специально так секла, чтобы возбудить: Тут Мила остановилась и про – сунула руку мне под живот, ухватив за член. Почувствовала эрекцию:

– Кайфуешь, – говорит, – не думала, что тебе понравит – ся:

Дальше последовало пять ударов со всего маху. Я завих – лял попой, стараясь уйти от удара, чуть не заорал, ухватил зубами подушку, но от стона не удержался:

– Да, – говорит жена, – это уже не массаж, а наказание. И слегка похлопала меня ладошкой по попе, потерла и снова похлопала. Член опять зашевелился:

Дальше так и пошло: пять легких ударов – проверка эрек – ции – пять сильных – снова поверка, только уже отсутствия эрекции – поглаживания, похлопывания – снова пять легких шлепков ремнем. И далее по кругу. Всего мне супруга нанес – ла, по моему, около 30 ударов, хотя точно я не считал, как – то не до того было. Все мысли: как бы не закричать, я и не знал, что мой ремень – предатель может так больно жалить:

Закончив стегать мои булки, Мила их слегка помассировала и скомандовала:

– Вставай страдалец и дуй в угол, лицом к стене на коле – ни, постоишь, подумаешь: Потом придешь просить проще – ния, может и прощу, а может добавлю:

Я потянулся за трусами, как – то стыдно с торчащим колом членом. Тут же последовал окрик:

– А трусы одевать, я не разрешала, нечего там прятать, что я там не видела.

Что делать, с голой задницей и торчащим колом членом поперся, куда сказано. Проходя мимо зеркала, не удержался посмотреть, как там сильно ли пострадали, мои задние по – лушария. Пострадали, конечно, но терпимо, просечек не бы – ло, крови не было. Попка стала красной, как у индейца и плохо гармонировала с остальным загорелым телом.

– Налюбовался!.. – одернула жена, – быстро в угол. Не так уж и сильно я тебя выдрала на первый раз: Пожалела, все – таки непоротый мальчик, вижу еле сдерживаешься, чтобы не заорать: Еще перебаламутишь весь дом:

– Да – а не сильно, – вполголоса пробурчал я, направляясь в угол:

Но жена услышала:

– Конечно, не сильно, можно сказать, я тебя не порола, а гладила, у тебя же стоял под моим ремнем, и сейчас стоит: Ты же, чуть не кончил, какая ж это порка: Не видел ты настоящей порки: розгами: Будешь спорить, получишь добавку, только не ремнем, а чем – нибудь посерьезней:

Тут я заткнулся и молча опустился на колени в углу: Стоило мне потереть ягодицы руками, последовал новый окрик:

– Руки убрал от задницы. И вообще положи – ка ты их за голову, чтобы не было соблазна растирать попу, да и при – крыться не сможешь, если кто в гости зайдет:

– А что, ты кого – то ждешь? – Я представил себе весь ужас своего положения: здоровый как лось мужик в одной коротенькой футболочке, без ничего снизу, свежевыпоротый как мальчишка, стоит в углу, выставив на обозрение красную задницу, а с другой стороны вставший член:

– Никого я не жду, успокойся!.. А ты уже перепугался, бедненький:

(Она еще и злорадствует: Фу – х, от сердца отлегло:)

Так я простоял минут сорок: Не думал, что так тяжело стоять не двигаясь в одной позе – руки затекли, ноги затекли, попа жжется, член то опадает, то снова встает в боевую стойку: Все мысли, когда эта пытка кончится.

Наконец, жена, сидевшая в кресле, командует:

– Ползи сюда, страдалец!..

Я как стоял с руками, за головой (команды опустить не было), так и пополз, еле переставляя колени, подполз к жене, говорю:

– Любимая, родная, ласковая, добрая, рыбка моя, Милуш – ка прости своего непутевого обормота:

– Прощу, – говорит, – но с этого дня я начинаю замечать все твои прегрешения: С этой минуты никаких друзей, баб, особенно баб, увижу, что на какую – нибудь пялишься, так зад разукрашу, что сидеть не сможешь, а потом покажу ей, как ты с красной задницей стоишь в углу на коленях: С работы сразу домой: задержишься – звонишь каждые десять минут и отчитываешься, где ты и что делаешь: Про выпивку забудь, каждая рюмка строго с моего разрешения: Уборка дома, мытье посуды с этого дня – твоя обязанность, можешь привлекать сына, но спрашивать буду с тебя: Его, кстати, то же пороть пора, а то вырастет таким же разгильдяем как ты: Я теперь за вас обоих возьмусь. В общем подсчитываем ваши прегрешения, если к субботе накопится достаточно, будете отвечать вашими задницами, если нет, перенесем на следующую субботу. В общем драть вас теперь буду вместе: Сделаю из вас нормальных мужиков:

– Родная, только не вместе с сыном, мне же стыдно перед ним, ну представь, как это будет выглядеть: я – мужик 35 – ти лет и мальчишка 12 – ти лет вместе получают по заднице, я же сгорю со стыда:

– Ага, испугался: Ладно, я подумаю: А сейчас сделай мне приятно, – говорит Мила и показывает на свою промеж – ность, – да и руки можешь опустить.

(Вообще, я старался всегда уклониться от оральных ласк: Нет если делают мне, то кайфово, но самому: Как – то не то: что я пи:.. лиз: Но деваться некуда, надо заслуживать прощения, тянусь к заветной щелке и старательно вылизываю, обнимая любимую. А она – то, оказывается то же получила кайф от моего унижения, кайф да еще какой:

– Ну, хватит, – говорит Мила, испытав очередной оргазм, пресекая мои попытки, добраться своим членом до ее лона, надо ж и тебе разрядиться. – Давай помогу тебе, засранец: С этими словами Мила хватает меня рукой за член – не – сколько приятных подергиваний в умелой и такой родной ручке и, я обильно кончил, прямо в руку Миле. Она подносит руку в моей сперме к моему рту и командует:

– Слизывай и глотай!..

Пришлось, а куда деваться, я же еще не прощен:

– Можешь одеться, – говорит жена, – с завтрашнего дня ты прощен:

Весь смысл этой фразы я понял только вечером. Когда я попытался влезть под одеяло к жене (я же прощен), то был остановлен фразой:

– Иди на диван, ты прощен только с завтрашнего дня, да и свежевыпоротых мальчиков я к себе в постель не пускаю:

Облом – с. Пришлось устраиваться в одиночестве: Полночи я не мог уснуть, вертелся, укладываясь то на один бок, то на другой, то на живот, когда попкой касался спинки дивана, сразу вспоминал все пережитые ощущения, оно – то не так уж и больно, но это если не касаться, а если прислонишься, то сразу вспоминаешь, почему жжется:

Вот думаю, завтра пустит к себе или нет!..