— Господин, Вольф...

— Не пойму, у тебя, что, пропало чувство самосохранения?

— Не понимаю...

— Почему ты снова одет? Или я что-то отменял в своём приказе?

— Простите, я... пришёл подать в отставку.

— Ох ты! Даже две недели не продержался. Пойдёшь обратно к своему хозяину?

— Да.

— Зачем? Он преступник. Тем более, что-то мне подсказывает, не будет рад тебя видеть.

— Я постараюсь его уговорить.

— Хм... Ладно, удерживать я тебя всё равно не могу, да и не хочу, честно говоря. Ты меня достаточно развлёк, поэтому можешь уходить. Возьмёшь жалование за эти дни у Розы.

— Благодарю вас, господин Вольфганг.

— Это не меня надо благодарить, а тридцать седьмую статью Завета.

— Что?

— Ничего, милый. Проваливай поскорей из моего дома, а то мне неожиданно может очень сильно захотеться как-нибудь тебе навредить.

— Я вас понял! До свидания!

— До свидания?

— Извините. Прощайте.

— Вот именно.

***

— Вы, наконец, вернулись.

— Да. За моё отсутствие что-то произошло?

— Ничего важного или непоправимого.

— Отлично. Запри все двери замка и никого не пускай, гони всех в шею с любыми просьбами и вопросами.

— Хорошо, господин. Вам принести чего-нибудь?

— Горячего вина.

— Я поняла. Секунду.

Женщина поклонилась и буквально выпорхнула из комнаты. Я закрыл глаза и глубоко вдохнул. Выдохнул. Упал в кресло. Камин ещё не успели растопить и в спальне было холодно и неуютно. Мысли ползали в пустой черепушке как жирные сонные черви. Ничего не хотелось. Может, только спать. Точнее, снова потерять память и жить, не ведая и не переживая.

Пусть прошлое остаётся в прошлом, а настоящее лишится своей болезненности. Бастиан теперь у нового хозяина, который к нему добр и заставляет улыбаться и приносить цветы. Там ему и место. Чем скорее он забудет дорогу в мой дом, тем лучше. Мне тоже надо бы забыть...

***

На улице снова идёт снег. Как же тоскливо. Низкие тучи тупыми серыми баранами закрывают небо. Я не видел солнца уже месяц. А впереди ещё бездна зимы. Кажется, я умру раньше, чем потеплеет.

Встаю с постели, уныло шаркая босыми ногами по каменному полу. Огонь в камине горит в полную силу. Я даже не останавливаюсь — так и захожу внутрь, ложусь клубком на трещащее дерево и закрываю глаза. В бардовой темноте век почему-то снова всплывает его лицо. Он что-то говорит мне, активно жестикулируя и волнуясь. Такой смешной человечек. Светлые волосы лезут на глаза и хочется протянуть руку и завести их за ухо. Представляю, как он сразу замолчит и смутится. Будет смотреть в пол и мять в пальцах край чёрного приталенного жилета. А потом поднимет глаза и внутри тут же станет жарко. Словно он проглотил солнце и теперь самостоятельно вырабатывает его свет и огонь. Хочется опустить туда руки, всё тело. Упасть с головой в котёл с жёлтой лавой и раствориться в ней на тысячу счастливо дрожащих частиц...

Я резко распахнул глаза и поднялся. Сердце снова билось. Не хорошо, надо выходить.

Кое-как выполз из камина и упал на спину, тяжело дыша наполовину разъеденной грудной клеткой.

— Веста.

Позвать слугу громче никак не выходило. Мёртвое сердце продолжало упрямо качать чёрную кровь. От этого, организм испытывал ужасные муки и боль. Горло онемело, а перед глазами поплыло. От осознания бреда сложившейся ситуации, я даже рассмеялся, впрочем, тут же поплатившись выворачивающим кашлем.

С губ потекла кровь.

— Отлично, не хватало ещё сдохнуть.

Схватился за грудь, ударяя по ней кулаком. К великому разочарованию, кости не успели как следует прогореть и всё ещё оставались прочными.

— Чёрт! Да остановись ты уже!

Но, проклятое сердце даже и не думало прекращать и задёргалось ещё сильнее, как сумасшедшее прогоняя через себя литры густой чёрной жижы. Я понял, что умираю. Мир отдалился. В ушах зазвенело, а кружок света стал меланхолично сжиматься. И что, это всё? Конец? Уже? Вот так? А, впрочем...

— Господин! О, боже, что с вами?! Вам плохо? Вы опять спали в камине? Подождите секунду. Я дам вам кровь.

В тёмных сумерках сознания, я слышал голос, но не мог его опознать. Дошёл только смысл, а потом, в мой разрушенный мрак стала литься кровь. Красивая, алая как розы в моём саду, горячая и чудотворная. Она обняла меня, поцеловала в губы и полилась в сердце, унимая и успокаивая его бег, пока не заставила полностью остановиться. Её теплые сладкие воды заполнили каждую клеточку и сквозь них проросли вверх лианы силы и жизни.

Я сумел открыть глаза только когда почувствовал себя хорошо и понял, что неожиданная и глупая смерть откладывается на неопределённый срок. Поток крови пропал, а я сконцентрировал взгляд на своём спасителе, ожидая увидеть умницу-прислугу, вовремя успевшую прийти на зов.

— А-а!!

Каюсь, от неожиданности и шока я, отполз на пару метров, уперевшись спиной в ножку кровати. Слуга

сидел на полу и зажимал рукой кровоточащее запястье. На полу рядом с ним валялся нож.

— Что ты здесь делаешь?!

— Я решил вернуться. Но, когда поднялся, чтобы умолять о согласии принять меня обратно, обнаружил, что вы очень плохи и наверное, умираете. Ваша грудь ходила ходуном. Мне стало страшно и я... воскресил вас.

— Идиот. Надо было оставаться у Вольфа!

— Простите, я не смог...

Я ещё хотел как следует обложить его проклятиями, когда глаза человека закатились и он безвольно упал. Дурак, отдал слишком много крови. Я бросился к нему и сразу закрыл рану, не давая силам больше покидать его. Поднял на руки, отнёс на кровать. Парень был бледен и холоден. Губы посинели, а на лбу выступил пол.

— Чёртовы люди! Чёртов Бастиан! Чёртовы черти! ВЕСТА!

Прислуге хватило пол минуты, чтобы испуганно влететь в комнату. Она остановилась на пороге, не зная, что делать и куда прятаться, ведь, она нарушила приказ и впустила слугу против воли господина.

— Чего встала? Принеси сладкий чай и позови Ричарда. Если мне не изменяет память, он когда-то разбирался в человеческой медицине.

— Поняла!

Веста исчезла столь же быстро, как и появилась, а я посмотрел на слугу и впервые за время моего пребывания в замке, улыбнулся. Тепло настолько быстро расползлось по телу, что я даже не заметил, как стал гладить его по щеке и зарываться пальцами в шёлковые золотые пряди. Я снова захотел его. Так захотел обладать этим солнцем, что даже дыхание сбилось, а в голову ударил жар.

— Хозяин?

Звук чужого голоса вырвал меня из транса, и я вскочил с кровати, неловко отводя взгляд от слуг и выходя на балкон.

— Это, позаботьтесь о нём, он потерял много крови.

— Хорошо, господин.

Морозный зимний воздух, на этот раз даже помогал. Начавшийся мелкий снег холодил кожу и приводил в чувство. Я идиот. Откровенный идиот. Знаю ведь о запрете и всё равно не могу от него отказаться. Не могу. Не могу и не хочу. Не желаю. Не приемлю. Отказываюсь принимать такую реальность.

Выпрямился и посмотрел прямо в слепые белые глаза зимы.

— Я отказываюсь от своего контракта.

Слова, что были брошены так дерзко и так легко, приземлились на землю ледяными глыбами, а движение мира снова неуловимо замедлилось, пока не остановилось совсем. Пропали звуки. Поблекли цвета. Размылись очертания предметов. Из живых на земле были только я и ОН.

Как всегда, шаги раздались за спиной. Скованный заклинанием, я стоял лицом к саду, держа руки на каменном бортике. Шторы из снега замерли в движении. Мир внимательно прислушивался к голосам Ада вместе со мной.

— Знаешь, я прямо-таки, разочарован.

Голос призрака снова был раскалён и нещадно ввинчивался в уши. Незримый подошёл так близко, что я почувствовал прикосновение тяжёлых грубых одежд. Его рука легла на моё плечо, и оно тут же онемело, разлившись тугой пульсирующей болью. Вторая скользнула к животу и резко прижала меня к нему. Наверное, я не заорал только потому, что был парализован. Недавние объятия смерти показались мне приятными и ласковыми по сравнению с ЭТИМ. Рука призрака скользнула по моей шее, поднялась к лицу, затем к волосам, натягивая их и сгибая голову на бок. Господи, если ты меня слышишь, прости. Только не допусти этого.

— Раз ты не захотел идти честным путём, придётся толкнуть на нечестный.

Если Бог и услышал мою мольбу, то, скорее всего, проигнорировал, так как вонзившиеся в шею зубы, отрезали путь к спасению раз и на всегда. Клыки древнего призрака вошли глубоко в плоть и вместе с ними в меня вошло нечто, чего там точно не должно было быть. Я закричал, лишённый голоса и кричал всё время пока кровь моя переливалась в Адскую глотку, а в мои жилы неудержимо втекало нечто, прямо из котлов бездны.

Наконец, призрак вытащил зубы и медленно провёл языком по ране, с шипением заживляя её. Затем, перехватил рукой в районе кадыка и отведя назад, стал неторопливо выцарапывать ногтями какие-то слова. Слов оказалось много, и он спустился на грудь. Потом на живот, остановившись только в районе пупка. Выцарапанные буквы кровоточили и горели.

— Ну вот, теперь всё порядке. Если захочешь снова встретиться, просто назови моё имя. Я приду к тебе, Виктор. На ТВОЙ зов, я приду обязательно.

Страшные руки, наконец, отпустили меня и призрак стал уходить — туда же, за спину, прямо в Ад, откуда и пришёл. Когда тяжёлые шаги полностью стихли, мир ожил, снег ударил в лицо, а ноги мои подкосились, и я упал, проваливаясь в небытие и желая никогда больше не воскресать.

***

— И зачем ты отпустил его?

— А что, у меня прям было очень много выбора...

— Убил бы в таком случае.

— Чтобы этот псих ко мне нагрянул мстить? Нет уж. Пока его не осудят и не приговорят к смерти, аннулировав все права, хрен там я переступлю ему дорогу.

— Да ты натурально его боишься! Вольф, ты чего?

— Хватит ржать! Пошёл ты! Это Я видел трещины своими глазами и это была МОЯ территория!

— Ну да, ну да. Не бесись.

—... !

— Вольф!

— Отстань, Грег. Сам-то что смог сделать? Что сказал Король? Помог?

— Сказал, чтобы я не лез не в своё дело.

— Ну вот и не лезь таком случае!

— Воль!

— Слушай, чего ты ко мне пристал? Хочешь засудить Виктора или убить — валяй. Вон он, вернулся к себе в замок. Можешь, даже на дуэль его вызвать, если не боишься. Только я бы не стал этого делать. Когда я сказал про трещины, то не упомянул ЧТО увидел за плечом этого вампира. А точнее, КОГО. ОН стоял там, за ним и это тень ЕГО руки ударила по стене. Я не хочу умирать, Грегори, чего бы там тебе не казалось. Незримый не придёт по мою душу. Я не допущу этого.

24.09.2019