День прошел в обычных заботах. Вчерашние события оставили своеобразное послевкусие — горьковатое, и в тоже время приятное. Было — и прошло. Надежды и мечты — дело такое, непредсказуемое, иногда сбываются, но чаще всего — нет.
Никаких предчувствий и предвкушений на сегодняшний вечер у меня не было. Этакий совершенно рабочий настрой — да, будет приятно, да, будут новые ощущения от использования пробки, но не более.
Хотя часть этих самых новых ощущений я уже прочувствовал. Дорога к медцентру занимала минут сорок, на метро это было быстрее и проще, чем машиной — и всё это время пробка была во мне, и от станции надо пройти полкилометра. Пусть она и не большая, но пробка постоянно двигалась внутри, буквально вдавливая в меня искры удовольствия и поддерживая возбуждение.
Интересно, зачем мне вообще процедура, если весь этот час пробка мне ту самую простату активно массирует? Ну, специалисту виднее. Доверимся нежным и сильным пальчикам Татьяны Сергеевны.
Впереди было еще девять процедур, и даже сами они по себе более чем хороши. Даже через несколько часов после процедуры внутри приятно тянуло, вызывая возбуждение и пробуждая яркие фантазии. Что ни говори, а чувствуется рука мастера, очень хорошо чувствуется.
Улыбнувшись получившемуся каламбуру, я постучал в дверь кабинета. На часах было почти без четверти шесть, без пары минут, и если верить просмотренному в регистратуре расписанию — у Татьяны Сергеевны я сегодня точно последний посетитель. В графике на сегодня у неё была прописан приём с 12—00 до 18—00.
Дверь мне открыли почти сразу. В образе медсестры никаких изменений — всё тот же халат, чулочки, никакой косметики, веселые кудряшки, стянутые в хвост, и холодный прищур серых глаз. Разве что духи другие — насыщеннее, более цветочные, что ли, сладковатые. И еще — туфельки на каблуке сантиметров в пять, сделавшие и так хорошую фигурку женщины еще ярче.
Без дополнительных указаний отдал массажистке карточку, и пошел за ширму. Как я и думал — пробка за час движения «выдавила» из привставшего члена порядочно секрета, который, к счастью, не промочил насквозь плавки.
Раздевшись, выложил смазку и новый комплект перчаток, я занял уже привычную позу. Локти и колени — на кушетке, расслабил шею, прикрыл глаза. Попытался было расслабить и ягодицы, но получалось пока не очень — пробка дразнила и держала мышцы в тонусе.
За этими попытками я пропустил момент, когда за ширму зашла Татьяна Сергеевна. Отвлёк от бесполезных стараний только шум воды в раковине. Гул сушилки, и на мой зад легли тонкие сильный пальчики, слегка раздвигая «булочки» и открывая полный доступ к поблескивающему смазкой анусу.
Пробка задвигалась внутри меня — медсестра, крепко держа её за шляпку, начала аккуратно вытягивать её наружу, еще больше растягивая колечко мышц. Чтобы я не отклонялся назад, она уперлась в ягодицы другой ладошкой — пробка в месте фиксации была два сантиметра, в самом широком же — все четыре. И потому шла не очень легко.
Наконец-то пройдя расширение, пробка чуть ли не выскочила и ануса. Как я говорил раньше — смазка у меня качественная, и продержаться час для неё, не теряя свойств — не проблема.
Аромат ванили и прохладные капли, текущие по ложбинке к анусу невольно вызвали яркие воспоминания о вчерашней процедуре. О да, сейчас во мне снова окажутся такие сильные и нежные пальчики! Они заполнят эту тянущее чувство пустоты, что появилось в лишившейся пластика попе.
К моему удивлению, в анус вошли не пальцы, а снова же гладкий пластик пробки. Несколькими неторопливыми фрикциями Татьяна растерла смазку и я снова ощутил, как четыре сантиметра пробки растягивают мне анус.
Ээ... а это зачем? Приятно, конечно, когда делаешь эту процедуру не сам, но всё равно — зачем?
Даже не видя результата часового использования плага, я понимал, что мой «внутренний мир» вполне доступен и с лёгкостью впустил бы пальчики внутрь.
И ещё, что-то еще смущало меня в происходящем.
Перчатки! Я не слышал, чтобы медсестра их распаковывала и надевала. Да и ладошка, что сейчас упирается мне в левую ягодицу — точно без латекса, я даже чувствую прикосновения ноготков. Они коротко подстрижены, по понятной причине, но почувствовать всё равно можно.
Может, просто работать с пробкой в них неудобно?
Вряд ли, перчатки я тоже покупал достаточно качественные, плотно облегающие пальцы, и вчера Татьяна вполне могла их оценить.
За время моих размышлений пробка еще пару раз повторила свой путь от самых глубин наружу, и сейчас лежала на кушетке у меня между ног, покачиваясь на округлом боку и поблескивая смазкой.
Ну вот, сейчас уже наконец-то начнется.
Каково же было моё удивление, когда вместо треска вскрываемой упаковки перчаток, я услышал звук расстёгиваемой молнии.
Молния?
Эээ...
Халат?
Глянув за спину, я увидел совершенно выбивающее из отрешенного равновесия зрелище. Сброшенный халатик болтался на спинке стула, а женщина, на которой остались только чулочки, неторопливо растирала смазку по прикрепленному к специальным трусикам страпону.
На губах её играла легкая улыбка, на щечках — румянец, в глазах — мечтательное предвкушение. Крупные темные сосочки задорно торчали вверх на маленькой, размером едва ли в единичку, груди.
Обратив внимание на мой взгляд, Татьяна вопросительно приподняла бровь и кивком приказала отвернуться снова в стену. И если я хоть что-то понимаю в этой женщине, она вовсе не спрашивала, согласен ли я или нет на предстоящий процесс, вопрос был «а ты почему вообще развернулся?».
Теперь-то понятно, почему туфельки с каблуками, а не мягкие тапочки как вчера.
Теперь-то понятно, почему в конце смены, и зачем была нужна пробка, и почему перчатки так и валяются нераспакованными.
На поясницу мне легла прохладная ладошка, подвигая меня ближе к краю кушетки и приопуская попу чуть ниже.
После чего
без малейших колебаний и сомнений
направляемый уверенной рукой
усиленный движением роскошных бёдер
на ванильной ноте
под сдвоенный стон
в мой разгоряченный и растянутый анус
проскользнул
пусть и искусственный
но всё же теплый
рельефный
упругий
и просто великолепный
член!
«И потом началась бешеная скачка».
Ага, сейчас. Три раза.
По легкому дрожанию пальчиков у меня на пояснице, по изменившемуся дыханию, было понятно, что Татьяна очень сильно возбуждена. Она сдерживалась, она была аккуратна и не тороплива. И этой самой «скачки» ей очень хотелось.
Но! Она входила в меня нежно.
Головка страпона была сантиметра три в диаметре, и прошла внутрь без каких либо препятствий — сладкая часовая пытка пробкой отлично подготовила меня для такого вторжения. Дальше у пластикового члена шло небольшое сужение, и потом диаметр снова рос, до пяти сантиметров в основании. Я вспомнил такую модель — видел её в магазине, когда выбирал для себя игрушку полгода назад. Тогда она показался мне слишком большой, а сейчас же — сейчас я всё больше и больше выгибал спину, чувствуя как эта штука всё глубже и глубже погружается внутрь, растягивая, массируя, даря удовольствие и негу.
Остановка. Хоть мне и казалось, что меня посадили на кол, я прекрасно понимал, что страпон не прошел даже половины своего размера.
Тихий, свистящий вздох сквозь сжатые губки, — и игрушка пошла наружу, оставляя чувство пустоты и неудовлетворённости. И хоть секунду назад мой зад ныл от растягивающей боли, то сейчас совершенно не хотел выпускать из себя рифлёный, оплетённый венами, член. Я попробовал напрячь мышцы, как и вчера, чтобы удержать его в себе, но мои жалкие потуги были просто проигнорированы. А попытка податься еще назад была остановлена второй ладонью женщины, уперевшейся мне в ягодицы.
Татьяна Сергеевна любит контроль — чтобы всё было именно так, как хочется ей, и никакой самодеятельности и инициативы.
Полностью выскочив из ануса, страпон тут же пошел вперед, в глубь, внутрь, в
меня — неторопливо и неостановимо, как поток вулканической магмы. В этом движении чувствовалась уверенность в собственных силах — рано или поздно, но он обязательно войдёт в меня полностью. А раз так — то и торопиться некуда.
Татьяна размеренна и методична.
Страпон не останавливался ни на секунду, и хоть порой и были мгновения неприятных ощущений, но мне ни разу не пришлось останавливать его движение из-за боли, что, кстати, регулярно происходило при играх с подружкой. Теперь ясно, почему женщина не позволяла мне шевелиться и менять позу — я бы ей только мешал и делал бы себе больнее.
Татьяна знает и умеет.
Судя по тому, с каким изяществом и силой она в меня входила — практиковалась она в своих умениях часто. Уже упоминаемая мной подружка, даже после трех недель активных «тренировок», так не двигалась — часто останавливалась, сбивалась, движения были мелкие и какие-то торопливые, менялся угол входа и глубина.
Сейчас же — ровно, гладко, вперед, до упора, а потом еще на сантиметр глубже, отвоёвывая всё новый и новый рубежи, неспешно преодолевая сопротивления сфинктера. А потом наружу — даря краткий отдых и массируя крупной головкой горящие внутренности.
Смазка, свистящий вдох, впивающиеся в меня пальцы,
ваниль, поскрипывание кушетки, вздрагивающие мышцы
жар внутри, аромат духов, едва сдерживаемые стоны,
капельки пота на висках, снова лужица секрета подо мной,
и нежный шелк чулок, наконец-то прикоснувшейся к моему заду.
Она во мне полностью!
Крупные яйца страпона, прохладные, в брызгах разлетавшейся смазки, прильнули к моим, приподнимая и их и наполненный удовольствием член. Сладкая боль растянутого ануса, смешиваясь с теплом рук, с напряжением мышц, с чувством наполненности и дикого возбуждения, рождала внутри огромный шар удовольствия.
Татьяна вжалась в меня, вгоняя и так полностью вошедший член до упора, после чего начала неспешно вращать бедрами.
Аааа!!! Аааа!!! Черт!!!
Круговые движения сменить короткими толчками в самой глубине, и снова вжать до упора и несколько раз прокрутить по кругу.
Мгновение передышки — и еще раз, и еще!
Я же во время этой пытки даже дышать толком не мог. Поток боли, едва едва заглушаемый накопленным удовольствием, затопил меня полностью, выжимая из глаз слезы и заставляя стискивать зубы. Единственное что не позволяло мне заорать и соскочить с адской, разъебывающей мне внутренности, дубинки — так это стоны, почти не сдерживаемые стоны женщины. bеstwеаpоn Не знаю, что именно чувствовала — но ей точно было очень хорошо. Каждое движение её члена вызывало не только вспышку боли во мне, но и глубокий, чувственный стон в ней. Было впечатление, что не она двигается во мне, а я в ней, лаская самые чувствительные и самые потаённые места.
В момент, когда я уже собирался сорваться, пытка закончилась — быстрым и плавным движением страпон полностью вышел из меня. Но — ненадолго. Глубоко вдохнув и крепко сжав меня за талию Татьяна начала двигаться назад и вперед, короткими движениями одной головки растрахивая мой и так порядочно растянутый анус.
Головка ныряла вовнутрь и тут же выходила наружу, даря ни с чем несравнимое удовольствие, буквально выбивающее из головы боль от только что вытерпленной экзекуции.
С каждым тактом этот стальной безжалостный механизм по имени «Татьяна Сергеевна» увеличивал и увеличивал амплитуду, и совсем скоро страпон входил в меня полностью — от головки до основания, и тут же стремительно выныривал обратно.
И если минуту назад я чуть ли не орал от боли, то сейчас уже не сдерживаясь, стонал от удовольствия.
Боль давно ушла. Каждое скользящее проникновение толстого и упругого страпона рождало разбегающиеся по всему телу волны горячего удовольствия. Капельки секрета разлетались с моего болтающегося члена во все стороны — я снова тёк как последняя шлюшка, ничего не видя и не слыша вокруг. Только азартные Танины стоны, только шлепки бедер о зад, тяжелое дыхание, пот, смазка и агрессивный неутомимый член, долбящий мой анус.
Чуть ли не до крови вонзив в меня ногти, женщина заставила меня остановиться и замереть, снова вогнала страпон до самого корня, и начала двигать его кругами. Теперь это уже не вызывало такой боли — растраханный бешенной скачкой анус спокойно принимал в себя широченный у основания пластиковый фаллос.
Круговые движения сменились мелкой, едва ощутимой дрожью — так же вчера дрожали во мне её пальчики. Татьяна двигалась, но вогнанному в меня члену это движение почти не передавалось. А еще она тихонько постанывала. Стоны становились все быстрее и тише, и наконец женщина застыла, глубоко уйдя в собственные ощущения и чувства.
Я тоже не шевелился и старался даже не дышать, чувствуя как крупная дрожь бьет крепко прижатые ко мне бедра, как стекает пот с её животика на мою задницу, и как судорожно подрагивают всё еще вжатые в меня пальцы.
Секунда, вторая, третья, женщина расслабилась и с тихим стоном легла на меня. Страпон от этого немного вышел, давая мне возможность вдохнуть. Острые торчащие соски уперлись мне в спину, едва ли не царапая её, горячее дыхание обожгло затылок. Татьяна глубоко и устало дышала — столь интенсивный «массаж» не прошел для неё даром. Влажный от пота животик едва ощутимо вздрагивал от последних волн оргазма.
Одна её ладошка не спеша нырнула мне подмышку и нашла сосок, а вторая уверенно взялась за член. Несколько легких движений пальчиками, едва заметное движение фаллоса внутри — и всё копившееся во мне напряжение, удовольствие и жар бурным потоком ввинтилось мне в мозг, взорвалось там огненным фейерверком, потом хлынуло наружу, практически выключая сознание.
Оргазм накатывал снова и снова. Снова вогнанный почти до упора фаллос, давление на простату, острая боль от защемлённого в стальной захват соска, и порхающие по члену легкие, как перышко, пальчики вызывали приступ за приступом, сбивая дыхание, вызывая дрожь и судорожные сокращения мышц в паху.
Как я устоял на коленях, да еще и удержал на себе Татьяну — до сих пор понять не могу. Не будь кушетка заляпана секретом и спермой — я бы давно рухнул на неё плашмя, а так — все же удержался.
Первой пришла в себя медсестра. Завершив выдаивать из меня последние капли спермы, опираясь на руки, женщина неуверенно встала на ноги. Шпильки, помогавшие ей быть на одном уровне с растрахиваемым анусом, сейчас сослужили ей плохую службу — стоять на них было явно непросто.
С хлюпающим звуком её член покинул моё истерзанное нутро, нетвердыми шагами женщина подошла к тумбочке, и, оперевшись на неё, начала снимать с себя «массажер». Разобравшись с застежками, она потянула трусики вниз, и с чавкающим звуком её вагину и анус покинула пара недлинных, но достаточно широких пробок. Сопровождалось это еще одним глубоким стоном и усилением того цветочного аромата, что я считал новыми духами. Это оказался запах смазки, только не для меня, а для прелестных дырочек самой медсестры.
Хм, так вот откуда такое возбуждение и такой яркий оргазм у неё. Можно было и догадаться. Такие трусики с комплектом насадок разного диаметра и длины я видел в секс-шопе, и еще задумывался — а не прикупить ли их моей тогдашней благоверной. Но до того как я принял решение, благоверной та барышня быть перестала, я был послан нафиг, и данный аксессуар для интимных забав так и не был куплен. А вот у Татьяны Сергеевны он есть, и, судя по уверенности в движениях, используется регулярно.
Сдёрнув пару бумажных полотенец, женщина быстрыми аккуратными движениями протерла себе животик, и едва едва касаясь, промокнула половые губки и попку.
Шлепнув мне по заду, кивнув на заляпанную кушетку и страпон, она, шагая уже гораздо уверенней, вышла за ширму.
Понаслаждавшись зрелищем мелькнувшей попки медсестры, я со стоном разогнулся.
Оказалось — у меня дико болят колени и локти, не говоря уже про потихоньку разгорающееся жжение в анусе. Мда, мне предстоит тяжелый вечер.
Пока я думал, с чего же начать уборку, за ширму вернулась медсестра, и, толкнув меня в плечо, снова поставила меня в коленно-локтевую. После чего в еще незакрывшийся анус проскользнуло что-то липкое и прохладное, я получил еще один шлепок по заду, и женщина снова вышла, прихватив со спинки стула халатик.
Жжение в заду тут же пошло на спад, прохладная волна от вставленной свечки, словно из огнетушителя, погасила разгорающуюся боль.
Вот что называется — настоящий медик. Хм... да... с чем с чем, а в обращении с аналом Татьяна Сергеевна действительно профессионал, прям мастер на все руки. И не только руки, мда.
Улыбнувшись над получившимся каламбурчиком, я принялся за обозначенный фронт работ. Как там говорили, «сделал дело — вытри тело»? Хоть дело делал сегодня не я, да, совсем не я.
Одевшись и зайдя в кабинет, я залюбовался своей «массажисткой». Женщина сидела, подвернув под все еще голую попку незастёгнутый халатик, закинув ногу на ногу, и болтая висящей на ступне туфелькой. Стянутые чулочки валялись на столе, левый сосочек кокетливо выглядывал из-под халата. Она снова что-то писала на небольшом кусочке бумаги.
Закончив с текстом, она подошла ко мне, позволив разглядеть и стройный животик, и красивые ножки, и гладко выбритый лобок, еще поблескивавший от смазки. Ммм... вот бы нырнуть туда! Сначала язычком да губками, потом пальчиками, а потом и чем посущественней. Но, мечты, мечты. В этой игре только один игрок устанавливает правила, и этот игрок — не я. Только вот жаловаться на это я не буду! Как и не буду задавать каких-либо вопросов. Ага.
После вручения листка и мед-карточки я недвусмысленным жестом был выпровожен из кабинета. Татьяна Сергеевна — в своём амплуа. За всю встречу — ни единого слова.
Теперь я не стал тянуть и, выйдя из медцентра, сразу прочитал, что было написано на белом квадратике бумаги. Как всегда — коротко, разборчиво и предельно понятно.
Анестетик, в суппозиториях, три раза в день, в течение всего курса процедур.
Послезавтра, в 8 вечера.
И — домашний адрес, с этажом, номером квартиры и кодом домофона.
А еще в моём пакете, рядом с так и не распакованными перчатками лежала новая упаковка женских чулок.
