Глава Шестнадцатая

Украденная жизнь

Мне толком не удалось рассмотреть, что со мной делали, но по ощущениям смогла определить, что моя подготовка к этому путешествию была очень осторожной и довольно сложной. Начнем с того, что я была снабжена рюкзаком, пристегнутым к плечам и талии. Похоже, что, это была портативная версия устройства, которое было установлено на спине Кристель. Шланги от его основания были подключены к разъемам на задней части широкого ремня, и в качестве теста, мои внутренности были еще раз подвержены процедуре промывки, и подачи пищи. Последняя трубка, с верхней части этого вещмешка, была временно приклеена скотчем к затылку моей затянутой в резину головы. Это была моя дыхательная трубка, и я очень надеялась на то, чтобы эти люди знают, что делают.

Меня обернули каким-то полупрозрачным резиновым полотном, полностью, с ног до головы, аккуратно продев мою цепь и трубку в специальные отверстия в нем. Когда манипуляции с мешком были закончены, все стыки вокруг трубки и цепи от передней части маски, запечатали какой-то клейкой лентой, и я услышала, как заработал насос, а затем медленно, воздух был отсосан из мешка! По мере того, как происходило это действо, я молилась, чтобы дыхательная трубка была хорошо закреплена снаружи этой становившейся такой тесной оболочки. Меньше чем через пять минут, я была заключена в резиновой вакуумной упаковке, словно копченая куриная грудка в магазине, а затем моя гувернантка и герр Вулф вынесли меня из комнаты. Леона шла впереди, и казалось, что следующие действия будут проходить под ее надзором.

Не далеко от входной двери, для меня был приготовлен деревянный ящик.

Внутри у него была невероятная отделка. Древесина была покрыта толстой резиновой мембраной, эта внутренняя поверхность служила для полной герметизации и защиты от протечек. Но самым жутким было то, что этот ящик был на две трети заполнен растопленным воском! На дне, также находились кольца для крепежа по периметру ящика, и разъемы для крепления моей дыхательной трубки.

Я не видела когда и каким способом успели растопить такое количество воска. Меня подняли и вчетвером начали аккуратно укладывать на дно, люди в длинных перчатках держали меня очень крепко. Погруженная в воск ротовая цепь была натянута и прикреплена к кольцу в верхней части ящика, а затем меня очень осторожно начали двигать в нужное моим похитителям положение. Каким-то образом ротовая цепь была затянута, когда я двигалась вниз, и таким макаром я была полностью погружена в медленно остывающую жидкость, точно в центре пространства этого ящика для пыток!

Хотя моя упаковка и была полупрозрачной, я почти перестала что-либо видеть из-под толщи воска. Тем не менее, я могла различить мелькающие человеческие силуэты вокруг ящика, в котором лежала. Я плавала в жидкости, не поднимаясь на поверхность и не опускаясь на дно ящика, удерживаемая цепями. На удивление, мне совершенно не было жарко, температура для меня поддерживалась вполне обычная. Должно быть тот материал, в который меня завернули, был необычной резиной. Это было очень странное чувство, как будто меня вернули в лоно матери, из которого я появилась. Я чувствовала себя в безопасности в этом совершенно безумном состоянии, а затем, слабо услышала, как мой ящик обкладывали со всех сторон чем-то. Должно быть это лед, для быстрого охлаждения. Эти гады, были хорошо подготовлены...

В течении следующих десяти-пятнадцати минут, я все еще смотрела вверх, наблюдая, как воск остывает и медленно возвращается в свою твердую форму. Свет померк, когда оранжевая дымка сменила полупрозрачность, и вскоре я была похожа на реликтовое насекомое, навеки запечатанное в янтаре. Последнее что я увидела, это длинную крышку от ящика, которую водрузили и старательно приколотили сверху, отправляя меня в царство мрака. Я не могла пошевелить ни единым мускулом, таким твердым стал воск, и я снова начала дрожать и плакать от страха перед тем, что должно было произойти. Что бы это ни было, я знала, что предстоящие испытания будет нелегко вынести, несмотря на все ужасы, которые я уже пережила.

Я не знаю, как долго меня так держали, ибо каждая секунда превратилась в вечность, и поэтому через некоторое время я погрузилась в нирвану, существуя только как тайный, безмолвный, заключенный объект. Что же теперь со мной будет? О Боже! Как изменилась моя жизнь за такой короткий промежуток времени! Казалось, лишь недавно я была счастливой и беззаботной молодой женщиной, а теперь, я была всего лишь молчаливой и совершенно беспомощной пленницей! Я ничего не сделала, чтобы заслужить такую судьбу, кроме нескольких робких сексуальных исследований, и за эти невинные попытки познать свою сексуальность, я теперь была обречена на пожизненное рабство в резине!

Глава Семнадцатая

Прибытие к Мастерам

Мое возвращение к «обычному» состоянию шло медленно. Сначала, возвращение тусклого оранжевого света оповестило меня о том, что путешествие к моему новому жилищу закончилось, в воздухе появилась необычная свежесть, которой я наслаждалась с большим удовольствием. Крышка ящика была снята, и я почувствовала вибрацию вокруг, а через мгновение, за мою ротовую цепь начали сильно тянуть! Меня охватила радость, наконец-то меня освободят из этих уже осточертевших мне объятий воска и цепей, которые доставляли мне такие страдания.

Вскоре, кто-то разбил наружные части деревянного ящика, но поскольку воск еще не был растоплен, и я долгое время оставалась висеть во мраке. Яркие вспышки света пронзали мой восковой кокон, должно быть меня фотографировали. Когда с фотографиями закончили, вокруг меня начали выставлять электронагреватели, которые начали расплавлять окружающий меня воск, в котором я была погребена. Когда, наконец, весь воск растаял, меня вытащили из упаковки, произвели продолжительные манипуляции с моим рюкзаком и подвесили за какую-то цепь, находящуюся за моей спиной. И вновь начали выполнять, как я догадалась фотоотчет о сохранности прибывшей «посылки». Вспышки вскоре прекратились, и тогда я различила звук, который в будущем, всегда будет наполнять мою душу благоговейным ужасом.

Первоначальные условия, которые для меня приготовили, поначалу показались мне безобидными. Кран, к которому я была прикреплена, медленно начал передвигаться к какому-то углублению в полу. Остановившись прямо над ним, я медленно наблюдала, как потолок становится все дальше от меня, показавшееся сперва, углубление в полу, оказалось широким колодцем!

Я начала паниковать и раскачиваться, в попытках задеть стены. Но как я ни старалась, прикоснутся к каменной кладке колодца, мне не удалось. Потому что колодец был, похоже, спроектирован специально для этой цели, и все, что мне удавалось - это нелепо раскачиваться взад и вперед на конце моей привязной цепи. Моим похитителям, было неважно, насколько сильно я была против, спуск продолжался, пока высоко надо мной, я не увидела маленькое круглое отверстие колодца, в которое пару мгновения назад я опустилась. Именно тогда, его люк захлопнулся и заперся, оставив меня болтаться в полной темноте, подвешенного только Бог знает на какой глубине! Я снова погрузилась в водоворот слез, и молча умоляла освободить меня от моего невероятного положения, медленно раскачиваясь взад и вперед в этом черном колодце, наполненном моим отчаянием.

Я чувствовала только всеохватывающую тесноту моего корсета и шлема, в конструкции, за которую меня подвесили, была предусмотрена небольшая амортизация, благодаря ей я раскачивалась не только в стороны, но и вверх-вниз, создавая ощущения мягкости закрепления, но ничто не позволяло облегчить мои страдания. За исключением, периодического наполнения моего желудка, а также, принудительных клизм, которые так мучили меня. Эта пытка была вызвана не только процессом наполнения и изъятия жидкостей, но и, сопутствующими ощущениями постоянного возбуждения при активации процедур. Ощущения, однако, никогда не были достаточны, чтобы довести меня до полного оргазма, их хватало лишь на то, чтобы показать краешек такого сладкого удовольствия, а затем уйти! Я часто выла бессмысленно, извиваясь на своей цепи, как свежепойманная рыба, отчаянно пытаясь добиться освобождения! Это было неотъемлемой частью процесса воспитания, которое для меня подготовили мои новые хозяева, и вскоре я уже не могла думать ни о чем, кроме сексуальной разрядки, хотя и оставалась все так же связанной и обездвиженной под слоями резины и латекса. Я думала, что они забыли обо мне, и нахождение в этом колодце станет моей жизнью, но на самом деле, это было не так. Долгое существование этой недели, было необходимо для моего полного порабощения, своеобразная жестокая адаптация к моим грядущим изменениям...

В конце концов, почти свихнувшуюся от необходимости видеть других и сгорающую от желания изменить свое положение, меня вытащили из колодца под глухие звуки электрического подъемника. Транспортировка осуществлялась с помощью подвесной кареты, к которой была прикреплена моя цепь, а затем я была перемещена по подвесной дороге в другую часть тренировочных камер моего нового мастера. Несмотря на свое положение, я почти плакала от радости, что меня не бросили и не забыли, не обращая внимания, на ужасы, которые меня ожидали. Леона, появившаяся в поле моего зрения, пристегнула поводок к моей ротовой цепи и вместе со мной, все еще подвешенной, потянула меня за собой. Медленно продвигаясь вперед, я судорожно боролась с наручниками и цепями. Она не произнесла ни слова и через несколько мгновений, притянула меня в большую, похожую на лабораторию комнату. Меня остановили над центральным операционным столом, от увиденного мне стало жутко, похоже, что я попала в логово Франкенштейна, когда Леона медленно опустила меня, я упала прямо на широкий стол, поворачиваясь на бок, что бы облегчить давление на связанные руки. А тем временем, Леона продолжала контролировать меня за ротовую цепь.

Впервые с того момента, как я прибыла сюда, раздался ее голос.

— Ложись на живот, сопливая девчонка! — Цепь у меня во рту резко дернулась, и я медленно перевернулась. — Лежи и не шевелись, пока я буду тебя готовить.

С более резкими рывками и некоторыми толчками с ее стороны, мои руки развязали, затем она отпустила каждую из моих рук и пристегнула их к кольцам, где-то в изголовье стола. Вскоре, мои ноги тоже оказались на мгновение свободны, но только для того, что бы таким же образом быть зафиксированными, я оказалась распята. Леона ушла, не сказав больше ни слова. Возможно, я пролежал так минут пятнадцать, гадая, что же будет дальше, но тут мой хозяин, Леона, и человек в хирургическом костюме появились перед моими испуганными глазами, я жадно разглядывала их сквозь прорези толстой резиновой маски, закрывавшей мою голову и лицо. После того, как они прошли мимо, все, что я могла сделать, это продолжать смотреть вверх на далекий потолок. Затем они начали разговаривать друг с другом, как будто меня там не было, и я полагаю, учитывая то, что со мной случилось, и из того, что они сказали, я действительно больше не существовала как человек! Я была для них всего лишь объектом. Конечно, живым объектом, женского пола и человеческого вида, но все же объектом. Я была той, с кем можно играть и безжалостно мучить! Разговор почти невозможно было расслышать, учитывая мой шлем и беруши, но звуки их смеха откликались во мне ужасом!

— А вот и наша Селина — сказал мой Хозяин. — Леона провела ее через начальный период адаптации, и поэтому, теперь она готова принять дальнейшие корректировки и усовершенствования своего костюма.

— Ах. Да, я вижу! — Произнес человек, которого я считала доктором. — Эта молодая женщина находится в нормальном состоянии после инициации, но, судя по ее рукам и ногам, она страдает от некоторой потери мышечной массы и тонуса. Однако, Герр Ашерман, это не представляет никакой проблемы, поскольку дополнения, которые вы запланировали, быстро приведут ее физическую форму в отличное состояние.

— Она будет полностью под контролем? — С неподдельным интересом спросила Леона.

— Именно так. Я уверяю вас, что это существо ничего не сделает без вашего явного одобрения и приказа. Устройства, которые я планирую подключить и вставить, гарантируют это. — Доктор говорил очень уверенно, и казалось, что гордится тем, что может, что-либо гарантировать.

— Это очень хорошо. — Мой хозяин снова заговорил. — Я хочу, чтобы вы начали подготовку немедленно, имплантаты и крепления, займитесь всем необходимым. Через две недели, я хочу одеть ее в униформу.

— Хорошо, сэр. — Сказал "доктор". — Все будет закончено до

полудня, и после периода восстановления, она будет запечатана в своем костюме.

— Что-ж, не смеем вам мешать, искусство требует тишины, верно? — сказал мой хозяин гнусно улыбаясь. — Когда закончите свою работу, поместите ее в камеру, чтобы она пришла в себя. Я хочу, что бы в период адаптации у нее была минимальная возможность двигаться. Нельзя позволить потревожить раны от имплантатов. Леона и я, навестим вас позже этим вечером, чтобы проверить результат работ. И лучше бы, что бы мне все понравилось.

Это было последнее, что я услышала, не считая слабого стука каблуков Леоны по полу. Доктор, после слов хозяина повернулся ко мне, и осмотрел меня с холодным спокойствием, а затем подошел к тому месту, где я могла его видеть, опустился на колени перед моим покрытым резиной лицом и молча посмотрел в мои глазные прорези, прежде чем снова заговорить.

— Ты входишь в мир тотального контроля, милая, от которого нет спасения. Мне немного жаль тебя, но. .. никто не платит так хорошо как Герр Ашерман. — Я задергалась, скорее инстинктивно, пытаясь дать знак, что я хочу спросить, я могла бы написать свой вопрос на листе бумаги, но, конечно же, ему не были интересны мои желания. Только мое тело.

— Боюсь, что с этого момента твоя жизнь не будет очень приятной,

моя дорогая! Ты лишишься, возможности решать что-либо, и будешь управляться исключительно прихотями и желаниями твоего хозяина и хозяйки. Как ты уже, наверное, знаешь, первые элементы твоей окончательной экипировки, очень строги в своем контроле над твоим телом, но я должен сказать, после завершения всех запланированных процедур, ты узнаешь себя с новой стороны. Придется немного потерпеть.

Мне показалось, что во взгляде доктора промелькнул какой-то садистский интерес к предстоящей работе, он наслаждался тем, что рассказывал мне все эти страшные вещи.

— С этого момента начинается твоя новая жизнь. Ты станешь домашним животным и игрушкой для своих хозяев. Ты не имеешь никаких прав, и поэтому будешь терпеть то, что с тобой будут делать, без жалоб. Очень скоро, ты обнаружишь, что даже самые незначительные физические признаки возмущения и бунта будут быстро и жестоко пресекаться.

Доктор нежно провел рукой по моему шлему, конечно же, я не смогла увернуться от этих прикосновений, будь у меня возможность, я бы плюнула ему прямо в лицо!

— А теперь давай приступим к самому интересному. Единственное утешение, которое я могу дать тебе, это то, что ты не последняя с кем планируются подобные модификации. Скоро у тебя появятся подружки. Конечно, тебе не будет разрешено общаться с ними, но иногда, ты получишь возможность увидеть их. Надеюсь, тебе стало чуточку легче.

— А теперь, пора начинать. — Зловеще произнес он, а затем, казалось, вспомнил последний факт, которым чуть не довел меня до истерики. — И еще кое-что. .. тебя больше не зовут Селин. Теперь у тебя есть только номер: X-303, и ты будешь быстро откликаться на свое новое имя.

— Когда я буду освобождать твои ручки и ножки, X-303, крайне не рекомендую сопротивляться мне! Если ты не будешь слушаться, я попрошу вернуть тебя в колодец, и там ты останешься до тех пор, пока не станешь послушной, сколько бы времени на это не потребовалось. Надеюсь, мы поняли друг друга?

Он встал, после того, как я слегка кивнула, слишком свежи были ощущения от пытки одиночеством, доктор оставил смотреть меня прямо вверх, затем, мгновение спустя, мое правое запястье освободилось от наручников. Он потратил несколько минут, покрывая мои пальцы, ладонь и руку каким-то густым гелем. Когда это было сделано к его удовлетворению, он засунул мою конечность в тугую, толстую, до самого сгиба плеч, резиновую перчатку. Меня так и подмывало отшвырнуть руку или попытаться ударить его, но, будучи прикованной цепью к столу, и не зная точно, где он находится, я быстро отбросила эту мысль.

Перчатка легко скользила по руке, хотя и очень туго, и через несколько секунд уже была натянута дальше некуда. Затем последовало мгновение или два, пока он каким-то образом соединял широкий ворот перчатки, прижимая верхнюю часть к основанию моего воротника, и я почувствовала, что мои руки и пальцы, кажется, становятся все жестче и жестче! Он потратил еще несколько минут, покрывая эту оболочку, а затем согнул мою руку так, что мои теперь уже почти окоченевшие пальцы сомкнулись на шаровидном суставе плеча. Я почувствовала широкий ремень, охватывающий мою согнутую руку на запястье и выше бицепса руки, затем доктор туго затянул ремень, плотно прижимая мою руку, не давая возможности разогнуться! И снова он потратил несколько минут, полностью покрывая мою укороченную конечность гелеобразным веществом, а потом я почувствовала, как что-то вроде мешка, идеально подходящего по размеру и форме к моей согнутой руке, медленно тянется вверх. Этот чехол тоже был сделан из резины, но была куда толще. Он закрывал всю мою руку, но я не знала, что он был армирован сталью и имел удлинитель внизу, как раз там, где находился мой локоть. Локтевой сустав погрузился в упругий внутренний паз, и таким образом, моя недлинная рука теперь была немного длиннее, чем длина бедра. На кончике удлинителя находилась маленькая мягкая лапка, а вокруг самой нижней, самой узкой части была закреплена массивная металлическая манжета, дополненная кольцом.

Мешок, казалось, сжимался все туже, пока я лежал молча, постанывая от дискомфорта этого нового ограничения моей свободы, но доктор был неумолим, и еще одна широкая металлическая манжета была крепко зажата вокруг моего трицепса и запястья! Он снял цепочку с края стола, пристегнул ее к нижнему металлическому наружному кольцу манжеты, затем потянул мою укороченную руку, неудобно расположенную сбоку от операционного стола, так что я распласталась, как приколотая бабочка. Через полчаса обе мои руки выглядели одинаково; теперь они были странно укорочены и крепко стянуты ремнями-ограничителями. Он подошел и снова опустился на колени в моем ограниченном поле зрения.

— Итак, Х-303, твои верхние конечности, по заказу герра Ашермана были заменены, на более подходящие для вашей будущей роли. Пока мне нужно отойти, но я вернусь очень скоро, чтобы закончить работу с твоими прекрасными ножками, а также настройками и прочими модификациями. Во время моего отсутствия, ты будешь в полной безопасности. Благодаря удерживающим цепям, ты не упадешь со стола, независимо от того, насколько сильно ты будешь бороться. Так что, можешь не волноваться.

После ухода доктора, я ничего не могла поделать, кроме как хныкать в своем сознании от того, что со мной происходило. Хотя я и потянула за цепи, которые удерживали мои руки раскинутыми в стороны, ничто из того, что я сделала, не облегчило мое затруднительное положение. Так же как и я не могла вырваться из власти ограничений! Мои мышцы начали болезненно ныть, и вскоре, я заплакала от вынужденной неподвижности, а затем начала безмолвно кричать, когда ничто не облегчило быстро растущую боль. Мои руки и пальцы превратились в совершенно бесполезные рудименты, и я не могла освободиться ни от одной из частей этой ужасной одежды, которая заключила в свои объятия мои конечности и контролировала меня так тщательно. В тот момент я не имела ни малейшего представления о том, насколько тщательным должен быть контроль, навязанный над моей жизнью, душой и сознанием.

Наконец, доктор вернулся и безмолвно продолжил свою темную работу. Сначала была удалена манжета вокруг моей левой лодыжки, затем он повторил процесс покрытия моей ноги гелем. Очень длинный, плотный, толстый резиновый чулок вскоре охватил всю мою ногу и был присоединен к нижнему краю моего корсета. Пальцы моих ног погрузились в глубокую лужу геля на кончиках армированных чулок и быстро стали неподвижными. Чулок был на самом деле наполовину сапогом, так как мои ноги были втиснуты в паз, вытягивая стопу, словно бы я надела пуант, и я не могла согнуть лодыжку обратно в привычное положение! Он сгибал мою ногу, пока пятка не коснулась ягодицы, затем закрепил широкий ремень на верхней части бедра и голеностопного сустава, удерживая его на месте. Снова конечность была покрыта, и еще один плотный, толстый, сформированный чехол, выполненный по форме согнутой ноги, был подтянут и плотно прижат в позицию, удерживая мою ногу, туго согнутую в колене. Хотя, в то время я этого еще не знала, но в этом чехле было тяжелое стальное кольцо, вставленное как с внутренней стороны коленного сустава, так и с наружной. Еще одна широкая металлическая манжета была зажата вокруг верхней части моего бедра и лодыжки, гарантируя, что я никогда не смогу освободиться от этого чехла для ног. Кольца также украшали его. Другая моя нога была быстро обмотана таким же образом, и он отступил назад, прикрепив цепи к кольцам коленного сустава и притянув их плотно к кольцам на столе.

(Рис. 1)

Он снова появился в поле моего зрения и опустился на колени, чтобы заглянуть в мои заплаканные глаза, скрытые за смотровыми щелями.

— Теперь, X-303, пришло время добавить обещанные имплантаты и дополнения, которые завершат часть твоей подготовки. Через мгновение я приведу тебя в бессознательное состояние путем добавления анестетика к запасу воздуха, и поэтому я скажу - Спокойной ночи, увидимся позже, когда я закончу.

Постепенно мое зрение начало мутнеть, а затем все погасло, когда я снова оказалась в объятиях злобного Морфея. Мои последние безумные мысли были о том, что со мной теперь будет? Что еще они могут сделать? Для меня прошла целая вечность. Я не знаю, как он делал свою работу, но в течение следующих нескольких часов он провел много времени, осторожно вводя датчики и фиксаторы в мои конечности, грудь, губы, влагалище и клитор, эффективно подключая меня всю без остатка, для быстрого и удобного процесса дисциплинирования, если я не буду послушной.

Когда я очнулась, то обнаружила себя лежащей на толстом резиновом матрасе, приклеенном к полу, он служил своеобразной подстилкой. В тот момент я не могла выпрямиться, а просто лежала пристегнутой, прикованной цепями к кольцам вокруг подстилки. Мои конечности были вытянуты вперед и назад, а также отодвинуты от тела, слегка ослабевшими стропами, я могла лишь слегка пошевелиться, не в силах подняться. Я лежала на спине, и поэтому, когда я, наконец, вернулась в полное сознание еще раз, я увидела цепь, ведущую от передней части моего лица, закручиваясь в петлю. И тянущейся, куда-то к потолку. Который был подозрительно низко. Конура... вот мой новый дом, это была именно конура для животного!

В этот момент мне показалось, что я превращусь в очередную Кристель, а потом яростно забилась в своих цепях, но, конечно же, безрезультатно. Моя судьба, в отличие от ее собственной, была гораздо хуже: быть намного более сдержанной и заключенной в неволе. Через несколько мгновений я услышала голос Леоны и своего учителя.

(Рис. 2)

— Ах, Леона! Вот наш первый питомец и игрушка. Иоахим проделал замечательную работу по ее подготовке, что скажешь?

— Да, — радостно ответила она, — эта маленькая сучка скоро будет скакать и страдать для нашего удовольствия.

Зло, которое источал ее голос, было чистым, как ограненный и отполированный алмаз, и, услышав ее слова, я содрогнулась от ужасного предчувствия.

— Ну что ж, моя дорогая, это займет еще немного времени, потому что ей еще предстоит надеть внутреннюю и внешнюю форму, и тогда, ты займешься ее обучением. Я уверен, что тебе это очень понравится.

— Несомненно! Я с нетерпением буду смотреть, как ее оденут в униформу. Очень жаль, что мы не увидим ее тело, но это цена, которую придется заплатить за то, чтобы иметь такое домашнее животное, как она. Не сомневайтесь, что я скоро заставлю ее танцевать так, как она никогда не танцевала раньше! Имплантаты помогут мне в этом, и я буду очень рада наказывать ее за ошибки! Очень скоро она поймет, насколько беспомощна и насколько полно мы контролируем ее существование, наш небольшой эксперимент в тотальном контроле и дисциплине удастся полностью, я уверенна!

— Несомненно, все завершится успехом, Леона! Ведь у нас впереди годы удовольствия с этим домашним животным, не говоря уже о тех временах, когда у нас будет целая труппа, чтобы обучать и заставлять выполнять наши команды.

Их послушание будет безупречным, это факт, — сказал он со злой усмешкой в голосе, — обучение и поддержание дисциплины для этих зверушек, станут приятной заботой для нас. Будь добра, проверяй ее каждый день, пока она не восстановится достаточно, для продолжения. Полный комплект униформы уже пришел и ждет своего часа.

С этими словами мои мучители ушли, их голоса затихли, и я снова осталась одна. Эта ночь была одной из самых трудных, в то время как мои конечности медленно привыкли к своему новому положению и ограничениям. Я провела долгие часы, рыдая от дискомфорта и боли от креплений. Но ничто из того, что я делала, не облегчало страданий, и я беспомощно лежала на спине. Наконец меня охватило полное изнеможение, и я окунулась в беспокойное забвение.

Глава Восемнадцатая

Подготовка Перед Униформой

Постепенно, в течение следующих двух недель, мне предоставлялась все большая и большая свобода передвижения.

Леона приходила в мою конуру каждый день, иногда вместе с доктором, они проверяли мое самочувствие и экипировку, которая была на мне. После нескольких таких посещений, Леона резко научила меня вставать с подстилки и передвигаться по моему новому дому, используя мои теперь укороченные конечности. Конура была достаточно просторна для моих спартанских нужд, вероятно, около двух метров в ширину, двух в высоту и, возможно, трех в длину. Стены, пол и потолок, как я обнаружила, были сделаны из стали, густо покрытой черной блестящей резиной, за исключением торцевой стены напротив двери. Это, похоже, было... большое зеркало за толстым пластиковым листом, и оно тоже было укреплено сталью. По периметру в стены были вделаны несколько очень внушительных колец, выступающих через углубленные отверстия в обивке. В центре потолка конуры свисала блестящая гибкая пуповина, соединенная со мной где-то сзади, за поясом моего корсета. Вся моя пища, отходы и, самое главное, мой воздух подавались через нее.

Я всегда был привязана к моей лицевой цепи, но ее длина была

выверена таким образом, что бы позволять мне бродить по шести квадратным метрам моего дома без особых препятствий. Матрас был единственной мебелью в этой пустой маленькой камере, не считая многочисленных колец, прикрепленных к стенам, полу и потолку.

Постепенно, я пришла к пониманию того, что с этого момента так я и буду жить, но мне, было трудно смирится с этим. Но гораздо труднее было сжиться с мыслью о том, что мне предстояло играть роль подчиненного животного, под постоянным давлением и контролем Леоны, которая всегда жестоко наказывала меня за малейшее нарушение ее строгих правил. К концу первой недели она заставила меня научиться ходить и двигаться так быстро, как я только могла, заставляя выполнять ее требования, с помощью злобных рывков моей ротовой цепи, подчеркнутых с помощью резко выкрикиваемых команд. Каждый день я просыпалась в ужасе от того, что должно было произойти.

Наступил новый день, она вошла в конуру и тщательно осмотрела меня, затем освободила от пут.

— Вставай! — Громко скомандовала она, и я осторожно перекатилась на живот, потом прижалась, всем телом к краю широкого матраса и встал на четвереньки на своих укороченных конечностях. Замысел хозяев был очевиден сразу же, как только я завершила свой первый маневр, потому что я обнаружила, что стою на «лапках» со слегка наклоненной назад спиной и головой, обращенной вверх. Ужасное расположение воротника и шлема держало мой подбородок высоко и ровно, так что я могла легко видеть прямо перед собой, но только по очень ограниченной дуге, благодаря узким, вертикальным, смотровым щелям. Как только я выпрямилась на четырех «лапах», она начала заставлять выполнять упражнения, принуждая ходить вокруг нее, внутри конуры. Я не могла бороться с ней, потому что тяга кляпа и цепи была слишком неудобной, чтобы сопротивляться в течение длительного времени, но иногда я отказывалась от буксировки вокруг, как упрямая собака. Ее наказание было быстрым и жестоким, потому что она использовала удары короткого хлыста по моим ягодицам, которые немедленно заставляли меня истерически кричать, но бесшумно, в моей резиновой изоляции! Я бешено скакала на конце своего сурового поводка, отчаянно пытаясь уклониться. Еще несколько ударов, и она уже полностью владела ситуацией, назначала минимум пять за каждую попытку восстания, которую я предпринимала. Конечно, вскоре я перестала бороться с ней. Энтузиазму Леоны, в попытках меня выдрессировать, можно было только позавидовать.

В один из дней моей изоляции я проснулась и обнаружила, что кто-то принес что-то похожее на беговую дорожку в мою конуру.

— Это твой тренажер, Х-303. Отныне ты будешь привязана к нему каждый день. Оказавшись на месте, ты будешь ходить и бегать так, как требует заложенная программа, чтобы привести твои мышцы в тонус и развить мышечные группы, которые понадобятся для выполнения новой роли в твоей жизни. Соответствующие перерывы будут разрешены, когда придет время, компьютер уведомит нас, что они необходимы.

Леона сложила руки на груди и продолжила рассказывать.

— Даже не думай о том, что бы ленится! Компьютер будет фиксировать, все твои попытки уклонится, от выполнения упражнений, а я буду наказывать тебя кнутом... я очень старательно подойду к процессу твоих тренировок... чтобы обеспечить послушание! Сначала упражнения будут легкими, но программа была разработана, чтобы подстраиваться под твои успехи, с течением времени! А теперь залезай на дорожку и стой смирно, пока я тебя пристегну!

Я неохотно подчинилась, и вскоре была закреплена к тренажеру. Моя ротовая цепь вела вперед, чтобы быть прикрепленной к кольцевой задвижке высоко в центре зеркальной стены, затем, через узкие смотровые щели, я поймала напряженный взгляд Леоны в зеркале, когда она двинулась к моим передним конечностям и соединила их стальным прутом с шарнирами по бокам, расставляя мои руки на ширине плеч. Затем она подошла к моим задним «лапам» и продолжила ограничивать мою подвижность. Моя левая передняя конечность была соединена с левой задней ногой более длинной цепью, и то же самое крепление было также сделано на моей правой стороне. Я дрожала и дергалась, пока она заканчивала свою работу.

— Стоять спокойно! — Недовольно крикнула Леона. — Я еще не закончила!

Затем она прикрепила боковые цепи к моей талии, так, чтобы я не могла сдвинуться в стороны от дорожки, так что теперь у меня не было возможности убежать. Теперь я могла только перебирать лапками по полотну тренажера.

Леона подошла ко мне и заглянула в глазные щели.

— Очень хорошо, маленькая сучка! Сейчас ты готова начать, тренировка начнется через несколько минут! Ты услышишь звуковой сигнал, и полотно придет в движение. Твоя задача подстраиваться под скорость дорожки, бежать быстро, если нужно или идти! Что бы ты знала, ты всегда находишься под наблюдением, и поэтому не только компьютер сообщит мне о какой-либо ошибке, но я также смогу лично увидеть твои неудачи. Я оставлю твой слух включенным на некоторое время, чтобы ты могла слышать, а также чувствовать звуки цепей, тебе это пойдет на пользу. Желаю удачи, и поменьше падать, до вечера Х-303.

Она вышла в коридор, и я услышала, как за моей спиной захлопнулась тяжелая окованная дверь моей конуры. Я смотрела в зеркало, которое находилось прямо передо мной, с тоской и отчаянием видела, как я теперь выгляжу, они заставляли привыкать к моему новому обличию! Господи, как я могла допустить, чтобы это случилось со мной? Повторяла я про себя словно мантру эти слова.

Яркая серебристая цепь, слегка свисая, тянулась от кольца к моей ротовой цепи, мягко раскачиваясь взад и вперед, как неизбежный поводок, и я перемещалась из стороны в сторону, насколько это было возможно. В течении долгих мгновений, пока я ждала начала, ничего не происходило, мне было позволено только смотреть на себя и подвергаться дальнейшему наказанию своей скрытой и сильно измененной внешностью, как это и было задумано моими мучителями. Я не знаю, сколько времени прошло до начала упражнения, но я также снова начала думать о сексуальных ощущениях, которые теперь были так тщательно скрыты от меня, и, казалось, были навсегда вне моей досягаемости. Внутри себя, я напрягла мышцы вокруг вставленного в меня фаллоса, но ничто из того, что я пыталась сделать, даже близко не приближало меня к возбуждению, не говоря уже о долгожданном оргазме! Если они оставят меня так навсегда, смогу ли я сохранить свой рассудок? Хотя, я еще не осознавала этого, мой сексуальный голод, женственность и желание будут использованы против меня в виде контроля. .. и наказаний.

Раздался звук, очень раздражающий, он быстро проник глубоко в мой мозг, через беруши, которыми я была снабжена, затем полотно тренажера пришло в движение. Я почувствовала, как мои легкие расширялись, распирая стены моего корсета, когда я задыхалась, а затем инстинктивно начала двигаться мои новые "ноги". Я тут же споткнулась! Я не видела, как были устроены мои ограничительные цепи, и поэтому их воздействие на мое передвижение было предсказуемо. Каким образом мне удалось удержаться от падения, я не знаю, но я чудом осталась стоять и выдерживать темп ходьбы. Это движения явно отличались от тех моментов, когда я была вынуждена идти на поводке Леоны по пространству конуры, тогда я просто не успевала, как следует разогнаться! Сейчас же мои легкие и мышцы начали гореть от усталости очень быстро.

В течении нескольких мгновений я шла вперед с трудом, пока не совершила синкопированное движение, затем передвигать лапками стало чуточку легче. Я чувствовала, что потею в своем резиновом панцире. Но я ничего не могла сделать, что бы облегчить свой дискомфорт. Все, что я могла сделать, это смотреть прямо перед собой, наблюдая и чувствуя, как ужасная цепь, привязанная к моему лицу и шлему, резко раскачивается взад и вперед. Я немного замедлила шаг, и цепь тут же натянулась, резко потянув за капу в моем рту! Частично рыдание, частично крик, пытались вырваться из моего рта, но только лязг моих цепных ремней раздавался в тихом, покрытом резиной, стальном помещении. В течение следующих мучительных часов я расхаживала по ленте, я не могла вырваться, но иногда позволяла себе передышку, когда начинал чувствовать, что вот-вот умру. Внутри моего тела монстр, которого я была вынуждена принять, начал двигаться взад и вперед, вместе с теми движениями, которые меня заставляли совершать, я начала приближаться к непостижимому оргазму.

В какой-то момент я была вынуждена бежать очень долго, почти теряя сознание, прежде чем машина снова замедлила свой шаг. Под шлемом мое лицо было покрыто потом, смешанным с истерическими слезами, в то время как я пыталась жевать проклятый кляп, как только могла. Не важно, что я пыталась делать, я была полностью в плену. Наконец день закончился, и Леона вернулась в конуру. Тренажер остановился, и я стояла, дрожа от усталости. Меня кормили автоматически, поили водой и дважды делали клизму в течение дня, так что никакого прямого человеческого обслуживания моих личных потребностей никогда не требовалось.

— Пришло время для наказаний, X-303, но так как это твой первый день, я буду снисходительна и проигнорирую большинство твоих ошибок, но ты с треском провалилась несколько раз в критических ситуациях, и поэтому наказать тебя все же придется.

Когда она это сказала, я подскочила, испугавшись, что она накажет меня, когда я так беззащитна, но ничего хорошего из моих потуг не вышло. В зеркале я увидела, как она встала позади меня, а затем вытащила из-за пояса короткий хлыст. Ее рука откинулась назад, и в шлеме я крепко зажмурилась, пытаясь собраться с духом для того, что бы принять удар. Внезапная линия огня вспыхнула на самом внешнем изгибе моих ягодиц, и мое горло сжалось вокруг резиновой пробки, вставленной в него, пытаясь закричать от ужасной боли, которую я испытывала. Тут же последовала вторая, чуть ниже первой, и я снова мысленно взвыла, бешено дергаясь на своей лицевой привязи и в других цепях, которые связывали меня, отчаянно пытаясь уклониться от ее ударов. Третий удар был нанесен выше первых двух после ужасающего ожидания примерно в тридцать секунд, и мои глаза резко открылись, чтобы увидеть, как она готовится к тому, чтобы нанесите четвертый удар! Нет! Нет! Нет! Пожалуйста, не надо, я пыталась кричать, но у меня естественно ничего не получалось.

Удар хлыста. И снова я бешено завертелась, истерически дергаясь в своих путах. Я была в состоянии полного ужаса и горя, что отныне со мной будут так обращаться! До приезда фрау Бакстер я никогда не подвергался физическому наказанию, потому что одного взгляда и молчания моего отца было достаточно, чтобы я вела себя прилично. Сейчас же мне показывали мою полную беспомощность и жестокость обращения.

И вновь Леона бесконечно долго ждала, прежде чем нанести мне последний удар. К этому моменту я уже дико рыдала, стараясь повернуть голову, чтобы преодолеть сопротивление ошейника и шлема, а также точек крепления к моему корсету, я ментально умоляла ее прекратить ужасную экзекуцию, которую она проводила. Я дернулась в цепях, но удар вспыхнул с неизбежностью наступающей лавины, гораздо сильнее, чем все предыдущие! Мой разум затуманился, когда белая стена огня, казалось, испепелила мои задние лапы, и я думаю, что потеряла сознание на секунду или две, настолько сильным было ощущение боли.

— Очень хорошо, Х-303. Это твое первое наказание, хотя и мягкое, — проворковала Леона, заткнув хлыст за пояс. — Пожалуйста, в следующий раз дай мне повод повторить порку, мне это очень нравится.

Она сказало мягкое?! Что может быть хуже этого? Затем она быстро сняла с меня путы для ходьбы, освободила мой рот от кольца стены, и повела к матрасу.

— Как тебе понравился первый день занятий спортом? — Леона задала риторический вопрос, зная, конечно, что я не смогу ответить, даже если бы захотела. Конечно, она знала, что это пытка, несомненно, была последней вещью в мире, которую я хотел бы выполнять постоянно. — Ну, малышка, тебе лучше привыкнуть к этому! Послезавтра на тебя наденут остальную часть униформы, и тогда, ты действительно увидишь, насколько интересной стала твоя жизнь.

— Однако прошу, не отчаивайся полностью, потому что есть и другие вещи, которые будут сделаны с тобой, и которые ты можешь найти довольно приятными. .. на короткое время.

С этими словами она подтолкнула меня к центру резиновой подстилки, а затем уронила меня на бок толчком ноги, так, что я тяжело упала. Через несколько секунд она снова широко распяла меня с цепями на каждой из моих четырех конечностей, хотя и оставила в каждой немного свободы. Конечно, это не было проявлением доброты с ее стороны, так как я могла бороться со стальными звеньями, но не могла избежать их, и поэтому я всегда четко осознавала свое состояние.

— Будь готова к более тяжелой тренировке завтра, сладких снов, Х-303 — проворковала Леона, повернулась и вышла из конуры.

Дверь с грохотом захлопнулась. Оставив меня в полной темноте, надежно закрепленную на моей подстилке. Внезапно мой слух пропал! Я снова была одна, в корсете, шлеме, с кляпом во рту и на поводке. .. и я не знала, где нахожусь в этом мире! Я в буквальном смысле слова исчезла и стала лишь тайной игрушкой для жестокого хозяина и хозяйки, которые совершенно не заботились о моем душевном состоянии. Я лежала во тьме, оглушенная, осмысливая состояние крайней уязвимости и беспомощности, медленно, но верно, принимая свою судьбу. В конце концов, после долгих усилий я задремала, не подозревая, что для этого, в систему моего дыхания был введен усыпляющий газ.

Следующий день наступил слишком рано, и я снова занялась тем же самым, но с каждым днем мои тренировки становились все тяжелее и тяжелее. Когда утром Леона привязала меня к тренажеру, она не сказала ни слова, и на этот раз мой слух остался выключенным. Я отчаянно пыталась действовать так, как требовала от меня эта ужасная беговая дорожка, натягивая ограничительные цепи, но много раз я понимала, что сбилась, с ритма движения, и боялась того, что за мою неловкость, в конце дня меня снова будет ждать Леона. Я была в состоянии полного изнеможения, когда она, наконец, вернулась в мою конуру, и стояла неподвижно, пока не ударил хлыст. Я дико скакала в молчаливом протесте против ее дисциплинарных мер, но она была совершенно безжалостна и без грамма сочувствия ко мне, как к ее прикованному питомцу. На этот раз я получила десять ударов по своим и без того чувствительным и все еще горящим задним лапам и потеряла сознание после ее четвертого удара, но была удержана на месте для равновесия, и удобства проведения экзекуции. Когда я вернулась в сознание, неожиданно обнаружила, что Леона включила мой слух, но только на несколько мгновений.

— Привет, малышка, — сказала она злорадно. — Завтра ты будешь одета в полную версию униформы, и этот процесс займет большую часть утра, чтобы успеть завершить его к вечеру. После этого ты будешь возвращена сюда, чтобы восстановиться и привыкнуть к его ношению, и поэтому, можешь порадоваться, не будет никаких упражнений.

— Ты найдешь свои новые одеяния, какими угодно, только не приятными, это точно, но... как жаль, что ты ничего не можешь возразить! Ты станешь любимым домашним питомцем и игрушкой, независимо от твоих чувств по этому поводу. А теперь, тебе пора спать.

Она освободила меня от ремней беговой дорожки, подвела к мату и толкнула на бок, а затем, приковала цепями в привычном уязвимом положении распростертого Орла. Все звуки исчезли, затем двери в мою маленькую конуру закрылись, и я снова осталась в темноте. Я была совершенно опустошена, и в значительной мере, благодаря порке, поэтому вскоре погрузилась в глубокий сон, наполненный ужасными кошмарами.