Тонкие высокие каблучки цокали по мокрому асфальту, темный зеленый зонтик бедно защищал свою владелицу от плотного дождя. В такую погоду хороший хозяин собаку на улицу не выгонит, думала Алёна, так какого черта я поперлась в этот чертов универ?

Вопрос был риторический. Алёна училась на втором курсе факультета международных отношений, и в первом семестре этого года успела отметиться тем, что посетила аж три пары. Все бы ничего, но на дворе уже конец октября, а нервы у декана не железные. Поэтому больше пропускать было нельзя, но, черт возьми... почему она не решилась пойти в университет вчера, когда на улице не шёл ливневый дождь?

Алёна бы плюнула на всё, и снова прогуляла бы пары, но дождь, зараза эдакая, пустился уже тогда, когда она проехала четыре остановки на автобусе. Отступать после такого, было по меньшей мере глупо. Поэтому Алёна упорно шла вперёд, радуясь, что она хотя бы догадалась взять зонт.

Девушка свернула в переулок, спряталась под козырьками многоэтажных домов. Дождь барабанил по шиферу, холодный ветер завевал мелкие капли под зонт и окатывал Алёну. Легкая ветровка, которую она накинула поверх серой кофты на длинном рукаве, уже насквозь промокла, равно также, как и её черная мини-юбка.

Алёна остановилась под подъездным козырьком, достала из сумочки телефон, посмотрела время. Потом перевела взгляд на серое небо, которое заволокли тяжелые грозовые тучи. К институту отсюда рукой подать, но первая пара уже двадцать минут, как началась. Есть ли смысл вымокать под дождем, чтобы слушать от старого, вонючего преподавателя нотацию об её опоздании?

Алёна решила, что лучше подождать, пока буря немного утихнет. В конце концов, она пропустила в этом семестре уже под тридцать пар, разве ещё одна с играет решающую роль?

***

Ваня сгорбился, прикрыл голову руками, словно наивно полагал, что это может защитить его от больших капель холодного дождя. Вода затекала ему за шиворот, насквозь промочила олимпийку и брюки, короткие черные волосы были мокрее, чем после душа.

Тем не менее – он не жалел, что решил сбежать со школы. Уж лучше вымокнуть под дождем, чем писать контрольную по интегралах и логарифмах.

Существовал стереотип, что школьники делятся на два типа: первый тип – умные, но задроты. Второй – глупые, но популярные. Ваня относился к третьему, очень и очень редкому типу: глупый задрот.

В школе он предпочитал не отсвечивать, сидел на задней парте, с одноклассниками не общался, и только изредка передергивал на своих одноклассниц. На этом вся школьная жизнь Вани и оканчивалась. К доске его вызывали совсем не часто, учителя знали, что с него особо много не вытянешь. Оно и неудивительно: Ваня единственный из всей школы, кто два раза оставался на второй год и кто проучился в одиннадцатом классе до восемнадцати лет.

В прошлом низшие классы, а ныне – одноклассники Вани, в глаза подшучивать над парнем опасались, все же он за них старше на несколько лет, зато за спиной сочиняли целые обидные стишки:

Пока в носу он ковырял,

Два класса он проспал,

Пока прыщи на лбу давил,

Единицу получил,

Единица не беда,

А вот прыщи, это да...

Школу Ваня все таки окончит,

И институт через лет десять, может.

Этот стих Ваня тайком подслушал от двух одноклассниц, которых считал стервами, но на которых регулярно дрочил. Вообще – дрочил он часто, по нескольку раз на день, и делал это с удовольствием.

В свои восемнадцать Ваня не то, что был девственником, он даже толком никогда и не целовался. Девушек он банально боялся, как и парней, в принципе, и свою боязнь компенсировал фантазиями о жестком сексе, о том, как он доминирует, и грубо имеет какую-нибудь знакомую девушку. В своих фантазиях Ваня перетрахал уже всех: одноклассниц – по нескольку раз, учительниц – тех, что помладше, раз десять, продавщицу в магазине – и того больше. В мыслях он оттрахал даже собственную тетю и трех-юродную сестру, а в реальности – только свою ладонь.

Ваня ковырнул носком туфли трещину в асфальте, и едва не вспахал носом землю. Парень ругнулся, шлепнул подошвой по луже и мелкой трусцой побежал к дому. От школе к квартире было совсем недалеко, и Ваня уже представлял, как дома он поиграет в приставку и поест чипсов, а перед этим передернет, на какую-нибудь порнушку.

***

Алёна переступала с ноги на ногу и поглядывала на хмурое небо. Дождь немного поутих, но не настолько, чтобы она рискнула выйти из под своего укрытия. Девушка осторожно прикусила нижнюю губу, так, чтобы ненароком не слизать помаду, которой она тщательно подводила губки, и уперлась взглядом в экран телефона. Пара оканчивалась через полчаса, после неё – двадцать минут перерыва и новая пара. Алёна искренне надеялась, что к тому моменту дождь уже стихнет.

Где-то на краю её сознания мелькала соблазнительная мысль: буквально в двух сотнях метров отсюда автобусная остановка, там тридцать девятая маршрутка, четыре остановки, и Алёна уже дома, пьет чай без сахара с диетическим печеньем. Усилием воли она эту мысль отогнала: зачем тогда было вообще выходить из квартиры?

Телефон пискнул, и на экране мобильного замигало новое сообщение в мессэнжере. Алёна быстро напечатала ответ подруге, которая интересовалась, не соизволит ли она сегодня явится хотя бы на одну пару, и поправила влажные волосы на затылке.

А дома чай, хомяк и плед, мечтательно подумала Алёна. И какой же все таки черт дернул меня именно сегодня пойти в этот гребанный универ? Позавчера – понедельник и солнце, вчера – вторник и, хоть и пасмурная, но теплая погода. Нет же, нужно было именно сегодня, в среду, под дождем.

Телефон снова напомнил о своем существовании. Пришло новое сообщение от подруги. Её однокурсница спрашивала, не значит ли ответ Алёны, что она недалеко от университета прячется под козырьком, возле какого-то подъезда, то, что она сидит у себя дома и прячется от дождя там.

Алёна очень бы хотела сидеть у себя дома и прятаться от дождя там, но поскольку она этого не делала, а реально мерзла под холодным ветром и дождем, то предположение подруги её очень даже обидело и разозлило. Девушка нажала на кнопку ответа, размышляя, как бы по остроумнее отписать подруге, когда услышала топот шагов по лужам, в паре метров от себя.

К подъезду быстрым шагом, почти что бегом приближался невысокий парень, на пол головы ниже за Алёну, без учета каблуков, с коротким ежиком темно-пепельных волос, невыразительными глазами, горбатым носом и полными губами.

На круглом юношеском лице лишь пробивалась первая щетина, и пестрела россыпь алых прыщей. Большие капли дождя висли на них, как плоды на ветках. По школьной форме и рюкзаку Алёна догадалась, что парень перед ней – школьник, хотя он и выглядел старше этого возраста.

Парень сильно спешил укрыться от бури: его форма промокла до нитки, а туфли перепачкались грязью, и он шел очень быстро, почти бежал, не заботясь обходить лужи. В конце концов, это с играло с ним злую шутку: парниша зацепился за небольшой выступ у подъезда и смачно растянулся на земле, шлепнувшись в лужу. Алёна не сдержалась и прыснула в кулак.

***

Ваня уже почти был дома, когда у самого подъезда зацепился о бетонный выступ, который был залит с целью не подпускать дождевую воду под порог многоэтажных домов, и упал прямиком в лужу. Лужа была не столь большая, сколь грязная, и Ваня, который едва успел выставить руки перед собой и с амортизировать падение – в миг оказался по уши в болоте и грязи. Ох и в летит же ему теперь от мамы! Она только вчера постирала эту форму.

Ваня откисал в грязном болоте, когда внезапно услышал заливистый смех в паре метров от себя. Он удивлённо поднял мокрое от дождя лицо и посмотрел на источник звука.

У его подъезда стояла девушка. Высокая, с темно-пепельными волосами, что густым потоком ниспадали ей чуть ниже лопаток, и прикрывали аккуратные маленькие ушки с золотыми сережками. Лоб узкий и гладкий, брови аккуратные, острые темные глаза, прячутся под густыми ресницами. Лицо с четко очерченными, но не выделяющимися линиями скул, носик аккуратный, губки не полные, но выразительные.

Девушка смеялась, чуть откинув голову назад, и Ваня мог увидеть её изящную шейку, вздымающуюся под тремя слоями одежды, упругую грудь.

У неё были широкие бёдра, длинные, очень длинные стройные ножки, которые сейчас плотно облегали серые сетчатые чулки. Модные туфельки на высоком каблуке делали ножки девушки ещё длиннее, ещё привлекательнее, а строгая черная мини-юбка идеально подчёркивала модельную фигуру.

Несмотря на то, что Ваня жутко замерз и промок до самых трусов, он почувствовал, как его съежившийся друг подал признаки жизни. В таком возрасте ему хотелось сунуть член в любое отверстие, что уж говорить про такую шикарную телку.

Впрочем, такая девушка на него бы и внимания не обратила, не реши он принять на её глазах грязевые ванны. Она громко смеялась, Ваня лежал в луже, кипя от обиды и гнева.

Почему она смеется? Ну упал он, ну и что с того? Можно подумать, она никогда не падала! Сука!

А ведь это он из за неё упал. Увидел, что возле подъезда кто-то стоит, засмотрелся и не заметил бетонный выступ. Так что, это она виновата в том, что ему влетит от матери за грязную форму! Могла бы и извиниться! Или хотя бы помочь!

Но девушка не спешила ни извиняться, ни помогать. Глядя на его лицо, она хохотала ещё сильнее.

***

Алёна понимала, что смеяться над упавшим грешно, но ничего с собой поделать не могла. Слишком уж забавно тот плюхнулся, что называется, в грязь, и сейчас с детским непониманием и удивлением глядел на неё.

На смех её пробивало ещё и то, что парень не спешил подниматься, а продолжал лежать в луже, под дождем, будто он специально решил принять грязевую ванну, и так торопился именно к этой луже.

Алёна подняла к лицу телефон, про существование которого она и позабыла, и быстро написала подруге:

«Подожди ты со своими шутками. Тут только что какой-то дурень так смачно навернулся!»

«Какой дурень? Ты о чем?»

«Не знаю, какой-то. Говорю же, я недалеко от универа, стою жду пока дождь закончиться. И тут парень такой бомбочкой в болото сиганул, ты бы видела!»

«Ясно. Не Андрей Палыч, часом? Тот может».

Алёна улыбнулась. Андрей Палыч, это один из их преподавателей, лидер в списке самых ненавистных лекторов. Со степенью его занудства может сравниться только его неуклюжесть. А ещё он озабоченный.

Алёна начала быстро печатать ответ, когда вдруг почувствовала сильный шлепок по попке. Держа телефон в правой руке, девушка резко развернулась на каблучках и левой ладонью отвесила своему обидчику мощную пощечину. Это был тот самый парень, что ещё минуту назад валялся в луже.

Парень поднес к пылающей правой щеке руку, глядя на Алёну все с той же, детской непосредственностью. Девушка заколебалась, и таки замерла с занесенной для второго удара рукой.

Прыщи на лице парнишки горели, словно они тоже корили Алёну за её удар. Она вдруг ощутила себя жутко виноватой, и решила извиниться.

Но прежде, чем Алёна успела что-то сказать, Ваня уже задирал её юбку одной рукой, а второй властно тянул девушку к подъезду.

***

Помощи Ваня так и не дождался. Девушка, отсмеявшись, уткнулась в телефон, напрочь забыв про него, лежащего в луже.

Ваня, кипя от злости, стал кое-как подниматься. Тяжелый школьный рюкзак, что размером был, как пол Вани, придавливал его обратно к земле, грязная и холодная одежда липла к телу.

А эта сука стоит и лыбиться в свой телефон, зло подумал парень. Наверняка рассказывает подружке про полудурка, что шлепнулся в грязную лужу. Или, может, пишет своему ебырю.

Ваня смерил Алёну пристальным взглядом, кое-как отряхнул со штанов грязь. Никакой вежливости, подумал он. Никаких извинений! А ведь мне из за неё влетит! Могла бы и отработать.

Парень ухмыльнулся, представляя, как эта соска, стоя перед ним на коленях, «отрабатывает».

Ваня прошел мимо девушки, которая даже не удосужилась оторваться от телефона! И замер. Он поковырял в носу, обводя Алёну пристальным взглядом, останавливаясь на её заднице, скрытой под мини-юбкой. От одного только этого вида его замерзший член разморозился и воскрес.

Ваня, снова ухмыльнувшись, шлепнул девушку по попке так, как это обычно делали крутые парни в фильмах. Задница у этой сучки была что надо, упругая и подтянутая, и Ваня едва не кончил от одного только этого действия. Но не успел он толком насладиться ощущением крутизны и превосходства, когда в следующую секунду его щеку обожгло сильной болью. Такого с крутыми парнями в фильмах не случалось.

Ваня прижал холодную ладонь к пылающей щеке, с удивлением и обидой глядя на девушку. Она тоже на него смотрела, смотрела зло, и, похоже, даже не собиралась извиняться перед ним. Он вскипел.

Да как она смеет! Из за неё он упал в лужу и опростоволосился, из за неё ему сегодня влетит за школьную форму, она над ним смеется, а теперь она ещё и лупит его! Сука! Гнев и возбуждение бурлили в нем, создавая опаснейший коктейль. Ваня, не ведая, что творит, ухватил край черной мини-юбки и дернул его вверх, а другой рукой потащил девушку к подъезду.

Она будет перед ним извиняться, думал Ваня, долго и старательно, ласково и тщательно, и плевать, что их может кто-то увидеть. Плевать, что она может закричать, плевать на всё и на всех. Он был готов даже отсидеть лет десять в тюрьме, только бы сейчас от иметь эту сучку. Да что там от иметь! Хотя бы увидеть голой. Хотя бы наполовину. Ваня ещё никогда не был так близок к женскому телу, и чувство возбуждения сводило его с ума.

Алёна попыталась ударить Ивана свободной от его хватки рукой, но не очень сильно, потому что боялась случайно разбить телефон, который держала в этой руке. В результате парень, который в этот момент был сосредоточен только на головке своего члена, этого даже не заметил.

Ваня затащил Алёну в тамбур подъезда, и одной рукой прижал её к старой обшарпанной стене, пока другой пытался поближе познакомиться с её киской. Жил Ваня в старом многоэтажном доме, строившимся ещё при Брежневе, и подъезды в этих домах были соответствующие. Старые и вонючие, с обшарпанными и исписанными стенами – в них даже бомжи отказывались жить.

Впрочем, сейчас Ивану было глубоко наплевать на все неудобства. Он уже задрал девушке юбку и почти добрался до её лобка, когда Алёна внезапно вышла из ступора и, вспомнив о наличии голосовых связок у себя, решила закричать.

— Ты что творишь, придурок! — Она попыталась оттолкнуть Ивана, и худо-бедно у нее это даже получилось. — Отвали от меня!

Иван рыкнул, ухватил вывернувшуюся было Алёну за кисть правой руки, дернул на себя. Девушка не удержалась на длинных каблуках, зашаталась и упала, в последний момент кое-как ухватившись за стену. Телефон выпал из её рук и с грохотом упал на пол.

Иван рывком поставил Алёну на колени, сам не ведая, откуда у него вдруг взялось столько сил, собрал её пепельные волосы в кулак, и подтянул лицо девушки к своему паху. Мокрые школьные штаны поползли вниз вместе с трусами, и в щеку Алёне упёрся горячий и напряжённый ствол.

Член у Ивана был небольшим, а скорее средним – с довольно узким стволом и большой красной головкой, большими волосатыми яйцами и небритым пахом. Сейчас он казался больше своих обычных размеров, мелко подрагивал от возбуждения, а на вынырнувшей из под кожи головке поблескивала капелька смазки.

В нос Алёне ударил запах пота, соли и дождевой воды. Мыться Иван не то, чтобы не любил, скорее просто ленился это делать, а потому принимал душ не часто – примерно два раза в неделю.

— Соси, — прошипел Иван, дергая Алёну за волосы. От возбуждения у него подкашивались ноги и темнело в глазах.

— Иди на... — Алёна открыла рот, чтобы ответить, и это стало её ошибкой. Член тут же ворвался внутрь, и Ваня восторженно выдохнул. Он едва не кончил сразу же, лишь только почувствовав, как его головка легла девушке на язык.

— О-о-ох... — Ваня сжал свободную ладонь в кулак. — Да... да... соси...

Алёна умела делать минет, но сейчас заниматься этим не собиралась. Подумать только! У неё во рту член какого-то прыщавого школьника. Девушка даже не чувствовала себя оскорбленной, скорее – она просто не могла поверить в происходящее.

Поняв, что Алёна ничего сосать не собирается, Ваня начал действовать сам. Намотав волосы девушки на руку, он принялся яростно долбить её в рот.

Движения получались нечеткими, смазанными, но зато активными и яростными. Задница Вани ходила взад вперёд, как отбойный молоток, и головка его члена проникала Алёне по самые гланды, а напряженные яйца бились ей о подбородок.

Девушка чувствовала как член то почти покидает её рот, то влетает обратно... большая соленная головка скользит по языку, давит на гланды, проникает в самое горло. И отступает, давая ей краткосрочную возможность передохнуть, а потом снова возвращается на занятые позиции.

Миниатюрный носик Алёны упирается в волосатый лобок парня, а из глаз девушки, против её воли, начинают течь непрошенные слезы. Туш под глазами растекается черными пятнами.

— О-о-о, да... — Ваня дергает волосы Алёны, пытается устоять на ватных ногах. — Как же хорошо... Умница, соска... умница...

По подъезду разносятся громкие хлопки, когда яйца Вани бьются Алёне о подбородок. Жесткие черные лобковые волосы лезут девушке в рот и нос, щекочут губы, мешают дышать. Слезы уже проложили по щекам дорожки.

— Соси, детка, соси... — Ваня закинул голову от наслаждения назад, прикрыл глаза и несколько замедлил темп. — Как же хорошо... Бля, как же хорошо...

Несмотря на то, что в подъезде было довольно прохладно, по лицу Вани струился пот. Он двигал бедрами, вгоняя член в горячий ротик Алёны, и не мог поверить, что это –реальность. Неужели он действительно в первые в жизни кого-то трахает? Черт возьми, он больше не девственник!

Осознание этого добавило Ване новых сил, и он задвигал бёдрами с удвоенной энергией, при этом дергая Алёну за волосы, и насаживая её влажный ротик на свой член.

— О, да! Полируй его, полируй мой член! — Ваня шипел и трясся. — Теперь ты моя личная шлюшка! Моя личная дырка!

Девушка чувствовала, что член парня потихоньку начал пульсировать и сокращаться – и вскоре ей в рот выстрелила первая струя спермы. Ваня вогнал ствол до упора, согнулся, уперев волосатый пах Алёне в лицо, и оперся рукой о стену.

— О-о-о... да... да...

Алёна пыталась отодвинуться, но Ваня держал крепко, и плотно прижимал её лицо к своему паху.

— Глотай, — сквозь зубы выдавил он. — Сучка...

Алёне пришлось глотать, чтобы не захлебнутся. Спермы было много, член пульсировал и выплескивал все новые и новые порции, и девушка глотала, потому что иного выхода попросту не было.

***

На добрую минуту они так и замерли, Ваня – со спущенными штанами, и Алёна – на коленях и с членом во рту. Парень тяжело дышал, по лицу его струился пот, а сердце колотилось так, словно пыталось выбраться из грудной клетки. Но потихоньку он приходил в норму.

Ваня скосил взгляд вниз, любуясь открывшимся зрелищем: красивая телка стоит перед ним на коленях, с его членом во рту. Черт, это прямо так, как было в его фантазиях! Он улыбнулся. Ненадолго отступившее возбуждение вернулось вновь.

Алёна снова попыталась отвести голову назад, и в этот раз Ваня её даже отпустил. Он медленно, очень медленно, достал изо рта девушки свой блестящий член. Несмотря на такое бурное семяизвержение, орган Вани ни чуть не дрогнул, и продолжал стоять по стойке смирно.

Алёна пыталась отдышаться, жадными глотками втягивая в легкие спертый подъездный воздух. Она даже моргнуть не успела, как оказалась на грязном холодном полу, лежа на животе. Ваня дернул её за волосы, принуждая Алёну приподняться, прогнувшись в спине, и опереться на локти. Девушка вскрикнула.

— Давай, сучка, — Ваня задрал Алёне юбку и шлепнул по оттопыренной ягодице. — Ты моя сучка! Ты моя блядь!

Парень залез на Алёну, как кобель на суку, навалился на неё всем телом, и стал жадно мять упругое молодое тело девушки. Как же он об этом мечтал!

Ваня сжал упругие ягодицы, прошелся ладонью по плоскому животику, сдвинул чашечки белого лифчика и начал мять грудь. Сиськи у Алёны были третьего размера, упругие, с нежно-розовыми сосками, острые и четко очерченные. Ваня мял их, сжимал и оттягивал, тер большими пальцами соски и чувствовал, как член его в предвкушении подергивается.

— Отпусти меня, — прошептала Алёна. — Пожалуйста.

— Нет, — Ваня, ухмыльнувшись, шлепнул Алёну по попке и, подцепив мизинцем резинку трусиков девушки, стал тянуть их вниз. — Ты моя сучка. Я должен тебя попользовать.

— Я же уже сделала тебе минет, — всхлипнула Алёна. Она бы могла попытаться вырваться, но знала, что это бесполезно. Пускай Иван и не был накачанным, да и в принципе к спорту отношение имел малое, но мышечной массы у него все равно было больше, чем у нее.

— Да, молодец, соска, — Ваня снова шлепнул Алёну по попке. — Отлично сосешь. А теперь время проверить, как ты работаешь пиздой.

— Я буду кричать, — пискнула Алёна.

— Только попробуй, — Ваня ухватил девушку за шею двумя руками. — Пискнешь, и тебе конец. Может, я тебя и не от имею, но мало тебе не покажется.

Конечно, Ваня блефовал. Ни смотря ни на что, он бы в жизни не решился кого-нибудь убить, тем более, что даже приблизительно не понимал, как это делается... Но на Алёну, что и без того была до полусмерти напугана, его речь справила серьезное впечатление.

Ваня удерживал одной рукой Алёну за шею, а другой мял и пощипывал её упругую попку. Член парня подергивался и, такое ощущение, был готов лопнуть. Но Ваня не спешил.

Они находились в подъездном тамбуре, почти у самого выхода, у всех на виду. Любой, кто зашел бы сейчас в дом, сразу же увидел бы парня, что бесцеремонно насиловал девушку средь бела дня. Но кто сюда мог зайти? В такую погоду и такое время все либо прятались по домам, либо по душным офисам. Ваня знал, что единственный, кто мог бы ему помешать – это Вадим Сергеич, пятидесяти летний алкаш, что жил по соседству с Ваней на третьем этаже. Но он, скорее всего, сейчас отходит после вечерней попойки.

Ваня опустил трусики Алёны до колен, и, почти дрожа от нетерпения, дотронулся указательным пальцем до её киски. От неё исходил жар и приятное тепло.

— Отпусти, — рыдала Алёна. — Пожалуйста, отпусти...

Ваня не слушал. Он дотронулся до гладко выбритого лобка, потом подушечкой указательного пальца тщательно исследовал губки Алёны. Конечно, ни о какой влаге и речи не шло – девушка совсем не была возбужденна, а только напугана. Ваня немного потер пальцем киску с внутренней стороны, после чего перехватил рукой ствол члена и приставил головку ко входу.

— Нет... — Нет... — Алёна сжала в кулак замерзшую ладонь. — Прошу, нет...

Конечно, с первого раза у Вани войти не получилось. Он дернул бёдрами как-то неправильно, не резко и вовсе в сторону, и член только про скользил по половым губкам и лобку. Ваня матюгнулся, зло шлепнул Алёну по ягодице, будто это она была виновата в его неудаче, и снова перехватил ствол.

Одной рукой Ваня вводил пенис, а другой придерживал половые губки Алёны приоткрытыми, и в этот раз дело пошло куда лучше. Сначала в такую желанную киску вошла головка, за нею – медленно, сантиметр за сантиметром, весь член, и Ваня прикусил губу, чтобы не заорать от наслаждения. Влажные стенки плотно обхватывали его, доставляя море удовольствия.

Алёна сжимала в кулаки посиневшие пальцы, чувствуя на себе вес парня. Особой боли в киске она не ощущала – лишь только отвращение.

Ваня медленно двигал бёдрами, продвигая член вперёд, погружая все больше и больше возбужденной плоти в горячие недра. Вскоре он вставил до упора, и замер, сжав в руке ягодицу девушки.

— Вот это дырка, — выдохнул он. — Вот это кайф...

Ваня стал несмело двигать бёдрами, отводя член и вгоняя его обратно по самые яйца. Движения получались вялыми, но ему, Вани, доставляли море удовольствия. Он тяжело дышал, на лице застыла похотливо-счастливая улыбка.

Алёна чувствовала себя униженной и раздавленной. Она с трудом выдерживала тело парня на себе, из глаз ручейками текли слёзы. Все, что она ощущала – это отвращение, холод, и неясное скольжение внутри себя.

— Какой же кайф, бля... что за дырка...

Ваня начинал потихоньку набирать темп. Член, смазанный слюной Алёны, легко скользил внутри девушки, несмотря даже на отсутствие смазки. Тугие горячие стенки плотно сжимали орган Вани, и парень снова вспотел, работая бедрами. Сердце у него бешено колотилось, из груди вырывался раскалённый воздух.

— Ох, да... Работай, дырка, да... Шлюха... Вот так... Вот...

Ваня мял грудь Алёны, шлепал по упругим ягодицам, гладил подтянутый животик и широкие ляжки. От восторга у него перед глазами прыгали разноцветные зайчики, окружающий мир кружился и плыл. Все свелось лишь к Алёне, к её узкой горячей дырочке, и его члене, что бороздил и открывал новые просторы. Черт, он больше не девственник... Больше не девственник... Теперь он мужчина, нет даже больше – самец! Он оттрахал такую сучку...

Зад Вани ходил вперёд назад так быстро, что это казалось просто физически невозможным. Удовольствие накатывалось на него яркими волнами, причём так, что одна волна ещё не успевала отступить, как ударяла уже вторая – ещё более яркая и приятная.

От мощных фрикций тело Алёны сотрясало, её грудь раскачивалась в зад вперёд, а по подъезду разносился звук ударяющихся тел.

— О-о-о-... Давай же, шлюха, давай! — Ваня стонал, уже не скрываясь. Руки его беспорядочно шарили по телу девушки, шлепали, мяли, щипали. Алёна не сомневалась, что на завтра она будет вся покрыта синяками.

Ваня был близок к концу. В его паху будто появился клубок, который все разрастался и увеличивался, и вот теперь был готов взорваться. Он ухватил Алёну за волосы, сильно дернул, буквально насаживая её на свой член застонал и кончил.

— А-а-ах... Да, блядь, да! Умница! ДА!

Он навалился на девушку всем своим телом, сжимая в кулаках её волосы. Член пульсировал и выплескивал внутрь мощные струи спермы.

— Нет! Нет! — Алёна сильно дернулась вперёд. — Не-е-ет!

Девушка пыталась вырваться, но Ваня прижал Алёну к грязному холодному полу, наполняя её киску своей спермой.

Только не это, подумала Алёна, и разрыдалась сильнее прежнего. Не хватало ей залететь от этого придурка! От этого насильника!

Иван пыхтел, и беспорядочно дергал ногами, словно в припадке. Член его выплеснул последнюю порцию спермы внутрь Алёны, и быстро стал сокращаться и опадать. Ваня лежал на девушке, придавив её к полу, счастливо улыбаясь и наслаждаясь моментом. Дыхание его было сбивчивое, сердцебиение – сумасшедшее.

Алёна не пыталась скинуть пахнущее потом тело с себя, или как-то высвободиться. Она покорно лежала на земле, мелко вздрагивая от рыданий.

Наконец Ваня пришёл в себя, отпустил волосы Алёны и вытянул член, который вышел из киски девушки со смачным и мокрым звуком. Потом поднялся, заправил свой опавший агрегат в штаны, и окинул Алёну самодовольным взглядом.

Он хотел на последок ещё раз шлепнуть Алёну по упругой попке, но потом внезапно передумал, отвел взгляд в сторону и быстро побежал по ступенькам вверх. Вскоре раздался звук прокручивающихся в замочной скважине ключей, а потом стук закрывшейся двери.

Алёна ещё долго лежала на холодном полу, потом пошевелилась, подтянула трусики и чулки, отдернула юбку и поднялась. Взглядом поискала на полу телефон, подняла его, свернула непрочитанные сообщения от подруги и, помедлив, позвонила в полицию. Из её киски вытекала сперма и текла вниз по ляжкам.