После утреннего минета, я ещё повалялся в кровати пару часов, но сон так и не пришёл. Наслаждение, полученное пару часов назад, сменилось лёгким жжением в области паха. Глаша перестаралась и натёрла мне кожу, из-за чего член слегка гудел. Таких ощущений после орального секса у меня ещё не было.

Когда надоело бессмысленно валяться на кровати, я встал и, одевшись, вышел на улицу. Собираясь в гости к Глафире, ко мне пришло осознание того, что я не знаю, где она живёт. И теперь придётся искать её дом наобум.

Помня, что она моя соседка, я, не мудрствуя лукаво, решил зайти в ближайший более-менее приличный дом. Выйдя на улицу и осмотревшись, я подошёл к калитке, находившейся напротив моего участка, и услышал грозный лай собаки. По звуку, исходивший из неё, она была то ли бешеной, то ли из преисподней. Испугавшись сумасшедшего буйвола за забором, я безучастно стоял у двери и уже намеревался уйти, как раздался суровый женский голос.

— Да что б тебя черти съели!!!

Громкий металлический стук и собака, жалобно заскулив, загромыхала цепью куда-то вглубь двора. На всякий случай я сделал пару шагов назад, боясь такой же участи.

— Кто там?! Чего молчите? Что б вас чёрт побрал! Опять ты, Серёга?! Сказала же, не дам больше! Ты мне ещё то не отдал!

Шаркающие шаги становились всё ближе. Я оглянулся назад, оценивая расстояние до своего участка. Но убежать не успел – в проёме появилась дородная дама в фартуке и косынке.

— З-здравствуйте, — робко произнёс я, ожидая что сейчас на меня польётся всё, что у неё накипело.

— Привет, — женщина решила одарить улыбкой, чем обескуражила меня. — По какому поводу пришли?

Та ругань, что я услышал до этого, никак не вязалась с вежливым тоном. Контраст был поразителен. Но всё-таки я был на стороже.

— Я ищу Глафиру... — не сразу ответил я, вспоминая зачем вообще подошёл к этому злополучному дому.

— А зачем она вам? Что-то я вас не припомню. Вы её друг?

Этот вопрос меня озадачил. Можно ли считаться другом у девушки, если она сделала минет, и этим ваше общение ограничилось?

— Да, друг. — Я решил всё объяснить, раз уж пришёл и деваться некуда. Но при этом старался быть максимально учтивым. — Понимаете, Глафира была столь любезна, что пригласила меня в гости. Видите ли, я только недавно прибыл в столь благоприятное местечко под названием Великие Камыши и не располагаю средствами быта, чтобы банально сварить себе кофе. Я был бы очень благодарен, если бы вы разрешили мне приготовить завтрак. Это займёт буквально мгновение. Но если это вас затруднит или я создам неудобства, то не обессудьте, что отнял драгоценное время. И разрешите представиться. Достопочтенный Даниил Илюзоров, к вашим услугам.

Некоторое время женщина была обескуражена и не выражала никаких эмоций. Молчание длилось томительно долго. Потихоньку я делал маленькие шаги назад, увеличивая расстояние между нами. Если честно, то расчёт был на то, что она мне откажет и я с чистой совестью, и, что самое главное, целый и невредимый унесу ноги. Но она стала приходить в себя, осмотрела меня оценивающим взглядом и наконец произнесла приглушённым голосом:

— Сейчас, только собачку закрою...

Собачка оказалась не такой большой, как мне представлялось. Всего лишь лохматая и злая. Юркнув мимо неё и услышав яростное рычание, я проник в коридор и присел на шаткий стул, не дождавшись приглашения хозяйки. Она вошла следом и указала на дверь, ведущую в другую комнату.

Это была кухня. Даже с открытой дверью отсюда никак не выветривались запахи готовящихся блюд, смешивающихся в один терпкий аромат.

— Присаживайтесь за столик. — Проворковала женщина с хитрой улыбкой на лице. — Так, значит, вы тот самый сосед, который продаёт дом?

— Так точно. Смотрю, Вы уже наслышаны обо мне? — спросил я, примерно понимая откуда растут ноги. — Глаша Ваша дочь?

— Вы сообразительны. Да, она моя дочь. Вчера пришла от дедушки и поведала мне про Вас. Поэтому утром я и отправила её узнать, что к чему. Но вернулась сама не своя, ничего не говорит. Кстати вот пирожки, угощайтесь. Сейчас вам кофе сделаю.

Женщина развернулась и начала хлопотать с приготовлением напитка, а я взял пирожок и сделал небольшой укус.

— Ну, как? Вкусно? Глаша сама пекла.

— Да, очень! Она мне утром приносила, но я не успел попробовать, — прошамкал с набитым ртом, запивая отвратительным кофе. Но голодный желудок на это не обратил внимания.

— Может, перейдём на “ты”? — спросила хозяйка, пока я уминал за обе щеки.

Я был не против, так даже удобнее. За такие сочные пирожки я был готов на всё. Видимо, хозяйка это почувствовала и смотрела на меня с хищной улыбкой. Она выглядела, как человек, у которого созрел коварный план.

— Меня Любовью зовут. Можешь звать Любой или как тебе хочется... — Люба подмигнула мне, а я только угукнул, прожёвывая последнее, что было во рту. Пользуясь моей молчаливостью, она продолжила, — А это правда, что городские мужчины в постели очень... в общем они как звери — мокрого места не оставляют от женщин?

Сильное заявление. Последний кусок застрял у меня в горле, и я закашлялся. Разве не наоборот – мокрое место и должно остаться?

— Это мне подруга рассказала. Она как-то в город ездила и с кем-то переспала. Говорит, такого секса у неё ещё не было.

— Я не могу сказать за всех мужчин, но все мои девушки были довольны. — Подал я голос, когда глотнул горячего кофе.

Было ясно к чему клонит Люба, а её рука, коснувшаяся моей, только уверила в догадках. Этого ещё не хватало. Женщина была не в моём вкусе и секс с ней не входил в мои планы. Я приготовился к героической обороне своей чести, но она рухнула почти сразу, даже не дав шанса на спасение.

— Да? Прям довольны? А можешь продемонстрировать? — Наклонившись близко к моему лицу, заговорщицким тоном выдохнула Люба.

— Вряд ли у меня сейчас получится. Мне как бы уже пора. Спасибо за всё, конечно. Но я так наелся! От пуза! Может, в другой раз? — Как можно более жалостливым голосом говорил я, пытаясь не смотреть женщине в глаза. Стул предательски зашатался подо мной, когда была предпринята попытка встать.

— Сидеть! — Рявкнула Любовь, принимая боевую позу. — Я тебя накормила, когда ты в этом нуждался. Проявила гостеприимство, так что и ты, будь добро, изъяви любезность и продемонстрируй всё, что ты умеешь!

Повелительный тон не подразумевал моего сопротивления. Вот так влип. Трахнуть даму было в общем-то пустячным делом, но она мне абсолютно не нравилась как женщина.

— А если Глаша вернётся? — Но и этот довод был стремительно отбит, как мяч в бейсболе.

— Дочки ещё часа два-три не будет. Я отправила её по делам. Тебе хватит этого времени? Или нужно больше? — Вообще-то мне и полчаса было с лихвой, но я не стал об этом распространяться.

— Да, хватит, — промямлил я, чувствуя её руку у себя на плече, словно она боялась моего побега. У меня поначалу были такие мысли, пока собака во дворе не подала голос. Мимо неё-то я и не пройду.

— Иди в спальню, — приказ был твёрдым, как у полковника милиции. Власть надо мной уже полностью была у Любы.

Дверь за мной захлопнулась. Уставившись на женщину, я встал возле кровати, как школьник на первом свидании.

— Что стоишь? Раздевайся...

Первой на стул была сложена майка, а затем шорты. Стесняясь взрослой женщины, я не решился снимать трусы. Люба, убедившись в моей покорности, тоже оголилась. Как оказалось, под фартуком и халатом ничего не было. Её грушевидные груди 4 размера тянулись вниз, лобок чернел лохматой растительностью, что напомнило мне собаку, сидящую во дворе. Бока немного свисали и при малейшем движении уныло содрогались вместе с ляжками. В этой деревне всё было против моей эрекции. Женщина по-хозяйски буднично разлеглась на кровати и раздвинула ноги. Поза у меня не вызвала восхищения, член понуро скукожился в трусах. Потерпи, малыш, сейчас что-нибудь придумаем!

— Ну, скоро ты там?! — Любе не терпелось ощутить все прелести городского траха.

— Сейчас, минутку. Нужно водички выпить...

Опрометью выскользнул на кухню и услышал из спальни:

— Только без фокусов!

Какие уж тут фокусы. Хотя есть один...

В комнате, где всё так же возлежала растопыренная Любовь, я появился во всеоружии. За спиной в руке у меня был громадный огурец, который нашёл в холодильнике и сполоснул под краном. Согнувшись над вагиной и раздвинув густые жёсткие волосы, я хотел уже направить овощ внутрь, но вовремя спохватился – неестественная поза могла скомпрометировать рискованный трюк. Я выпрямился, держа огурец одним концом у лобка, а другим приближая к мохнатой дырке. Теперь нужно аккуратно двигать тазом, изображая половой акт.

— Ох... Боже... Какой большой... — На выдохе произнесла Люба. — И такой... холодный? Почему он холодный?

Этого я не учёл. Огурец только недавно лежал в холодильнике и нагреться как следует не успел.

— Э-э-э... Это смазка... — Нашёлся я, всё глубже погружая плод в Любу.

— Ох... Эти ваши городские штучки... — Женщина перешла на протяжные стоны и больше ничего не говорила.

Сверху прекрасно было видно, как её полные груди растеклись блинами по её телу, так и норовя соскользнуть по краям. Но Любовь придерживала их и слегка мяла, иногда пощипывая стоячие соски. Чтобы не смотреть на такое "прекрасное" зрелище, я отвернулся и рассматривал комнату. Спустя несколько минут механических движений, мои мысли уже витали далеко отсюда. Радостный, что так легко отделался, я двигал огурцом в вагине, как заведённый. Она хочет получить супер-секс? Она его получит. Роль альфа-самца произвела на меня такой сильный эффект, что мой импровизированный член ни капли не уступал настоящему и даже был лучше. Я стукал им по лобку, водил по клитору, вернее, по тому месту, где он предполагался, ведь из-за волос было трудно его обнаружить, а мне не очень-то и хотелось искать. В очередной раз осмотра комнаты, мне на глаза попалась фотография, стоящая на прикроватной тумбочке. На ней была изображена молодая симпатичная девушка с венком на голове и румяными щеками. Полностью отрешившись от созерцания развалившейся и блаженствующей Любы, я уставился на картинку в фоторамке. Представляя, что сейчас подо мной девочка с изображения, мой настоящий член начал подавать признаки жизни, что было не кстати, потому что твердеющий пенис мешал долбить женщину на полную катушку. Моя фантазия отрабатывала на совесть, отделив весьма бодрые и нежные стоны от Любы и прилепив их к воображаемой девушке. Это положительно влияло на мою эрекцию, возбуждение нарастало с большой скоростью, но трахать по-настоящему хозяйку дома всё так же не было желания. Поэтому оставалось только дрочить, что я и сделал, держа в одной руке огурец, а в другой член. Зато теперь не нужно было симулировать оргазм, хотя мне и в голову не приходило, как можно сымитировать сперму. Не плевать же на Любу? Теперь дело было за малым — те, кто боится высоты, поймут меня, — не смотреть вниз. Закрыв глаза, я воображал прекрасную девушку с фотографии: её аппетитные формы; сладкие половые губки, блестевшие от влаги на свету и источающие пряный аромат; твёрдые соски, торчащие, как купола башен; упругие, но мягкие груди, колыхающиеся от толчков моего члена; задница, как спелая ягодка, манящая меня и прикрывающая всё самое сочное своими изящными женственными ягодицами...

Из сладострастных мечтаний меня вывел скрип открывающейся двери на веранде. Все мысли разом испарились, а возбуждение в миг улетучилось, но член, как назло, не собирался сдавать боевых позиций. Я в ужасе прижался к стене и переводил взгляд с двери на Любу и обратно, прикрывая руками свой пах.

— Что ты стоишь, идиот?! — Рявкнула она, хватая свой халат и быстро застёгивая на себе. — Одевайся! Если муж тебя увидит, ты труп! Это не шутка, он уже своё отсидел. Я не позволю ему снова оставить семью без кормильца!

Я впопыхах начал натягивать одежду и тут же вспомнил, что огурец так и остался внутри... Люба, по-видимому, с перепугу тоже не обратила внимания. Дверь комнаты жалобно заскрежетала в тот момент, когда я уже натягивал майку. На пороге появилась Глаша... Краешком пальцев ноги я задвинул трусы под кровать, которые я снял во время дрочки и в спешке забыл надеть. Девушка, кажется, ничего не заметила.

— А... Даниил? Что вы тут делаете? — Брови девушки поползли к переносице, а глаза подозрительно сощурились.

— Телевизор смотрим! Чего тебе надо?! Чё пришла? — Лучшая защита – это атака. По всей видимости, именно так думала Люба, накинувшаяся на Глафиру. — Ты всё сделала, что я сказала? Ну, так не стой, как истукан. Стала она! Чего не видела?

Я всё больше убеждался во мнении, что Любовь держала всех обитателей дома в ежовых рукавицах, вплоть до собаки.

Глафира, уже привыкшая к такому тону матери, ничего не сказала и уже развернулась выходить, как огурец предательски выскользнул из вагины и глухо стукнулся о пол. Круглые глаза обеих женщин уставились на меня. Только при этом Люба от злости ещё и покраснела, как рак. Казалось, сейчас из ушей грянут потоки пара.

— Ладно... Я... Пойду... — прошептала Глаша и робкой поступью вышла из комнаты. Впечатлений у неё сегодня выше крыши. Она однозначно поняла, что здесь было и откуда этот огурец вылупился на свет. В глазах девчонки я был сексуальным злодеем – сначала трахнул её милый ротик, а потом и маму огурцом. Но разве я виноват? Меня вынудили, но как это объяснишь?

Теперь мы с Любой остались наедине, от чего мои коленки невольно задрожали.

— Я сейчас всё объясню! — Поспешил утихомирить женщину, но было уже поздно...

Под яростный невидящий взгляд Любы я сполз по стенке вниз. Словно увеличившись вдвое от гнева, она нависла надо мной грозной тучей.

— Ты со мной шутки шутить вздумал?! Ты знаешь, что я с тобой сделаю?!

Влажный огурец в её руках, который она подняла с пола, быстро переломился на две части с характерным хрустом, демонстрируя мою участь. Взмах руки и половина овоща разлетелось о стену прямо около моего лица, благо я успел увернуться. Второй половине была уготована та же судьба, но свершиться ей было не дано, так как в дверях появилась встревоженная Глаша и произнесла единственное слово, которое врезалось в память до скончания века:

— Отец...

Это слово, доселе такое родное для меня, в этот раз прозвучало как приговор и раздалось в ушах гулким эхом: "Отец... Отец... Отец..." У меня никогда до этого не было панических атак, но то, что я испытал в тот момент, тот неимоверный ужас, заполняющий все клеточки тела, невозможно описать словами. Мне казалось, что дни мои сочтены, и я от греха подальше приготовился упасть в обморок...

— Быстро под кровать! — Привёл меня в чувство уверенный голос Любы, интонация которого как будто говорила, что всё будет хорошо. Стойкость женщины передалась и мне, ползущему червяком под кровать. Сейчас я был полон уважения к хозяйке дома, которая не растерялась в стрессовой ситуации. Мне вдруг стало интересно, у неё стальные нервы или она уже не раз попадала в подобные инциденты? Хотя, думаю, и то и другое.

Грубым пропитым голосом из другой комнаты мужчина дал понять о своём прибытии. Женщины вышли, мелькая ступнями перед моими глазами. Послышался резкий голос Любы, отчётливо доносившийся до моего слуха даже через закрытую дверь. Тут я понял, что была принята та же тактика, что и с Глашей.

— Ах ты, сволочь! Опять напился, подонок! Пи****с! Пи****сина! — В ход пошли матерные выражение, на которые мужчина что-то пытался отвечать, но сдался, судя по тому, что голоса стали затихать. А через некоторое время дверь распахнулась и я увидел мужские ноги, приближающиеся ко мне. Уже немного успокоившийся, я снова струхнул, но всё обошлось. Мужчина камнем упал на постель, а мой затылок почувствовал изгиб койки. Следом влетела Любовь.

— Проспись, придурок! Я с тобой потом поговорю! У***к!

Я с замиранием сердца следил за развивающейся ситуацией, не смея вздохнуть. Мужчина издал пьяное бормотание и перевернулся на другой бок. Я выдохнул. Люба вышла из комнаты, но оставила дверь открытой, видимо, чтобы мне не пришлось скрипеть дверями, если я предприму попытку улизнуть. Как только храп вырвался из гортани мужчины, неведомая сила направила меня к дверному проёму. Сердце бешено колотилось, пока я ползком не выбрался в другую комнату...

— Вылез? — Спросила Люба, с ехидной улыбкой сидевшая за столом полубоком к Глаше. Видно было, что женщины недовольны, но вели себя так, словно ничего не произошло. Встав, я отряхнулся от пыли и засунул свои трусы в карман, которые прихватил в начале побега. — Глаша, придержи собаку. Пусть этот... (она кинула на меня презрительный взгляд и демонстративно отвернулась) уйдет...

Глаша молча вышла из дома, а я следом за ней. Уже на улице, повернувшись к ней, неуверенно сказал:

— Ну, до встречи?

Ничего не ответив, она закрыла дверь, звякнув щеколдой, а я дошёл на непослушных ногах к ближайшей поляне и от усталости пережитого ужаса завалился лицом в густую траву...