Глава двадцать четвертая.

Софи захватила губами мой сосок, игралась — покусывала, посасывала, согревая меня в своих объятьях.

Что в такие моменты в голове женщины? Да, наверное, разное! Лично, я думала: какой большой у Софи клитор! Он меня очаровал ещё тогда, в машине, когда она раскрыла его вместе с оргазмом, пропуская меж своих длинных пальцев с маникюром блесками зимнего утра на наращенных ногтях. Клитор её, словно маленький пестик покрытого росой, розового цветка, — малюсенький, но когда я его потеребила, прокравшись к промежности спящей Софи, он затвердел настоящей мужской эрекцией.

Ласкать не свою, но вульву, — не член, отлично знать, что её владелица при этом чувствует — это неописуемо!.. Стоило мне только дотронуться, подушечкой пальца, до остренького кончика клитора, как Софи сжала бедра, жадно захватывая мою ладонь в объятия жаркой плоти, обильно орошая ее влагой.

Нет, всё! Я взбалмошная, озабоченная дура! Лежу, ласкаюсь в женских губах возбужденной грудью и думаю... Господи, о чём я думаю?! А впрочем, испытываю неописуемое блаженство.

Чего я ждала от Лёши? Неимоверного наслаждения? Не девочка уже, в мечтах летать. Картина, как наяву. Раскину перед ним ноги, и он неумело в меня войдет. Сколько раз уже такое было! Когда затаившись от страха, я ожидала этого момента, в то же время, всем телом желала его!

Про мужа и вспоминать не хочется! Сразу веет перегаром — либидо мое опадает снежинками, мягкими и холодными. Гражданский? Тот, поныв, как же в мире всё плохо устроено, вяло заползал, предварительно, умоляюще прося, чтобы я его подержала в руке, подняла, приободрила.

Губами? Да что вы! Тогда я ещё не знала такого способа быстренько отделаться от мужчины.

Дальнобойщик заезжал в меня, как в собственный гараж и быстренько разгружался. Я кричала от боли резкого вхождения, а он полагал, что у меня оргазм и тут же приплывал, обжигая мое лоно, словно скипидаром.

Отдышавшись, порассуждав о том, какой добротный мне достался самец, он предлагал войти в меня ещё раз, — с заднего хода. От одной мысли: встать на колени, ягодицами к нему, и ждать когда он меня пронзит, меня бросало в дрожь, заставляя без лишних вопросов соглашаться на оральную альтернативу.

С ним я и научилась, делать минет, изображать, что мне это нравится. Мой рот, несмотря на малую вместимость, — в детстве, я ложку с манной кашей не могла запихать, — всё же оказался менее болезнен к его заездам в мою вульву, не говоря уж о девственном заде. Он хватал меня за волосы, прижимал к себе мою голову, я задыхалась, давясь, выталкивала из горла член. Он кончал, я прятала от спермы лицо, бежала в ванную быстрее избавиться от такого подарка.

Почему, я решила, что с Лёшей будет как-то по-иному? Не знаете? Вот и я — не знаю. Конечно, сразу он не станет совать своё возросшее ко мне желание, во всё мои отверстия. Но, мужчины те еще экспериментаторы и Лёша не исключение. Долго довольствоваться одним созерцанием моего обнаженного тела и ручной работой, он не станет. Уже вчера накинул на меня одеяло, со злом принимая отказ, причем ни разу ещё не получив моего согласия.

Собственник, как и все мужчины, с разницей, что молод, я бы сказала — юн, и от того охоч до этого дела.

Охоч хоть день напролет. А мне это надо? Я уже привыкла доставлять удовольствие сама себе, когда хочу я, а не хотели три моих неудачных эксперимента. Лёша четвертый или пятый, шестой. Ладно — это я уже погорячилась. Важно другое: будет ли он тем, что нужно мне? Не окажусь ли я, в очередной раз, теплой, обильно смазанной кремом для интимных мест колбой для слива избытка мужской спермы?

Вот, Софи вчера, не столкнула меня с кровати, когда я брякнула про свое «кажется». «Кажется, я его люблю!» Тоже мне, — выдала! Кажется, да соком вульва не мажется! Как тёть Тамара, несколько раз, сжимая и разжимая подушечки пальцев, большого и указательного, говорила: «Если писька не жим-жим, — это не любовь».

У тёть Тамары всё просто. А если сжимается? Но, как до постели дойдет — всё! Словно замерзла.

Такие мысли часто меня посещают, естественно, ни ко времени, тем самым не способствуя моему либидо, над которым в данный момент усердно работали пальчики Софи. И сквозь думы я услышала:

— Тебе не хочется?

— Что ты!.. — поспешила заверить её в обратном. С утра, я была добрее, выспалась. — Просто, не привыкла прямо со сна. Сама, конечно, мастурбировала, но не... Мне нужно в туалет, в ванную. Не мучайся, Софи, переклинило. Сухо, да?

— Немного... Сейчас смочу...

Софи заскользила щекой по моему животу, я схватила её голову, обеими руками старясь поднять, вернуть к груди. У меня не было страха проникновения, — впервые не было, когда я отдавалась. Отдавалась женщине! Мысли как-то сами пошли в другом направлении. Остро обостряя рецепторы носа, но кроме духов от «Диор» ничего не витало над нами.

Взыграла моя чистоплотность. От Нельки, я слышала, что многие мужики не против, если со сна мы чуть попахиваем. И дальнобойщик, обычно, сердился, когда проснувшись, я отнекивалась легкими чмоками от его масштабно-повсеместного лопанья, и, собирая попу в кулачек, убегала в ванную зубы чистить и все остальное придать воде. Возвращалась быстро, но, всё равно, он ворчал и шёл на кухню курить. А я радовалась — не пришлось раскуривать его не мытый бамбук. По утрам он любил меня проминетить.

Но Софи женщина, и что она предпочитает, я не знала. Вообще, не знала, как это у женщин! Предполагала, да! Но предполагать — одно, знать — другое, а быть участницей — третье! Потянулась ли она к заспанному «огоньку» отдать мне подаренный ей оргазм? Или вновь насладиться? Ощутить мой естественный аромат, попробовать меня на вкус...

Оказывается, и с женщиной не всё так просто! А может, дело во мне?! Кажется, через другую женщину, я начала понимать мужчин.

Подчиняясь моим настойчивым рукам, Софи подняла лицо, янтарные глаза говорили мне: «я хочу этого!». Обижать её не хотелось. Да я и не представляла, как выскользну из объятий Софи в ванную, с больной ногой, укутанной палантином.

— Поцелуй мне грудь, — ответила ей шепотом, смачивая на губах пальцы, — там, я сама. Сегодня, сама — ладно?

Софи отстранилась, пропуская мою руку к «огоньку», и забирая в губы сосок груди, под которым билось моё сердце.

Как мало нам, женщинам, надо! Молчаливое понимание и я, в благодарность, повлажнела. Мои пальчики привычно начали ласкать бугорок. Я мастурбировала! Мастурбировала, чувствуя на своей груди жадные губы Софи, — её влажный язычок. Иногда она отрывалась, взбадривая мой сосок втягивая в себя, поднимала голову и наши взгляды встречались.

Она искала в моих глазах преддверие оргазма. Я же усилено ласкала себя, моё тело расслабилось, легким перышком полетело к наслаждению. Так приятно оказывается самоудовлетворяться под жадным, влюбленным в тебя взором, дыханием рядом.

— Софи, поцелуй меня, — прошептала я, высохшими губами.

— Сейчас...

Приподняв попу и, до колен, стянув брючки пижамы, она прислонила свой возбужденный клитор к моей здоровой ноге, потерлась, одновременно, делясь со мной своими губами.

Я напряглась. Не ждала, не гадала, но понравилось чувствовать на бедре промежность Софи. Мне не требовалось дополнительного увлажнения, пальчики скользили, словно купались во взбитом желанием масле. Мне стало не хватать воздуха, я разомкнула сладость наших уст, разорвала, чтобы не задохнуться, закинула голову, повернула и увидела...

Дверь в спальню была открыта, в коридоре, застыв рукой на выключателе в туалет, стоял Лёша, голый, с полувялой утренней эрекцией. Я лишь вскрикнула, выпуская на волю «птицу маленького бабьего счастья». Остановить бурный, сотрясающий моё тело оргазм, у меня не было ни сил, ни желания. Я лишь смотрела на него, полузакрытыми глазами, через туман наслаждения, и трепала еще сильнее...

— Лёшка, уй...!!! — вырвалось у меня только когда схлынуло, но, тут же, неожиданно пришла вторая волна. Я зашлепала губами, ловя ими ускользающий от меня воздух...

Лёша включил свет, открыл двери туалета, проскользнул, закрыл. Я отняла ладонь от совершенно мокрой вульвы, повернулась к Софи. Мне хотелось сказать, крикнуть: «Лёша нас видел!», — но улыбнулась, выходя из двух оргазмов подряд. Испортить волшебное ощущение нирваны себе и влюбленной в меня подруге, не хотелось.

Вспомнив фотосалон, Софи на кровати под балдахином, я произнесла:

— Упс...

Она уткнулась мне в грудь, спросила:

— Тебе хорошо?

— Да...

— Полежим, немного?

— А Лёша? — спросила я.

— Он теперь из туалета не выйдет. Загнала.

— Я загнала?! Скажи мне кто, ещё неделю назад, что по моей квартире будет разгуливать голый юноша со стоячим членом, а я при нём буду мастурбировать, в твоих объятьях! Ласкать себя тихонечко в ванной, — да... Но не так же!

Софи откинулась на подушки, сняла полуспущенные брючки.

— Прятаться всю жизнь? Тань, подумай — всю жизнь!

— Раньше я считала — все так делают.

— Все?! Нет, Тань, далеко не все...

— Нет, конечно, я предполагала! Ну, там нудисты, особо не скрываются...

— Люда, например, не скрывается.

— У Люды муж — золото!..

— Они любят друг друга, вот и всё...

Вздохнула. Людка, — это Людка, а я — это я и дальнобойщик! Впрочем, Софи права — зашоренная! Смотрю только туда, куда шоры позволяют, и скачу, скачу...

— Что-то долго там Лёша, — проговорила она. — Пойду, вытащу.

— Так!.. В одной майке?

— Именно...

Софи перебралась через меня, спустила ноги на пол, встала и пошла по коридору. Её ягодицы, чуть прикрытые шелком с цветочным орнаментом, в виде зеленого вьюна, красиво перетирались от кошачьей походки.

Она постучала в дверь туалета.

— Алексей, выходи. Мы знаем, что ты там делаешь...

С круглыми глазами, я села на кровати. Нога не болела.

— Ты, чего?! — тихо прошептала, покрутила пальцем у виска.

Вот я обнаглела! Софии Павловне и...

Софи улыбнулась, приняла мой жест радостно, но, глазами, велела замолчать. Неожиданно, я сломала барьер, что мне мешал. Поняла это, когда вертела пальцем, показывая Софи.

— Лёша, ты, наверное, знаешь, — проговорила она, что женщины тоже могут любить друг друга. Знаешь?

— Да... — раздалось за дверьми.

— Ну, и выходи. Мы же договорилась, меж нами нет тайн.

И когда только, она успела составить с ним обоюдный контракт! Этого я не знаю, но Лёша вышел.

— Иди к Тане...

Софи подтолкнула его ко мне...

— Зачем?! — крикнула я.

— Мальчик хочет и, сегодня, твоя очередь...

— Очередь чего?

Софи, как девочка, подпрыгивая позади него, приложила к губам ладошки, рупором, и прошептала:

— Подрочи ему...

— Не хочу!!! — выказала язык...

Лёша дернулся, но Софи обняла его со спины, захвалила рукой член.

— Не хочет она! Ну и пусть не хочет! Подумаешь принцесса. Иди ко мне, красавчик...

Я закусила губу, поздно было что-либо менять, буквально пара фрикций и Лёша излился. Софи ловко подобрала сперму на ладонь, обтерла об свою попу.

Стояла она от него немного в сторону, широко расставив, приподнятые, словно на каблуках, напряженные в икрах ноги. Её промежность делала так, как показывала тётя Тамара — пульсировала. Я ничего не понимала, но, кажется, смирилась с присутствием Лёши при своем утреннем интиме. Или с присутствием Софи? Их двоих присутствием!

Снова выказала язык. Встала. Нога не болела.

— Разматывать меня, кто ни будь собирается?! — улыбнулась я. — Софи, ты ненормальная. Лёшка, и ты! Я тоже — сумасшедшая...