Глава 15. Гоп-стоп, ты много на себя взяла

Наконец, зрение ко мне полностью возвращается, и я могу осмотреться. Я стою на дне ямы, через которую мы попали в курган. Мои спутницы рядом: Токката стоит справа, а Хельга — слева. На лестнице, уходящей наверх, в боевой стойке стоит Олаф, преграждая нам путь. На краю ямы напротив нас стоит одетый в чёрное незнакомец с луком в руках. Несмотря на то, что лицо стрелка скрыто маской, что-то в его фигуре мне кажется знакомым. В двух метрах передо мной стоит Харальд. Пытаюсь посмотреть по сторонам, но приставленное к моему затылку оружие не даёт мне повернуть голову.

Боковым зрением у меня получается разглядеть только наконечники копий, приставленные к головам моих спутниц. Копьё — редкое оружие, одушевлённые его практически не используют, но оно широко распространено среди хаммерфелльских наемников. Итак, противников шестеро: Харальд, Олаф и четыре хаммерфелльских наёмника. Теперь я понимаю, почему один из них мне показался знакомым — это та самая четвёрка подозрительных типов, которых мы видели в трактире Матса. Хреновы наши дела, боевая четвёрка хаммерфелльских ассасинов — это серьёзно. Они неодушевлённые и однозначно все четверо пятидесятого уровня. А это значит, что они отличные бойцы и мастера убийства.

— Кто тут у нас? — Харальд нарушает повисшую тишину. — Да это же наш мальчик-девочка-конь собственной персоной! Уёбищное недоразумение Мироздания.

Не поддаваться на провокацию, говорить, тянуть время. Нужно понять, что они от меня хотят.

— Харальд, мой старый друг, я тоже рада тебя видеть, и тебя Олаф, жаль, что не знаю ваших друзей, но и с ними я рада встретиться. Только вот я никак не могу понять, как такие доблестные воины превратились в банальных разбойников? Не думала, что вы так низко падёте.

— Разбойники? Нет-нет, жертва лошадиного аборта, всё гораздо проще: мы приняли квест на твою ликвидацию. Видишь ли, местным не особо нравится, что такое уёбище, как ты, объявилось у них в городе. По условию квеста мы должны убить тебя и гарантировать, что ты больше никогда не вернешься в Винтерхолд. Ну, или, по крайней мере, в ближайший год. Если ты вдруг надумаешь вернуться, нам придется убить тебя ещё раз, и ещё раз, и ещё. Пока ты не образумишься и не поймёшь, что тебе здесь не рады. Видишь, как всё складывается? Но мы можем договориться по-хорошему. Ты ведь понимаешь, что у тебя нет шансов: если ты уже успел заметить, нас вдвое больше, чем вас, и мы гораздо сильнее. Могу предположить, что ты получил пару уровней в кургане, но твой шестнадцатый против нас — без шансов. Давай договоримся так, Титус: вы отдаёте нам всё своё барахло, после этого мы по разочку трахаем вас и с максимальным комфортом отправляем в Святилище. Больно не будет, почти, если в ответ вы пообещаете не появляться тут в течение года. Не хочу опять ловить тебя и утруждаться твоим убийством. Хотя, мой тебе совет, забудь про Винтерхолд вовсе.

Харальд вопросительно смотрит на меня, а я делаю вид, что не слышала его. «Кто такой Титус?» Норд видит мою реакцию и начинает выходить из себя:

— Хули ты молчишь, пидорасина, с тобой говорю! Давай уже, вытряхивай своё барахло и становись раком!

Тут главное не переиграть, мне не нужно, чтобы он сорвался. Наоборот, моя цель ещё потянуть время. Нужно, чтобы они расслабились, и тогда можно будет попытаться что-нибудь предпринять. Но зря Харальд показал своё слабое место — ему нужны наши шмотки, а это значит, что сразу нас не убьют. Шесть противников. Я не думаю, что норды сильно продвинулись в своём развитии с нашей последней встречи, максимум они на тридцать пятом уровне, хуйня, и не таких убивали. Основную угрозу представляет боевая группа ассасинов. Судя по тому, что я смогла рассмотреть, все четверо мои собратья по классу — ночные клинки. А кому, как не мне, знать все слабые стороны своего класса: слабая защита и низкий уровень здоровья, вот наш бич. Этим стоит воспользоваться, главное, не забывать о высоком уроне и шансе критического удара. Есть у меня для них подарочек, похоже, пришло время опробовать дар Боэтии — «Метку предателя». Как же хорошо, что я не использовала этот козырь в кургане, иначе нам сейчас ничего не оставалось бы, кроме того, как убиться, бросившись на копья наёмников. Кстати, тоже интересная идея, похоже, Харальд не ожидает от нас такого.

— Прости, Харальд, я задумалась и не поняла, к кому ты обращаешься. Кто такой Титус? Я думала, это кто-то из твоих новых друзей.

— Всё ты понимаешь, пидорасина! Не прикидывайся, или ты на самом деле считаешь, что от того, что у тебя выросли сиськи, ты стал бабой? — рычит норд.

— Фу, как грубо, неужели, мама не научила тебя, что при девушках выражаться не хорошо? Я-то, может, и пидорасина, но тут же девушки, — говорю и развожу руками, указывая на спутниц.

— Девушки? Ха, да это в жопу долбанные шлюхи! Только шлюхи ебутся в жопу. Мама учила меня обращаться со шлюхами так, как они того заслуживают! — бросает норд.

— Ой, помнится мне, вчера ты был очень даже не против выебать меня в жопу, — говорит Хельга.

— Заткнись, сучка, шлюхи и созданы для того, чтобы их ебали. Ну всё, хватит болтать, давайте уже, выкладывайте, что вы там добыли. Надеюсь, там найдется хоть что-то ценное, — говорит Харальд.

— Хорошо-хорошо, Харальд, мы согласны. Вы на самом деле сильнее нас. — Я вижу, как лицо норда просияло, и вынуждена немного испортить ему веселье. — Мы готовы сдаться, но на определенных условиях: мы отдаем всю добычу, а вы не пытаете и не насилуете нас, и вместо этого, просто отправляете на перерождение. Как тебе такой вариант?

— Хорошо, но тогда предоставьте нам доступ в свой инвентарь, чтобы мы могли убедиться, что вы отдали всё. Насиловать вас в общем-то никто не собирался. Вас ебать всё равно, что в помоях хуем болтать, — соглашается Харальд.

— Ой-ой-ой, какой брезгливый мальчик! Ну зачем же так лицемерить, милый? Нам ведь вчера было так хорошо с тобой, — не унимается Хельга.

— Заткнись, сука, или я точно буду всю ночь вгонять тебе в задницу полено! Выгребайте своё барахло на землю, живо! — кричит норд.

— Хорошо, Харальд, не кричи, — примирительно говорю я, — мы предоставим тебе доступ в инвентарь, как скажешь. Только пусть твои парни отойдут чуть-чуть назад. Ты же не хочешь, чтобы кто-нибудь из нас случайно поранился и раньше времени отправился на перерождение?

Похоже, Харальд только теперь осознаёт, насколько его затея с ограблением была близка к провалу. «Тупой, жадный ублюдок!» Он делает поспешный знак ассасинам, и я чувствую, что остриё копья убирают от моей головы. Отлично! Теперь, осталось только увидеть того, кто стоит у меня за спиной. Согласно условиям «Метки предателя», цель должна находиться в прямой видимости.

Я приседаю на корточки и начинаю выкладывать содержимое инвентаря на землю, мои подруги следуют моему примеру и делают то же самое. Перед нами вырастает небольшая горка из оружия драугров. Ценные трофеи я пока не спешу показывать, а Хельга с Токкатой всё повторяют за мной.

Пока выкладываю добычу, я наклоняю голову вниз и из-под руки бросаю взгляд на наемника, стоящего у меня за спиной. Как только он попадаёт в моё поле видимости, я применяю на него «Метку предателя».

Сообщение о Мироздания: вы применили «Метку предателя», выберите один из трёх вариантов: полный контроль над сущностью, частичный контроль над сущностью или отсутствие контроля.

Интересные опции. Полный контроль нам не подходит, как впрочем и отсутствие контроля, выбираю второй вариант. В голове раздаётся женский голос:

— Приказывай, госпожа.

Упс, ассасин — девка! Под чёрным комбинезоном и маской, я этого не увидела, но это неважно, так как ни на что не влияет — как правило, в бою женщины ничем не уступают мужчинам.

«Как только начнём, атакуй стоящих рядом с тобой наемников», — отдаю мысленный приказ.

«Повинуюсь, госпожа», — отзывается моя марионетка.

Отлично, теперь нужно ускориться. Минута, в течение которой будет действовать метка, пошла.

— Блядь, это что за хлам?! — негодует Харальд. — Ты хочешь сказать, что вы не нашли там ничего ценного?

— О, конечно, нашли, — отвечаю я, переглядываясь с подругами. — Секундочку, одну секундочку, наберись терпения. Мы нашли замечательный меч «Расчленитель», у него огромный урон, — я специально называю предметы, чтобы мои подруги достали именно их, — и посох «Ледяного шторма».

— Неплохо, — говорит Харальд. — А где амулет?

«Там вот в чём дело, этот ублюдок решил сдать квест вместо нас! Будет тебе амулет».

— Прости, с амулетом хуйня вышла, но у меня есть кое-что покруче. — И я бросаю ему Проклятое сердце Велки.

Да-да, я не смогла удержаться и захватила камень с собой. А почему бы и нет? Проклятие-то на меня не действует, а он вот и пригодился.

Харальд инстинктивно ловит руками огромный рубин, поднимает поближе к глазам, чтобы лучше рассмотреть и, похоже, в этот момент он осознаёт, что попал под действие проклятия.

Проклятое сердце Велки, владелец получает двадцатипятипроцентный дебафф ко всем характеристикам и сопротивлениям, урон от оружия и заклинаний владельца снижается на двадцать пять процентов.

— Это что ещё за ху... — Норд в недоумении смотрит на меня.

Я не даю ему закончить фразу и кричу:

— Харальда — живым!

Кричу и одновременно накидываю на себя плащ теней, а мгновение спустя ухожу в невидимость. Хельга подхватывает с земли «Расчленитель» и атакует Олафа. Парень, похоже, настолько расслабился, что не ожидал уже никакой агрессии с нашей стороны. Он теряется и вместо того, чтобы попытаться контратаковать или как-то сопротивляться, просто применяет на себя «Щит Талоса». Что ж, оно, наверное, и к лучшему, на тридцать секунд он выведен из боя, если только всё же не надумает выбраться из-под «Щита» и атаковать нас. Мощный удар Хельги обрушивается на Олафа, но не причиняет ему вреда. Девушка перенаправляет свои атаки на Харальда, который уже несётся на неё в рывке, чтобы сбить с ног «Таранным ударом».

«Когти боли» прерывают рывок парня, приковывая его к земле. Харальд буквально визжит от боли. Минус ещё один, и этот, похоже, выведен из боя окончательно, а не временно.

Одновременно с этим, моя марионетка атакует своего соратника. Копье входит в шею наёмника, стоявшего позади Хельги. Крит. Ещё один короткий колющий удар, и наёмник убит.

Ассасин, стоящий за Токкатой, сразу реагирует на происходящее и атакует свою компаньонку, подвластную мне. В тот момент, когда моя марионетка добивает свою цель, ей в спину проходит колющий удар. Крит. Наконечник копья пробивает кожаный доспех и выходит из её груди, фрейм её здоровья проседает на две трети. Но вот выдернуть копьё ассасин уже не успевает — я наношу ему со спины «Коварный удар». Невидимость спадает с меня, и одновременно с этим оглушённый противник падает на колени. Несмотря на разницу в уровнях между мной и наёмником, умение срабатывает полностью.

Токката атакует лучника. В тот момент, когда стрелок вскидывает лук для выстрела, в него бьёт «Ледяной шторм». Мой расчёт оказывается верным — наёмники из Хаммерфелла принадлежат к расе редгардов — темнокожие жители пустыни. Редгарды превосходные бойцы, но у них врождённая уязвимость к холоду, все атаки этой стихией наносят им повышенный урон. Тело наёмника покрывается льдом, здоровье снижается до половины, но он всё же успевает сделать выстрел. Стрела, заряженная умением «Ядовитый прокол» добивает мою марионетку. Жалко, конечно, но это даже к лучшему — одним противником меньше. Даже тяжело раненная, она бы представляла серьёзную угрозу для нас, после того, как прошло бы действие «Метки предателя».

«Хуячь» Хельги сминает блок Харальда, норд принимает удар на щит и сгибается под мощью «Расчленителя». «Когти боли» не дают ему упасть на колени, но рука с щитом безвольно повисает. «Прям дежавю».

Добиваю оглушённого мной ассасина и достаю лук — нужно прикончить стрелка.

Олаф всё-таки решает принять участие в схватке и атакует Хельгу со спины. Поток холода слетает с посоха Токкаты и обрушивается на него, но серьёзного урона северянин не получает, похоже, у него прокачана расовая защита от холода. Мой «Ядовитый прокол» блокируется его щитом. «Вот же сука!»

Стрелок пользуется передышкой и, превозмогая боль от обледенения, выпускает ещё одну стрелу, заряженную «Ядовитым проколом». Меня спасает «Плащ теней», и стрела проходит мимо, даже не зацепив меня.

Олаф замедлился, отражая наши с Токкатой атаки, но он уже в паре шагов от Хельги. Норд делает замах щитом для «Таранного удара» как раз в тот момент, когда девушка тяжёлым рубящим ударом отсекает Харальду правую руку с мечом, и резко поворачивается к нему.

Лицо, искажённое гримасой ярости, и огромная, трясущаяся в такт движениям, грудь девушки залиты кровью Харальда, в руках она сжимает ужасного вида «Рассекатель», а из горла Хельги вырывается боевой клич. От такого зрелища Олаф прерывает атаку щитом и пятится назад. Взгляд его останавливается на искалеченном товарище, и в глазах норда читается страх. Он осознаёт, что несколько опоздал вступить в бой. Три ассасина лежат в лужах собственной крови, главарь их банды истекает кровью, остаётся только надежда на стрелка. Олаф отступает обратно к лестнице, блокируя Хельге проход к лучнику.

Посох Токкаты и мой лук одновременно направляются на последнего ассасина. Теперь единственное, что он может предпринять для того, чтобы выжить, это убежать. Но даже, если он и собрался это сделать, то не успевает. Под ударом двуручного топора голова ассасина раскалываетсяна две половинки, как переспелый арбуз,.

— Похоже, я вовремя, красавица! — раздаётся знакомый голос.

Тело редгарда падает вниз, а на том месте, где он стоял, возникает фигура Гароруша.

Видя безысходность ситуации — три противника спереди и один того гляди ударит в спину, — Олаф опускает оружие и показывает, что сдаётся.

— Трус! — кричит Харальд, пытаясь зажать обрубок руки, но его левое плечо сломано, и рука не слушается.

— Подлечи его, пожалуйста, и присмотри, чтобы он не дёргался, — обращаюсь я к Токкате.

— А с этим что делать? — спрашивает Хельга, прижимая клинок «Расчленителя» к горлу Олафа.

Я сжимаю в ладони рукоять кинжала и подхожу к пленнику.

— Нет, пожалуйста, не надо, я уйду и забуду про вас, — умоляет Олаф, прижавшись к стене.

— Парень, лично к тебе у меня нет претензий, — говорю я ему. — Я знаю, кто из вас затеял всё это, но ты ведь всё понимаешь, я должна это сделать.

— У меня девяносто три процента от уровня, пожалуйста, дай мне просто уйти, — не унимается норд.

Кинжал пробивает его нижнюю челюсть и проникает в мозг. Крит. Безжизненное тело Олафа оседает и падает на каменный пол ямы.

Сообщение Мироздания: вы получили уровень, текущий уровень двадцать, прогресс опыта три процента.

«Тоже нихуёво, в итоге за день шесть уровней».

— Ты как-то не особо спешил спасать мою задницу, Зелёненький, — бросаю я орку, направляясь к Харальду, и добавляю. — Но я всё равно рада тебя видеть на своей стороне. Как ты вообще тут оказался?

— Прости, красотка, спешил, как мог, боялся, что совсем не успею, но мне помогли. Я расскажу тебе эту историю, только сначала убей его. — Орк показывает на Харальда. — Не думаю, что ему это будет интересно.

— Убить его? О, нет, не так быстро, у меня есть к нему пара вопросов. Отложим твой рассказ на потом. — Приседаю возле Харальда и рукой беру его за подбородок. — Поболтаем, зайка? О каком ты задании говорил? Кто выдал квест на моё убийство?

— Иди на хуй, грязный пидор, ты ничего от меня не узнаешь! — выплёвывает оскорбления норд.

Его левая рука неловко дергается и направляется ко мне, но сломанная конечность настолько неуклюжа, что я играючи отбиваю её, и зажатый в ней кинжал падает на камни.

— Хельга, отруби ему вторую руку, похоже, она мешает ему нормально разговаривать, — обращаюсь к подруге.

Взмах меча, и отрубленная выше локтя рука лежит на камнях. Норд завывает от боли, из-под его зада по камням расползается тёмное пятно, а воздух наполняется запахом мочи.

— Ой, наш доблестный воин описался, — говорю я с ухмылкой. — Токката, будь добра, подлечи нашего героя, не хочу, чтобы он сдох раньше времени.

Исцеляющая энергия направляется на норда, его культя перестаёт кровоточить, и рана затягивается.

— Повторяю свой вопрос: кто выдал квест? — спрашиваю норда.

— Иди в жопу, вот мой ответ, пидарасина. Можешь резать меня на куски, всё равно ты убьёшь меня, но когда я возрожусь, я найду тебя и закончу начатое. Тебе пиздец. Ты уже одной ногой в Хладной гавани.

В Хладную гавань, план Обливиона, принадлежащий Молаг Балу, одному из Принцев даэдра, одушевлённые попадают, если их лишили души. Обычно это происходит, когда душу захватывают и помещают в чёрный камень душ. Обычно, но не в нашем случае. Когда я рассказывала всем в трактире о проклятиях Принцев даэдра, обрушившихся на нас, я, конечно же, не рассказала о бонусах, которыми Мироздание их компенсировало. И я не упомянула о том, что из-за проклятия Шеогората наши души нельзя поместить в камень. Три души не могут поместиться в один камень, и в то же время объединение душ привело к тому, что и в разные камни их не поместить, так как душа, вроде бы, одна на троих. Только вот Харальд об этом не догадывается, и как бы он не старался, его угрозы вызывают у меня только смех, но я стараюсь не выдать себя. Пусть тешится иллюзиями, сдерживаю смех и только ехидно улыбаюсь ему в ответ.

— Мой пиздец, малыш, это спорный вопрос, а вот твой уже здесь и смотрит сейчас на тебя. Это я, — спокойным голосом говорю норду. — Но вот насколько болезненно всё пройдёт — решать тебе.

— Давай, пидор, приступай, хватит трепаться. Чем быстрее я умру — тем быстрее смогу отомстить тебе. Или боишься замарать свои пидорские ручонки? — Пытается спровоцировать меня Харальд. — Я знал, что ты слабак!

Этот парень начинает на самом деле бесить меня, но я стараюсь не поддаться порыву перерезать ему горло и собираюсь с мыслями. На основе всего услышанного в моей голове рождается одна гадкая идея. Гадкая, но интересная.

— В жопу так жопу, малыш, сам попросил, — говорю Харальду и, обращаясь к подругам, добавляю. — Помогите мне снять с него броню и обоссаные штаны.

Глаза Харальда расширяются от ужаса, когда к нему приходит осознание моего замысла. Хельга и Токката с ухмылками на лице раздевают сыплющего проклятиями норда. Орк тоже ошарашен происходящим и пытается вмешаться:

— Красавица, что ты собираешься с ним делать? Давай я отрежу ему уши, он сразу заговорит!

— Гароруш, я благодарна тебе за предложенную помощь, но тебе лучше не вмешиваться и вообще лучше не смотреть на это, пойди, прогуляйся, — осекаю я орка.

Орк остаётся стоять наверху лестницы, но больше не пытается влезать. Что ж, пусть смотрит, возможно, это даже к лучшему.

— Уложите его на ступеньки, — отдаю распоряжение спутницам.

Мои подруги кидают визжащего норда на ступеньки и раздвигают ему ноги. Несмотря на отсутствие обеих рук, Харальд отчаянно сопротивляется и брыкается. Хельга усаживается ему на спину, прижимая своим весом к каменным ступенькам, Токката пытается удержать его ноги, но не справляется с обеими. Я обращаюсь к орку:

— Ты либо проваливай, либо помоги держать его, это тебе не представление.

— Мне почему-то стало интересно, — отвечает орк, спускается вниз и берёт Харальда за одну ногу.

Втроём они обездвиживают норда, но сдаваться он не собирается и продолжает сыпать угрозы и оскорбления в адрес всех четверых.

— Ну что ж, видят боги, я не хотела этого, — произношу я и подношу к заднице парня свой эрегированный член. Головка касается ягодиц норда, и по ним пробегает дрожь.

— Ну что, ты надумал говорить? — на всякий случай уточняю в последний раз.

— Да пошёл ты на хуй! Один раз не пида... А-а-а-а-а-а-а! — Конец фразы тонет в крике боли, когда я вгоняю хуй в жопу норда.

Грубо, преодолевая сопротивление и разрывая сфинктер, вхожу в анус парня. Харальд визжит, а из его глаз летят слезы. Я не могу сказать, что мне доставляет удовольствие трахать его волосатую жопу, скорее наоборот, вид заросших ягодиц противен мне. Но тот факт, что я унижаю самца, который совсем недавно оскорблял меня и угрожал мне изнасилованием, как-то по чёрному заводит меня. Ловлю себя на мысли, что всё это неправильно, но тут же отметаю её, вспоминая наконечник копья, приставленный к моей голове. Длинными ритмичными движениями загоняю хуй в жопу Харальда и ебу его, как шлюху.

— Ты говорил, что в жопу ебутся только шлюхи? — спрашиваю у норда.

В ответ мне раздаётся только мычание и скулёж, и я добавляю:

— Добро пожаловать в клуб шлюх, сучка! — говорю и кончаю ему в зад.

Оргазма нет, просто сливаю сперму, делаю это не ради удовольствия, а чтобы меня не накрыл дебафф «Жажды Сангвина». Выхожу из задницы Харальда и прошу Токкату подлечить его. Орк, наблюдавший за всей экзекуцией со сморщенным лицом, обращается к Харальду:

— Бля, чувак, это эпический пиздец, я даже боюсь представить, каково тебе сейчас. Просто ответь на её вопросы и уйдёшь на возрождение, она ведь так до утра тебя ебать может.

Отправлять норда в Святилище не входит в мои планы, но я пока не спешу посвящать в них орка, пусть подыграет мне.

Вместо ответа Харальд мычит и выплёвывает изо рта кровь. «Неужели я так жёстко его выебала, что он харкает кровью?» Нет, я ошибаюсь, вместе с кровью он выплёвывает какой-то окровавленный кусок мяса. Язык. «Вот же засранец. Но отважный засранец, откусил себе язык, чтобы пытать его было бесполезно и чтобы истечь кровью», — отмечаю про себя и обращаюсь к Токкате:

— Дорогая, ты уже выучила том с заклинанием «Регенерация»?

— Конечно, дорогая, — с улыбкой отвечает мне подруга.

— Тогда у тебя есть возможность испытать его, — говорю и отхожу в строну, прикладываясь к бутылке с элем. В горле пересохло.

Проходит пять минут, прежде чем Токката восстанавливает язык Харальду. За это время я успеваю прикончить две бутылки эля, а Хельга обобрать трупы поверженных противников. Добыча не особо велика: с ассасинов выпало только по сотне монет, да и Олаф, отправляясь на возрождение, прихватил с собой всё самое ценное, но кое-что, что осталось на его трупе, вызывает у меня интерес. Чёрный камень душ и свиток «Захвата души». У меня почему-то нет сомнений, в том, они были заготовлены для нас.

Похоже, после ограбления никто не собирался нас просто убивать, а слова Харальда про Хладную гавань имели под собой основание в виде такого замысла. И ведь всё могло получиться, не будь у нас иммунитета к захвату душ, и не победи мы в схватке. Приходя к такому выводу, ещё раз оправдываю себя за надругательство над задницей парня и убеждаюсь, что мой гнусный замысел относительно его дальнейшей судьбы не является таким уж и гнусным. Делюсь своими догадками относительно чёрного камня душ с остальными, и они со мной соглашаются. Орк больше не смотрит на Харальда с сочувствием, теперь в его взгляде читается ярость и ненависть.

— Ну что, сладкий, продолжим или ты всё-таки надумал поделиться с нами секретом о том, кто тебе дал задание?

— Я расскажу, если ты обещаешь убить меня быстро, — начинает торговаться Харальд, отплёвывая кровь.

Какая ирония, совсем недавно я делала то же самое с ним, только вот ему рассчитывать не на что. Похоже, он на самом деле торгуется,

а не тянет время.

— Конечно, Харальд, именно это я тебе и предлагала сразу в обмен на имя твоего нанимателя. Если честно, я прямо восхищаюсь твоим мужеством, с каким ты защищаешь того, кто тебя нанял, — отвечаю я.

— На того, кто меня нанял, мне насрать, просто награда слишком велика, но я вижу, что ты ни перед чем не остановишься, и у меня нет выбора, терпеть надругательства я больше не хочу, — отвечает норд уже без оскорблений в наш адрес.

«Сломался, что ли?»

— И какова же награда, и кто её пообещал? — уточняю я.

— Я всё скажу, только дай слово убить меня быстро, — продолжает торговаться Харальд.

— Даю слово, Харальд, я убью тебя быстро, но перед этим ты всё расскажешь мне и выложишь всё своё имущество и деньги. Предоставишь мне доступ к своему инвентарю.

Доступ к инвентарю не даст мне возможности что-то забрать из него, но я смогу увидеть всё его содержимое и понять, не припрятал ли он чего. Именно это Харальд совсем недавно требовал от нас.

— Ты свидетель, — обращается Харальд к орку. — Она дала слово.

— О, конечно, я много чего сегодня увидел, — с явным намёком на изнасилование отвечает орк.

— Квест выдала Эйдин, прислужница в трактире. Награда десять тысяч септимов, — признаётся норд.

— Сколько, бля? — Я чуть не подпрыгиваю от удивления, подхожу к Харальду и поигрываю своим членом. — Сдаётся мне, кто-то хочет повторить наши любовные игры. Что ты мне пиздишь? Откуда у этой сучки такие деньги?

— Я правду сказал! — При виде моего члена, приходящего в готовность, на лице норда отражается ужас. — Откуда мне знать, где она взяла деньги? Этот вопрос нас не интересовал. Мы собирались спасать дочь торговца и уже вышли из города, когда она остановила нас на дороге и предложила принять скрытое задание с пятидесятипроцентным авансом. Сказала, что вы отбиваете у неё всех клиентов, и она хочет от вас избавиться. Мы согласились, вернулись в город и наняли там наёмников, за четыре тысячи они согласились помочь нам.

— Допустим, — соглашаюсь я, нет никого желания снова ебать его волосатую задницу. — Но для чего вам чёрный камень душ и свиток?

Норд не отвечает, и я шлёпаю членом по его лицу.

— Говори, мудак, или в этот раз я вырву тебе зубы и выебу тебя в рот, — закипаю я.

— Обещай, что не тронешь меня. — Норд буквально сжимается и становится каким-то маленьким.

— Я уже пообещала тебе дважды, но ты не ответил на мои вопросы, это освобождает меня от данного слова, — говорю я.

— Мы собирались захватить ваши души, чтобы вы точно уже не вернулись в Винтерхолд. У меня в инвентаре ещё два свитка и камни, — произносит норд и смотрит на меня затравленным взглядом.

Моя рука заносится для удара, норд ещё больше сжимается и кричит:

— Ты обещала!

Опускаю руку.

— Да, я помню, но так и хочется поджарить тебе яйца, Харальд. Вытряхивай инвентарь.

Между сведёнными вместе обрубками рук норда начинают появляться и падать на камни предметы. Доспехи из превосходной закалённой стали — сплава железа, корунда, орихалка и эбонита. Такой же меч, дубовый щит, также обитый первоклассной сталью, бутылки с эликсирами, пара шкур снежных волков, сумка с алхимическими ингредиентами (видимо, собирал на продажу), две с половиной тысячи септимов и ещё два чёрных камня душ со свитками. Проверяю инвентарь Харальда — пусто, норд вытащил всё.

— Отруби ему ноги, — командую Хельге.

Девушка без лишних вопросов поднимает «Расчленитель».

— Ты обещала! — Харальд опять кричит свою защитную мантру.

— Красавица... — пытается что-то сказать орк.

Но я не обращаю на их слова внимания и жестом подтверждаю Хельге свой приказ. Два удара, и ноги выше коленей отделяются от тела.

— А-а-а-а-а! Пи-и-и-дор! — норд опять обращается ко мне в мужском роде и сыпет оскорбленияи угрозы. — Я найду и выпотрошу тебя!

Не слушаю его агонистический бред и отдаю приказ Токкате залечить раны на обрубках, оставшихся от ног.

— Зачем? — недоумённо произносит орк.

— Не задавай лишних вопросов, уйди и не мешайся, или помоги нам затащить это дерьмо внутрь кургана, — огрызаюсь я.

Орк опять принимает мою сторону, вчетвером мы подхватываем вопящего Харальда и заносим в курган.

— Что дальше? — уточняет Хельга голосом, абсолютно лишённым эмоций.

— Кладём его в могилу Велки и закрываем там. Три дня он протянет без воды, а потом либо Мироздание обновит подземелье и Велка его трахнет, либо сам подохнет. В любом случае, с учётом суток на возрождение, мы не увидим его в ближайшие четыре дня, а если повезёт, то, возможно, и больше. Он крепкий парень, может, и протянет без воды дней пять, да и Мироздание может обновить подземелье только через неделю.

— Жестоко, но разумно, — оценивает мой план орк.

— Ты дал слово убить меня быстро! Орк свидетель! — кричит Харальд, услышав уготованную ему судьбу.

— Что может стоить слово шлюхи? — парирую я. — Ничего личного, я просто соответствую тому образу, которым ты меня назвал.

Мы опускаем Харальда в гроб и закрываем крышку.

— Не скучай, зайчик, — говорю я, когда крышка скрывает лицо норда.

Мы поднимаемся наверх и на удалении ста метров, у окраины леса на дороге, видим стоящие сани. В санях, укутавшийся в шубу, сидит Тород. Сани — это хорошо. Уже темнеет, и у меня нет желания таскаться по ночному лесу. Но как они тут оказались? И что Медвежонок видел и слышал?

— А этот что тут делает? Ты целый спасательный отряд притащил? — спрашиваю орка, пока мы идём к саням.

— Это он предупредил меня об охоте на тебя, красавица. Он случайно подслушал разговор Харальда с наёмниками. Мальчишка готов был сам бежать на выручку к тебе, но дядя запретил ему вмешиваться в дела бессмертных.

— Вот же мудак, — беззлобно произношу я.

— Не скажи, — вступается за трактирщика орк. — Запретил вмешиваться, но посоветовал найти меня, что мальчишка и сделал. Правда, это заняло у него много времени, я был на охоте на хоркеров, но зато, когда он нашёл меня и всё рассказал, он умудрился уговорить Матса дать ему сани. Трактирщик согласился, но взял с меня слово, что он не будет драться, и норды его не увидят. Матсу не нужны проблемы с одушевлёнными. Вот я и оставил его тут.

— Разумно, — соглашаюсь я с орком. — Но вот только тебе тоже не стоило появляться, или, по крайней мере, ты должен был уйти, когда понял, что я собираюсь ебать Харальда.

— Ты не рада, что мы пришли тебе на помощь? — недоуменно спрашивает орк.

— Очень рада, и это мне очень льстит, но я переживаю за тебя. Харальд не простит тебе того, что ты видел. Думаю, он найдёт ещё один чёрный камень душ, только на этот раз для тебя, — говорю я.

— Ха, пусть сразу готовится к очередному путешествию в Святилище, и не таких убивали, — самоуверенно усмехается Гароруш.

— Замёрз, парень? — спрашивает Хельга, когда мы подходим к саням.

— Не-е-много, го-о-о-спожа, — произносит посиневший мальчишка.

— Ты что-нибудь слышал? — уточняет Токката. Похоже, наши с ней мысли сходятся.

— Не-е-ет, госпожа, — быстро отвечает Тород.

Но по его выражению лица и интонации мы все понимаем, что он врёт. «Да и похуй, пусть знает, на что способна его госпожа».

На город уже опускается ночь, когда мы в него возвращаемся. Торода с санями мы отпускаем на подходе, чтобы его лишний раз не видели с нами. Проблемы с одушевлёнными на самом деле не нужны ни парню, ни его дяде, а Олаф возродится через сутки. Хочется надеяться, что он выберет для возрождения другую точку привязки, но он уже возрождался тут, а ещё он может попытаться опять встретится с Харальдом после возрождения и логичнее всего искать товарища тут, в Винтерхолде.

Заходим в трактир, завсегдатаи уже привыкли к нашему шокирующему виду и не обращают на нас особого внимания. Только пара парней пытается подкатить к Токкате с предложением потанцевать для них, но девушка отшивает поклонников. Первое, что мы делаем, это расспрашиваем Матса про Эйдин, у меня есть пара вопросов к этой тощей шлюшке. Трактирщик уверяет нас, что не видел девку с обеда. «Хреново». Меня не покидает чувство, что всё не так просто с её квестом. Откуда у этой шалавы десять тысяч септимов? Но сил начинать её поиски у меня нет, день оказался слишком длинным.

Мои спутницы остаются в зале заказать нам ужин в номер. Гароруш присоединяется к шумной компании посетителей и заказывает себе еду и выпивку в общем зале. Я же спешу наверх — хочу искупаться и смыть с себя кровь, блевотину и дерьмо Харальда. Поднимаюсь по лестнице и захожу в коридор второго этажа. «Какого хуя тут темно? Вчера, вреде, горела лампа...»

Резкая боль пронзает меня в области печени. Рукой хватаю чьё-то запястье, дёргаю за него, и клинок выходит из моего тела, но жизнь продолжает убывать. Яд. Очень сильный яд быстро убивает меня. Левой рукой хватаю напавшего за шею. Она тонка и хрупкая. «Эйдин?» — вспыхивает у меня в голове догадка, но в темноте не могу определить точно. Кольцо «Око дракона» я, как назло, деактивировала ещё при выходе из кургана, перевернув его камнем вниз. Да и не важно, кто это. Тот, кто попытался меня убить, не уйдёт из этого коридора живым. Прижимаю противника к стене, выхватываю из ножен орочий кинжал и из последних сил перерезаю обидчику горло. Последнее, что я слышу, это как клинок скрежещет по позвонкам моего убийцы. Красная пелена застилает мои глаза, и я умираю.