Директором школы был мужчина немного за шестьдесят со слегка седеющими волосами и открытым лицом, не утратившим былой привлекательности. С самых первых минут собеседования Виктор Петрович был приветлив и настроен весьма дружелюбно. Поднявшись со своего кресла, мужчина протянул и мягко пожал Ане руку, жестом приглашая садиться напротив.

— Анна Сергеевна! — слегка торжественно начал директор, — Сердечно рад приветствовать вас в стенах нашей школы!

Аня не могла не заметить, что, произнося формальные любезности, Виктор Петрович смотрит на нее далеко не только как руководитель на своего потенциального сотрудника. Нет, в большей степени это был взгляд вполне молодого еще мужчины (возможно, не только душой, но и телом) на привлекательную 36-летнюю девушку. Большую часть времени он смотрел ей в лицо, но иногда его живые, и пожалуй, даже пылкие глаза на долю секунды опускались ниже — к небольшому и, надо сказать, абсолютно пристойному вырезу на Аниной белой блузке. Обладая очень недурными внешними данными, Аня давно привыкла к вниманию мужчин, нередко чисто рефлекторному, а вовсе не осознанному. Так что смутить ее чем-то подобным было практически невозможно, тем более что в целом Виктор Петрович держался молодцом и контролировал свои рефлексы, не позволяя взгляду задержаться на Анином декольте дольше допустимого.

— Добрый день! — ответила Аня, — Спасибо, что согласились провести со мной собеседование!

— Как вам уже известно, — продолжил директор, — в этом году мы проводили на пенсию нашего историка.

Аня утвердительно кивнула.

— Антонина Степановна была, без преувеличения, нашим лучшим преподавателем, отдавшим школе многие годы своей жизни, — Виктор Петрович снова перешел на официоз, добавляя в голос легкие нотки драматизма, — однако и я лично, и весь наш дружный коллектив будем рады, как говорится, притоку свежей крови!

Лицо директора снова озарилось приветливой улыбкой. «В молодости ты наверняка был тем еще кобелем!» — машинально подумала Аня, с благодарной скромностью потупляя глаза.

— Обновление это всегда хорошо! — с воодушевлением провозгласил директор и, повернувшись в сторону, добавил, — Не так ли, Валентина Ивановна?

Тут справа от директорского стола грузно зашевелилась дама, с виду явно давно перемахнувшая бальзаковский возраст, а по комплекции с большим и безнадежным отрывом превосходящая кустодиевскую «Красавицу». На ней было то ли платье, то ли сарафан невыразительного цвета и просторного бесформенного покроя, нелепо украшенное на груди здоровенной безвкусной розой. До сего момента дама, ни произнося ни звука, помпезно восседала по правую руку от директора и насупившись глядела куда-то в сторону. Когда Аня вошла в кабинет и поздоровалась, та не удостоила девушку даже формальным приветственным кивком. Теперь же, услышав свое имя-отчество, Валентина Ивановна тяжеловесно встрепенулась всем своим немаленьким телом, пытаясь придать ему как можно более осанистую позу. Все три ее жирных подбородка всколыхнулись. Прочищая горло, Валентина Ивановна издала несколько неприятных звуков, похожих на какое-то визгливое кряканье, и, наконец, одарила собеседников своей первой репликой.

— Согласна с вами, Виктор Петрович, — сказала дама неожиданно высоким и немного скрипучим голосом, — Но я, как заместитель директора по учебной части, считаю своим долгом добавить, что те высокие образовательные и воспитательные стандарты, которые были заложены в нашей школе со дня ее основания, и которым в полной мере соответствовала уважаемая Антонина Степановна, кхе-кхе... Эти стандарты требуют от наших преподавателей полной самоотдачи и погружения в работу...

Завуч говорила таким напыщенным тоном, словно хотела придать каждому своему слову вес и значение едва ли не планетарного масштаба. А называя свою должность, она нарочито замедлила темп речи и чуть не закатила узкие, подзаплывшие жиром и густо подведенные недорогой тушью глазки к потолку, упоительно смакуя слова «заместитель директора», которые явно были так же дороги ее сердцу, как и мясной гуляш с ведром картофельного пюре. «Господи, сколько же надо жрать, чтобы стать вот такой?!» — почти с состраданием подумала Аня, подавляя брезгливую гримасу и почти не вникая в банальный и ничего не значащий смысл произносимой завучем бюрократской околесицы. Тем временем мысль, которую так старалась донести Валентина Ивановна, по-видимому, уперлась сама в себя. Она умолкла, несколько секунд чмокала губами, словно впав в глубокомысленный транс, и в конце концов закруглила свой пассаж с изяществом отбойного молотка:

— Принимая решение о приеме в наш штат нового сотрудника, мы обязаны учитывать, э-э-э... обязаны учитывать... все вышесказанное!

Договорив, Валентина Ивановна триумфально сложила на могучей груди пухлые ручки с пальцами, похожими на первосортные сардельки. Почти на каждом из них отблескивали массивные золотые кольца. При этом даже самый элементарный, простенький маникюр у завуча отсутствовал, из-за чего было видно, что в деле утоления своего аппетита уважаемый «заместитель директора по учебной части» не брезгует и собственными ногтями. Аня даже отвела глаза в сторону.

— Валентина Ивановна, — прежним благосклонным тоном сказал директор, — ваша забота о стандартах нашей школы понятна и похвальна.

Сдобное лицо завуча расплылось в довольной улыбке.

— Вот, можете ознакомиться, — добавил Виктор Иванович, кладя перед завучем лист с машинописным текстом и печатью внизу, — в рекомендательном письме из школы, где ранее работала Анна Сергеевна, она характеризуется исключительно с положительной стороны.

Валентина Ивановна, однако, даже не взглянула на документ.

— А чего ж ее тогда уволили?! — неожиданно взвизгнула она с какой-то деревенской бесцеремонностью, подозрительностью и откровенным злорадством.

Директор коротко вздохнул и взял в руки Анину трудовую книжку.

— Никто никого не увольнял, — спокойно и примиряюще проговорил Виктор Петрович, — Анна Сергеевна ушла по собственному желанию.

Смущенная Аня лишь молча кивнула в подтверждение его слов. Собеседование все больше напоминало избитую схему с добрым и злым полицейскими: Валентина Ивановна была явно скептично настроена относительно Аниной кандидатуры, в то время как Виктор Петрович, напротив, проявлял заметную благосклонность.

— Но почему?! — окончательно перешла в наступление завуч.

Аня коротко взглянула на нее. «Какая же она отвратная!» На голове — криво подстриженное каре жиденьких бесцветных волос; круглое лицо похоже на вчерашнюю сдобу, вдобавок изуродованную килограммом тонального крема и плохой косметикой, наложенной обильно и неумело; узкие щелки глаз смотрят колюче, подозрительно, даже злобно; шеи фактически нет и несколько опухших подбородков расплываются уже по груди; а ниже — просто бесформенная груда, громадный сальный оковалок, скрытый, по счастью, под безразмерным платьем; в самом низу из-под него выглядывают толстые ножки, отекшие, еле втиснутые в стоптанные туфли на плоской подошве. «Ни черта ты не печешься ни о каких стандартах! — подумала Аня, впрочем, не испытывая почти никаких эмоций, — Ты просто завидуешь моей молодости и красоте, старая жирная ведьма!»

К подобному Аня тоже привыкла. Ей не раз приходилось ловить на себе не только заинтересованные, восхищенные, а порой и неприкрыто похотливые взгляды мужчин, но и настороженные, ревнивые взгляды их жен, да и просто тех женщин, к которым природа была не столь щедра на красоту и сексуальность, как к самой Ане. К такому отношению девушка давно относилась спокойно, а иногда даже получала что-то сродни легкому наслаждению от осознания собственного превосходства. В любом случае, Ане хватало ума и мудрости не придавать значения чужой зависти.

Но от расположения Валентины Ивановны, этой обозленной на весь белый свет стареющей жирухи, сейчас зависело (по крайней мере, отчасти) Анино назначение на новую работу. Однако прогибаться было совсем не в ее характере. «Обойдешься! Ни фига я тебе не скажу!» — подумала девушка и, натянув вежливую полуулыбку и взглянув прямо в глаза завуча, сказала:

— Я ушла по личным причинам.

— Это по каким же? — не унималась Валентина Ивановна. Похоже, изящество манер было ей совершенно не свойственно.

«А не послать ли мне тебя куда подальше?» — почти всерьез задумалась Аня. В конце концов, на этой школе свет клином не сошелся. Возможно, будет даже к лучшему, если ее не возьмут. По крайней мере, в этом случае не придется работать под началом этой мегеры. Аня уже открыла было рот, чтобы осуществить задуманное, но тут в разговор снова включился деликатный Виктор Петрович.

— Валентина Ивановна! — едва заметно повысив голос, обратился директор к своему заму, — По-моему, Анна Сергеевна исчерпывающе ответила на ваш вопрос: для увольнения имелись личные причины. И я призываю вас проявить должное уважение к чужой частной жизни.

Валентина Ивановна звучно сглотнула слюну и с заметным усилием выдавила:

— Да-да... Вы правы, Виктор Петрович...

«Могла бы и извиниться, стерва!» — подумала Аня. Но Валентина Ивановна, одернутая своим начальником, быстро заткнулась и снова вперила недовольный взгляд в пол.

— Ну что же... — Виктор Петрович во второй раз поднялся со своего кресла и вышел из-за стола.

Высокий и широкоплечий, он был подтянут и строен. Под распахнутым пиджаком — белая сорочка со свободным воротом. Пара верхних пуговиц были расстегнуты, и Аня смогла рассмотреть маленький участок густых темных волос с проседью на его груди. На ногах — чуть зауженные джинсы и безупречно ухоженные туфли темно-коричневой кожи. «А мужик-то — хоть куда!» — не могла не отметить девушка, хоть и никогда не питала особой страсти к мужчинам намного старше себя. Едва ли не с облегчением поняв, что короткое собеседование подошло к концу, Аня тоже поднялась на ноги.

— Анна Сергеевна, благодарю вас за предложение вашей кандидатуры! Если не возражаете, мы возьмем некоторое время на раздумья. Ваши контакты у меня есть, и уверяю вас, уже совсем скоро вы получите наш ответ!

Говоря, Виктор Петрович стоял в паре метров от Ани. За это время он успел рассмотреть девушку буквально с головы до ног. Его спокойный, серьезный взгляд неторопливо и уверенно двигался по ее красивому молодому лицу, по обнаженной изящной шее с маленьким шариком кулона на тонкой серебряной цепочке; по небольшому вырезу ее блузки; по аккуратным, второго размера, холмикам грудей, упругих и стоячих, но все же поддержанных бюстгальтером-невидимкой без бретелек; по узкой черной юбке до колен, на секунду задержавшись на стройных, пропорциональных, женственных бедрах; по открытым голеням без чулок; и, наконец, по черным лакированным босоножкам на невысоком остром каблучке, открывающим вид на ухоженные пальчики с неброским педикюром...

С каждой секундой Аня все сильнее краснела под его внимательным, но ничуть не пошлым взглядом. Этот взрослый и наверняка многоопытный мужчина прекрасно умел держать себя. Конечно, отказать себе в удовольствии подробно и тщательно разглядеть сексапильную молодую женщину он не мог, но делал это, никак не выдавая своего интереса. В какой-то момент Аня почти с ужасом обнаружила, что под магнетическим взглядом Виктора Петровича она довольно сильно возбудилась. Где-то в животе, в самом его низу пробегали легкие сладостные спазмы, а в трусиках стало мокро. «Долго же ты, мать, пост держишь! — одернула себя девушка, — Такими темпами скоро уже с голодухи на дедушек бросаться начнешь!»

— Виктор Петрович, Валентина Ивановна, спасибо вам за прием, — вежливо поблагодарила Аня, — буду ждать вашего звонка.

Завуч молчала, насупившись. Аня повернулась к директору и добавила, глядя ему в глаза:

— И буду счастлива увидеться с вами вновь...

Произнося последнюю фразу, девушка обращалась исключительно к директору и не смогла удержаться от кокетливого тона. Аня готова была поклясться, что это произошло абсолютно неумышленно, словно помимо ее воли! Но в то же время она полностью отдавала себе отчет, что легкий флирт с этим статным, привлекательным, взрослым мужчиной был ей невероятно приятен... А еще было очень забавно краем глаза видеть, с какой ненавистью косится на Аню окаменевшая от злобы мерзкая толстуха Валентина Ивановна.

Улыбка директора стала чуть шире, в выразительных серых глазах мелькнуло удовлетворенное понимание.

— Позвольте вас проводить, — галантно предложил Виктор Иванович.

Аня кивнула одними глазами. Директор подошел к ней и мягко положил свою большую ладонь ей на спину, между лопаток, мягко направляя девушку к двери.

Только сейчас девушка вспомнила, какую именно блузку она надела, выходя из дома! Всего за несколько минут до выхода она обнаружила, что та блузка, в которой она обычно ходила на работу — максимально закрытая и целомудренная — давно валялась в стирке! До приезда таки оставалась всего пара минут, до собеседования — чуть большще четверти часа. Ане ничего не оставалось, кроме как надеть практически первое, что попалось под руку. Это была почти такая же блузка, но с двумя отличиями. Во-первых, вырез спереди был чуть больше, хоть и вполне приличный. Зато сзади V-образный вырез был просто огромным! Очень широкий, он практически полностью обнажал плечи и спину, сужаясь лишь к самой пояснице! Однако делать было нечего, и Ане оставалось только надеяться, что спиной к потенциальному будущему начальству повернуться не придется...

От прикосновения Виктора Петровича по Аниному позвоночнику побежали мурашки, и уже через секунду все ее тело охватила легкая, волнующая, лишающая воли дрожь, источником и центром которой была, конечно, самая интимная, самая чувствительная часть тела молодой женщины. Там, во взмокшей вожделением промежности с каждой секундой наливались силой волны сладостной тяги, а желание почувствовать внутри себя твердую, уверенную, пульсирующую мужскую мощь становилось все более нестерпимым. Тело стремительно и властно брало верх над разумом, и в одно мгновение Аня перестала ощущать под собой всякую опору, кроме нежной и в то же время сильной руки, медленно, бархатно скользящей вниз по ее голой спине, идеально гладкой, загорелой, с легким спортивным рельефом, и сексапильной ложбинкой вдоль позвоночника... Еще шаг вперед... На автомате, не чувствуя ног... Его рука опускается ниже, невзначай, словно случайно поглаживает самыми кончиками пальцев чувствительную кожу... «Боже, как нежно!... « Дрожь становится сильнее... Еще шаг... Еще чуточку ниже... Голову заволакивает туманом желания, между ног — горячая влага... Сил сдерживать сладостный стон почти нет... Повторяя сексуальный изгиб талии, рука не останавливается, двигается дальше... «Угораздило же меня надеть эту чертову блузку!» Когда до двери остается всего полшага, директор отнимает руку, поворачивается и смотрит ей в глаза — ласково и одновременно пристально, с жадным интересом... Вблизи Ане удается как следует рассмотреть его лицо: выразительные, глубокие серые глаза, прямой нос, идеально выбритый, крепкий, но отнюдь не крестьянский подбородок... Едва наметившиеся морщины нисколько не портят общего впечатления, лишь добавляя его облику солидной зрелости. Секунду или две они молча смотрят друг на друга. Анин взгляд буквально кричит: «Возьми меня!» Ее щеки пылают. Уголок рта директора приподнимается в легкой улыбке: опытный, взрослый мужчина все понимает без слов, и доволен произведенным на девушку впечатлением.

— Рад знакомству! — говорит Виктор Петрович, мягко беря ее за руку.

Рот его совсем рядом. Одно решительное движение, и их губы соприкоснуться, чуть растворенные, прильнут, жадно узнавая уникальный вкус друг друга, а уже в следующее мгновение оба они полностью поддадутся вспыхнувшей страсти, быть может, совсем мимолетной, но такой сильной, всепоглощающей и дурманящей...

«Нельзя!» — звучит в голове Ани категоричный приказ. Все еще опьяненная возбуждением, девушка тихо и жарко выдыхает в лицо директору «Взаимно... « и, быстро повернувшись, выходит из кабинета.

Тишину пустого школьного коридора нарушает звонкое цоканье тонких каблучков. Заметив на одной из дверей табличку женского туалета, Аня заходит внутрь. Запершись в кабинке, дрожащими руками стаскивает юбку до колен. Нетерпеливые пальцы тотчас ныряют под промокшую ткань трусиков. Прислонившись спиной к перегородке, девушка откидывает голову назад и прикрывает глаза. Ладонь быстро «орудует» в промежности, и уже через минуту Аня закусывает губу, чтобы сдержать стон оргазма... По внутренней стороне стройных бедер несколько раз пробегают волны мелкой дрожи, а перед глазами девушки словно до сих пор ласково улыбается мужественное, интеллигентное и невероятно притягательное лицо Виктора Петровича...

***

— Ну, Валентина Ивановна, что скажешь? — спросил директор, заперев дверь кабинета изнутри.

— П-ф-ф! — отвратительно фыркнула завуч, вздрагивая жирным телом, — Ясное дело, шлюха еще та!

— Откуда такое мнение? — Виктор Петрович остановился посреди кабинета и с сомнением посмотрел на своего зама.

— Да я таких за версту чую! — с неподдельной ненавистью отрезала Валентина Ивановна.

Директор вздохнул. «Ох, знаю я тебя... Ты, Валюша, каждую молоденькую девчонку шлюхой считаешь, — подумал мужчина, — А уж если симпатичная — так ты и вовсе на дерьмо изойдешь!»

— А по-моему, нормальная девчонка, — в слух произнес Виктор Петрович и добавил с укором, — зря ты ей этот допрос устроила. Некрасиво!

Валентина Ивановна снова хмыкнула, с трудом скрещивая короткие толстые ручонки на необъятном бюсте.

— Допрос! — передразнила она, — Я-то думала, ей совести хватит самой признаться!

— В чем? — вскинул брови директор.

Завуч выждала театральную паузу, чтобы придать своим словам дополнительный вес, а затем с презрением процедила:

— В семнадцатой-то школе эта проститутка с физруком спала! А у него — жена и ребенок! Вот ее и поперли «по собственному», чтобы позор на школу не навлечь.

Выдав свой эксклюзив, Валентина Ивановна ожидала фурора. Однако вместо этого Виктор Петрович лишь пожал плечами и с сомнением поинтересовался:

— А у тебя-то откуда эти сведения?

Директор знал, что в некоторых ситуациях его заместитель не стесняется выдать вымысел за правду. В прошлом интриги и откровенное вранье несколько раз уже сослужили ей добрую службу, продвинув ее по служебной лестнице.

— Так у меня же там Галька завучем работает! — усмехнулась Валентина Ивановна, — Когда эта девка к нам попросилась, я сразу про нее справочки-то навела. Уж Галька врать не будет, мы с ней давние подружайки!

— Галька?... — рассеянно переспросил Виктор Петрович, — Ах, да, помню...

«Как же, знаю я твою подружайку! — подумал директор, — Такая же прожженная сука, как и ты! Два сапога пара!»

— Видишь, какой у тебя зам? — с самодовольством сказала Валентина Ивановна, — Ни одна тварь не пролезет! Скала!

— Да... — задумчиво протянул Виктор Петрович и, смерив завуча взглядом, утвердительно кивнул, — Скала это точно...

Последние слова он произнес не задумываясь. Мужчина имел ввиду вовсе не способности своего завуча в отборе персонала, а исключительно ее телосложение. «Хотя вместо «скалы» тебе больше подходит «куча» — подумал он. Однако недалекая Валентина Ивановна, погрузившись в самодовольство, не заметила его сарказма.

— Короче, не вздумай брать эту шалаву! — сказала она так, словно ее мнение было не только единственно верным, но и решающим, — Нам здесь блядства не надо!

Виктор Петрович не ответил. Сведениям, которые только что сообщила ему Валентина Ивановна, если и стоило поверить, то лишь отчасти. Интуиция подсказывала опытному директору, что поведанная история, если она вообще имела место, на самом деле вполне могла выглядеть не столь однозначно, как ее описала ретивая «Валюша». Но спорить с ней не было ни желания, ни особого смысла. В конце концов, принимать решение и, в случае чего, отвечать за последствия предстояло ему самому.

Натужно сопя, Валентина Ивановна тяжко поднялась со стула и, мелко перебирая опухшими ногами, «подкатилась» к директору. В отличие от веса, росту в ней было немного, и ее макушка едва доходила Виктору Петровичу до середины груди.

— Вить, — неожиданно слащавым голоском обратилась она, глядя на мужчину снизу вверх, — а может мы с тобой того?..

Завуч подмигнула и попыталась изобразить на лице нечто вроде кокетства. Получалось у нее не очень. Толстыми пальцами Валентина Ивановна взялась за пуговицу на рубашке директора. Одной рукой ловко расстегнув две или три, она стала гладить его по голой груди, поигрывая с густыми волосами. Пару раз несильно ущипнула его за сосок...

— Валюш, у меня работы по горло... — мягко возразил Виктор Петрович.

— А мы по-быстренькому! — тут же нашлась Валентина Ивановна, — раз-два и готово!

Вторая рука завуча легла на ширинку директорских джинсов, несколько раз пожала довольно массивное содержимое и, наконец, взялась за замок молнии.

— А то я уж вся изголодалась! — зашептала Валентина Ивановна. Страстные интонации у нее получались столь же карикатурно, как и кокетливое заигрывание. Пожалуй, действительно искренними эмоциями у нее были подозрительность, зависть и злорадство.

— А что же муж? — криво улыбнувшись, спросил Виктор Петрович, все еще надеясь, что сегодня обойдется без «того».

Но «изголодавшаяся» Валюша, похоже, была настроена решительно.

— Муж? — насмешливо переспросила она, — Объелся груш! Я же тебе говорила: ему уже давно ничего не надо, кроме своей рыбалки! Да и не может он ничего! На днях ему сдуру предложила, так он попыхтел-попыхтел минутку-другую и к стенке спать отвалился. Не смог даже засунуть, вялый, как носок! Я потом всю ночь с боку на бок ворочалась, тебя вспоминала. У вас-то, товарищ директор, всегда все получается!..

Тут Валентина Ивановна стала пытаться просунуть свою толстую ручонку ему в штаны через ширинку, даже не расстегнув верхней пуговицы. Получалось с трудом. Второй рукой она по-прежнему гладила Виктора Петровича по груди — довольно однообразно и монотонно. Все-таки засунув руку в джинсы, она перешла к более активному наступлению: бесцеремонно схватила его член и начала сильно, беспорядочно и сбивчиво дергать его рукой.

«Еще немного, и целоваться полезет!» — не без опаски подумал Виктор Петрович. Несколько раз прежде, находясь в подобном «голодном» состоянии, Валентина Ивановна уже целовала его. Даже вспоминать все эти чавканья, слюни, лезущий куда попало язык и запах школьных рыбных котлет было тяжело, но и забыть пока не получалось. Если сейчас повторится что-то в этом духе, Виктор Петрович рискует потерпеть первое в своей жизни сексуальное фиаско. Но так как угомонить раздухарившуюся Валюшу было, похоже, уже невозможно, стоило перехватить инициативу, пока ее «предварительные ласки» не сказались на его эректильной функции самым фатальным образом.

— Ладно, давай, — безо всякого энтузиазма проговорил директор.

Валентина Ивановна тотчас проворно вытащила руку из его штанов, с довольной улыбочкой подошла к директорскому столу и грузно навалилась на него неохватным пузом, опрокинув подставку для письменных приборов и подминая своими жирами аккуратно разложенные бумаги. Потом она попыталась завести руки назад, чтобы задрать платье, но в силу ее комплекции уже в который раз ничего не получилось, и Виктору Петровичу снова пришлось делать это самому. Мужчина задрал подол ее длинного платья так, чтобы оголилась кое-как откляченная назад необъятная бледная задница, стянул ей трусы до колен. «Где только шьют эдакие паруса?» Немного приспустив джинсы, директор плюнул себе на ладонь и смазал слюной головку члена. Полминуты самостимуляции ему потребовалось, чтобы достичь полноценного стояка. Член его, еще недавно вялый и невзрачный,

налился кровью, выпрямился, значительно увеличившись в размерах, и теперь представлял собой вполне приличный фаллос, довольно длинный и весьма толстый в обхвате, стоящий прямо и твердо. Не теряя времени, Виктор Петрович пристроился сзади и, стараясь не смотреть, одним уверенным толчком ввел пенис через волосатые дебри в широкую, зияющую тьмой щель...

Звук, который издала при этом Валентина Ивановна, было трудно принять за человеческий. Это было что-то среднее между хрюканьем сношающейся свиноматки (если, конечно, свиньи вообще хрюкают при этом процессе) и обыкновенным коровьим мычанием. Затем завуч закусила собственный палец, и звуковое сопровождение резко стихло, сведясь к редкому глухому постаныванию.

Виктор Петрович двигался в одном и том же среднем темпе, размеренно, методично и абсолютно отрешенно. Поначалу он схватился было за громадные, колыхающиеся целлюлитом ягодицы, но тут же отдернул руки. Расположенная «раком» Валентина Ивановна, к ее счастью, не могла видеть гримасы нескрываемого отвращения на лице своего начальника-любовника. Следующие минут пять мужчина самоотверженно трудился, «вспахивая» своим не по возрасту могучим членом излишне просторное и скупое на смазку нутро своего заместителя. Обхвата едва хватало, чтобы поддерживать эрекцию. Любой «агрегат» чуть меньших размеров безнадежно затерялся бы в этой «бездонной расселине».

Наконец Валентина Ивановна снова замычала, на сей раз даже громче, чем в начале их «любовного акта». Это означало, что через пару мгновений можно будет вынимать. Виктор Петрович не знал, какие именно ощущения принимает за оргазм его любвеобильный завуч, но обычно как раз на шестой-седьмой минуте она врубала «подзвучку», а затем снова утихала и полностью успокаивалась. Кажется, одной «палки» ей всегда хватало. Так же все было и на этот раз. Выйдя из только-только разогревшегося влагалища, Виктор Петрович быстро натянул джинсы, заправил рубашку и поспешил вернуться за рабочий стол. Валентине Ивановне приводить себя в порядок пришлось самой.

— Вить, а ты как же? — спросила она с интонацией, отдаленно напоминающей заботу.

— В каком смысле? — переспросил директор, с большим трудом скрывая раздражение.

— Ну ты ж вроде это... Не того... Или как?..

«Господи, да уйди ты уже в конце концов!» — подумал мужчина, приводя в порядок бумаги на столе.

— Переживу, — холодно сказал он вслух.

— Так может, я тебе это? Сделаю, может, это самое?

Слова «минет» в лексиконе Валентины Ивановны не было. Вместо него она преспокойно прибегала к языку жестов. Завуч подняла кулак и поводила им вперед-назад у своего рта, незамысловато имитируя оральный секс. На мгновение Виктор Петрович даже удивился. Обычно ее не очень заботило, кончил он или нет. А отсосом она «баловала» его всего однажды, и с тех пор он помнил, что в ее брутальном исполнении это в самом прямом смысле травмоопасно. К тому же у директора и правда было много работы. Было необходимо спровадить некстати расщедрившегося на ласку завуча как можно скорее.

— Валентина Ивановна! — резко переходя на начальственный тон, неожиданно прикрикнул Виктор Петрович, — У вас готовы учебные планы по седьмым классам, о которых я вас просил еще неделю тому назад?

Завуч вздрогнула и растерянно уставилась на своего начальника. Не дожидаясь ответа подчиненной (Виктор Петрович был уверен, что ничего у нее не готово), директор строго добавил:

— Потрудитесь подготовить их к завтрашнему полудню. И не забудьте, что завтра в час вы должны присутствовать от нашей школы на совещании в отделе образования.

— Слушаюсь, Виктор Петрович! — покорно пропищала Валентина Ивановна. От ее развязного тона не осталось и следа.

— Вы свободны, — сухо отрезал директор.

Поставленная на место «Валюша» развернулась на 180 градусов, неслышно просеменила к двери и вышла из кабинета. «Надо мне с ней все это заканчивать, — подумал Виктор Иванович и с горьковатой усмешкой добавил про себя, — а то «кончать» с ней нет уже никакого желания!» Некоторое время мужчина работал с документами, но неприятное ощущение от недавней близости с замом не покидало его. Механический секс с Валентиной Ивановной давно не доставлял Виктору Петровичу никакого удовольствия. Но сейчас чувство брезгливости вперемежку с досадой на самого себя как-то особенно прочно засело в голове директора. Мужчина отвлекся от бумаг и пару минут мрачно смотрел в окно на школьную спортплощадку. Вернувшись снова к работе, он случайно уперся взглядом на несколько листов бумаги, скрепленных канцелярской скрепкой. К верхнему листу было прикреплено черно-белое фото размером 3Х4. Посмотрев на него, директор встрепенулся, на губах его появилась улыбка, а в оживившихся глазах загорелся огонек воодушевления. Виктор Петрович приосанился, сидя в кресле, снял трубку телефона и, глядя на лист с фото, безо всяких дополнительных раздумий набрал номер.

— Алло! Анна Сергеевна? Это Виктор Петрович из 63-й школы. Рад сообщить, что вы приняты в наш штат! Да! Жду вас у себя завтра в час. Валентина Ивановна уезжает в отдел образования, но я буду на месте. Думаю, мы с вами сможем вдвоем утрясти все формальные... хм-м... и неформальные вопросы... Отлично! До встречи!