— Снег кружится, летает, летает,

И поземкою клубя,

Заметает, зима заметает.   - пьяная тётя иди со мной по тёмной улице на которой кое-где светили редкие фонари, без конца напевала себе под нос, припев своей любимой песни.

Я шёл с Любой вниз по улице, придерживая мамину сестру под руку, чтобы она пьяная не упала и не потянула меня за собой, ведь в другой руке я держал сумку в которой лежали бутылки с водкой и и вином.

А ещё идя с тётей, я тревожно всматривался по сторонам. Район где жила Люба, назывался Нижний Посад и пользовался у нас в городе дурной славой, тут испокон веков селился разный сброд, уголовники и беспробудная пьянь.

При царе посадские мужики традиционно выступали заводилами в кулачных боях. А в советское время в семидесятые годы, когда в городах дрались районы на район. "Посадские" стали огребать по полной, ведь против них выступал центр города и " Черёмушки".

Обозлённые " посадские" караулили парней из " центра" на реке, возле которой и находился Нижний Посад, и избивали толпой. А ребята из центра города и " черёмушек", ловили " посадских" в местном доме культуры, когда они приходили туда на танцы и аналогично давали им по шеям.

В конце семидесятых перед моим уходом в армию, с " посадскими" произошли две крупных стычки

, когда в драках принимало участие по несколько десятков человек с каждой из сторон. А потом всё затихло, хотя конечно могли избить и ограбить парня из чужого района. Но массовых драк район на район уже не было.

Да и идя с самой Любой, отвязной продавщицей из " пятого" магазина. Я мог особо не волноваться. Вся местная пьянь и уголовники отоваривались у неё в вино-водочном отделе, ведь " пятый" единственный продмаг в городе где торговали водкой и вином с восьми утра и до десяти часов вечера.

И все алкаши знали Любу в лицо. А ещё мою тётю " кадрили " самые известные бандиты нашего города, которые между отсидками на зоне, жили с ней в её однокомнатной квартире, в старой " хрущёвке" возле городской бани.

Однажды какая-то " гопота" поздно вечером подловила пьяного Толяна шедшего из пивбара домой, избили и сняли с него новую собачью шапку. А она стоила дорого и обошлась нам в пятьдесят рублей, большие деньги по тем временам. Да и ещё с учётом того, что шапка эта была пошита из собственного " материала".

У дяди Паши, деревенского родственника Толяна, в доме жила огромная рыжая дворняга, она повадилась рвать и душить домашних кур. Дядя Паша за это её пристрелил, а шкуру с убитой дворняги отдал Толяну.

Мама Нина используя свои связи, нашла мастера который выделывал собачьи шкуры и шил из них шапки. И новенькая рыжая лохматая шапка из дворняги, обошлась нам в пятьдесят рублей. А на рынке такие шапки стоили и сто и даже сто пятьдесят рублей.

И когда Толян пришёл домой без шапки, мою мать чуть инфаркт не сразил. Она тут же помчалась к Любе и попросила свою двоюродную сестру помочь. И та ей не отказала.

Уже на следующий день, рыжая собачья шапка снятая с отца, была у нас дома. А вместе с шапкой довольный Толян получил от ограбивших и избивших его " посадских" парней, ящик " червивки, " дешёвого но забористого " плодово-ягодного" вина крепостью в шестнадцать градусов.

И все это произошло благодаря Любе, она тогда жила со Славиком, авторитетным уголовником недавно вышедшим из тюрьмы и державшим в своих руках, все районы нашего города.

К слову сказать, Славик был последний из бандитов с которыми сожительствовала моя тётя. Он так и не вернулся в наш город после очередного " похода" на зону.

Может нашел себе на Севере где Славик отбывал очередной срок за грабёж, другую Любу. А может его молодую жизнь сгубила коварная заточка, подло воткнутая в сердце в жестоких лагерных разборках, нам это узнать было уже не дано. Но так, или иначе, уголовники Любу больше не "кадрили"

То ли бандиты в нашем городе перевелись, то ли сама Люба к этому времени поистаскалась и вышла в "тираж, " и её место в бандитских кругах заняли девчонки помоложе. Но факт оставался фактом, моя красивая и развратная двоюродная тётя, жила одна и вела меня сейчас к себе домой, не просто выпить и отметить мое возвращение из армии. Но и лечь со мной в постель и заняться сексом.

— Осторожно тут племяш, опять хулиганьё лампочки повыкручивало. Замучилась их из магазина приносить. - сказала мне Люба, когда мы с ней зашли в полутёмный подъезд её дома.

Свет горел только на втором этаже, а на первом было темно. И тётя которая была привычна к темноте у себя в подъезде, взяла меня за руку ведя по ступенькам лестницы на второй этаж где находилась её квартира.

" Хрущёвка" в которой жила Люба, была последним двухэтажным зданием на нашей улице. Дальше вниз начинался частный сектор, за ним городское кладбище и река.

— Вот мы и дома, у меня давно мужиков в квартире не было. Как Славика посадили, с тех пор я одна живу. За исключением моей поездки в Москву, но это не считается. - сказала мне Люба открывая дверь ключом, запуская меня вперёд.

И как только дверь её квартиры захлопнулась, тётка полезла ко мне с поцелуем.

— Что с тобой племяш? Когда со мной танцевал в столовой, ты смелее был. - Люба недовольно сопя носом отошла от меня, беря из моей руки сумку с продуктами и выпивкой.

Пока мы шли по улице, пьянку с меня как рукой сняло, а трезвый я был жутко стеснительный. И когда двоюродная тётка закрыла на ключ изнутри дверь своей квартиры и мы с ней остались одни, а она потянулась ко мне с поцелуем. На меня напал столбняк. Я впервые находился один на один с женщиной и не знал что делать?

— Я тогда был пьяный тётя Люба, а сейчас протрезвел. - честно ответил я маминой двоюродной сестре, стоя одетый в коридоре.

— Стеняешься что ли? Ну это ты зря племяш. Я своя и меня не нужно стесняться. Снимай свою куртку, шапку, ботинки и проходи на кухню. - смеясь сказала мне Люба, ставя сумку с продуктами на кухонный стол.

А я следуя её совету, снял с себя куртку, кроличью шапку и ботинки, прошёл на кухню в носках.

— Тапки что не одел горе? У меня полы чистые, но зачем без тапок ходить? - засмеялась Люба, видя что я стою у неё на кухне в одних носках.

Тётка поставив сумку с продуктами на стол, метнулась в коридор и принесла оттуда серые тапки.

— Славику покупала, но он их так и не успел поносить, посадили беднягу. Теперь они твои, можешь одеть их племяш на ноги. Они новые не разу не одёванные. - Люба положила на пол передо мной тапки своего бывшего ёбаря уголовника, и мне пришлось их одеть, так как пол у неё на кухне был холодным.

Сунув ноги в тапки пропавшего в северных лагерях Славика, я сразу почувствовал тепло. Домашняя обувь была на толстой подошве и в таких тапках можно было не только ходить по квартире, но и выходить в них летом на улицу во двор.

— Чешские, по блату достала. Предлагала такие тапки твоей мамаше для Толика, а она отказалась. - сказала мне Люба, стоя возле кухонного стола и деловито вытаскивая из сумки взятые на свадьбе продукты и бутылки.

А я услышав слова тёти о том, что моя мать не стала брать у неё импортные тапки для Толяна, подумал, что Нина давно махнула рукой на пропойцу мужа, а тому какая разница шмурыгать по квартире в импортных тапках, или в наших советских.

— Ну Лариса, наложила всего, что нам с тобой на неделю хватит. - восторженно говорила Люба, выкладывая на стол жаренные котлеты, нарезанную колбасу разных сортов, ароматно пахнущюю буженину, истекающую жиром вкусную селёдку " иваси", её заведующая столовой Лариса Михайловна, положила в сумку прямо в тарелке.

Различные консервы, начиная от шпрот и кончая лососем и горбушей в масле. Даже красную рыбу мать Сашки Егорова в сумку Любе положила.

— Еды полно, а вот выпивки маловато будет. Ты как думаешь племяш? - спросила у меня тётка, выложив из сумки все продукты на стол.

И действительно, при всём этом изобилии закусок, две бутылки " пшеничной" водки сиротливо стоящих по центру стола, выглядели как " бедные родственники". Бутылка портвейна "777" и бутылка " жигулёвского" 🍺 пива, были как бы не в счёт.

— Не знаю тётя, я не люблю выпивать. - ответил я маминой сестре, больше смотря на неё, чем на стол с закуской и выпивкой.

И в моих словах была правда. Я не испытывал влечения к водке и вину, меня интересовали женщины, и то что было скрыто у них под одеждой.

— Похвально племяш, очень даже похвально. Я не люблю алкашей, они меня целый день в магазине достают. Но немного выпить все же нужно. Для веселья в компании. - тётке понравилось мое безразличее к водке, ведь все её предыдущие ухажеры любили прикладываться к бутылке.

Тот же Славик с которым она жила, целыми днями торчал в пивбаре и в местном ресторане.

— Ты не стой столбом Костя, помой руки в ванной и нарежь хлеба на стол. А я пойду переоденусь. - сказала мне Люба, видя, что я стою возле стола на кухне не зная чем себя занять.

— Хлеб в хлебнице, а ножи в столе. - пойду халат надену, а то джинсы 👖 мне ляжки натёрли. - Люба провела руками у себя по бедрам, на которых в обтяжку сидели синие джинсы, словно показывая мне как ей тесно в них и вышла из кухни в зал, закрыв за собой дверь.

А я пошёл по коридору в ванную, которая в квартире у Любы была расположена так же как и у нас, и совмещённая с туалетом.

И едва зайдя, увидел на стиральной машинке, кучу женского белья, поверх которого свободно лежали трусы и лифчики. Для меня это было непривычно, ничего подобного у нас дома в ванной не было. Нина никогда не оставляла на виду своё нижнее бельё.

Вымыв руки, я было хотел взять розовые женские трусики лежащие поверх белья на стиральной машинке, чтобы понюхать их промежность. Но побоялся, тётка была блатной, жила с уголовниками и неизвестно, что она могла обо мне подумать, застав за эти занятием?

— Молодец племяш, сколько раз я просила Славика наточить ножи. А ему похер было, как я резала тупыми ножами 🍞 хлеб, так и резала. А у тебя руки " золотые". - похвалила меня Люба, зайдя на кухню в коротком цветастом байковом халатике, под которым соблазнительно выглядывали её стройные ножки и круглые гладкие коленки.

Достав из стола ножи, я первым делом их наточил напильником, лежавшим там вместе с ножами. Так как хлеб они совершенно не резали.

— У меня раковина на кухне подтекает, посмотришь её потом племяш? - сказала тётка, показывая мне на " мойку" в углу, под которой стояла чашка, собирающая капающую в неё воду.

— Да там скорее всего прокладки нужно поменять тётя. Я завтра вам её починю. - ответил я тётке, вспомнив что перед моим уходом в армию, у нас потекла на кухне " мойка", и Толян вместо тоненьких заводских прокладок, поставил на место соединения между сливным шлангом и раковиной, толстые прокладки, вырезанные из автомобильной камеры.

— Да это не срочно племяш. Потерпит ещё, она у меня давно течёт и я к этому привыкла. Давай лучше твой приход из армии отметим Костя. И может ты посмелее со мной будешь - засмеялась Люба, доставая рюмки из кухонного гарнитура висевшего на стене.

Короткий халатик надетый на тёте задрался при этом кверху, и я увидел её ляжки, белые, нежные и часть стройных ножек.

Люба насколько я её помню, не любила носить юбки и постоянно ходила в джинсах, или в брюках. И сейчас видя впервые голые ноги и ляжки у своей молодой тёти, у меня встал колом член.

— С возвращением солдат. За наши вооруженные силы, которые делают из мальчишек настоящих мужчин. - толкнула тост Люба, когда я разлил водку по стограммовым стопкам себе и ей.

Чокнувшись со мной, тётка лихо опрокинула стопку с водкой в свой накрашенный яркой помадой рот и выпив её одним глотком, занюхала кусочком чёрного хлеба, словно заправская алкашка.

В отличии от своей двоюродной сестры, моей матери, которая кривила губы даже от сухого вина, и запивала его лимонадом. Люба умела пить и пила водку по мужски занюхивая её корочкой хлеба.

— Ну как легче стало? А то сидишь словно девица на выданье. - смеясь сказала мне Люба, после того как я выпил стопку водки и закусил крепкий алкоголь котлетой.

— И в кого ты такой скромный Костя? Мамаша у тебя боевая. Отец, так у него язык как помело, а ты тихоня. - тётя сидела передо мной за столом дожидаясь когда я прожую котлету, и сама налила из бутылки, водки в рюмки, себе и мне.

— Давай вдогонку ещё по одной и покурим. Я курить сильно хочу, на свадьбе у Ларисы не разу не вышла. - предложила мне Люба, протягивая налитую рюмку.

После второй выпитой стопки водки, у меня по телу прошло приятное тепло, а стеснительность как рукой сняло.

Я сидел с поддатой тётей у неё дома и внаглую пялился на её колени и часть белых нежных ляжек, которые она самым бестыдным образом мне демонстрировала, расстегнув как бы нечаянно одну из пуговок внизу халата.

Если у нас в трёхкомнатной квартире кухня была не очень большой и мы едва умещались в ней втроём. То кухня в однокомнатной квартире у тёти Любы, была совсем крошечной и я сидя с ней за столом, едва не касался коленями её колен.

Большую часть маленькой кухни у маминой двоюродной сестры, занимал огромный холодильник " ЗИЛ" ещё сталинских времён. И кроме него другой громоздкой мебели на кухне не было.

Небольшой кухонный стол, пару стульев возле него, радиоприемник висящий на стене и шкафчик для посуды подвешенный над столом. Вот и вся обстановка маленькой, но уютной кухни у тёти Любы.

— Ты " яву" куришь племяш. А я " космос" обожаю, мы с твоей мамой одни и те же сигареты курим. - сказала мне тётка, когда я сходил в коридор где на вешалке висела моя куртка в кармане которой лежала пачка " явы".

— Да мать мне блок достала, я их до армии курил. Но теперь придётся ехать за ними в Москву. - ответил я тётке, давая ей прикурить от своей зажигалки и прикуривая сам.

— Сдалась тебе эта Москва. У нас в райпо всё есть. Не для всех конечно, но в Москву не обязательно ехать чтобы достать дефицит. Теперь я тебя буду " явой" снабжать, а у матери больше денег на сигареты не проси. - сказала мне тётя затягиваясь кишенёвским " космосом".

Люба сидя напротив меня на стуле, запрокинула ногу за ногу и моему взору открылась голая ляжка молодой женщины вплоть до бедра.

Она без трусов сейчас передо мной сидит. Мелькнуло в моей голове, видя что полы халата у тётки почти полностью распахнулись и я видел её бедро, но трусов не было видно.

— А у тебя девушка есть Костя. Ждала небось девчонка из армии? Но ты на свадьбе за столом один сидел, пока я тебя не "закадрила". - спросила у меня Люба вставая со стула на котором сидела.

К моему удивлению тётка тут же села ко мне на колени, давя своей небольшой мальчишеской попкой мой стояк, и вопросительно посмотрела мне в глаза.

— Нет тётя Люба, не ждала меня девушка из армии. Только мама писала мне письма и она единственная из женщин которая ждала моего возвращения с Урала. - честно ответил я Любе, упираясь вставшим колом членом ей в попку.

Тётка это чувствовала и даже тихонько поёрзывала жопой сидя у меня на коленях из в стороны в сторону, как бы натирая её об мой член.

— Так ты выходит ещё мальчик племяш? Забавно, вот почему ты такой стеснительный. Но ничего, я тебя сегодня по родственному мужиком сделаю. И хорошо, что ты со мной это впервый раз будешь делать, а не со своей ровесницей которая и сама толком ничего не умеет. - Люба сидя у меня на коленях потянулась к пепельнице стоящей тут же на столе, и затушив в ней окурок сигареты, обвила руками мою шею целуя меня в губы взасос.

На этот раз я сосался с тёткой по настоящему. После выпитой водки стеснительность у меня пропала, я положил сигарету которую курил в пепельницу и обняв мамину сестру руками за плечи, впился губами в её накрашенный помадой рот.

— Целоваться совсем не умеешь племяш. Но ничего тётя тебя научит. Я всему научу тебя Костя, всему мой двоюродный племянник. - Люба тяжело дыша оторвалась от моих губ и смотря мне в глаза сидя на моих коленях, расстегнула пуговки вверху халатика одетого на ней и моему взору предстали груди тридцатилетней женщины.

— Возьми их рукой

Костя. Не бойся, погладь, мне приятно когда парни мои груди ласкают. - попросила тётка, сидя у меня на коленях с распахнутым до пупка халатом вывалив из него голые сиськи.

Я второй раз в жизни видел женские груди, но сейчас не издалека в отражении зеркала серванта, как когда-то давно ещё перед армией у мамы Нины. Голые груди двоюродной тёти были у меня перед глазами и я мог их реально взять руками и пощупать.

— Ой, ну не бойся ты их брать в руку. Смелее племяш, смелее. - говорила мне тётка, когда я положил ладонь на одну из её небольших сисек и погладил.

Люба сидя у меня на коленях, сама прижала руками мою ладонь к своим грудям, показывая мне, что их нужно мять, а не гладить.

И я следуя её желанию, одурманеный выпитой водкой и близостью обнаженного женского тела, взялся двумя руками за голые сиси двоюродной тёти, и с наслаждением их помял, как она меня просила.

— Оой, вот так племяш, какой ты молодец у меня. Но их не только мять нужно но и целовать. - простонала Люба смотря мне в глаза.

Тётка сама взяла рукой одну из своих полуотвислых сисек с бледно-розовыми сосками и приподняв её кверху, обняв другой своей рукой меня за шею, наклонила мою голову вниз, давая мне в рот сосок своей небольшой груди.

— Да, вот так, соси их племяш, соси родной, как же мне приятно. - Люба сидя у меня на коленях давя своей мальчишеской попкой мой стояк в штанах, гладила руками волосы у меня на голове, а я нагнувшись вовсю сосал

у неё соски на грудях и целовал сами сиськи, мягкие и нежные.

И целуя груди у тёти Любы, посасывая губами бледно-розовые сосочки на них, я вспомнил голые сиси мамы Нины, увиденные мной в школьном возрасте в отражении зеркала серванта. И большие тёмно-коричневые соски на их концах.

У женщин форма грудей и сосков на них разная. У моей матери они крупные, и соски имеют другую форму и цвет. А у её двоюродной сестры груди небольшие, отвислые, мягкие как вата, и сосочки на них мелкие и блеклые.

Подумал я, сося соски на грудях у двоюродной тётки, упираясь вставшим колом членом ей в жопу и мысленно сопоставляя груди у двоюродных сестёр.

— Ну всё, всё милый, ты меня довёл. Пришла пора тебе мужиком становиться племяш. У меня несколько месяцев никого не было. И я не могу больше. - хриплым голосом сказала мне Люба, вставая с моих колен.

— Пошли в зал на кровать Костя, согрешим с тобой родственник. - тётка взяла меня за руку и повела за собой в зал который в однокомнатной квартире, служил ей одновременно и спальней.

— Раздевайся и ложись, а я сейчас приду. Мне нужно на пару минут в ванную. - сказала Люба, зайдя со мной в зал.

Мамина двоюродная сестра не стала включать в комнате люстру которая висела под потолком, а пройдя к окну задернула на нём шторы и зажгла стоящий возле окна напольный торшер.

— С ним намного приятнее будет, не люблю этим при свете заниматься. - снимай с себя одежду племяш и ложись в постель, а я быстро схожу по своим делам в ванную и приду к тебе. - сказала Люба, показывая рукой на кровать стоявшую в углу.

Тётка прижалась ко мне всем телом и поцеловав меня в губы коротким но страстным поцелуем, быстрым движением руки, обхватила мой стояк в штанах и ощупала его пальцами словно проверяя размер.

Она чувствовала мой хуй жопой, сидя у меня на коленях за столом на кухне и сейчас захотела убедиться в том, что она ощущала.

— Я быстро Костя, а ты ложись и жди меня. - ощупав мне член, тётя отпрянула от меня одарив при этом взглядом своих наглых глаз и прошла в ванную захлопнув за собой дверь.

А я снимая с себя дрожащими руками одежду, вдруг вспомнил, что видел подобный взгляд три дня назад когда вернулся из армии. Точно так же смотрела на меня моя мать. У двоюродных сестёр всё было разное, и внешность и комплекция, а вот глаза у них были одинаковые, блядские.

И я всё на свете наверное отдал бы, чтобы на месте Любы сейчас была бы моя мать Нина. И точно так же как её двоюродная сестра, стояла передо мной в распахнутом коротком халатике, мяла мне член через штаны, ощупывая его требовательными материнскими пальчиками и смотря на меня развратными шальными глазами, сказала чтобы я раздевался, ложился в постель, и ждал её пока она подмоется в ванной.

Но это мое желание было невыполнимо и я это знал. Моя мать никогда не ляжет со мной в постель. Нина возможно и была блядью, но с сыном она не будет спать ни при каких обстоятельствах.

Подумал я раздевшись до гола с бешеным стояком ложась в разобранную постель к двоюродной тёти, отодвинув мысли о маме на второй план. Но всё же мне пришлось вспомнить про Нину, так как постель тёти пропахла её духами.

Обе сестры курили не только одни и те же сигареты, кишенёвский " космос". Но и духарились одинаковыми духами. От подушек и простыни постели тёти Любы, шёл терпкий запах гвоздики, жасмина и мускуса.

Это был аромат духов "Красная Москва", любимый парфюм обоих сестёр.

А ещё от постели тёти Любы, по мимо аромата духов, шёл запах женщины, пьянящий и возбуждающий, который кружил мне голову и делал мой и без того стоявший колом член, буквально " каменным".

— Заждался племяш? Я за столом пока у тебя на коленях сидела, сильно возбудилась и мне понадобились небольшие водные процедуры. - смеясь сказала Люба заходя в зал из ванной, но увидев меня голого лежащего без одеяла на кровати, тут же осеклась перестав смеяться.

Тётка зашла в зал из ванной тоже голой без халата, и я видел перед собой в жёлтоватом свете напольного торшера, красивую молодую женщину, длинноногую, с небольшими полуотвислыми грудями и белесым с рыжинкой лобком.

— Я твоей мамаше ящик водки с получки куплю. Не ожидала племяш что он у тебя такой большой? Честно не ожидала. - скороговоркой заговорила тётка, садясь ко мне на край кровати.

Люба во все глаза рассматривала мой член, сидя рядом со мной на кровати.

И мне дико польстило, то что двоюродная сестра моей матери, опытная в постельных делах женщина, на полном серьёзе восхитилась моим хуем. А прожженную продавщицу Любу из "пятого" магазина, казалось ни чем нельзя было удивить.

— У Славика как у воробья член был, он мне им только щекотал внутри. А мне нужен большой хуй, такой как у тебя Костя. - с этими словами тётка легла ко мне под бок, прижимаясь к моему телу мягкими как вата грудями, поцеловав меня в губы и обхватила мой член рукой.

Вот и всё, сейчас она ляжет сверху и я стану мужчиной.

Почему-то представилось мне, хотя я был девственником и занимался только суходрочкой в школьные годы и в армии. Но я знал из рассказов парней во дворе, что женщина может ерзать сама на мужчине сверху и совершать половой акт.

— Ты только не пугайся племяш. Так надо. - хочу твоего " красавца" сначала у себя во рту подержать. Нравится мне это дело жутко, а он как раз для меня, как раз. - снова скороговоркой заговорила тётка, не выпуская мой хуй из руки и смотря на меня возбуждённым взглядом.

А меня честно после её слов, как бы парализовало, я лежал без движения и ждал активных действий со стороны тёти Любы.

В армии рыжый Серёга с Харькова, тот самый мой кореш которого вместе с конопатым Михой ссадил с поезда патруль в Кирове. Рассказывал мне, что он давал "за щеку", одной бляди у себя в Харькове, и что это даже лучше чем ебать. И вот сейчас подобное произойдет и со мной, а ведь тётя Люба тоже блядь и её перетрахало много парней и мужчин в нашем городе.

— Не дрожи ты так, расслабься. Не откушу я его у тебя. Это минет называется, потом сам будешь просить меня его тебе сделать. - сказала Люба, целуя мне живот.

От прикосновения её влажных губ, живот у меня задрожал и опытная продавщица из " пятого" магазина, перешла от поцелуев к делу.

— Как же я соскучилась по такому члену как у тебя Костя. - простонала тётка беря в свой накрашенный яркой помадой рот, мою залупу

.

Люба обхватила губами головку члена и глянула на меня каким-то " стеклянным" взглядом своих блядских глаз. Но это было лишь мгновение, тётка закрыла глаза и замычав от наслаждения, взяла мой конец глубоко за щеку и стала сосать его словно самую сладкую конфету.

А я смотрел на то как двоюродная сестра моей матери сосет у меня член, гладил её по светлым волосам на голове и не верил в происходящие.

И только небывалая сладость которая постепенно усиливалась от того, что влажные и горячие губы тёти Любы, раз за разом обхватывали мою залупу, скользили по ней верх и вниз, говорили мне что происходящие со мной самая настоящая явь, и то что я скоро начну спускать в рот двоюродной тётке.

— Ыыыы, аааа, аааа - зарычал я не выдержав того, когда в очередной раз Люба глубоко взяла мой член за щеку, жадно его сося, обрабатывая одновременно ртом и языком. Было до того приятно, что если бы я не дрочил долгие годы учась в школе, то наверное потерял бы сознание от оргазма полученного мной с тётей.

— Молоток 🔨 племяш, дал мне отвести душу. Я давно мечтала такой большой член как у тебя пососать. А твоя сперма родственник, очень вкусная и жирная, словно сметана. - тётя Люба легла со мной рядом на кровать облизывая языком губы.

Вернувшись из армии, три дня я не дрочил и сейчас наспускал двоюродной тётке полный рот густой и полезной молодой спермы. Люба её не выплюнула, а проглотила, и как мне показалось даже с удовольствием.

Серёга с Украины совсем другое рассказывал. По его словам когда он давал за щеку бляди у себя в Харькове, ему было приятно, а вот девушка которой он кончил в рот, выплюнула его "спущёнку" и даже промывала губы водой.

— Не брезгуешь меня после этого целовать Костя? - спросила у меня Люба, когда я обнял её и поцеловал в губы.

После сделанного мне минета, тётка лежала со мной рядом тяжело дыша, но ко мне не прикасалась.

— Славик и другие парни у которых я брала в рот, никогда меня после этого не целовали в губы, брезговали. По их понятиям им западло "вафлёрш" целовать. - сказала мне Люба и заплакала.

— Они дураки и уголовники, а я другой, не такой как твой Славик и его друзья алкаши. Я не брезгуют вами тётя, и хочу ответить вам лаской на ласку. - я снова поцеловал Любу в губы, совершенно не испытывая к ней ни какого чувства брезгливости за то, что она сосала у меня член.

Наоборот я был на седьмом небе от счастья, что подобное произошло со мной и сама Люба, можно сказать " легенда" нашего городка, переспать с которой была несбыточная мечта многих моих друзей, сосала у меня член и я кончил ей в рот.

— Ты что задумал племяш? Перестань, мне стыдно. - тётка упёрлась в мою голову руками, не давая опуститься ниже.

После поцелуев в губы, я стал целовать Любе груди и сосать соски, а потом покрыл поцелуями нежный животик молодой женщины и опустился ниже целуя маминой сестре рыжие волосики на лобке.

— Я хочу её у вас поцеловать тётя. Вы мне сделали приятно и я вам тоже сделаю. - ответил я Любе, целуя у неё пальцы на руках, которыми она удерживала мою голову.

Но держала её тётка слабо, как-то безвольно, скорее всего для приличия. И ей самой было интересно, что будет дальше.

— Ой, делай что хочешь Костя. Но только мне стыдно. - ответила Люба, снимая руки с моей головы.

Несколько секунд я лежал без движения, сам себе не веря в то, что я буду сейчас делать. А потом целуя у двоюродной тёти волосики на лобке я попытался поцеловать у неё пизду расположенную между ног, но у меня это плохо получалось.

— Подожди, дай я тебе помогу глупенький. Вот так удобнее будет племяш. - Люба взялась руками за мою голову отталкивая её от своего лобка.

Мамина сестра согнула ноги в коленях, широко раздвинула ляжки и только потом сама притянула мою голову к своему лобку.

— Вот теперь давай, делай своей тёте приятно племяш. Раз ты этого хочешь. - со стоном сказала мне Люба, ласково гладя волосы у меня на голове и в тоже время требовательно прижимая мое лицо к своему лобку.

И хотя в комнате светил только торшер, озаряя её мягким тусклым светом, я отчётливо увидел у Любы между ног в промежности, её половую щель. Она была прикрыта розовыми лепестками похожих на губы складок и с них капала смазка.

Неужели у моей мамы такая же щелка как у тёти? Подумал я, впиваясь ртом в нежные и сочные удивительно похожие на женские губы, складки на пизде у двоюродной тётки.

— Ооой, ну что ты делаешь племяш? Перестань, пожалуйста - говорила сквозь стоны мне Люба, но тётка не отталкивала мою голову от своего лобка, а наоборот сильнее её прижимала, запустив пальцы в мои волосы на голове и даже делая мне больно.

А я не мог ей ответить, потому что лежал на животе между её раздвинутых ног и с наслаждением лизал у маминой сестры влагалище, представляя на её месте свою мать Нину.

И если я действительно прикоснусь когда-нибудь к маминой письке губами, то тут же потеряю сознание, ведь даже сейчас сося нежные половые губы у двоюродной тёти, я не на шутку возбудился и опавший после минета член, в данный момент стоял у меня колом и я им упирался в матрас.

— Ааа, ооойй, что же ты делаешь со мной племяш? - завыла тётка, больно схватив руками меня за волосы на голове, и в то же время до звона в ушах, сжала ляжками мою голову.

Было непривычно больно, но я терпел, ведь впервые в своей молодой жизни, я лизал пизду у взрослой женщины и она сейчас испытав оргазм от этого, сжимала ляжками мою голову.

— Они чистые, дай я тебя оботру, счастье моё. - Люба достала из под подушки розовые шёлковые трусики и обтерла ими мне лицо, нос, губы и подбородок.

Вот почему от её постели шёл такой странный возбуждающий запах. У неё под подушкой лежали ношенные трусы и она ими сейчас вытирала мне лицо, а затем подтерлась трусами сама.

— Я тебя чуть не придушила племяш. Но сам виноват, разве можно такое с тётей делать? Хотя ты молодец, я давно сама хотела подобное попробовать, но не с кем было. Славик меня точно на месте бы прибил, если я предложила ему у меня полизать. - говорила тётка, лаская и целуя меня в губы, лёжа рядом со мной на кровати.

Так продолжалось несколько минут, Люба ласками благодарила меня за то что я исполнил её потаённую мечту и вылизал у неё влагалище, доведя тем самым двоюродную тётю до клиториального оргазма.

— Пора наконец мужчиной становится племяш. Иди ко мне милый, он у тебя снова в форме и я хочу его... - тётка потянула меня на себя одновременно раздвигая ноги, и когда я лег на неё, она взяла мой член в руку и сама направила его к себе в щелку, обхватив при этом мои бедра ногами как лягушка.

— Толкай, толкай его глупенький. - простонала под мной Люба двигаясь мне навстречу.

Тётка нетерпеливо подмахнула мне и как бы насадилась на мой стояк, показывая мне что нужно делать.

— Вот так, это же просто племяш, аааа, ооооййй, сильнее. - застонала Люба, когда первоначальный ступор с меня прошёл и я начал неуверенные толчки, вгоняя раз за разом член во влагалище маминой двоюродной сестры.

А это в миллион раз лучше чем дрочить. Ебать женщину такое наслаждение, что с дрочкой и не сравнить. Думал я лёжа сверху на тётке,   сношая мамину сестру, смотря женщине в глаза и видя в них свою мать.

У двоюродных сестёр глаза были один в один, и я сейчас ебя тётку, представлял что трахаю её толстожопую сестру.

— Ыыыы, аааа, аааа. - я кончил на Любе так и толком не начав её ебать.

Едва всунув член в горячее и влажное женское влагалище, я почувствовал небывалую негу, ощущения были запредельные. Я лежал сверху на женщине, причём она доводилась мне родней по матери и толкал ей член в пизду. И естественно впервый раз я не смог долго быть с Любой, а кончил на ней примерно через полминуты, успев сделать с десяток качков.

— Вот и всё милый, ты стал мужчиной. Это дело нужно отметить. Пошли на кухню племяш. - Люба не рассердилась на меня за то, что я едва начав её трахать, накончал ей во влагалище, а выебать толком не выебал.

Мамина сестра терпеливо дождалась пока я с неё отвалюсь на бок, достала из под подушки свои розовые шёлковые трусики, обтёрла ими мне член и подтеревшись трусами сама, встала с кровати, а я встал вслед за ней.

— Красивая я племяш? - спросила у меня Люба, когда мы с ней зашли вдвоём на кухню, в которой ярко горела электрическая лампочка.

Свет на кухне тётка не выключала и он светил пока мы с ней занимались сексом в зале.

— Вы очень красивая тётя. И я был в вас влюблён с восьмого класса. - признался я Любе, стоя перед ней голый возле кухонного стола.

Я впервые в жизни видел перед собой голую женщину и она была прекрасна в своей первозданной обнаженной наготе.

При тусклом свете торшера я толком не рассмотрел тётку, а сейчас стоя напротив неё в маленькой кухне, ярко освещённой электрическим светом, исходящего из большой люстры на потолке. Я видел всё на теле у двоюродной тётки, вплоть до родинок у неё на плечах.

Молодая тридцатилетняя  блондинка, с длинными волнистыми волосами спадающими ей на плечи, голубоглазая, с красивым словно кукольным личиком, пухленькими губками и красиво очерченным носом, стройная и длинноногая, моя двоюродная тётя была хороша во всех ракурсах. Не зря эта смазливая продавщица из " пятого" магазина, пользовалась успехом у мужчин и с ней жили авторитетные уголовники нашего городка.

Единственное что мне не нравилось в двоюродной тётке, так это её груди и лобок.

Сиськи у тридцатилетней тётки были уж слишком размяты и по ощущениям когда я их мял руками, напоминали собой мягкую вату. Да и соски на Любиных грудях были какие-то блеклые, невзрачные. Не сравнить с сосками её двоюродной сестры.

Я вспомнил увиденное мной в школьном возрасте в отражении зеркала серванта. Полуголая мать стоящая в одной юбке, в коридоре возле трюмо и её большие белые груди увенчанные на концах крупными тёмно-коричневыми сосками. Сиськи у Нины были в два раза больше чем у Любы, но они у моей матери не висели плетьми, а выпирали вперёд словно накаченные шары.

А ещё у мамы Нины лобок должен быть покрыт чёрными волосянками, судя по найденными мной несколькими тёмными волосками в промежности её трусов, которые мать с пьяну забыла на сеновале, ебясь с дембелем Виталиком, а я их тогда нашёл.

Я мысленно представил себе поросший чёрными волосиками низ живота у своей матери и сопоставил его с белесым с рыжинкой лобком её сестры, который я сейчас видел перед собой. И будь у меня выбор, я бы с удовольствием променял потёртые прелести тридцатилетней тётки, на добротные формы её сорокалетней сестры.

— Я многим нравлюсь племяш. Но только не всем даю. А тебе сегодня повезло, что со мной встретился. Да и мне пожалуй тоже. Я ни с кем из парней такого удовольствия не получала, как с тобой Костя. - тётка стоя передо мной обвила руками мою шею и прижавшись ко мне всем телом, поцеловала меня в губы взасос.

В ответ я обнял мамину двоюродную сестру сначала за плечи, а потом взял в ладони её ягодицы на жопе и стал их мять, сосясь с тёткой в губы взасос.

В отличии от размятых грудей, жопка у Любы была небольшой как мячик, но ягодицы упругие и держать их в ладонях и мять, было очень по кайфу.

— А он у тебя уже вставать начал племяш. У Славика с которым я жила в последнее время, член нужно было поднимать. Да и не ёбарь он был, так себе. С тобой и близко не сравнить родственник. - Люба обхватила мой полувялый конец ладонью, и он тут же встал и налился кровью в грубоватой руке красивой и развратной продавщицы из " пятого" магазина.

Одной рукой Люба держалась за мой член, с любовью поглаживая его от головки до яиц, а другой рукой тётка открыла бутылку с водкой и налила мне и себе по рюмке.

— За твой первый раз Костя. Сегодня благодаря мне ты стал мужчиной. - толкнула тост Люба, стоя возле стола и не выпуская мой хуй из руки, выпила со мной на брудершафт, где вместо закуски был её поцелуй.

Водка обожгла мне желудок, но закусывать не хотелось, я был возбуждён и желал в данный момент только одного, всунуть стоящий колом конец, в горячую и влажную пизду двоюродной тётки.

— Давай на стуле племяш попробуем. Я давно так ни с кем не еблась. - Люба отодвинула один из стульев от стола, поставила его по центру кухни, усадила меня на стул, и держась рукой за мой член направляя его к себе в влагалище, со стоном села на него сверху и заёрзала у меня на коленях.

— Правда так хорошо племяш? Обожаю эту позу. - со стоном спросила у меня тётка, не переставая ерзать у меня на коленях.

Старый деревянный стул под нами скрипел в так движениям моей двоюродной тёти. Люба обняв руками меня за плечи, размерено еблась со мной на стуле смотря мне в глаза.

А я придерживая мамину сестру руками за бедра, буквально изнывал от наслаждения. Ведь у меня на члене со стонами двигалась поднимаясь и опускаясь вверх и вниз, красивая тридцатилетняя женщина, двоюродная сестра моей мамы Нины. И я просто не мог поверить в происходящие.

— Кость, а он у тебя не падает. - Люба тихонько поерзывая на моём члене, сидела у меня на коленях и смотрела мне в глаза.

На этот раз всё продолжалось намного дольше чем когда я сам ебал Любу.

Двоюродная тётка, ёрзала и ёрзала у меня на хую, сидя на моих коленях, и в тот момент когда я не выдержав стал спускать ей в пизду, она это почувствовала и сильнее заёрзав, с воем кончила больно уцепившись ногтям мне за плечи.

— Ему приятно в ней находится тётя Люба. - ответил я маминой сестре, придерживая молодую женщину руками за бедра не давая ей встать.

Мне было по кайфу чувствовать свой член в её влажной дырке, да и тётя пожалуй сама не хотела с него вставать, и поднялась с моих колен, когда мой конец совсем упал в её влагалище и стал вялым.

— Ну племяш, порадовал тётю. Я уже не помню как так хорошо кончала. У тебя мой размер Костя. - сказала мне тётка, ласково обхватывая рукой мой опавший конец.

Люба с любовью вытерла его чистым кухонным полотенцем снятым со стула и подтеревшись им сама, взяла из пачки "космоса" сигарету и прикурив её, глубоко затянулась, красиво выпуская дым из своих чувственных губ.

— Можно я завтра к вам опять приду тётя? - спросил я у маминой двоюродной сестры сидя напротив неё на стуле, куря свою " яву".

Мы сидели с тёткой голые на кухне и рассбабленно курили, отходя от сумасшедшего сеска на стуле.

— Не придёшь, я сама за тобой приду племяш. Теперь я твоя девушка Костя. И ты будешь со мной. - Люба встала со стула с сигаретой в руке и подойдя ко мне, села на мои колени, давя голой жопой мой вялый конец.

Тётка курила сигарету сидя голая у меня на коленях и смотрела в мои глаза любящим взглядом. Я курил вместе с ней стряхивая пепел в пепельницу на столе. А другой рукой я придерживал тётку за талию, свою бывшую любовь, на которую дрочил член в школьные годы. И вот сейчас она голая сидит на моих коленях.

— Я больше не хочу выпивать, на работу завтра. Целый день стоять за прилавком с больной головой, не очень охота. И тебе племяш не стоит больше пить. А то втянешься в это дело и станешь алкоголиком, а они ебать женщину не могут. - тётка затушила окурок в пепельнице и встала с моих колен.

— Пошли на кровать Костя. Я тебя как следует поласкаю, и если у тебя встанет на меня, то ещё разок перепихнёмся и ляжем байки. - предложила Люба беря меня за руку.

Тётка пошла вперёд играя на ходу ягодицами своей небольшой девичьей попки, а я вслед за ней, идя в комнату которая была у маминой сестры одновременно и залом и спальней, где стояла деревянная двухспальная кровать, на которой я стал сегодня мужчиной.