День шестой.

— Подъём! Подъём! — кричала Света брызгая на меня водой.

— Что? Я на балконе уснул.

— И к тебе никто не приходил.

— Вот и хорошо. Хоть выспался. — потянулся я и член. — Как ты говорила о здоровом образе жизни? Секс там у тебя на каком месте?

— На последнем. А сейчас на море.

— Море, так море.

Штиль. Прозрачная тёплая вода и никого.

— Давай сплаваем вон до того пирса и обратно? — предложила Света.

— Хочешь деда утопить или доказать, что всё-таки КМС? Туда же километра полтора, не менее. — Прокинул я расстояние, вытянув руку и перемигиваясь глазами.

— Расстояние ты почти угадал, я вчера в GооglеMаp смотрела, а с остальным ты не прав. Просто лежим, пьём и едим целыми днями. Надоело. Или ты испугался?

— Три км? Это примерно час или полтора, как течение понесёт. — размышлял я вслух, прикидывал свои силы и решился. — Ладно. К завтраку успеем.

— Чего мы теряем? Ну, в крайнем случае, выйдем на берег и пройдёмся обратно пешком.

— Это в крайнем случае.

«Если акулы или сердце прихватит» — подумал я про себя и нырнул с пирса.

Мы плыли, натыкались на, изумительной красоты, риф, оплывали их и плыли дальше. Света не плавала она летала в воде, то обгоняя меня, то легко погружаясь на пять, шесть метров, догоняла и снова обгоняла меня. Я с завистью наблюдал за её эволюциями. Видимо, во мне накопилось столько дерьма, которое, как известно, не тонет, что я радовался погружения на два, три метра. Да, Старость — не радость.

Время шло, усталость накапливалась и щенячий восторг постепенно перешёл в восторженное созерцание, просто созерцание и, наконец, в монотонную работу. Мы плыли рядом синхронно, как пара дельфинов, взмахивая руками и выпуская воздух в воду. Самыми тяжёлыми оказались несколько сотен метров в начале обратного пути. Мышцы начали ныть, но останавливаться нельзя, стиль менять нельзя, это собьёт дыхание и ритм, который восстановить навряд ли удастся. Сбавить темп — это ещё куда ни шло и терпеть. И вот оно, пресловутое второе дыхание! Дыхание выровнялось, стало глубже, тяжесть в мышцах, готовая перейти в судороги, ушла и остаток пути мы преодолели относительно легко. Мешали скутеры, то и дело подходящих к нам и поднимающих волны. Мы их попросту игнорировали и тупо строго по прямой проложенной в наших головах плыли на наш пирс. Вот он, ступени вверх, но нет сил, уцепиться за них.

— Мы сделали это! Yеs! — провозгласил я, переворачиваясь в воде на спину и расслабляя усталое тело.

— А ты сомневался?

— Было дело. Лет десять назад, другое дело, а сейчас... Устал.

— Ты, дед, у меня, молодец. Я честно думала, что сама не доплыву, а ты прёшь и прёшь. Стыдно стало, тоже мне КМС. Увязалась, вошла в твой ритм и стало легче. Нет! Надо тренироваться. Завтра, давай также, с утра?

— Давай наметим такое мероприятие, а там видно будет. День только начинается. Ладно, давай вылезать, пить хочется. Во рту одна соль. И есть хочется.

— А секса? — она подплыла ко мне и прижалась всем телом.

— «Ну, а девушки? А девушки потом!» — полез я вверх на пирс.

— О! Антон! Это вы? — на пирсе нас встретили Таня с Тоней.

— Что я?

— Плавали так далеко?

— Ну? И что?

— Обалдеть! Мы даже потеряли вас из виду. Попросили спасателей проверить, как у вас дела...

— И они своими скутерами нас чуть не утопили. Спасибо за заботу, но кто вас просил?

— Мы волновались. А вдруг акулы.

— Дед! Ну что ты на женщин напал.

— Это я-то напал?

— Антоша, ты пойми. Ты обещал навестить нас сегодня и вдруг мы видим, что ты уплываешь, как тот капитан дальнего плавания, и скрываешься в дали. Это не выносимо чувствовать себя брошенной женщиной. — выдала с театральными ужимками Тоня.

— Ах женщинки вы мои! Ну что мне с вами делать?

— А то ты не знаешь?

Так под хихоньки-хахоньки мы дошли до бара, где я жадно выпил сразу два стакана простой воды и запил их рюмкой водки.

Под мышками саднило, оказывается я умудрился натереть кожу махая руками в воде. Чудеса! И я прыгнул в пресную воду бассейна. Три пары женских глаз умильно наблюдали за мной.

Завтрак. Это не главное. Поели, да и ладно, а вот что происходило на его фоне.

Вероника в своём новом прикиде, в клетчатой юбке, под ручку с довольным Фёдором, вошла в зал и тут же привлекла к себе не только наше внимание, но и того инвестора, благодаря которому она сегодня так прекрасно выглядела.

— Вероника, я смотрю, вы нашли очень удачное место для размещения полученных вами средств.

— Ника! Кто это? Какие ещё средства? — начал выпытывать Фёдор.

— Это мой спонсор. Виталий. Я вчера оказала ему не большую услугу, за которую получила денежное вознаграждение. На эти деньги я и купила все эти вещи.

— Какую ещё услугу? — не унимался Федя.

— Обычную услугу, такую же, как и всем ребятам в нашей компании. Ничего особенного.

— То есть, ты ему дала?

— Ну да! Как я могла отказать мужчине, которому я понравилась?

— Но он же посторонний!

— А все наша? Сплошная родня? Хватит! Иди набери чего-нибудь поесть. Мне рыбу. Иди, Федя, иди. Дай с человеком поговорить.

Фёдор попыхтел, но ушёл. Виталий вопросительно посмотрел ему в след.

— Это мой муж. Так что вы хотели?

— Я что-то даже растерялся. В общем я и мои друзья хотели бы пригласить вас с собой на морскую прогулку. Ну, с фуршетом так и прочим...

— Как вчера?

— Ну да.

— Но со всеми? И сколько их, ваших друзей?

— Нас пятеро. Мы тут вместе отдыхаем.

— Да вы с ума сошли! Не всякая профессионалка такое выдержит!

— Мы заплатим, щедро.

— Не пойму я вас. Молоденьких шлюшек вокруг полно, а вы ко мне прилипли.

— А ты Вероника, как в том анекдоте, ебёшься, как в последний раз.

— Умеешь ты женщине приятное сказать. Хам! Ладно. Сделаем так. Вы берёте не только меня, но и Фёдора. Ему подложите пару молодых тёлок. А я возьму с собой пару своих подружек. Не пожалеете.

— Подругам тоже платить надо? Нет я не из жадности, а в порядке уточнения.

— Я не «мамка». Сами решите.

— Идёт. Тогда через полчаса на пирсе. Можете с собой ничего не брать.

— До встречи.

Я подошёл к Веронике.

— Привет. Я случайно всё слышал. Смотрю ты входишь во вкус?

— Антоша? Сволочь! Но знаешь? я тебе даже благодарна, хоть послевкусие и с горчинкой, но сладкое.

— Ты смотри там не обгори. На воде загар прилипает гораздо сильнее. Крем возьми и сиди в тени.

— Спасибо, заботливый ты мой.

Она заспешила к Вере.

Меня сегодня тоже потянуло на рыбу, которая золотисто обжаренной корочкой, заставляла сглатывать слюну. Бокал сухого белого.

— Ну, что? Снова на море? Или у бассейна позагораем? — спросила Света.

— Ты сегодня решила со мной время провести?

— Да, нет. Просто ещё не решила, чего хочу.

— Тогда позагораем у бассейна. Норму по посолке я сегодня уже перевыполнил.

— Скажи уж, что хочешь этих «ТоТанек» трахнуть.

— Не ободряешь?

— Да, нет. Вроде симпатичные даже, но мне кажется, что они глуповаты.

— А я им мозги ебать не собираюсь.

В номере постели были заправлены свежим бельём и всё убрано. На столе, опершись на пустые бокалы. стояла открытка.

«Заканчиваю в 9.00. Шампанское и фрукты в холодильнике.

Дверь не запирай.»

— Опять Кисса?

— Не похоже. Скорее это Салиха.

— Будешь ждать?

— Ничего другого не остаётся.

— А как же Тотани?

— С ними я позже разберусь.

— Ну я пошла. — перекинула она полотенце через плечо и вильнула попкой в микрокупальнике. Член в плавках потянулся к ней. Поздно, дверь закрылась.

Я разделся, вышел на балкон повесить плавки на просушку.

— Привет! — окрикнула меня Валя со своего балкона. Она стояла голой подставляя тело лучам утреннего солнца.

— Привет. Загораешь? Андрей больше не ругается за такой вид?

— А его нет. Ушёл к танцовщицам.

— Честно, я думал, что ты с Верой и Вероникой в море ушла.

«Значит Лера. И правильно. Ей деньги нужней.»

— Тебе легче. — произнёс я, устраиваясь на лежаке и расставляя ноги на встречу жаркому солнцу.

— Смотри не поджарь. Я спущусь? — с надеждой в голосе спросила она.

— Я уже жду гостей, извини.

— Я не помешаю.

— Нет, не надо. Я найду тебя позже.

— Можешь и не успеть. Твой сосед сверху уже кажется кончил, на меня глядя. Ха! Ха! — рассмеялась она и помахала кому-то рукой.

— Флаг тебе в руки! Удачи. — я прикрыл лицо салфеткой давая понять, что разговор закончен.

— Спускайтесь! — услышал я голос Вали, прежде чем она ушла с балкона.

Солнце припекало, озорно пощипывало нежную незагорелую кожицу члена и тот, как будто боялся обгореть, то повисал головкой между ног, то заваливался на бок, то вставал в полный рост и снова падал. Конечно, его телодвижения зависели не от солнца, а от тех видений, что я рисовал у себя в голове, мечтая о теле Салихи.

— А он у тебя как живой. — произнесла Салиха неожиданно появившаяся в дверях балкона.

— Это я о тебе мечтал. — протянул я ей руки, не вставая с лежака.

— Пошли в комнату? Я не хочу, чтобы меня увидели в таком виде.

Я встал и посмотрел, в каком же виде её не должны видеть.

На ум сразу пришли слова дворовой песенки, которую я как-то слышал на концерте Кости Клячкина,

Но что мне делать с тобой такой,
На бронзовый бюст и умные книжки
Я брошу лифчик твой голубой
И смешные твои трусишки.

Ну, что-то в таком роде. Салиха была в одета только в ярко голубой атласный гарнитур, состоящий из узеньких трусиков и лифчика без бретелек в чашках которого, как на подносе, свободно лежали её груди со вздёрнутыми сосками.

— Восхитительно! — поднялись мы с моим дружком и двинулись на отступающую в глубь комнаты женщину.

Она остановилась у края кровати. Её руки растеряно метались по смуглому телу, стыдливо прикрывая те места куда падал мой сальный взгляд.

Я подошёл к ней вплотную и упёрся своим торчком ей в пупок и слегка толкнул. Она потеряла равновесие и ей ничего не оставалось делать, как только сесть на кровать. Член дыбился перед её лицом. Она обняла меня за ягодицы и прижалась щекой к фаллосу, потёрлась о него и повернув голову начала, нежно пощипывая губами и покусывая, медленно подниматься по стволу от мошонки к уздечке. Боже! Какие нежные у неё губы! У_У! Они, как упорный альпинист, взбирались по вертикали, цепляясь за неровности и гнули, гнули головку вниз, пока она не оказалась в плену её уст, сомкнувшихся на шейке. О-О!

Мои руки легли ей на голову, убирая чёрные, как воронье крыло, волосы за ухо. На миг мелькнула её белозубая улыбка и член нырнул в нежную волнующуюся бездну наслаждения.

Я был на грани. Ещё немного и всё то, что накопилось за несколько спокойных часов, могло выплеснуться горячей лавой ей в рот. Да, я бы получил удовольствие, но за этим ли пришла сюда эта совсем чужая мне женщина? Не в моих правилах доставлять наслаждение только себе. Нет, бывает конечно, не спорю, когда я использую женщин как сосуд для слива излишков спермы, бывает. Но скорее я останусь при своих, чем оставлю женщину без удовлетворения. Конечно, случаются и обломы, но...

— Салиха, остановись, милая! — потянул я член из её губ.

— Тебе плохо?

— Дурёха! Если ты не остановишься я кончу и потом долго не смогу войти в тебя.

— Я подожду, хоть до завтра.

— Нет! Нет! — выдернул я дёргающийся член. Ещё бы мгновение и всё.

Тяжело дыша, я упал на колени между её ног. Смуглый животик с глубоким пупочком покрыт испариной, кондиционер я не включил и было жарко. Перемычка голубых трусиков потемнела, и я решил освободить истекающую желанием узницу от последних оков одеяния. Голубые трусишки поползли вниз, но вместо чёрной каракульчи, которая раньше прикрывала её лобок, мне открывалось сжатое поле с короткой стернёй.

— Зачем ты это, глупая, сделала? — провёл я рукой по щетине, откинув трусики.

— Я думала, что тебе нравятся бритые. Ведь у тебя, почти все такие?

— Вот дурёха! Ты ведь уже не девочка, а если хочешь таковой казаться, то, прежде чем идти ко мне, надо было тщательно выбриться. Тебе нравятся не бритые мужчины?

— Хм! После них щёки горят.

— Вот! И ты захотела устроить мне небритую подлянку?

— Что? Подл... — запнулась она на незнакомом слове.

— Ладно, проехали.

— Куда?

— К столу и будем пить шампанское.

— !!! ЁЁЁ!!! «Дом Периньйон»? Ты совсем охренела? Это же... бешеные деньги!

— Ну-ка. — отняла у меня бутылку Салиха. — Это не моя. Я принесла местное...

— Это я принесла! — возникла в дверях Кисса. — Мой первый мужчина должен употреблять хорошее вино.

— Кисса!? — выпалили мы хором.

— Да, мои хорошие, это я. Открывай, милый, открывай.

Касса была одета, но как та Шахеризада, в одни волны пенистого шёлка. Вот заразочка!

Я открутил проволоку на пробке и подождал, когда она вылетит и брызги накроют, непрошенную гостью, но нет. Шампанское было хорошо охлаждённое и мне пришлось выдёргивать пробку. Жаль. Месть не удалась. Я разлил вино по бокалам.

— За тебя, дорогой! За твоё здоровье. — Касса подошла и прильнула к моим губам.

Наверное, я полный дебил, но никакой особой разницы между этим и нашим «Советским шампанским» я не уловил. Вкусно, но не более того. И за что отдают такие деньги?

Пока я смаковал напиток, женщины явно перешли к конфронтации, каждая пыталась привлечь моё внимание.

— Кисса, покажи-ка нам свой лобок. — попросил я.

— Зачем?

— Ну, во-первых, я хочу им полюбоваться, а во-вторых, чтобы побрить Салиху, так чтобы это было красиво, но не как у многих.

— Давай я Фили позову, она знает в этом толк.

— Боюсь она сейчас занята. — Вспомнил я об Андрее. — Пожалуй, я сделаю это сам. Так. Бритву, мыло, воду, салфетку и рюмку водки.

— А! Я помню! «Тампон, тампон, спирт, огурец» — засмеялась Салиха.

— Верно. — опрокинул я рюмашку. — Ну, давай сюда своего ёжика?

— Ёжика?

— Да. Это дикобраз, но с короткими иголками.

— Ты чем брила? Кошмар! Вон какие пучки торчат.

— Я машинкой стригла. — покраснела женщина.

— А я делаю эпиляцию, потрогай какая гладенькая, — притянула Кисса к себе руку женщины.

— Это вы потом, без меня будете делать, когда отрастёт, а сейчас нужно картинку выдумать. Какие есть идеи? Так, хорошая ты моя, раскинь ляжки.

Почти чёрное кольцо ануса, коричневый «дымок» бархатистого гребешка вульвы и розовый огонёк клитора — чем не костёр? Решено.

— Ручка есть?

— Ручка? — протянули они ладони.

— Шариковая ручка, pеn, pеncil.

Я аккуратно изобразил на лобке язык пламени пионерского костра.

— Ну как?

— Мне нравится. — похвалила Кисса мои художества.

— Может и мне покажите? — заёрзала задом Салиха.

Кисса принесла зеркало.

— Я себе потом такую цветную тату нанесу. — одобрила Салиха.

И началась работа. Я намыливал, сбривал, проверял щекой или языком гладкость выбритой кожи. Снова намыливал и скользким мыльным пальцем утопал во влагалище, тёрся о клитор и снова выбривал контуры рисунка. Я добился того чего хотел, Салиха кончила, насаженная на пальцы, когда я обтирал сухой салфеткой её лобок и клитор.

Если честно, то причёска получилась так себе, но чернильные контуры скрывали мои огрехи.

— Али я не заслужил права погреться у этого костра?

— Заслужил, милый. Вот только дровишек там не хватает, а этим... — она потрясла висюлькой моего члена, — огонь не поддержишь.

— Я просто увлёкся творческой работой. Давай те выпьем за завершение этого шедевра.

Мы выпили и началась самая обычная, без особенных изысков, оргия, как в любые средние руки порнофильме, так что и описывать не к чему.

Я лежал довольный и утомлённый между, прижавшихся ко мне, спящих женщин.

— Дед! А, Дед! Ты всё пропустил!

— Да тихо ты. Дай девчонкам поспать немного. Ночь — то тяжёлая задалась. — я выбрался из тел.

— Что там ещё случилось?

— Пошли! Пошли! Быстро!

Я натянул шорты и вслед за Светой спустился к бассейну.

ПИЗДЕЦ!!! Наша скромная пенсионерка фланировала по бортику в шикарной норковой шубе, одетой на купальник.

— Вот это успех! Понял? — завистливо протянула Света.

В этот момент к бассейну вышла ещё одна женщина в короткой, в отличии от Вероники, тоже норковой шубе с широченным капюшоном. Стройные ноги на высоченных каблуках показались мне знакомыми. Она крутнулась на месте. Боже! Так это Лера! Да-а! Видимо неплохо оттянулись ребята, что такие шубейки презентовали. А где, кстати, эти меценаты, мать их ети! Золотое чмо! Где они? Я весь кипел. Мне было безумно обидно, что эти новые «хазява жизни», вот так, сорят деньгами, которые мне нужно было зарабатывать годами. Я злился на себя, за то, что не мог даже предположить, где можно ЗАКОННЫМ путём заработать СТОЛЬКО денег, и не наших фантиков, а зелёных президентов.

— И где это толстосумы?

— Да какая тебе разница? Расплатились ребята щедро. Молодцы! Не жмоты. Ты за девчонок порадуйся. Посмотри на их счастливые лица.

— Я на пляж. Махнём, как утром?

— Нет! У меня плечи дубовые.

— Во и нужно их размять, иначе завтра вообще рук не поднимешь. Пошли.

— Иди, если хочешь, сгони стресс, мне этого не надо.

Да, я из того поколения, которое было воспитано на «равенстве и братстве» и это много кратное неравенство меня бесило. Как эти нувориши, практически ничего не делая, ну совсем ничего полезного для общества, гребут с этого общества бешеные бабки?

Солёная вода отвлекла мои мысли. Блин! Я не взял очки. Заплыв на длинную дистанцию отменялся. Мне хватило пары сотни метров, чтобы отказаться от желания вообще опускать голову в воду, что добавили ещё толику раздражения. Лёжа на спине, я подплыл к пирсу.

— Привет, Антоша! Давно тебя не видела. — окликнула меня Наталья.

— Привет! Чего одна?

— Почему одна? Паша за пивом пошёл.

— Рад за тебя. Нашла, что искала?

— Антоша, я с содроганием думаю, что послезавтра я окажусь в объятиях своего мужа.

— Почему так? Ведь здесь ты даже не задумывалась, чей член ты сосёшь или кто тебе суёт? Ну и дома пусть будет так же то муж, то любовник, то начальник, то сослуживец.

— Ты предлагаешь, чтобы я стала блядью?

— Можешь попробовать себя в роли шлюхи. Ты думаешь, почему я здесь?

Она пожала плечами, а я рассказал про дефиле у бассейна и моё отношении к шальным деньгам.

— Ты их, я имею ввиду женщин, осуждаешь?

— Нет! Что ты! Была бы у меня возможность я бы, наверное, сделал тоже самое, осыпал бы вас всех подарками. Но я не шах, не депутат не бандит и не нефтяной магнат.

— Да, это так и именно поэтом ты умеешь дарить, а не покупать ласку, любовь, в конце концов.

Она соскользнула с причала ко мне в воду и прижалась.

— А Паша?

— Что Паша? Как тебе сказать? Мне с ним хорошо в постели и всё. Понимаешь — всё. Почему я в первый раз пошла с тобой?

Я пожал плечами, оглаживая её тело.

— Ты не только самец, но и человек. Хам, наглец, но и товарищ, друг. Ты держишь с женщинами дистанцию, не давая им влюбится в тебя до беспамятства. А ведь это так просто. Но ты всегда успеваешь окатить холодным ушатом какой-нибудь пакости, заставляя обидеться на тебя, так, что о любви не может быть и речи, но ты остаёшься близким, хоть и хамоватым, другом. Я хочу тебя.

— Во те на! Охаяла как могла и на — бери меня.

— Я тебя хочу. — повторила она, забираясь ко мне в плавки.

— Я сейчас, вылезай.

На конце пирса гомонили спасатели и сдающие на прокат скутера. Я заметил того парня, которого чуть не утопил из-за Ирины, и подойдя к нему кое-как объяснил, что хочу взять скутер, но денег у меня с собой нет.

— Старик, что ты паришься? Они все прекрасно говорят на русском. Хочешь скутер? На сколько? — парень говорил на чистом русском.

— А почём удовольствие?

Он назвал цену за пять минут.

Я аж крякнул.

— Не, за пять минут я её не успею, а на большее у меня возможности нет.

— Так в чём проблема? Катай её сколько сможешь, а потом покатаем её мы. Ха! Ха! Ха!

— Она не блядь, ребятушки, а моя любимая женщина. А любимыми я не торгую. Спасибо, что не отказали.

— Ладно, дед. Не обижайся. Это я так. Бери вон ту «зебру», ключ на месте. Водить хоть умеешь?

— Я думаю, что это не сложнее вертолёта?

— А... ?

— Ага.

Машинка завелась с полпинка и хрюкнув, одним рывком подплыла к Наташе. Я подал ей руку и хотел выдернуть её из воды, но увы, толи силы уже ни те, толи вес не для моей категории, но на колени она встала, села сзади. Парень показал на жилеты, но мы уже неслись по мелким волнам в открытое море.

С чего это я взял, что у неё слишком широкая для меня вагина? Да, она не девочка, но это не повод, чтобы отказываться от её шикарного тела. Мы разделись и развесили всё на руле.

Берег обозначался тонкой ниткой прибоя. Дальше я побоялся отходить, не зная насколько полон бензобак. Высокие пологие волны раскачивали наш «кораблик», с верху выбеленное солнцем синее небо, под ногами тёмно-синяя пучина. Передо мной голая сладкая женщина.

Мы перепробовали все позиции, которые позволяла ограниченность пространства и её конструктивные особенности. Мы смеялись приспосабливаясь друг к другу, то вдоль, то поперёк сидений, то на руле, то на корме. Никто из нас не достиг оргазма, но удовольствие от этой игры мы получили.

Не знаю, как долго всё это продолжалось бы, но к нам подошёл тот русский парень, молча махнул в сторону берега. А жаль.

Я завёл скутер, и мы на полном ходу, с развивающимися на руле плавками, подлетели к пирсу и спрыгнули в воду. «Мелькнули жопа с яйцами и океан затих», вспомнилась мне дворовая песенка. Мужчины на пирсе одобрительно заулюлюкали.

— Отдала должок? — подал руку Павел, помогая Наташе вылезти из воды и прикрывая её наготу от зевак.

— Паша, не ревнуй. Тем более, что ты с самого начала был не против. Пошли-ка ребята на обед. Есть захотелось.

Я зашёл в пустой номер, переоделся, то есть, снял мокрые плавки и натянул шорты, и пошёл в обеденный зал.

Обед, как обед.

Ко мне подсела Лера, положив, прикрытые лёгким шарфом, груди без лифа на стол.

— Ты видел мою шубку? — она светилась от счастья, и хотела поделиться им.

— Сколько надо же было наработать передком, чтобы получить такую плату? — язвительно, с долей ревности, спросил я, любуясь её грудью.

— Ревнуешь? Ну-ну! — она помолчала, ожидая моей реакции, и не дождавшись, начала повествование.

— Когда Вероника предложила мне эту поездку в компании пятерых не знакомых мужчин, да ещё и за деньги, я долго сопротивлялась, но Ника убедила, да и деньги для меня не лишние, с моим-то обормотом. Ребята оказались приличные, обходительные. Мы загрузились в катер и за нами внесли несколько корзин со снедью и выпивкой. Как только отчалили и немного полюбовались пейзажем, приступили к уничтожению содержимого корзин. Начали с шампанского, за знакомство и хорошее начало. Потом нас в этом шампанском искупали, что видимо входило в их планы изначально, и на пришлось раздеться.

Катер остановился в открытом море, и мы искупались на фоне тёмно-фиолетовой бездны. Жуть! Аж тараканы по коже! Вылезли из воды и руки сами потянулись за стаканами и в объятья, чтобы унять дрожь. Дальше — неинтересно. Как наша, обычная оргия. Затрахали мы их в усмерть и их члены обвисли безнадёжно. Снова выпили и вскоре причалили к одинокому островку, с несколькими жухлыми пальмами. Вышли на берег. Под пальмами нашли деревянный помост, где и разложили закуску. Но стоило нам опрокинуть по чарке, как катер завёлся и устремился в море. Такого видимо не ожидал никто. Остаться одним на необитаемом острове — это прикольно, но очень неприятно. Мы, в глубине души, были почти уверены, что за нами вернуться, но нервишки заиграли. Излив в сторону уходящего катера всё, что мы думаем о его хозяине, нам ничего не оставалось, как вернуться к помосту и продолжить возлияния. На большее, хоть и очень старались, ребята были уже не способны. Даже Федя, который всю дорогу не отрывался от двух молоденьких шлюшек, нанятых специально для него, выглядел гораздо бодрее. Вот тут было выдвинуто пари — если кто из женщин доведёт кого-нибудь из ребят до оргазма в течении десяти минут, то получит в награду, что пожелает.

Начались шумные торги, в результате которых женщины выбили себе право на получение норковой шубы. Я думала, что всё это ля-ля. Ну какая может быть норковая шуба за элементарный минет? Другая проблема — выбор партнёра, была решена жребием. Фёдор выступал в роли рефери.

Разобрались по парам. Как на гонках Формулы 1, дали время на прогревочный круг, чтобы приспособится к партнёру. По команде начали, кто во что горазд. Кто-то уповал на минет, кто-то на мастурбацию, поднять-то их как-то надо? Я притянула своего парня к своей киске и это сработало и как только у него встал я оседлала его и довела до победного залпа первой! В десять минут уложилась и Вероника, отсосав из своего партнёра несколько капель, поистине жемчужной жидкости. Остальные женщины вовремя не уложились. Ты бы только видел, как злилась Вера. Нет, не из-за шубы, она ей пофигу, из-за того, что проиграла. Ох! Как она потом изнасиловала своего! Бедный бегал от неё по всему берегу.

Продолжили застолье, отмечая выполненный контракт.

Катер вскоре вернулся. Капитан торговался, чтобы получить дополнительный доход и выбил кое-что.

Мы направились к берегу, но причалили в городе. Ребята выполнили своё обещание и кроне этого заплатили, как было оговорено в начале.

— И как тебе такая работёнка? Оставалась бы здесь, купалась бы в...

— Заткнись! Дурак! Это не работа! Ну как тебе объяснить?

— Я ревную. Я злюсь, что не имею возможности подарить тебе, и не только тебе, но и всем нашим девочкам по шубке.

— Ты подарил нам намного больше! Ты разбудил в нас Женщин, с большой буквы.

— Ладно, иди. Я честно, очень рад за тебя. Замуж не звал?

— Нет. Он женат. Да я бы и не пошла. Не мой тип. И я привыкла к одиночеству, и мужичок у меня теперь есть. Да, кстати, ты его не видел?

— Нет, но мне кажется он времени даром не теряет.

— Твоя школа. Я пойду?

— Конечно, милая, ступай.

Я закончил обед в одиночестве. Идти в номер мне не хотелось и пошёл к бару на берегу.

Свежий бриз сдувал жару из-под навеса. Я взял пару коктейлей, чтобы не бегать, и развалился в кресле с видом на пенистый прибой.

В баре никого, на пляже отчаянно жарилась одинокая худощавая, почти худая, женская фигурка. Её тёмный, почти чёрный, загар говорил о её длительном пребывании на солнце в течении многих дней.

Тишина, если не считать шума прибоя и шелеста пальмовых листьев и бульканья коктейля на дне стакана.

— Вам ещё, что-нибудь надо? — спросил бармен, вывешивая табличку «Перерыв».

Я заказал ещё коктейль и фреш, на всякий случай. Я хотел побыть здесь, вот так наедине с природой, подольше.

— Привет, дядя Антон! Мишку не видели? — нависла надомной Оля. Принесло её чёрт побери!

— Нет.

— А вы почему тут один?

— Отдыхаю.

— Уже поимел кого? А меня с утра никто, даже отец, пальцем не трону.

Она села на край моего кресла и вдоль моей ляжки проникла в штанину шорт напрямик к дремлющему члену.

— Ты что от меня хочешь? Девочка. Я же сказал — я отдыхаю.

— Что? Совсем, совсем? — при этих словах она огляделась и убедившись, что по близости никого нет, принялась расстёгивать ширинку. Ладно, пусть побалуется, мне от этого хуже не будет.

На выложила мои причиндалы по верх ткани, встала на колени между ног и начала оральную игру. Член нехотя переваливался с боку на бок, но в конце концов встал.

— Я присяду?

— Да делай ты, что хочешь, только меня не донимай.

Напрасно я сказал такое. Шорты упали на мои щиколотки, а девица, сдвинув перемычку трусиков, уже завела в себя, едва проснувшийся член. Вот дети!

Что уж тут лукавить? Я балдел. Стакан в руке, девчонка на хую, пейзаж и... к нам шла загоревшая женщина. Я было дёрнулся, думая прервать акт, но заметил, что женщина идёт топлесс и успокоился. Свои люди.

Ольга не видела, вставшей за ней женщиной и продолжала скачку. Я равнодушно потягивал коктейль и рассматривал женщину. Сухая, жилистая, но не худая, как мне показалось издалека. Обнажённая грудь, как налившиеся и готовые сорваться капли росы, с маленькими бусинками сосков. Поджарый живот. Ровные мускулистые, как у бегуньи ноги.

— Фреш? — кивнул я на стоящий на столе стакан.

Ольга, которая вертелась в этот момент на члене, открыла глаза и дёрнулась, толи кончила, толи испугалась, но мене было приятно.

— Коктейль, с вашего позволения, а фреш оставим этой деточке.

— Я не деточка! — возмутилась Оля, продолжая демонстративно выписывать круги на моём лобке.

Женщина не стала возражать очевидному, а развязала завязки трусиков и освободившись от них села напротив и развела ноги.

Это было очень необычное зрелище. Нет, то, что лобок выбрит я не удивился, но он был, казалось, абсолютно белый, на фоне обугленного загаром тела.

Она поставила одну ногу на стул и, глядя мне в глаза, развела губы вагины. Чертовка! Её вульва была красива. В моём понимании — это гармония. В меру пухлые щёки, в меру длинная бахрома губ, в меру... Всё в меру. И в этом во всём копались не мои, а её изящные пальчики. Мне захотелось скинуть с себя назойливую девчонку и проникнуть в маленькую чёрную бездну её влагалища. Член напрягся, и я натянул девчонку до самого дна.

О! Это было классно! Одна бьётся в оргазме члене, а другая мастурбирует в предвкушении совокупления. Так я, по крайне мере, надеялся.

Ольга сползла с меня, по пути отерев мне член своими щеками.

— Ну и?... — вопросил я женщину на против, мастурбируя напряжённый член.

— Так. Меня руками не трогать и в меня не кончать. Замётано?

— Я предупрежу, когда нужно будет соскакивать. — сказал я и развёл руки, показывая, что я в её распоряжении.

Женщина, если бы не её приверженность к сильному загару, я отнёс бы к категории моделей или манекенщиц, грациозно подошла ко мне. Я протянул руку, чтобы помочь вставить член.

— Я сама. — сказала она, закидывая на меня ногу, как на велосипед.

Прошло пару минут, пока я приноравливался к её стилю. Первая догадка не давала мне покоя.

— Трековые? — спросил я.

— Шоссейные. А ты откуда узнал?

— Стиль. Я слышал, вы даже кончаете на седло.

— Много ты знаешь. Бывает. А сам то чем порадуешь, кроме того, что торчит?

— Ты сама определила меня «седлом», а что может седло?

— Не ворчи, тебе это не идёт.

Я положил руки на её талию и прижал к себе, внедряясь в неё против её воли.

— Так лучше? Или оставаться седлом?

— Ещё.

Я встал, придерживая её под узкий зад со стальными мышцами, и повалил на каменный пол.

Полуденная жара, потные скользящие и перекатывающиеся тела, руки, свои, её и чужие, всё перемешалось.

— Ещё. Ещё! Ещё-ооо! ООО!

Кончить я так и не сумел.

— Тебя как зовут?

— Чужая. — усмехнулась она.

— Приятно было познакомится, Чужая.

— Взаимно.

Она ушла, так же незаметно, как и появилась.

— Ты её знаешь? — подала голос Оля.

— Нет, первый раз вижу.

— А откуда ты узнал про велосипед?

— А ты на велосипеде кататься умеешь?

— Нет.

— Вот и хорошо. Завтра, с восходом солнца жду у входа. Транспорт я закажу.

— В шесть утра? Так рано?

— Или никогда.

— Хорошо, если отец отпустит.

— А вот это твои проблемы. Отвлеки чем или кем-нибудь.

— Я попробую. О! Боже! Сюда идут!

Мы быстро обелись и приняли благопристойный вид в глазах, ещё не загоревших и не видящих наших выходок новичков.

— Ты глянь на эту фифу. — толкала меня в бок Ольга, — А эта? У меня бы сама её уложила.

— Тебя не пугают эти твои лесбийские наклонности?

— Нет. Мне просто понравилось видеть, как они тают на твоём члене.

— Причём тут мой член?

— Ну, я так представила. А ты не хотел бы?

— Пойми ты, в конце концов, я не робот! Мне нужен отдых. А ты, мало того, что сама меня оседлала, так ещё и эту гонщицу на секс спровоцировала. Всё оставь меня. Иди ищи своего Мишу.

— Я пойду, но ты тут не очень...

Я и не заметил, что пролетело два часа. Перерыв закончился и в баре можно было поесть мороженого. А почему бы и нет?

Я положил в креманку три шарика разного цвета и хотел вернуться к «своему» креслу.

«Кто не успел, тот опоздал» — говорит народная мудрость. Свободных мест не было. На «моём» месте восседал молодой боров, по крайней мере раза в три моложе меня, но и в три раза толще. Я, порадовавшись за себя, какой я ещё стройный, сделал вид, что запнулся и высыпал на розового хряка всё мороженое и в добавок раздавил его ладонью на рыхлом теле.

— Мама! — пискнул хряк, оборачиваясь к на удивление миниатюрной, я бы сказал, изящной женщине.

— Извините, я не нарочно. Вон там душ. Вас проводить? — подал я хряку руку.

— Я сам. — буркнул он несколькими перекатами выбираясь и кресла. Мне даже стало его жаль.

— Это у него, гормональные нарушения. Бедный мальчик. — встала за мной его мать.

— И на какой почве, если не секрет?

— Вам это интересно? Или так?

— Как вам сказать? Любопытно. Если вас это не обидит.

— У нас была очень дружная семья. Мы все жили в ЛЮБВИ. — она подчеркнула последнее слово. — Но как-то в нашу жизнь вклинилась соседка. И муж на неё запал. Однажды мы с Гошей вернулись с дачи, замучили дожди и комары, и застали их в постели, в самой пикантной позиции — «раком». Я это перенесла, хоть и с трудом, а вот Игорь, который только вступал в период полового созревания, стресса не выдержал. Началось полное отрицание противоположного пола, да и всяких половых отношений вообще, особенно после развода. Результат вы видите сами.

— Ему сколько сейчас?

— Восемнадцать.

— О! Боже!... Говорят, что клин клином вышибают. Вы пробовали?

— Да кому он такой нужен?

— Вы о Любви, а я о сексе.

— Нанять проституток что ли? Или самой ноги раздвинуть? — огрызнулась она.

— А почему бы и нет, ради любимого чада?

— Издеваетесь?

— Ни сколько. Вы хотите помочь своему сыну?

— Вы что? Кашперовский?

— Упаси Боже. Поверьте, мне и не сопротивляйтесь, несмотря на все свои моральные устои. А я постараюсь вам помочь.

— И что от меня требуется? Деньги?

— Вы сами предложите мне вознаграждение, если у нас всё получится. Договорились.

— Я уже ни во что не верю. Сколько всего перепробовано.

— Ну, так хуже не будет.

— Ладно. Какая моя роль?

— Пассивного, к своему сыну, наблюдателя.

— И всё?

— Ну, можете вспомнить своё женское начало и посмотреть в сторону, например, на меня.

— А вы наглец!

— Есть немного. Так мы договорились?

— Да. Господи, на всё твоя воля. — перекрестилась женщина.

— Антон.

— Лариса. — я взял и пригубил её руку.

— Мужики вокруг тебя, как мухи вьются. — проворчал Игорь, возвращая своё тело в объятия кресла.

— Вы правы, молодой человек, я как назойливая муха, люблю сладких женщин, а ваша мать ещё та ягодка!

— Не надо так о моей матери! Она не такая!

— Все! Понимаешь? Все! Абсолютно все созданы для любви! Кому-то это нужно больше, кому-то меньше, но никто не откажется от любви и ласки. Что? я не прав?

— Не знаю, может быть, но...

— Ты что никогда не мечтал обнять девушку? Почувствовать её упругое тело? Насладится её трепетной грудью? Потерять голову от прикосновения её губ к твоему члену, зажатому в нежных ладошках?

— Хватит молоть чепуху! Вы взгляните на меня! Кому я такой нужен? — рявкнул он.

— У тебя член есть? Или тоже жиром зарос?

— Есть-то есть, but хули толку?

— Вот, оказывается дело не безысходное. Я должен тебя парень предупредить, что скоро я начну над тобой издеваться, злить, соблазнять. Если ты будешь в ответ злится на всех окружающих и винить их в своих бедах, то будешь только толстеть и толстеть. Но если ты отнесёшься к себе, к своему состоянию с юмором, то может быть что-нибудь и получится. Мы живём чтобы есть, или едим чтобы жить? Реши этот вопрос для себя.

— Я жру и толстею, но не живу.

— Сегодня вечером я поведу вас в компанию, где можно всё. Одежды там не носят, поэтому, можете не наряжаться, если только не хотите показать красивый стриптиз. Женщин и мужчин будет достаточно, чтобы удовлетворить любые свои фантазии, кроме садизма. Лариса, это вас пугает?

— Я не пойду! Групповая оргия? Это уже слишком!

— А ты Игорь, хочешь посмеяться над собой, потрясти членом, пополоскать его во ртах и вагинах.

— Чему вы учите ребёнка?

— Мама! Мне уже восемнадцать, а я голую женщину видел только на экране!

— Ну ты же сам говорил, что на женщин, смотреть не можешь, что ненавидишь их всех?

— Пока был молокососом — да, но когда растолстел... Я делал вид.

Я огляделся в поисках знакомых лиц. Никого. Заказал три крепких коктейля и рюмку водки, которую тут же махнул.

— За знакомство. — протянул я им стаканы.

— Крепкий! — поморщилась Лариса.

— Предлагаю пройти ко мне. В номере на так жарко. И в холодильнике холодное пиво.

— Я «за»! — согласился Игорь.

— А удобно? — замялась Лариса.

— Не удобно штаны через голову одевать.

Я подхватил женщину под локоть и направился к зданию отеля. Проходя мимо бассейна, я тихонько толкнул женщину бедром, и она с визгом, нелепо раскинув руки, рухнула в воду. Я последовал за ней.

— Лариса, ты что? Плавать не умеешь?

— И умею и люблю, но сейчас краска потечёт.

— Да смой ты её совсем, ты мне и так нравишься. — щипнул я её за попку.

— Ну! — замахнулась она на меня и ушла подводу. Я подхватил её и прижал к себе.

— Отпусти сейчас же, увидят. — неуверенно упёрлась она мне в грудь.

— Берегись! Бойся! — заорал Игорь над нашими головами и бомбочкой ринулся в бассейн. Поднятая им волна ещё плотнее прижала нас.

— Идём? — двусмысленно спросил я, прижимая её к вздыбившемуся в шортах члену.

— А Игорь?

— С нами конечно. Пусть готовит своё либидо к вечернему моциону.

— Я так не смогу.

— Там видно будет.

Номер встретил нас прохладой, свежезастеленными кроватями и запиской, написанной двумя разными почерками.

«Я хочу.»

И ниже.

«Я тоже.»

Лариса прошлёпала к кровати босыми мокрыми ногами и подняла записку.

— Это кто же тебя так?

— Обслуживающий персонал.

— Проститутки?

— Я же сказал — обслуживающий персонал, администратор, горничная, танцовщицы. Я не знаю кто написал это.

— С ума сойти. ОЙ! — она повернулась ко мне, когда я снял мокрые шорты и выжимая их шёл на балкон.

— Можешь тоже снять и посушить купальник.

— Так просто?

— А чего тут усложнять. Игорь, хватит поливать пол. Снимай свой танковый чехол и покажи нам, с чем ты собрался идти вечером? Давай, я повешу сушить. Ну! Я жду!

Оба вперились в меня, голого и совершенно свободно расхаживающего по комнате.

— Ну? Долго я ждать буду? Голыми задницами вы меня не удивите. Не такое видал.

Игорь снял, толи шорты, толи трусы и протянул мне. Я прикинул их на себя, растянув за резинку.

— Сюда меня двое влезут. Руки от мудей убери! О! И ты это прячешь? Мать, ты только глянь на своего «ребёнка».

У «ребёнка» член в висячем состоянии был сантиметров пятнадцать в длину и не менее четырёх в толщину.

— Это у него в отца. — наконец выдавила женщина, видимо погрузившись в воспоминания.

Пока она взирала на своё творение, я щёлкнул замком её лифчика, который тут же упал на пол. Её маленькие груди беспомощно повисли, и она прикрыла их руками.

— Трусишки сама снимешь, или помочь? — протянул я к ней руки.

Она отступила на несколько шагов.

— Я сама. — и повернувшись к нам спиной стащила мокрые трусы

— Вот чудно. Лариса, пиво в холодильнике.

— А покрепче у тебя есть? — повернулась она к нам, прикрывая интимные места ладошками.

— Сама найдёшь.

Я вышел на балкон и стал развешивать бельё.

— Антоша! Привет! — услышал я голос Вали и поднял глаза. Она и ещё одна, не знакомая мне женщина, опирались о поручни руками, а Андрей и какой-то лысоватый мужчина, пристроились к ним сзади. Груди женщин синхронно раскачивались в такт толчкам мужчин. Я помахал в ответ рукой и вернулся в комнату.

— Хотите посмотреть, как развлекаются мои друзья? Прошу на балкон.

— В таком виде? — изумилась Лариса.

— Там листва везде. — подтолкнул я её к двери.

Игорь вышел первым, огляделся замер с открытым ртом, его член мгновенно налился кровью и устремил головку в верх.

— Антон, кто этот слоник с таким хоботом? Давай его к нам!

Лариса выглянула на балкон, увидела картину, повергшую её сына в ступор, и густо покраснела.

— Этот малыш ещё совсем мальчик. Боюсь, что вам с ним будет не интересно.

— Вот тут ты сильно ошибаешься. Я сейчас удовлетворю Володю и спущусь. Ты ещё долго? — повернулась Валя к лысому.

— Иди уж! Я сама с ними справлюсь. — предложила вторая женщина.

— Правда? Ну тогда я побежала. — она слезла с торчащего члена, который тут же исчез во рту другой женщины.

Лариса шевелила губами, как будто примерялась сама взять член.

— Игорь! Игорь! Иди встречай свою учительницу. Лариса, ты чего с бутылкой носишься? Налей, что ли?

Я сел в кресло раскинул ноги и потеребил набухающий член. Лариса опомнилась. Всё ещё красная она плеснула виски в стаканы и тут же выпила. Я последовал её примеру, поставил пустой стакан на стол и притянул женщину за руку к себе и обнял за зад.

— А вот и я! — вихрем влетела в номер Валя. — Где тут мой слонёнок? Хочу мальчика! Привет, милый! — заглянула она на балкон и присев передо мной чмокнула поднявшуюся головку. — Валя. — представилась она Ларисе.

— Это Лариса, мать твоего слоника. Она ещё только осваивается.

— Не беспокойтесь, не съем я вашего сынулю, а просто затрахаю. Ха-Ха! — скрылась она в комнате. — Игорёк, иди сюда! Раздень-ка женщину. Да не трясись ты так! Смелей! Вот, молодец! А теперь здесь. Какой ты пухленький. Слонёнок, дайка мне сюда свой хоботок. О! Это не хобот, а бивень! Я сейчас начну тебя ласкать, и ты почти сразу кончишь, а потом ещё и ещё пока обвыкнешься с новыми ощущеньями. Поэтому ничего не стесняйся, залей меня спермой, я люблю её горячие струи. У! У! — приступила она к осуществлению своих обещаний.

Кровать громко скрипнула под тяжестью парня, который рухнул на неё в полуобморочном состоянии, под смех довольной извращенки, разбрызгивая по сторонам семя.

— Может это и на самом деле поможет ему? — сказала Лариса, наблюдавшая за процессом через открытую дверь, и села верхом мне на колени, ойкнула, напоровшись на услужливо подставленный член, и упала мне на грудь.

У этой миниатюрной женщины было весьма вместительное влагалище, видимо, в своё время, её муж хорошо там поработал, и мне процесс особого удовольствия не доставил, но женщина, давно не жившая с мужчиной, начала распаляться и вскоре зашлась в бурном оргазме.

— Я ещё хочу. Я так по этому соскучилась.

— Пошли на кровать.

— Но ведь там...

— Какая разница! Они нам на помешают.

— На вынимай, мне так хорошо.

Я подхватил женщину под зад и с нею на руках пошёл в комнату.

Игорь распластался на кровати, а по нему ползала, голая Валя, размазывая грудями лужицы спермы. Я лёг рядом с парнем.

— Мамочка. Я сейчас умру от удовольствия. — он протянул руку и потрогал раскачивающиеся груди матери, которая ёрзала у меня на члене, готовая к очередному оргазму.

— Я тоже. — говорила она, ускоряя темп.

— Валюша, ты из него все соки выжала, или осталось чего?

Она потрясла его, снова набухающим, членом — Через пять минут будет готов к бою. — Заверила она, мастурбируя парню елду.

Лариса вскрикнула и зарылась лицом мне в грудь.

— Тебе больно? — беспокойно спросил сын.

— Нет, что ты. Когда ты кончаешь, тебе разве плохо?

— Валя, ты что ещё не кончала?

— Не успевала. Думаю, в следующий раз успею.

— Иди ко мне, а Лариса займётся сыном.

— Я!? Да вы что?

— Ты только глянь, какой у него красавец! Ничуть не хуже, чем у Антона, даже больше. Потрогай, потрогай. А теперь поцелуй, да смелее, ну!

Лариса, развернулась на моём члене и припала к члену сына. Вагина её дёргалась в такт сосательным движениям.

— Милочка! Не наглей! Хотя бы один инструмент освободи!

— Спасибо. — Лариса слезла с меня и пересела на сына. — Мой малыш. — завела она в себя его член.

— Что и требовалось доказать. — поставил я Валю раком и с наслаждением вошёл в милую мне вагину.

Прошло минут сорок. Мать с сыном упивались новым познанием друг друга, а я так и не смог кончить и теперь гладил шикарное тело удовлетворённой женщины, довольствуясь нежным минетом в её исполнении.

— Всё правильно! Именно так, как нас и предупреждали! — в номер ввалились Таня и Тоня.

— Девочки! Привет! А я собирался к вам, но вот, случилась оказия и пришлось задержаться. Проходите, раздевайтесь, что по номерам-то скакать.

— А... ? — кивнула Таня на слипшуюся семейную пару.

— Это у них первая любовь, но думаю, что сменить партнёршу молодой человек не откажется. Я правильно говорю, Игорёк?

— Да, если мать с меня слезет.

— Мать? — Тоня и Таня переглянулись.

— Не берите в голову. Они здесь такие не одни. Мишку с Лерой видели? Вот. Ну так с кого начнём?

— Ну тогда я пошла. — обиделась Валя.

— Никуда ты не пойдёшь! Лежи тут.

Я вышел на балкон и позвал Андрея.

— У тебя остался порох в пороховнице? А то мне с четырьмя не справиться, можешь лысого прихватить.

— Его одного жена не отпустит.

— Так это его жена? Хорошо, пусть идут вместе.

— Сейчас в нашем полку будет пополнение. — сообщил я, входя в комнату.

— Лариса, оставь мальчика в покое, успеешь ещё. Дай пацану и других попробовать. Таня, Тоня в только взгляните на его машинку. А ты иди сюда, придётся тебе неустойку отрабатывать. — сунул я ей в рот повисший член.

Через пять минут спустился Андрей и с места в карьер занялся Тоней стоящей на кровати на четвереньках перед членом Игорька. Ещё пять минут и в комнату вошла пара из номера сверху.

— Володя, давай, помогай, мы не стравляемся.

— А мне мастурбацией заняться или в лесбиянку поиграть? — подошла ко мне его жена, стаскивая с себя одежду.

— Новеньким я всегда рад. Как тебя звать?

— Нина.

— Антон. Нина ты как предпочитаешь? Сверху, снизу, раком или ещё как.

— Ложись уж, а мы с Ларисой, кажется, разберёмся.

Они разобрались. Сначала минет-дуэт, потом Нина оседлала меня, а я притянул к себе Ларису и впился в её вульву. Возможно она и не пробовала такого никогда и теперь верещала, как ребёнок, то поднося вагину к моему лицу, то убирая. Пара пальцев во влагалище завершили очередной её подъём на Олимп, и она легла рядом, наблюдая как хоровод попок мелькает у члена её сына.

— Нина, если ты хочешь, кончай, не жди меня, я что-то сегодня никак не могу настроится.

— Идёт. Тогда без обид.

— Я тебя как-нибудь потом поймаю.

— Ну везде успевает! — заткнула мне рот вагиной, почувствовавшая толк в этой ласке, Лариса.

На мне сменилась ещё пара женщин. Я устал от этой суеты.

Как всегда, резко стемнело. Кто-то ещё шевелился, но большинство, что называется, выпали в осадок. Не было ни сил, ни желания. Я не кончил ни разу, а член упал, как подкошенный.

Постепенно поднялись и потянулись на выход.

— После ужина встретимся? Ты обещал. — Спросил Игорь.

— Там видно будет.

На ужин я пошёл лишь потому, что поесть было нужно. Поклевал без всякого аппетита и ушёл в номер, стараясь не попадаться никому на глаза.

У номера на полу сидела пьяная Светка, которая куда-то с утра слиняла. Открыл дверь, поднял безвольное тело и отнёс на кровать, раздел, прикрыл простынёй. Пусть спит. Цела и ладно. Я прилёг рядом и тоже задремал.

Так рано я ещё никогда не ложился и не удивительно, что проснулся около дух часов ночи. Света воняла перегаром и нюхать её у меня не было никакого желания. Я вышел на балкон. Отель спал, но то здесь, то там раздавались смешки или пыхтение. Кусты парка жили своей ночной жизнью.

Я налил себе повыше чем полстакана виски и сел в кресло, рассматривая звёзды. Красиво. Виски выпиты и не в одном глазу. Ни хмеля, ни сна. Я натянул плавки и с початой бутылкой спустился вниз.

Проходя мимо стойки, я посмотрел не Салиха ли сегодня дежурит, можно было бы, как минимум, поболтать, ан нет.

У бассейна горело только дежурное освещение и подсветка воды. Полумрак. Я опустился в прохладную воду в мелкой части бассейна, отхлебнул из горлышка и поставил бутылку на бортик. Нырнул и без движений дрейфовал, пока меня не вытолкнуло на поверхность. Хорошо! Перевернулся на спину и, лениво взмахивая ладонями, поплыл вдоль бортика, любуясь звёздами. Макушка во что-то упёрлась. Это были девичьи коленки, которая сидела на бортике и болтала в воде ногами.

— Не спится? — пробулькал я вопрос уперевшись носом в её коленки.

— Жарко, а кондиционер шумит.

— Окунись, легче будет.

— Прямо так? Я без купальника.

— Разденься. Тут темно и нет никого.

— А ты, типа тут не причём?

— Я твой ангел-хранитель и не дам тебя никому обидеть.

— Ангел! Первым лапать полезешь.

— Полезу, если ты не будешь против. — честно признался я. — Ныряй. Здесь хорошо.

— Ангел, ты, искуситель! Ладно, уговорил.

Она стянула майку, освобождая молодую грудь и любуясь произведённым эффектом. Повела грудями из стороны в сторону и потянула вниз резинку шортов.

— Отвернись!

— Зачем? Я ведь всё равно тебя увижу голенькой. А так ещё и полюбуюсь красивым телом.

— Ну и смотри, если в такой темноте, что увидишь! — она скинула с ног босоножки и снова присела на край бассейна.

— Пусти.

— Прыгай ко мне.

— Прям так, сразу?

— Ага.

— Тогда лови! — со смехом бросилась она мне на шею. — О! холодно!

— Скоро привыкнешь. Поплыли? Там у меня бутылка стоит.

— Тяни!

Я лёг на спину, подтянул её к себе на грудь и заработал ногами, поглаживая спину и ягодицы.

— Что это за бугор, в меня упирается?

— Понятия не имею. Мы ангелы, существа бесполые. Может рыба в плавки попалась?

— Я сейчас посмотрю, можно?

— Конечно, мне и самому любопытно, что за звери обитают в этом бассейне.

— О! — Её рука прошлась по ткани, ощупывая давно вздыбившийся фаллос. — Крупная рыбка. Можно я её выпущу на свободу?

— А ты уверена, что хочешь этого?

— Почему бы и нет? Ты ведь этого тоже хотел?

— Не буду врать. Возникла у меня такая мысль. Почти сразу. Мы приплыли. Здесь мелко.

Я встал и потянулся за бутылкой. Вода едва закрывала мне колени и было хорошо видно, сколь сильно возбудила меня близость её обнажённого тела. Она погладила содержимое плавок и дёрнула завязку. «Рыбина» трепыхнулась в её руках и затихла в ожидании продолжения.

— Ты хочешь, чтобы я взяла его в рот?

— Не откажусь, но с одним условием — я тоже буду целовать тебе вульву. Может глотнёшь чуток?

— Может пойдём к тебе? Меня что-то знобит.

— Айда! — схватил я её за руку. Пробегая мимо подхватили её одёжку.

— Дай я хоть оденусь!

Лишнее всё это. Все спят. А если и увидят так только силуэт. Пошли, пошли.

Никем не замеченные мы зашли в номер, и я прижал её к себе и поцеловал в губы. Пока мы бежали запал мой поубавился, но стоило почувствовать её тело и я уже готов к подвигам. Я взял её сзади, прямо в прихожей. Я держал её за кости таза, а она скрестила ноги у меня на спине. Сначала она держалась руками за тумбочку, но потом вскинулась и обхватила мою шею. Она вся выгнулась, член с усилием раздвигал её возбуждённую плоть, было хорошо, но очень неудобно и я понёс её на кровать. Она на каждом шагу вскрикивала уже приближалась к финалу.

— Кто здесь! — хором взвизгнули девушки, одна спросонья другая от неожиданности.

— ООУЁ! — заорал я, почувствовав, что член зажало за основание с силой кусачек. — Заткнитесь обе и успокойтесь. Да не дёргайся ты! Член мне оторвёшь! Давай ляжем. Спокойно. Дыши глубже. Света налей-ка нам по стаканчику. Как хоть тебя зовут, пугливая ты моя?

— Настя. Ой! Больно-то как. Что это?

— Что-то вроде судороги. Ты только не дёргайся. Отпустит. Выпей. До дна. Света, но-шпа у нас была, дай четыре штучки.

Я положил девушку на себя и гладил, гладил её тело, добрался до вульвы и потеребил клитор, думал, что будет лучше, но это только усилило спазм.

Это было странное чувство. С одной стороны, пережатый у основания член болел, но с другой стороны, он настолько набух, что казалось заполнил собой всё влагалище несчастной, и это было очень приятно. Жаль, что подвигать членом было больно.

— Мог бы и предупредить, что ты не один.

— А ты бы пошла?

— Нет. Но хоть там в коридоре...

— Некогда было...

— Точно! Так я ещё никогда не кончала.

— Так ты успела?

— Ну да! В этот самый момент. Тебе больно?

— Терпимо, пока ты не дёргаешься.

— Не знаю, куда аптечка девалась! Я Киссе позвонила, сейчас врач придёт.

— Боже! Стыд-то какой?

— Ты глаза закрой или простыню на голову натяни.

Действительно, минут через десять в номер влетела Кисса и набросилась на Надю.

— Не умеешь, нечего и ноги раздвигать! А ну покажи! — отняла она простыню и глянула на её вагину с погруженным в неё членом. — Если он не сможет, то я тебя убью.

Вошла врачиха, пожилая женщина, посмотрела на нас и укоризненно покачала головой. Молча набрала шприц и сделала девушке укол в вену.

Результат пришлось ждать ещё несколько минут, после чего хватка ослабилась, и я поспешил выдернуть член.

Врачиха протестующе замахала руками и показала жестами, что нужно подождать ещё минут пять.

— Если будешь тянуть, то сосуды на члене могут полопаться. Будет синяк. — перевила Кисса.

И действительно, когда член обмяк, то легко выскочил из западни. Кисса, Светка и виновница переполоха склонились над членом, но их оттолкнула врач. Деловито покрутила в руках, улыбнулась и погрозила мне пальцем.

— В таком возрасте, такое добро беречь надо. — разъяснила Кисса.

— А вердикт какой?

— Денёк, другой придётся воздержаться.

Врач ушла с купюрой от Киссы в кармане.

— Денёк, другой! Дайка я потрогаю. — развела она мне ноги и, предварительно сбросив халатик, потёрлась грудями о мои ляжки. Её тёплые ладони обхватили член и оголили головку.

— Больно? — мяла она пенис.

— Да нет, вроде. — ответил я, чувствуя пробуждение желания.

Кисса внимательно изучила мой член от яиц до кончика и, не обнаружив видимых нарушений, погрузила его в рот. Теперь член набухая заполнил её рот. Чертовски приятно, но появилась ломота, которая поубавила мой пыл и оставила член только в набрякшем состоянии. Никакие ласки так и не заставили его встать.

— Вот видишь, что ты сука натворила? — напала Кисса на Настю.

— Отстань от неё. Это просто стечение обстоятельств, несчастный случай на производстве. — заступился я за девушку. — Она же не специально. Дайте мне отдохнуть и всё встанет на место.

Я выпил виски из поднесённого Светой стакана и улёгся на подушки. Девичьи тела облепили меня со всех сторон и продолжили играть с членом, перекидывая его изо рта в рот. Но вскоре Настя, вероятно под действием солидной порции алкоголя и укола, переползла ко мне под мышку и засопела. За ней последовала Светка, которая ещё толком не успела протрезветь. И только Кисса осталась верной своему избраннику и пристроилась, прижавшись к члену щекой.

Было далеко за полночь, когда все угомонились и я тоже заснул тревожным сном.

Что-то снилось — я голым убегаю от разъярённого мужа и его огромной чёрной собаки, а она всё норовит укусить меня за зад. Я добежал до высоченного забора и повернулся к ним лицом. Она оскалилась и цапнула меня за ещё торчащий член. Боль пронизала меня, и я проснулся. Проснулся от реальной боли, потому, что мой торчащий член оседлала Кисса, дождавшаяся таки утренней эрекции.

— Кисса! Осторожней можно? Не загибай его так вниз, больно!

— Извини. Я увлеклась. А так? — изменила она позу.

— Терпимо. Давай скорее, я в туалет хочу.

— А ты лей прямо в меня.

— Что за дурь? Ну у тебя и фантазии!

— Это, наверное, покруче, чем залить влагалище спермой?

— Ага! И обоссать всю кровать насквозь.

— Я поменяю.

— И матрац тоже?

— Тогда пошли в душ? Отнеси меня. Не хочу тебя терять.

Я встал и, подхватив Киссу под ягодицы, прошёл в душ. Идея, как ни странно, показалась мне забавной, и я решил похулиганить. Поставив девушку к себе задом, я сунул в неё болезненно торчащий член и сосредоточился на том, чтобы заставить себя помочится. Мужчины меня поймут, насколько это сложная задача — поссать со стоящим членом, а тут ещё и в зажатой ожиданием вагине. Я пыжился минут пять и, в конце концов, сначала бурно кончил, чуть не заорав от боли в основании члена, а потом расслабившись вылил в девичью вагину весь ночной запас мочи. Кисса кончила, сначала вместе со мной, а потом и ещё раз, под ударами упругой струи.

— Ну выдумщица? Довольна?

— Я тебя люблю! — прыгнула она мне на шею и поцеловала в губы.

— Не меня, а секс со мной. И не более того. И не придумывай, не привыкай! Через два дня мы уезжаем.

Она сползла на пол и прижалась к опавшему члену.

— Что я буду без тебя делать?

— О! Ты же отдавалась не только мне? Найдёшь ещё кого-нибудь. Кстати, как поживает Ахмед?

— Да никак!

— Он хоть трахнул тебя?

— И не раз. Он сильно изменился. Стал ревновать.

— Вот! А говоришь — никак. А что со свадьбой?

— Осенью. И дату назначили.

Мы вымылись и вышли из душа.

— А девчонки где? — только сейчас я заметил, что их нет в номере.

— Загорают, наверное. Время-то к обеду.

— Это сколько же я проспал? То-то я так есть хочу, а столовка уже закрыта?

— Всё в холодильнике. Садись я мигом накрою стол.

Я почувствовал себя каким-нибудь шахом. Сел по-турецки на край кровати у столика с тщательно подобранными яствами и напитками.

— Это кто-же так постарался? Ты?

— Нет. Догадайся?

— Настя со Светой? Нет? Ну тогда не знаю.

— Все твои бабы, как только узнали о ночном происшествии, рванули сюда, чтобы убедиться, что ты ещё в состоянии... Но Салиха их... Да, да! Салиха их не пустила, а предложила дать отдохнуть, как доктор прописал и принести поесть.

— Откуда узнали-то?

— Не знаю. Может девчонки проболтались, а может и врачиха Салихе шепнула, ну а дальше ветром разнесло.

— Узнаю, кто сплетни разносит — выебу!

— Ну, во-первых, это не сплетни, а вполне достоверный факт, а во-вторых ловлю на слове. Это мой грех, я дежурной сообщила о происшествии. А это была Салиха.

В дверях стояла вчерашняя врачиха, всё в том же белом халатике. Вчера она показалась мне пожилой женщиной, а сегодня в свете дня и в моём другом настроении, я воспринял её вполне привлекательной. Может это и макияж, но старухой её не назовёшь. Я попытался прикрыться салфеткой, совершенно ошарашенный её русской речью.

— Ну, ну! Я как раз пришла на него посмотреть. Ложитесь. — она подошла вплотную и толкнула меня в грудь.

— Кисса, скажи честно. Был у него после того секс? — девушки утвердительно кивнула.

— Я же просила подождать.

— Мне некогда ждать. — устремил я взгляд доктору за пазуху, где зажатые мягким лифом перекатывались округлые груди.

Она проследила мой взгляд, улыбнулась.

— Старпер, а туда же. — она нагнулась ещё ниже и взяла член в прохладные руки. — Здесь больно? А здесь? А так?

Мне показалось, что она не осматривала член, а играла с ним и мне это понравилось. Поникший было пенис стал набухать в её руках, а моя рука легла ей на внутреннюю сторону коленки и медленно поползла вверх по ляжке.

— Откуда вы так хорошо говорите на русском? — задал я вопрос, продолжая подбираться к её ягодицам.

— Я училась в России, ещё в Ленинграде.

— А почему же вчера... ?

— Я не могла спокойно говорить на русском.

— А сегодня? — моя ладонь уже проникла ей в трусики и мяла ягодицы.

— Я живу одна и всю ночь не спала. Я вас не шокирую собой, своей наглостью?

— Что вы доктор! Вы выполняете свой врачебный долг. В данном случае, поднимаете больного, и вероятно хотели бы убедиться в его дееспособности. Я прав? — потянул я резинку трусиков вниз, и они скользнули на пол. Я подтолкнул женщину к себе, и она забралась коленями на кровать. Я принялся расстёгивать халат, и выпустил груди на волю, содрав вверх бюстгальтер.

— Мне нравится такая позиция! — сказал я, вкладывая член между повисших грудей.

— А я не люблю, когда на мне так неряшливо висит одежда.

Она выпрямилась, скинула халат и, не расстёгивая, сдёрнула лифчик через голову, и склонилась надо мной. Я снова начал играть её грудями и в этот момент у меня в животе шумно заурчало.

— Он со вчерашнего ужина ещё не ел. — пояснила Кисса. — А давайте, как в «Девять с половиной недель»? Марта, ложись.

— А что? Голоден я, как волк! Могу, за одно, откусить чего-нибудь и от блюда. — перевернул я Марту на спину и сгрёб в руки, развалившиеся по сторонам груди с торчащими сосками, которыми тут же и занялся.

— Так будет вкуснее! — обмазала соски острым соусом Кисса. — А теперь открой рот. — сунула она мне кусок сочного жаренного мяса. Я, то жевал, то обсасывал соски и груди Марты, а пальцы уже пробивали дорожку по густым дебрям тёмных нестриженых волос на лобке к заветному распадку. Женщина стонала от моих прикосновений и это возбуждало меня больше, чем совместные прикосновения женских рук. Кисса тоже не упускала момента и пока я жевал, припадала к члену ртом или руками.

Вот Кисса заполнила глубокую выемку пупка чем-то вроде лобио и тело Марты покрылось пупырышками.

— Ай! Холодно ведь! — вскрикнула она и тут же умолкла, прижимая моё лицо к мягкому животу.

— Теперь ещё кусочек заливного... Так, и наконец икорки. Антоша, ты же любишь икру? Марта, раздвинь-ка ноги.

Кисса, как уже делала однажды, привела Марту в нужную позу, раздвинула губы вагины и заполнила её солидной порцией красной икры.

Я припал к этой импровизированной тарелочке и стал её неторопливо освобождать от холодных упругих шариков. При каждом прикосновении моих губ, вагина сжималась и выдавливала из себя новую порцию икры.

— Здорово ты Марта икру мечешь! — смеялась Кисса, заполняя её влагалище очередной ложкой деликатеса.

— А сама не хочешь попробовать? — томно возмутилась Марта.

— Она своё сегодня уже получила. — подобрал я последние икринки, что были снаружи, и уже не в силах терпеть боль от бешеной эрекции, ночное происшествие не прошло бесследно, сунул фаллос во влажную вагину, давя, размазывая и выдавливая оставшиеся в ней икринки. Марта обвила меня руками и ногами, прижал к себе, натягивая себя на член пока он не достиг дна.

— АО! — выгнулась она после нескольких моих ритмичных толчков и обмякла с идиотской улыбкой блаженства на лице.

— Иди сюда. — процедил я сквозь зубы и подтянув к себе Киссу за волосы вложил ей в рот член в ошмётках икры. — Соси! Сильней! Ещё! А теперь дай зад. О! О! О! — спустил я ей в анус, то не многое, что успело накопиться.

— Спасибо, милая. — поцеловал я её в губы. — Налей выпить. Марта, тебе налить?

— Да, наверное. Вот уж никогда бы не подумала, что решусь на такое. Сама, в присутствии... Кошмар!

— И тебе от этого плохо? — усмехнулся я, теребя сосок.

— Ну что ты. Я на вершине блаженства. Мне сейчас на всё наплевать.

— Да. Нет худа без добра.

Мы выпили ещё, и она потянулась к обвисшему члену.

— Я хочу ещё. — член утонул в её губах, но ответной реакции не последовало.

— Кисса, а чем это ты меня в прошлый раз опоила, что я всех перетрахал, а сам кончить не мог?

— Это же... ? Кисса, как можно?

— Я дала совсем не много.

— Ты же могла его убить, ну или импотентом сделать!

— Так чем же она меня опоила?

— Есть такая настойка. Возбудитель. Она блокирует отток крови их члена. Это равносильно перетяжке, как у тебя вчера. Последствия одинаковые — застой крови и всё прочее.

— Наслышан. Это как тугой жгут, не более чем на два часа?

— Точно.

— А если капельку? Для тонуса?

— Часто тоже нельзя, там есть какой-то яд, снижающий чувствительность.

— Тогда у нас сейчас больше ничего не получится.

— Но я могу зайти ещё?

— Как я могу запретить осмотр своему лечащему врачу? Заходи, когда захочешь, но имей в виду специально ждать тебя я не буду. Желающих, сама знаешь.

— Кобель! — навалилась она на меня и застучала кулаками в грудь.

— Что поделать? Профессия у меня, видимо, такая.

— Натура у тебя такая! Ладно. Пошла я. Где мои трусы? — она накинула халат, сунула в карманы нижнее бельё и вышла.

— Хорошая она. Её мужа террористы взорвали. Не конкретно его. Теракт был. Детей нет. Вот и мучилась.

— Что ж, я рад, что сумел скрасить её одиночество. Кисса, ты знаешь? А я голоден.

Она пододвинула стол пододвинулась сама и начала меня кормить, прижимаясь всем телом. Чертовски приятно. Пока я ел, я выпил со стакан виски, запил десерт красным вином и не удивительно, что меня после бурного утра, сытной еды и обильных возлияний снова потянуло в сон.

— Я вздремну на пол часика. Посторожишь?

— Да, хозяин.

— Опять ты за своё. — пробубнил я, погружаясь в сон.

Меня разбудил шум.

— Кисса, я, в конце концов, здесь живу и это мой дед! Пусти!

— Касса я уже проснулся. Света, ты чего шумишь?

— А чего она меня не пускает?

— Это я её попросил — никого не пускать. Ну? Что нового? — поднялся я и двинулся к санузлу.

— Я же тебя предупреждала. Проходи. — Света пропустила кого-то в комнату. Девица, распознал я по тяжёлому запаху духов. Терпеть такие не могу! ФУ-РР!

Сливал я долго и успел проснуться. Гляну в зеркало. Ну и рожа. Надо побриться. Я «почистил пёрышки» и встал под душ. Вот! Довольно улыбнулся я своему отражению. Так, кого там притащила внучка, мать её ети? Кстати, а почему это я ещё не добрался до этой сучки? Ладно. Это уже дома разберёмся. На всякий случай я обмотался полотенцем и вышел.

— Ну вот! Я из-за тебя бутылку вискаря проиграла!

— Как это?

— Мы поспорили — выйдешь ты голым или нет!

— А разве это одежда? — отбросил я полотенце на спинку стула. — Света, побрила бы ты мне причиндалы, что ли, а то натираю.

— Ну? Кто кому виски должен?

— Так? Я не понял. Вы что выпить хотите? Так это не проблема, правда Кисса. — обратился я к девушке, так и сидевшей голенькой на кровати.

— «Pаrkеr"s» подойдёт?

Мы со Светой переглянулись. Я никогда не слышал о таком. Девица — же округлила глаза.

— Вы о «Pаrkеr"s Hеritаgе Cоllеctiоn»?

— Вроде. Я только начало запомнила. Ну так нести? — она подняла трубку телефона.

— Обалдеть!!! Светка, я думала, что ты всё наврала!

— Думала, думала! Проигралась? Теперь выполняй договор!

— Что за договор? Мне тут криминал не нужен. — поинтересовался я.

— Да не беспокойся ты, дед. Зашёл у нас разговор о свободной любви, о нравах на западе. Ну я и ляпнула, что у нас давно «шведская семья» и живём мы с кем хотим. Она не поверила, и мы поспорили, что если это не так я ставлю ей бутылку виски, а если права я, то она тебе отсосёт.

— Понятно. Тогда и правда ей, для начала, да и тебе тоже, пора раздеться, это раз. О! Кстати!

В дверь постучали.

— Служба доставки!

Я забрал пакет у посыльного, который с любопытством заглядывал в номер через моё плечо.

— Чаевые получишь у дежурной! — крикнула Кисса, предупреждая возможный инцидент, с моей не платёжеспособностью, учитывая, что я был в роли «голого короля».

На столе уже стояли четыре фужера.

— И что тут у нас? «128 prооf» — это что? Не знаю. Ага! 63, 9° — это круто! Тогда понятно почему они пьют виски с «содовой», с газировкой то бишь. Так девочкам с содовой, а я так попробую.

— Я открою? — протянула к бутылке руки новенькая.

— Конечно, но сначала — одежду долой.

— Но я не...

— Нас это не интересует! Раздевайся! — заявила Светка, которая уже давно тёрлась об меня голым задом.

— Тебе помочь? — встала у неё за спиной Кисса с ножом.

— Не пугайте девочку. Давай я помогу.

Она едва достигала мне плеча, хоть была обута в босоножки на платформе.

Я повернул её лицом к моим любовницам и стянул через голову майку, расстегнул лифчик и аккуратно снял бретельки. Девичьи груди с маленькими возбуждёнными сосками скрылись под её ладонями.

— Ты придержи пока груди, чтоб не убежали, а я тем временем сниму штанишки. У тебя киска бритая? Люблю гладенькие лобки.

Девушка оглядела лобки подруг и взялась за резинку трусов. Я положил руку ей на грудь и прижал сосок. Так мы меняли руки местами, пока я не приподнял её одной рукой, а другой сдёрнул с неё и шорты и трусы. Она прикрылась ладошками. Мой деспот смотрел на жертву исподлобья, слегка приподняв головку.

— На открывай. Я же обещал. Кисса, а лёд у нас есть? — я демонстративно облапил девчонок и сел на край кровати вывалив своё хозяйство.

На донышко стаканов плеснули напиток и началась дегустация. Понюхали, посмаковали — вкусно, крепко. Налили ещё, разбавили газировкой. Дерьмо, на мой взгляд, но чистым пить не приятно, жжёт горло. Я остановился на варианте со льдом, а девчонки, уже весёлые, пили с содовой, то-то им ударило в голову.

— Пора переходить ко второму пункту соглашения! — объявила Света. — А то получается, что ты милая проигралась в пух и прах, а я тебя дорогущим виски пою. Дед, давай сюда свою елду, Маша, тебя ведь Машей зовут? Вот, Маша его сосать будет. Ведь будешь?

— А если нет? — гордо вскинула голову девушка.

— Выгоним голой в коридор. Там найдутся желающие с тобой разодраться по-другому.

— Так нельзя! Это насилие!

— Нет, Машенька, это дело чести. Долги нужно отдавать. — заявила Кисса. — И замечу, что это очень и очень приятно.

Она присела к моим ногам и начала языком поддевать вверх поникший член, а я попивал виски и рассматривал хрупкую фигурку Маши, её маленькие грудки и кучерявый лобок.

— Машутка, подойди, я не кусаюсь. — похлопал я себе по ляжке.

Она подошла, и я положил ладонь ей на упругие ягодицы, которые напряглись ещё сильнее.

— Ты девственница? — спросил я в лоб.

— Уже нет.

— А минет делала когда-нибудь?

— Целовала, кончик лизала.

— Так чего тогда стоишь? Присоединяйся к Киссе, поучись у неё. Потом в жизни может и пригодится. Давай, давай, не стесняйся. Проспорила — отрабатывай долг. Впредь будешь думать на что спорить.

Девушка присела рядом с Киссой и неуверенно начала игру.

— Я тебя девочками снабжаю, а что взамен? — подошла Света и, взяв мою свободную руку сунула её к себе в промежность. — Поласкал бы что ли?

Она не стала дожидаться моего согласия, а завалила на спину и уселась вульвой мне на лицо.

— Наглая девчонка! — куснул я её за клитор.

— И горжусь этим. Тебе разве не нравится?

Мне нравилась её нежная вульва с ароматом желания, но я промолчал, потому что между ног у меня происходили какие-то изменения. Я приподнял Светкину задницу и глянул на свой родимый. Там шла молчаливая борьба за его обладание.

— Кисса! Оставь девочку! Пусть учится.

— Хорошо, хозяин.

— Я тебя накажу! Какой я тебе хозяин?

— Накажи, накажи меня. — выставила она в мою сторону зад с мокрыми блестящими губами вульвы.

— Потом, а сейчас я хочу её. Маша сядь на меня и заведи сама в себя мой член. Сможешь?

— О! Это уже интересно! — Слезла с меня Светка и легла рядом приняв удобную для наблюдения позицию.

Раскрасневшаяся Маша, уже достаточно подпитая и возбуждённая, чтобы потерять контроль над своими желаниями, встала надо мной на четвереньки и осторожно приложила головку к преддверью, а затем также осторожно присела. Глаза её округлились и протяжное «О!» вырвалось из её груди. Чтобы поставить точку я приподнял зад и загнал член до самого дна. Она упала мне на грудь, а я, прижав её за ягодицы к себе, стал накачивать её узкое влагалище. Она заохала, начала вырываться, орала и, минут через пять, изнурительной борьбы также ярко, феерично кончила, облив меня горячими струями.

— Ну вот, а ты боялась. Одевай штанишки. — выдал я старый перл.

— Я не хочу. Можно я останусь?

— Зачем? Тебе вряд ли сегодня ещё обломится. Во-первых, я, так сказать, травмирован, во-вторых устал, и в-третьих, кроме тебя желающих, хоть пруд пруди. Правильно, девочки? И в-четвёртых, нам всем пора на обед, а то останемся голодными.

— У нас же здесь полно еды? — удивилась Кисса.

— А я хочу чего-нибудь горячего. — я встал, натянул шорты и майку. — Виски мне оставьте, хоть не много.

В столовой толпа у лотков и мармитов схлынула, и основная масса отдыхающих уплетала наваленную в тарелки еду за столами. Я чувствовал острую необходимость съесть чего-нибудь мясного. Курица, нет, котлеты, нет, жаркое из свинины, нет, все нежирные куски выбраны.

— Вам ничего не нравится? — возникла рядом официантка в форменной одежде, крайне укороченного вида, и стала собирать опустевшие лотки.

— Сейчас бы лангет, эскалоп, отбивную на конец или шашлык. Понимаешь, милая, мне мяса хочется.

— Много работал? — откровенно кивнула она на пятна на шортах у ширинки. Говор у неё явно наш, из южного региона, да и вид эдакой сочной дамы говорил о казацко-хохлацком замесе.

— Не без этого. Может быть есть, что-нибудь в заначке? — подмигнул я ей и шлёпнул по пышным ягодицам.

— Тише! Тише, гражданин, я на работе. — завихляла она всем телом.

— И всё-таки? Кушать очень хочется.

— А чем расплачиваться будите?

— Так у меня — ВСЁ включено, значит придётся расплачиваться натурой, если это вас устроит.

— Ладно. Присядьте пока сюда, я скоро вам всё принесу. — хихикнула она и скрылась на кухне.

Я налил себе бокал сухонького белого, выпил. Кислятина, аж передёрнуло. Налил красного, к мясу пойдёт. Я положил себе в тарелку овощей и хрумкая натёртой морковкой стал ждать.

Прошло не более десяти минут и ко мне, в стиле лучших ресторанов, подкатила тележка и официантка, демонстрируя мне свои сдобные груди, начала сервировать стол, чем вызвала не малое удивление на соседних столах. Стук вилок стих и послышался шепоток.

Я оглядел соседние столы и не обнаружив знакомых лиц громко сказал: — Инспекция!

— Вы что серьёзно? — вскинулась пухленькая.

— Это чтоб не возбухали, милая. Испугалась? Есть чего бояться?

— А в каком общепите всё гладко? Думаешь тут не воруют? Угу! Наши по сравнению с этими сущие лохи. Вот кушайте на здоровье.

Я снял крышку накрывающую тарелку и радостно удивился. Там оказался шикарный антрекот с жаренной картошкой, зеленью и малосольным огурцом.

— Сюда только ста грамм не хватает.

— Ой! Что же это я! — полезла она в нижний отсек тележки, выставив на показ аппетитные ляжки, и поставила на стол графин с водкой и рюмку. — Вот.

— Вы просто волшебница!

— Это наш шеф-повар, кобель. — улыбнулась она в сторону раздаточного окна, где широко улыбался усатый горбоносый мужчина.

— Француз. — сообщила мне официантка. Я налил себе рюмку и приподнял руку в его сторону. Он поклонился в ответ.

— Домогается? — спросил я, опустошая рюмку.

— Ха!! Если бы он один! Каждый норовит руку в трусы запустить.

— Угу, и я туда же. — пережёвывал я нежный кусочек мяса.

— Нет, вы галантный, обходительный. Я заметила, что вы женщинам нравитесь. И вдруг заговорили со мной.

— Вот невидаль? Жаль я раньше вас не встретил, а то бы вы узнали какой я галантный.

— А сейчас уже нельзя? — вырвалось у неё. Она прикрыла рот рукой и густо покраснела.

— А что «француз» скажет?

— Пускай облизывается дальше. — осмелела она.

— Решено. Назначайте место и время для рандеву. Но заранее предупреждаю, я небогат, пенсионер, женат и здесь со внучкой.

— Вот и хорошо. Я тоже замужем. Деток бог не дал. Муж — пьянь, вот и приходится подрабатывать. Это ничего, что я официантка?

— Когда женщина голая, мне всё равно королева она или кухарка, ну, а с такими формами ты сущая королевна.

— Да ну вас скажите то же. — зарделась она.

— Так где и когда встречаемся?

— Вы поешьте пока, а я подумаю. Добавки хотите?

— Конечно хочу и тебя в придачу!

Она захихикала и убежала на кухню.

Пообещать-то я пообещал, а когда прислушался к своим желаниям, понял, что особо меня к ней и не тянет. Хреного. Меня вообще ни к кому сейчас не тянуло. Сыт, в меру пьян. Опять в кровать? Я и так прибавил в весе. На море? Жара! И в воде тепловой удар получить можно. Бассейн? А куда ещё? Не в город же пыль глотать, да потом обливаться?

— Вот. — поставила официантка на стол тарелку с кусками обжаренного мяса.

— Спасибо. Боюсь я столько не съем.

— С собой забери, вечером закуска будет.

— Как тебя зовут-то, заботливая ты моя?

— Катерина, Катя.

— Я тут подумал и хочу предложить тебе зайти после работы ко мне.

— А как же внучка?

— Это я улажу. Идёт?

— Идёт.

Я назвал номер.

Она ушла, почти летела на крыльях счастья, а я остался доедать вкуснейшее мясо и запивать его, то вином, то водкой.

Что же выдумать такого, чтобы и не обидеть, и удовлетворить Катерину, без особого напряжения собственных сил.

— О чём задумался, детина? — хлопнул меня по плечу Андрей, — Думаешь, кому бы ещё вдуть?

— Не поверишь, как раз наоборот, думаю, как бы сачкануть.

— А чего тут думать! Есть старый анекдот:

« — Ты как предпочитаешь наедине или групповуху?

— Конечно, групповуху — сачкануть легче.»

— Ты прав, вот только как её организовать с новенькой? Боюсь она не пойдёт.

— Давай так. Ты её располагаешь к сексу и предлагаешь какую-нибудь игру, но обязательно с завязанными глазами можно и руки к кровати привязать. Входишь в неё отходишь, ласкаешь, снова входишь и выходишь, а тут подходим мы, то есть я, Феликс, Паша и Фёдор не подойду, можно ещё Виталия и Игоря пригласить.

— А дальше?

— Что дальше? Дальше ебём её по очереди, так чтобы кончила несколько раз подряд, до полного изнеможения и по-тихому уходим. Ты снимаешь с неё повязку и путы, а она начинает слагать про тебя легенды.

— Ну про легенды это ты загнул, но в целом план не плохой. Договорились. Обсудим детали за ужином.

Он ушёл, а я сбегал переоделся и занял лежак в тени пальм не далеко от кромки воды.

Уже больше половины срока прошло, а загар так себе, не скажешь, что был Египте, но под солнце я тоже лезть не хотел. Я оттянул край плавок, чтобы сравнить цвет кожи. Разница была заметна.

— Потерял чего? — язвительно спросил знакомый женский голос.

— Тоня! Таня! — как давно я вас не...

— Да! Давно, почти сутки!

— И мы, я правильно говорю? соскучились. Пошли к нам, а? — засюсюкала Таня, присаживаясь на край лежака и положила куру на плавки.

— Здесь так жарко! — жеманно оттопырила лиф Тоня и подула за пазуху.

— Ах, вы мои заразочки! Неужто вы никого кроме меня не присмотрели?

— Одно другому не мешает. — завиляла задом Тоня.

— Ну, так пойдём? — прижала мне член Таня.

— Пять минут отдохнуть деду не дадут! Только сытно поел, прилёг.

— Да хватит ворчать, тебе не идёт. Ляжешь у нас, а мы и сами кое-что умеет.

Я нехотя поднялся и нырнул в слишком тёплую воду бассейна, которая вызвала скорее брезгливость, чем освежение.

— Пошли. Действительно здесь делать нечего. — шлёпнул я женщин по задницам, и они заспешили в прохладу номера, я за ними.

В фойе к нам подошли Мишка с Олей и преградили вход в лифт.

— Можно мы с вами? — спросил Мишка, нарисовав кружок вокруг соска Тони.

— Мишутка! Милый! — ткнула его лицом себе в грудь Тоня.

— Мишка — понятно, а эта пигалица здесь причём? — презрительно глянула на девчонку Таня.

— Это моя любовница. Прошу любить и жаловать — Оля.

— Во бля! До детей добрался! — вскинула руки Таня.

— Тебя же не смущает, когда тебя ебёт подросток?

— Брейк! — вскинула руки Тоня, останавливая перепалку, — Нам только скандала не хватает, Марш все в лифт.

Шаловливый Мишка с сознанием дела тёрся о женщин, которые кокетливо от него отмахивались, а Оля успела залезть ко мне в плавки и её шаловливые ручонки, доставляли мне массу удовольствий. Из лифта мы все вышли уже на взводе. Таня не смогла попасть в замочную скважину, потому, что Мишка теребил ей клитор забравшись в трусы. Пришлось взяться за дело мне.

Номер — копия нашего, но зеркальной планировки, поэтому не заблудишься. Кровати стоят отдельно, между ними столик, на котором сейчас были фрукты, бутылка вина и три бокала.

— Девочки, похоже, что вы планировали моё похищение?

— Ага! А за одно им пришлось прихватить ещё двух малолетних заложников! — начал фантазировать Мишка.

— Но эти заложники оказались супердетьми и...

Эти супердети вихрем пронеслись по комнате оставляя нас всех с повисшими на коленках и локтях купальными принадлежностями.

— Ах ты суперзасранец! — кинулась за пацаном Тоня.

Я же переступил через плавки, подошёл к Тане, освободил от повисших на ней лоскутов ткани и завалил на кровать, благо, что член стоял на дыбах. Она услужливо развела ляжки и вот я уже купаюсь в её тёплой нежной лагуне, заставляя вздрагивать и охать. Прекрасное продолжение обеда в качестве десерта, а я ещё и не хотел.

На соседней кровати развивалось не менее красочное буйство. Мишка оседлал Тоню сдирал с ней застрявшие плавки, а Ольга, прижав ей руки коленями сдирала лифчик. Наконец они справились с одеждой, и Мишка навалился на женщину засовывая в неё свой инструмент. Когда он достиг желаемого и женщина расслабилась, получая удовольствие, Ольга подсунула к её губам свою разгорячённую вульву и Тоня лизнула её. Раз, второй и вдруг обхватив девчонку за бёдра впилась в неё по-настоящему.

Первой финишировала Тоня, а я, помня особенности Тани, предоставил пацану завершить мною начатое, а сам насадил на себя Ольгу. Ещё минут пять длилась борьба за удовольствием и наконец разразилась в криках, спазмах, брызгах и шумно дышащей тишиной. Финал. Я опять не кончил. Мои «пороховницы» были пусты.

Мы лежали под прохладными струями воздуха и отдыхали.

— Ну как? Все довольны, все смеются? — поинтересовался я. В ответ только сопение. — Так, молчание — знак согласия. Тогда я пошёл. Молодёжь, в случае чего, мня заменит.

И пока женщины не опомнились я схватил плавки и надевая их на ходу вывалился в коридор.

Сердце шумно стучало и билось о грудную клетку.

«Не-е! Пора завязывать. Раз в день или через день, но не каждый час, или через час. Это перебор.»

Я спустился к себе в номер, в надежде застать его пустым. Ага! Размечтался! Груда голых тел змеилась в немыслимом сплетении. Светка забавляется. Я полюбовался с минуту на сверкающие интимные места и вышел. Пусть забавляются, пока есть силы.

— Что случилось? На тебе лица нет! Тебе плохо? — завалила меня вопросами Салиха, когда я проходил мимо её стойки к бассейну.

— Что-то я устал. И сердечко вот-вот выскочит. — признался я.

— Опять небось табун кобылиц покрыл.

— Не преувеличивай мои возможности. Так одна, две.

— Пойдём-ка к доктору. Давление проверим, сердечко послушаем. Таблеточку может даст какую.

Она обернулась, что-то сказала своей помощнице и подхватив меня под руку повела по прохладному коридору. У матовой стеклянной, с красным крестом, перегородки она остановилась и нажала кнопку вызова.

— Антон? Что случилось? — подхватила меня с другой стороны Марта, как только открылась дверь

— Да ничего. Что вы обе паникуете? Ну устал, ну перенапрягся немного! И всё!

— Ты на себя в зеркало глянь! А ну-ка ложись, быстро, без разговоров! Сними ты эти мокрые плавки! Они же тиной воняют. Задам я смотрителю бассейна! Совсем обленился! — командовала и ворчала Марта, доставая тонометр и поглядывая на мои причиндалы.

— Как ваш член? Болит ещё?

— Спасибо, почти нет, вашими усилиями.

Салиха метнула взгляд на доктора.

Пауза, пока измерялось давление, заполнилась тем, что Салиха прикрыла моё причинное место полотенцем.

— Давление очень высокое. Это на грани гипертонического криза. Сейчас сделаем укольчик и нужно полежать. Салиха, спасибо, я дальше сама справлюсь. Иди. Я тебя попозже позову, когда он в себя придёт.

— Смотри, не заездий мужика, мне оставь. — усмехнулась Салиха и вышла.

— Так ты и её тоже?! А впрочем, чему я удивляюсь?

Она больно перетянула мне руку и также больно сделала укол в вену.

— Больно. — сказал я.

— Потерпишь. Давай зад.

— Это ещё зачем?

— Для тонуса! — вкатила она мне большущий шприц.

— Ой! Как щиплет!

— Наверное не туда ткнула. Синяк будет. Фатима — и дальше не местном.

Зашла девушка с грелкой в руках. Единственное, что я успел заметить, брови у неё сходились над переносицей в одну линию. Марго, что-то ей сказала и вышла. Ледяная резинка легла мне на ягодицу в месте укола. Было больно до ломоты. Я взял девушку за руку и хотел оторвать леденящий ужас от больного места, которое уже и забыло о жжении, причинённое уколом, но она навалилась, вдавливая грелку со льдом мне в ягодицу. Глупышка, нашла с кем бороться. Раз, и она уже растерянная лежит на мне, а грелка в моих руках, два, и она уже подо мной, а холодная резинка прижалась к её промежности.

— Всё, всё, хватит, на мучай девочку. Отпусти. Я смотрю тебе уже намного лучше.

Я сел и сунул грелку девушке в руки и развёл ими в стороны, мол я тут не при чём. Смешно, если учесть, что я голый, а член во время этой импровизированной борьбы встал, ну приподнялся от вертикали градусов на девяносто. Та прыснула и красная, нет, медная, встала рядом, изредка бросая взгляд на моего проказника.

Марта, что-то сказала девушке, и та ушла. Сама Марта шла ко мне, и я уже по её походке понял, девственником мне отсюда не уйти. Пуговки на её халатике были застёгнуты только на животе и при каждом шаге в распахнувшиеся полы выдвигалась нога, давая обозреть себя до самого, ничем не прикрытого паха, груди свободно перекатывались из стороны в сторону и вздрагивали при постановке ноги на пол. Мы с моим дружком, зачарованно задрали головы.

— Богиня! — потянулся я к её талии с желанием расстегнуть последние пуговки.

— Но! Но! Руки! Я при исполнении. — лукаво глянула она на меня и оглянулась на неплотно закрытую дверь. — Приступим к осмотру.

Она опустилась передо мной на корточки. Полы разошлись, открывая вид на её, ничем не прикрытые, сокровища. Прохладная ладонь обхватила дёргающийся от напряжения член, а горячие губы обожгли головку. Я откинулся на выставленные назад руки и призался наслаждению.

Дверь приоткрылась и в щель заглянула медсестра, та девушка, со сросшимися бровями. Ей со своего места было замечательно видно, какой именно осмотр производит её начальница. Марта не могла её видеть, а я наблюдал, как сначала ужас исказил молоденькое личико, потом возобладало любопытство, и она жадным взглядом вперилась в губы Марты, сомкнувшиеся на основании фаллоса.

Так продолжалось с минуту. Я приподнял руку и поманил её к себе. Она замотала головой, но в её позе читалась неуверенность, и я поманил её ещё раз средним пальцем руки. Она потопталась в дверях и бесшумно приблизилась. Марта вскочила и начала что-то кричать. Девушка оправдывалась, тыкая в меня пальцем.

— Марта, милая, успокойся. Факт свершился — тебя застукали в момент сексуальной связи с пациентом. Что нужно сделать, чтобы информация никуда не разошлась? Правильно — компрометировать свидетельницу. И это просто, так как она сама пришла. Успокойся и займись делом, а я займусь ей.

— Развратник! — она снова присела и, явно демонстрируя свои навыки, погрузила елду в рот. На миг оторвавшись она что-то сказала девушке, и та зарделась.

Я подтянул девушку за полу халатика к себе и, скользнув по внутренней стороне её ляжки, просунул палец под перемычку и одним рывком сдёрнул с неё трусики. Она ахнула и попыталась поймать трусики на коленках, мои пальцы уже хулиганили в её вульве. Она выпрямилась, удивлённо глядя мне в глаза, потом переступила через соскользнувшие на пол трусы, приблизилась к топчану, уперевшись в него коленками, задрала подол халата и слегка развела ляжки пропуская мои пальцы к святая святых. Марта, что-то у неё спросила.

— Она уже не девственница, — перевила она её ответ. — Хочешь?

— Не откажусь, но только кончик помочу, а завершить я хочу с тобой.

— Другого я от тебя и не ожидала. — Она встала и раздела девицу, которая казалось не обратила на это никакого внимания, балдея от проникновения пальцев в её влагалище.

— Я думаю тебе так будет лучше. — Она толкнула девушку и заставила её согнуться, предоставляя мне подход сзади.

— Спасибо, заботливая ты моя. Встань-ка так же рядышком. — предложил я Марте, тыкаясь в промежности девицы в поисках входа. О! Он оказался очень узким и несмотря на обильную смазку, я с трудом протолкнул головку. Преддверье пульсировало на шейке члена. Приятно, чёрт возьми! Я подвигал членом взад-вперёд и с силой толкнул его в глубину. До дна я не достал, хотя и упёрся лобком ей в ягодицы. Девушка вскрикнула подогнула локти, выпячивая свою попку.

— Ну и как, у меня сотрудницы? — ревниво смотрела Марта на мои телодвижения.

— Хороша, чертовка! Узенькая, что твоя попка.

— Так ты её ещё не пробовал!

— Значит есть чем ещё заняться.

— Не дам!

— Тогда я сейчас в неё кончу.

— Шантажист! Всё! Помочил кончик и хватит. Иди ко мне. — завиляла она задом.

Я перешёл к ней и вошёл. Хотя она и проигрывала по плотности прилегания, но её влагалище было нежнее и чувствительней.

— Вот, теперь я дома, а не в вагоне метро с час пик.

Она засмеялась и вагина наградила серией дружеских объятий.

Всё встало на свои места. Статус-кво, так сказать, и теперь я переходил от одной женщины к другой не вызывая протестов.

— Как насчёт попки? — напомнил я.

— Ты серьёзно?

— Абсолютно. Никогда не пробовала?

— Очень давно и мне не понравилось. Ты очень хочешь?

Я пожал плечами, продолжая накачивать девчонку, присматриваясь и к её чёрному анусу.

— Я сейчас. — Марта достала из шкафчика тюбик с мазью.

— Давай сюда. — она обмазала прозрачным гелем весь член и вопросительно посмотрела на меня.

— Начнём с неё. — предложил я. Марта выдавила гель на анус девушке и я, размазав его вокруг входа приставил к нему головку и надавил. Девушка протестующе забилась, но было поздно, член скользнул в глубину её утробы. Девушка вскрикнула, забралась коленями на топчан и попыталась уползти от меня, но я плотно держал её своём шампуре. Когда она немного успокоилась я принялся двигать в ней членом. Марта наклонилась к девушке и что-то спросила, та отрицательно замотала головой. Я понял это так, что ей не больно и она уже не против и начал полноценный размашистый акт.

— Марта, помоги девушке, поиграй с её клитором.

— Может мне его и пососать?

— И это лишним не будет. Чем она быстрее кончит, тем скорее я займусь тобой. Так что выбирай.

— Боже! И это всё на старости лет!

— Как говориться — лучше поздно, чем никогда.

— Не знаю, не знаю. — она полезла под живот девушки и сунула голову ей между ног.

Эффект был поразительный и быстрый. Стоило Марте лизнут ей клитор девушка взвизгнула и обдала мой член серией спазмов, а лицо Марты, струйкой мутной липкой жидкости. Я переложил член в пульсирующее влагалище, и она кончила ещё раз, без сил повалившись на Марту, уткнувшись лицом в её промежность. Глаза Марты были залиты эякуляцией, поводив по векам членом и освободив их я двинулся к носу, к щеке и, наконец, к губам, раздвинул их и утопил головку в губах.

— Что ты со мной делаешь? Я чувствую себя грязной шлюхой.

— Это и на самом деле так. — Я нагнулся и поцеловал в мокрые от смеси соков и слюны губы.

— И тебе не противно, целовать такую... ?

Вместо ответа я облизал её веки, щёки и снова припал к губам. Я целовал, когда глаза её начали расширяться. Я оторвался.

— Фатима! — вскрикнула Марта, я глянул на её ноги, там орудовала девица, вымещая на начальнике, всё что у неё накопилось. Марта дёргалась, но ноги не сдвигала. — С ума сойти. Умм! Умм!

Передо мной развернулся восхитительный натюрморт — смуглая попка с раскрасневшимися гениталиями и светлое лицо с прикрытыми веками и полуоткрытым ртом. Я начал со рта, потом сунул послюнявленный член в девичью вагину, а когда фаллос набрал нужную твёрдость, смазал его гелем, и перевернув натюрморт загнал член в задницу Марты. Казалось она даже не почувствовала, что я вошёл в неё не традиционным способом, но откликнулась трепетным подёргиванием. Прелестно! Я уже готов был кончить, но в этот момент хлопнула дверь. На пороге стояла целая компания: Андрей, Володя, кажется, ну тот, что лысый, и из-за них выглядывала Салиха.

— А нам сказали, что у тебя сердечный приступ! Мы, как дураки, сорвались сюда, а он медперсонал вовсю дрючит!

— Это у меня процесс релаксации. — огрызнулся я с сожалением вынимая из задницы Марты вдруг увядший член. — Видишь, что вы натворили? — помахал я бесполезным отростком, — Придётся теперь вам доводить женщин до кондиции.

— Что там стряслось, милый? Ты кончил? А я даже не почувствовала.

— Сейчас почувствуешь! — сказал Володя и вошёл во влагалище женщины.

— Что здесь происходит!? — вскричала Марта, увидев член Андрея перед своим лицом.

— Это мои товарищи и они завершат то, чего, к сожалению, не сумел я. Расслабься они хорошие ребята и вас не обидят. — гладил я Марту по голове и ненароком подталкивал её к раздутой головке Андрея.

— Не хочешь? Как хочешь. — приставил Андрей член к вагине девушки.

— Да-ай сю-у-да! — выдавила Марта под толчками Игоря и погрузила член Андрея в рот.

— Сам уже не можешь, так друзей позвал? — язвительно спросила Салиха.

— Ты же сама их сюда притащила! — возмутился я, — И это из-за тебя я не сумел закончить.

— Ну тогда за мной должок. — подошла оно вплотную и взяла меня за яйца. — Полные ещё. Давай я их опорожню?

Она опустилась на корточки и вобрала поникший пенис в рот по самый корешок. Несмотря на усталость член быстро наливался, заполняя её рот, а она так и держала его, уткнувшись губами в лобок.

— Хватит! Задохнёшься! — оттолкнул я её, когда почувствовал, что головка ушла далеко за гланды и Салиха затаила дыхание.

— Что? Она лучше делает? — отдышавшись спросила женщина.

— Ни как ты ревнуешь? — засмеялся я и повалив дурёху на пол сунулся в неё, сдвинув трусики в сторону.

— Так лучше? — раскачиваясь на ней и тормоша груди под блузкой.

Она не ответила, а обняла меня руками, ногами и вагиной.

— Хочу тебя.

— Да ладно тебе. Давай-ка Игорька попробуй, а?

— Я хочу тебя.

— Что я мёдом обмазанный, что ли?

— Щербет, ты мой, желанный.

— Я устал. Ты кончать будешь?

— Бедный мой. Ложись, я сама, но только после тебя.

Она перевернула меня на спину и села сверху.

Всё случилось так как она и хотела. Потанцевав вагиной на члене, она довела меня до высшей точки возбуждения, а потом выдала серию движений для себя, нащупав головкой эрогенную зону, её вагина сжалась, и я выплеснул в неё заряд спермы. Она задёргалась на члене догоняя меня и забилась конвульсиями оргазма.

— Теперь мы в расчёте? — целовала она меня в губы, несколько минут спустя.

— До следующего раза. Проводи меня под шумок.

Мы вышли из медотсека, дошли до стой, где я забрал своё полотенце, ущипнул женщину за зад и двинулся к бару, пора произвести дозаправку.

У бара и в бассейне столпотворение. Море штормило. Так, бассейн отменяется. Этот бар тоже. Терпеть не могу очереди. Я двинулся к бару на пляже. Здесь было посвободнее. Я нашёл свободный стул и дождался свой стакан водки. Я кивнул знакомому бармену, который хорошо запомнил мои привычки благодаря десятидолларовой купюре, и медленно отпил половину.

Огляделся. Своих никого, если не считать загоравшую на пляже Чужую. Воспоминания дёрнули член, но не более. Да, мне нужно передохнуть. Я заказал коктейль, допил водку и сел в кресло на краю света и тени, спрятав от солнца голову. Солнце уже не так пекло, и я решил позагорать, потягивая коктейль. Клонило ко сну.

— Антон, вы так сгорите.

Надо мной стояла Чужая. Солнце заметно склонилось к закату и уже касалось крон деревьев.

Я глянул на себя, кожа на груди заметно покраснела.

— Только этого не хватало, черт!

— Ничего страшного. У меня есть нужный крем.

Она достала из пляжной сумки тюбик и без предупреждения плеснула мне на грудь тёплую жидкость, а затем начала её растирать. Нежно так, опускаясь по животу к шнурку плавок. Задержала руку на плавках, ощущая тугую плоть. Затем перешла на покрасневшие ляжки.

— Ну как? Легче?

— Смотря где. Коже лучше...

— Ха-ха-ха! — звонко засмеялась она, потрясая обнаженными грудями, на которые пялились все мужики и половина баб. — В другой раз. — она сделала мне ручкой и ушла, оставляя меня завистливым взглядам мужчин и заинтересованным взорам женщин. Я не стал дразнить гусей и выпив стакан сока ушёл к себе.

Салиха передала мне ключ.

— Ушла с полчаса назад. Одна. — доложила она.

— Вот и хорошо. Хоть отдохну.

— Мне зайти?

— Салиха. — укоризненно посмотрел я на женщину и поднялся в номер.

Прохлада, тишина. Хорошо. Я разделся и встал под душ. Горячий — холодный — горячий — холодный... Силы и бодрость возвращались. Вытирая голову, я вышел из душа.

— Ты напрасно смыл крем. — услышал я знакомый голос.

— Ты? Да. Пришлось. Много потел. Посмотри на столике, может есть, что подходящее?

Я вытерся и вывесил полотенце на балконе.

— Ты как сюда попала?

— Открыто было.

— А номер как узнала? Следила?

— Нет, просто видела, как ты сюда заходил. Ложись помажу, а-то облезешь.

Я сопротивляться не стал и развалился на кровати.

— Ты же не за этим пришла? — кивнул я на мазь.

— Я ещё не решила. — размазывала она гель по моему телу, всё ближе подбираясь к «запретной зоне». — Тем более, что он на меня не обращает никакого внимания. — она взяла член в руку и помахала им из стороны в сторону.

— Просто я сегодня очень устал.

— Много женщин?

— Видимо многовато.

— Вот ты сам всё и решил.

— Извини, что так случилось. Это всё он. — я кивнул на член, — Сам бы я с удовольствием.

— Принято. Значит в другой раз?

— Может быть. Может быть. Я скоро уезжаю.

— Жаль. — она встала и ушла, тихо прикрыв за собой дверь.

«Вот! Женщину обидел. Ни за что!» — честно расстроился я — «А ведь ещё и официантка придёт. Как её там?... ? О! Катя-Катерина! Так, после ужина, а ужин скоро. Правда, там Андрей должен подкатить, если на Марте не сломается.»

Размышляя о предстоящем вечере и перебирая события дня, я раскинулся на кровати подставляя горящую кожу прохладным струям из кондиционера. Боже! скольких же я сегодня поимел? Я попытался сосчитать и сбился, вспоминая всё новые эпизоды и начиная считать снова. Получалось, что я посетил около десяти вагин, не считая задниц и ртов. Что за нравы?

Я вышел на балкон. Вечер. Тишина. Пенье цикад.

— Что-то давненько ты не посещал Веру. Или мы тебе надоели? — вывалила груди на перила Валя.

— И не говори, даже соскучился. Но у вас теперь там молодёжь бисер мечет.

— Да, ребята заводные и не жадные. На коралловые рифы всех вывезли. Мы там в аквалангах голыми плавали. Хочешь спущусь? Что по одиночке сидеть?

— Ужин скоро.

— Вот вместе и пойдём. — она скрылась из вида и через пару минут уже прижималась грудями к моей спине.

— Тебе Валя, молодых не хватает?

— Не-а. — её руки уже теребили мои чресла. — Говорят, что тебе чуть не откусила, какая-то пизда с зубами?

— Девочка просто испугалась. Всё обошлось.

— Значит и ты на молодняк перешёл?

— Это Светка девицу притащила.

— А обслугу ты решил тоже всю переебать?

— Что ты имеешь ввиду?

— Ну, горничные, танцовщицы, администратор, медработники уже были, теперь взялся за пищеблок?

— Вот трепачи! Ничего за зубами не держат! Да, после ужина, я пригласил официантку, а твой Андрей обещал подогнать ребят, чтобы меня подменили. Устал сегодня до чёртиков. Понимаешь?

— Что-то я этого не замечаю. — развернула она меня к себе и всосала, поднятые её шаловливыми ручками, член.

— Ну встал ненадолго, а толку-то чуть!

— Это мы сейчас посмотрим. — потянула она меня и завалив на кровать села сверху на член. — А ты говоришь, что без толку.

— Ну кончай коль забралась. Меня не жди.

— Добренький какой! — нависла она надо мной своей шикарной грудью. Ну как такую не приласкать? А эти шикарные бёдра? Чтоб я сдох! И я вогнал в неё член на всю его мощь.

— О! А прибеднялся!

— Разве откажешь такой женщине?

— То-то же!

...

Она ушла довольная. Я не кончил и был рад этому. Отдышавшись я спустился к ужину, который был уже в полном разгаре.

Неожиданная физическая нагрузка вызвала приступ жажды, который не смогла подавить выпитая в номере банка пива, поэтому первым делом я прошёл к разливочной и махом выпил два стакана сока и наполнил бокал красным вином. Прихлёбывая кисло-терпкий напиток с дрожжевых запашком, я прошёлся вдоль выкладки, присматриваясь к тому, что я хотел бы съесть.

— Снова мяса захотелось? — легонько толкнула мне бедром Катя-Катерина.

— Конечно! Мне же нужно набраться энергии для встречи с тобой, милая.

— Садись уж, сейчас принесу. Знала, что опять голодным придёшь.

— Королевна-лебедь, ты моя. — нежно провёл я рукой по её налитым ягодицам.

— Иди во-он туда, там народу меньше. — указали она в затемнённый и не слишком приглядный угол зала.

— Нет, там не уютно. Я сяду там. — указал я на свободный столик, по поверхности которого полоскалась ветка пальмы.

— Хорошо, если тебе так нравится. — она ушла.

Я подошёл к столику. Ветер, достаточно сильный, колыхал листья пальмы и один из них вывернулся к столу. Я заправил ветку или лист в середину его собратьев и сел, осматривая зал в поисках Андрея и не обнаружив ни его никого другого знакомого, решил, что они снова оттягиваются в пентхаусе у Веры.

Подошла Катя с подносом и поставила его передо мной. Я стал рассматривать его содержимое.

— Набирайся сил, милый. — томным голосом сказала Катя.

— После ужина, у него в номере? — услышал я мужской голос и поднял голову. Как всегда, элегантно одетый Феликс, тёрся о бедро удивлённо опешившей женщины.

— После ужина, у него в номере? — сказал Андрей, прижимаясь к женщине, с другой стороны.

— Что? Кто вы? Отвалите нахалы! Антон! Ты-то куда смотришь?

— Я? Я смотрю, что ты нравишься не только мне. Ребята отвалите, не мешайте девушке работать!

— А ты, дед, кто такой, что не даёшь нам поухаживать за такой красоткой?

— Я её... родной дядя! Оставьте в покое девочку! — встал я, наигранно сжимая кулаки и едва сдерживая смех, очень довольный их импровизацией.

— Ладно, ладно, не скандаль. Классная у тебя племяшка. — они отошли, озорно подмигивая.

— Как я испугалась. Уф! Наглецы! А первый ничего, симпатичный мужчина.

— Ну и шла бы с ним. — изобразил я ревность.

— Так он не один, а второй... Фу! Не мой тип.

— А я, типа, побоку?

— Ну что ты право, как тот ревнивый муж? Я тебе кто? Не обижайся, но мне перспектива нужна.

— Ценю за искренность.

— А что это они говори про твой номер? — подозрительно сощурила она глаза и упёрла руки в боки.

— Наблюдательные ребята, вот и решили, что я тебя клею. — пожал я плечами.

— Ладно. Я освобожусь в девять. Жди.

— Непременно!

Она ушла, а я принялся за эскалоп сорок пятого размера с картошкой фри и тушёными овощами. Графинчик холодной водочки и бокал апельсинового фреша завершали композицию.

Насытившись, я, ковыряясь в зубах, седел допивая коктейль из водки с соком.

— У вас свободно? — спросила меня женщина в льняном сарафане, как я успел заметить, натянутом на влажное голое полноватое тело. Видимо она только что из бассейна. Пляжная сумка на плече.

— Да. Присаживайтесь. — я спешно собрал свои приборы на подносе. — Я уже поел и сейчас уйду.

— Вы не подскажите, чем тут питаются? Я только приехала.

— Всё просто. Идёте по лоткам и набираете всё, что вам понравилось. Для начала советую взять всего по не многу, для пробы. Кухня здесь хорошая, по крайней мере мне нравится. Бросайте сумку. Я посторожу.

— Спасибо, я быстро.

— Я не спешу. — откровенно рассматривал я её формы.

— Что вы так смотрите? — зарделась она.

— Любуюсь вашей наготой.

— А вы нахал. — она схватила сумку и хотела уйти, но осмотрев зал и не найдя свободных мест, бросила её обратно и молча ушла за едой.

Она ходила от выкладки к выкладке и уже заставила тарелками весь поднос. Изредка она бросала взгляд в мою сторону, видимо проверяя не скрылся ли я с её мокрыми трусами.

Наконец, она решила, что набрала достаточно и вернулась к столу.

— Всё выглядит так аппетитно! — как бы оправдываясь, выставляла она тарелки с подноса.

— Неужели вы всё это съедите? — удивился я, заглядывая ей за пазуху, где болтались её небольшие груди.

— Теперь и сама начинаю сомневаться. — оглядела она на заставленный стол. — Может вы мне поможете?

— Я только что достаточно сытно поел, но вы ешьте, не стесняйтесь. Если не осилите — оставьте, да и все дела.

— Не привыкла оставлять пищу не доеденной.

— Тяжёлое детство?

— Вы что — психолог? — она удивлённо вскинула брови.

— Нет. Сужу по себе. Поэтому и решил составить вам компанию. Я думаю, что десерт вам будет лишним, а я его не ел, на мясо налегал. Вам вина принести?

— Кислое, но аппетит разжигает. — Поставил я на стол четыре бокала с красным и белым вином.

Запивая вином, я одолел десерт и откинулся на спинку стула. Я смотрел как она быстро ела, низко наклонившись над тарелкой.

— Вкусно? — спросил я.

— Да, но очень остро.

— Привыкните. Вы запивайте вином.

— Споить меня хотите?

— А если не спаивать, то как? — хитро прищурившись посмотрел я на неё.

— Можно поухаживать, например.

— Здесь для этого слишком мало времени. Лучше сразу бросаться в воду с головой, а если не понравится, то останется время, чтобы найти другой водоём.

— И вы, ха-ха!, хотите, чтобы я для начала выбрала вас?

— Почему бы и нет? Вы привлекательны, я, чертовки хорош, как говорил Андрей Миронов.

— Вы, что были знакомы с Мироновым? — восхитилась она, а я понял, что она не смотрела фильм «Обыкновенное чудо».

— Нет. Так говорил о себе один из его героев.

— Такой же хам как вы?

— Это не хамство, а рациональная самооценка. А вы, однако, со всеми блюдами справились. Разрешите откланяться? Спокойной ночи. Мне пора.

— До свидания. — разочарованно-удивлённо попрощалась она.

Я пошёл к морю.

Свежий ветер гнал на берег пенные валы и размазывал из по песчаному пляжу, которые шипя уходили в песок. Лежаки и зонтики унесли и пляж казался необитаемым, пустынным, если бы ни несколько прожекторов, стыдливо отвернувшихся от полосы прибоя.

Пирс то и дело взрывался каскадом брызг, бьющих сквозь щели между бетонных половиц и это явление привлекло меня к себе своей необычностью и, с моей точки зрения, безопасностью. Подумаешь, просто пройтись по полу из-под которого вылетают столбы воды, ну прямо как в Петродворце. И я пошёл. Первая же волна окатила меня с головы до ног. Это было даже приятно. Вторая большая волна достигла меня уже на середине пирса, но её брызги едва достигли пояса, и смело зашагал дальше. Третья волна пощекотала мне пятки. Я успокоился.

— Сюда! Скорее сюда! Помогите! — донеслось с конца пирса, и я ринулся вперёд.

«Четвёртая, пятая, шестая» — машинально считал я волны, окатывающие меня с разной силой.

— Скорее! Скорее! Скорее! — взывал надрывный женский голос.

И я бежал, если можно так сказать, пробивая стены брызг.

«Седьмая?» — удивился я своей догадке и рванул, что было мочи вперёд. Восьмая ударила меня по коленям, и я увидел вцепившуюся в древко флагштока женщину. Вода схлынула, и я снова побежал. Всё! Каких-то три метра.

В рассеянных лучах береговых прожекторов я увидел, как дальний конец пирса уходит, в полого набегающую, но высоченную волну, которая накроет и меня и женщину с головой и наверняка сорвёт нас с флагштока, как бы мы за него не цеплялись, а там бетон, рифы. Это пиздец!

Я добежал до флагштока, когда вода дошла мне до пояса.

— Опять ты!? — узнал я Чужую и оторвал её от древка. — Цепляйся за меня и не отпускай, чтобы не случилось!

Я усадил её на спину, когда волна дошла мне до пояса и лёг на волну, как в детстве — тело, вытянутое в струнку, руки вперёд ладонями, скользящими и рассекающими поверхность, как санки с горки летело вперёд, но слишком медленно. Гребень волны настигал нас, задирал ноги, заставляя хрустеть позвонки и стараясь перевернуть, смешать с пеной и выплюнуть на берег, с размаху ударив обо что попадётся. И тут я почувствовал, что моя наездница обхватила мои ноги своими и моё тело снова выпрямилось. Гребень окатил нас пеной. Я на мгновение потерял ориентацию, и лишь бледные искры впереди указывали где берег. Нас выперло на поверхность, спасибо этому солёному морю. О Боже! Мы на самом гребне! Я как будто сижу на волне, стараясь держать вертикальное положение. Пляж и пирс внизу, и мы падаем в клубах пены на оголившиеся рифы! Не-ет! Нет! Нас проносит над ними и несёт вдоль пирса, который остался в стороне на пляж. Удар! Волна взрывается пенным буруном, но я уже чувствую под ногами зыбкий песок и устремляюсь вверх по склону навстречу схлынувшей воде, изо всех сил стараясь выйти из полосы прибоя. Сил больше нет. Сердце бьётся в горле. Дышать нечем. Я падаю на песок...

— Ты живой? Антон! Очнись! — тормошит меня Чужая.

— Какого лешего ты попёрлась на пирс в такой шторм? Жить надоело? — пришёл я в себя.

— А ты как тут оказался?

— Чёрт его знает. Потянуло.

— Вот и меня потянуло, после того как ты меня отшил.

— Никто тебя не отшивал. Я был к этому не готов, совсем обессилил.

— Когда я пришла такого ещё не было. Штормило, да, я прошла на край пирса и вдруг всё началось, сильнее и сильнее. Ты пришёл меня спасать?

— Я тебя не видел, а услышал лишь шагов за двадцать если не меньше. Тебе... Нам повезло.

— Я вся в песке, да и ты тоже. Пошли ополоснёмся в душе?

— Пожалуй ты права.

Мы пошли к душевым кабинкам в надежде, что воду не отключил. Вода была. Я стянул с себя сырую одежду и встал под душ. Вода была тёплой, видимо нагрелась от раскалённой земли. Кайф! Я поднял с пола мокрые шорты и майку, прополоскал их от песка, выжал и повесил на крючок. Снова встал под упругие струи, закрыл глаза и начал вымывать забившийся в волосы мелкий песок.

— Можно к тебе? — прижалась ко мне Чужая.

— А если нет? — схамил я.

— Я всё равно не уйду. — обвила меня руками женщина. — Я не уйду от тебя, хоть гони.

— Ну и что мне с тобой делать? У меня свидание через час. Ты на него со мной пойдёшь?

— Пойду. Мне наплевать с кем ты, лишь бы ты был рядом.

— Чокнутая! Ты случайно головой не стукнулась? — выговорил я, с замиранием сердца ощущая, как её губы втягивают в себя мой никчёмный пенис. — Зачем?

Зачем, зачем. Ну хочется ей! Да пусть сосёт, мне-то хорошо, очень хорошо. Член отреагировал на ласки независимо от моего желания и поднялся во весь рост. Она встала и обняла за шею, мощные ноги Чужой обвили мою талию и фаллос утонул в умело подставленной вагине. Она опускалась до самого основания члена, сжимала мышцы вагины и медленно поднималась, заставляя член наливаться до предельной толщины. Классно. Мои пальцы впились в её ягодицы. И почему я не смог трахнуть её в номере? Её движения ускорялись, становились порывистыми, член всё чаще ударялся головкой о дно влагалища. Её финал был феерическим и даже немного болезненным для меня, так она сжала мне член. Тело её расслабилось, и она опустила ноги на кафельный пол.

— Извини. Мне этого очень не хватало. Я была очень обижена на тебя.

— Теперь ты довольна? — снова встав под душ, я смывал с члена её эякуляцию.

— А с кем у тебя свидание? — вместо ответа спросила она.

— Тебе-то не всё ли равно? С женщиной, конечно. Пухленькой, сисястой.

— А вы там будете одни? — вдруг хитро прищурилась она.

— Сначала — конечно! А потом я не могу гарантировать, что кто-нибудь не ввалится. У нас не принято запирать двери.

— И если придут твои приятели, то ты легко поделишься ей с ними?

— Легко. Я даже сам предложил им посетить меня вечером для этого. Я думаю ей будет приятно, когда её поимеют несколько мужчин.

— И меня ты так же легко отдал бы своим приятелям?

— Ну, начнём с того, что тебя никто насиловать не станет. Ты в праве сама выбрать партнёра или отдаться всем без разбора.

— А просто зайти и посмотреть можно?

— Конечно. А тебе это надо?

— Не знаю. Я с тобой ничего не понимаю! Где любовь, где похоть? Ты смял все мои принципы.

— И какими они были, твои принципы?

Она надолго задумалась. Чувствовалась усердная внутренняя борьба между тем, что насаждали с детства и собственными неутолёнными желаниями.

— Всё просто. Если я захочу стать матерью, то у моего ребёнка должен быть законный отец. А если я хочу мужчину, то законы мне ни к чему.

— Вот и я того же мнения. Отличие лишь в одном — вы, женщины, знаете, или предполагаете, когда вы можете залететь, а мы или ведёмся на ваши «можно», или завязываем «узлом», кончая в кулак или в резинку. Но, по-моему, мы отвлеклись. Я иду домой, где я должен ждать свою новую пассию.

Я не стал больше ничего говорить, натянул мокрые шорты и быстрым шагом пошёл «домой». Она натянула на голое тело, толи платье, толи длинную майку, которое чётко обрисовало её стройную фигурку, и потянулась за мной.

— Дед! Ты где болтаешься? Закуска стынет, водка греется, бабы сохнут. — Светка в своём репертуаре, голая, но в набедренном шарфике, суетилась накрывая на стол.

Здесь была и Кисса и Катя-Катерина и Галя из подтанцовки и Шоколадка и Лера. Пиздец! Этого я не переживу.

— Лера, привет! Я так хотел поиметь тебя в твоей новой шубке.

— Дорогой, и я и она ждём тебя. — она достала и накинула на своё обнажённое тело тонко выделанный мех.

— Роднули мои! Вообще-то я собирался на свидание с Катей-Катериной, а тут собрался почти весь мой гарем.

— Дед, ну так сложилось. Катя пришла раньше, мы с Киссой о твоих планах ничего не знали, и затащили её к себе. Выпили. Пришла Лера хвастаться шубкой. Мы поругались немного и на шум прибежали Шоколадка с Галей. Выпили мировую, а тут и ты.

— Ну тогда и от меня будет вам сюрприз! — я поднял трубку и позвонил Андрею, — Свистать всех на верх! Всех мужиков, я сказал! И ко мне.

— Ну Катя-Катерина, держись! — подошёл я женщине и начал снимать с неё какие-то полупрозрачные тряпки, ажурные лифчик и трусики. Она слабо сопротивлялась, а когда Кисса стянула с меня мокрые шорты и потянула член в рот, окончательно расслабилась. Я, прижав к себе её тёплое нежное тело, прильнул к её губам. Целовалась она сладко, даже не хотелось отрываться от её губ, но меня ещё и её тело, и я перешёл на ушки и шею, склонился к грудям и втянул в рот крупные напряжённые соски. Кисса просунув голову между нами никак не хотела расставаться со своей любимой игрушкой. Я опрокинул Катю на кровать и мои поцелуи стали приближаться к её лобку. Рядом с Катей легла Шоколадка и тоже начала ласкать её груди, привалилась к ней и поцеловала в губы. Я коснулся губами клитора и прежде чем окунуться в её вульву, заметил в дверях остолбеневшую Чужую, которую подталкивали сзади Андрей и ещё, какие-то мужики.

Дальше всё смешалось. Женщины завизжали, может быть испугались, но скорее всего от радости. Где-то пыхтели, где-то вскрикивали. Я почувствовал, что Киссу, лежащую у меня между ног приподнимают и она задёргалась под чьими-то мощными толчками, которые передавались и её губам, не выпускающим мой член. Шоколадку тоже кто-то напялил, и она отвалила в сторону. Губы Кати, которые она только что так страстно целовала, раздвинул чей-то член.

Я встал. Моё место тут же занял Мишка, но он не стал утруждать себя ласками, а просто сунул свой инструмент в разгорячённую вагину.

Комната была переполнена обнажёнными телами и сексом, во всех его проявлениях. Душно. Даже кондиционер не мог унять жар разгорячённых тел. Я вышел на балкон. Свежий ветер дул с моря, донося сюда запах солёного прибоя, который чуть не похоронил нам с Чужой.

Кстати, а где она? Я обернулся в дверях и начал искать её глазами перебирая фрагменты тел.

— Ты не меня ищешь? — обняли меня за талию и прижались мехом.

— Лера! Как ты узнала? — не оборачиваясь сунул я руки под шубку, нащупал сразу две промежности и развернулся.

— И ты тут?

— Она замёрзла в своём мокром платье. Вот я и решила её погреть.

Теперь я увидел, что женщины поделили шубу пополам, просунув руки, каждая в свой рукав.

— Хорошо устроились. — просунул я руки под шубку и прижал к себе обеих. Лера жаркая, а Чужая прохладная, так и не отогревшаяся.

— Я хочу поиметь Леру в её прекрасной шубке. Ты... Ты может быть скажешь, наконец, как тебя звать?

— Рита.

— Рита, Рита, Маргарита. Так вот Марго, ты можешь полежать рядом, можешь пойти в комнату и с кем-нибудь погреться, мне всё

равно, но сейчас я буду ласкать Леру. Впрочем, можешь и присоединиться.

Я извлёк Леру из шубы, горячую, потную, скользкую и пряно пахнущую желанием.

— Люблю тёплую водку и потных женщин! Был такой анекдот про отпуск в феврале для тех, кто этого не любит.

— Можно я... помогу? — прикоснулась Рита к моему дряблому члену.

— Здесь нет никаких запретов?

— Ложись-ка милый. Мы сами с тобой разберёмся. — сказала Лера, и опрокинула меня навзничь на свою шубку.

...

Я проснулся, от того, что мне было очень жарко и твёрдо. Небо сияло утренней зарёй, окрашивая небо над морем в яркие красно-оранжевые тона. Руки затекли, и я с трудом смог извлечь их из-под женских головок, устроившихся на них. Я отбросил шубку, служившую нам одеялом и сел. Лишь два желания будоражили моё тело-это жажда и желание срочно слить. Я умудрился соединить все желания воедино, так как по пути в сортир прихватил початую банку пива и с наслаждением опорожнял её и свой мочевой пузырь.

Фу! Вот это кайф. Я вернулся в комнату и осторожно переступая через лежбище обнажённых тел, прихватил из холодильника чудом уцелевшую банку пива и вышел на балкон, сел в кресло и придался созерцанию восходящего светила.

— Не спится? — положила мне сзади на плечи руки Света.

— Выспался. А ты что вскочила?

— Жарко. Зажали со всех сторон. Мокрая вся. Вот, пощупай. — она встала передо мной, взяла мою руку и провела ею по влажным грудям, животу и лобку.

— Здесь у тебя, по-моему, всегда сыро.

— Не всегда, но вчера меня накачали под завязку, аж по ляжкам текло.

— Как быстро время пролетело. Наслаждайся последние деньки.

— Уговорил. С тебя и начнём. Она опустилась передо мной и развела мне ноги, прижимаясь грудью к чреслам.

— Разбуди кого-нибудь, а? Меня вчера выжали, как лимон. С утра дружок даже не встал.

— Это мы сейчас исправим. — и она полезла к члену губами.

— Света! Отстань! Не хочу я. Понимаешь? Не хочу! — отталкивал я её.

— Ты это ему расскажи, ха-ха! — трясла она солидно набрякшим членом.

— Кому тут чего рассказать? — вылезла из-под шубы Лера и увидев происходящее, подняла, как в школе руку, — Я тоже хочу.

— Во, блин! Заебали! Оставьте меня хоть на несколько часов!

— А тебя никто и не трогает. Отдыхай на здоровье, а мы с твоим дружком поиграем.

— Сучки!

— Кто бы говорил. — Света села на член, спиной ко мне и начала свой танец. Ненасытная! Изредка она высвобождала член из вагины, и я ощущал, как он погружается в рот Леры. Ну и ладно. Почему бы женщинам не оттянуться. Я отпил пива и прикрыл глаза. Член снова выполз из влажной щели и снова его втянули в рот, но это были уже другие губы.

— Марго? Ты проснулась? Иди-ка ко мне. Я так и не добрался до твоей прекрасной вульвочку. Садись, я её поцелую.

Белый треугольник завис над моим лицом. Я пальцами раздвинул большие губы и выложил на них курчавые сочные лепестка, плавно переходящие в капюшон клитора, который уже показал маленький клювик. Я начал перебирать всю эту красоту губами, дразнил клитор кончиком языка и погружал его в преддверье. Марго быстро заводилась и уже сама ёрзала вульвой по моему лицу.

Тем временем, Света одарила меня своим оргазмом и уступила место Лере. Лера поёрзала, поёрзала и слезла.

— Нет, не получается.

— Рита, девочка, давай кончай быстрей. — видел, что она на вершине и вот-вот кончит, и сунул во влагалище два пальца.

— А-А! А! А! Всё! Всё! Ой, как-хорошо-то.

— Вот и молодец! — Я снял её с себя встал и прижал к себе Леру. Хотел поцеловать, а потом и завалить, но она отстранилась.

— Не надо. Мне правда не хочется. Перееблась, наверное, — грустно усмехнулась она. — Пойду я.

Она подняла шубку, накинула её на голое тело и вышла из номера.

— Что это с ней? Вчера ведь всё было хорошо?

— Хорошо? Да ты вчера, затрахал её до мозолей на лобке! Сколько раз она кончила я судить не берусь, но она всю свою шубки облила. — доложила Рита.

— Я это помню, потом вроде и тебе досталось.

— И не только от тебя. Боже! Меня поимели вчера человек пять не меньше. А дедок чуть меня не пропорол насквозь. И как ты себя чувствуешь, после того как узнал, сколько членов во мне побывало, и что ты целовал?

— Я не брезгливый. А если тебе понравилось — могу повторить.

— Нет, я пока тоже не хочу, а ведь ты опять так и не кончил? Удивительно! Я знаю, что он купался в десятках влагалищ... — взяла она в руки мой член.

— и задницах — добавил я.

— И в задницах... , но я тоже не чувствую брезгливости, мне хочется его целовать, ласкать. — приложилась она губами к головке.

— А мне всё это надоело! Не принимай это на свой счёт. Мне это всё приелось. Ну, что ты! Мне чрезвычайно приятны твои ласки, но ласки мне надоели! Девочки! Всё! Finitе lа cоmеdy! Марш! Марш отсюда! — я поднялся, и сделав грозное лицо, стал выдавливать девчонок с балкона.

— Дед! Какой же ты грубиян! Фу! — возмутилась Света.

— Марш! Я сказал!

Балкон опустел, и я уселся в кресло допивать прохладное пиво. Солнце подпрыгнуло над водой и уже заметно пригревало.

«Пора переходить на здоровый образ жизни. « — подумал я натянул плавки, прихватил полотенце и переступая через тела, вышел из номера.

После вчерашнего шторма на песке валялись осколки кораллов, ракушки и мусор. Море успокоилось и только тяжело вздыхало, накатывая на берег волны «мёртвой зыби». Осторожно ступая босыми ногами по колючему песку, я добрался до пирса и дойдя до злополучного флагштока бросился в воду.

Прохлада обняла моё тело, и оно неслось по пологим волнам рассекая воду. Я наметил туже точку возврата, что и в прошлый раз, когда мы плавали со Светой, и плыл, плыл, плыл. Мысли лениво шевелились в голове, выхватывая из памяти какие-то фрагменты, то смешные, то глупые, то приятные, то вызывающие чувство досады или даже стыда. Но эти брызги сознания меня не напрягали, и я расслабленно наслаждался лёгкостью движений.

— Что-то вы плетётесь, как беременная черепаха! — удивил меня женский голос.

Девушка, нет, скорее всё-таки женщина, с короткой стрижкой и очках, напрочь искажавших черты лица, плавно взмахивая руками, без видимых усилий лихо обгоняла меня.

— Мне спешить некуда. Я отдыхаю.

— Обычно здесь отдыхают на лежаках. — она сбавила темп и перешла на брасс.

— Я отдыхаю от разговоров и назойливых женщин. — в надежде, что она поняла намёк, я перешёл с прогулочного темпа на крейсерский ход.

— А я и не напрашиваюсь! — пыхнула она и, легко обойдя меня, ушла вперёд. Скатертью дорожка.

Минут через пять я её догнал, вернее доплыл, так как она стояла на месте.

— Далеко путь держите? — спросила она.

— Далеко, отсюда не видно.

— Отлично! Можно я составлю вам компанию? Если честно, одной плыть страшновато.

— Вы же отлично плаваете, профессионально, я бы сказал.

— Было в молодости. Бывало от Адлера до Гагр плавала. А здесь море чужое. Так куда путь держим?

— Вон до того пирса и обратно. Вас устроит час молчаливой прогулки? — сдался я.

— Час?

— Ну, плюс, минус. Я жилы рвать не собираюсь. Если не устраивает... ?

— Замётано.

И мы поплыли. Разговоры сбили меня с темпа, и я достаточно долго не мог войти в прежний ритм. Она терпеливо плыла параллельным курсом, бросая на меня взгляды из-под мышки во время вздоха. Я тоже рассматривал её. Загорелое тело, видимо не первый день здесь, сильные руки с упругой кожей, округлые ягодицы, белозубый рот. Что ещё можно рассмотреть в плывущей кролем женщине.

Как ни странно, до назначенной точки мы доплыли горазда быстрее, чем в прошлый раз.

— Может махнём до следующего пирса? — предложила она.

— Нет. Километром больше, километром меньше — это не главное. Я — ОТДЫХАЮ. Я назначил себе рубеж и меня это вполне устраивает. И учтите, детка, — мне шестьдесят пять.

— Да брось ты! — она сняла очки.

— Всё. Плывём обратно.

Поднялся ветер и поднял рябь. Пока мы преодолели половину обратного пути волны обзавелись мелкими барашками и мешали дышать, захлёстывая голову в самый неподходящий момент, сбивали дыхание. На пирс мы выбирались под аккомпанемент трёх бальных волн, бьющихся о сваи.

— Как хорошо, что ты... вы не согласились плыть дальше. — села она на край пирса, опустив стройные ноги навстречу гребням разгулявшимся волнам.

— Ничего страшного. Можно было бы выбраться на берег. — предположил я.

— И вы понесли бы меня по кораллам на руках? — усмехнулась она.

— Нет, мы дошли до велосипедной дорожки, и вы добрались до гостиницы самостоятельно.

— Какой вы прагматик! Помечтать не даст!

— С моим животом перенос тяжестей весьма проблематичен. — колыхнул я пузом. Кстати, а жирку-то здесь заметно поубавилось. Это открытие прибавило мне настроения.

Я глянул на солнце.

— Начало девятого. То-то так есть захотелось.

— У вас часы?

— Ага, солнечные.

— Такие точные?

— Дойдём да гостиницы в половину девятого, спорим?

— На что?

— На желание, конечно.

— Вы же не любите навязчивых женщин.

— Во-первых, не факт, что я хочу вас. Во-вторых, должен признать, что вы недостаточно назойливы, чтобы не захотеть вас.

— Осталось узнать, что потребую я, если выиграю?

— И что же?

— Вас как зовут, а то как-то не удобно.

— Антон.

— Сима.

— Редкое имя. Серафима. Какой-нибудь ангел-серафим у тебя не в родне?

— Если бы.

За трёпом мы достаточно быстро дошли до пляжного бара, где на электронных часах значилось:»08:28«.

— Я почему-то так и думала, что проиграю, поэтому ничего не придумала. — вздохнула она.

— Что ж, за тобой, Сима, должок.

— И чем же я должна расплачиваться?

— Как чем?! — делано возмутился я, — Собой конечно. Можно прямо сейчас.

— Ну вы и наглец!

— Не уже ли? Кажется, я с самого начала объявил своё желание.

— Я... Я думала, что это трёп. Так болтовня.

— Да бога ради. Приятно было поплавать. Пока. — я повернулся и направился к бассейну, чтобы смыть соль. Нырнул и выплыл на противоположном конце у бара. Бар был ещё закрыт, о чём говорила табличка, но бармен уже возился за стойкой. Увидя меня, он улыбнулся.

— Hi! — Кивнул я ему и показал два пальца. — Водка.

Пока я ждал заказ, Сима подошла сзади.

— Антон, вы забыли полотенце.

— Спасибо, но я не забыл. Я бы за ним вернулся. На брудершафт? — поставил я перед ней стакан с двойной порцией.

— С утра?

— А как же? Мы же только что познакомились. Лимончик? С сахаром?

Она взяла стакан и взглянула на меня, как будто только что увидела.

— А давай! — улыбнулась она и подняла локоть...

Губы у неё были нежные, отзывчивые и солёные, от них не хотелось отрываться. Я приподнял её и усадил на барный стул, втиснулся телом между ног и прижал к себе. Её голова склонилась на бок, а руки легли мне на шею. Член учуяв свежатинку, рвался из плавок и упёрся в её промежность.

— К тебе? — спросил я, почувствовав дрожь в её теле.

— Там маленькая дочка и мать.

— У меня лежбище после вчерашней попойки.

Я лихорадочно искал выход.

— Я знаю здесь не далеко тенистую беседку...

— Нет, что ты?!

И тут мой взгляд встретился со хитрым взглядом бармена, который стоял у пригласительно распахнутой двери в подсобку.

— Пойдём. — потянул я Симу за руку.

Она не успела опомниться, как я захлопнул за собой дверь и повалил её на довольно жёсткий топчан. Плавка и купальник упали на пол, и мы снова слились в долгом поцелуе.

— Только не в меня. — выдохнула она, когда я вошёл в неё.

— Договорились. Ты думай только о себе. Не жди меня и не заботься обо мне. Я хочу, чтобы ты кончила. — шептал я ей в ухо, целуя шею и шаря руками по мускулистому телу с мягкими, но объёмными грудями. — Ты знаешь, как тебе лучше всего?

— Нет. Не знаю. Сильней. Ещё. Да. Глубже. А-А-А! Да! Да! У-У-У! — кажется я нашёл её «болевую» точку и принялся всячески истязать её, пока она с воплем не впилась мне ногтями в спину и не задёргалась подо мной. Люблю я этот момент. Чувствуешь себя суперменом. Ноги её безвольно раздвинулись и делай с ней, что хочешь.

— Я расплатилась за проигрыш?

— Частично. Я же не кончил.

— Ты же сам сказал...

— Это потому, что в тебя кончать нельзя. Да не волнуйся ты так. Я и так доволен.

— Но как же так?

— Да никак. Пошли, а то на завтрак опоздаешь. Мать с дочкой, наверное, уже волнуются. Ушла на море и до сих по нет.

— Да, да. Пошли. — заторопилась она, натягивая непослушный мокрый купальник.

— Я тебя ещё встречу? — спросила она, чмокая меня в небритую щёку на прощание.

— Если захочешь.

Сима торопливо, почти бегом скрылась в здании.

— Hоw much? — спросил я у бармена.

— Nо! Нет! — и показал мне на мобильник. — Pоrnо! Gооd. Mаny mоnеy!

— Вот, засранец! I аm lооk?

Он протянул мне телефон. Я включил запись. Темновато. Картинка нечёткая. Лиц почти не видно. Но сколько экспрессии! Я даже поразился своему темпераменту, и член одобрительно дёрнулся. Так себе запись, ничего, кроме действий и криков не разобрать. Я вернул мобильник, а бармен уже наливал мне виски. С паршивой овцы...

Я выпил и пошёл в номер, идти в плавках в столовую мне совесть не позволяла, хотя... ?

Номер опустел. Все простыни смяты и в пятнах, на столе груда посуды с объедками. Будет чем Киссе заняться. Я с трудом нашёл шорты, майку и спустился в столовую.

— Антон! — замахали мне, и я подошёл к столам, сдвинутым буквой «П».

— Ты куда пропал? Тут тебе такую поляну накрыли, а ты ходишь не знамо где!

— Кто накрыл?

— Катя-Катерина. Кто же ещё? Ты бы видел, как она летает.

— Я-то тут причём? Я её и не трогал почти. Это ребятам спасибо сказать надо. И потом, она ведь не повар. Откуда столько изысков?

Я оглянулся на окно раздачи. Усатый шеф-повар, улыбался и тряс сцепленными руками над головой.

— Наверное и повару кусочек секса достался. — в слух подумал я, усаживаясь за стол и наваливая себе в тарелку шедевры поварского искусства.

— Я тут припасла бутылочку. — поставила на стол пятилитровую бутыль Вероника, — Говорят, что вкусное. Ребята, разливайте. Я конечно обижена, что меня вчера все бросили, хорошо, что наш слонёнок с вами не пошёл, а то бы мы с Верой и Валей голодными остались. Кстати, а где они? Ладно, видимо ещё спят. Всем налили? Так о чём это я, ах да! Антону до отъезда осталось... где-то часов сорок, то есть день и ночь. Вот мы с девочками и предлагаем устроить нашему главному искусителю не забываемые проводы и начать их прямо сейчас, чтобы на всех у него времени хватило.

— Вы меня, что убить хотите? Нет мои милые. Мне вчерашнего хватило. Лобок мне стёрли до дыр. Давайте как-нибудь без остервенения. Вероника, ты может на меня в обиде за что-нибудь?

— Я? Конечно! Совратил честную женщину, продал, как шлюху, молодым магнатам, которые одели и обеспечили меня по гроб жизни. И при этом совершенно перестал обращать на меня внимание! Обидно! Знаете ли!

— Так, с Вероникой всё ясно. Этот огонь обиды действительно необходимо угасить. Кому я ещё насолил?

Поднялся гвалт. Женщины на перебой пытались доказать друг другу, кто из них имеет большее право на перепихон со мной.

Под шумок я встал из-за стола и пытался улизнуть, но неожиданно столкнулся с Симой и её семейством.

Мать, женщина лет пятидесяти с хвостиком, ухоженная и судя по нижней губе, избалованная, сухощавая, но не худая, а на лицо, если бы не выражение брезгливости, довольно приятная. Одета, как на приём к королеве, и это утром, в столовке, в такую-то жару. Смешно. Что она из себя корчит?

Дочка. Я почему-то думал, что дочке Симы, лет пять,

семь, а тут молодая девушка, знающая себе цену и рыскающая жадными, похотливыми глазам по фигурам мужиков. На вид ей было не менее восемнадцати. Я прикинул в уме: примерно сорок Симе, значит родила в двадцать два. Подходит. Ух! И хороша девка, но влияние надменной бабки на лицо.

— Знакомься, это дочь — Зоя. Это мама — Евгения Ивановна. А это — мой спаситель — Антон, по батюшке не знаю.

— Антон Павлович. Рад знакомству.

— Спасибо, что вытащили эту чокнутую из воды. — Евгения Ивановна смерила меня взглядом, задержав его, как я успел заметить, на причинном месте.

— Ну что вы, мадам, она с лихвой расплатилась за своё спасение.

Глаза мамы вопросительно вперились в покрасневшую до пяток дочь.

— Что вы имеете ввиду? — требовательно спросила она.

— Порцию виски, мадам. Что ещё нужно такому старому ханыге как я?

— Ну... Я бы не сказала, что вы ханыга и тем более старый. — глянула она на меня оценивающе.

— С кем это ты тут разговариваешь? — Подошёл Фёдор. — Это твоя новая пассия?

— Новая пассия-это Сима, а это её мама — Евгения Ивановна. Дочь — Зоя.

— Ну и чего, ты их тут маринуешь? — вопрошал Фёдор, — к столу дамы, к столу. У нас тут небольшой сабантуй в честь этого (он кивнул в мою сторону) развратника.

— Это не удобно... — пыталась возразить Евгения Ивановна, но Фёдор бесцеремонно обнял её за талию и потащил к столу.

— Это не удобно, правда. У вас своя компания... — упиралась Сима.

— Пойдём, ма, хватит ломаться. — подвела черту спорам Зоя. — Там весело.

Фёдор представил вновь прибывших.

— И кого из них ты, кобелино, успел уже трахнуть? — встала с бокалом вина Вера.

— Женщина! Как можно... — начала было Евгения Ивановна и смолкла, взглянув на красную, как рак, Симу. — Это правда? — села она на вовремя подставленный стул.

— Ма! Класс! Только приехали, а ты уже мужика подцепила. — захлопала в ладоши Зоя.

— Хочешь? Он и тебе вставит. А могу и я. — подошёл к ней и обнял за талию Мишка.

— Ты?!

— Не хочешь со мной — выбирай любого. — обвёл он стол рукой.

— Чурики! Меня в расчёт не принимать! Мне Женя понравилась. — погладил Фёдор ягодицы Евгении Ивановны.

— Федя! Ты только не очень увлекайся, а то проткнёшь ещё до гланд. — Заметила Вероника. — А ты, милая, расслабься. Коли попала в круг его общения, то выебут и не раз и не только он один.

— Класс!! — запрыгала Зоя, — и меня тоже?

— Вот, молодёжь! Тебе, когда целку сломали, деточка? — допытывалась Вера.

— Прошлым летом?

— ЧТО?! — хором вскинулись мать и бабка.

— А что тут такого? У нас в группе ни одной девственницы давно нет. Я чем хуже?

— Тогда ничего противозаконного не случится, если девочка сама выберет себе первого партнёра. А теперь пошли ко мне. — Вера, глядя на усатого повара, повелительным жестом обвела рукой стол и показала вверх. Повар улыбнулся и кивнул в ответ.

Смыться мне никак не удастся, так как на обеих руках у меня повисли женщины, Вероника и Валя. Они щебетали и жались ко мне и вопрошали почему это я их бросил. В лифт набились под завязку, с перегрузкой. Как только створки двери сошлись меня начали раздевать, и я не остался в долгу стаскивая одежду со всех до кого дотягивались руки. Двигатели взвыли и с натугой устремили кабину вверх. Из распахнувшихся дверей вывалилась полуголая смеющаяся толпа. Только Евгения Ивановна умудрилась остаться в трусах и расстёгнутом лифчике. Её возмущению не было предела.

— Садом и Гоморра! Пошляки, развратники! Отпустите сейчас же! Я хочу уйти! Нет! Отдай! Не рвите. Отпусти! Ладно, ладно. Я сниму сама. Какое нахальство! О! Боже! Что это? — вперила она поражённый взгляд в головку Фединого члена, дотянувшегося до её грудей, — Не может быть!

— Может, сударыня, может и ещё как. — Шлёпнул я женщину по белому заду, подталкивая к Фёдору. — Не верите глазам, потрогайте руками. Смелее, вы же не девочка, чтобы так ломаться. Вероника, покажи новенькой пример.

И Вероника без разговоров опустилась на колени и втянула мой член в рот. Евгения Ивановна аж пошатнулась чуть, не теряя сознание.

— Да вы что в самом деле? Своего мужчину никогда не ласкали? — возмутилась Валя, встань на колени и поцелуй Феде головку. Ладно, давай вместе.

Валя встала на корточки, расставив ляжки и демонстрируя бритые губы с бахромой, потянула за собой Женю и взяла в руку член Фёдора, подрочила его и сунула головку в рот.

— Вот. А теперь ты. Да не бойся ты, он не кусается. Молодец, глубже. Ещё. Ну? А ты сопротивлялась. Понравилось? То-то же. Дайка мне своё лоно. Ещё сухонькое. А так? Не кричи! Сколько же лет не пахали это поле? Так уже лучше. Вот и готова к приёму гостей. — Валя вопросительно качнула головой, посмотрев в мою сторону.

Во время этого монолога, Фёдор улёгся на спину и Жене пришлось встать над ним на четвереньки, чем и воспользовалась Валя, просунув ладонь в промежность женщине.

Я глянул в их сторону и увидел приподнятый зад с пучком тёмно-седых волос.

— Ника, подожди чуток, я должен пробить просеку в этом лесу.

— Милый, это твоё право. Я подожду.

Валя орудующая пальцами в вагине Жени, отодвинулась в сторону, а я нежно, но настойчиво пропихнул член в забывшую мужское присутствие вагину. Евгения, видимо, пыталась вскрикнуть, но толчок вывел её из равновесия и она, держась двумя руками за член Фёдора, и с головкой во рту, качнулась вперёд. Член скользнул ей в глотку. Глубоко скользнул. Она упёрлась лбом в лобок Феди. Будь я проклят! Это почище чем два пальца в рот. Рвотный рефлекс сжал её нутро и, конечно, влагалище. Подло, мне было хорошо. Она выпустила член изо рта и закашлялась. Содрогания её тела нежной волной прошлись по моему члену.

— Мама? Это ты? — Сима выкатила глаза.

— Ну ты, ба, даёшь! — стояла рядом не менее обалдевшая Зоя.

— Ты жива, милая? — встревоженно спросил её Фёдор.

— Меня ты почему-то никогда так не спрашивал. — Подала голос Вероника.

— Так тебе в ту пору никогда и не вставляли с двух сторон.

— Жива я, жива! Правда в горле першит. Ну у вас и нравы!

— Толи ещё будет? — подала ей Валя стакан с каким-то напитком.

— Дамы и господа, — воззвала Валя, — Евгения Ивановна, прошла боевое крещение. Теперь она наш человек и готова к приёму гостей.

— Я тоже хочу пройти... — Зоя заткнулась, получив подзатыльник от матери. — Так не честно! Вам всем можно? А мне нет? Чем я хуже? — на её глазах появились слёзы.

— Ты, Сима, что-руки-то распускаешь? — вдруг встала на защиту внучки Женя, вставая с моего члена, — Сама натрахалась, а мы ни-ни? Иди Зоя, иди. Пусть уж лучше при нас, чем в каком-нибудь подъезде.

Зоя, смешная такая, в квадратных розовых плюсовых очках, которые сильно увеличивали её глаза, со смешными хвостиками с цветными резинками, голенькая, пухленькая с маленькими грудками, но широкой задницей и мощными ляжками, топталась на месте.

— Иди, девочка, сюда. — позвал я её. — Мать и бабку я уже попробовал. Сам Бог решил, что и тебя мне суждено... хм... крестить. Сима, ты тоже подойди, и ты Женя тем более. Займитесь-ка семейным подрядом.

Евгения и Сима расположились по бокам и тёрлись о меня грудями, Зоя неуверенно расположилась у меня между ног и обалдевшим взглядом рассматривала дёргающуюся перед ней головку.

— Женя тебе начинать. Ты уже знаешь, как это делается. — подтолкнул я её к члену.

— У тебя толще чем Фёдора. — взяла она член в руки и лизнула кончик. Член дёрнулся и напрягся. — У-у! Какой резвый!

Женя приподнялась и втянула в себя член. Фёдор, который стоял рядом и полоскался во рту у Вали, подскочил и сунул свою елду во влагалище ничего не подозревающей женщине.

— Предупреждать надо, а вдруг бы я откусила с испугу-у. У-У — М. — оторвалась она от своего занятия и предалась новым ощущениям.

— Маму вашу вышибли из седла. Симочка, придётся тебе учить дочку. Ну! Смелей.

Я взял член и удерживая её за затылок, начал водить головкой по упрямо сжатым губам. Она сначала пыталась увернутся, но потом перестала рыпаться, губы расслабились. Головка скользнула по сжатым зубам раз, другой и нырнула за щёку.

— Настырный! — заулыбалась Сима, — Без мыла влезет.

— Куда? Если не секрет?

— Дурак!

— Ни в коем случае. Глянь туда.

В указанном мной направлении Нина в классическом стиле удовлетворяла сразу троих, то есть во все щели.

— Обалдеть... — она наклонилась над членом и осторожно взяла в рот.

— А в зад — это как? Приятно что ли? — отвернулась от захватывающего зрелища Зоя.

— В этом процессе участвуют двое и как минимум всегда будет два мнения. Моё мнение — мне нравится. Мнение других очень разнятся от «терпеть не могу», до «мне другого и не надо». Валя! Тебе нравится анальный секс!

— А ты соскучился о моей попке?

— Ну, бабы! Вечно отвечают вопросом на вопрос. Нет! Я в познавательных целях.

— Если в познавательных, то да, особенно если ещё и клитор дрочат.

— Вот тебе и второе мнение, но пока не попробуешь сама — не поймёшь. И имей в виду — сначала всегда больно. Ай! Сима! Больно!

Сима увлеклась и засосала яйца, ворочая их во рту языком, а в этот момент к ней сзади пристроился Вадим.

— Вадик, мать тою ети! Она мне чуть мошонку не откусила! — упрекнул я пиздобрата.

— Мог бы конечно и мать, но её тут к счастью нет. Весь бы отпуск насмарку.

— Мама, дай мне. Я уже всё поняла. Иди уж.

Сима с громким чмоком выпустила мои яйца и была оттянута в сторону. Вадим знал своё дело, и она сразу застонала под его мощными толчками.

Зоя осторожно взяла член в руки, широко открыв рот сунула туда головку и тут же закашлялась.

— Ты эскимо ела? Вот, и тут так же. — поучал я неумеху, зажав её нежное тело между своих ног.

Она начала нежно посасывать кончик, а закончилось тем, что я чуть не кончил ей в глотку.

— Всё! Хватит! Встань раком. — повалил я её на пол развёл ляжки и вошёл в узкую мелкую лагуну. Она вскрикнула.

— Больно? — спросил я.

— Неожиданно. Сильней. А!

— Нет, милая ты для меня мелковата. Пётр! Иди-ка сюда. Тут есть работа для тебя.

Я оставил вновь образовавшуюся пару и сел рядом с Вероникой, которая попивая джин с тоником играла со своим клитором. Я взял холодную банку.

— Ну, доволен новенькими?

— Да так себе. Толком ничего не умеют.

— Я тоже не умела...

В коридоре грохнули двери лифта.

— Кого ещё несёт?

— Может твой спонсор с ребятами?

— Нет. Они ушли в море на рыбалку.

— Там же штормит.

— Охота пуще неволи. — Она помолчала. — Ты можешь в меня кончить, как тогда, в первый раз?

— Честно? Не знаю. Из меня все соки выжали. Только и осталось, что ещё стоит. Ты сама-то чего хочешь?

— Я хочу кончить вместе с тобой.

В комнату вкатили четыре сервировочные тележки. Три из них катили женщины в одних передниках, гольфах и кокошниках. Это были Кисса, Шоколадка и Катя-Катерина, к которой сзади пристроился усатый, тоже в одном переднике и поварском колпаке, шеф-повар и тащил за собой четвёртую тележку. Катя легла грудями не ручки и вообще встала бы, если бы не его толчки. Оба балдели.

Вслед за ними вошли Игорь, Лариса, Рита и Лера.

— Пойдём в спальню, а то нам никогда не удастся даже начать намеченное.

Мы обошли бассейн и вошли в номер с другой стороны через раздвижную дверь. Жалюзи опущены, в спальне полумрак и прохлада. Вероника тут же повернулась ко мне, прижалась всем телом и потянулась к моим губам. Поцелуй удался. Долгий, нежный, откровенный. Моему дружку тоже стало интересно, и он приподнял головку, которая упёрлась женщине в гладко выбритую промежность.

— Ляжем? — спросил я, обнимая трепещущее тело.

— Подожди. Поцелуй меня ещё.

И я целовал губы, уши, шею, груди, а пальцы уже купались в истекающей желанием вагине. Её ноги подкосились, и мы рухнули в постель. Член сам нашёл дорогу и погрузился в пылающую нежность.

Вероника отдавалась, действительно, как в последний раз, со страстью до остервенения. Я навалился на неё всем телом и «жарил, жарил, жарил». Мои руки, просунутые ей под спину, держали её за плечи, чтобы не выскальзывала из-под меня от мощных толчков, да и сама она обвила меня руками и ногами. Финал! Я кончил, как она и просила, и она ответила, жадно сжимая вагину.

Потные, мы лежали рядом, вяло отдавая последние силы на ласки.

— Всё так как я и хотела. Спасибо. Странно и удивительно, что я из всех случек, помню ту, когда ты взял меня прямо в бассейне, при всех. Это перевернуло всё моё мировоззрение. Если бы только мог представить, как мне было обидно, когда мы отдал меня на растерзание другим, как я была зла за то, что ты продал меня за деньги и как я благодарна тебе, что ты открыл мне эту, пусть и пошлую, но такую радостную и необычную сторону жизни. Спасибо тебе. Я помолодела душой...

— и телом. — заметил я, гладя её подтянувшиеся груди.

— Да, наверное. Удивительно, но мы и с Фёдором стали жить дружнее и трахаемся как в юности.

— А я от такого полового беспредела устал. Даже по утру не стоит. — признался я.

— Я ничего такого не почувствовала. Он у тебя боец. — она вывернулась и втянула тряпочку пениса в рот.

— Оставь ты его в покое. Пусть оклемается чуток.

— Он сейчас мой, что хочу, то и делаю.

— Лучше бы пива принесла. Пить хочется.

— От пива падает потенция, я принесу виски со льдом?

— Не плохо.

Вероника ушла, а я смотрел ей в след. Как она похорошела, помолодела, в конце концов! Попка, груди, животик, всё подтянулось, не сравнить с тем, что я гладил и обнимал раньше. Но главное! Она поняла, что она ЖЕНЩИНА, не домохозяйка, не подстилка под мужем, а ЖЕНЩИНА. Она и шла как Ж