Незнакомый подъезд. Она никогда не бывала здесь раньше. Нормальный дом, лет десяти, симпатичный, но уже слегка обшарпаный.

Здесь живёт Он. Три года назад Он ушёл от Неё и от детей. Ради другой женщины. Которая тоже живёт тут.

Пара ступенек, и небольшое крыльцо подъезда привело её к двери. Дверь не запирается — «Довольно странно, по нынешним временам» — успела подумать. Но мысли Её были заняты совсем другим... Три года одна, так и не смогла (скорее всего потому что не захотела) найти себе другого мужчину. Довольно странно, но при всей обиде и даже гневе на мужчину, бросившего Её, Она так и не смогла его разлюбить. В какой-то момент Она захотела увидеть, хоть немного узнать ту женщину, которая отобрала у Неё любимого. Не могла себя заставить пойти, увидеть, познакомиться, может быть даже поскандалить — Она была гордой женщиной и не захотела так унижаться. Но желание узнать не исчезло.

Ещё давно, разбирая документы в шкафу, Она нашла кое-какие Его документы: диплом, пару профессиональных сертификатов и ещё по мелочи. Позавчера Он сообщил Ей, что уезжает на две недели в командировку и не сможет забрать детей на ближайшие выходные. Сын уже давно рассказал ей — где теперь живёт его папа. Ну что ж, повод есть, встречаться с Его женщиной в Его присутствии Она не хотела, адрес знает — и Она решилась привезти ему домой документы. Повод. Конечно же, главным были не документы. Главным было увидеть Его женщину, попытаться понять — чем же та так привлекла Её мужа. Бывшего мужа...

Четвёртый этаж (никакого лифта до пятого этажа Она не признавала — благодаря чему даже в свои годы могла похвастаться вполне подтянутой фигурой). Квартира 153 — направо, стандартная металлическая фигурная дверь, звонок. Пара ударов сердца, унять дрожь в руках и кнопка звонка нажата. Лёгкие шаги. Голос из-за двери:

— Кто там?

Дверь приглушила и исказила голос, поэтому Она ничего не смогла сказать о своих впечатлениях от него.

— Здравствуйте! Я принесла кое-какие документы Сергея.

Лязг, лязг — дверная задвижка открылась за пару полуоборотов, дверь открыта.

Две женщины одного мужчины стоят лицом к лицу. Молчат. Изучают друг друга.

— Здравствуйте, Настя!

— Здравствуйте,... Саша... Я нашла старые документы Сергея. Когда он уходил, не смог их найти, но, наверно они очень нужны ему...

— А я Вас сразу узнала. Вы действительно очень красивая. И... маленькая! Ой, извините, если задела...

— Ничего, я знаю, что малорослая. Говорят, что маленькие женщины созданы для любви... — Слабая попытка скрыть свою неловкость (Странно, почти нигде и не перед кем такой неловкости не чувствовала!).

И тут из недр квартиры с топотом, шумом и лаем выскочил большой чёрный лабрадор!

— Каф, привет!

Лабрадор, оттолкнув свою нынешнюю хозяйку, бросился к бывшей.

— Какой ты здоровый стал, Каф! Привет!!!

Радость от встречи с собакой неподдельная, на лице улыбка, руки глядят большую чёрную собачью башку. Собака прыгает, лижет лицо, толкается... Очередной собачий прыжок к Её лицу заканчивается не очень удачно.

— Ай, Каф, что ты?!!! ...

Лапа бесящейся от радости собаки царапает её правое бедро: колготки порваны, из царапины, длиной сантиметров в десять выступила кровь.

— Каф, Каф, успокойся! — Ошеломлённая прорывом пса, нынешняя его хозяйка пытается успокоить его, оттаскивая за ошейник от гостьи. Саша наконец отводит лабрадора в дальнюю комнату, запирает там.

— Настя, да он же Вас покалечил!

— Чёрт, больно! Но не смертельно. — Пытается улыбнуться, но выходит слабо, ведь реально — больно!

— Да зайдите Вы уже в квартиру! Надо остановить кровь и обработать рану.

Она, наконец переступает порог Его нового дома, но каких-то значительных мыслей об этом в голове не возникает — ошеломлённая и пострадавшая от собачей радости, она сейчас просто хочет привести себя в порядок.

— Где у вас ванная?

— Там! — движение рукой по обычному для стандартной квартиры направлению.

Туфли — долой, почти бегом в ванную. Зашла, стянула до колен порваные колготки, села на стул и... заревела! Как будто эта свежая царапина прорвала какую-то её оболочку, оболочку выдержки, гордости, самолюбия. Ту оболочку, которая не позволяла все эти три года вырваться наружу горю, обиде и отчаянью...

— Настя! Настя!!! Так всё плохо? Так больно?!! — Голос из-за двери напуган, встревожен, растерян...

Чёрт! И появилась же эта Саша! Ну зачем? Ведь всё было так хорошо! Зачем она всё разрушила? Слёзы текут, текут...

— Может быть, вызвать Вам скорую?

Вот скорой ещё не хватало! Она вообще не хотела, чтобы кто-то знал, что Она приходила сюда.

— Нет, не надо скорую. Прорыв боли закончился, внутри немного отпустило. Теперь надо опять брать ситуацию под контроль, как Она всегда любила.

— Саша, у Вас есть что-нибудь обеззараживающее?

— Конечно есть! Но надо сначала промыть царапину и остановить кровь.

Ха! А ситуация — уже под контролем. Только не под её контролем. Как хорошо, оказывается, когда не тебе приходится решать каждый насущный вопрос, когда есть кто-то, кто сможет решать за тебя. Она так устала быть самостоятельной и сильной женщиной за эти три года! «Сдаюсь».

— Саша, Вы не поможете мне?

— Конечно, но сначала отоприте ванную.

— О, Господи, конечно, я же заперлась...

Щёлк, щёлк. Через две секунды появляется Саша с бутылочкой лекарства, ватой и бинтом в руках. Она всё ещё сидит, колготки всё ещё не сняты. Руки почему-то совсем ослабли, да и всё тело как будто потеряло силу — пусть с ней делают, что хотят — сейчас у Неё нет никакого желания двигаться.

И с Ней делают. Саша присаживается перед ней на колено, стягивает наконец понёсшую невосполнимый ущерб тонкую одежду с Её ног, берёт в руки колено пострадавшей ноги. Осматривает. (А руки — нежные, по-женски, и уверенные, сильные... По-мужски?)

— Думаю, бинты не понадобятся — царапина длинная, но не глубокая.

Ватой промакивает кровь, ещё одним тампоном, смоченным в теплой воде, бережно омывает бедро. Взгляд в её лицо.

— Не больно тебе... Вам?

«Боже, она сказала «Тебе»!!!» — ужаснула Её мысль. Кто Саша Ей — удачливая соперница, или... Сейчас — участливая молодая женщина, которая искренне хочет помочь?

— Спасибо тебе, Саша, уже не так больно! — Слабая, но тёплая улыбка обозначила благодарность и... возникшее доверие.

— Посиди маленько, пусть кровь успокоится и подсохнет чуточку, а я принесу пластырь.

О Ней опять заботятся! Пусть совсем не тот человек, от которого Она этого желала бы, но всё же — она здесь, сейчас, со своей болью — не сама по себе! Ей помогут, утешат, успокоят. И будет хорошо.

— Думаю, вот такой пластырь подойдёт.

Длинный, широкий бактерицидник, не должен был потревожить свежую царапину, и вполне годился, чтобы её прикрыть.

— Дай мне, я сама приклею.

— Нет. Тут я Айболит! Улыбка немного смуглого лица, глаза, смотревшие прямо в Её глаза, заставили, нет — позволили — опять подчиниться.

— Хорошо, лечи, Айболит!

Тёмная курчавая голова склонилась над Её бедром, пальцы ловко и бережно приклеили пластырь, ладони... нежно... разгладили его по ноге. И тут внутри Её опустошенного тела стало так тепло! «Почему? Нет, не за Этим я сюда пришла!»

— Спасибо! Но мне пора идти.

— Нет, я Вас... тебя так просто не отпущу! Хотя бы чаю со мной попьёте?

«А Сашу тоже что-то смутило, не только меня! Опять сбивается с Вы на Ты. Что это? Что происходит? Да меня всего лишь приглашают к чаю!» Смущенным чёрным глазам ответили потеплевшие карие:

— Спасибо! Наверно, стоит маленько подкрепиться после понесённых потерь!

— Пойдём на кухню.

— А ты — хорошая хозяйка — оглядевшись на кухне, сказала гостья, — у тебя тут уютно.

— Спасибо за комплимент! — слегка (отчего бы?) смутившись, ответила Саша. — Тебе простой, чёрный чай, или рассказы эротические

этот — с кусочками фруктов?

— Заваривай с фруктами.

Смотря на гибкую, сильную фигурку в светлом домашнем платье, Она уже начинала понимать — что именно в ней нашел Её Серёжа. Энергия и мягкая, нежная сила. Изящные, как будто летучие движения, легкий нрав. Саша, готовя чай, рассказывала что-то о кухне, хозяйстве, собаке (которая, кстати, как будто устыдившись, так и не появлялась больше)... Настя слушала впол-уха. Ей, как это ни странно, было легко и уютно. Эта женщина чем-то расположила к себе и Её.

— Саш?

— Что? — та обернулась, слегка улыбаясь.

— А как у тебя с Серёжей?

Неожиданно и немного жестоко...

— Как? Саша медленно отошла от чайного стола и присела рядом с ней. Смущённая вопросом, втайне и со страхом ожидаемым ею вопросом, она вдруг слегка осунулась и примолкла. Чайник закипел, и Саша, будучи хорошей хозяйкой, так же молча поднялась и заварила свежий чай. После чего снова вернулась к столу.

— Как? Хорошо. Серёжа меня любит, я его люблю — что может быть лучше? Хотелось бы извиниться перед тобой за то, что увела его, но мои извинения тебе вряд ли помогут... Во всяком случае — прости меня, пожалуйста, если можешь. Но он теперь — мой! И я его никому не отдам.

Голос осмелел, окреп, глаза глядят уверенно и прямо. Помня легкость и силу её рук, Настя поняла, что эта женщина забрала себе Сергея нежностью, а держать будет сильно.

— Рада за вас — с горечью, но даже почти искренне сказала она. А мне что теперь делать? Впрочем, извини — этот вопрос не к тебе! Хотя, почему — «не к тебе»? Мы что сейчас делать собирались? Вроде бы, чай пить? Угощать-то будешь, соперница?

— Весь чай — твой!!! Всем, чем хочешь, угощу! Но большего от меня не получишь! — помахав шутливо пальцем перед лицом побеждённой женщины, Саша метнулась разливать чай.

Пили чай (был белый батон со сливовым джемом — «Моё любимое к чаю!» — сказала Саша), болтали. Настя поймала себя на мысли о том, что давно она с такой лёгкостью ни с кем не общалась. «Почему бы это? Ведь эта женщина увела у меня мужа, а я болтаю с ней, как давняя подружка?» Но эта мысли почему-то не задержалась в её голове...

— Ну, спасибо, Саша мне пора идти. Главное — документы принесла...

— Но документы ведь были только предлогом? Верно?

— Да. Верно. Хотела на тебя посмотреть.

— Ну как я тебе? — легкий вызов в голосе Саши безуспешно пытался скрыть возникшее смущение.

— Ты — классная! Красивая, сильная, лёгкая. Молодая... Наверно — в этом всё дело...

— Ну, по тебе тоже не скажешь, что ты — мать двоих почти взрослых детей. Лет 35, не больше.

— Но тебе и по паспорту меньше этого?

— Да, верно... И...

— Что?

— Да ладно. — Саша, почему-то совсем стушевалась.

— Ну, я пойду? — Слегка встревоженная этим гостья не могла решить — что ей делать с ситуацией.

— Да, конечно. Тебя ждут... Но постой! Я посмотрю на твою ногу — как там ранка, пластырь?

Саша присела перед гостьей на колени, слегка приподняла её подол.

— Пластырь на месте, кровь не сочится. Больно?

— Нет уже, совсем не больно! Ты — очень хороший «Айболит»!

И тут... Настя почувствовала, что Сашины ладони легли на её бедра; легкие, от них

к коже ног шло какое-то невероятное тепло, энергия...

— Что ты делаешь? Зачем?

— У тебя бархатная кожа. Ты знала об этом?

— Прекрати! Не надо, Саша! Я никогда не... Меня никогда не ласкала женщина...

— А мужчина? Мужчина тебя давно ласкал?

—...

— Нет. Я почувствовала тебя — ты слишком горда, чтобы быстро и легко найти замену Сергею. Не было же никого у тебя?

— Да... Никого. Три года...

А ладони не покидают своего места и слегка гладят покрывшуюся вдруг пупырышками кожу...

— Не... Саша...

Тепло опять наполнило всё её тело. О ней не только позаботились. Как давно другой человек не дарил Ей себя... Как хорошо вот так сидеть и принимать ласки...

Саша встала, взяла её за руку — Пойдём?

— Куда? Хотя, она уже начала понимать — куда.

— Со мной.

Просто: «со мной». И Она доверилась.

Саша не раздевалась, но раздела свою гостью. Та, покорясь хозяйке, послушно поднимала руки, привставала, ложилась... В комнате было тепло, но Её вдруг начал бить озноб: слишком уж сюрреалистично оборачивался её визит к женщине, укравшей у Неё мужа... Но Саша стала гладить Её тело: шею, плечи, грудь, живот, бёдра, слегка целуя всё, кроме губ. Настя успокоилась, согрелась и её тело стало реагировать на ласки, она даже захотела ответить Саше взаимностью, но та мягким жестом положила её руки обратно на постель.

— Не сейчас — легонько выдохнула она в ухо своей жертве.

Руки задержались на груди, пальцы сжали соски, мгновенно набухшие... Легкий вздох... Выдох... Ласки продолжаются: теперь губы поймали один сосок — покусывают, ласкают; освободившаяся рука нырнула под Настины трусики и стала играть с волосами лобка. Спина женщины от неги выгнулась, бёдра раздвинулись

— Да... Да... Хочу...

Рука нырнула меж ног и накрыла загоревшуюся желанием плоть; губы Саши впервые прикоснулись к губам любовницы. Две женщины открывались друг другу, делились собою, отдавались...

Пальцы Саши проникли в Настину вагину и вызвали дрожь давно не получавшего таких ласк тела...

Губы Насти, отрываясь от Сашиных говорили:

— Да, да... Ещё! Как же хорошо... с тобой...

Саша, на мгновение оторвавшись от тела подруги, быстрым движением скинула с плеч лямки домашнего платья. Её грудь коснулась Настиного тела и тоже возбудилась.

— Милая, а у тебя грудь даже меньше моей «двоечки»!

Саша улыбнулась на это:

— Какая уж есть, но это не мешает ей любить ласку.

Настина рука накрыла маленькую Сашину грудку.

— Тёплая!

Саша оставила в покое промежность подруги, поднялась и села верхом на её бёдра.

— Возьми в руки обе!

Тут же просьба была исполнена. Настал черёд Сашиного тела изгибаться от удовольствия...

— Саша, а раздень меня совсем...

Взгляд в глаза, пристальный, проникающий, и быстрый.

— Сейчас, милая!

Трусики — долой!

— Сашенька, а ты? Я тоже хочу видеть твоё тело и ласкать его всё!

Теперь взгляд Саши задержался куда дольше.

— Я очень хочу этого! Но...

— Что?

— Ты можешь быть удивлена... сильно... Шокирована!

— Ты меня пугаешь. Я, хотя и никогда не была с женщиной, но её вид меня точно шокировать не должен.

— Я... Я не всегда была женщиной.

С этими словами Саша встала у кровати и скинула с себя платье. Тонкая ткань её трусиков совершенно явственно обтягивала полуэрегированный мужской половой орган.

— Ты... Ты? — Настя моментально отрезвела, напряглась и отодвинувшись к изголовью кровати, села и инстинктивно накрыла своё тело краем покрывала.

— Ты...

— Да, я транссексуалка.

Саша, сохраняя абсолютное внешнее спокойствие (как же тяжело это ей давалось!), сняла с себя последний элемент одежды. Шокированная гостья наконец увидела её полностью обнаженной: стройное подтянутое, энергичное тело, тонкая талия, изящная шея, маленькие, но округлые груди... А ниже живота, с лобка, покрытого аккуратно и даже как-то кокетливо подстриженными волосиками, висел член. Нет, не вяло и безжизненно свисал — корень его от самого лобка выдавался слегка вперёд, затем орган лениво изгибался и головка уже смотрела прямо вниз. В нём чувствовалась сила!

— Ну, это уже слишком! Так вот, оказывается, ЧЕМ ИМЕННО ты от меня отличаешься... А мой бывший, оказывается — ещё тот извращенец: спать с трансом, с мужчиной... Всё, с меня довольно, я ухожу!

— Нет, постой! — Сашин голос обрёл необычную силу, она села на кровать перед Настей, коленями сжав её ноги, а руками — плечи женщины.

— Ты не уйдёшь отсюда, пока я тебе кое-что не скажу! Я — женщина! Женщина, понимаешь? Я очень, очень давно себя ею чувствовала! Я меняла своё тело, голос, привычки... Сергей был моим первым мужчиной. Он увидел во мне женщину, поверил в меня! После встречи с ним и я в себя окончательно поверила. Но, наверное, ты права: он любит меня ИМЕННО ТАКОЙ! Можно сказать, я — немного и его создание. Наверно, это — одна из причин... Но для него я — женщина, и всегда была ею!

Сашины руки всё сильнее сжимали плечи, в ногах чувствовалась немалая сила.

— Больно. Отпусти меня, пожалуйста...

Саша убрала руки, немного отодвинулась.

— Настя, и ещё... вот что...

— Что? (почти ледяное)

— Мне кажется, я и в тебя влюбилась... Ты чудеснная, загадочная, нежная, волшебная! А я... А у меня уже очень, очень давно не было женщины... Ты уйдёшь? Останься, пожалуйста, прошу тебя!

Теперь ситуация была уже под Её контролем! Но дошла до такой степени абсурда, что Настино рациональное мышление сделало лучшее из того, что оно могло сделать — оно попросту отключилось! А остались только чувства и воспоминания о нежных и сильных руках, о повелевающих ласках, о виде Сашиного члена!

— А ты... А он — кивок в сторону совсем опавшего органа — он у тебя рабочий?

Тот ответил сам за себя и не оставил никаких сомнений в своей жизнеспособности — стал расти буквально на глазах. Настя увидела, как Сашино лицо мгновенно покраснело, та потупилась и полушёпотом произнесла:

— Да.

— В таком случае вот что, милочка, я не уйду, но только при одном условии: если ты трахнешь меня за все те три года, что я была лишена этого! Поняла меня, несчастная членодевка?!

— «Несчастная членодевка»? Так ты сказала? Ну держись теперь, грязная похотливая шлюха!!!

Раз! — одним движением за бёдра женщина роняется на спину! (Не успела даже сказать: «Ах! «)

Два! — Другая женщина оказывается меж её разведённых ног.

Три! — Изголодавшйся член врывается в не менее изголодавшееся лоно!

И вот теперь: «ааа — (на вздохе) — Ахххх!!! Дыхание Насти сбилось, бешенный ритм задавала Саша: раз-раз-раз-раз! Теперь и дыхание подстроилось — Ах-Ах-Ах-Ах!!! Казалось, были только выдохи — на вдохи времени почти не оставалось!

Под последние, самые мощные и слегка замедленные удары, Настя уже почти рычала! А Саша... А Сашин оргазм сопровождался каким-то слабым, жалостным поскуливанием!

Наконец женщина сверху остановилась, обмякла и медленно легла рядом с женщиной снизу...

Очнулись обе, когда уже стали спускаться сумерки.

— Ты... Ты — бомба! Ты — чудовище. Ты убила меня... И родила заново!

Ещё замутнённый Сашин взгляд встретил сладострастную улыбку подруги:

— Будь со мной этой ночью?