— Марьяна ты!  — воскликнул Иван смотря на связанную девушку.

Та ему не ответила, но тоже вытаращила на него глаза и по её удивленному взгляду было видно, что эта Марьяна хорошо знала нашего Ивана. А ещё девушка вовсю пялилась на Марину. Ведь на моей матери был надет считай на голое тело немецкий офицерский китель с погонами оберлейтенанта. И в руке Мариша держала шмайссер направленный на таинственную ночную гостью. Да, ещё вдобавок чёрный заросший лобок Маришы, который едва прикрывал крошечный лоскуток белых мини-бикини, делали мою мать в глазах девушки очевидно из прошлого, фантастически пугающей. После боя с немцами волосы у Марины были растрепанны, а её зелёные глаза горели огнём.

— Не бойся нас милая, мы тебя не тронем. И ты в безопасности. — сказала девушке моя мать как бы успокаивая её.

Но слова Марины мало подействовали на связанную и сильно избитую девчонку. Она была до смерти напугана, и очевидно приняла нас за полицаев. А тут ещё к мосту подошли остальные члены нашего отряда, Михалыч, Витёк и Оксана со Светой. Они были одеты и в руках у них было оружие. Советский автомат " ППШ" держала в руках Света, девушка зачем-то надела на себя свою милицейскую форму с погонами лейтенанта и автомат времён ВОВ в её руках, выглядел устрашающе.

Михалыч её дядька, держал " ТТ" своего деда Ивана, а его жена  Оксана, вооружилась карманным "вальтером". У моего старшего брата был верный " люгер". Уже практически рассвело и летнее солнце начинало вставать в  тумане за дальним лесом. Мост после взрыва растяжки с пятью гранатами, горел и реку заволокло дымом. Но мы и не думали его тушить. Всем нам стало очевидно, что этот мост является связью между прошлым и будущем. И будет лучше если деревянный настил на мосту сгорит. Тогда к нам из прошлого по нему не будут приезжать незванные гости. Да из настоящего тоже, с той стороны от райцентра уже никто не проедет. И у меня даже появилась идея предложить Марине использовать часть мин лежащих в соседнем доме где раньше жил Михалыч, для полного уничтожения моста. Ведь сваи у него были бетонные, и по ним можно настелить новый настил из досок.

— У вас что тут взрыв был? Почему мост горит? Даже на деревне было слышно как тут на реке бабахнуло. — спросил у меня изумленный Витёк, он во все глаза уставился на девушку лежавшую на мосту и зачем-то наставил на неё пистолет.

— Не бойся дочка, это свои и мы не собираемся тебя убивать. — успокоила Марина девушку из прошлого, и с помощью родственника Михалыча помогла ей подняться с моста. Он уже горел вовсю и оставаться на нем было опасно.

— Костя, посмотри у Ханны в рюказаке нож, и дай его мне. — попросила меня моя мать, и я быстро выполнил её просьбу.

Немецкий окопный нож лежал среди чашек и ложек в рюкзаке заправленный в чехол. Я достал нож и отдал его матери, а та повесив автомат на плечо, вытащила нож из ножен, и разрезала на руках и ногах верёвки которыми была связана девушка.

— Получай гад, предатель, иуда.  — неожиданно для всех Марьяна как её назвал Иван воспользовавшись тем, что Марина повесив автомат на плечо, и разрезала ей верёвки. Таинственная гостья из прошлого, сорвала автомат у неё с плеча и направив его ствол в сторону стоящего рядом Ивана, нажала на курок. Но автомат в руках Марьяны лишь щелкнул. На счастье побледневшего Ивана, который очевидно прощался с жизнью в эти секунды. У " шмайссера" атаманши Маришы, кончились патроны. Во время скоротечного боя с немцами на мосту, моя мать стреляла длинными очередями и быстро опустошила магазин немецкого автомата. А запасного у неё не было, вот и щелкнул затвор " шмайссера" в холостую.

— Ах ты сука, подстилка партизанская. Да я тебя курву сейчас на куски порву.  — заорал пришедший в себя от испуга Иван и было бросился на Марьяну в желании её убить, как его остановила Марина.

— Успокойся Ваня. И ты тоже дочка успокойся. Или я тебя успокою, чтобы ты чужое оружие не хватала. — резко сказала обеим противникам моя мать, и с размазу залепила Марьяне пощечину, да так сильно что у девушки дернулась голова.

И мне стало жалко избитую немцами партизанку, а ещё чокнутая Марина ей по лицу долбанула. Но моя мать как всегда была права, получив пощечину по лицу от женщины в немецком офицерском мундире, Марьяна как бы успокоилась, безошибочно признав в этой высокой рыжей женщине в странном купальнике, старшую.

— Давай как милая я тебя свяжу для твоего же блага.  — сказала Марина избитой девушке стоящей на мосту в зареве пожара, как Света её опередила, она достала из кармана милицейского кителя наручники, незаменимый атрибут любого провинциального мента. И ловко, профессионально, застегнула их на запястьях Марьяны.

— Вот мама, это понадежнее ваших верёвок будет. А ты сука если ещё раз попробуешь взять без спросу чужое оружие. Я тебя сама прибью.  — Света замахнулась на закованную в наручники партизану прикладом советского автомата.

По глазам моей невесты было видно, что она испытывает к Марьяне неприязнь. Из за того, что девушка была красивой и с приличными формами под одеждой. И не смотря на то, что узнакомой Ивана было синее лицо от побоев, оно оставалось симпатичным. Да и под разодранной гимнастеркой у партизанки выпирали приличные неразмятые сисяры. И под чёрной юбкой проступал нехилый попец. Моя невеста видела в этой Марьяне опасную конкурентку на любовном фронте. А у меня даже член встал глядя на соблазнительные формы скрытые под одеждой у молодой партизанки.

Интересно ебли её немцы? Или только собирались ебать по прибытию в Локоть. Я знал из книг, что фашисты насиловали советских женщин. И было очевидным что немцы собирались не только допрашивать попавшую в плен советскую партизанку, но и насиловать её, прежде чем как окончательно запытать. И счастье девушки в том, что она вместе с пленившими её фашистами оказалась на время в будущем. А мы с Ханной под мостом, где и услышали немецкие голоса, ну, а дальше стечение обстоятельств.

Немцы растворились в белесом тумане на том берегу где очевидно попали в своё время в сорок второй год. И докладывали начальству в Локте, что на них напали партизаны в окрестностях Плетнёвки, и отбили пленницу. Хотя следов боя и пожара на мосту через реку Плетнёвку в принципе не должно быть. Да и мост в войну тогда был другим. И если командование Вермахта захочет проверить слова своих солдат, то не найдёт на мосту следов взрыва и возле него тоже. И троих жандармов может ждать трибунал.

Хотя кто знает, может возле Плетнёвского моста и был бой с партизанами в войну. А следы от другого боестолкновения с " лесными бандитами" трое полевых жандармов, могут выдать как за ночное нападение на них. Во всяком случае нам не дано знать что происходит сейчас в прошлом. Главное  мы все остались живы, и  у нас появилась новая девушка для совместной ебли. А то, что Марьяну мы будем ебать не вызывало особых сомнений. Некуда ей бедолаге деваться из будущего куда она поневоле попала?

— Я вам ничего не скажу. Можете меня пытать или убить. Но от меня вы слова не добьетесь сволочи. Красная армия наступает.  И скоро, очень скоро, погонит немцев с Брянской земли. А вас повесят на первом дереве, иуды!  — воскликнула Марьяна, на полном серьезе принимая нас за полицаев.

 Немецкий мундир на плечах у моей матери, и шмайссер висевший на груди, наводил девушку из прошлого на эти мысли. Ещё и Света как назло вырядилась в ментовскую форму и "ППШ" у неё в руках. У остальных разномастное оружие и странная одежда. На советских партизан наш отряд не был похож это точно.

— Да ты рехнулась сука. Тут нет войны и твоей Красной армии с партизанами. Война пятьдесят лет назад закончилась.  И сейчас у нас тысяча девятьсот девяносто шестой год. На вот посмотри дура! — Света достала из бокового кармана милицейского кителя своё служебное удостоверение, раскрыла его и показала Марьяне.

Но двуглавый орёл и надпись МВД России на внутренней стороне милицейских " корочек", а так же фотография самой Светы её звание и год выдачи удостоверения. Не произвели на Марьяну должного впячетления.

— Я вам не верю, а эту фальшивку сделали в гестапо в Брянске. Вы иуды сами продались немцам, и меня хотите купить? Но у вас это не выйдет. — произнесла молодая партизанка презрительно смотря на нас в свете начинавшего дня.

Да и я бы на месте этой Марьяны тоже не поверил. Ведь ещё недавно она вероятно шла на задание где её поймали фашисты. Сильно избили и везли на допрос в комендатуру расположенную в Локте. А тут ей говорят что война закончилась пятьдесят лет назад. И показывают странные документы с царскими двухглавыми орлами вместо привычных советских звёзд и герба.

— Ладно шагай давай. Для тебя война сегодня закончилась Марьяна. Пошли в Плетнёвку и там ты сама все поймёшь. А если ещё раз иудами нас назовешь. То я тебе так врежу, мало не покажется. — сказала ночной пленнице моя мать Марина, она привязала конец веревки за наручники на руках у Марьяны, и повела девушку наверх к деревне за собой.

Света, Оксана и Витёк, как конвоиры у которых было оружие, пошли по бокам от Марьяны на случай если девушка вырвется и попытается бежать. А я, Ханна, Михалыч и Иван, пошли позади них. Хотя если бы и Марьяна сейчас сбежала от нас, то она сделала себе только хуже. В лучшем случае её бы поймали и отправили в спецприёмник для бомжей и она бы закончила свою жизнь на какой-нибудь свалке. Ведь документов у девушки нет. Да хоть бы и были, никто ей не поверит, что она попала в наше время из военного сорок второго года и девушку однозначно положат на лечение в психбольницу. Или изнасилуют малолетки, если она в таком виде будет ходить по окрестностям.

— Вань, а откуда ты её знаешь эту Марьяну?  — спросил я у полицая из прошлого, беря у шедшего рядом с нами Михалыча, сигарету.

— Да, я же вам говорил с Витьком про свою невесту из Захаровки с которой гулял до войны, а потом она ушла к партизанам, а я в полицию. Вот она и есть та самая Марьяна, к ней я ходил ночами в Захаровку.  — ответил мне Иван, куря сигарету и косясь на высокую черноволосую девушку в гимнастерке, шедшую впереди.

Марьяна была брюнеткой и одного роста с нашей атаманшей Маришей. Да и сисяры с жопой у партизанки были не хуже чем у Марины. А характер боевой и мне такие женщины нравились. Пизда у этой Марьяны наверное вся заросла чёрными волосами,   в лесу в партизанском отряде женщинам негде было брить свои лобки. Да и не чем, средства личной гигиены в лесных условиях полностью отсутствовали. У бедняжки наверное нет нижнего белья, а если и есть, то допотопное, огромные труселя до пупка и обширный лифчик.

Интересно, а она целка эта Марьяна? Или ей уже её сорвали немцы с партизанами? Думал я идя вслед за нашей очаровательной пленницей одетой в линялую видавшую на своём веку не одну стирку солдатскую гимнастерку и чёрную юбку ниже колен. На ногах у партизанки были надеты грубые солдатские ботинки. И эта простая одежда сильно скрывала природную красоту девушки. Я на миг представил Марьяну в белых мини- бикини своей матери, и у меня член просто задервенел. Он и так стоял колом ведь шедшая впереди Марина, сверкала голой жопой под немецким офицерским мундиром. А узкая веревочка бикини, которая пролегла между пухлых ягодиц у моей матери. Терлась при ходьбе об её тёмно- коричневое очко, и показывала запретную дырочку временами. Тут пожалуй и самого законченного импотента встанет.

Я видел как старый алкаш Михалыч, облизывал свои усы и как кот на сметану, смотрел на голую жопу моей матери. Хорошо бы этой Марьяне сегодня бы засадить. Да и куда она денется с " подводной лодки" когда поймёт, что попала в будущее, и у неё тут нет никого кроме нас. Нужно её накормить первитином и напоить водкой. А потом всем вместе помыться в бане.

— Иван, а ты ебал её до войны?  Что вы с ней делали ночами в Захаровке?— спросил я у родственника Михалыча когда мы пошли вслед за Мариной не к нашему дому, а по дороге ведущей к церкви.

Моя мать решила зайти в Плетнёвку от дороги с большака. И провести Марьяну по деревне, чтобы та поняла где она находится.

— Да нет Костя не ебал. Это в вашем времени все просто, а у нас до войны без свадьбы не поебешь. Невеста по обычаю должна быть девственницей. Хотя были у нас в деревне гулящие девки, но Марьяна когда я к ней похаживал в Захаровку, была девушкой. Хотя её сто процентов партизаны ебли, или немцы пока везли на телеге. Сука чуть не пристрелила меня из автомата. Хорошо, что у Маришы патроны закончились. А то бы мне реально хана бы была. — ответил мне Иван, сплевывая окурок сигареты в траву.

— Узнаешь деревню Марьяна? — спросила у партизанки моя мать.

Мы шли по улице от старой церкви к реке где был расположен дом родителей Михалыча. И партизанка ведомая за верёвку высокой рыжей женщиной в немецком мундире, озиралась по сторонам.

— Да это же Плетнёвка. Я была тут много раз. Но не пойму дома какие-то странные. И церковь разбита. Ведь в ней колхозный склад должен быть и контора рядом стояла. — удивлённо ответила моей матери Марьяна, смотря на старую церковь заросшую бурьяном.

Следов людей и вообще жизнидеятельности человека, возле церкви не было. Хотя в войну насколько я знал из книг. Немцы не разрушали сознательно церкви в СССР,   и не разгоняли колхозы.

И если бы сейчас шёл 1942 год, то в Плетнёвке вовсю бы кипела жизнь и работал местный колхоз. От мельниц на реке шли подводы с мукой на склад расположенный в церкви. И по улице ходил бы народ, бегала ребятня, и копошились гуси с курами. На окрестных полях трудились  крестьяне. Но поля возле деревни давно заросли бурьяном и молодым леском, а в самой Плетнёвке стояла гробовая тишина.

— Все правильно дочка, это деревня Плетнёвка. Но только не в твоём сорок втором году. А в будущем через пятьдесят четыре года. И давно нет войны, а жители уехали из деревни в Локоть и в Брянск. Тут только мы живём в доме Нефедовых у реки. — ответила Марина ошарашенной партизанке.

Та шла с ней по улице и вроде что-то начинала понимать. Ведь вокруг не было ни одной живой души кроме нас. Да и привычного для военных лет гула самолётов в небе, и грохота снарядов где-то вдали. Ничего этого не было, и для Марьяны попавшей из прошлого где шла война, и ежедневно была слышна конанада далёких боёв.  В её времени, немецкая группа армии Центр, наступала на Москву и не так далеко от Брянска шли сильные бои. И да же тут в Плетнёвке должен был слышен грохот разрывов снарядов, и самолёты гудеть пролетая на низкой высоте на бомбежку Москвы.

Но ничего этого не было, в некогда многолюдной деревне, сейчас стояла гробовая тишина. И только Найда, наша верная дворняжка, подняла громкий лай увидев идущую с нами незнакомую девушку в странной одежде.

— Вот смотри Марьяна. Видишь эти машины? У вас такие были в сорок втором году?  — спросила у девушки Марина, когда мы подошли к дому и она ей показала рукой на две белых " нивы", стоящие возле куста сирени во дворе.

Марьяна во все глаза рассматривала диковинные автомобили. Ни у немцев, и ни у наших, не было в то время таких легковых машин.

— Ну ладно пошли в дом, я тебе кино сейчас покажу. Чтобы ты быстрее врубилась. А через пару тройку часов, мы на этих машинах поедем в Брянск. И тебя Марьяна с собой возьмём. Посмотришь как живёт наша Россия в будущем. Без войны, немцев, и коммунистов.  — сказала Марина девушке партизанке из прошлого.

И заметив, что та вздрогнула при слове поедем в Брянск. Смеясь добавила, успокаивая девчонку.

— Да мы не полицаи, а в Брянске нет немцев и гестапо.  — с этими словами Марина потянула за верёвку,   и завела Марьяну в дом.

Увидев на столе в зале гору разнообразной еды, колбасу, тушенку, консервы, сыр и консервированный немецкий хлеб, Марьяна смотрела на это изобилие еды голодными глазами. Девушка была голодной, и возможно уже не ела несколько дней. Это заметила и Марина.

— Сейчас мы снимим с тебя наручники милая. Чтобы ты помылась, переоделась в чистые вещи и поела. Но не вздумай хвататься за оружие. Тут нет войны и никто ни в кого не стреляет.— предупредила партизанку  Марина, и махнула рукой Свете.

Ключи от наручников были у моей невесты, и девушка с неохотой выполнила приказ своей свекрови.

— Не вздумай дергаться коза. Я за тобой буду сучка смотреть в оба. — произнесла Света недружелюбно смотря на партизанку из прошлого.

Она открыла маленьким ключом наручники на руках у Марьяны,   и сняв  положила на стол. Это было сделано для того, чтобы наша ночная гостья не брыкалась. И в случае чего, эти наручники опять наденут ей на руки.

— Костя, Витя, быстро парни, за корытом на терраску.  И воды ведро на газ ставьте. А вы мужики пока на улице покурите. Дайте нам помыть и переодеть нашу гостью. — сказала Марина, обращаясь ко мне с братом и вошедшим в дом Михалычу с Иваном.

Оксана с Ханной легли на разложенный диван, Света села на стул возле стола и держала автомат на коленях. Выглядела моя невеста очень воинственно, и нужно заметить что милицейская форма ей была к лицу.

— Ей, этой скуке нужно пулю в лоб и закопать где нибудь в овраге. Всё равно бы её немцы в Локте сегодня бы гронули.  — говорил стоя на террасе злой на Марьяну её бывший жених Иван, полицай из прошлого.

— А тебе не нужно пулю в лоб родственник? Если бы не Марьяна и не такие как она, немец бы нас одолел. И фашисты всю Россию захватили бы. Ты же видел по телевизору какие зверства они творили на нашей земле? Так, что стой и помалкивай Иван.  — одернул своего деда полицая, его внук Михалыч.

И тот сразу заткнулся, отвернулся и стал смотреть на реку. Иван понимал правоту слов Михалыча. В реальности  при немцах ему было бы уготована роль слуги. Которого в любой момент могут пустить в расход его новые хозяева. Хотя и при Сталине советские крестьяне жили на положении рабов. Вот почему немцы не разгоняли сталинские колхозы. Их устраивали эти рабовладельческие социалистические образования.

— У Марьяны жопа как у нашей матери. Да и сисяры зачетные.— возбужденно говорил мне на кухне Витёк, когда мы грели на газу ведро воды.

Я отнёс в зал корыто и холодную воду чтобы разбавить горячую. А мой брат принёс с кухни ведро кипятка. Марьяна так и стояла столбом посреди комнаты смотря голодными глазами на стол с едой. И хотя у девушки были развязаны руки, а она судя по её виду, очень голодна. Но партизанка не просила еды, просто стояла в ожидании своей участи. У девушки была выдержка и это мне в ней нравилось.

— Оксана, хватит дрыхнуть. Вставай и езжай с парнями на реку. Грузите рыбу в прицеп, а то скоро солнце взойдёт и жара начнётся. Ведь жалко столько рыбы может пропасть. А мы пока со Светой нашу гостью в порядок приведём. — приказала своей подруге, строгая атаманша Мариша.

И Оксана нехотя встала с дивана зевая, только у её " нивы" был прицеп, и жене Михалыча отводилась роль по продаже рыбы. Хохлушка встала  идя на выход беря со стола сигарету и закуривая её на ходу. Будить Ханну моя мать не стала, храбрая лётчица "Люфтваффе" спала как ребёнок свернувшись на диване калачиком. И посапывая носиком в подушку, белокурая валькирия, небесная воительница, кавалер железного креста за храбрость в бою. Сейчас спала в красном купальнике моей матери и смотрелась как обыкновенная девушка. Иван с Михалычем сидели на пеньках возле уборной и о чём-то разговаривали. Витёк было хотел позвать полицая, но Оксана его остановила.

— Да не нужен он нам сынок. Мы что втроём рыбу в прицеп не погрузим. Да и я хочу чтобы вы с Костей мне на речке вдвоём вставили. А третий будет лишний. Да и не нравится мне этот Иван. От него какой-то мертвичиной пахнет. Я с ним когда ебусь, то все время представляю что меня покойник трахает. И тут же весь кайф пропадает. А, что парни, может правда  его убили в войну и сейчас перед нами живой мертвец сидит? — сказала нам тётя Оксана, показывая глазами на Ивана.

И она была от части права, мы не знали что произойдёт в войну с Ханной и Иваном.

— Да ладно Ксюха, не выдумывай. Скорее всего твой родственник по мужу остался жив в войну. И сейчас живёт где-нибудь в Америке и имеет миллион долларов на счету. Нужно после того как мы вернёмся с болота. Подать запрос на передачу " Жди меня" на его розыск. Да и Ханну в Германии тоже нужно будет поискать.— ответил я нашей соседке по подъезду, садясь к ней в машину на переднее сиденье, а Витёк устроился сзади.

— Ты прав сынок. Кто знает, возможно этот полицай сбежал после войны в США, и стал там миллионером. И не знает что у него есть родственники в России.— сказала тётя Оксана, заводя машину и трогая её с места на дорогу к реке.

На маминой подруге была надета её джинсовая юбка выше колен. Сверху белая блузка, чёрные волосы на голове у женщины были уложенны в красивый шаньен. Глаза и губы у тёти Оксаны накрашены, и на лице у неё был нанесен привычный для базарной торговки вульгарный макияж. Но он мне жутко нравился и я не представлял жену Михалыча, без этого броского вызывающего макияжа.

— Ксюха, я тебя сейчас прямо в машине изнасилую. — в шутку сказал я тёте Оксане, когда мы спускались по дороге к реке.

Наша соседка вела машину, и ногами обутыми в белые кроссовки, то и дело выжимала сцепление, переключая скорости. И её короткая юбка в обтяжку задралась на коленях, обнажив белые трусы. Я не выдержал такого зрелища и положил женщине матери мне по возрасту, ладонь на её нежную гладкую ляжку.

— Ох не надо меня в машине насиловать сынок. Приедем на реку, погрузим рыбу в прицеп, и делайте с Витей вдвоём со мной что хотите.— хохотнула тётя Оксана и осеклась на полу слове.

Потому что возле сгоревшего моста стоял лось. Тот самый призрак седого сохатого, который был на реке вечером. Лось смотрел на нас чёрными пустыми глазницаим и качнув головой в сторону леса на бугру, пошёл туда растворившись в утреннем тумане. Там на верху в лесу находилось болото,   и туда звал нас призрак убитого нами лося. 

— Это он нам знак подал парни. Завтра нужно на это болото идти. Иначе он житья не даст в Плетнёвке, да и в городе тоже. Боюсь я его и того полицая седого тоже. — сказала тётя Оксана, проезжая мимо сгоревшего моста от которого остались одни бетонные сваи и перекрытия.

Деревянный настил на мосту сгорел почти полностью, и из воды торчали только бетонные сваи, почерневшие от копоти. Что было очень хорошо, теперь к нам с той стороны никто не приедет. А в город за продуктами мы и на машинах доедем по большаку.

— Ой, ребята, ну не сейчас парни. Давайте рыбу сначала загрузим, а потом искупаемся в реке и со спокойной душой поебемься. Я вам сразу двоим дам одновременно.— говорила нам с братом  Оксана, когда мы подъехали к тому месту где лежала накрытая травой гора рыбы.

Я обхватил мамину подругу сзади, мял руками её сисяры через блузку. И прижимался стоявшим колом членом в штанах к её пухлой жопе обтянутой тугой джинсой. А Витек сосался с ней стоя спереди и мял тёте Оксане руками жопу.

— Да ладно Вить, отпусти её. Успеем этой бляди ещё засадить. Давай лучше рыбу в прицеп грузить. А то нам атаманша Мариша пиздюлей даст обоим.  — я назвал тётю Оксану блядью, но она не обиделась,   она по сути ей и была, красивой и развратной шлюхой под сорок лет.

И за это она мне и брату безумно нравилась. Витёк так же как и я, жутко не любил " целок" и " монашек" которых нужно обхаживать и уламывать на секс с ними. Нет нам с ним по душе были доступные женщины, такие как тётя Оксана и наша атаманша Мариша, ментовка Света и Ханна. И я думал, что и Марьяна не будет строить из недотрогу.

— Травой, травой, парни получше накройте. Костя, нарви лопухов и ими обложи сверху рыбу. — говорила нам с братом Оксана, когда мы втроём погрузили рыбу лежавшую на берегу в прицеп.

— А сверху лопухов, ветки ложите. Чтобы трава не слетела по дороге. А дома я прицеп тонким покрывалом накрою и обвяжу верёвкой. — командовала мамина подруга, стоя возле машины в чём мать родила.

Пока мы с братом рвали лопухи возле реки и носили их к прицепу. Тётя Оксана успела раздеться до гола и сейчас стояла возле машины, выставляя на встречу утреннему солнцу, свой обширный чёрный лобок. Шаньен на голове хохлушка распустила и её чёрные волосы спадали ей на плечи. У Оксаны единственной из наших женщин был животик. Обалденный сексуальный животик, нежный и упругий. Полутовислые груди с тёмно коричневыми сосками. Широкие ляжки и белая пухлая жопа делали эту острую на язык хохлушку безумно привлекательной.

— Какие ещё ветки Ксюха. У меня хуй сейчас лопнет. Хоть бы головой своей подумала, прежде чем раздеваться. — ответил я маминой подруге, бросив принесенные ветки возле машины.

И в одно мгновение скидывая с себя спортивные штаны вместе с трусами. Другой одежды на мне не было, и вот я уже стоял позади жены Михалыча. Упирался залупой в её мягкие ягодицы и мял руками голые груди женщины. Витёк проделал тоже самое, и стоял голый перед нашей соседкой со второго этажа давя членом в чёрный заросший чуть ли не до пупка лобок зрелой хохлушки.

— Мальчики, у вас у обеих мой размер сынки. Как раз для меня хуечки отрастили. Ах вы негодники, разве можно так мучить тётю?  — говорила нам жена Михалыча, взяв в руки наши стояки с Витьком.

Оксана стонала от возбуждения, а по одной их её ляжек текла струйка любовного сока из пизды.

— Костя, сыночек, возьми пожалуйста в бардачке тюбик с вазелином. — попросила меня мамина подруга, ложась с Витьком на траву пока я дрожащими от возбуждения пальцами открывал бардочек в " ниве" ища в нём вазелин.

Тётя Оксана успела окорячить сверху Витька, сев влагалищем на его член. Но женщина ждала меня и не ерзала на хую у моего старшего брата. Жена Михалыча насадившись влагалищем на член молодого парня, не двигалась на нём, а прилегла на него при этом сильно оттопырив свою жопу вверх. А из тёмно-коричневой сраки тёти Оксаны тек любовный сок. Я честно сам охуел увидев подобную картину. Как из анального отверстия хохлушки, текла светлая жидкость и капала Витьку на живот. Задний проход у базарной торгашки был сродни её влагалищу. Так же чесался и пускал сок требуя член.

— Костя, ты, что там заснул паршивец? Хочешь чтобы я померла?— неожиданно зло сказала мне хохлушка почти ложась на Витька, и максимально выпячивая свою сраку вверх.

— Не ругайтесь тётя. Я уже вхожу. — ответил я жене Михалыча, пристраиваясь к ней сзади между её ног и ног моего старшего брата. И мне даже давить залупой на её очко не пришлось. Оно настолько было сочным, что член моментально туда юркнул. И я засадил соседке по подъезду до яиц. И на хуя был нужен вазелин? Когда задний проход сам выделил необходимую смазку.

— Ооойй, ооо, так сынок, так, так, милый. Как мне хорошо.— завыла тётя Оксана и заводила жопой, стараясь ерзать и на моем хую и на члене Витька, пиздой и сракой одновременно.

И это ей удавалось. Тётя Оксана выла, крутила тазом в разные стороны натирая, и натирая стенки влагалища и заднего прохода, об толстые залупы молодых парней.

— Оксана, Оксаночка, милая. Как мне хорошо с вами тётя.  — приговаривал я соседке, чувствуя как мой хуй в её горячей сраке скользит по члену Витька. 

Это явственно ощущалось через перегородку разделявшую вагину и анус. Нет,   что не говори, а в жопу ебать жену Михалыча намного приятнее чем в её пизду. Очко у тёти Оксаны было основательно разбито членами кавказских парней с рынка. И это было замечательно. Ведь в тугую сраку особо не поебешь, моментально кончишь. А вот в натруженное очко нашей соседки по дому, можно было вставлять достаточно долго без опасения, что быстро кончишь.

— Ооооййй, оооооййй, всё парни, всё. Сил моих больше нет, я кончаю. — завыла хохлушка, оглащая воем реку и окрестности.

— Оксана, милая моя, ааааааа. — застонал я, спуская жене Михалыча в её горячее очко, и чувствуя через перегородку разделяющую вагину и анус. Как в пизде у хохлушки быстро заходил член Витька.

Мой старший брат лишенный возможности полноценно ебать. Заводил тазом под тётей Оксаной и кончил ей во влагалище.

— Ну молодцы, молодцы ребята. Я давно так не кончала от двух членов сразу. А на природе впервые, и вы мне эту радость сегодня подарили.— Оксана блаженно улыбаясь все ещё сидела на наших опадающих членах, двумя своими дырками.

А когда они окончательно упали в её чёрной пизде и в заднем проходе. Жена Михалыча встала, и пошатываясь враскорячку пошла к реке.

— В воду парни, искупаемся и я вам члены обмою.  — крикнула нам с братом хохлушка, и я в одно мгновение вскочил на ноги и догнав Оксану, поднял её на руки и понес к реке.

— Ой Костя, какой ты сильный. Я люблю тебя сынок. Очень сильно люблю. Но ты скоро удешь к Свете в Брянск, а я останусь одна.  — сказала мне жена Михалыча и заплакала.

Я опустил мамину подругу на землю и крепко поцеловал её в губы.

— Не плачь милая, я никуда не поеду со Светой. Мы все будем жить ту в Плетнёвке одной большой семьёй.— ответил я заплаканной хохлушке и она мигом успокоившись вырвалась из моих рук и как девчонка побежала к реке по бабьи разбрасывая ноги на бегу в разные стороны, и виляя пухлой белой жопой.

В реке тётя Оксана как и обещала обмыла нам члены, особенно мне. Ведь я ебал её в задний проход и моя залупа была покрыта жёлто-белой смазкой. Попку женщина не готовила для анала, и я достал ей до гомна в прямой кишке. Немного поплавав в прохладной утренней реке, мы вылезли из воды, быстро оделись. Причём я и Витёк помогли одеться нашей зрелой любовнице. Ведь ей в отличии от нас нужно было одевать ещё и лифчик.

Во дворе дома когда мы приехали. Михалыч и Иван по прежнему сидели на пеньках возле уборной.

— А вы что домой не заходите Толя.— спросила тётя Оксана у своего возрастного мужа.

Хохлушка вылезла из машины довольная с сигаретой в накрашенных губах. Настроение у неё было отличное, её только что проебли " в два смычкая" молодые парни. И она сладко кончила от двух членов одновременно. Ловя и анальный и вагинальный оргазм разом.

— Да Марина чудит. Всё суку эту Марьяну моет и одевает. А нас с Толиком в дом не пускает. — ответил за Михалыча его дед полицай Иван.

И только он произнёс эти слова, как на крыльце появилась сама атаманша Мариша одетая в чёрную блузку без рукавов, и в зелёную юбку ниже колен.

— Можете заходить в дом. Поедим и поедем в Брянск. А то Свете нужно в свой отдел попасть. Пока доедем как раз девять утра будет.  — позвала нас Мариша и повернувшись пошла в дом, покачивая крутыми бедрами на ходу.

А у меня при виде материнской жопы обтянутой тугой юбкой. Мигом встал член и появилось стойкое желание засадить мамаше атаманше в сраку. Очко у Марины тоже разработано, но значительно уже чем у её подруги тёти Оксаны.

— А где Марьяна мам? И Света? Куда они подевались?  — спросил я у матери не увидев в зале девушку партизанку и свою невесту мента.

Только Ханна по прежнему спала на диване свернувшись калачиком как ребёнок.

— Да мы здесь муженёк. Выходи Марьяна и покажи себя людям. — засмеялась Света в закутке за печкой, вышла сама и выводя от туда за руку девушку партизанку.

При виде изменившейся Марьяны, у всех открылись рты от изумления. Ведь перед нами стояла высокая, красивая, современная девушка. И узнать в ней былую партизанку в линялой гимнастерке, было вообще нереально. Марьяна была  не только полностью одета в вещи нашей с Витьком матери. Но и умело накрашена, так, что на лице у неё не видно было следов побоев. Только нижния губа у девушки была припухшей.

Марьяна и Марина были одинаковые по росту и комплекции.  И по этому на партизанке из прошлого,   была надета приталенная джинсовая юбка с бахрамой из гардероба Марины. Под юбкой чёрные чулки, хотя на улице было жарко. Но чёрные чулки отлично скрывали синяки у девушки на ляжках. На ногах у Марьяны были надеты белые туфли на каблуке. Сверху светлая тонкая водолазка с рукавами, под которой проступал чёрный бюстгальтер. И поверх водолазки,   джинсовая курточка под цвет юбки. Глаза и губы у партизанки были накрашены, брови выщипаны в тонкую линию по моде. А её чёрные волосы которые до этого представляли комок грязи. Сейчас были вымыты и блестели от шампуня. В волосах у Марьяны были заткнуты чёрные очки моей матери, а на лице у девушки, был нанесен броский макияж. Который скрывал синяки и одновременно подчеркивал красоту лица молодой подпольщицы. Одним словом Марьяна была красива и своей красотой и формами. Могла смело соперничать даже с Мариной,   нашей атаманшей.

А когда девушка повернулась спиной и зацокала на каблуках к столу. То у меня вообще чуть член из штанов не выпрыгнул. Станок у партизанки был круче чем у Марины. И ягодицы пухлой жопы молодой подпольщицы, плавно перекатывались под тесной джинсой. Света заметив, что я пялюсь на жопу Марьяны, показала мне кулак.

— Вот и Виктору невеста нашлась. Правда мама.  — сказала Света, прижимая меня к себе.

Она мудро решила сплавить партизанку моему старшему брату у которого не было девушки. Тётя Оксана и Марина, были только для ебли, а Витьку нужна была жена.