Психиатры и наркологи подразделяют наркотические вещества на тяжёлые и лёгкие. Я понятия не имею, какая там у них на этот счёт классификация, но на самом деле, это не так. Лёгкой наркоты не существует. Она вся, во всём своём многообразии, абсолютно вся тяжёлая, потому что одинаково ломает судьбы людей и преждевременно забирает их жизни. Лёгкой наркоты не бывает. Бывают лёгкие и тяжёлые дозняки. Одни начинают с травки, другие колят себе половину. Но все без исключения, со временем заканчивают тяжёлыми дозами. Это как трясина. Затягивает медленно, но верно, и когда к тебе приходит понимание того, что ты стал рабом большой дозы, остановиться уже не получится. Когда мне исполнилось во18 лет, я из чистого любопытства попробовал наркотики.

А предложила их мне моя девушка, с которой я однажды познакомился на одной из уличных тусовок. Тогда я не догадывался, что она плотно сидит на игле, и перепады в её настроении списывал на женскую инфантильность. Я отдавал себе отчёт, что когда согласился отведать этой дряни, сделал это абсолютно добровольно. Ведь никто же силком не заставлял. Я развёл Оксану на секс, а она предложила перед этим за компанию уколоться. Так сказать, для большей остроты ощущений. Мол, не бойся, тебе понравится. А с одного раза ничего не будет. И мне понравилось. Настолько, что я захотел ещё раз пережить тот кайф, который получил при первой дозе. Я погрузился в розовый рай, лицо Оксаны было сосредоточенно и прекрасно. Её гибкое тело трепетало в моих руках, и я проникал в неё, испытывая блаженство. Но действие дури вскоре закончилось, и сознание понемногу вернулось в унылый реальный мир. Физической ломки, которую испытывают наркоманы при воздержании, у меня не случилось, и надо было включать мозги и тормозить ещё тогда. Но мне захотелось ещё. А потом ещё, и ещё.

Моё гипертрофированное самомнение мне говорило, что я смогу легко завязать с этим пагубным пристрастием в любой момент, и отодвигал всё дальше то время, когда же я скажу себе — стоп! Оксана знала, где достать дурь, нужны лишь были деньги, которые у меня водились. Через пару месяцев я прочно подсел на иглу, и во время абстиненции испытывал теперь уже нестерпимую ломку. Меня бросало в жар и холод, мучила бессонница, липкий мерзкий пот струился по лицу, а всё тело сотрясала мелкая дрожь. У меня не просто было угнетённое и подавленное состояние. Меня охватывал панический страх, настоящий ужас клещами сдавливал горло, мне казалось, вот-вот я умру, просто сдохну, и ничто не сможет мне помочь, кроме, естественно, дозы. И я отправлялся к своей любовнице Оксане.

Ко мне слишком поздно пришло понимание того, что я стал рабом героина, и так просто завязать с наркотой уже не получится. Точка невозврата была пройдена. Мои небедные родители стали замечать во мне перемены, и перестали давать деньги. Однажды мать случайно увидела следы от многочисленных инъекций на моих руках.

— Сынок, это что такое. Ты колешься. Я знала, я догадывалась.

— Да, колюсь. И что теперь. Мне надоели ваши обихаживания и нравоучения. То нельзя. Это нельзя. Это хорошо. А это плохо. Я уже взрослый, и сам распоряжаюсь своей жизнью.

— Это та наглая развратная девка тебя совратила. Затащила в койку, и посадила на иглу. Я не знаю, что я с ней сделаю.

— Не смей даже пальцем к ней прикасаться.

— Это почему же?

— Она хорошая.

— Да что ты!

С хорошей девочкой Оксаной я так и не расстался. Сказать, что между нами была любовь? Да не было никакой любви. Скорее — удовлетворение плотских потребностей. Мы не строили планов на будущее. Не хотели никаких детей. Наш кругозор сузился до одного единственного стремления — достать очередную дозу. Отец был вечно занят, но мать видела, как я неуклонно скатываюсь до скотского существования. Я начал воровать у друзей и знакомых, залез в долги, стал выносить из дома и продавать за бесценок бытовую технику. Лишь бы заполучить заветный пакетик. Причём, всё время врал, для чего мне до зарезу понадобились деньги. Мама пожаловалась наконец отцу про все мои художества, и тот принял решительные меры. Меня скрутили четверо крепких мужиков, и увезли в дорогую частную клинику, где я провёл два месяца. Я тяжело выходил из состояния ломки, после чего меня лечили кодированием и гипнозом, показывали страшные фильмы про то, как наркоманы заканчивают свою жалкую никчёмную жизнь чуть ли не на помойке. Но всё было бестолку. После выписки из клиники я уже на третий день повстречался со своей подружкой, и с удвоенным усердием начал колоться. Тогда отец выгнал меня из дома. Я перебрался в убогую однокомнатную Оксанкину хрущбу на окраине города, и стал жить у неё. Денег на наркоту катастрофически не хватало, и в один из дней Оксана сказала:

— На герыч денег нет. Придётся уколоться синтетиком. Вот, заработала.

— Как это ты заработала?

— А то ты не знешь, как. Обслужила тут двоих кобелей в машине. Ты не пробовал синтетик?

— Давай, — отрешённо согласился я.

— Я тоже ещё не пробовала, но говорят — отрава ещё та. Ничего, другие же сидят на нём. А как бабло появится, вернёмся на герыч.

Мы укололись. Я сразу провалился в чёрный мрачный колодец, и потерял память. Когда же я очнулся, то обнаружил лежавшую рядом со мной Оксану бездыханной. Она умерла в наркотическом сне, вероятно от передоза, и тело её уже остыло. Мне стало по — настоящему страшно. Я помню, как сам вызвал полицию. Прибывший следователь с опергруппой ходили вокгруг лежавшего на грязном с выпирающими пружинами диване тела моей подружки, и что-то писали, фотографировали, задавали мне какие-то вопросы. Затем меня увезли в отдел. На одном из допросов мне стало плохо. Очередная ломка накрыла меня тягучей испепеляющей волной, и следователь вызвал скорую. Меня увезли в больницу, где две недели я испытывал все ужасы физической абстиненции.

Тело Оксаны к тому моменту подвергли вскрытию и криминала с моей стороны не нашли. Экспертиза показала, что моя подружка скончалась от передозировки, и меня отпустили. Так я оказался на улице. Куда идти — я не знал. Идти домой? Туда, откуда меня выгнали, мне не позволяла непомерно раздутая гордыня. Как жить теперь дальше? Моя единственная подружка Оксана умерла, и я не чувствовал за собой никакой вины. Тем не менее, мне стало её не хватать. Я знал, что если я устроюсь куда-нибудь хотя бы сторожем, то вряд ли заработаю себе на героин. Cтоил он недёшево, а мне нестерпимо хотелось уколоться. Что делать? Воровать? Грабить прохожих в подъездах и подворотнях? Наверное, придётся. С такими мыслями я оказался во дворе православного храма. Каким образом? Не знаю. Наверное, ноги сами принесли меня в это место.

— Что привело тебя в храм божий, — спросил меня батюшка, когда я вошёл в просторный зал в надежде чем-нибудь поживиться.

— Я не знаю. Я просто тут хожу, и не знаю что мне делать. А вы кто.

— Я настоятель этого прихода. Я призван помогать всем страждущим. Ты не знаешь, что тебе делать, у тебя нет цели в жизни?

— Есть. Достать очередную дозу. Я наркоман.

— Тогда тебе надо исповедоваться. Тебе сразу станет легче на душе.

Святой отец внимательно выслушал мою историю и задумчиво произнёс:

— Ты сам выбрал свою дорогу и на душе твоей есть грех. Чтобы его отмолить, не нужно губить ещё одну жизнь. Свою жизнь. Нужно спасти многих других. Можешь остаться здесь, и я помещу тебя в приют для наркозависимых. Подумай. Приходи в любое время. Ты молод, и ты на распутье. Прожить полноценную жизнь, или в скором времени закончить своё существование в каком-нибудь притоне.

После исповеди мне действительно стало легче. Я долго думал о словах настоятеля, и постепенно стал приходить к выводу, что надо начинать жизнь с чистого листа. Я вернулся домой, и родители меня приняли. Я сильно похудел и осунулся, но они видели, что я не колюсь. А потом в один прекрасный день в моей жизни появилась Наташа. Девушка с соседней многоэтажки. Я познакомился с ней случайно, когда без цели слонялся по улице. Она несла тяжёлые сумки, и я тогда ей помог их поднести. Она не знала, что я наркоман, и доверилась мне. Мы стали встречаться, и в один из дней я признался ей в любви. Тяга к наркоте оставалась, но жизнь моя теперь была заполнена этой девушкой. Я рассказал ей про себя всё, про свои похождения, по Оксану, и она меня не отвергла. Она меня поняла. Сейчас я учусь на третьем курсе политехнического института, и у нас с Наташей маленький ребёнок. Мне некогда думать о наркоте, хотя мысли о дозе иногда меня посещают. Наверное, они теперь будут посещать меня всю жизнь. Психологическую зависимость не вытравить ничем. Наркотики умеют ждать. А посему — не начинайте! Не пробуйте эту отраву, потому что она вас убьет. А перед этим превратит в животное. Не верьте в то, что вам напоют наркоманы, что это не опасно, и что всегда вы сможете завязать. Враньё. Наркотики вас погубят, и убьют в молодом возрасте. Они убивают всех.

АRHIMЕD