Короткая спекуляцию на тему того, что осталось за кадром фильма "Адвокат дьявола".

________________________________________

Мэри Энн выключила воду и протянула руку за полотенцем, оставаясь в ванной. Ей показалось, что она услышала шум за дверью, но решила, что это последствия бессонных ночей.

Странности начались почти сразу после их переезда в Нью-Йорк, но тот вечер как будто бы послужил катализатором происходящему. Она снова и снова возвращалась к тому вечеру, но так и не могла уловить, что же именно произошло тогда.

Погрузившись в мысли, Мэри Энн начала вытирать своё тело, но вдруг внезапно вздрогнув от разряда, прошедшего через всё её тело, вернулась в реальный мир. Разряд шёл от её груди, к которой она как раз неосторожно прикоснулась, отвлёкшись на воспоминания. Вот уже несколько дней, как её эрогенные зоны стали чрезвычайно чувствительными и реагировали волной экстаза на любое прикосновение или стимуляцию. Мэри Энн сразу же вспомнилось, как она ворочалась, пытаясь заснуть той ночью.

Разговор с Милтоном никак не шёл из её головы. Какая наглость, сказать её прямо в лицо, что её прическа ей не подходит. Да еще и предложить изменить её прямо там, в общем зале. И все-таки, когда она поддалась его уговорам убрать волосы, ей понравился результат. А ещё она почувствовала что-то на грани восприятия... Что-то странное. А потом пришли они... Сны...

Были ночи, когда она убегала, пряталась, скрывалась, только чтобы быть пойманной. Она сопротивлялась. Каждый раз. И каждый раз проигрывала. Её тело истязали. Сначала разными зажимами, пальцами, плетками незнакомцы истязали её грудь. Снова и снова.

Эти ночи сменялись ночами, в которых она наблюдала как будто со стороны за тем, как она сладострастно предавалась разврату. При этом она чувствовала все ласки, всё это желание, затмевающие разум. Как она жаждала губ на этих сосках, которые еще прошлой ночью горели от пыток. И долгожданные прикосновения любовников посылали молнии прямо в её разум. Любовник или иногда даже любовники сначала были отдалённо похожи на Кевина. Но с каждой ночью они незаметно менялись.

Когда те же манипуляции начали происходить с её киской. Когда она начала кончать по несколько раз за сон, она поймала себя на том, что кончает она, глядя в глаза Милтону. И что истязает её тоже он. При этом стонами возбуждения всё чаще заканчивались не только сны похоти, но и сны истязания.

Мэри Энн потребовалась вся её сила воли, чтобы оторваться от этих мыслей, которые непроизвольно начинали её возбуждать. Она пробовала мастурбировать. Снова и снова она пыталась добиться долгожданного оргазма в реальности, но по непонятным причинам так и не приходил спустя часы попыток. Она просто лежала без сил, пока её тело подрагивало от всего этого невыпущенного напряжения. Кевин работал дни напролёт и тоже не мог её помочь. Приходила ночь, в которой она обещала себе, что не сдастся. И тем не менее каждый раз сдавалась, когда её собственные желания и шёпот становились слишком сильны. Всего лишь немного свободы за долгожданный взрыв чувств. Да и это всего лишь сон. Что может быть плохого, если она поддастся увещеванием. И она поддавалась...

Мэри Энн уже почти закончила вытираться, когда услышала какой-то шум за дверью. Кевин уже точно ушёл и вернуться никак не мог, слушанье его дела должно было начаться всего за полчаса до этого.

Обернувшись в полотенце, Мэри Энн осторожно выглянула за дверь. На первый взгляд, ничего не изменилось, посторонних звуков больше не было, но ей всё равно показалось, что обстановка изменилась. На девушку снова нахлынули ощущение того, что за ней охотятся.

­­- Кто здесь? – неуверенно выдавила из себя Мэри Энн, осторожно продвигаясь в сторону гостиной.

Так и не обнаружив ничего подозрительного, Мэри Энн испытала чувство облегчения. Этот чёртов город сводил её с ума. Надо с этим что-то делать. Она как раз обдумывала, как она всё выскажет сегодня вечером Кевину, когда он вернётся со своего распроклятого суда, когда вошла на кухню и открыла холодильник, чтобы достать оттуда пакет молока.

— Ты сегодня прекрасно выглядишь. Я смотрю, ты последовала моему совету и изменила свою причёску... - от неожиданности Мэри Энн выронила стакан, который только начала наполнять молоком на пол, и почувствовала, как осколки стакана задевают кожу её ног.

— Какого чёрта, Милтон?! – разъярилась Мэри Энн, - Что ты вообще тут делаешь?

­- Кевин сказал, что у тебя проблемы со сном, вот я и решил тебя проведать, узнать, как у тебя дела. – его интонация звучала убедительно, только вот его глаза внимательно изучали каждый сантиметр тела девушки, которая стояла перед ним в одном полотенце, только вот ей всё равно казалось, что она стоит перед ним полностью обнажённой.

Нахлынувшее чувство неловкости начало гасить вспышку гнева Мэри Энн, но она сделала последнюю попытку сдержать лицо.

— И как ты мне собрался помочь? Выметайся отсюда! Я не знаю, как ты открыл дверь, но...ааахх, - внезапно боль от порезов дала о себе знать, и Мэри Энн опустила взгляд и увидела, как капелька крови скатилась по её белой коже.

Она отвлеклась и опомнилась только тогда, когда босс её мужа, подхватив её под руки, аккуратно опускал её на диван. Единственное, что она смогла сделать – это инстинктивно скрестить ноги. В руках Милтона уже было полотенце, которое он аккуратно приложил к месту пореза. Головокружение не проходило, поэтому девушка не могла остановить слова Милтона, которые плавно обволакивали разум девушки.

Мэри Энн не могла разобрать отдельные слова, но они успокаивали, утешали, убаюкивали, манили, возбуждали её. Накопленное желание искало выхода, и в этот момент слабости девушки поднялась на поверхность её сознания с новой силой. Она ощутила, как губы Милтона прикоснулись к её коже в области пореза.

Это прикосновение отправила заряд через всё её тело, заставив голову запрокинуться назад, а ножка, плавно приподнятая в руках соблазнителя, опустилась рядом со второй, оставив только полотенце прикрывать наготу жертвы.

Простонав от наслаждения, Мэри Энн прикрыла глаза. Интерьеры их квартиры пропали. Она узнала обстановку одного из преследующих её снов. В нём она неизменно была прикована к стене, её соски были стиснуты зажимами. Это был сон-истязание. Но многочисленные ночи давно превратили его в сон, наполненный сладострастием ничуть не меньше, чем остальные. Она отчаянно ощутила желание испытать прикосновение к своей киске.

Она подняла свой взор и встретилась взглядом с Милтоном. Он смотрел на неё с издевательской улыбкой на лице. Она прекрасно знала, чего он хочет. Он ждал её подчинения. Мольбы, признания её собственной слабости. Она ещё ни разу не признавалась в этом.

Мэри Энн открыла глаза. Она все ещё лежала, откинувшись на диване. Полотенце было распахнуто. Её собственные руки сжимали её грудь, пока все её тело подрагивало от возбуждения. Милтон двигался поцелуями вверх по её ноге, пройдя весь путь от места пореза, который к этому моменту уже затянулся, до коленки, и сейчас его руки раздвигали податливые ноги девушки, пока его губы достигли чувствительной кожи внутренней стороны бедра.

Руки девушки метнулись к его голове, пытаясь оттолкнуть его, остановить его приближение.

— Пожалуйста, нет...не надо...ааахх... - очередная молния прошила её тело от места поцелуя, отправляя сознание девушки в очередную сцену из сна.

На этот раз эта был один из первых снов. Перед неё был Кевин, который нежно вдавливал её в кровать, раздевая. Она чувствовала бугор его возбужденного члена, который скрывался в его штанах. Он был так нежен и заботлив. Мэри Энн всегда любила, как Кевин делал это с ней. Она всегда кончала в объятиях Кевина. И сейчас в очередной раз начала открываться навстречу любимому.

Это же была и первая сцена, в которой она начала кончать, когда ее начали мучить кошмары. Это был сон-наслаждение. Долгожданный островок спокойствия и любви. Пока он не начал меняться.

С каждым новым повторением Кевин был всё более груб с ней. А кончала она все более бурно. Вот и сейчас темп все нарастал...А Кев...нет, это был Милтон страстно целовал и кусал её, шею, ушки.

Она стонала в голос, понимая, что вот-вот кончит... и снова её глаза открылись.

Пальцы одной её руки остервенело ласкали её истекающую соками киску, а вторая рука вернулась на грудь, продолжив истязать набухший сосок.

Голова мужчины уже почти полностью прошла весь путь к промежности девушки, которая яростно мастурбировала перед тем, с кем познакомилась всего лишь месяц назад.

— Ааахх... не делай это...пожалуйста... - Мэри Энн смогла оторвать ладонь от клитора, который отозвался невероятно сильным сосущим чувством пустоты от исчезновения стимуляции, чтобы снова попытаться оттолкнуть насильника, но небольшое давление головы быстро преодолело остатки сопротивления, и губы мужчины жадно впились в её беззащитную киску.

Её глаза снова закрылись, в очередной раз переместив девушку в очередное место из её снов. Это было место, про которое она даже самой себе стеснялась признаваться, а ночи проведенные здесь казались самыми длинными. Здесь безликие истязатели принуждали её говорить то, что подчиняло не только её тело, но и её дух. И именно здесь она сопротивлялась дольше всего.

Сначала они хотели, чтобы она предупреждала о подступающем оргазме. Понадобилось почти неделя, в течение которой ей не давали кончить, перед тем как её губы в первый раз произнесли то, что они хотели. Вернее он. Милтон.

Получив желанное, ей дали кончить. Но в следующий раз они захотели большего. Через пару дней иссохшие губы Мэри Энн жадно просили дать ей кончить. Ещё через пару – она умоляла оттрахать их. В какой-то момент она заметила, что и при попытке кончить в реальной жизни, она непроизвольно начинала умолять об этом.

Но она убедила себя, что это всего лишь сны, поэтому потом она быстро приняла правила игры и послушно говорила всё, что от неё требовали.

Когда Мэри Энн открыла глаза, она уже знала, что он ждёт от неё. Её тело уже давно предало её, похотливо извиваясь от запретных ласок почти полного незнакомца. Девушка продержалась ещё почти 10 секунд, за которые пальцы Милтона раздвинули её горящее лоно и начали ритмично надавливать на точку g.

— Аааах.... Пожалуйста, Хоз...аааах...зяин, дай мне...ааааах....аааах кончить... Я сделаю всё, что ты захочешь.

Оторвавшись от ласок, Милтон поднял глаза и впился в Мэри Энн взглядом, пока его пальцы не останавливались ни на мгновение.

— Кончай для меня, сука – эхо его слов еще затихало в гулком пространстве кухни, когда волны оргазма одна за другой перегружали чувства Мэри Энн. Она кончала, и все мысли о последствиях данного ею обещания на секунды гремящего в её теле крещендо чувств отошли на второй план.

Открывая глаза, Мэри Энн поняла, что она очутилась в очередном из мучивших её снов. Этот был наиболее смущавший и постыдный для неё. Даже не смотря вниз, она ощущала, что язык на её киске никуда не делся. Вернее было сказать в данном случае она вжимала свою киску в лицо мужчины под ней... Еще вернее было сказать, что это был не совсем мужчина, скорее мальчик, сосед-второкурсник, на которого она засматривалась еще в Чикаго.

Ещё тогда она не раз ласкала себя под запретную фантазию того, как она зажимала лицо этого парня между своих бёдер, пока он впивался губами и языком в её киску. Необъяснимо, но эта фантазия всегда заставляла её кончать секунд за 10, не больше.

Несмотря на повышенную чувствительность после оргазма, бёдра Мэри Энн продолжали ритмично двигаться против её воли. Сквозь сверхчувствительность девушка уже начала ощущать, как внутри её живота начинает сворачиваться кнутом новый подступающий оргазм.

И этот сон снился ей не раз и до Нью-Йорка, но и его не прошло мимо тлетворное касание. Здесь сон изменился, с каждым разом Мэри Энн все сильнее доминировала молодого соседа, доводила себя до оргазма на его языке, а потом жадно бросалась ртом на его подрагивающий от перевозбуждения член, по которому катились маленькие капли предоргазменного семени.

Со временем язык заменился на страпон, который был зафиксирован на рту у пацана. И, как будто услышав её мысли, она почувствовала, как сейчас её трахало уже что-то большое и твёрдое. Она всё еще насаживалась на страпон властными движениями, которые ей на самом деле нравились. Но вот шёпот в её говорил совсем другое.

— Да, вот так, трахай меня, потаскуха, тебе же нравится, когда тебя хорошенько ебут, не так ли? Тебе нравится, как я тебя ебу? – тембр шёпота не оставлял сомнений, кто разговаривал с ней, как и тональность стонов девушки не оставляло сомнений в том, что она наслаждалась этим.

Морок спал с её глаз, и она снова оказалась на диване в свое кухне, только теперь уже она была снизу, а Милтон ритмично заколачивал свой член в её хлюпающую киску, пока его зубы больно прикусывали один из её сосков.

— Я не услышал ответа, сука. Тебе нравится, когда я тебя ебу? – продолжил давить на неё насильник.

Больше не в силах сдерживать эмоции, Мэри Энн в очередной раз ответила то, что от неё хотели услышать, но она понимала, что это именно то, что она испытывала на самом деле.

— Да....аааха...Боже...даа...Даа... Мне нравится, когда ты ебёшь меня! – она уже почувствовала, как канат возбуждения начал разматываться, но внезапно желанное возвращение в её лоно не случилось, и Мэри Энн раскинулась без сил на диване.

Милтон с лёгкостью перевернул её на живот и ловко подсунул подушку под бёдра уже не сопротивляющейся девушки. Она опять почувствовала, как поцелуи движутся вверх по её ногам. Её киска уже отозвалась томящей болью в ожидании ласки, но в этот раз язык мужчины пошёл выше и впился в колечко её ануса.

До этого муж никогда не пытался заняться с ней анальным сексом, ей даже было интересно в какой-то момент почему, хотя она была убеждена, что она бы ему жестко отказала. Сейчас же она не могла и не хотела сопротивляться. Запретная стимуляция и темп толчков, которые заставляли её клитор тереть о поверхность подушки, сводили её с ума. Когда наконец язык прекратил свою пытку, его место заняли пальцы. Сначала один, потом два, спустя некоторое время уже 3 пальца трахали девственную попку Мэри Энн.

Именно в этот момент, представив себя со стороны, девушка окончательно сломалась и полностью подчинилась овладевающей ею похотью. Её пальцы метнулись по плоскому животику и быстро нашли бусинку, в которой сосредоточилось всё её наслаждение. Уткнувшись лицом в диван, девушка остервенело ласкала свою набухшую киску, пока Милтон методично разрабатывал её попку. Она представляла, как она сейчас выглядит со стороны: обнажённая, громко стонущая, принуждаемая и одновременно желающая этого больше всего на свете. Мало кто бы устоял, очутись они на её месте, и Мэри Энн не смогла устоять.

Когда шёпот Милтона снова наполнил её разум, она соглашалась на всё, принимала все его условия. Она не замечала пролетающее время, но за те 3 часа, что длилось слушанье Милтон не прекратил трахать её попку ни на секунду, заставляя кончать её снова и снова.

Когда в её разуме уже не оставалась уголка, который не подчинил себе насильник, Мэри Энн поняла, что снова кончает, в этот раз уже от самого ощущения полного подчинения. А потом она начала падать в беспамятство, понимая, что после этого уже не сможет стать прежней.