Был прекрасный солнечный денек. Лели был еще совсем наивен. Тина, предмет его обожания, была с ним и они вздумали поиграть в прятки в каком-то сомнительном месте за заброшенными зданиями. Тогда еще в штатах можно было встретить «пейзаж» на подобии наших гаражей. А посему эта местность как раз и подходила. И вот, они условились, что искать будет она. Но ей так и не довелось найти его – кто-то закрыл ему рот и увел в сторону. Она решила, что тот прикалывается и ушла от досады.

Лесли же вернулся домой позднее, чем она и разбирал случившееся по кускам. Он старался сделать безразличный вид, чтоб родители не догадались и не отправили его. О, ужас, к какому нибудь специалисту. В это время попасть к такому означало обречь себя на ярлык. И это в лучшем случае. К тому же он не хотел, чтобы они узнали, где он лазил. Семья была строго-образцовая. Строгая дома, образцовая на людях. Эта напускная образцовость была единственным, за что они держались.

Он ждал ее звонка и вот он. Скорее побежал к трубке.

— У тебя есть несколько минут – сказала мать – ведь скоро ужин.

— Лесли, где ты пропадал?- услышал первую претензию.

— Так вышло. Я потом расскажу.

— С тобой хоть всё нормально?

— Да – сказал он кратко.

— Хорошо. Я приглашаю тебя завтра к нам на обед.

— Замечательно. Постараюсь прийти - пообещал он и побежал на кухню.

А там был подан странный суп – семья не отличалась доходами и жила похуже, чем семейство Тины. И как бы Лесли не держался молодцом, мать наехала – Лесли, прекрати сплевывать на салфетку! Безобразие! Прекращай водиться с теми, кто тебя такому обучил.

Отец лишь закивал в ответ а на деле ему было все равно. Это по привычке. Он бы и не двинулся помогать в тот час, когда на него накинулась шайка а сделал бы вид, что не заметил и что это вовсе не его отпрыск. Мало ли. А сын его, между тем, не мог не отплевываться на рефлекторном уровне после пережитого.

А когда мать сказала – Жижу черпай! – стал покашливать.

Это было не кстати и она похвалила другого сына Джека. Он-то был всегда примерным и сейчас особенно. И по всяким сомнительным местностям не шатается. А в прятки поиграет дома с отцом. Лесли бы и дальше так затягивал поедание, если бы не подозрение матери о том, что с ним что-то не то. И это явно не к добру. И его нужно показать специалисту. Он тут же развеял ее сомнения и доел до дна. И поскорее ушел к себе в комнатушку.

Там он еще раз осмотрел член. Который прикола ради перевязали. Но он уже всё размотал. Перед ним опять возникла картинка смеющихся дурацким смехом троих запевал.

— И зачем я туда полез? Зачем послушался ее? Зачем поддался на уговоры? Ненавижу! Я не расскажу ей ничего. О, мой бедный красный член.

Соломинку из него он уже высунул по приходу домой. Из-за нее у него было чувство рези. Он не выкинул ее а просто положил на полку. И резинку тоже положил. Разрешения предков на завтрашний визит он не выпрашивал а просто пошел. Конечно без подарка. Ему не понравилось, как ее предки смотрели на его пиджак. Да, он не с иголочки. Ну и что. Это было самое лучшее, что было из одежды. А уж после фразы ее матери, когда она заметила, как понравилось ему горячее – Можешь всю тарелку не вылизывать! – он просто встал и побежал в ванную на рефлексе.

— Лесли, я не понимаю, что с тобой.

— Потом поймешь – ответил он Тине.

— Надеюсь.

— Пошли к тебе в комнату – предложил он – я должен кое-что показать.

Она удивилась но приняла предложение.

Когда тот остался в трусах она решила, что тот так подкатывает. Но когда увидела опухший член, то очень удивилась.

— Посмотри, что мне сделали – пожаловался он, демонстрируя ей агрегат.

— Вид такой, словно его пчела ужалила.

— Мне показалось так же. В первые минуты. – сказал он и забыл о том, что решил ей не рассказывать.

— Я помогу – сказала она и взяла агрегат в свои руки.

Он получил терапию. На дому. А когда та после ласк решила взять его в рот, то услышала стук в дверь и слова матери – Эй, чего засели там, а ну-ка вернулись!

— Нам уже пора.

— Минуту подождут.

— Ну что ты! Сейчас. Значит сейчас. – услышал он и понял, каким же авторитетом они для нее являются.

Мать же после его ухода сказала - Надеюсь, что он больше не придет. 

А после Тина позвонила ему и сказала – Мне кажется, что ты сам перевязал себе член, чтобы показать его мне.

— Еще скажи, что я сам предложил тебе себя позвать на обед – отразил он подозрения и кинул трубку.

Так несколько дней и не подходил к ней, весьма недовольный. Но и не думал, что будет дальше. А дальше было вот что – Тина опять позвонила ему и сказала, что у нее есть план по признанию его ее родителями. И этот план ему понравился. Он якобы ее спасает и значит он герой для них. И он ее достоин. Осталось лишь сделать так, чтоб отец увидел спасение в нужный момент. Они это подстроили. А Тина разыграла апатию из-за того, что он не очень понравился родителям. Те же говорили, что он ей не ровня. А эти слова ей об стену горох.

И вот оно, спасение – он перетащил ее через перила моста, с которого она якобы собиралась сигать вниз и по инерции она упала прямо на него и отец, который должен был похвалить его за прекрасный поступок, увидев это, расценил это как покушение на насилие среди бела дня. Точнее, под вечер.

— Отец – кричала Тина – он же помогал мне.

Но ему было важнее то, что он увидел. И вскоре «благодаря» ее плану, он оказался в психушке с ярлыком «поехавшего приставателя средь бела дня». К тому же на него донесла одна особа. Та, что проходила с отцом, когда они играли в те прятки. А донесла с его подробным описанием внешности потому, что он был в ярости от ее безучастия в тот день и позже выследил ее и напугал преследованием. И ему это понравилось. 

И лечили его там соответственно – дамы в белых халатах привязали его к кровати, чтоб не бегал по палате. Там вообще все были привязанные. И стали забавляться с ним. Его оргазм уже прошел а ему надо было обслуживать другую. Она вняла его просьбе и отсосала. Чтобы ни ему ни ей. Хотя она была довольна и ей нравился сам по себе вид члена. 

Но сейчас на уме его был не трах, а попытки бегства. Ведь он не сумасшедший. Вовсе нет. А ему подсунули снотворное. Так время и текло.

— Так, где там наш поехавший?- приветствовала его сотрудница – аааа, вот ты где. Пора обедать. Теперь это твой новый дом, так что привыкай.

Он поймал себя на мысли, что и тут лучше еда, чем дома.

— Я должен быть развязан – потребовал он.

— Не должен – услышал он.

На это он отказался есть, на что услышал угрозу кормления через назогастральный зонд.

Тина же всё винила себя и решила достать его оттуда. Первое, что пришло ей на ум, просто явиться туда и потребовать встречи. Так она и сделала. Оценила виды из окон – никаких решеток. И ограда невысокая.

Она рассматривала плакаты на стене и встретили ее там не приветливо – какой-то увалень в костюме на ее просьбу о встрече только посоветовал ей уходить отсюда. А она возьми да и скажи о том, кто ее отец. Услышав это, тот как будто вышел из себя, и,   прижав ее к стене,  присунул, приговаривая - Вот тебе, паршивец! Ты это заслужил. Ты думал, что вокруг тебя всё вертится, о,  нет. Неправда. 

 А после того, как кровь потекла с ее ног на пол, строго сказать ей убрать за собой, словно это по ее вине. И, забрав у уборщицы тряпку, отдал ей.

— Убирайся, кровавая Мэри. Я поражаюсь, сколько вытекло. Ни разу не припомню такое. Вообще не думал, что дойдет до кровищи. Больше не ходи сюда. У нас тут многие страптивые лежали. Стали шелковые. У нас тут разные. И психованные и поехавшие.

А все потому, что у нее было начало красных дней. Но, приступая к делу, тот и не заметил этого. И только в процессе стало заливать.  

Она слушала эти причитания, была в шоке от потери девственности, старалась понять, как отец к этому причастен и убиралась. А еще хотела пройтись этой тряпкой по его харе. А он, между тем, уже свалил куда-то и у нее назрела мысль, после того, как пришла в себя, представиться новой уборщицей. Нагнав настоящую, она отдала ей браслет за аренду ее формы. Та с опаской, озираясь, согласилась. Так же она узнала, в какой палате « поехавший.» И сказала, что просто хочет увидеться с ним. Хотя и сама уже опасалась, что это может ударить по ней.

Ему же в это время вытягивали член. И делали это очень сильно. А чтобы тот не кричал, заклеили ему рот. После этого он увидел леску в руках сотрудницы и понял, что ему сейчас уже не соломинка грозит, а кое-что потяжелее. И кричал в повязку. А тут как раз «новая» уборщица постучалась и зашла.

— Время уборки – сказала она уверенно и он ее сразу узнал и подумал, что у него уже глюки. И что он постепенно становится тем самым поехавшим. Но это была она. И уборку переносить не собиралась.

— Оставь это – сказала и положила леску на тумбочку, которая была уже облезлая. – Там, кстати, директор всех просит прийти.

— Надо же. А говорил не сегодня. – и ушла довольная за повышением.

— Лесли, как ты тут?- говорила она, отклеив повязку и стараясь развязать узлы – так крепко завязали, гадины...

— Ух, Тина, это ты...я думал, померещилось. Не верится. Скорей, скорей развязывай.

— Я стараюсь, стараюсь, вот так, высунь руку. У нас мало времени.

Когда его правая рука освободилась, он сам освободил и левую. Она же в это время принялась за ноги.

— Постав к двери тумбочку, чтобы никто не вошел.- предложил ей план.

На их счастье, пока сотрудница шла к директору, ей надо было пройти весь коридор на третьем, последнем этаже. За это время он и развязался.

— Давай через окно. Открывай.

— Ты первый.

— Нет, ты. Дверь отодвигают. Скорее! – и выпихнул ее в окно, чтобы прыгнуть за ней.

А там были раскиданы гвозди на всякий случай. Но она пролетела мимо них.

А он прошмыгнул перед самым носом директора, что прижимал Тину к стенке и думал сам прыгнуть за ним, но просто не пролез. 

— Ты что наделала, паршивка?- закричал он на сотрудницу – я сейчас для компенсации накажу тебя – и задрал ей юбку, плюхнув на кровать а после сделал несколько рывков. А после послал за ними. 

Тина же обрадовала его тем, что рассказала все как есть отцу. Правда, как и полагал Лесли, ему не особо понравилась и он отмахивался. А мать была более благосклонна. К тому же у отца сейчас был повод обвинить его в том, что он прикинулся спасителем. Но он не желал жить с ними и знать их. О чем и сказал Тине. А еще показал ту соломинку, что была у него в члене. И рассказал, что ему пришлось лизать зады троим тупицам. В тот ужасный день. И что на него помочились. А она же сказала в ответ, чем поплатилась за свою оплошность. И они чуть не поссорились опять, доказывая, кому было хуже, если бы не страсть.

— Надеюсь, ты не проболталась, что я уже не в психушке.- сказал он, прижимаясь к ней.

— Да я просто забыла об этом.

И тут она поняла, что ей захотелось потрахаться. И обязательно в ванной. Но он предложил ей другое сейчас – без воды и без пены, просто в комнате. Просто накрывшись одеялом. Просто в кровати. А после поняли, что им надо сматываться из этого городка и она тайком забрала все свои сбережения, которые ей отложили родители, ведь больше некому.