Привычный ритм наших встреч с Викторией был нарушен очередной волной КВ, настигшей наши семьи в конце осени. Однако, если по моей семье вирус прошелся поверхностно и в организации срочных мер мы не нуждались, то у Виктории КВ затронул всех ее членов, перемешавшись еще и с сезонными простудными явлениями. В итоге, на протяжении почти 5 месяцев мы не могли видеться открыто, подменяя встречи лишь телефонными звонками, которые, впрочем, звучали скорее дежурно.

И хотя в наших не долгих разговорах звучали слова об обязательной встрече, я боялся, что этого не произойдет. Не оттого, что болезнь никак не унималась. Я опасался утраты контактов, ведь за отведенное время переоценка ценностей была неизбежной.

Конечно, мне верилось, что слова, которые произносила Виктория, звучали искренне и честно. А говорила она о том, что скучает по нашим отношениям, и что ей хотелось бы все вернуть, как можно скорей. Это было взаимно...

За это время мне не раз виделись сны, в которых я почти тактильно ощущал свежесть простыней и упругость тепла тела моей юной возлюбленной. И просыпаясь, я не сразу находил связь с реальностью...

Я все еще любил свою избранную жену и дорожил ее душевным спокойствием, но испытывал тревогу и о состоянии здоровья в семье Виктории. Случись в ней что-то крайне серьезное, в чем я не смогу помочь, и нити наших отношений прервутся. Жена пусть и не подозревала о моей связи, но порой выводила меня из состояния крайней задумчивости...

Да, я думал о Виктории!

Пару раз, когда я занимался любовью с женой, я ловил себя на мысли, что представлял на месте ее Викторию. Такое бывало и ранее, но сейчас становилось все явнее. Мне не хватало ее, и я едва сдерживался, чтобы не произнести ее имя вслух в самый важный момент.

Тем поразительнее звучало признание Виктории, которое как-то раз она озвучила:

— Сегодня, когда я отдалась мужу, я не могла не думать о тебе... Господи, пусть бы он хоть на минуту стал бы таким же как ты!

По началу весны Виктория уверяла, что здоровью семьи уже ничего не угрожало, и что вот-вот уклад жизни вернется в привычное для нас двоих русло, но дни складывались в недели, сменяя месяцы, и в мае мы еще даже не могли пересечься в городе даже тайком, хотя по специфике работы мы могли бы сделать это открыто: риэлторская деятельность подразумевала и гибкий график, и постоянные разъезды.

Май выдался не по сезону холодным, но от слов моей юной возлюбленной веяло теплом.

— Виктор, я наметила рабочую поезду с соседний район, и я бы... Хотела организовать ее совместно...

Я не думал долго, уточнив:

— Тот район, о котором я думаю?

Виктория ответила уклончиво:

— Нет, дальше... И это действительно рабочий вопрос... Если только...

— Что «только»? – мое сердце застучало.

— Возвращаться придется поздно вечером, если я не найду причину, чтобы остаться в том городе в каком-нибудь отеле...

. .. Стоит ли говорить, какие эмоции я переживал последующие три дня, отмеченные нам судьбой? Сохраняя конспирацию, я все же то и дело посматривал на экран мобильного: не пришло ли нового сообщения, не перенесена ли встреча?

И вот я гоню свой авто в заданном направлении, ощущая при этом, что скорость движка словно бы не хватает – настолько была сильная тяга к предстоящей встрече. Она запланирована на три дня – хватит, чтобы поизучать городок даже в одиночестве.

По пути звоню Виктории, и она словно бы ждет звонка.

Я по голосу чувствую, что задерживается она в своей командировке лишь ради меня, и всеми мыслями она уже со мной.

— Я как раз подобрала нам отель... - мягко звучит ее голос.

Моя юная возлюбленная! Если бы не ты, то и делать в этом городке было бы нечего. Добитая инфраструктура, из быта которой спешат уехать и продать то, что здесь еще есть. Большое количество ломбардов по пути навевают мысль, что с экономикой в регионе ахово... Флагман региона – лесхоз и лесопилка, а леса, окружающие городок, единственное богатство края.

Выбранный Викторией отель не является таковым. Это база отдыха «озерная», которая наполняется лишь в знойный сезон. Но май явно не рассчитан на приток туристов, и мы с Викторией здесь неожиданные посетители.

Хозяин базы, впрочем, встречает меня без особого энтузиазма, что кажется даже странным, учитывая выставленную цену суточный отдых. Как если бы от клиентов не отбиться! При этом питание здесь фактически не предусмотрено – не сезон! – а из благ сервиса разве что кофеавтомат!

Оказывается, Виктория уже забронировала двойной номер, и я ловлю себя на мысли, что поведение хозяина обусловлено ревностью и завистью. Понимает, что прибыли клиенты из большого города, и явно не для того, чтобы просто выпить кофе по пути, и ехать далее...

В отсутствии Виктории я размещаюсь в номере. Он оказался лучше, чем настроение хозяина. Постель на двоих заправлена аккуратно, но скорее ввиду того, что номер долгое время никто не посещал: не сезон ведь, как мне было указано ранее.

Вид из окна отрывался на сосновый бор, сквозь который проблескивало озеро. Но погода была столь «не лётной», что даже смотреть на воду было прохладно.

Я отмерил время до встречи... Не более часа!

Я все думал, как же она произойдет эта наша желанная встреча, но ошибся лишь в деталях.

Моя юная возлюбленная не бросилась мне на шею, а приветствовала меня весьма сдержано и тактично, но стило мне лишь взять в руки ее ладонь, как я ощутил ее знакомое тепло, а судя по сжатию пальчиков, Виктория не собиралась более выпускать моей руки.

— Я так скучала... - сказала она то, что уже читалось в ее глазах.

То тактильное чувство, которое я испытывал в своих ночных видениях, будоражило мое сознание. Как же я давно не был с ней, кого выбрал в свои возлюбленные...

Нам было, о чем поговорить, и потому посещение единственного кинотеатра совсем не входило в наши планы. Проходя мимо здания районной больницы, Виктория обрывает свой рассказ на полуслове и отводит взгляд.

Во время разговора я стараюсь не напоминать ей о пережитом, но она сама то и дело возвращается к событиям этих 5 месяцев. И при этом спрашивает у меня, как сложилось мое время...

Ее ладонь не ускользает из моей руки.

Местный ресторан совсем не балует обилием изысков – здесь тот же «не сезон», и для кого стараться? Похоже, ассортимент меню совпадает с меня лесхозовской столовки с гречневой кашей, как основой гарнира.

— О, гречка...- Виктория улыбается, но за этой улыбкой скрывается пережитые воспоминания с больничным пайком. – Но все лучше, чем...

Она замолкает на полуслове.

Мы выбрали столовое вино, обогатив местный ресторан, но оказалась, что Виктория совсем отвыкла от его вкуса. Пила она совсем не много, скорее – пригубила пару раз. Я же не ценитель вина вовсе...

В наш разговор, в котором становиться все больше личного, иногда вмешивается наше «семейное». Разок я отвлекся сам, чтобы позвонить жене и отчитаться, что все хорошо, но чаще звонки приходят на телефон Виктории – звонят ее девчонки, да и муж то и дело лезет с расспросами: «Ты хорошо там устроилась? Никуда не планируешь выходить? Город тебе не знаком... Мало ли, какие тут местные?!»

Чрезмерная забота о супруге навязана его подозрительной ревностью. И хотя мне этого не понять, я не осуждаю ее мужа. И даже чуть сдерживаюсь, когда на его вопрос следует ее усталый ответ:

— Да одна я, одна... Ну с кем еще?

И при этом я держу ее ладонь, а Виктория совсем не торопиться ее вынимать.

. .. Мы возвращаемся в наш номер, и зная то, что потом последует, наши отношения наполняется некой примесью тревоги: мы слишком давно не были вместе, и время разлуки стало для нас еще и временем морального выбора. Ведь изменяя своим половинкам, мы совершали грех! Быть может, настало время покаяния?

Однако все мои сомнения и волнения остались в прошлом, стоило лишь нам остаться за закрытой дверью и наедине. Сняв с себя верхнюю одежду и приняв освежающий душ, едва дождавшись более-менее теплой воды – не сезон...

Виктория уже ожидала меня на кровати, и у меня еще была возможность обсудить с ней правильность наших отношений. Наслаждаться обществом друг друга под страхом потерять и растревожить мир не менее близких нам людей... Скрываться и скрывать чувства за километры от города с сотней возможностей и сидеть, затаившись, в номерах отелей... Грезить новой встречей и переживать друг за друга без возможности видеть один другого...

Я не успел сказать ни слова, поскольку Виктория сказала все за меня.

— Я не хочу ничего менять, Виктор... И не знаю, и не хочу знать, что ты можешь обо мне подумать при этом... Все это время... Которое было отведено на «подумать»... Я не могла не думать о тебе! Особенно тяжело, когда муж овладевал мной, а в голове звучит твое имя, которое не хочу скрывать... Вот и получается, что предаю его, и не получаю тебя...

Я понимал ее, поскольку и сам был в схожей ситуации. Сколько бы не представлял Викторию на месте своей жены, а в голове все равно колоколом звучало: «Не то, не та...»

— Вот такая я лгунья... - завершила она.

Я выслушиваю ее покаяния, примеряя их на себя, но еще сильнее меня трогает ее поцелуй – такой грешный и такой желанный. Я словно боюсь упустить ее губы, а потому буквально цепляю ее своими, прикрепляя к ним свой язык, который натыкается в чужой полости на язык моей возлюбленной. Эти губы, этот язык, которые скрывают ложь, не лгут мне...

Я тоже не хочу ничего менять и отпускать ее... Из комнат этих отелей, незапланированных поездок и тревог относительно наших отношений...

Позабытые тактильные чувства возбудили мою плоть, как только мои руки тронули ее плечи. Мы ласкали друг друга, и звук сочных и влажных поцелуев был единственным, что касалось нашего слуха.

Зря говорят, что время в такие минуты теряет счет: я ловил каждое дарованное нам мгновение, и не торопился овладеть моей юной возлюбленной, как бы не велик был позыв. Секс между нами был лишь этапом развития интимной близости...

Мы лежали на кровати, и я мял в ладонях ее ягодицы, ощущая всю их прелесть и растущее тепло между ними. Сколько раз в своих сновидениях я поигрывал этими дольками в руках, а теперь, когда я мог касаться их, я не спешил переходить к чему-то другому. Эта попка была моей!

Виктория сама довершила начатую прелюдию, когда решила сменить позицию. Сидя на корточках, она чуть отстранила меня, чтобы через голову скинуть остатки одежды – последнего фактора, еще хоть как-то сдерживающего нас.

Ночнуха на миг заслонила ее лицо, и я, не таясь, глянул на груди своей возлюбленной. Эта грудь выкормила двух дочурок, и с годами поосела, но все же сохранила питательное притяжение. Я знал, что ее груди были мягкими на ощупь, но соски оставались все теми же: подтянутыми и плотными. Особо это ощущалось губами...Даже к груди своей законной избранницы я испытываю меньше страсти в влечения, и сейчас, когда затвердевший сосок был буквально направлен в мой рот, я не стал терзать себя ожиданием.

Еще буквально только что груди моей юной возлюбленной казались мне чуть подвявшими, но стоило мне только приникнуть к соску губами, как в них словно вернулась упругость молодости и здоровья. Где-то под грудью я различал биение ее сердца – пульс страсти и желания, волнения и трепета!

Она заключила мою голову в свои руки, прижимая крепче к груди, в то время, как мои губы во всю оттягивают напряженный сосок, словно бы боясь потерять его. Ее груди все больше наполняются чувствительной и живой силой...

Неужели муж Виктории не замечает, насколько важна для нее эта ласка груди?! Я целую ее изящные груди попеременно, и чувствую над собой все учащающееся и горячее дыхание владелицы моего интимного сознания.

Я лишь на миг отстраняюсь, чтобы сделать ей признание, но слова так и не покидают горла, поскольку мои губы перекрывает ее влажный поцелуй. Близость абсолютно нагого тела действует на меня ошеломительно. То, чего мне не хватает с супругой, отбивается в тактильных отношениях с Викторией с лихвой...

Но я не хочу торопить и предвосхищать событий. Есть и риск просто оказаться не на высоте – слишком долго я ждал этой встречи, и гормон зашкаливал, прося выхода!

Я вновь оказываюсь на ней, сверху, и вновь прибегаю к ласкам ее груди, испытывая твердость ее сосков губами и языком. Я буквально не могу оторваться от нее, и ее дыхание откуда-то сверху греет мне мои седины.

Но не меньшим жаром и влагой обдает меня снизу, и я с готовностью скольжу вдоль ее нагого тела, пока буквально не достигаю ее главной прелести меж прираставленных ног.

Я отдаю ей должное – Виктория приготовилась к нашей встрече, наведя аккуратную стрижечку, и я вижу, как взмокли волоски.

Еще миг – и я глотаю это пробудившуюся от страсти женскую влагу полным ртом. Мой язык глубоко и с нажимом проникает в ее податливую и упругую полость, смешиваясь с клитером, который начинает гонять по кругу или подтянуть к губам.

Виктория ни словом не выдает своих чувств и эмоции, разве что тело ее, от низа живота да самой макушки отзывается на мои действия. Чувствуя я, как жаром обдает и внутреннюю поверхность ее бедер, меж которыми покоиться моя голова.

Я поднимаю глаза и наблюдаю за ней. Ее тело цветет, соски устремлены ввысь, а лицо пронизано спокойствием. Если же вдоль него и проскакивают какие-то искажения, то лишь навеянные томлением и ожиданием еще большего контакта.

Муж Виктории не балует ее оральной близостью, не поучая и обратной взамен. Я же не требую от нее вожделенного минета, а лишь довольствуюсь тем, что могу наблюдать за ней, пока мои губы и язык описывают очередной пирует в ее половых губках.

Ее тело буквально расцветает от моей оральной ласки, и даже кожа, кажется, становиться более упругой и эластичной. Я словно вдыхаю в нее жизнь, а она свои соком утоляет мою жажду в ответ!

Как же мы нуждались друг в друге, как же ждали друг друга!

Ее ладонь оглаживает мои волосы, а затем, скользит по щеке, дотягивается до подбородка. Это ее движение вынуждает меня отвлечься от оральной благодати и посмотреть на мою возлюбленную.

— Иди ко мне... - едва уловимо дрогнули ее губы.

Я подбираюсь к ней, ощущая жар ее нагретого страстью тела.

— Я хочу тебя, - не скрываю и я своего желания.

Я целую ее губы столь же нежно, как за секунду до этого ласкал ими ее половые губки, и Виктория отвечает мне призывным поцелуем.

Мы перекатываемся на бок, и именно в этот момент я чувствую, как мой член буквально проглатывается ее полостью. Обычно мы выбираем позу на боку, когда я нахожусь сзади, но сейчас, словно бы не желая быть разлученными ни на миг, я лежим лицом к лицу, скрепляя нашу близость любовным поцелуем.

Ее полость накрыла мой член и попка приступила к яростным поступательным движениям, отчего мой член стал углубляться в нее. Еще пару таких вертких движений, и я ощутил, как вход достиг максимального погружения и конечного предела.

Подтискивая ее ягодицы одной рукой, я сам перехватываю инициативу, буквально вдалбливая член в ее полость.

— Виктор... Виктор... - ее голос звучит над моим ухом, как молитва.

Я перекладываю ее на спину и налегаю сверху, как преданный муж. Хотя вопрос о преданности здесь, конечно, не стоит – мы оба грешны перед своими законными избранниками, но общая тайна делает нас преданными друг другу.

Ее губы никак не отпускают меня, а мой член полностью погрузился в ее лоно.

Я начинаю накатывать на нее, слегка удерживая вес собственного тела над телом моей юной возлюбленной, чтобы не обрушиться и не сбить взятый ритм. Тут же я чувствую какое-то волнение под собой – это своей ладошкой Виктория теребит свой лобок, еще больше стимулируя меня.

Мне становиться это крайне интересным, и я приподнимаюсь, не останавливая, впрочем, движение таза вперед-назад. Опустив глаза вниз, я отмечаю, как ее ладошка рыбкой бьется на стыке ее лобка и моего члена.

— Вот это да, - не скрываю я своего ощущения и удивления. Раньше Виктория не прибегала к подобному стимулятору.

— Пришлось поучиться чему-то новенькому, - с улыбкой поясняет она и чуть краснеет. – Привычка...

— О-о-о...

Это заставляет нас засмеяться, но лишь на мгновение, поскольку тут же наши губы вновь находят друг друга.

Я начинаю решительные действия, проникая в нее напором, отмечая при этом такт движения ее ладони. Получается, не то я выступаю первым номером, а ее движения дополняют меня, не то она берет инициативу на себя, а я выгодно поддерживаю ее начинания. Так или иначе, но губы моей юной возлюбленной трогает предоргазменная дрожь, но в ее полустоне я улавливаю свое имя.

— Витя... Виктор...

Моя юная возлюбленная не скрывает моего имени, чего не позволяла себе во время близости с мужем.

Эта ее абсолютная преданность мне еще больше располагает меня к ней, и я настолько борзо овладеваю ей, что Виктория подается к краю кровати, а та аж скрипнула от нашего порыва.

На себе я чувствую обе ее ладони – Виктория словно желает приобнять меня и не отпускать за то время, которое нас разлучило.

Я вхожу в нее все глубже и дальше, хоть это и кажется невозможным – я уже достиг абсолютного максимума погружения. Но мне хочется еще и еще проникнуть в нее, и я наседаю своим натиском-нажимом, и Виктория отвечает на это своим стоном, смешанным с моим именем.

— Витя... Виктор...

Улавливая ее слова, как признание, я ничуть не забочусь тем, чтобы что-то поменять с нашей близости. Миссионерская поза, в которой я овладел своей возлюбленной, доводила нас до состояния абсолютного физического и морального совершенства.

Еще на несколько сильных нажимов Виктория отвечает придыханием, звук которого слишком хорошо знаком мне – так Виктория обозначает приход оргазма.

Кровать, казавшаяся нам крепкой, вновь скрипнула, едва сдерживая нашу страсть.

Мне хотелось довести Викторию до предела ее возможностей за время вынужденной разлуки, но при этом я сам чувствовал, как теряю над собой контроль. Как было сдержать себя?

Еще бы чуть-чуть, но сил уже не было и я ощутил, как накопившееся семя покидало мой член, заливая собой все имеющееся пространство, которое было ему предоставлено.

Виктория не пыталась препятствовать этому, хотя с подобным нам следовало быть аккуратными.

— Как же много... - донеслось до моего уха.

Я нашел в себе силы подтянуться на руках и глянул под себя.

Разгоряченное тело моей возлюбленной все еще жило непроходящей страстью, но мне бы потребовалось время, чтобы сперва вернуть свои силы. Я знал, что это непременно случиться, ведь впереди у нас была ночь и рассвет.

Виктория вернет мне силы, я ощутил это в тот момент, когда мы, обнявшись, легли плечом к плечу. И ее слова предопределили наше будущее.

— Виктор, тебе надо вновь набраться сил... Пусть даже на это уйдет вся ночь!

Мы так и не заметили, как заснули...

А утром я первым открыл глаза. Виктория за всю ночь даже не сменила позу, и словно бы приобнимала меня, точно боясь упустить.

Она была невероятна нежна и красива!

Ценил ли это в ней ее любящий муж так, как мог отметить это преданный любовник?

Ее ресницы дрогнули и пробуждение вышло легким.

— Доброе утро, - улыбка дополнила ее сказочный лик.

Некоторое время, обнявшись, мы просто лежали вместе.

Разговор на отвлеченную тему являлся обыденностью, но впервые за долгое время он не являлся прагматичным: что делать, что предстоит сделать, кому позвонить, от кого ждать звонка. Так обычно начиналось мое утро все это время...

— Интересно, можно ли здесь заказать кофе в постель? – спросила Виктория.

Эти слова мысленно перенесли нас в обстановку нашего «Старого отеля», где в такой мелочи не было отказа.

Я же вспомнил о кофе-автомате в коридоре, и пошутил:

— Не думаю, что это предусмотрено в прайс-листе. Оттого и отель не ждет наплыва клиентов, и закрывается...

Виктория оценила шутку и потянулась в кровати.

Ее грудь уже была возбуждена.

Вскоре мы уже пили кофе, чтобы окончательно отойти от сна.

Мы болтали, и судя по голосам, к нам постепенно возвращалась бодрость.

А вместе с нею и желание обладать друг другом!

Уже было допито кофе, и напрягшиеся соски моей юной возлюбленной все больше бередили мой разум.

Пальцы наших рук переплелись, а губы встретились впервые за это утро.

Ее губы пахли кофе, а тело – желанием...

Виктория взяла верховенство надо мной, перейдя с поцелуями на шею и плечи. В ее грации и пластике было что-то от большой и величественной кошки, касаться которой можно лишь взглядом.

Мой член напрягся, когда оказался в ее ладони, и его головка укрылась в ее ротике. Она лежала поперек кровати, и ее волосы разметались по моему животу и торсу. Губы Виктории еще были теплыми от выпитого кофе, а горло глубже и вовсе обладало обжигающим жаром.

Она втягивала мой член в свой рот, а я оглаживал ее плечи.

Ее затылок рефлекторно опускался и приподнимался, и хотя таинство этого обряда было скрыто от меня, но именно это и делало ощущения более выразительными.

Виктория тронула мои яички, побудив меня к скорейшим действиям.

— Я люблю тебя! – признался я, и это были не просто слова страсти.

Виктория словно бы ждала этих слов, и потянувшись на кровати, вознялась надо мной. В ожидании классической «наездницы», я распластался на кровати, но Виктория меня обманула. Она действительно насела на меня, но спиной к моему лицу, в то время как божественная часть ее облика была обращена к выходу.

Мой член уже был на пределе ожидания, а ее половые губки с томлением приняли его в себя.

В Виктории словно бы сработала некая незримая пружина – так отреагировала нижняя часть ее тела на вход моего члена. Движения вверх-вниз шли до полного погружения и завершались на полном пике, чтобы вновь стремительно упасть и вновь же подняться единым порывом.

Я держал свою возлюбленную за талию, и моему взору была открыта лишь часть ее личика, обращенная ко мне в три четверти, в то время как губы мои молитвой произносили ее имя...

— Вика... Виктория!!!

В этом было столько символичного и естественного: вчера она звала меня, сегодня я возносил ее выше всех женщин мира!

Я погружался в нее, или она погружала меня в себя – сложно было разобрать, кто прибрал инициативу, но лишь одно имя звучало в комнате под скрежет кровати.

— Виктория... Виктория!!!

В какой-то момент моя юная возлюбленная, вытянув лицо к потолку, отчего волосы устремились по плечам и спине, надрывно вытянула:

— Виктор! Не отпускай меня... Любимый...

Это ее признание стало более ожидаемым и желанным, чем подкативший оргазм.

Но в этот самый момент Виктория вдруг спрыгнула меня и став на четвереньки, оттопырив попку, с призывом воспела:

— Сзади... До конца!

Это был лакомый и такой желанный кусочек. Я потянулся к ее ягодицам.

— Наполни меня до конца, - вновь повторила она.

Желание ее было столь неутомимым, что не успел я как следует направить свой член в ее лоно, как Виктория сама, интуитивно, наскочила на него, и тут же насела практически до моего лобка.

Ее попка и низ моего живота смачно шлепнулись друг о друга.

— Виктория! Вика...

— Виктор... - донеслось до меня.

Виктория несколько раз качнулась вперед и назад, пока я застыл истуканом с окаменевшим членом, входящим в нее.

Ее волосы раскачивались в так каждому из двух десятков движений, точно маятник: раз-два, вперед-назад...Шесть-семь... двенадцать-тринадцать...

— Виктор... - слышал я.

Размеренный ход ее движений взад-вперед был резко изменен моим желанием скорейшего развития событий. Я яростно накинулся на нее, заставив вжаться в кровать, припасть на локти. Пальцы Виктории закомкали простынь, лицо в полоборота потонуло в подушке.

Я входил в нее до конца, и уже Виктория таяла под моим нажимом, отставив попку, которую я мял в своих лапах, ничуть не заботясь о том, что мог оставить на ней следы.

В тот момент, мне было решительно все равно, в чем заподозрит свою супругу ревнивый муж.

Виктория принадлежала мне! Не только в эту минуту, но и сознании и той частью моего мира, которым я сам управлял. Иначе откуда было взяться в нем ее имени, которое я не хотел скрывать!

— Вика... Виктория!

Я припал на нее, толчками вбивая свой член в ее лоно, и даже в момент необратимого исхода не попытался что-либо изменить. Виктория просила заполнить ее, и я не мог отказать ей в этой ее просьбе.

— До дна... До дна...

Она билась подо мной, а ее пожелания стучали у меня в висках и мутили разум.

Я чувствовал, как закипевшее семя покидает пределы моего члена и толчками вырывается наружу, проникая в уютно подготовленное лоно моей юной возлюбленной. Мысль о том, что нам следует быть аккуратными растворилась в имени, которое произносила Виктория.

— Витя... Виктор!

Я полностью накрыл ее своим телом, в то время как член жилкой пульсировал внутри моей любимой. Викторию накрыло оргазменной дрожью: губы и горло свело так, что я различал лишь какие-то утробные звуки.

Прошло время, прежде чем мы сумели приди в себя и восстановиться, найдя друг друга в объятиях. Далее – неспешный ритм утра с очередным кофе и разговорами, далекими от бытовых.

Покидая отель, мы держались за руки, точно крепкая пара, и управляющий пожелал нам мира и обязательно заглянуть еще раз, если представиться возможность.

— Вы прямо созданы друг для другу, - сказал он.

Я стиснул ладонь Виктории, а она одарила меня своей улыбкой.