5 часть

– Ну как ваши дела, извращенцы? – ехидно спросила Татьяна брата.

– Ничего вроде.

– В смысле – совсем ничего, или с родителями в школу?

– Хотите обидеть, леди?

– А подробности, как компаньону мне полагаются?

– Разумеется Танечка, докладываю, что второй этап по соблазнению женского населения нашего посёлка завершен успешно. Вы обе наши, со всеми вытекающими для всех нас удовольствиями.

– Ну я лишь сопутствующая часть вашего дурацкого плана, я вообще чисто понаблюдать. И потом, вам предстоит сломить ещё одну крепость. Тут всё может оказаться далеко не просто.

– Не знаю, как пойдет… Ну об этом позже. Ты лучше обрисуй свидание с нашим горе – любовником. На сколько он никакой или есть шанс вырасти в глазах общественности?

– Ну не так всё безнадежно, хотя, не скрою, мысль оставить этот сахарок для себя присутствовала. А что: хороший, чистый, нежный, а ты его в этот омут разврата и похоти толкаешь. Жаль мальчика.

– На что он тебе сдался? Любовник не очень, как муж – вообще не вариант, даже в будущем. Да и встречу вашу задумал и осуществил я. И кому от этого плохо?

– А что мы сделаем на третьем этапе, какие у тебя соображения по этому поводу? Думаю, импровизация тут не покатит. Нужен серьёзный план. И полагаю, он у тебя уже есть… Может поделишься с партнером? –осведомилась сестра.

– Тут мне понадобится твоё участие. Необходим повод семейного торжества. Ну стол, с соответствующим наличием алкоголя, хорошо бы присутствие несколько пар гостей и чтобы отец был дома. Надо учесть то, что наш папочка обожает хорошее застолье и быстро доходит до нужной кондиции, что крайне не выносит наша мамочка. Я приглашу к нам Николку, чтобы был под рукой при случае, а там как сложится… Надо, чтобы мать приняла небольшую дозу бухла. Тут твоя поддержка будет очень нужна, словом необходимо подготовить маму, настроить на предстоящий секс с отцом, а я постараюсь вывести отца из плана матери на интим. Тебе предстоит к ней в рюмочку положить маленькую таблетку….

– Ты ее не отравишь какой–нибудь дрянью? – спросила Татьяна.

– Средство проверенное. Усиливает возбудимость и при легком опьянении способствует желанию к интимным отношениям с партнером, а то и с двумя.

– Ты гениальный мерзавец братик! Ну, а если что не так, то Николка останется у меня до утра.

– Если что не так, мы оба останемся у тебя.

– Я тебе уже говорила, что группешник не моё. С каждым отдельно не вопрос, а вместе – не со мной. Ещё не хватает взрослой тетке с малолетками кувыркаться! У меня перебоев в сексе, в отличие от ваших мамок, пока нет. Словом, уважайте правила игры партнеры.

– Ну хорошо, убеждения и дополнения принимаются сестра. Как ты сегодня на тему секса со мной? Думаю, что Николка тебя не удовлетворил в своем акте прощания с невинностью.

– Пожалуй, ты прав, наша встреча с ним носила скорее эмоциональный характер, чем физический, во всяком случае для меня… Иди, помой своего бойца, времени у нас достаточно, чтобы сбросить напряжение.

Федька выполнив указание сестры, пришел в комнату к ней в одних трусах, с слегка напряженным членом. Таня уже разделась и прикрывшись простыней ждала брата.

– Я могу рассчитывать с тобой на более интимные ласки Феденька?

– На какие именно Танечка? – опешил брат.

– Ну скажем на куннилингус – знакомый термин при возбуждении женщины?

– Честно говоря не приходилось, но для повышения навыков в любви, думаю пригодится освоить.

– Тогда с него и начнем, но прелюдия в первую очередь. А что касается меня, то минет за мной.

Федька, полный приятных ожиданий, приподнял простыню на сестре, но получил дополнительное указание от своей партнерши.

– Феденька, пригаси слегка освещение, хватит и торшера. Так будет более интимно дорогой.

– Но в потемках мне там не разобраться толком…

– Интуиция поможет, я подскажу что – то. Разберешься мой специалист.

Все выполнив, Федька улегся рядом с Таней и приступил к начальной стадии подготовки женщины, вспоминая краткий курс Веры Николаевны, о том, что женщину сначала необходимо расположить к соитию, он постарался не доводить себя до возбуждения, а проведя рукой по острым соскам Танюши стал попеременно их щекотать языком и слегка прикусывать зубами. Мальчик сразу ощутил, как они стали наливаться и твердеть. Не оставляя их, он перенес влажные губы на лицо своей сестры, Погружая язык в раковину уха девушки, целуя пухлый рот, он услышал прерывистое дыхание Тани. Своими руками она стала давить на плечи брата, давая понять, куда надо перенести свои ласки. Раздвинув ноги, она позволила ему лечь между ними. Склонив голову к лобку сестренки, Федька с трепетом прикоснулся языком к увлажненной прорези вагины. Пальцами обеих рук он осторожно раздвинул холмики больших губ и облизал их. Мягкий приятный аромат женских гениталий проник ему в нос. Зная, из рассказов сверстников о том, что под капюшоном малых губок находится едва ощутимый холмик – клитор, он, не доверяя своему языку, стал нащупывать его пальцем и найдя маленький бугорок потрогал его, что вызвало легкий стон у своей любовницы. Таня подтянула пятки, согнув свои колени и разводя их пошире, тихо застонала, приговаривая

– Да, да милый, там, ещё, ещё пожалуйста!

Получив одобрение Тани, Федька приподнял языком маленькую складочку и втянув себе в рот стал энергично рассасывать её, что привело к томительному завыванию сестры, бедра девушки приподнялись навстречу лицу Федора, а руки легли на его затылок и не давали отклониться от возбужденной вагины. Свои ладони Федька подложил под ягодицы сестренки и мял их, вжимая лицо во влажное нутро женщины. Напряженное судорожное движение в теле Татьяны дало понять о приближающей волне неудержимого оргазма. Резкий изгиб спины, хриплый стон, пальцы вцепившиеся в волосы на голове брата привели к сладостному финалу любовного акта между молодыми людьми. Руки Тани ослабли, напряжение в ногах постепенно ушло и стон перешел в частое дыхание молодой девушки.

– Всё Феденька! Ты чудо родной, просто мой милый зверь. У меня нет сил, я хочу отдохнуть немного, потом мы продолжим малыш! Поцелуй меня маленький, мне так хорошо…

Они поцеловались и устало замолкли.

Спустя некоторое время, Таня прильнув к груди брата в раздумье произнесла:

– Вот ты мне скажи, сколько вам нужно баб, чтобы жить в ладу со своими потребностями? Я понимаю, что не смогу всегда быть с вами рядом, но это ведь не выход для вас. Наша мать уже не молодая, да и у Николая мать не намного моложе. Нужно ли это им. Вам всегда будет не хватать разнообразия в отношениях с женщинами. Много ли им перепадет в их жизни от вас?

– Танюш, давай вернемся к этому позже. Я живу сегодняшним днем и он прекрасен. А что будет завтра – посмотрим.

– Посмотрим… – вздохнула Таня и шутя щелкнула братца по лбу. – иди ко мне мой умник.

* * *

Повод нашелся. Матери выписали приличную премию под октябрьские праздники, перевели на должность старшего бухгалтера в конторе комбината. Татьяна прилично закончила сессию без троек, Федя нигде не прокололся. Отец прибыл в очередной раз на встречу с семьей. По этому поводу он предложил отметить все события за раз. Сын попросил родителей разрешения пригласить Николку. Отец предложил позвать пару наших родственников для поддержания компании за столом. Мать не возражала и к вечеру назначили собраться. Были проведены соответствующие приготовления к застолью. Зная привычку отца перебрать за столом, мать попыталась выпроводить детей из дому на некоторое время, чтобы воспользоваться случаем и получить свою долю женского счастья. Но тут Федька просчитав ситуацию, отвлек отца от исполнения супружеского долга, предложив ему сходить вместе за дополнительным бухлом.

Наступило время запланированного торжества, пришла семейная пара отцовской родни, его брат с супругой, две пары с работы матери, заявился Николка. Он был радушно встречен Таней еще в дверях, подойдя к нему она по родственному чмокнула его в щеку и повела к себе в комнату, показать новый альбом музыкальных новинок. Прикрыв за ним дверь, она крепко обняла мальчишку и прижалась к его груди.

– Я соскучилась Николенька! Скажи родненький, ты сегодня случайно оказался у нашего медучилища? Я видела тебя из окна аудитории на противоположной стороне улицы.

– Ну мы с ребятами шли после занятий…. – промямлил Николка смущенно глядя в пол.

– В глаза смотри паршивец малолетний, ты что, решил мне нервы трепать? С тобой никого не было и ты таращился в наши окна не случайно. Ты же меня хотел увидеть – ведь так?

– Да, но я тебя не увидел и не торчал под окнами – просто не спеша шел по вашей улице домой.

– Зато я тебя увидела, ведь ты не хочешь мне жизнь обгадить? Ты забыл о чем мы договорились в последний раз?

– Помню Тань, я больше не стану тебя огорчать…

– Послушай, мне ведь больно тебя видеть, ты можешь понять это? Я для тебя друг и разок была любовницей, и всё! Чего ты сегодня припёрся сюда – радость моя. Мне нельзя тебя видеть, я любовница твоего друга понятно?

– Федька велел….

– Что он тебе велел? Мать дурачить станете? Я тебя ей не отдам – учти. Пусть её сынок в одного трахает. У неё и так есть отец, а теперь и Федька будет. А мне что делать?

В глазах Тани заблестели слезы. Она прижалась губами к шее парня, плечи её задрожали. В дверь тихо постучали, ребята отпрянули друг от друга по сторонам, едва успев принять спокойный вид беседующих. На пороге появился Федор с подозрительным выражением на лице.

– Вы чего здесь отсиживаетесь? За стол садятся уже. Николка, садись рядом с нашим отцом, следи чтобы рюмка у него не была пустой. Танька, ты рядом с Николкой и присматривай за ними. А я с мамой сяду. Всё, пошли партнёры.

За стол сели, как планировал Федька. Прошло не более двух часов, как хозяин дома с осоловевшими глазами громко излагал домочадцам и приглашенным гостям свои обоснованные притязания к руководству предприятия. Его никто не слушал, но это ему не мешало последовательно клеймить порядки и традиции в трудовом коллективе шабашников, таких же, как он сам. В комнате было шумно, мать постоянно выбегала на кухню за новыми закусками и Федька тут же срывался вслед за ней помочь. Николка искоса поглядывал на оратора и подливал в его рюмку водку. Тут он почувствовал на своем колене теплую руку, рядом сидящей Тани. Он подумал, что она хочет что – то сказать ему, но она молчала глядя перед собой. Конечно, он мог спросить ее, о чем она задумалась, но не спросил… Вместо этого положил свою ладонь на её и слегка пожал тонкие, теплые пальцы девушки. Ему не хотелось, чтобы Федька что – то заметил в их напряженных лицах и вновь покосился на кричащего оратора.

Тем временем, Надежда Петровна у плиты пыталась осторожно вытащить из духовки пирог. Нагнувшись над противнем, она попятилась назад к столу, не замечая сзади сына. А Федька, делая вид, что чем – то занят, ухватил мать за бока и придержал её от столкновения.

– Ты что тут вертишься сынок? Чуть не обожгла ведь тебя. Федь, там отец опять собрался упиться, а завтра прыг в автобус и поминай как звали… Ей же богу разведусь с этим алкашом, все одно нет толку ни в чем!

– Мам, я вот думаю, чего ты от отца ждешь путного? Он ведь пьющий, на работе еще кое – как, а для тебя и вовсе никак. Что, ты себе мужика не найдешь что ли? Ты вон какая видная да ладная, просто прелесть женщина.

– Чего ты болтаешь сынок, какие еще мужики в моем возрасте? Где ты их видел – то.

– А ты получше посмотри, не на ровесников. Может и помоложе найдешь, ну не для замужества, так для души и тела.

– Это какие такие орлы на пожилую тетку польстятся?

– Да, хоть бы мы с Николкой!... А что, наше время подошло. Какие ни какие, а мужики – не пьющие, не шпана, по компаниям не шляемся. А вот в общении с женским полом – полный пробел. Нам опыта набираться надо с кем – то. А ты своя для нас и научить и подсказать смогла бы. С девками опасно связываться – сама понимаешь.

– Занятно! Это что же ты к матери в любовники набиваешься что – ли? Да, подрос сынище, … а вот возьму да соглашусь… Только дружок мне твой на что? Или на себя не надеешься?

– Мы с детства во всем вместе. Да ты сама его знаешь не первый год. И тебе лишний мужик не помеха – всё разнообразие для женщины… А мы всегда для тебя во всем помощниками будем.

– А как его мамка прознает – что тут делать будем?

– Ты скажи, согласна или нет – остальное наше дело, я твой сын и свою мать подставлять не посмею. И еще, командовать в наших делах буду всегда я, ты женщина, вот и оставайся ей во всем! Ну что скажешь?

– А и в правду, надоело везде быть за мужика, хочется бабой пожить, для себя. Федь, не подведете меня?... Я ведь верю тебе!

– Слово даю, я ведь сам за тебя все решил – не пожалеешь.

Федька по хозяйски притянул мать к себе, взял рукой за подбородок и по мужски поцеловал ее в губы. Сегодня приходи спать ко мне.

– Да ты что Феденька! С отцом я еще не развелась, Танька через стенку – услышит ещё.

– А у неё Николка останется. Пусть свой, чем всякие обормоты возле ней крутятся. В во18 лет замуж рано, успеет выскочить.

– А как залетит девка, жениться он не станет еще три года.

– Она медик, по грамотней нас с тобой. Да и по жизни не дура, между прочим, о нас она в курсе и вполне одобряет.

– Да, повзрослели детки, мать учат жить!...

* * *

Когда Надежда Петровна с сыном вернулись с кухни с нарезанными пирогами на тарелках, то увидели, картину, полностью совпадающую с замыслом Федора. Откинувшееся на подушки дивана тело хозяина с опущенной на грудь головой, посапывающее в пьяном бессилии. Было ясно для всех, что праздник для него уже закончился до утра. Федька с помощью Николая поспешно организовал эвакуацию бесчувственного тела в родительскую спальню, где не раздевая уложили в кровать, под теплый плед. Тут же Федор сообщил своему другу об успехе в ходе операции по совращению матери на двух претендентов на её плоть.

– Ты Веру Николаевну предупредил, что заночуешь у меня? Значит, смотри у меня, не засни у Таньки. С матерью я договорился о том, что ночуешь у сестры, особо не шумите, если позову, придешь, но думаю, что сразу вдвоем с ней не стоит, тем более за стенкой отец пьяный дрыхнет. Ты не обидишься, что не вместе?

Николка облегченно вздохнул, вспомнив о словах Тани, что не отдаст его своей матери, да и сам предпочел провести ночь в объятиях своего «друга».

– Да без проблем, тем более, пока занимался твоим отцом, сам слегка перебрал. А ты как, в норме?

– На все сто. Кстати, рюмка не помешает, надо слегка расслабиться. С матерью веди себя нормально – не бычься. За Танькой присмотри, слишком много знает, ну пошли.

Ребята вернулись к гостям. В комнате играла музыка, обстановка пришла в норму, разрядилась после выступлений отца. Приглашенные гости танцевали, весело беседовали. Таня выхватила рюмку у Николки на правах старшей, определив этим своё старшинство между ними.

– Ты перестань набираться, у меня дома, я командую. Сегодня, малыш, ты мой. Как у Федьки? Рожа светится – добился видать своего. Да и маман вся из себя цветущая. Ну да бог с ними – каждому своё. Может и к лучшему всё.

Веселье к одиннадцати стало постепенно стихать. Люди понемногу начали расходиться. Надежда Петровна с Татьяной и мальчиками принялись прибираться в доме. На всё ушло около часа и мать отпустила всех отдыхать.

– Федя, я дам простынь побольше, постели на двоих с Николаем. Возьми вторую подушку – надеюсь уместитесь.

Николка с недоумением взглянул на друга. Может блефует или Федька наврал, но дружок охотно согласился с матерью и повел Кольку к себе готовиться ко сну. На молчаливый вопрос лишь коротко ответил:

– Чего вылупился? Ты решил, что здесь бордель? Условности неизбежны на первых порах, как говорит наша любимая учительница: «Время само все поставит и определит в нужной последовательности для нас». Все лягут по местам, притихнут, а там по моему раскладу.

Прошло с полчаса и Федька отослал друга к Татьяне. Она с радостным волнением приняла его у себя, укрыв одеялом и тесно прижавшись к любимому Николке. Федька верил в успех своего предприятия. Не слишком ли скоропалительно он провел свою идею в жизнь? Мать могла одуматься и несуразность самой идеи инцеста, словом не было полной уверенности в успехе…. Но тут дверь в комнату скрипнула и в свете уличного фонаря на пороге возникла фигура Надежды Петровны, запахнутая в широкий домашний халат. Она тихо подошла к разложенному дивану, в надежде, что там посапывают два заснувших пацана. Вот сейчас она убедится в этом и спокойно уйдет к себе… Подойдя к дивану, с замиранием сердца, она увидела, что одно место свободно для неё и продолжая надеяться, что Федька всё же заснул и не дождался ее прихода, опустилась на диван и прислушалась к дыханию сына.

– Чего ждешь? Или передумала? Раздевайся и ложись.

Надежда Петровна, охваченная запоздалым раскаянием, обреченно вздохнула, тихо произнесла:

– Феденька, может не будем… Ведь грех, да и рано все это тебе…. Давай бросим эту затею.

Федор жестко произнес глядя в потолок:

– Сама разденешься или помочь?

Еще раз вздохнув, мать встала с дивана, медленно развязав пояс своего халата, положила его в изголовье и потянула ночную рубашку, освобождая голову через её ворот. В свете фонаря, выхваченная белыми пятнами, высветилась молочная белизна женской фигуры. Приятная полнота груди, с ложбинкой между её полушарий, прикрываемая руками, плотно сдвинутые ноги, бугорок с поросшим треугольником волос, матовое золото уличного освещения придавало великолепное ощущение античной статуи.

Увиденное зрелище ошеломило парня. Никогда, за все прожитые годы, рядом с этой женщиной ему не приходилось созерцать подобное совершенство женской плоти на яву. Его напускная строгость, по отношению к матери, сменилась восхищением и гордостью за неё. Как она могла положить к ногам этого ничтожества, который стал отцом ему и сестре, такое великолепие женского целомудрия и скромности. Сухой комок в горле у Федьки, придавил уверенный голос, снизив его до шепота.

– Наденька, иди ко мне девочка моя. Какая ты красивая, я тебя всегда буду любить солнышко моё. Я тебе дам всё, чего лишил тебя этот мерзавец, со мной ты будешь счастлива всегда.

Надежда упала в объятия сына и затряслась в сдавленных рыданиях.

– Спасибо родненький сыночка, спасибо мальчик мой. Какой ты у меня ласковый, ты теперь мой муж, ты моё счастье. Возьми меня, я твоя, только твоя – кровь, плоть моя, муж мой!

Федор обхватил руками голову матери, нежно сжал ей виски, впился в подставленный ему полуоткрытый рот. Мокрое от слёз лицо женщины, зажмуренные глаза, сотрясающиеся рыданиями плечи таяли в сумраке ночи. Задохнувшись, Надежда откинула голову на подушке и горячо зашептала в нависшее над ней лицо

– Прости меня, я сейчас успокоюсь, просто накатило что – то. Сейчас все будет в порядке. Люби меня родненький. Люби меня сколько захочешь. Мы с тобой всегда будем вместе! Я никогда не была счастлива с ним, всё, что ты мне дашь, приму с радостью и благодарностью от тебя…

Федькины руки с благоговением прикасались к столь желанному и запретному телу самой первой женщины в его жизни – к его матери. Озноб пробежал по спине мальчишки, когда его ладони легли на мягкие ляжки Надежды. Мать невольно вздрогнула и послушно раздвинула белые колени, позволяя сыну прикоснуться к большим губам вагины. Федор бережно ласкал, поглаживая лобок, разбирая пальцами волосы у прорези вагины.

– Сыночка, он всегда был со мной груб в постели, я давно уже привыкла, если тебе хочется быть грубым – не сдерживай себя. Я все от тебя стерплю. Даже не знаю, что это, привычка к грубости или желание её. Только, пожалуйста, постарайся не оставлять синяки на мне. А всё прочее, чего так хотят мужики от женщин, он тоже делал со мной. Если тебе это нужно, я сделаю, и противиться не стану – смирилась. Вас было двое у меня, не покричишь, только что в подушку и голосишь бывало. А уж, как уедет к себе на работу, так и вздохнешь свободнее. Неделями приходишь в себя. А уж чтоб себе удовольствие получить, так редкий раз сподобишься, скорее от насильника получишь оргазм.

– Мама! А тебя отец чужим мужикам не отдавал на веселье? Я помню как – то раз он приезжал с товарищами. Они выпивали, шумели было уже поздно, мы с Танькой засыпали, тут слышу они тебя потянули в вашу спальню и ржали, а ты все плакала после, как с нами легла спать или мне это снилось…?

– Бывало и так. Хотела повеситься после первого раза, а на кого вас с Танькой оставишь, приходилось терпеть, ко всему привыкаешь сынок. Вот ты Николку ко мне решил допустить – я не обижаюсь сынок, знать ты в этом удовольствие находишь, а я и не против. Может вам, мужикам, компания важнее во всём… Ты уж прости, что на разговор такой пошла… не хочу, чтобы этих дел тебе приходилось искать с другими бабами, когда своя обучена, как для тебя.

– А Танька давно к мужикам пристрастилась?

– Начала с n лет, с его сволочами, но тут я объявила, что разведусь и в милицию заявлю за растление, так он перетрусил и перестал безобразничать. Но и ко мне у него интерес пропал напрочь. Бывает так припрет, что хоть сдохни. Уж сколько раз тебя хотела попросить, как взрослеть начал, спать со мной хоть иногда, да Таньку боялась. Не простит мне ни себя, что не уберегла её, ни тебя.

– Не бери в голову мам, я уже спал с ней. Обидно отдавать такую красоту нашим поселковым. Спортят, а замуж брать не станут – только славу дурную наживет. А со мной, да Николкой вреда не будет – своя ведь. Только, смотрю, она на Николая глаз положила. Я, собственно, не против, конечно, но для серьезных планов по жизни, они не подходят друг дружке. Он моложе да и не останется с нами, сорвется, думаю, в город, там перспективы другие для него. И Вера Николаевна воспротивится на их отношения, коли дознается. Главное, я ее от него пытаюсь отстранить, да видать не досмотрел… Жаль Танюшку, у баб всегда все болезненно проходит. Думаю, если захочет уехать после училища держать не будем, здесь ей ничего не светит. Ладно, поживем, увидим…. Ты скажи мне, как тебе больше хочется сейчас. Не хочу тебя принуждать да обижать. У меня опыта нет, выбирай сама, мне про тебя надо всё знать, чего не пойму подскажешь.

– У меня вся жизнь раком прошла, редкий раз на спину клали. В два хрена ебли, а когда и в три. У меня, видать, потребность в блуде, да и у вас с Танюхой тоже. Так что трахай в свое удовольствие, почем зря, только старайся любя.

– Ну раз мне выбирать, то хочу раком – согласился Федька. Ты ведь не обидишься, что в первый раз и не по людски.

– Нет родненький, конечно давай раком, ведь ты мой хозяин, твое желание для меня закон. Дай мне своего малыша, хочу поцеловать красавчика. Тебе хорошо будет Феденька.

Когда член сына оказался у матери во рту, кровь прилила к нему, пульсируя по вздувшимся венам. Язык приятно щекотал головку члена, приводя её в возбужденное состояние. Пальцы летали по стволу, едва удерживая его в сосущих губах матери. Почувствовав напряжение члена, Надежда Петровна поспешно встала на колени и перехватив член рукой умело заправила его в прорезь вагины. Влажные стенки помогли ему проскользнуть до самой глубины. Руки Федора крепко удерживали мать за круглые бедра, поймав ритм, она энергично насаживала себя на член сына. Плотные шары женской груди ритмично раскачивались от ударов Федькиных бедер о таз своей партнерши. Проведя руку под животом у матери, Федор, отпуская пальцы в поисках клитора, получал неописуемое нарастающее возбуждение. Ноги у Надежды постепенно стали слабеть и тело грузно опустилось на простынь. Сын перевернул мать на спину и вновь войдя в нее продолжил поступательные движения в глубину ее нутра. Прильнув ко рту он погрузил свой язык в её рот. Стон, прерываемый хриплым дыханием матери то затихал, то вновь возникал в тишине комнаты. Ритмичные движения попеременно сотрясали обнаженные тела. Нежно пытаясь ухватить губами язычок своей любовницы, Федор то впускал его в свой рот, то отпускал, и когда мать его вновь высовывала, сын нежно касался его своими губами, целуя и слегка покусывая. Наконец прервав игру, он усердно стал долбить женщину, отчего всхлипывания матери участились. Руки обхватили спину сына, колени приподнялись, волна оргазма накатила на любовников одновременно, приведя их к обоюдному, сладостному финалу. Еще раз поцеловав свою мать, Федька скатился с ее крутых бедер.

– Как давно у меня этой сладости не было мой мальчик! Спасибо тебе родной. Всё, что помню – это одно насилие вашего отца со своими друзьями и греховный оргазм. Тогда – то и забеременела от этих паразитов, разворотили всё во мне, от вкуса их спермы во рту, три дня есть не могла нормально. А время проходило, не поверишь, снова хотелось этого скотства. Сделала аборт, врачи обрадовали – не родите больше… Так, что я уже для тебя всегда безопасна милый. Устал мой хороший? Может чайку хочешь или перекусить?

Продолжение следует