Сегодня мне пришлось встать на полчаса раньше, поскольку я был назначен дежурным по школе от нашего класса. Честно говоря, отвратительно, что моя очередь подошла именно сейчас. На волне обвинений учителей в приставаниях к ученицам со стороны преподавателей полетели ответные стрелы в адрес школьниц, что резко изменило обязанности дежурных, которые раньше должны были просто стоять вдоль стены и следить за порядком.

Дело в том, что с недавних пор некоторых девушек учителя-мужчины начали обвинять в чрезмерно откровенной одежде, других — в слишком соблазнительных позах, а учитель физкультуры так и вообще на днях заявил, что девочки «слишком громко стонут» во время минета. Девушки, разумеется, в долгу не остались, указывая уже не только на недопустимые прикосновения во время орального и вагинального секса, но также и на щипки, щекотку и поглаживания даже во время обычного общения учениц и учителей.

Вся эта вакханалия взаимных упреков привела к тому, что директор издала локальный акт о проверке одежды учащихся на соответствие правилам — по длине юбок и каблуков, на просвет, размер декольте, количество расстегнутых пуговиц и даже на кружевные элементы. Дело в том, что, если прегрешения учителей фиксировали камеры, установленные практически во всех помещениях, то с выявлением недопустимых деталей одежды учениц были сложности — часто по видео было просто невозможно понять, какой длины юбка у девушки и не просвечивает ли у нее нижнее белье сквозь блузку. С изменением обязанностей дежурных эта проблема отпадала.

Начиная с прошлого понедельника каждое утро с десяток мальчиков с линейкой проверяли расстояние от края юбки до колена у тех учениц, которые казались им подозрительными. Девушки недовольно морщились, поскольку теперь им часто во время минета дежурным ребятам приходилось принимать неудобные позы, чтобы партнеры могли провести необходимые измерения. Но ничего сделать было нельзя — локальный акт школы принят не с бухты-барахты, а в соответствии с рекомендациями Министерства просвещения, ситуация требовала именно такого подхода и девочкам приходилось мириться с новыми правилами.

Дежурные также не были в восторге от своей роли, особенно учитывая тот факт, что теперь туда назначали лишь мальчиков, так как в представлении руководства школы девочки-дежурные могли специально закрывать глаза на нарушения со стороны других учениц из солидарности. А если назначить учителей-мужчин, то они наоборот — могли бы увидеть нарушения даже там, где ими и не пахло. Так что Министерство приняло соломоново решение в таких случаях назначать дежурными только парней, которые в теории не должны были становиться ни на одну из сторон конфликта.

Еще раз прогнав все это в голове, я умылся, оделся и разогрел себе завтрак. На часах мигали цифры 6:30. Ксюшенька, моя младшая сестренка, еще спала. Ей буквально вчера исполнилось восемнадцать, она отдыхала после бурной ночи с родителями. Я взглянул на ее милое детское личико с пухлыми щечками. Во сне сестричка улыбалась. У меня защемило в животе, когда я представил, что уже сегодня эта юная прелесть начнет брать у меня в ротик.

Позавтракав, я собрался, закрыл за собой дверь и вошел в лифт. Со мной вместе ехала моя сверстница, рыженькая девушка, которая жила этажом выше. Я всегда дико смущался, когда сталкивался с ней в подъезде, так млел, что даже ни разу не спросил имени этой длинноногой красавицы. Девочка сняла сумочку, поставила ее на пол лифта и достала минетную подушку в форме сердечка.

Непонятно, почему инженеры не сделали покрытие пола в лифте мягким, как на лестничных площадках и на скамейках в парках — так девушкам было бы гораздо удобнее, да и времени бы оральный секс занимал гораздо меньше — не у каждой девушки подушка для минета лежит наверху сумочки, некоторым приходится покопаться.

Рыженькая улыбнулась и, ни слова не говоря, расстегнула мне ширинку. Я аж задохнулся от удовольствия, когда она коснулась своими губками моего напряженного члена. Я лихорадочно вспоминал правила — где должны находится мои руки во время минета, что можно делать, а чего нельзя. Еще неделю назад мне это и в голову бы не пришло, но сейчас, пройдя инструктаж для дежурных, я знал, насколько это важно.

Так ничего и не вспомнив, я положил руки себе на бедра, что уж точно не могло быть воспринято как приставания. Всех, кто должен был дежурить с сегодняшнего понедельника, собрали в пятницу после уроков, провели часовой инструктаж и выдали книгу «Свод правил сексуального этикета» — толстенный том, который едва уместился в рюкзак. Всю субботу я штудировал этот феноменальный текст. От некоторых правил у меня волосы вставали дыбом, при чем не только на голове.

Первое время мне было совершенно непонятно, откуда авторы книги брали свои запреты, но я сразу уяснил, что точно не собираюсь давать почитать этот толстенный том одноклассницам — жалобы на приставания и так летели из всех углов, вот-вот в них могли начать фигурировать не только учителя, но и ученики. Это уже потом, когда в более поздних главах начали появляться номера законов и указов, я понял, что все запреты исходят от Всемирного правительства и парламента, какими бы идиотскими они не казались.

Вот к примеру — я просто обожал немножко придушить девочку, пока она брала у меня в ротик. Оказалось, что так делать можно только в том случае, если она делает минет лежа, в крайнем случае сидя на стуле. Но класть руку девушке на горло, если она в момент фелляции стоит на коленках, нельзя ни в коем случае — это трактуется, как насилие и может привести к серьезным проблемам, вплоть до вызова родителей в школу или даже отлучения от секса на несколько часов, а то и на целые сутки.

А ведь о таком даже и сами девочки не все знали — большинство моих одноклассниц совершенно безропотно соглашались во время глубокого минета немножко побыть без воздуха, пока я клал ладонь им на шею и сдавливал. Ни одна потом не возмущалась, хотя практически каждая девочка в школе брала в ротик, стоя на коленках, а вовсе не сидя на стуле и уж тем более не лежа на диванчике.

Или вот еще один пункт — запрет на поцелуи девушек, которые в данный момент делали минет другому парню. Казалось бы — что плохого в том, чтобы задрать девочке юбку и поцеловать ее в попу, пока она наслаждается членом твоего одноклассника? Так нет же, изволь дождаться, пока ее партнер кончит, а уже потом целуй. При чем щипки и поглаживания в момент минета разрешены для всех, кроме парня, который, собственно, и получает оральное удовольствие!

Щипай, гладь, щекочи, но только не целуй. Можно было бы подумать, что составители правил придумали все это просто так, никак не аргументируя и не объясняя. Но нет, объяснение было, но такое, что лучше бы авторы «Свода правил» обошлись без него вовсе.

В книге было написано, что поцелуи — это глубоко интимная вещь, и девушка, беря член парня в свой ротик, и так, фактически, как раз целует его. Следовательно, поцелуи других мальчиков отвлекали бы ее от партнера, создавая тем самым условия для морального дискомфорта. А вот щипки и поглаживания — сколько угодно, поскольку они, вроде как, интимными не являются. Но если гладить и щипаться начнет сам партнер, то это уже будет объективация девушки и отвлечение от главного процесса, что «Свод правил» строго-настрого запрещает.

Ну и, понятное дело, если девушка не делает минет, а просто идет по коридору или сидит за партой, то гладить, щипать или щекотать ее тоже запрещено, если только это не приглашение к сексу. Отличить приглашение к сексу от праздных поползновений «Свод» предлагал следующим образом — щипок или поглаживание должны быть акцентированы, единичны и касаться либо грудей девушки, либо попы. Также приветствовались прикосновения к щекам учениц, как явно намекающие на минет. Но ущипнуть или погладить один раз, а потом продолжить эти же действия, не дождавшись четкой реакции девушки — это будет уже явное нарушение и объективация.

А по поводу удушения было четко указано, что в позе на коленках одним из главных принципов получения удовольствия мальчиком является подчиненное положение девушки. Поэтому удушение создавало бы, по мнению авторов, дополнительные переживания, связанные с насильственным опытом, которые бы не давали обоим партнерам в полной мере насладиться оральным сексом.

Весь этот бред в книге сдабривался сочными ссылками на законы, постановления и указы Правительства Земли, поэтому сомнений оставаться не могло — все запреты были вполне официальными, а вовсе не желанием левой пятки задней ноги составителей. Другое дело, что до волны обвинений в харассменте в нашей школе мало кто заглядывал во все эти кодексы, своды и прочие документы. Но сейчас ситуация в корне изменилась...

Я мерно покачивал тазом, вдавливаясь членом в маленький ротик партнерши. Лифт мерно гудел, опуская нас с двенадцатого этажа на первый. Еще на прошлой неделе мне обязательно захотелось бы схватить девочку за мило торчащие хвостики и хорошенько насадить на пенис, чтобы она аж захрипела и уткнулась носиком в мой пах.

Но сейчас такого желания не появлялось и мимоходом — я слишком хорошо помнил бледного и замученного учителя химии, которого отлучили от секса на два дня за то, что он во время минета положил руки на грудь ученицы, которая забыла расстегнуть верхнюю пуговку блузки. Закрытая на все пуговицы верхняя одежда трактовалась в «Своде» однозначно — как нежелание девушки терпеть прикосновения партнера ниже уровня плеч во время минета.

Так что Константину Георгиевичу вменили «сексуальное нападение». Намертво впечаталась в память картинка, как он ведет урок, что-то рассказывает про валентность, а его член буквально разрывает штаны, пока хихикающая Таня Веремеева на первой парте ласкает себя указкой.

Химик тогда весь сжимался от ужаса, пытаясь не кончить, слушая ее глубокие стоны вперемежку со смешками. Если бы он таки эякулировал, то ему могли бы вменить нарушение условий отбытия наказания, а это чревато уже трехдневным запретом, что любого может поставить на грань нервного срыва. Самое интересное, что и выгнать Таню с урока он не мог — тогда бы она встала, уронила что-нибудь специально и наклонилась, продемонстрировав преподавателю свою аккуратные белые трусики, что измученный член Константина Георгиевича точно не вынес бы без последствий.

Помня ту ситуацию, я держал руки при себе, пока девушка дарила мне наслаждение своими губками и язычком. Лифт доехал, двери открылись. В проеме стояли парень и девушка, они, видимо, хотели зайти, но не знали, как вежливо прошмыгнуть в кабину мимо моей мычащей и хлюпающей соседки. А девочка тем временем сделала последний рывок — она яростно заглотила член так, что он оказался глубоко в ее горлышке и принялась громко стонать, создавая вибрации, которые заставляли меня дрожать от удовольствия.

Мой член принялся извергаться, наполняя соседку сверху спермой. Она благодарно мычала, смыкая и размыкая губки, а я по-прежнем даже пальцем к ней не прикасался...

— Умффх... — сказала рыженькая, с чавкающим звуком снимая себя с пениса и поднимаясь на ноги. Парень и девушка наконец смогли прошмыгнуть в лифт, а мы наоборот из него вышли. Я стоял, пошатываясь после такого мощного сеанса удовольствия.

— А почему ты в этот раз не придавливал меня? Раньше так здорово было!

— Ну, в этот раз я решил, что нужно дать тебе немного самостоятельности! — нашелся я и улыбнулся.

— Ага... Ну пока! — соседка сверху развернулась и пошла в сторону остановки. А я так и остался стоять, силясь придумать причину для продолжения разговора. И тут вдруг мой взгляд упал пониже спины девочки. Ее потрясающая попка оттопыривала мини-юбку, стройные голые ножки врезались прямо в сердце — вроде все как обычно, но теперь мою память отягощали правила поведения девочек в школе, так что я внезапно понял, что повод для знакомства все же появился.

— Ээ... Подожди! — крикнул я и побежал за соседкой.

— Да? — девочка обернулась и игриво улыбнулась. Видимо, она подумала, что я хочу заняться сексом с ней еще раз.

— У тебя... В общем, я дежурный по школе и у тебя... Длина юбки... Да и каблуки... Короче...

— Ааа, ты об этом? Не беспокойся! Я уже не в школе учусь, а в институте, там над таким никто не заморачивается. Дежурных у нас нет, все ходят, в чем хотят.

— А обвинения? Харассмент и так далее...

— Харассмент? Ну, в школе было пару раз, когда девочки писали заявления на учителей, их отстраняли от секса, но в ответ никаких обвинений не было... Я так вообще без трусиков ходила в выпускном классе! — хихикнула она.

— Аааа... Блин, как же вам повезло, — вздохнул я.

— Ну ладно. Мне пора идти.

— Да, конечно. Пока! — помахал я ей рукой и с досадой подумал, что опять не спросил ее имени.

Рыженькая помчалась к остановке, а я пошел в другую сторону — моя школа располагалась близко, туда можно дойти за полчаса.