Глава двадцать седьмая.

Вдвоем, мы быстро управились с бабьими делами. Я не скрою, меня поразило, как Соня была ловка. Да, она сказала мне, что родилась не во дворце, хотя не говорила где! Теперь, я несколько не сомневалась в её простом происхождении. Соня приготовила вкусный борщ! Пока он остывал, — есть его лучше холодный как окрошку, она мне помогла в уборке. Управились!

С её помощью, с антресолей на свет, я вынула пыльный чемодан с новогодними игрушками, обтерла, и мы, украсили потолок зала серебристыми нитями дождя. Мочили ватку в воде, крепили к ней дождинки и подкидывали. Смеялись как девчонки! когда он падал, украшая нам волосы. Обнимались, целовались, было весело...

Девчонки любят целоваться, для нас это доступная с детства радость, вот мы и придавались ей с Соней, без оглядки. Это же не секс! А незабываемо приятно. Как мне хотелось, вот так же встретить хотя бы один Новый Год с мужем, бросать к потолку серебряный дождик, вырезать из бумаги снежинки, клеить их мылом на стекло серванта, трюмо, кокетливо уходя из его жадных объятий и целоваться, целоваться...

Мечта! Наступление моего любимого праздника, муж справлял месяц до него и месяц после, каждый день, распитием самогона, бражки, всего, что горит, пропадая с «друзьями». Приходил с работы поздно, шатаясь из стороны в сторону, разил на меня невообразимым перегаром, грубо высмеивал, мои попытки создать дома, ему же, светлую, предновогоднюю атмосферу.

Дома не было, — была квартира с двумя непонимающими друг друга сожильцами. Не было и праздника, новогоднюю ночь я сидела у телевизора и, под храп в хлам пьяного мужа на диване, смотрела в голубом экране иную жизнь.

Гражданский и этого удовольствия мне не оставил, в новогоднюю ночь, испив шампанского и страдая изжогой с отрыжкой, он обычно ныл о том, что прошедший год был отвратительным, а следующий будет ещё хуже. Мои сомнения его только распаляли, лучше соглашаться, но всё едино, его нытье заканчивалось лишь под утро.

Какое-то время, после его ухода из моей жизни, я даже радовалась, что дальнобойщик, в эти семейные новогодние дни, — загадывания желаний под бой курантов, оставлял меня в одиночестве. Радовалась, но не долго... Да пошли они!..

Неожиданно, Соня мне дала то, чего я всегда хотела, — украсить свой дом дождиком, снежинками, мишурой, — надеждой на счастливое будущее, украсить с любимым человеком, целуясь, играться в зажимки, мечтать с ним вместе о следующем годе, который будет лучше прежнего, хотя бы, потому, что мы встретились. Вот уж не думала, не гадала, а получила от женщины то, что хотела от мужчины!

Когда запасы серебристого дождика остались только на наряд ёлки, мы сели на диван, — плюхнулись в обнимку. Осматривая творения своих и её рук, я перевела взгляд на Соню и обвела пальцем грудь подруги, мне было так хорошо, что я не могла с ней не поделиться.

От прикосновения, под поволокой пеньюара, соски Софи заострились, они снова встали на меня. Мне не хотелось продолжения, я была счастлива поцелуями. Эгоистка! Но, я люблю ласкаться кошечкой! Люблю, когда меня гладят по шёрстке. Обязательно ли за этим должно быть и всё остальное?!

— Что-то Лёши с Настей долго нет... — проговорила я.

— Придут... — ответила Соня, прочитав в моих глазах «нет».

— А куда ёлку поставим? — прикоснулась я к её губам своими, в благодарность.

— В угол. Надо стол убрать, туда и поставим.

— Нет, Сонь... Ты прямо, как моя свекровь! Не хочу! Давай, посредине, а кресла на угол, в кучу...

— Давай... Но ёлки-то ещё нет! Поехали в клуб...

— А Лёша? У него ключей нет.

— Оставим моему охраннику. Он и Настю домой отвезет.

— А как же ты?

— Кому я нужна?!

— Мне, Сонь...

— Надеюсь, ты не маньячка! Не съешь...

— Не съем, но покусаю...

— Поехали... Нам ещё одеваться... В Армани.

— Почему в Ариани? Не Гуччи, Прада или Кавалли?..

— Танька!.. — Софи сузила янтарные глаза и брызнула молчаливым смехом. — Я удивлена, маньячка...

— Да, мы знаем! Не только полужопия рассматриваем. Ой, Сонь! Я хотела сказать про свою работу...

— Я так и поняла... Поехали... По дороге объясню, почему Армани...

Пока мы собрались, Лёша с Настей так и не появились. Оставили им записку, что вернусь, или вернёмся, поздно. Ключи от моей квартиры Софи вручила Виктору, приказала дождаться Настю и отвести куда укажет. Если захочет уехать, не останется с Лёшей.

Голубенький «Ситроен» Софьи Павловны взял курс сначала на фотосалон, — сменить облик на образ. Там были её и, с недавнего времени, мои наряды, всех, названых мной с умным видом самых известных домов мировой моды.

На вопрос: «Почему Армани?», Соня ответила кратко, на светофоре: «Потому, что там, куда мы собрались, без Армани, что Новый Год без натуральной ёлки». Этим она пока и ограничилась, поскольку позвонил Серёжа — её начальник охраны, и следующую остановку перед светофором, Соня полностью посветила горячему выяснению, кто главнее — тело или его хранитель. До третьего красного глаза мы не доехали, шли под зеленый, пока не свернули, припарковались у крыльца с надписью на козырьке «София».

Даже вроде бы ограниченность в выборе, — из коллекции лето-осень этого года, только одного всемирно известного модельера, а не всех сразу, заняло у нас добрых два часа.

Думаете, так вот и легко выйти в высший свет, да ещё вечером?! Предвкушая нечто необыкновенное, о чём Соня упорно молчала. Но, я догадывалась, немножечко...

Наконец, после долгих мучений в многочисленных сомнениях, я остановилась на коричневых прямых брючках, со стрелочками и джемпере серого цвета, ближе к стальному, с воротником «хомут». Незатейливый образ женщины-унисекс, мне так понравился, я не чувствовала себя серой мышкой, — это в Армани-то! Оказывается, и фигурка позволяла, воротник джемпера обвивал шею, открывал меня до груди без лифчика, заманивая взгляд...

Хотела написать «мужчины», но, почему только?! Оставлю: «заманивая взгляд...».

Ещё насчет взгляда, уже не на меня, а, собственно моего, неповторимого. Макияж, тоже был особенным — сливово-фиолето-сиреневый боевой раскрас! Сама бы я не справилась, но подруга мне помогла. Я не рискнула надеть высокие каблуки, нога ещё побаливала. Под прямые брючки, идеально подходили модельные туфельки, на среднем. Всё от итальянца! Кроме прически — она была «Боб» от Софи.

Ещё час пролетел очень быстро. Меня было не оторвать от зеркала. Сама себе восхитительна, разве это не главное?!

Соня обрядилась как новобрачная, во всё белое, туфельки, обтягивающие брючки с пояском-резинкой, топик, сверху пиджак — выточки, узор принт, воротничок с лацканами, манжеты на пуговках. Как тут не влюбится!

— Тоже Армани? — муркнула я, млея от удовольствия.

— Живанши...

— Как?! Ты же сама сказала...

— «Римские каникулы» Одри Хепбёрн. Я её обожаю! С Юбером Живанши, она создала стиль таинственной женщины-инкогнито...

— Принцессы, которая не хочет, чтобы её любовь знала кто она?

— Можно, сказать и так...

— А я хочу знать, Сонь...

— Поэтому, мы и едем в мужской клуб. Наденем шубы, они легкие и не помнут наш наряд. Зайдем, скидывай с плеч, не озираясь, — куда упадет. Поняла?

— Она же упадет!

— И пусть... Но, не упадет, подхватят...

Немного отвлекусь, но меня просто распирает рассказать!

Знаете, я раньше думала: и чего эти богатые дамочки важничают?! Одежда на них дорогая, а выглядит обыкновенно, на вещевом китайском рынке почти такая же. С первого взгляда, к примеру, моего или тёть Тамары, и не поймешь разницы. Качество, понятно. Ну, и цена! О шубе, я не говорю, — шуба это шуба, особенно, если норковая и весит не больше трех килограмм, вместе с шелковым подкладном.

Я кривила нос, — и такое бывало, пожимала плечами, недоумевала. Но, когда в сопровождении Сони, я вышла из фотосалона во всём великолепии, то поняла. Ощущение — ты королева, элегантна, красива, уверена. Не боишься, что, нечаянно наступив в автобусе, тебе раздавят единственные модельные туфельки, которые ты одела на свидание.

Причем, туфельки сомнительно модельные. Неважно. Об общественном транспорте ты абсолютно не думаешь, идешь к автомобилю, на тебе одежда знаменитого итальянского дома моделей, она ласкает твое тело и волнует душу. Это просто волшебно, сравнимо лишь с оргазмом.

Нет, это даже чуточку мощнее, Хотя, у кого как! Внутри тебя всё вибрирует, плывет, тает. Тебе нет никакого дела, кто и как на тебя смотрит, ты просто наслаждаешься, уходя нервными окончаниями в себя, как в сказку. Возможно, тебя волнует новизна, словно новая любовь, и очень скоро во встречных взглядах ты начнешь искать восхищение, зависть, ненависть, потребляя эмоции незнакомых и знакомых тебе людей, как допинг. Общения с самой собой тебе станет уже недостаточно, ты снова начнешь искать, того что испытала в том самом первом поцелуе, поцелуе с домами мод, Армани, Гучи, Кавалли...

Девчонки любят целоваться. Но необратимые последствия ещё к тебе не пришли, — дай бог, и не придут! Пока тебе вполне достаточно внутренних ощущений, ты начинаешь любить себя, любить того, кто рядом с тобой. Кто подарил тебе эту сказку, искренне начиная в неё верить.

Ладно... Пока я откланялась от основного сюжета, мы приехали.

Ни разу не была в подобном месте. Нет, один раз Нелька меня вытащила в какой-то клуб, я даже не помню его название, «Дефиле», кажется. Простояли как две дуры в очереди у входа и не прошли фейс-контоль. Я его не прошла, а Нелька, в знак протеста, нахамила охраннику.

Но, здесь было иначе, улыбчивые громилы при дверях и никаких списков, флаеров. Солидно, по-взрослому, каждый клиент уважаем, известен, знаком охране лично. Вы не представляете, всё залито электрическим светом, крытый от снега подъезд, и ковровая дорожка прямо от дверей к автомобилю, чтобы пройти в туфельках.

Соня вышла из «Ситроена», отдала от него ключи подбежавшему пареньку, припарковать, и уверено направилась в клуб с броским названием «Герцог Боуи». Я за ней...

Кто такой герцог, я знала из книг, а Боуи? Хотела прижаться к Соне, спрятаться, но её красноречивый взгляд — Танька, неси себя, а не перетаскивай! подбросил меня, сгруппировал, остановил и плавно направил параллельно.

Я взяла себя в руки, чего мне это стоило не рассказать, мы зашли в фойе и скинули шубы. Соня была права: шубы с плеч, таких дам как она, на пол не падают, а я же с ней...

— Добрый вечер, Софья Павловна, — обратился к Соне высокий мужчина похожий на английского джентльмена. Он подошел к нам сразу же, как наши шубы унесли в гардероб. — Желаете пройти в общий зал, наверх — в смотровой, или в отдельный кабинет?

— Много сегодня гостей, Егор?

— VIP-персон?

— Да...

— Анжела, со своими девочками, Василий Игнатьевич...

Соня слегка сморщилась. Видимо, её старый знакомый, которого она не очень хотела видеть. Это заметила я, заметил и встретивший нас джентльмен.

— Ещё кто? — пересилила она себя.

— Да, пожалуй, и все... — предпочел не развивать тему Егор.

— Тогда, мы с Таней в общий зал, посидим с молодежью...

Джентльмен, обращаясь ко мне, слегка наклонил голову в приветствии.

— Очень приятно, Татьяна...

— Просто, Татьяна.

— Мы всегда рады новым гостям, Татьяна. Прошу...

Он проводил нас в общий зал.

— Пусть принесут два Ирландских кофе, — проговорила Соня, давая понять, что хочет остаться без сопровождения.

Когда джентльмен ушел, она тихонько меня спросила:

— Нравится?

— Да... А наверху, что?

— А, смотровая... Можно, сидеть, пить, закусывать и наблюдать, как тут и кто тут, в общей зале.

— Понятно...

Я огляделась. Гостей в клубе не много, даже в общей зале они были из тех, кто предпочитал вокруг себя, как можно больше свободного пространства.

Я не успела рассмотреть гостей, хотя очень хотела. Свет в зале притушили, с огромного телевизионного экрана в клуб «Герцог Боуи» заглянул Дэвид Бекхэм. Мой Гражданский обжал футбол, и я знала знаменитых футболистов лично, как своих любовников. Дэвид Бекхэм, на пару с каким-то мужиком, — потом я узнала, что со знаменитым английским комиком Джеймсом Корденом, красил ногти, они делали друг другу прически, принимали ванную!

Лёжа в кровати, держались за ручки и смотрели романтический фильм. Плакали под поцелуи героя и героини. Всё ничего, но это происходило под дружные аплодисменты в клубе, в который привела меня Соня!

«Господи! Куда я попала?!», — была моя первая шоковая мысль. Уже тогда я подумала: «на сегодня она не последняя».

— Ваши два Ирландских кофе, — отвлек меня официант.

Соня взяла оба. Один бокал протянула мне, приложив трубочку второго к губам и потянув. Я удивилась, разве кофе пьют через соломинку? Но здесь и мужики на экране, в банных халатах, красные розы перебирают!

Втянула сиреневыми губами...

«Ничего себе кофе!!!», — это была моя вторая шоковая мысль. Я округлила глаза в сливово-фиолетовом обрамлении.

— Ирландские виски, сливки, нерафинированный сахар и горячий кофе, — прояснила Соня, наслаждаясь напитком.

Я ещё раз основательно втянула содержимое бокала, отстранила от губ соломинку, неожиданно засмеялась.

— А это, что за сладкая парочка? — указала глазами на экран. Чувствуя, что моё восприятие меняется, медленно поплыла по направлению к шесту. Представляете?!

С двух глотков «Ирландского кофе», или трех-четырех, не помню, я опьянела, мне стало здесь интересно. Жаль что Бетхэм и этот комик, сидя в одной ванной, говорили на английском, я ничего не понимала...