|
|
Новые рассказы 79431 А в попку лучше 11684 +9 В первый раз 5146 +4 Ваши рассказы 4643 +2 Восемнадцать лет 3462 +3 Гетеросексуалы 9346 +1 Группа 13481 +4 Драма 2933 +1 Жена-шлюшка 2616 +5 Женомужчины 2073 Зрелый возраст 1737 +1 Измена 12249 +10 Инцест 11946 +3 Классика 366 Куннилингус 3262 +2 Мастурбация 2253 +2 Минет 13319 +6 Наблюдатели 8044 +3 Не порно 3076 +2 Остальное 1083 Перевод 8046 +9 Пикап истории 725 По принуждению 10791 +4 Подчинение 7251 +3 Поэзия 1475 +1 Рассказы с фото 2517 +2 Романтика 5607 +2 Свингеры 2329 Секс туризм 510 Сексwife & Cuckold 2496 +4 Служебный роман 2428 +1 Случай 10176 +4 Странности 2726 +1 Студенты 3615 Фантазии 3303 +1 Фантастика 2848 +3 Фемдом 1476 +3 Фетиш 3238 Фотопост 787 Экзекуция 3229 +2 Эксклюзив 348 +1 Эротика 1917 Эротическая сказка 2517 +2 Юмористические 1531 +1 |
Про завод. Эпизод третий: Лом Автор: KOLOVRAT Дата: 11 августа 2017
История эта произошла в цехе задолго, лет за тринадцать, до того, как я пришёл на завод. Как притча, она рассказывалась каждому: от уборщицы, до начальника цеха. Не минула и меня. В тот год я уволился из НИИ и искал работу. Искал недолго и через неделю, уже работал в инструментальном цехе, начальником техбюро. В моём подчинении было восемь технологов, конструктор, табельщица, архивариус и две кладовщицы. Итого, тринадцать женщин! Надо мной, в цехе, было три начальника: начальник цеха и два зама; по производству и по технике. Зам. по производству и рассказал эту историю, почти что притчу. Я сидел за своим столом. Мой стол у двери в техбюро. Техбюро на третьем этаже корпуса, в котором, на первом этаже и был цех. В корпусе был отдел ИНО (инструментальный, в состав которого входили три цеха, мой в том числе, и заготовительное производство), ещё два цеховых бюро (БТЗ* и ПДБ*), термичка и кладовые. Я просматривал чертежи изделий, поступившие из ОГК*. «Таак, раскатники... « — я отложил чертежи, их было три; на резьбу от М4 до М6 — «Что-то говорил о раскатниках зам. по производству?». С чертежами я подошёл к Клавдии Васильевне. Клавдия Васильевна, самая старшая по возрасту в техбюро, и самый опытный технолог. Да и раскатники — это изделие её участка, в том смысле, что она была технологом по режущему инструменту. В цехе было четыре участка: режущего инструмента (от свёрл до шевер-хона, который мы так и не запустили), твёрдого сплава, мерительного инструмента (в основном пробки и скобы) и оснастки. — Клавдия Васильевна — я положил на стол чертежи — А почему мы их не запускаем? Клавдия Васильевна сняла очки и взяла чертежи — Георгий Владимирович! — с возмущением (!) — Да не сможем мы их изготовить! У нас нет ни станков для такой точности, ни оснастки. Да вы! — она встала — Вы подойдите к Владимиру Павловичу, он вам всё объяснит. — Ну хорошо! — я пожал плечами — Подойду — Нет! — она уже возбудилась (!) — Георгий Владимирович, вы чертежи возьмите, а то потом будете с меня техпроцесс спрашивать! Взяв чертежи, и поймав взгляд Мальковой с улыбкой полупрезрительной снисходительности, вышел из техбюро и спустился в цех. Я не сделал и двух шагов, обводя взглядом цех, как меня подхватила под руку начальник ОТК* и потянула — Пойдём-ка, рассудишь нас. В лаборатории, контролёр, седой и пожилой мужчина (уже, наверное, лет восемь, как на пенсии, в прошлом году вернувшийся из Израиля, что-то не зажилось ему там) рассказывал Мельнику про Стену Плача, но, увидев меня, рассказ оборвал и шагнул к столу с электронным микроскопом. — Георгий Владимирович! — Мельник улыбался, но, по тому, как он отклонил голову вправо, я понял: на взводе! — Ты то нам и нужен! — Так! — Надежда перебила Мельника — Я сама объясню! У него партия твёрдосплавных заготовок, сто пятьдесят штук, которые для Риги — она глянула на мастера — Не соответствует ГОСТ... — Да выбросьте вы этот ГОСТ! — не вытерпел Мельник — Хорошие заготовки! И замес был качественный, и прессовка, и пеклось без нарушений режима. Отличные будут свёрла! — Отличные или нет, но заготовки ГОСТу не соответствуют, а значит брак! — поставила точку Надежда и Мельник, махнув рукой и чертыхаясь, выскочил из лаборатории. — Ннда! — контролёр взял из коробочки заготовку, цилиндр из твёрдого сплава, диаметром три с половиной и длиной сорок миллиметров — Я вот пробовал сломать, но они очень прочные! — он вернул заготовку в коробочку — Не похоже на брак — Михал Осипович! — одёрнула начальница — Ты ещё при Мельнике это скажи, да! Ну, что делать то будем? — она уставилась на меня. — «Что делать? Что делать? Я откуда знаю!» — А в чём отличие от ГОСТа? — спросил я вслух — Срез не соответствует ГОСТ. Да сам посмотри! — она кивнула на микроскоп и, взяв со стола ГОСТ, ткнула пальчиком в рисунок. На рисунке было фото шлифованного и травленного среза твёрдосплавной заготовки с увеличением в 5000 раз. Я прочёл текст под рисунком: форма зёрен графита и площадь включений графита в процентном отношении к общей площади среза. — А теперь глянь, какой вид имеет срез на заготовке и сравни Я склонился к окуляру, но ничего не увидел — Не видно ничего! — Ну ка? — она склонилась к окуляру — Михал Осипович, ты крутил? Контролёр не ответил, только пожал плечами — Сдвинули! Вот, смотри! Я снова глянул в окуляр: действительно, и сами зёрна графита были очень маленькие по размерам, едва заметные, и число включений было незначительно. Я ещё раз посмотрел рисунок в ГОСТе: разница была очень существенная. — Какой сплав? — ВК6ОМ! — Надежда, упрямо поджав губы, смотрела на меня так, будто ожидала, что я сейчас же и вынесу вердикт. — Ладно, ты пока не бракуй партию (промелькнула мысль, но я не успел зацепиться), что-нибудь придумаю — Что?! — усмехнулась она — Ну ладно, подожду Я направился к двери — Но ты не затягивай! Я ничего не ответил — «Сначала разберусь с раскатниками» Зама по производству искать не пришлось, он сам шёл навстречу. Подхватив меня под руку потянул к ОТК — Ты уже знаешь? — Про брак у Мельника? — Да! — Владимир Павлович поморщился — Да только что говорил с нею — Что думаешь делать? — он остановился — Пока не знаю — я пожал плечами — Ты, вот что, напиши служебную главному технологу, так мол и так, смесь новая, ГОСТа на неё ещё нет, а ОТК сравнивает срез по ГОСТу на другую смесь. ГОСТ то на ВК6М, а у нас ВК6ОМ... — И чё? Владимир Павлович! — Как чё?! — загорячился он и набычился, словно перед ним стоял не я, а главный технолог — Пусть даёт добро на экспериментальную партию, пусть договариваются с Ригой, пусть пишут письмо в Госстандарт! — он перевёл дух — А то на нас всё свесили! — Палыч! — к нам подошёл мастер четвёртого участка Насонов — Ну что тебе!! — зам. не успел остыть Мастер хотел обидеться, но из лаборатории ОТК вышла Надежда — Ты идёшь на обед? — увидев Насонова, спросила она Начальник ОТК и мастер четвёртого участка флиртовали: Надежда была одинока, а вот у Насонова семья... — Сейчас, покури пока! — Насонов улыбнулся Надежде — Что у тебя? — зам. глянул на часы — А то мож после обеда? — Да вот! — Насонов сунул заму чертёж — Фасонный резец. Начальник его требует, а у меня кальки профиля нет. Опять Клавдия Васильевна просмотрела? — На! — зам. сунул чертёж мне — Разберись! Мы на обед! Они пошли к выходу, а я вернулся в техбюро. У стола Мальковой, рыдавшей взахлёб, собрались все мои подчинённые. Клавдия Васильевна гладила Малькову по голове, держа в левой руке очки. Остальные бабёнки жалостливо смотрели и перешёптывались. Все уставились на меня и только Малькова, уронив голову на стол, продолжала всхлипывать. Не переношу женской истерики! Много лет спустя, я понял, что тогда было больше игры, чем настоящей обиды от незаслуженного, по мнению обиженной, оскорбления. — Что случилось? Малькова порывисто встала, и закрывая платочком лицо, и всхлипывая, выбежала из комнаты! Бабёнки разошлись к своим столам и продолжили прерванный обед, а Клавдия Васильевна кратко изложила суть — Опять он на неё наорал! И пошла к остывающему, на столе, супу в тарелке. Я глянул на часы: до конца обеда осталось пятнадцать минут. — «После!» Положил на стол чертежи и пошёл в столовую. Малькова ревела из-за расточника: станочника Дегтярёва, работавшего на координатно-расточном станке. Придирался Дегтярёв к техпроцессу, когда, по его мнению, операция была расписана, либо слишком кратко, либо вообще неправильно, опять же, с его точки зрения. Наткнувшись на такой техпроцесс, и внимательно изучив описание операции — расточная — выключал станок, шлёпал техпроцесс на тумбочку и ждал, пока в комнату (расточные станки стояли в отдельном помещении цеха) не заскочит мастер участка, которому срррочно (!) нужна была эта деталь. Деталь находилась в аварийной позиции: на каждом утреннем совещании начальник цеха чуть ли не вытрясывал её из мастера. А посему, через пару минут, в комнату заскочил мастер и к Дегтярёву — Ты чё, куришь?! Почему не делаешь? — и тычет в заготовку, зажатую в поворотном столе на станке. — А потомуу! — Дегтярёв прихлопывает листок техпроцесса и двигает мастеру — Что здесь написан полный бред! — Кто писал? Людмила? — мастер переворачивает листок — Малькова. Опять! — Вызывай её сюда! — Дегтярёв выхватывает техпроцесс из рук мастера, шагнувшего, было, от тумбочки. — Да ладно тебе, Николай, доведёшь бабёнку до слёз, месячные придут раньше! Мастер пытается уладить конфликт полюбовно, но шутка пропущена мимо ушей — Вызывай! Или я пойду к начальнику цеха! Пусть он разбирается! — Не с той ноги ты сегодня встал, что ли? — бурчит мастер и выходит. После обеда, едва я успел зайти и сесть за свой стол, в техбюро ворвался Владимир Павлович. Зам был невысокого роста, такой кубышка: не толстый, но плотненький. И шустрый, как электровеник! И сходу ко мне — Ты разобрался? — С чем? Владимир Павлович? — Как с чем? — возмутился зам и наклонив голову, сунул левую руку в карман пиджака, а правой опёрся о мой стол — Свёрла или резец? — уточнил я — Резец, конечно! — он пожал плечами и обвёл взглядом техбюро — Ну и свёрла тоже! — Какой резец? — насторожилась Клавдия Васильевна — Вот этот! — зам хватанул чертёж со стола Клавдия Васильевна подошла и, сняв очки, взяла чертёж, и удивлённо уставилась на зама — Я давно отдала техпроцесс, Владимир Павлович! — А калька где? — А Лена разве не сделала? Елена Дмитриевна! — повернулась она к конструктору за кульманом Елена Дмитриевна довела линию на чертеже — Что, Клавдия Васильевна? — Я тебе вчера отдала копию вот этого чертежа — она подошла к столу конструктора — Да вот же он! Ты сделала кальку? — Я же не могу разорваться! — Елена Дмитриевна была почти одного возраста с Клавдией Васильевной. Всегда с улыбкой на полноватых, и смачно накрашенных яркой помадой, губах. Всегда в одном настроении: этакая весёлая задумчивость. Но, иногда, и она злилась. Было, как раз, иногда! — Владимир Павлович, ты же сам вчера сказал — Всё отложи и сделай чертёж приспособы на первый участок! Владимир Павлович, начиная сердиться, вытащил руку из кармана и подошёл к конструктору — Елена Дмитриевна, чтобы сделать кальку, вам достаточно десяти минут! Зам обвёл взглядом технологов, словно ожидая, что они сейчас хором подтвердят — Ну конечно же! Десять минут! — и уставился на Елену Дмитриевну — Да что вы говорите! — Елена Дмитриевна швырнула карандаш на стол и он, докатившись до кромки, упал на пол — Ну так сделайте за десять минут! Клавдия Васильевна наклонилась и подняла карандаш. Владимир Павлович завёлся — Я не конструктор, во-первых! У меня своей работы, во! — он чиркнул по горлу — Начальник техбюро! Я встал — Ты почему не отслеживаешь аварийные позиции? Я же не могу за всем уследить и делать всю работу за вас! — Владимир Павлович! — Елена Дмитриевна уже успокоилась и улыбалась — Владимир Павлович! — она шагнула из-за стола и уцепилась за пуговку его пиджака — Не нападай на него. Я сделаю. Через полчаса. Зам мгновенно остыл — Через полчаса калька должна быть на оптикошлифовке! Я засёк время! — глянул на часы и улыбнулся. — Что у тебя? — он подошёл к Мальковой — Вот — Малькова подала техпроцесс — Опять орал на весь цех! — и захлюпала. Владимир Павлович взял техпроцесс, вздохнул — Ну что тут? Кто писал? — и перевернул листок — А где оригинал? Здесь подпись того, кто переписывал. А кто писал? Людмила? Людмила, была в отпуске. — Я не знаю! — Малькова вытерла платочком глаза и высморкалась — Уже больше месяца прошло. Я не помню. — Ну давай посмотрим. Где техпроцесс? Малькова подошла к стеллажам и отыскала папку — Вот! Владимир Павлович раскрыл папку и взял техпроцесс. Пробежался по тексту, перевернул и хлопнул листок на стол — Это он писал! Как раз, был на лёгком труде в техбюро! После операции. Сама пойдёшь? Малькова замотала головой и опять хлюпнула — Не пойду я туда. — Ну я сам! Мне, как раз, по пути. Зам тронул Малькову за плечо — Хватит нюнить! Могла бы, и сама с ним разобраться, и носом натыкать! Малькова хлюпнула и заулыбалась. Зам спустился в цех, зашёл в комнату к расточникам и подошёл к тумбочке Дегтярёва. — На! — он положил техпроцесс на тумбочку и прижал палец к подписи внизу — Кто писал? Дегтярёв вытер руки и взял техпроцесс... — Ну ты разбирайся! — Владимир Павлович подмигнул второму станочнику — Будут вопросы, подходи! Когда зам вышел, Клавдия Васильевна спохватилась — Ой, а что за свёрла, Георгий Владимирович? — Твёрдый сплав — Аааа! Ну это к Любе. — Это которые Надежда не пропускает? — подошла к моему столу Люба — Я отслеживала процесс полностью. Нарушений на участке не было. Замес качественный. Прессовка выполнена правильно. Спекли тоже по технологии. Может правда, написать служебную в ОГТ? Я пытался вспомнить, что промелькнуло, когда меня перехватил в цехе зам. — Георгий Владимирович Люба смотрела на меня и улыбалась — Люба, я напишу. Сам напишу. Я встал — Схожу в библиотеку ОГТ. Если будут спрашивать. Клавдия Васильевна! — Почему я? Георгий Владимирович! — Я по раскатникам. — Аа! Ну ладно. Я вышел из техбюро, а следом Елена Дмитриевна — Падаажди! Подошла ко мне вплотную и ещё приблизила лицо — Ты знаешь, почему он на меня такой злой? — Да он не злой. Просто иногда заводится — Да не злой! Не злой! Он на меня обижен! А знаешь, за что? — Не знаю — я попытался отстраниться, но Елена Дмитриевна стала поправлять воротничок на моей рубашке и удержала — Я не дала ему по молодости! Она, с самого начала, как я пришёл, обращалась ко мне на ты. И говорила, совершенно не стесняясь! — Нет, ну ты подумай! У него молодая жена, дочка маленькая, а он увивается вокруг меня. Я и послала! — она отпустила мой воротничок — Ладно! Ты куда-то торопишься? Иди! ... Он снился ей. Уже три раза. И, все три раза, она занималась с ним любовью. Во сне. Это смущало её. Ведь она, об этом, не думала. ... Наталья Викторовна встретилась в цехе. — Георгий Владимирович, а я к вам! — Я в ОГТ, в библиотеку. Что-то срочное? — На седьмое три дня выходных. По заводу будет дежурство. Вы, как начальник техбюро, тоже в списке. Какой день выбираете? — Сутки или двенадцать часов? — Двенадцать. Можете выбрать время: в ночь или днём. — Дежурство в цехе? — Да — Тогда седьмого, в ночь. Она смотрела на меня и улыбалась. Глазами. И от этого я терялся: кажется, или правда? В библиотеке я нашёл книжку по раскатникам и когда просматривал карточки в каталоге, наткнулся ещё на одну, по технологии порошковой металлургии. Взял и её, и полистал. И нашёл, то, что ускользало: чем меньше содержание графита в сплаве, тем он качественнее! Я вернулся в цех и встретил Наталью Викторовну. — Ты чем-то озабочен? Меня это смущало: она обращалась ко мне то на вы, то на ты. А я не мог, почему-то, тыкать ей! Я, действительно, обдумывал, что писать в служебной по свёрлам. Рассказал ей о том, что вычитал в книге и о своих сомнениях насчёт служебной. — Можно оформить рацпредложение. ГОСТа нет на сплав? — Нет! — Оформляй, и к главному технологу со служебной. ... Шестое ноября пришлось на пятницу. На планёрке, с утра, начальник цеха, глянув на часы — Сегодня по-быстрому! Мне полдевятого к главному. С резцом, что? — он смотрел на Насонова — Уже отправили! — В тридцать седьмой? — Да! — Хорошо! — начальник сделал пометку в журнале — Свёрла! Мельник? — Решили проблему! — Служебную? — Рацуху! Ну да, и служебную тоже. — Рацуху? — Да, Георгий Владимирович оформил, и приложил к служебной. — А Надежда Ивановна, подписала? — Подписала! — поджав губы ответила Надежда — Тебе повезло! — бросила она Мельнику — Что начальник техбюро грамотный. А то бы был брак! — Да у тебя всё брак! — не сдержался Мельник — Тихо! — хлопнул ладонью начальник — Идея с рацпредложением твоя? — Наталья Викторовна посоветовала — ответил я — Да, мы так уже делали — Наталья Викторовна закрыла свою тетрадь — Когда я в термичке работала. — Хорошо! — сделал он ещё одну пометку — Ну а с раскатниками? — Я написал служебную главному конструктору и с Уваровой поговорил. Она забрала чертежи, будет корректировать. — Допуски? — Да. В десять раз завышены. — И она согласилась? — Да. — Палыч! — начальник смотрел на зама по производству — Ты два года отбивался от них, а он пришёл и всё решил! — Достойная смена! — разулыбался Владимир Павлович. — Все свободны! — начальник захлопнул журнал — Да! По дежурству! Наталья Викторовна? — Вот! — она подтолкнула листочек с фамилиями Начальник пробежал глазами список — А вы? — Я по заводу. Восьмого, с утра. — Ах да, вы же в комиссии. Всё! Я побежал! В самом начале девяностых, седьмое ноября уже не был таким одиозным праздником, как в застойные. В цехе не отмечали. Я приехал на завод без пятнадцати восемь. Было темно, лежал снег. Подошёл к цеховым, распашным воротам и позвонил. Дверца открылась сразу, как будто ждали. Минут пять мы постояли с Насоновым на улице, и он ушёл. Я закрыл дверцу на задвижку и прошёлся по цеху. Дежурное освещение. Тишина. Зашёл в термичку, постоял и пошёл в техбюро на третий этаж. Сдвинул три стола и лёг, завернувшись в телогрейку. Спать не хотелось, и я вспомнил сон, приснившийся накануне. Приснилась Наталья Викторовна. Мы были с ней в какой-то клетушке, огороженной сеткой-рабицей. Мы лежали на полу, и я был на ней! Она закрывала глаза и отворачивалась, а я пытался овладеть ею! Она не противилась, но я не мог проникнуть в её лоно! Вагина была узкая и неглубокая, и мой член не входил! Мы катались по полу клетушки, стискивая друг друга в объятиях, она целовалась взасос, но совокупится так и не смогли! Так я и проснулся! И теперь, лёжа на столах, в техбюро, и вспоминая сон, я понял, что это её желание. Мне приснилось её желание! Да! Она мне нравилась. Но Наталья Викторовна была замужем и у меня семья. И мыслей, сексуального характера, на её счёт, у меня не возникало. Я глянул время — Ого! Уже пол-одиннадцатого! Спать не хотелось, и я встал. Спустился вниз и прошёлся по цеху. Подошёл к воротам, открыл дверцу и вышел на улицу. Стареющая луна. Тускло поблёскивающий снег. Кто-то шёл от угла седьмого корпуса. Поскрипывал снег. Я хотел зайти, но приглядевшись, узнал её. — Наталья Викторовна? Она подошла. В пальто, в сапогах. — Доброй ночи! — У вас же завтра дежурство! — Да, завтра. Но меня вызвали. Полчаса назад позвонили. Плохо стало дежурному. На скорой увезли. По блеску глаз, я понял, что она выпила. — Вина выпила. Хорошо хоть немного. Оказалось, что самая трезвая. Вот, решила проверить. Каждые два часа обход надо делать. Давай зайдём! — она поёжилась. Мы зашли, и я закрыл дверцу на задвижку. — Ты в техбюро? — Да. Столы сдвинул. Но что-то не спится. — У меня есть ключ от служебки в термичке. Там лежак. Да и теплее, чем в техбюро. Она вытащила из кармана пальто связку ключей — Вот этот. Ты сам сними с кольца, а то я ногти обломаю. Я снимал ключ, вращая по виткам кольца. — А ты трезвый! Я пожал плечами и отдал ей связку. — У меня там спирт есть. Может выпьем понемногу, по случаю праздника? Ты взял что-нибудь на ужин? — Бутерброды с колбасой — Неси! Я пока открою Она держала меня за руку и улыбалась — Ключ! Я сбегал наверх и вернулся со своей закуской. Наталья Викторовна сидела на стуле. Пальто висело на крючке. На столе стояла алюминиевая кружка, графин с водой и трёхлитровая канистра. Я сел на лежак и положил на стол бутерброды. — Кружка одна! Ты не догадался захватить стакан из техбюро. Да не надо! Не ходи! Налей спирт. На четверть. И разбавь водой из графина. Я налил и разбавил. — Пей! Мне оставь немного Я втянул воздух. Выдохнул, и сделал глоток, и ещё! Отдал ей кружку, занюхал бутербродом и откусил. Она выпила в четыре глотка. Поставила кружку и взяла бутерброд. Внутри растекалось тепло и, почему-то, сразу стало весело! Наталья глянула на часы — Немного посижу с тобой и пойду. Ты мне приснился! Трижды! Я хмелел, но не готов был откровенничать и промолчал. Она положила недоеденный бутерброд — Давай ещё немного. Половинку. Я налил спирт и разбавил. — Пей! Мне оставь глоток! Я сделал два глотка и отдал кружку. Она выпила и обтёрла губы ладонью. Мы, молча, доели бутерброды. — Мне жарко! Наталья встала и повернулась ко мне спиной — Расстегни! Спирт одурманил и я, даже не удивившись, расстегнул замок на её платье. Она стянула платье с плеч, и оно соскользнуло на пол. Я пьяно улыбался и таращился на Наталью. Она стояла передо мной в лифчике, трусах и сапогах! — Тебе не жарко? — Жарко! — мотнул я головой и тоже разделся. Мы сидели друг против друга: она на стуле, я на лежаке и улыбались. — А чё ты плавки не снял? — А чё ты трусы не сняла? — А я снимаю! — и она, стала стягивать трусы, не вставая со стула. Я, также, не вставая с лежака, снял плавки. — Ну вот! Теперь ты голый, а я ещё... — Наталья стянула лямки лифчика с плеч, провернула его и расстегнула — Ааа! Сапоги! Сними! Я встал на колени и, упираясь ладонью левой руки в её ноги, стянул, попеременно, сапоги. И лишь сняв с неё сапоги, я увидел, как близко моя рука с... к... Я щупал её, стоя на коленях! Она встала и потянула меня на лежак. Всё, молча! — Подожди! — упёрлась она руками в мою грудь — Он бил меня несколько раз! Не избивал! Бил! Пьяный! Когда пьяный, начинает ревновать. Я не давала поводов. И не изменяла. У меня были мужчины. До него. Но после замужества, нет! Только он! — Подожди! — Наталья сжала мой член и отогнула — Если он бил меня, за то, чего я не делала, а сейчас сделаю. С тобой. Это будет моя месть? Или он знал, что я это сделаю и поэтому бил? — Он же бил тебя пьяный! И ты сказала, что из ревности! Какая месть? Он бил тебя за то, чего ты не делала! — я повторял её слова, но она внимательно слушала, сжимая и отгиная мой член! Я хотел начать, но она, упираясь правой ручкой в мою грудь, повторила — Подожди! Если он бил меня, за то, чего я не делала, а сейчас сделаю. С тобой. Это будет моя месть? Или он знал, что я это сделаю и поэтому бил? Я, чисто машинально, ответил теми же словами — Он же бил тебя пьяный! И ты сказала, что из ревности! Какая месть? Он бил тебя за то, чего ты не делала! Но когда Наталья повторила, слово в слово, в третий раз, я догадался: переклинило! порно рассказы В её головке сработал триггер самовнушения! — Придётся насиловать! — сказал я вслух, разжал кулачок и прижал её руки. Влагалище, уже пропотевшее, приняло меня, плотно обжимая! Она извивалась подо мной, но не кричала и не пыталась сбросить! Потом часто задышала — Аа! Аа! Аа! Её пальчики впились в мои плечи, она протяжно выгнулась навстречу... расслабилась и затихла. Руки опали. А у меня, ни в одном глазу! Она подозрительно ровно засопела, я замер и всмотрелся в её лицо. Наталья засыпала! — Так не пойдёоот! — возмутился я и слез с неё. Перекатил её на живот, просунул руку и приподняв, поставил раком. Пристроился сзади, сжал бёдра и засунул в жопу! Она что-то буркнула и опять затихла. А я изливался! Отпустил её бёдра, и она привалилась к стене. Спит! Я тормошил её, усаживая. Наталья открыла глаза и зашарила рукой по лежаку. Я помог ей одеться, и пока одевался сам, она стояла у обломка зеркала на стене, поправляла волосы и обтирала рот. Мы вышли на улицу. — Я провожу тебя Она взяла меня под руку, и мы пошли к административному корпусу. Минут через семь я вернулся, закрылся, зашёл в служебку и бухнулся на лежак. Проснулся от звонка в ворота. Восемь часов утра! ... Чуть не забыл! Про лом! Галя Порошенко, смесь татарочки с хохлушкой, пришла в цех молоденькой девчонкой, сразу после окончания индустриального техникума. Через два месяца, уже самостоятельно писала несложные техпроцессы. В техбюро заскочил Владимир Павлович, и подойдя к Гале, положил на стол эскиз на тетрадном листочке. — Что это, Владимир Павлович? — Лом! Быстро: техпроцесс и в ПДБ. А я прослежу чтобы передали в БТЗ и на участок! Он ушёл, а Галя взяла чистый бланк техпроцесса и написала: — заготовительная: отрезать круг в размер по эскизу, с припуском 5 мм по диаметру, под токарную обработку; — токарная — обработать по диаметру, как чисто, выдерживая размер чертежа; — заточная — обработать и заточить жало. Перевернуть. Обработать и заточить пешню. — термообработка — калить ТВЧ жало и пешню; — покрытие — Хим. окс. прм. Дата. Подпись. Подклеила эскиз к техпроцессу и отнесла в ПДБ. В ПДБ прочли техпроцесс и пошли в БТЗ, и нахохотались от души уже все вместе! Через час, уже полцеха потешалось над Галиным техпроцессом. Владимир Павлович случайно услышал, над чем смеются, выхватил бумаги и поднялся в техбюро. Швырнул техпроцесс на стол Гале — Это что?! Галя удивлённо подняла глаза — Лом! Владимир Павлович швыркнул носом, отодрал техпроцес от эскиза, скомкал и бросил на пол! Двинул эскиз по столу — Пиши! Пиши прямо на эскизе! — Кузнечная! Заготовки уже давно в кузнице! Кузнечная — сформировать жало с одного конца и пешню с другого. Точка! Закалить в горне жало и пешню. Точка! — Распишись! Галя расписалась. Владимир Павлович взял эскиз с техпроцессом — Я сам отнесу! Подобрал с пола скомканный Галин техпроцесс, развернул и положил на стол — Оставь! На память! Улыбнулся и вышел. * ПДБ — планово-диспетчерское бюро; БТЗ — бюро труда и зарплаты; ОТК — отдел технического контроля; ОГК — отдел главного конструктора; ОГТ — отдел главного технолога. 10.08.17 83089 1 24482 11 +5.5 [2] Оцените этот рассказ: 11Оставьте свой комментарийЗарегистрируйтесь и оставьте комментарий
Последние рассказы автора KOLOVRAT |
Проститутки Иркутска |
© 1997 - 2024 bestweapon.net
|