- Нет, ты что... - я не знала, что сказать. Я сидела в машине и разговаривала с бестелесным покойником. - Но ты же, серьезно... мертвый!

- Всегда ты была туповатой, Маришка, - в голосе послышалась злость. - Красивой, но тупой. И наглой. Бросила нас и уехала в Москву.

- Вадик... - несмотря на утихший писк, у меня разболелась голова. Как будто странные звуки забрались прямо в мозг. - Ты чего? Зачем это все? Что происходит, ты где?

- Некогда, Маришка, некогда, - он снова издал тяжелый смешок. - Я просто решил поздороваться и предупредить.

- Что? - я принялась массировать виски пальцами. Голова болела все сильнее.

- Теперь, Маришка, ты не контролируешь ничего. Теперь я с тобой поиграю.

- Что за ерунда? - я закрыла глаза, пытаясь унять тамтамы в черепе. - Я брежу...

- Скоро все узнаешь, - пообещал мертвый Вадим. - И поплатишься за все.

В ту же секунду прекратился и треск, и писк. Но осталась боль. Я открыла глаза и пару раз моргнула. Мимо по улице проносились машины, по тротуару спешили прохожие. Стандартная хрущевка смотрела бельмами окон.

Боже мой... галлюцинации? Я что, сошла с ума? В зеркале заднего вида удалось разглядеть испуганные глаза. Радио было выключено. Все это послышалось?

- Ну ты даешь, Марина Андреевна... - прошептала я. - Ну ты даешь...

Неужели я, незаметно для себя и подсознательно, перенервничала из-за возвращения в дом покойного брата? И дошло до слуховых глюков... Могло быть и такое. Только что за бред мне послышался?"Ты не контролируешь ничего... поиграю... поплатишься... "Брат и впрямь не слишком тепло отзывался обо мне после того, как я порвала с семьей. Чувство вины довело меня до нервного расстройства? Да нет, я никогда не чувствовала себя виноватой.

Боль в голове мешала думать. Надо было сделать передышку. Доехать до дома, принять таблеток, полежать и, может быть, вызвать врача. Успокоить бешено стучащее сердце и стряхнуть с себя внезапно нахлынувший страх. Я повела "Тахо" медленно, опасаясь, как бы вдруг меня не дернуло. Голова все болела и болела.

Когда я добралась до двора, уже вечерело, солнце уже ласкало горизонт, но до настоящего заката было еще далеко. Головная боль стала совершенно невыносимой, глаза слезились, и я неловко въехала на дворовую дорожку. Впереди маячил все тот же "Нисан". Я неловко развернулась и припарковалась рядом с ним напротив подъезда.

Тут боль и сделала свое дело. За мгновение до полного торможения я услышала хруст. Легкий удар, и "Нисан" завизжал сигнализацией. Я ухитрилась впечатать бампер "Тахо" прямо в задницу чужой машине. Черт!

Я вяло выбралась из салона и посмотрела на место удара. Ничего серьезного, легкая вмятина. Но истеричный визг сигнализации ничем не помогал. Уши слегка заложило, я провела ладонью по лицу.

- Не было печали...

Минуту спустя, пока я, держась за крышу "Тахо" , пыталась унять разболевшуюся голову, из подъезда выскочил давешний мужичок. Увидев меня и мою машину, он мгновенно побагровел.

- Бля-а-а-адь! - выдохнул он. - Опять ты?!

У этого типа явно были проблемы с головой, и не помешало бы попить транквилизаторов. Именно от таких уродов я сбежала подальше.

- Начинается... - я почти сплюнула.

- Ты еще и машину мне побила, тварь?! - он почти орал. К счастью, во дворе никого не было, да и вообще в округе царила привычная тишина спального района. - Да что за хуйня?!

- Не ори... - бросила я, снова разминая виски. В ушах снова начало пищать. Не дай бог, опять голоса послышатся.

- Ты мне еще тут пиздеть будешь! - рявкнул мужчиок и нагнулся, разглядывая ущерб "Нисану". - Сука, все помяла!

- Ничего не все, - я болезненно морщилась. Уши словно пронзила раскаленная игла, настолько сильным стал писк. - Хватит психовать.

Он запыхтел, словно готовый к корриде бык.

- Да ты охуела, - процедил мужичонка, подступая ко мне. - Вадимова сестра, да? Приперлась тут из Москвы и выебываешься!

- Ты без мата вообще не разговариваешь? - пробормотала я. Надо было поскорее избавиться от этого быдла и выпить таблеток...

"Вот сейчас я с тобой и с ним поиграю!" - проскрежетал голос брата, и тут же писк в ушах взорвался красной вспышкой боли, застлавшей глаза. Все тело сковал странный холод, тут же исчезнувший. Язык одеревенел. Но разъяренный мужичок, впрочем, ничего не заметил.

- А ты не выебывайся, еще раз повторяю! - заявил он. - Приехала на джипе, думаешь, перед тобой теперь все стелиться будут?! Мало ли, чего ты там в Москве насосала! Соседи тебя помнят, манда с ушами!

Я хотела что-то сказать, но сразу же забыла что. Губы не слушались, руки сами собой уперлись в бока. Я выпрямилась и гордо посмотрела на него. Чужие слова прозвучали сами собой, и я не сразу поняла, что говорю их:

- Может, и манда, да не про твою честь, быдлан. Чего выделываешься, недотрах замучил?

Такого он явно не ожидал, как и я сама. Ноздри у мужичка раздулись, губы злобно скривились.

- Ты вообще берега потеряла, я смотрю. Приперлась квартиру брата захапать, машины людям бьешь, да еще и борзеешь. Ты мне вообще денег должна теперь!

- Не дождешься, - я презрительно фыркнула, все еще чувствуя, что это делает за меня кто-то другой. - На всякое дерьмо денег не хватит.

- Не хватит, так заработай! - он делался все краснее и краснее, злое лицо стало почти свекольным. По виску пробежала капля пота. Это тоже было ненормально. Я смотрела и больше ничего не могла сделать. - Покрути своей жопой!

- Чего ты привязался к моей жопе? - сорвались с губ слова, и тут же на лице помимо моей воли появилась усмешка.

- Да потому что ты этой жопой думаешь, судя по тому, как ездишь! - он придвинулся ближе, и я почувствовала едкий запах пота. - Надрать тебе надо твою жопу! Или выебать как следует!

- Уж не ты ли ебать будешь? - с моих губ не сходила отвратительная усмешка. Я пыталась заставить себя замолчать, но ничего не получалось. В ушах все еще стояло эхо жуткого писка. - Боров потный!

Он ответил не сразу, и я вдруг заметила, как бьется вена у него на виске. Мужичок снова шагнул вперед, и я поразилась, каким дерганым, неестественным выглядело это движение. Черт, голос же сказал "с тобой и с ним"! С этим типом тоже что-то не то! Он только что был просто рассерженным быдлом, а сейчас превратился в ненормального! Нормальные люди так не разговаривают... не так, как мы оба!

- А ты типа сомневаешься? - надтреснуто прорычал он. - Прошмандовка московская!

- Может, тебе еще за машину натурой рассчитаться? - я встала спиной к дверце своего "Тахо" , и он придвинулся совсем близко. Противный запах мужского пота чуть не заставил меня сплюнуть, но губы опять не слушались.

- А вот рассчитайся! - последние слова прозвучали как булькающий шепот.

- Размечтался, жирдяй... - мой голос казался до тошноты игривым.

- Добазаришься щас... - он снова зарычал. - Учить вас надо, блядей...

- Ну, научи...

Пощечина прилетела незаметно, хотя руку он поднимал все так же неестественно. Мужичок просто резко дернулся, и мою щеку обожгло болью. Удар был несильный и скорее обидный, даже след вряд ли останется. Рука машинально взметнулась к щеке. Он стоял и смотрел на меня совершенно безумными от ярости и похоти глазами. О нет... нет!

- Да... - сказали мои губы. - Вот так, скотина...

Он придвинулся совсем вплотную, прижимаясь брюхом под той же мятой футболкой. Что и утром. Потная пятерня вцепилась в мои роскошные волосы и оттянула назад. Ростом я была выше его на полголовы, и мужичок заставил меня наклониться вбок. Легкий толчок заставил вжаться спиной в дверцу, а в следующий миг его мокрые противные губы коснулись моих. Влажный язык проник в рот и сплелся с моим, назло моей собственной воле ответившим. Мы принялись сосаться с незнакомцем, пока его руки ощупывали мою грудь под пиджаком, потом сжались на попе.

Я хотела оттолкнуть его, заорать благим матом, но издавала только до омерзения сладострастный стон, позволяя лапать себя. Между ног стало тепло и влажно. О нет, нет, нет!

- Гладкая, сука... - прохрипел он, прервав поцелуй.

- Вонючка... - ответила я, почти сама.

- Тварь... - он снова рассвирепел и дернул меня за волосы. - А ну, пошли. Я тя поучу... у меня жена с детьми на даче! Никуда не денешься!

- Веди, паскуда... - криво улыбнулась я.