« Б Р И Г А Д А »
Часть 1.
В «бригаду» меня взяли не случайно. После армии прошло два года, а я так себя и не нашел в жизни.
Пригодились только навыки, приобретенные в десантных войсках, слава богу, кулаки у меня были — будь здоров, приемы знал, да и сам по себе — « не рахит». Кое- кто это приметил и вскоре я оказался в одной из «бригад», занимающихся рэкетом со всеми вытекающими отсюда последствиями. Никакой специальности у меня не было, ничем таким не увлекался, поэтому пришлось довольствоваться тем, чем владел.
Вначале меня определили на довольно спокойный участок, включавший в себя два десятка ларьков, небольшое кафе и стоянку машин. Обязанности мои сводились к контролю над деятельностью этих точек, их защите, в случае необходимости и еженедельному сбору «дани». Меня стали узнавать уже на второй день, точнее вечер, потому что мое дежурство начиналось ближе к вечеру и заканчивалось глубокой ночью.
В дневное время мало кто посягал на собственность предпринимателей, которые в большинстве своем были, что называется, мелкими. А вот по вечерам бывало. Правда, как мне сказала одна девчонка-продавщица, с моим появлением всякой шушеры значительно поубавилось. В ларьках и возле них торговали всем, чем можно и чем нельзя, начиная с пива, сигарет и презервативов и заканчивая водкой, наркотой и девицами.
Две довольно потрепанные шалавы постоянно отирались возле большого ларька, владельцем которого был Гарик. Он был то ли армянином, то ли дагестанцем, в общем — не русским, но хорошим парнем. Этих девиц он подставлял под своих завсегдатаев, когда кому-нибудь из них было невтерпеж, и никого другого под рукой не было.
Мне он тоже частенько предлагал попользоваться услугами своих «кадров», но я отказывался, так как сразу же положил глаз на симпатичную блондиночку, торговавшую пивом и водой в самой крайней палатке. Она отличалась от остальных не только природной красотой, но и манерой поведения.
Другие девчонки были не прочь развлечься, а то и потрахаться, особенно, когда жизнь на пятачке замирала. Это время наступало обычно после часу ночи. К некоторым приходили кавалеры и они «торговали» вместе, запершись в тесном ларьке.
Ребята-продавцы бухали, некоторые покуривали травку или что-нибудь покрепче. Мне не было отказа ни в чем, выпить и закусить можно было, не отходя от места работы, причем бесплатно. Девчонки тоже иногда жаловали меня своим расположением, и я мог практически любую зажать в темном уголке, любую, кроме Светочки из крайнего ларька.
Она сразу поставила себя так, что к ней особенно никто и не клеился. Она появлялась к шести часам вечера в сопровождении высокого худого парня, которого она представила, как жениха. Потом он уходил и появлялся ближе к полуночи. Закрыв металлические ставни ларька, они вместе уходили домой.
Я, хотя и имел на нее виды, но вынужден был соблюдать неписаные правила и не настаивал на близости. Эта Светка была лакомым кусочком: стройные ножки, тонкая талия, переходившая в довольно широкие бедра и высокая грудь. Ко всему этому мордашка ее тоже была симпатичной, а пухлые губки притягивали своей свежестью и вызывали смутное желание, но…, как говорится — «место» было уже занято. Она пресекала все мои поползновения, хотя, на мой взгляд, я выглядел более представительно, чем ее ухажер.
Все изменилось в один прекрасный июньский вечер, когда ко мне на пятачок наведался бригадир, Поршень — так его называли. Он подъехал на белом «Мерседесе», лениво подошел, поинтересовался, как идут дела. От него разило, как от бочки с вином. Перебросившись несколькими фразами, он обычно отчаливал по своим делам, но в этот раз задержался.
— Пойду, пообщаюсь со Светкой, — бросил он лениво, направляясь к крайнему ларьку.
Я весь внутренне напрягся, зная, чем обычно заканчиваются его посещения. Он, по-моему, перетрахал всех девчонок-продавщиц, всех, кроме Светы. Наблюдая издалека за ларьком, я стал у входа в кафе, покуривая и изредка прикладываясь к запотевшей бутылке пива. Поршень вначале разговаривал со Светой через окошко, но через несколько минут скрылся внутри.
Я невольно двинулся в ту сторону, но подойти не решился, стараясь в сгустившихся сумерках определить, чем они там занимаются. Прошло минут двадцать, а мой бригадир все не выходил. Обойдя крайний ряд, я неслышно приблизился к ларьку, прислонившись к металлической стенке, прислушался. Изнутри доносились глухие голоса, затем послышался звон стаканов.
Вот тебе и тихоня. Со мной она даже пиво отказывалась пить. Постояв еще немного, я двинулся в обход своего хозяйства. Проверив близлежащие точки, снова подошел к крайнему ларьку. То, что я увидел, заставило меня замедлить и без того неспешный шаг. Сквозь стеклянную переднюю стенку я отчетливо увидел копну белых волос девушки.
Она лежала грудью на прилавке и по тому, как ритмично дергалась ее голова, я понял, что Поршень таки добился своего. Самого его не было видно, но я все же уловил его натужное хриплое дыхание, которое не оставляло больше сомнений чем он там занимается. Вот тебе и недотрога. Мое настроение резко ухудшилось. Пнув, некстати подвернувшуюся собачонку, я пошел домой, не дожидаясь, когда появится мой шеф. В тот момент я его ненавидел всеми фибрами души. А уж эту «сучонку» я ненавидел еще больше.
Ночь я спал плохо и заснул лишь под утро. На следующий день я пришел пораньше. Мне хотелось посмотреть в глаза недотроге. Она появилась в сопровождении своего жениха, прошла, безразлично скользнув по мне взглядом, и скрылась в своей будке. Терпел я не долго. Уже через пол часа, когда она открыла окошко, я подошел за банкой пива.
— Как жизнь молодая? — спросил я, сделав большой глоток. — На свадьбу когда пригласишь?
Она стрельнула в меня заполошенным взглядом и повернулась к своему Ванечке, который, оказывается, еще не ушел. «Боится, значит, — подумал я. — Этим стоит воспользоваться». Я поблагодарил ее за пиво и пошел в обход территории. Усевшись в кафе за столик, я заказал ужин, поглядывая в окно. Когда с сочным, моим большим шницелем было покончено, Ванюша наконец-то покинул свою ненаглядную. Через несколько минут я был у Светкиного ларька. Дверь оставалась открытой и я, без проблем проник внутрь.
— Тебе чего? — не очень-то любезно встретила меня Света. — Еще пива?
— Нет, — глухо выдохнул я, чувствуя, как при виде ее заманчивых округлостей, у меня начало подниматься давление, а вместе с ним и еще кое-что.
Я беззастенчиво шарил по ней взглядом и она, наверное, поняла чего мне от нее надо, но молчала, ожидая, что я скажу. Сквозь тонкую ткань футболки отчетливо была видна грудь девушки с бусинками сосков. Я мысленно представил, как она вчера упиралась этой грудью в шершавую поверхность прилавка, принимая в себя член Поршня, и моментально вспотел. Она была в двух шагах, и при желании я мог бы до нее дотронуться. Я протянул руку, но она резко отшатнулась, испуганно глядя мне в глаза.
— Ты чего?
— Хочу потрогать. Они у тебя такие аппетитные, — мои пальцы коснулись упругой плоти.
— Нет! — выкрикнула она, хватая меня за руку. — Не смей.
— Поршню вчера было можно, а мне значит нельзя? — разозлился я.
Она вскинула на меня глаза. В них светился откровенный страх. Ее рука безвольно упала вниз, что позволило моим пальцам добраться до цели. На ощупь ее груди были еще лучше. Я вожделенно сжал их в ладонях, чувствуя, как поднимается мой член.
Светка положила руки на мои плечи и вдруг расплакалась. Мне стало неловко, и я невольно отпустил ее, прижимая мокрое от слез лицо к своей груди. Прикосновение шелковистых волос вызвало новую ассоциацию и я, приподняв ее за подбородок, впился в ее безвольный рот пламенным страстным поцелуем. Она слабо шевельнула губами, пытаясь воспрепятствовать этому, но постепенно как-то расслабилась, приоткрыла рот и впустила в себя мой трепещущий от желания язык.
Мои руки жадно шарили по ее спине, все сильнее и настойчивее прижимая к себе податливое тело. Но, когда я решил, что у нас все сладится, и опустил их на круглые упругие ягодицы, Света резко отпрянула и уперлась в мою грудь ладошками.
— Нет, нет, — прошептала она, переводя дыхание, — я не могу, не хочу…
— Не можешь или не хочешь? — спросил я ее, не отпуская от себя.
— Не надо, прошу тебя, — снова шмыгнула она курносым носиком. — Твой бригадир заставил меня, пригрозил, что сожжет палатку, — девушка попыталась оправдать свое поведение. — Ты ведь не такой…
Я отпустил ее, чувствуя, как успокаивается дыхание, и перестают дрожать руки. Ее последнее замечание вернуло меня на землю.
— Ладно, — бросил я, поворачиваясь к выходу, — тебе виднее…
— Подожди, Сережа, — вырвалось у нее сквозь слезы.
Она впервые назвала меня по имени, и я остановился в нерешительности.
— Дай пару бутылок пивка, да похолоднее, — донесся снаружи чей-то голос.
Она быстро отерла слезы и, обслужив покупателя, повернулась ко мне. Нет, что ни говорите, а она была хороша, прямо персик. Присев на какой-то ящик, она глубоко вздохнула и, поправив прическу, попыталась улыбнуться.
— Я ведь тут долго не собиралась задерживаться, — проговорила она, снова шмыгнув носиком. Искала работу по специальности, но так и не смогла устроиться. Подруга предложила поработать пока здесь, я и согласилась, хотя Ваня был против. Иван — это жених мой, — пояснила она.
— Да знаю я. Видел твоего Ванюшу, — скривился я, вспомнив еще об одном, кто наверняка пользовался ее телом.
— У меня с ним все нормально было, пока этот гад не появился. Я даже не знаю, как его зовут.
— Я и сам не знаю. Поршень и все.
— Вначале выпить заставил, а потом, потом…, — ее речь прервалась, и слезы вновь заполнили темно-синие глаза.
— Ладно, — промямлил я, — лучше пойду.
Мне стало жаль бедную девушку, которой так бессовестно воспользовался наш бригадир. Мало ему, что ли других девок.
Дежурство прошло как обычно. Около часу ночи я видел, как за Светой пришел ее Иван, и они вместе ушли домой.
Продолжение следует…
