Всем персонажи вступающие в сексуальную связь достигли возраста 18 лет

Перевод рассказа A Traitor Among Us by The Technician

Дороти Уильямс медленно обвела взглядом стол, прежде чем торжественно произнести:

— Я объявляю специальное заседание Руководящего совета Executive Club открытым.

Затем она резко ударила молотком по подушке, защищавшей поверхность стола из орехового дерева. Из-за секретности встречи ее рабыня Трикси была надежно спрятана в спальне в условиях жесткой изоляции. Ее глаза закрывала повязка. Ее уши были залеплены мягким воском. Чтобы еще больше гарантировать, что она ничего не увидит и не услышит, на ее голова был одет рабский капюшон с отверстиями для ушей и глаз, плотно застегнутый на молнию. И чтобы помешать ей снять что-либо из этого, она лежала лицом вниз на полу со связанными за спиной руками и ногами.

Днем... или, по крайней мере, в рабочее время... рабыня Трикси была мисс Тришей Мэлоун, секретарем одной из успешной половины компании «Такер и Уильямс Маркетинговые советы». На самом деле Триш провела большую часть маркетинговых исследований и писала большинство рекомендации по рынку, которые заказывали клиенты. Дороти, однако, получила большую часть прибыли и все комиссионные по сделкам.

Когда Триш впервые переехала в тот же фешенебельный многоквартирный дом, что и Дороти, ходили некоторые разговоры, но вскоре обе дали понять, что квартира Триши находится на «теневой стороне» здания с очень маленькими окнами и без вида, кроме задней части соседнего здания. Кроме того, она была намного, намного меньше роскошной квартиры Дороти с видом на парк и центральные улицы. Дороти рассказала своим друзьям:

— Эта дешевая квартира была свободна, и я не хотела, чтобы в нее въезжал какой-нибудь сброд, поэтому я сообщила об этом Трише. Это очень хорошо для нас обоих. Ей больше не нужна ее машина, и она может каждое утро отвозить меня на работу на моей.

Чего большинство их друзей и деловых партнеров не знали, так это того, что квартира Триш на самом деле предназначалась для прислуги, когда здание только строилось. Там был соединительный дверной проем, который вел из коридора рядом с маленькой спальней в квартире Триши в большую кухню Дороти. Каждый вечер после работы мисс Триш Мэлоун входила в свою квартиру, раздевалась догола, а затем опускалась на колени в дверном проеме, плотно прижавшись лбом к полу. В конце концов Дороти – теперь уже хозяйка Дороти – открывала дверь со стороны кухни и просто говорила:

— Ты можешь войти.

Рабыня Трикси - превосходный повар, хотя ее хозяйке пришлось научить ее большей части того, что она знает.

Выходные были немного другими. По субботам рабыня Трикси должна была надевать наряд горничной – без трусиков, конечно, и тщательно убирать квартиру своей хозяйки. Если в ее работе обнаруживались какие–либо недостатки – а они всегда были, — рабыня Трикси ложилась поверх кожаного дивана, в то время как ее хозяйка использовала кожаную лопатку, чтобы напомнить ей о том, что она должна быть более прилежной в уборке. Сначала рабыня Трикси не решалась мыть окна, будучи практически обнаженной ниже пояса, но теперь она даже не замечает бликов от биноклей и камер из соседних зданий. Хозяйка Дороти настаивает на том, чтобы окна всегда мылись ровно в 9:00, пока солнце не поднялось слишком высоко в небе. Конечно, это время суток также гарантирует, что рабыня Трикси будет ярко освещена, стоя у окна, но солнце не будет таким ярким, что оно будет отражаться от стекла. В воскресенье ее наряды будут отличаться, но не очень сильно. Воскресенье было игровым днем, и чаще всего ее воскресные наряды состояли в основном из наручников для запястий и щиколоток.

Дороти была Главной Хозяйкой Executive Club, старого БДСМ-клуба, существовавшего на протяжении многих поколений. Устав клуба предписывал, чтобы вице-президент, называемый Хозяином – или Хозяйкой – по оружию, должен был быть Хозяином, если главой клуба была Хозяйка, или Хозяйкой, если лидером клуба был Хозяин. Джером Уилсон, Хозяин по оружию, созвал это специальное собрание. Он уведомил трех других членов правления о том, что частный детектив, который время от времени работал на него, пришел к нему наедине и сказал, что, расследуя совершенно другое дело, он обнаружил самое гнусное предательство среди высокопоставленных руководителей Клуба.

Хозяин Джером посмотрел на главную хозяйку и двух других членов правления, а затем сказал своим скрипучим голосом:

— Среди нас есть предатель. Кто-то предал нас... или планирует предать нас... опубликовав книгу, рассказывающую обо всем, в ней будет указанно все имена, даты и события.

Он кашлянул той раздражающей манерой, которую использовал, чтобы показать, что собирается сказать что-то важное.

— Эта книга, очевидно, содержит очень подробные описания некоторых видов развлечений, которые стоили бы работы многим влиятельным членам организации, если бы все это стало достоянием общественности.

— Кто мог такое сделать?! — решительно спросил хозяин Фрэнк Томас, казначей клуба.

Его голос был очень сдержанным, но для главбуха проявление каких-либо эмоций вообще было большой неожиданностью.

— Что мы можем с этим сделать? — спросил он, его голос был по-прежнему сильным и твердым.

— Это зависит от обстоятельств, — мягко сказал хозяин Дювейн Харпер.

В отличие от хозяина Фрэнка, когда хозяин Дювейн был расстроен, он становился более тихим. Его жена, хозяйка Муанда, часто говорила людям:

— Вы действительно не захотите идти против Дювейна, если он улыбается и шепчет.

— Зависит от чего? — резко, но несколько спокойно спросила главная хозяйка Дороти.

— Это будет зависеть от того, есть ли копия этой рукописи, спрятанная у друга или хранящаяся где-нибудь в облаке в качестве страховки, — ответил хозяин Дювейн. — И стоит ли нарушать законы, чтобы люди не узнали о том, что, возможно, является относительно незначительными нарушениями.

— Ты снова говоришь загадками, Дювейн, — пробормотал хозяин Фрэнк. — Объясни это по буквам.

— Есть записи об этой встрече?! — сердито спросил хозяин Дювейн, хлопнув ладонью по столу.

— Вы — клубный регистратор, — ответил хозяин Фрэнк. — Никто другой не будет делать записей, если ты этого не делаешь.

— Никаких записывающих устройств? — спросил хозяин Дювейн.

Его голос становился все тише и тише.

— Все телефоны отключены, — сказала главная хозяка Дороти, и шесть телефонов были положены на стол после того, как их подняли, чтобы показать, что они действительно выключены. У хозяина Фрэнка и главной хозяйки Дороти было по два телефона, один личный, а другой деловой.

— И твоя специальная ручка, Джером, — твердо добавила она.

— Она уже выключена, — сказал он, доставая ее из кармана. — Но чтобы вы могли быть уверены...

Он отвинтил крышку, вынул батарейки.

Главная хозяйка Дороти повернулась к хозяину Дювейну, улыбнулась и спросила:

— Удовлетворен?

— А как насчет рабыни Трикси? — ответил он.

— Она в спальне в изоляции, — ответила главная хозяйка Дороти. — Теперь ты удовлетворен?

— Хорошо, — коротко сказал хозяин Дювейн.

Затем, после паузы, он сказал отрывистым, твердым голосом:

— Вопрос в том, собираемся ли мы организовывать кражу со взломом или электронное вторжение, чтобы забрать какие-либо компьютерные или печатные копии этой книги?

— При необходимости, — ровным голосом сказал хозяин Джером, — Я мог бы организовать как физическое, так и электронное вторжение.

Он помолчал, а затем сказал:

— Но квалифицированные, толковые люди обошлись бы очень дорого. Я не уверен, что смогу сам покрыть все расходы.

— Не волнуйся, — сказал хозяин Фрэнк. — Есть способы... всегда есть способы.

— Приятно слышать, — сказал хозяин Джером с быстрой улыбкой, — Но я думаю, хозяину Дювейну есть что сказать еще.

Хозяин Дювейн очень медленно обвел взглядом сидящих за столом, а затем сказал:

— Если необходимо, организуем ли мы несчастный случай для автора?

Он одарил всех одной из своих застывших улыбок и добавил:

— Для этого тоже всегда есть способы.

— Я не думаю, что в этом будет необходимость, хозяин Дювейн, — почти ласково сказала главная хозяйка Дороти. — Этот человек, очевидно, является членом нашего клуба. Он думал, что сможет написать эту откровенную книгу анонимно, скорее всего, чтобы заработать немного необходимых ему денег. Он знает нашу силу, как индивидуально, так и коллективную. Он точно знает, что остальные члены клуба, работая сообща, могут полностью разорить его... или еще хуже.

— Тогда что ты предлагаешь? — спросил хозяин Джером.

— Какое самое страшное наказание мы можем назначить? — спросила старшая хозяйка, оглядывая сидящих за столом.

— Это зависит от... — начал хозяин Дювейн, и все уставились на него.

Он улыбнулся и быстро сказал:

— Это зависит от того, является ли автор Хозяином или рабом.

— Он может бы быть Хозяином... или Хозяйкой... или рабом... или рабыней, — сказал хозяин Фрэнк в своей обычной, размеренной, скучной манере.

— Если это раб, то худшее, что может случиться, — это быть объявленным нулевым рабои. — сказал хозяин Дювейн — Для Хозяина... или Хозяйки худшим было бы быть переведенным в категорию рабов, как это было сделано с хозяином Томасом, когда его поймали за тайной видеосъемкой наших встреч. Он был понижен на шесть месяцев до статуса раба. Он мог бы уйти, но решил принять наказание, которое в дополнение к шестимесячной потере статуса требовало, чтобы он получил пять ударов кожаным веслом от каждого Хозяина или Хозяйки в клубе. В конце шестимесячного периода он был восстановлен, но все до сих пор помнят, как он сломался примерно после ста ударов и плакал, как ребенок, и молил о пощаде, как маленькая девочка, прежде чем был нанесен двухсотый удар. Он никогда не вернет себе ту силу и тот статус, которым обладал когда-то.

— Но эти видеозаписи были для его личного пользования, и мы уничижили все копии, — сказал хозяин Джером. — Это же гораздо серьезнее.

— Вы предлагаете постоянное понижение статуса? — спросила главная хозяйка Дороти.

— Да! — с силой ответил он, почти крича. — Я бы зашел так далеко, что рекомендовал бы постоянное понижение статуса до нулевого раба.

За столом на несколько секунд воцарилась тишина, а затем главная хозяйка тихо спросила:

— Это предложение?

— Да, — ответил он, все еще говоря с силой, как будто сдерживая гнев, — Я предлагаю, чтобы преступник — если это правда — был навсегда понижен до нулевого раба, независимо от того, является ли он Хозяином, Хозяйкой, рабом или рабыней. Кроме того, ему придется понести все возможные наказания, которые может назначить клуб, за исключением причинения длительного физического вреда или смерти. И если он откажется, весь экономический и социальный вес этого клуба будет использован, чтобы уничтожить его в этом обществе и преследовать его, куда бы он ни сбежал.

Глаза главной хозяйки Дороти были очень широко раскрыты. Она была заметно бледна, что было немалым достижением, учитывая ее нормальный, скорее молочно-белый цвет лица.

— Тебе не кажется, что это немного сурово? — мягко спросила она.

Затем она саркастически добавила:

— Почему бы тебе просто не добавить к наказанию множитель-рабов, чтобы прикончить преступника? На самом деле, поскольку хозяин Томас получил по пять ударов от каждого из нас, почему бы не увеличить это число в пять раз?

— Я тронут, — лаконично сказал мастер Джером, —...все, что я предложил вначале, с добавлением пятикратного множителя-рабов, чтобы прикончить его... или ее...

Он повернулся к хозяину Фрэнку и ровным голосом спросил:

— Я предусмотрел здесь все возможности?

Хозяин Фрэнк с трудом сглотнул и кивнул.

Хозяин Дювейн тихо заговорил.

— Это немного чересчур. Я хотел бы уточнить, что наказания заключаются в том, что этот преступник будет навсегда понижен до нулевого раба и заклеймен как таковой; что он будет подвергнут Стулу Унижения хозяина Джерома и моему Колесу боли; что он будет постоянно подвергнут депиляции; и, наконец, что он будет отдан в рабство тому, Хозяину или Хозяйке которые смогут заставить не него лучшее права.

— Вы забываете, что коэффициент рабыни умножен на пять, — категорично заявила главная хозяйка Дороти.

— Это было включено в первоначальное предложение, — сказал хозяин Фрэнк. На его лбу начал проступать пот.

— Я принимаю вашу рекомендацию к моему предложению, — ровным голосом сказал хозяин Джером. — Поскольку мы не ведем записей, нет необходимости все это повторять.

— Тогда я поддерживаю ваше предложение, — твердо сказал хозяин Дювейн.

— Все «за»? — решительно спросила главная хозяйка Дороти.

Четыре «да» эхом разнеслись по комнате.

— Учитывая важность этого голосования, — твердо сказала главная хозяйка Дороти, — Пусть в протоколе будет указано, что главная хозяйка также проголосовала «за».

— Записей об этой встрече нет, — сказал хозяин Дювейн с одной из своих очень холодных улыбок.

Затем, помолчав, он добавил:

—... но мы все будем помнить, что голосование было единогласным. И мы все будем точно помнить, что мы решили.

— Есть еще одна вещь, которую нам нужно обдумать, — медленно произнес хозяин Джером. — Эта книга могла бы быть очень прибыльной как для какого-нибудь издательства, так и для автора.

— И?.. — сказал хозяин Дювейн после того, как хозяин Джером сделал паузу.

— И это определенно может повлиять на цены акций, возможно, некоторых крупных издательств или книжных магазинов, — продолжил хозяин Джером. — Черт возьми, это может повлиять даже на Amazon.

— И?.. — повторил хозяин Дювейн.

— И если бы биржевой брокер знал об этой книге заранее или знал, что она отзывается, — с улыбкой сказала главная хозяйка Дороти, — У них была бы инсайдерская информация, которая могла бы быть намеренно или непреднамеренно использована для влияния на то, чем клиенты торгуют на рынке.

— Вот именно! — сказал хозяин Джером.

— Итак, что вы так не решаетесь сказать, мой дорогой хозяин по оружию, — сказала она, улыбаясь и глядя прямо на хозяина Джерома, — Так это то, что меня нужно держать в неведении по этому поводу.

— Это было бы лучше всего, — спокойно ответил хозяин Джером. — Тогда, если после этого будет какая-либо реакция рынка, вас ничто не будет привязывать к... чему бы то ни было.

Главная хозяйка Дороти снова улыбнулась, на этот раз им всем, и сказала:

— Пусть в незаконченной записи будет указано, что настоящим я назначаю хозяина Фрэнка, Джерома и Дювейна следственным комитетом для выяснения всех деталей этого предательства. Полный отчет будет представлен на нашем ежегодном юбилейном ужине, и предатель, кем бы он или она ни были, будет наказан в качестве нашего развлечения на вечер. Это дает вам один месяц, чтобы вычислить предателя.

— Я думаю, на этом наша встреча заканчивается, — сказал хозяин Фрэнк.

Главная хозяйка Дороти легонько постучала своим молоточком и сказала:

— Заседание закрыто. Увидимся на юбилейном ужине.

Хозяин Джером, Фрэнк и Дювейн вместе встали из-за стола и направились к двери. Когда они вместе спускались в лифте, хозяин Джером тихо сказал:

— Есть еще одна причина, по которой мы должны были держать Главную хозяйку в стороне от этого.

— Что это? — спросил Фрэнк.

— Предательница, — ответил хозяин Джером, — Это Хозяйка.

****

Замок Робеспьер - чрезвычайно роскошное поместье, расположенное далеко за городом, в центре большого участка земли. Несмотря на то, что замок находится здесь уже более ста лет, мало кто в городе знал о его существовании. И те немногие, кто знал, что он там был, понятия не имели, кому он принадлежал, знали только, что это была очень богатая и очень скрытная семья. Само здание замка было защищено двумя отдельными заборами по периметру, окружавшими его, в дополнение к зарешеченным окнам, тяжелым дверям, сторожевым собакам и охранниками.

Мягко говоря, это было очень престижно по сравнению с тем местом, где клуб обычно проводил свои ежегодные вечеринки. Все в Executive Club были состоятельными людьми, но мало кто из группы мог позволить себе содержание такого дома, как этот. В большинстве случаев бюджет клуба не позволял арендовать его даже на выходные из-за дороговизны. Но на этот особый уик-энд он стал доступен по очень разумной цене. На самом деле хозяин Фрэнк употребил слово «дешевый».

Через несколько дней после специальной встречи с ним связался друг, занимающийся недвижимостью, и спросил, не знает ли он кого-нибудь, кто мог бы быть заинтересован в аренде замка на выходные. Владелец хотел «попробовать один-два пробных мероприятия, прежде чем сдавать в полную аренду незнакомым людям. Фрэнк знал, что это было бы идеально для особых нужд этого года. И он никогда не был из тех, кто отказывается от сделки.

Всегда было немного сложно найти подходящую обстановку для юбилейных ужинов Executive Club. Одна из причин заключалась в том, что это был не просто ужин – это был целый уик-энд. Но самой важной причиной было то, что иногда на праздничных ужинах по выходным бывает немного шумно, и, если поблизости есть соседи, они, как правило, звонили в полицию, когда слышали крики. Фрэнк знал, что в этом году может быть еще шумнее, чем обычно, и уже искал новое место проведения, когда Замок Робеспьер как свежий плод упал к его ногам. Агент по недвижимости, который показал ему дом, казалось, был немного озадачен, когда Фрэнк сказал своим спокойным тоном дипломированного специалиста:

— Тут можно кричать здесь во все горло, и никто тебя не услышит.

Он немедленно подписал договор аренды. Замок идеально подходил для юбилейного ужина.

Новых членов клуба приглашают в Executive Club на юбилейный ужин. Для Хозяина или Хозяйки, которых приглашают в клуб, основным шумом являются радостные возгласы или аплодисменты. Но рабов и рабынь также официально приветствуют на юбилейном ужине и звуком хлопков в ладоши... прижимание к упругим ягодицам... которые часто сопровождается криками боли или страсти... или и того, и другого.

В этом году вечеринка была бы более шумной... намного шумнее. Хозяйку собирались навсегда понизить до нулевой рабыни и подвергнуть суровым наказаниям. Обычно рабыня может подняться от нулевой рабыни, но эта хозяйка будет нулевой рабыней всегда или, по крайней мере, до тех пор, пока она представляет угрозу для членов клуба.

Обычно новая рабыня автоматически становилась нулевой рабыней. Каждый год на юбилейном ужине все рабыни и рабы оцениваются и пересматриваются. Обычно более опытные продвигаются вверх по служебной лестнице. И, конечно, те, кто выступил не так хорошо, как следовало бы, понижаются в звании. Если на вечеринке не будет принят новый раб или рабыня, то раб или рабыня с самым низким рангом понижается до нулевого статуса. В этом году раб или рабыня с самым низким рангом станет рабом или рабыней номер два. Новая рабыня будет рабыней номер один. И, конечно же, пониженная в должности Хозяйка станет нулевой рабыней.

****

Главная хозяйка Дороти призвала собрание к порядку ровно в 21-00 в пятницу. На самом деле это не было официальной встречей, и люди собирались с 19-00, но ее объявление означало, что все становится «официальным». Несколько жен, стоявших с коктейлем в руках, остановились, сняли свои платья и опустились на колени у ног своих мужей. Несколько мужей, опустившись у ног своих жен, но мужчина никогда не сможет сбросить с себя одежду так же грациозно, как женщина.

Главная хозяйка громко хлопнула в ладоши, и к вечеринке присоединились еще несколько рабов и рабынь. Большинство ползало на четвереньках, но некоторые ходили прямо. Одна молодая женщина была одета в странный набор перекрещивающихся кожаных полосок, которые каким-то образом обтягивали все ее тело и в то же время заставляли ее выглядеть обнаженной. Она подошла к хощзяйке Муанде и протянула ей поводок, который был прикреплен к передней части наряда там, где множество кожаных полосок пересекались посередине между ее грудью и горлом. Затем она опустилась на колени у ног своей хозяйки.

— Пожалуйста, пройдите к столу для нашей официальной фотографии, — резко сказала главная хозяйка Дороти, — Затем рабы и рабыни будут отпущены прислуживать.

Сорок Хозяев и Хозяек привели по меньшей мере такое же количество рабынь и рабов в бальный зал, где был накрыт огромный стол. Стол освещался несколькими канделябрами, расставленными по всей его длине. Мягкое освещение сверху помогало осветить пространство непосредственно вокруг стола, но пространство у стен было тусклым, почти погруженным в темноту.

Главная хозяйка сидела в одном конце. Справа от нее сидели хозяин Джером и его жена-рабыня Карен. Она, конечно же, опустилась на колени у его ног. Слева от главной хозяйки сидели хозяин Дювейн и его жена хозяйка Муанда. Несколько рабынь опустились на колени у их ног. Одна — та, что была в странном наряде с ремешками, — стояла навытяжку позади своей хозяйки. Хозяин Фрэнк сидел рядом с хозяином Джеромом. Его жена, хозяйка Мэрилин, сидела рядом с ним. Их одинокая рабыня опустилась на колени у ее ног. Среди некоторых членов клуба ходили слухи, что хозяин Фрэнк подчинялся своей жене, но никто не рискнул бы что-либо сказать, пока он был рядом. Возможно, он и не обладал большой личной властью, но его власть в области финансов была непревзойденной, и нехорошо злить кого-то, кто может обанкротить вас, если захочет.

Остальные за столом сидели в порядке возрастания их силы. Официального списка, в котором говорилось бы, кто где сидит, не существовало, но все знали. Обычно все, что требовалось, — это суровый взгляд Хозяина или Хозяйки, чтобы заставить другого Хозяина или Хозяйку уступить место. Иногда голосование «вышестоящих» разрешало спор. Лишь в редких случаях два Хозяина или Хозяйки прибегали к испытаниям силы или мастерства, чтобы определить свое место за столом.

Как только все расселись, официальный фотограф поднялся по лестнице в нижнем конце стола и тщательно сфокусировал камеру, установленную на высоком штативе. Он велел хозяину Рональду, который сидел на самом низком стуле напротив главной хозяйки, но на большом расстоянии от нее, повернуть свой стул на девяносто градусов, чтобы его лицо было на снимке. Затем он сделал серию снимков, прежде чем сказать:

— Этого должно хватить.

Затем рабов и рабынь отпустили подавать еду.

После того, как ужин был закончен, и рабы и рабыни присоединились к своим хозяевам, главная хозяйка Дороти постучала ложечкой по пустому стакану и сказала:

— Я думаю, что нашим первым делом сегодня вечером должно быть принятие новой рабыни в наш клуб. Я передаю слово хозяину Дювейну, который ее привел.

Хозяин Дювейн встал и слегка кивнул в сторону главы стола.

— Господа и дамы, — сказал он, обращаясь к сидящим за столом, — Я приобрел новую покорную рабыню и желаю, чтобы она была зачислена в наш клуб.

— Есть какие-нибудь возражения или вопросы? — спросила главная хозяйка.

Это был стандартный протокольный вопрос, похожий на «Возражает ли кто-нибудь против этого брака?» Никто не ожидал, что кто-то будет что-то спрашивать, но хозяин Арнольд, который не пользовался большой популярностью у других хозяев и хозяек, поднялся и сказал:

— У меня есть несколько вопросов к хозяину Дювейну, главный из которых заключается в том, как он, как афроамериканец, может оправдать перед самим собой владение рабами.

За столом воцарилась очень напряженная тишина. Несколько не белокожих хозяев и хозяек уставились на хозяина Арнольда. Хозяин Дювейн вцепился в край стола. Его тело почти вибрировало, когда он практически выкрикнул:

— Я не афроамериканец! Я уроженец Ямайки!

Он слегка усмехнулся и продолжил решительно и громко:

— Ни один белый человек не освобождал меня, и в моих жилах не течет белая кровь. Мое наследие началось с восстаний рабов в 1760 году(п.п скорее всего имеется ввиду Война Тэкки) и полностью воплотилось в Рождественском восстании рабов в 1831 году. (п.п. в русском сегменте интернета ищется по названию Баптистская война)

Они с хозяином Арнольдом несколько минут пристально смотрели друг на друга через стол. Затем хозяин Арнольд опустил глаза и сказал:

— Извините, хозяин Дювейн, я оговорился.

Хозяин Дювейн широко улыбнулся и сказал:

— Теперь, когда мы понимаем друг друга, мы можем быть друзьями.

— Но мой вопрос все еще остается открытым, — осторожно произнес хозяин Арнольд. — Как может такой человек, как вы?.... Ямайское наследие... держать стайку секс-рабынь?

Многие за столом снова затаили дыхание, ожидая новой вспышки гнева. Но вместо этого хозяин Дювейн рассмеялся так, как мог только он, и ответил:

— Не все они сексуальные рабыни, хозяин Арнольд. Некоторые просто... рабыни.

Затем он встал, и его голос изменился. Он стал похож на профессора, читающего лекцию своему классу.

— В каждой культуре есть люди, — начал он, — Которые являются прирожденными рабами... и они несчастны, потому что никто ими не овладевает. Да, даже среди моего народа были те, кто жаждал пресмыкаться у ног Хозяев.

Он оглядел комнату. Его голос стал глубже обычного баритона, когда он прижал руки к груди и сказал:

— Но есть и те, кто жаждет ощутить силу Хозяина.

Он остановился и посмотрел вниз на обнаженную молодую девушку у своих ног. Ее белоснежная кожа почти светилась на фоне черных брюк его костюма.

— Эта девушка, — сказал он, указывая на нее сверху вниз, — Хочет быть моей рабыней. Она хочет делать все, что я ей приказываю. Она хочет терпеть мои наказания, когда не оправдывает моих ожиданий. Но...

Он поднял правую руку, указательный палец которой был направлен вверх

—.... Какое у тебя стоп-слово, рабыня? — резко спросил он.

— Содовый крекер, хозяин, — ответила она, крепко прижавшись лбом к земле у его ног.

— И какова твоя фраза для завершения отношений? — продолжил он.

Не поднимаясь с земли, она взвизгнула:

— Пожалуйста, не заставляй меня говорить это. НЕТ! Пожалуйста, нет!

— Это просто занесение в протокол, — мягко ответил он. — Мы не прекращаем наши отношения.

Все еще прижимая голову к полу, она сказала/пропела:

— Тело Джона Брауна лежит разлагающимся в могиле. (п.п. первая строчка песни «Тело Джона Брауна», (John Brown's Body), посвящена аболиционисту (человек выступающий против рабства) Джону Брауну)

Дювейн громко рассмеялся и сказал всем:

— Вот видите. Она может остановить то, что происходит, одним лишь словом. И она вольна покинуть нашу стайку, когда захочет, просто спев несколько слов. Для этого не нужен насильственный бунт, только слова.

Он слегка приподнял ее голову. Ее лицо было мокрым от слез. Он тихо спросил:

— Но где ты хочешь быть, моя пирожная?

— У ваших ног, — ответила она, подавляя рыдания и потираясь лбом об пол прямо перед его ботинками.

— Ей нужно быть рабыней, — мягко сказал он, — А мне нравится быть хозяином. Все очень просто.

Затем он оглядел комнату и сказал:

— Я предлагаю, чтобы мы официально приняли ее в Executive Club в качестве рабыни.

— Так трогательно, — крикнул кто-то.

Главная хозяйка быстро сказала:

— Все, кто «за», скажите «Да».

Не было необходимости призывать к голосованию «против». Решение было единогласным.

хозяин Дювейн посмотрел вниз на рабыню и тихо сказал:

— Теперь все, что нам нужно сделать, это сделать это официально.

Первая рабыня заметно дрожала, когда подняла верхнюю часть тела, чтобы посмотреть на своего хозяина. В ее руке был черный кожаный ошейник. Должно быть, она прятала его у себя под ногами. Она протянула его на своих руках, ладонями вверх. Затем дрожащим голосом она сказала:

— Я предлагаю вам этот ошейник и себя саму и подчиняюсь вам как своему Хозяину... если вы возьмете меня.

Хозяин Дювейн позволил ей некоторое время стоять на коленях, дрожа. Затем он наклонился и взял ошейник из ее рук. Обернув ошейник вокруг ее шеи, он сказал:

— Я принимаю тебя как свою рабыню Бледнолиция.

После того, как он застегнул ошейник сзади, он быстро отвел руку, а затем сильно шлепнул ее по обеим ягодицам. Он подождал, пока ее визг затихнет, прежде чем сказать:

— И я буду направлять тебя и наказывать до тех пор, пока ты не станешь идеальной рабыней.

Она снова опустилась на землю, крепко прижавшись лбом к полу, и начала всхлипывать:

— Спасибо вам, хозяин. Спасибо вам, хозяин. Спасибо вас, хозяин.

— Тишина!

Громко сказал зозяин Дювейн, подавив радостные крики.

— Ты ниже всех из рабов, — сказал он мягко, но твердо, — И теперь пришло время тебе показать свое место в мире рабов этого клуба.

Она поднялась на ноги. Глубокий черный цвет блестящего кожаного ошейника делал ее кожу еще белее. Она определенно подходила под название «пирожная». Она глубоко вздохнула, прежде чем подойти к лавке для наказаний, которая сидела на открытом месте рядом со столом. Там ее встретили два обнаженных раба, один мужчина, одна женщина.

— Вас нужно связать? — спросил один из них.

— Нет, — ответила рабыня, — Но я хочу, чтобы вы удержали меня, чтобы не было ни малейшего шанса, что я опозорю своего Хозяина.

Несколько хозяев и хозяек за столом кивнули в ответ на выбранные ее слова. Раб и рабыня склонили новоявленную рабыню над изогнутым верхом лавки для порки и подтолкнули ее вперед так, чтобы ее задница оказалась в нужном положении. Бледнолиция крепко держалась за одну из нескольких опор для рук, чтобы удержаться на месте. Затем раб и рабыня обернули широкие кожаные ремни вокруг ее запястий и привязали их к поручням. Бледнолиция все еще могла бы отпустить его, но если бы сделала это, кожа удержала бы ее на месте. Они подошли к задней части лавки и использовали такие же кожаные ремешки, чтобы удержать ее ноги на месте. Опять же, она могла бы попытаться поднять ноги, но кожа помешала бы ее движениям.

— Знают ли рабы и рабыни о своем новом положении? — спросила главная хозяйка Дороти.

Хозяин Дэвид Такер, вторая половина брокерской компании «Такер и Уильямс» и работорговец из Executive Club, сказал:

— Всем рабам присвоены их новые номера. Мне сказали зарезервировать место нулевой рабыни для специальной цели, так что новая рабыня— это первая рабыня.

— Спасибо, хозяин Дэвид, — ответила она.

Затем она обратилась к рабам и рабыням:

— Вы примете первую рабыню к себе, ударив ее кожаной лопаткой, начиная с рабыни самого высокого ранга.

Она помолчала, а затем сказала:

— Это не множитель, так что только рабыня Бледнолиция получает только один шлепок лопатки.

Она подождала, пока рабы и рабыни выстроятся в ряд, а затем сказала:

— Начинайте.

В клубе насчитывается сорок хозяев и хозяек. Некоторые из них являлись парами, но у некоторых пар было более одного раба или рабыни. Всего здесь было пятьдесят три раба и рабыни, не считая новой рабыни. Первая порка от рабыни Патриции пришлась прямо по обеим ягодицам. На белой коже рабыни сразу же появился красный рубец в форме лопатки. Некоторые из рабов и рабынь намеренно били только по одной ягодице. Не все бьют с одинаковой силой. По звуку удара кожи о плоть можно было определить, насколько сильным был удар.

Задница рабыни быстро превратилась из белой в розовую, из красной в фиолетовую. Где-то на сорок пятом ударе она громко взвизгнул и отпустила ручки. Если бы не кожаные ремни, она бы приподнялась и слезла с лавки для порки. Бледнолиция сразу же начала плакать, но не потому, что ей было больно, а потому, что чувствовала, что подвела своего Хозяина. Рабы и рабыни, которые наносили удары после этого, казалось, вкладывали в свои удары все, что у них было, так что рабыня полностью сломалась и начала плакать и умолять их остановиться.

После пятьдесят третьего — и последнего — удара хозяин Дэвид просто сказал:

— Отпустите ее, раб и рабыня, которые привязывали ее к лавке, освободили сначала ее ноги, а затем и руки. Они помогли ей слезть с и поставили на ноги, но она не смогла устоять и упала на четвереньки.

— Иди сюда, — твердо сказал хозяин Дювейн, и она попыталась встать, но не смогла, поэтому подползла к тому месту, где он сидел за столом. Она прижалась лицом к полу и сквозь рыдания причитала:

— Я подвела вас, хозяин. Я отпустила ее. Я не хотела этого, но мои руки просто разжались.

— Все в порядке, Бледнолиция, — мягко сказал хозяин Дювейн. — Ты новая рабыня. Ты все еще слаба. Я научу тебя быть сильной, и в следующем году мы покажем, насколько ты выросла.

— Спасибо, хозяин, — пролепетала она. — Я заставлю вас гордиться мной в следующем году.

Несколько хозяев и хозяек ухмыльнулись, услышав ее благодарности. Они знали, сколько часов работы над лавкой для порки потребуется, чтобы приучить ее держаться независимо от того, что с ней сделали.

Главная хозяйка Дороти снова постучала ложечкой по пустому стакану и сказала:

— Обычно в это время мы даем различным хозяевам и хозяйкам возможность продемонстрировать подготовку своих рабынь и рабов.... И мы все еще можем это сделать, в зависимости от результатов специального расследования, проведенного хозяевами Джеромом, Фрэнком и Дювейном.

Она встала и положила обе руки на стол. Наклонившись вперед и медленно выговаривая слова, она продолжила:

— Руководящему совету было доложено, что кто–то - высокопоставленный Хозяин или Хозяйка – предал наш клуб, готовясь опубликовать книгу с подробностями о наших... совещаниях. Предательство доверия нашего клуба является серьезным обвинением, поэтому я назначила этих трех хозяев разобраться в этом вопросе.

Она повернулась лицом к Хозяину по оружию. Казалось, она ухмылялась, когда спросила почти насмешливо:

— Хозяин Джером? У вас есть что сообщить?

Раздался громкий шум, когда все двери в огромный бальный зал захлопнулись. Рядом с каждой парой дверей стояли по два дюжих охранника, одетых во все черное. Если они и были там раньше, то остались незамеченными в тени, но теперь, стоя перед дверями, они были очень заметны.

Хозяин Джером встал и подошел, чтобы встать рядом с Главной хозяйкой. С ним шли четверо охранников, по двое с каждой стороны.

— Да, главная хозяйка, я должен кое-что сообщить, — медленно произнес он.

Он поднял руку и указал ею на что-то в темноте позади себя. Внезапно загорелся большой экран, на котором появилась напечатанная рукопись. Он снова щелкнул пультом дистанционного управления, и изображение сменилось крупным планом титульной страницы. Там было написано: «Executive Club — Повесть о садизме и разврате».

Еще один щелчок, и изображение прокрутилось вниз, чтобы показать имя автора. Автором зачался «Рабыня Болевая точка».

— Получить рукопись у издателя было нетрудно, — начал хозяин Джером, — Потому что все, что было представлено, было кратким изложением, которое никто, кроме хозяйки Дианны, не видел.

Он указал на одну из хозяек, сидевших за столом. Хозяин Джером слегка кашлянул, а затем сказал:

— Возможно, было бы гораздо больше проблем, если бы это попало к кому-нибудь из других редакторов, но, к нашему великому счастью, оно было отправлено в течение недели, когда хозяйке Дианне было поручено рецензировать новые рукописи.

Он начал медленно обходить стол.

— Это, конечно, было отправлено в электронном виде и анонимно, но мой друг — частный детектив, специализирующийся на электронной безопасности, был нанят клиентом, которого он не будет упоминать, на самом деле, я не думаю, что он знает имя клиента. В любом случае, его наняли для извлечения или уничтожения некоторых файлов, которые были извлечены с резервного сервера.

Он сложил руки вместе:

— Это было серьезное дело, и у него был почти неограниченный бюджет, поэтому он легко смог вернуть файлы. Он заплатил вдвое больше, чем просил хакер, и объяснил, что деньги для клиента не проблема, и клиент готов потратить в десять раз больше, чтобы отомстить, если какая-либо информация когда-либо просочится. Фотографии жены, подруги, братьев, сестер, родителей и приятелей хакера по рыбалке сделали это обещание настолько правдоподобным, что хакер передал все остальные файлы, которые он украл с резервного сервиса.

Он снова щелкнул пультом дистанционного управления:

— Среди этих файлов был этот...

На экране открылся текстовый редактор. Представленный документ представлял собой полную рукопись книги.

— Очевидно, наш автор подумала, что размещение копии ее рукописи на резервном сервисе будет страховкой. Вместо этого это стало еще одним звеном, ведущем к ее раскрытию.

Теперь на экране отображался файловый каталог компьютера.

— Мы наняли этого хакера, чтобы он выполнил для нас кое-какую работу, и он легко отследил автора до ее персонального компьютера, где мы нашли этот скрытый каталог.

Изображение увеличилось, и на нем появилась почти незаметная папка с названием «ЛИЧНОЕ».

— Такая же папка была обнаружена на ее рабочем компьютере.

Изображение изменилось, чтобы показать ту же папку на другом компьютере.

— И на ее личном ноутбуке.

Изображение снова показало выделенный серым цветом «ЛИЧНОЕ».

— При тайном проникновении в ее квартиру, — твердо сказал хозяин Джером, — Были обнаружены четыре флэш-накопителя, спрятанные в разных местах, и два внешних жестких диска, которые отражали то, что было на ее личном и служебном компьютерах.

— Так кто же этот человек? — сказала главная хозяйка Дороти.

Ее голос был менее твердым, чем обычно. Это прозвучало почти неуверенно, и она явно вспотела. Ее обычно очень бледная кожа была призрачно-белой и отражала свет блеском на лбу.

Хозяин Джером отступил назад, оставив четверых охранников стоять рядом с Главной хозяйкой.

— Это ты! — сердито сказал он. — Каким высокомерием вы, должно быть, обладаете, чтобы сидеть здесь и требовать результатов этого расследования, зная, что это были вы. Ваша самонадеянность в вере в то, что никто не сможет разгадать ваши секреты, погубила вас.... и вы сами назначил себе наказание.

Четверо охранников подняли Главную хозяйку с ее места за столом. Когда они поставили ее на ноги, один из мужчин схватил ее за плечи и потянул ее за платье. Материал был прочным, но мужчина был еще сильнее. Под платьем на Дороти был бледно-розовый бюстгальтер и кружевные бледно-розовые трусики в тон.

Раздался громкий щелчок, когда два ножа одновременно раскрылись. Затем, пока двое мужчин держали ее, двое других быстро разрезали бретельки бюстгальтера сзади и трусики по бокам. Они потащили ее в другой конец комнаты, оставив обувь, и снова оторвали от пола.

Теперь яркий прожектор освещал то, что раньше было тенями. Дороти стояла между двумя охранниками, одетая только в бледно-розовые нейлоновые чулки до бедер, которые подходили к ее нижнему белью. Один из охранников наклонился, чтобы снять их, но хозяин Джером крикнул:

— Нет. Оставь их пока.

Он рассмеялся и сказал:

— Частично одетая девушка гораздо более обнажена и унижена, чем полностью обнаженная.

— Что ты собираешься со мной сделать? — спросила Дороти очень дрожащим голосом. — Я невиновна. Я не писала эту книгу.

— Ах, — сказал хозяин Дювейн, — Ваше высокомерие продолжается, главная хозяйка, или, лучше сказать, рабыня-боли.

Его голос стал очень тихим, но все прислушивались к каждому слову.

— Это интересный псевдоним, рабыня Болевая точка. Боль… точка… Дороти с этого момента ты будешь известна как нулевая рабыня или... рабыня Болевая точка.

— И, как мы обсуждали на руководящем совете, – сказал мастер Фрэнк, — Если ты откажешься принять наказания, установленные нашим клубом, мы — индивидуально и коллективно — уничтожим тебе и изгоним из нашего клуба.

Дороти тихо плакала и повторяла:

— Нет, нет, нет.

— Я полагаю, — сказал хозяин Джером, — Что мы призывали к «полным наказаниям, которые может назначить клуб, за исключением причинения длительного физического вреда или смерти». В частности, мы говорили о Стуле унижения и Колесе боли.

На свет был выдвинут странного вида деревянный стул. В чем-то он напоминал старомодное инвалидное кресло, в чем-то больше походило на электрический стул. У него были широкие деревянные подлокотники и деревянная доска, которая поднималась над головой. Там также были две деревянные подставки для ног с маленькими полочками, на которые можно поставить ступни.

Охранники усадили Дороти на стул и ушли. Подбежало несколько обнаженных рабынь и начали привязывать ее ноги к подставкам, а руки - к деревянным подлокотникам кресла. Широкий кожаный ремень был затянут вокруг ее груди, крепко удерживая ее на спине, а другой кожаный ремень был использован для того, чтобы крепко удерживать ее голову.

— Большинство из вас никогда не видели этого кресла, — сказал хозяин Дювейн, улыбаясь. — Но его видели моих рабыни, и нескольких моих друзей. Это мое собственное изобретение.

Он подошел к стулу и надавил на доску, к которой была привязана голова рабыни боли. Все кресло как бы рухнуло и повернулось так, что она теперь лежала на спине, подтянув колени к груди и прижав руки почти к плечам. Сиденье стула полностью откинулось, позволив ее телу изогнуться, как складной нож, а ноги непристойно раздвинуты в стороны. Хозяин Дювейн нажал сильнее, и она продолжила поворачиваться так, что ее спина оказалась примерно под углом в сорок пять градусов, а доска, на которой была закреплена ее голова, касалась пола.

Он обошел вокруг стула и затем сказал:

— Мне всегда было интересно, есть ли у тебя розовая задница.

Он протянул руку и коснулся пальцем ее ярко-розового бутона. Она попыталась свести ягодицы вместе, но из-за того, как ее держал стул, это было невозможно.

— Я думаю, десять рукой, десять кожей и десять деревом помочь тебе разогреться, — сказал хозяин Дювейн, протягивая руку над ее задницей. Он сильно ударил, и отпечаток его руки был сразу виден.

— Ну-ну, рабыня Болевая точка, — хрипло сказал он. — Неужели ты забыла все, что знала, будучи главной хозяйкой Дороти? Рабыня считает шлепки для своего хозяина. Если ты не считаешь, мне придется начинать сначала.

Он снова громко хлопнул ладонью по ее заднице. Теперь на ее белых ягодицах виднелись два красных отпечатка ладоней.

— Первый, спасибо вам, хозяин, — медленно произнесла Болевая точка.

— А, ты действительно помнишь, — сказал он, снова шлепая ее по заднице.

— Два, спасибо вам, хозяин, — твердо сказала она.

Хозяин Дювейн шлепал с размеренной скоростью, а рабыня Болевая точка считала каждый шлепок и каждый раз благодарила его. Закончив, он медленно провел рукой по ее ягодицам.

— О, — сказал он, — Ты, кажется, немного потеряла контроль над своим мочевым пузырем. Ты насквозь промокла.

Он резко шлепнул ее и сказал:

— Если бы ты не была бывшей хозяйкой, я бы подумал, что тебе это нравится.

Хозяин Фрэнк шагнул вперед и сказал:

— Я воспользуюсь кожаной лопаткой.

Он протянул руку, и обнаженная рабыня вложила в нее широкую кожаную лопатку. Весло было обтянуто черной кожей и выглядело как огромная ракетка для пинг-понга. Он пару раз взмахнул ей взад-вперед, а затем сказал:

— У тебя не будет времени поблагодарить меня, но я все равно хочу, чтобы ты посчитал. Если ты не справляешься со счетом, я начну сначала.

Он встал чуть в стороне от стула и начал шлепать. За громким «Тук!», когда кожа ударилась о кожу, последовал громкий визг. Второй удар накрыл попытку Болевой точки сосчитать.

— Что я тебе говорил? — сурово сказал хозяин Фрэнк. — Если ты не справляешься со счетом, я начинаю сначала.

Затем он немедленно шлепнул ее веслом по заднице.

— Раз! — крикнула она, как только весло ударило. Затем:

— Два! Три! Четыре! Пять! Шесть! Семь-Восемь-Девять-десять!

Хозяин Фрэнк сухо рассмеялся.

— Я действительно не думал, что ты сможешь угнаться за мной, Болевая точка. Ты станешь кого-нибудь замечательной рабыней.

— Это будет позже, — сказал хозяин Джером. — Давай посмотрим, насколько хорошо она считает, когда ее будут пороть тростью.

Затем он наклонился к ее голове и сказал театральным шепотом:

— Я буду двигаться очень медленно, так что у тебя будет время закричать, посчитать, поблагодарить меня и попросить еще, потому что ты плохая рабыня. Ты поняла?

Он подвинулся так, чтобы иметь возможность смотреть на Болевую точку сверху вниз, когда она попыталась кивнуть головой. Наконец она со слезами на глазах выпалила:

— Да.

— Хорошо, — сказал хозяин Джером, опуская деревянную лопатку на ее задницу. Он попал по обеим ягодицы, но при ударе сверху основная сила пришлась на открытую область между ними. Судя по крику Болевой точки, он, возможно, попал по ее влагалищу или анусу.

— О, Боже! О, Боже! О, Боже! — закричала Болевая точка, затем она взяла себя в руки и дрожащим голосом произнесла:

— Один. Спасибо вам, хозяин. Может ли эта плохая девочка получить еще, как она этого заслуживает?

— Хорошо сказано, — ответил хозяин Джером, обходя ее сзади, — Но ты знаешь мое имя. Я хочу это услышать. И ты не девушка, ты рабыня.

Он не стал дожидаться ответа, а вместо этого снова взмахнул веслом, на этот раз ударив прямо по обеим ягодицам. Крик был не таким громким, и раздалось всего два «О боже», прежде чем Болевая точка взяла себя в руки и сказала:

— Два. Спасибо вам, хозяин Джером, за то, что наказали эту рабыню. Может ли она получить еще, как она этого заслуживает?

Хозяин Джером сказал:

— Очень хорошо, но ты неправильно сосчитала первый, так что это был первый, а не второй. Это будет удар номер два.

Хозяин Джером стоял, медленно покачивая веслом взад-вперед. Рабыня Болевая точка напрягала и расслабляла свою задницу, пытаясь предвосхитить удар. Ее задница теперь была ярко-красной с фиолетовыми пятнами. Отверстия, просверленные в деревянной лопатке, уже образовывали темно-фиолетовые пятна, которые слегка выделялись на фоне других рубцов. Ее попка напряглась и начала расслабляться как раз в тот момент, когда хозяин Джером взмахнул веслом изо всех сил, ударив прямо по обеим ягодицам.

На этот раз раздался пронзительный крик, за которым последовала длинная серия «О, боже», перешедшая в плач.

— Считай, — коротко ответил хозяин Джером.

— Два, — сказала рабыня Болевая точка.

За этим она добавила:

— Спасибо вам, хозяин Джером, за то, что наказали эту рабыню. Может ли у она получить еще, как она этого заслуживает?

Хозяин Джером больше никогда не бил так сильно, но это мало что значило для Болевой точки, чья задница распухала и становилась все более фиолетовой. После десятого удара Болевая точка вскрикнула, взяла себя в руки, затем поблагодарила хозяина Джерома и попросила еще один. Когда она поняла, что сказала, то начала всхлипывать:

— Нет, нет. Я не это имела в виду. Пожалуйста, не давай мне еще.

— Не волнуйся, Болевая точка, — сказал хозяин Джером, — Мы сказали десять. Ты насчитала десять. И это будет десять. — он просиял и сказал, — Кроме того, мы собираемся сделать здесь небольшой перерыв и съесть немного десерта. Я не уверен, что у нас будет, но в вашем десерте есть немного имбиря.

Он протянул руку, и к нему подбежала обнаженная рабыня и протянула тщательно нарезанный корень имбиря. Это был большой предмет, вырезанный в форме анальной пробки. Он подошел к Болевой точки и прижал его к ее розовому сфинктеру.

— К счастью, этот корень очень свежий и уже выделяет масла, так что он самосмазывающийся, — сказал он, засовывая корень ей в попку. — К сожалению, те же самые масла через несколько минут начнут немного раздражать. — он похлопал ее по набухшей попке и сказал, — Наслаждайся своим десертом.

Рабыня Болевая точка закричала еще до того, как голые рабыни закончили подавать десерт.

— Кто-то засуньте ей чем-то в рот, — сердито сказал хозяин Дювейн.

Он встал со своего места и подошел к тому месту, где главную хозяйку лишили ее титула... и одежды. Он поднял ее сброшенные трусики и бросил их одной из рабынь.

— Вот, воспользуйся этим, — сердито сказал он.

Несколько мгновений спустя крики Болевой точки значительно стихли.

После того, как все покончили со своими десертами, хозяин Джером, а теперь, технически, главный хозяин Джером встал и сказал:

— Пока все наслаждаются чашечкой кофе или бокалом ликера, я думаю, нам следует перейти к следующему уровню наказания для рабыни Болевая точка.

Он громко хлопнул в ладоши и сказал:

— Достаньте раму.

В ответ двое охранников подкатили большую раму для бондажа к изголовью стола и сняли ее с тележки, на которой она была помещена.

— Приведите ее, — властно приказал хозяин Джером, и четверо охранников подошли к Стулу унижения и вернули его в сидячее положение. Затем несколько обнаженных рабынь быстро отвязали Болевое пятно и попытались поднять ее со стула. Она вытащила свои промокшие трусики изо рта и закричала:

— Горит! Он обжигает!

Она продолжала кричать и отбиваться от них, пока хозяин Джером устало не сказал:

— Уберите имбирь.

Одна из рабынь просунула руку между ягодиц Болевой точки и вытащила корень имбиря из ее задницы. Рабыня Болевая точка на мгновение перестала сопротивляться, но продолжала громко стонать, приговаривая:

— Все еще горит! Она все еще горит!

— Приложи к ней лед, — коротко приказал хозяин Джером, и подбежала другая рабыня, держа в руках кусок льда, который был заморожен в форме анальной пробки.

Он взял ледяную анальную пробку и воткнул ее в задницу Болевой точки. Это вызвало еще один крик, но затем ее стоны превратились просто в страдальческие «Уххх, ухххх», когда лед охладил огонь в ее анальном канале.

Как только она успокоилась, хозяин Джером повернулся к двум охранникам и сказал:

— Привяжите ее к раме... крепко.

Двое мужчин подтащили Болевую точку к каркасу для связывания и быстро обернули удерживающие манжеты вокруг ее запястий. Толстые веревки, которые проходили через шкивы в самых верхних углах рамы, уже были прикреплены к ограничителям. Каждый мужчина взял по одной веревке и сильно потянул, поднимая новоявленную рабыню на цыпочки. Затем они привязали веревки к планке сбоку рамы.

Затем один из них опустился на колени и прикрепил удерживающие манжеты к лодыжкам Болевой точки. К ним также были прикреплены толстые веревки, которые проходили через шкивы в самых нижних углах рамы. Подтягиваясь на веревках, Болевая точка широко раздвинула ноги и потянула их вниз, еще сильнее растягивая ее руки. К тому времени, когда они обвязали нижние веревки, Болевая точка был очень туго привязана к кресту в середине рамы. Ее пальцы ног едва касались пола, а напряжение в руках и ногах заставляло ее тело вибрировать.

Хозяин Джером стоял перед ней, уперев руки в бока.

— Я был немного зол на себя за то, что не удалил окончательно все волосы на твоем теле перед поркой, — сказал он будничным тоном, — Но ты, кажется, уже позаботилась об этом.

Он протянул руку и провел пальцами по ее длинным светлым волосам.

— Итак, — бодро сказал он, — Все, о чем нам действительно нужно позаботиться, — это о волосах на твоей голове.

— Нет, пожалуйста, нет, — захныкала она. — Все смогут это увидеть, когда я выйду на публику.

— Все могут видеть, что твоя киска лысая, — парировал хозяин Джером, — Но ты прикрываешь ее, когда появляешься на публике.

Он слегка рассмеялся и сказал:

— Но ты... и те, кто видел это... все равно знают, что она лысая. Ты можешь надевать парик, когда идешь на работу. Хозяин Дэвид сказал, что он сохранит вас в качестве секретарши. Он поручить вашей бывшей рабыне Трикси завладеть вашими счетами. Похоже, именно она делала большую часть работы последние много месяцев.

В ответ рабыня Болевая точка заплакала.

— Подстригите ее! — приказал хозяин Джером, и девушка-рабыня немедленно вышла вперед с машинкой для стрижки волос. Когда длинные золотистые локоны упали на пол, Болевая точка громко зарыдала.

Когда она была полностью острижена, хозяин Джером коротко приказал:

— Сделай так что бы это сохранилась навсегда!

Вперед выступила рабыня в длинных резиновых перчатках.

— Не двигайся, — тихо сказала она, — Или это может попасть тебе в глаза.

Затем она тщательно намазала очень дурно пахнущим кремом безволосую голову Болевой точки.

— Жжет! — заскулила Болевая точка, и хозяин Джером огрызнулся в ответ:

— Ты сказал это о имбире у себя в заднице. Ты хочешь, чтобы твои трусики снова были у тебя во рту? Кроме того, боль скоро пройдет. Он горит только тогда, когда волосяные фолликулы отмирают.

Рабыня в резиновых перчатках вернулась с несколькими полотенцами. Вытерев крем, она затем использовала влажное полотенце, чтобы протереть теперь блестящую кожу головы Болевой точки.

После того, как все было убрано, хозяин Джером сказал:

— Теперь ты выглядишь как нулевая рабыня. Я думаю, нам нужно как можно скорее найти тебе Хозяина или Хозяйку. Я уверен, что всем присутствующим здесь было бы приятно видеть, как ты стоишь на коленях и постоянно подчиняешься.

— В этом нет необходимости, — раздался женский голос.

Все обернулись и увидели рабыню Трикси, бывшую рабыню Дороти, стоящую чуть позади хозяина Джерома. Она больше не была обнажена, а вместо этого была одета в очень облегающее черное платье длиной до пола.

— Она уже подчинилась мне, — решительно заявила рабыня Трикси, — И я требую своего места в этом клубе как хозяйка Триш.

— Вы можете это доказать? — сказал хозяин Джером. На его лице отразился скептицизм. — Вы можете доказать, что она преклонила колени у ваших ног и подчинилась?

— Да, я могу, — спокойно ответила рабыня Трикси. — И мой метод доказательства избавит вас от необходимости сажать ее на Колесо Боли.

Она посмотрела в темноту и сказала:

— Карл, принеси мне мой маленький чемодан и активируй экраны.

Мужчина, одетый в традиционную официальную одежду английского дворецкого, подошел к рабыне Трикси — или теперь она действительно была хозяйкой Тришей? — и вручил ей маленький чемоданчик и пульт дистанционного управления. Она поставила чемодан на край стола, за которым сидела Дороти, и направила пульт дистанционного управления на стену. С потолка спустился и включился какой-то очень большой экран монитора. На нем был изображен синий экран с надписью белым цветом «Нет сигнала» поперек него.

— Извините за беспорядочное начало этой презентации, — мягко сказала хозяйка Триш. — Мы импровизируем.

Она достала из чемодана очень маленькую гарнитуру и надела ее на уши. Она поднесла микрофон ко рту, и внезапно ее голос стал громким через экран, когда она сказала:

— Я обещаю тебе, что станет лучше.

Затем она достала из чемодана два ноутбука. Один она поставила на стол. Другой она поставила на стул перед рамой, в которой была заключена рабыня Болевая точка.

— Отпустите ее, — твердо сказала она, — Но убедитесь, что она остается перед камерой.

Она сделала паузу, улыбнулась хозяевам и хозяйкам за столом, а затем сказала:

— Не волнуйтесь. Камера покажет только больное место рабыни и стену моего бального зала.

Несколько человек за столом выглядели слегка смущенными, поэтому хозяйка Триш улыбнулась еще шире и сказала:

— О, я вам еще не говорила, не так ли? Мэлоун была девичьей фамилией моей матери. На самом деле моя фамилия Робеспьер. Но моя мать говорила, что лучший способ научиться быть настоящей хозяйкой — это провести некоторое время в качестве чьей-то рабыни. Я подумал, что пока я это делаю, лучше всего будет использовать ее девичью фамилию.

Пока бормотание и разговоры медленно затихали, она подошла к своему ноутбуку и набрала что-то на клавиатуре. Большой монитор немедленно отобразил ее изображение. Она вошла на популярный сайт porncam, и экран разделился на четыре квадрата. В верхнем левом квадрате появилось мигающее красным объявление, в котором говорилось: «Рабыня Болевая точка выйдет в эфир через три минуты». В правом верхнем квадрате была изображена обнаженная рабыня Болевая точка, стоящая на коленях на полу там, где ее оставили охранники. Только это была не совсем она. Это был очень реалистичный аватар, который был чем-то похож на нее, или, по крайней мере, на то, как она выглядела, когда у нее еще были волосы.

В левом нижнем квадрате был изображен странного вида круглый счетчик с одной ярко-желтой стрелкой, направленной прямо вверх. Над ним была большая цифра ноль, тоже желтая. Рядом с круглым счетчиком стояло что-то похожее на красный термометр. Над термометром был большой красный ноль.

В правом нижнем квадрате был показан список людей, зарегистрированных на сайте. Их было по меньшей мере дюжина, и каждую секунду подписывалось все больше.

Хозяйка Триш Робеспьер заговорила снова, только на этот раз ее голос был странно искажен и звучал механически. Она сказала очень убедительно:

— Ты знаешь, как ты должна стоять на коленях, Болевая точка. Представься!

Глаза рабыни Болевое пятно широко распахнулись.

— Нет, — сказала она, — Этого не может быть. Этого не может быть.

— Я сказала, представься! — сказала хозяйка Триш еще более громко и твердо.

Рабыня Болевая точка немедленно схватилась руками за затылок и оттянула локти назад так далеко, как только смогла. Теперь ее спина была прямой, как шомпол. Ее груди слегка приподнимались из-за положения рук. Ее колени были широко разведены, так что был отчетливо видна ее киска. Аватар на экране имитировал действия Болевой точки. За исключением лица, которое немного отличалось, аватар был точной копией Болевой точки. На нем даже были видны ее слегка выступающие розовые половые губки, с которых слегка капало, когда она опускалась на колени по стойке смирно.

Хозяйка Триш достала что-то черное из чемодана и скользнула им по полу так, что оно ударилось об одну из ног Болевой точки.

— Вставь это, — твердо сказала хозяйка Триш.

Ее механический голос звучал еще более угрожающе, чем ее естественный голос, который также могли слышать те, кто был рядом с ней.

— Нет, пожалуйста, хозяйка, — взмолилась рабыня Болевая точка, — Не здесь, не перед всеми этими людьми.

— Вставь это, или ты будешь выступать без фильтра, — сказала хозяйка Триш, теперь в ее голосе слышался гнев. Затем она начала считать, — Пять... четыре... три... два... один...

Аватар исчез с экрана, и его место заняло живое изображение рабыни Болевая точка.

— Пожалуйста, нет, хозяйка, — продолжало умолять Болевая точка, — Эти люди... были моими друзьями.

— Вставьте это, или я опубликую твое полное фото и сохраню его на веб-сайте, — ответила хозяйка Триш.

Затем она снова начала считать. Она досчитала только до трех, когда рабыня Болевая точка взяла странного вида устройство и зажала его у себя между ног. Теперь, когда она держала его вот так, стало очевидно, что это была своего рода комбинация анальной пробки и фаллоимитатора. Они были скреплены довольно толстым куском пластика или резины, по верху которого, казалось, проходила металлическая полоска. На анальной пробке и фаллоимитаторе также были металлические полоски. На пробке были две широкие металлические полоски, а на фаллоимитаторе - четыре более узкие металлические полоски. Рабыне Болевой точки было очень трудно засунуть огромную анальную пробку в свою задницу. Наконец она поднялась на колени и сильно ударилась задницей об пол. Она громко вскрикнула, когда широкая часть пробки была протолкнута через ее анальный сфинктер. Когда анальная пробка встала на место, фаллоимитатор легко скользнул в ее влагалище.

— Покажи! — громко сказала хозяйка Триш.

И рабыня Болевая точка вернулась в свое обычное положение.

Затем Триш заговорила снова, но на этот раз, обращаясь к подписчикам, зарегистрированным на веб-сайте.

— Сегодня особенный вечер, фанаты Болевой точки. Впервые вы видите Болевую точку во всей ее естественной красоте.

Она сделала паузу, а затем сказала:

— И чтобы отпраздновать это событие, я снижаю цену всего до одного кредита за клик. Помните, чем больше щелчков регистрируется за одну секунду, тем выше становится напряжение в течение этой секунды.

С экрана прозвучало что-то вроде маленького колокольчика, и желтая цифра сменилась на единицу. Зазвучало еще больше колоколов, и их число быстро увеличилось. С каждым звонком Болевая точка вскрикивала от боли. Очевидно, клики по веб-сайту вызвали какой-то шок в фаллоимитаторе и анальной пробке и, возможно, даже в полоске между ними.

Колокола продолжали звонить, и желтое число становилось все больше и больше. В то же время красная цифра росла, а столбик термометра поднимался. В конце каждой секунды уровень термометра опускался примерно до половины от того, что было раньше, но оставался на этом уровне всего несколько щелчков. Звон колоколов становился почти непрерывным.

— Нет, нет, пожалуйста, нет, — закричала рабыня Болевая точка.

Она больше не была видна на экране, а вместо этого лежала на боку на полу, цепляясь за устройство между ног, которое шокировало ее влагалище и задницу. Она крутилась и извивалась, почти бегая по кругу на боку, поскольку удары — и боль — заставляли ее мышцы напрягаться. Затем она перевернулась на спину, широко расставив ноги и дрожа.

— Нет, пожалуйста, хозяйка, — тихо взмолилась она, — Не позволяйте им сделать это со мной.

Голос хозяйки Триш снова стал нормальным. Очевидно, она обращалась к залу, а не через веб-сайт.

— Но ты всегда хотела, чтобы мир увидел, какая ты шлюха, Дороти, — насмешливо сказала хозяйка Триш. — Вот почему ты ответила на мое электронное письмо с приглашением стать частью моего маленького веб-сайта. Вот почему ты написала эту книгу. Вот почему ты собирались разоблачить Executive Club. Ты хотела, чтобы тебя выставили такой, какая ты есть на самом деле.

— Нет, — заскулила рабыня Болевая точка, — Это неправда.

Хозяйка Триш ответила:

— Может быть, это и не так.... А, может быть, и так.

Затем ее голос снова переключился на механический голос веб-сайта, и она резко сказала:

— Дай клиентам то, что они хотят, рабыня Болевая точка. Покажи им, как выглядит настоящий болезненный оргазм.

Спина рабыни Болевая точка начала подпрыгивать на полу. Ее ноги все еще были широко расставлены, но теперь слегка приподнимались в воздух, вздрагивая при каждом толчке. Она издала глубокий стон, а затем протянула руку, схватила себя за грудь и начала щипать и покручивать соски.

Стрелка на желтом счетчике двигалась слишком быстро, чтобы ее можно было зафиксировать, а желтая цифра менялась так быстро, что была практически размытой. Столбик термометра поднимался все выше и выше. Когда оно достигло 100, рабыня Болевая точка внезапно очень громко закричала и выгнула спину так, что касалась пола только пятками и макушкой головы. Ее руки несколько раз ударились о пол, когда она выгибалась все выше и выше, словно пытаясь соединиться с каким-то невидимым гигантом. Затем с еще более громким стоном она упала обратно на пол и лежала там, подергиваясь, пока устройство колотило по ее заднице и влагалищу.

Желтые цифры замедлились до полной остановки. Красное число снова опустилось до нуля. Хозяйка Триш сказала своим механическим голосом:

— И как шлюха достигает оргазма только от боли.

Изображение на большом мониторе изменилось. Теперь в левом верхнем углу появилось красное объявление, в котором говорилось: «Рабыня Болевая точка отключилась, но вернется в понедельник, среду и пятницу вечером в 20:00. Чтобы просмотреть записи предыдущих сеансов, выберите нужное видео. Каждое видео стоит пять кредитов, за исключением самого последнего, которое стоит пятьдесят кредитов.

В правом верхнем квадрате отображались шестнадцать значков видео, каждый с символом воспроизведения в центре. Нижний левый квадрат представлял собой увеличенный значок самого последнего видео с живой версией Болевой точки, показанной стоящей на коленях на полу бального зала замка. В правом нижнем квадрате по-прежнему отображался список тех, кто был зарегистрирован на сайте.

— Я думаю, это доказывает, что Болевая точка подчинилось мне как своей хозяйке, — сказала хозяйка Триш, кивая в сторону хозяина Джерома, затем хозяина Дювейна и, наконец, в сторону хозяина Фрэнка. — Я претендую на ее место в этом клубе, — продолжила она, — И надеюсь когда-нибудь стать главной хозяйкой, как это сделала она.

— Ты можешь сделать это, — твердо сказал хозяин Джером.

Затем он начал медленно хлопать в ладоши. Вскоре все хозяева и хозяйки за столом медленно аплодировали новой хозяйке — члену Executive Club.

— Я напоминаю вам, что замок открыт для вашего пользования в эти выходные, — вежливо сказала хозяйка Триш. — И в старом подвале есть несколько комнат, которые были оборудованы как подземелья. Я уверен, что вам и вашим рабам эти места могут показаться интересными. — она слегка усмехнулась и добавила, — Ну, возможно, они покажутся вам более интересными, чем вашим рабыням... если только они, как и рабыня Болевая точка, не являются законченными мазохистками.

— Кстати, о Болевой точки, — твердо сказал хозяин Дювейн. — Было еще одно наказание, которое она наложила на себя сама. Она была настолько уверена, что мы не раскроем ее предательство, что легкомысленно добавила рабский множитель к своим наказаниям. Я полагаю, что на самом деле ее слова заключались в том, чтобы «прикончить ее с помощью множителя рабыни», увеличив его в пять раз.

— Вынести скамью для порки, — приказал хозяин Джером, и два мягких приспособления, были вынесены и размещены в освещенной зоне бального зала. Одно из них был значительно выше другого.

— Лицом друг к другу, — тихо сказал он, и две скамьи подогнали так, чтобы они стояли более или менее бок о бок.

— Закрепите Болевую точку, — твердо сказал хозяин Джером.

Двое охранников и четверо обнаженных рабынь бросились прикреплять Болевую точку на более высокую из скамей. Двое охранников перекинули ее руки таким образом, что ее тело склонилось над скамьей, а задница оказалась высоко в воздухе. Затем рабыни быстро привязали запястья Болевой точки к ногам, поддерживающим мягкую часть скамьи. Затем они поспешили к другой стороне и привязали ее лодыжки. Ее ноги находились примерно в тридцати сантиметрах от пола, так что весь вес ее тела пришелся на бедра, которые опирались на обивку скамьи.

— Рабы и рабыни выстроиться в очередь, чтобы получить пятикратный множитель для рабов, — громко сказал хозяин Джером.

Затем он повернулся обратно к столу и сказал гораздо более нормальным голосом:

— Для тех из вас, кто никогда не был свидетелем множителя рабов, это просто. Каждый раб получает в точности то, что получает наказываемая рабыня. И наказываемая рабыня получает по шлепку от каждого раба – или, в данном случае, пять шлепков.

Он держал в руке маленькую кожаную лопатку и пару раз взмахнул ею, прежде чем продолжить:

— Раб самого низкого ранга возьмет лопатку первым, а второй по рангу раб ляжет на скамью для порки. Он получат пять шлепков, а затем передадут следующему по старшинству... и так далее, и так далее, пока все не вернется к рабу самого низкого ранга, лежащему на скамье для порки. После того, как она – или он получит пять ударов, она передаст эти удары Болевой точки. Затем все повторяется, и следующий по старшинству раб начинает раунд умножения.

Он засмеялся:

— Теперь очевидно, что, как только вы получите эти шлепки, ваша боль и гнев заставят вас ударить чуть сильнее, чем вас ударили. Таким образом, сила ударов умножается по мере того, как она передается через рабов.

Его голос слегка посуровел, когда он сказал:

— И это будет передаваться по цепочке рабов до тех пор, пока каждый раб не нанесет должное количество ударов рабыне Болевая точка.

Он помолчал мгновение, словно размышляя, а затем сказал:

— Сейчас здесь пятьдесят четыре раба и рабыни, считая нашу новую нулевую рабыню, рабыню Болевая точка. Это означает, что она — и все рабы — получат пятьдесят три раза по пять ударов к тому времени, когда множитель закончится.

Он вернулся на свое место за столом и просто сказал:

— Начинайте.

Весло было передано первой рабыне, рабыня Бледнолиция. Раб номер два, раб Маленький член лежал на лавки для порки. Рабыня Бледнолиция нанесла ему пять ударов кожаной лопаткой. Судя по выражениям лиц хозяев и хозяек за столом, на них это не произвело впечатления.

— Пусть накапливается, — мягко сказал хозяин Джером.

Раб Маленький член встал и взял весло у рабыни Бледнолиция, которая отошла в конец шеренги рабов. Следующей поверх скамьи легла девушка-рабыня, Зеленоглазка. Раб Маленький член передал пять полученных им ударов, и да, они были немного тяжелее, чем он получил.

Это продолжалось, пока первая рабыня, Бледнолиция не легла на скамью, а ведущая рабыня, рабыня Патриция, рабыня номер пятьдесят четыре, не взялась за весло. Для новой рабыни, Бледнолиция довольно хорошо переносила удары, кричала, но не умоляла прекратить. Затем ей вручили весло.

Пять ударов, которые получила Бледнолиция, были намного тяжелее, чем любой из пятидесяти трех, которые она получила в начале вечера, когда ее приняли как рабыню в Executive Club. Ее тело слегка дрожало, когда она стояла позади рабыни Болевая точка. Затем она замахнулась изо всех сил, громко и сердито сказав:

— Из-за тебя я получила 265 ударов. Я не смогу сидеть целую неделю, и это все твоя вина.

Хозяин Джером усмехнулся и сказал:

— Иногда множитель срабатывает быстрее, чем в других случаях.

Рабыня Бледнолиция вспотела и тяжело дышала, когда передавала весло Маленькому члену. Рабыня Зеленоглазка легла на скамью для порки, и он нанес пять быстрых шлепков по ее заднице. Очевидно, он сдерживался, потому что знал, что окажется на другом конце линии и получит пять ударов, прежде чем отдаст их рабыне Болевая точка.

Наблюдать за поркой цепью, такой как «множитель рабов», может быть несколько скучно, поэтому большинство хозяев и хозяек разговаривали между собой и потягивали кофе или ликер. Несколько рабов отошли от очереди, чтобы позаботиться о подаче хозяевам и хозяйкам еще одной порции десертов. Особенно популярны были слойки с кремом.

Один или два хозяина и хозяйки заключали пари на то, сломается тот или иной раб или рабыня или нет. Несколько рабов подошли совсем близко, но ни один не слез со скамьи и не взмолился о пощаде.

Наконец, Бледнолиция оказалась на скамье первой в очереди. Это означало, что рабыня Патриция держала в руках весло и будет последней рабыней, получившей шлепки. Рабыня Патриция не стала сдерживаться, а вместо этого нанесла по заднице Бледнолицей все пять ударов. Первая рабыня начала кричать после третьего удара и подпрыгнула на скамье от пятого.

Когда она встала, рабыня Патриция с ухмылкой сказала:

— Моя хозяйка держала пари, что ты сломаешься. Я пытался помочь ей выиграть пари.

Рабыня Бледнолиция сделала глубокий вдох, а затем спросила:

— Что она проиграла?

Рабыня Патриция пожала плечами и сказала:

— Она должна отсосать хозяину Дювейну. Если я сломаюсь, она должна позволить ему трахнуть себя в задницу... но этого никогда не случится.

Рабыня Бледнлиция приняла весло от рабыни Патриции и подождала, пока раб Маленький член ляжет на лошадь. Его задница была очень красной и опухшей. Прежде чем начать, она наклонилась к нему и очень тихо сказала:

— Передай это Патриции. И скажи следующему рабу, почему. Она намеренно пыталась сломать меня.

Затем она отдернула руку и замахнулась изо всех сил.

Крик раба Короткий член привлек внимание хозяев и хозяек за столом. Они с удивлением наблюдали, как миниатюрная Бледнолиция нанесла еще четыре сокрушительных удара веслом. Когда Маленький член, запинаясь, слез со скамьи, она тихо сказала:

— Помни, что я тебе говорила.

Затем она подошла к столу и опустилась на колени у ног хозяина Дювейна.

Разговоры за столом хозяев и хозяек начали стихать, когда они начали с удивлением наблюдать, как финальный раунд шлепков становился все сильнее и сильнее, а крики рабов и рабынь становились все громче и громче. Наконец дело дошло до последней рабыни, ведущей рабыни Патриции, которая легла на скамью для порки. Раб пятьдесят два, наклонился к ней поближе и сказал:

— Это от Бледнолицей.

Затем он отступил назад и нанес пять разнесенных шлепков, каждый со всей мощью, на которую были способны его руки тяжелоатлета. После четвертого шлепка рабыня Патриция сломалась, крича и дрыгая ногами, когда отпустила передние ножки скамьи. Раб не стал дожидаться, пока она восстановит хватку, а вместо этого нанес пятый шлепок прямо вниз, жестко вогнав ее влагалище в лавку.

Протягивая ей весло, он сказал достаточно громко, чтобы она услышала:

— Будь осторожна, смотри на кого наступаешь, поднимаясь наверх. Это может быть очень долгое падение обратно вниз.

Мгновение она стояла, дрожа от гнева, а затем начала вымещать свой гнев на рабыне Болевая точка, которая кричала при каждом ударе весла. После того, как крики стихли, рабыня Бледнолиция наклонилась ближе к своему хозяину и сказала:

— Может ли эта смиренная рабыня, пожалуйста, заговорить?

Хозяин Дювейн слегка рассмеялся и сказал:

— Конечно.

— Рабыня Патриция похвасталась пари своей хозяйки с вами и попыталась сломать меня, — сказала рабыня Бледнолиция, низко склонив голову. — Я отправила ей ответное сообщение через цепочку рабов. Надеюсь, я не сделала ничего такого, что вызвало бы неудовольствие моего Хозяина.

— Нет, — сказал хозяин Дювейн, поглаживая ее по волосам. — И я думаю, что когда хозяйка Реана узнает о глупости своего рабыни, она может заставить свою рабыню удовлетворить тебя, как в то время, когда она будет делать мне минет, так и в то время, когда я буду трахать ее в задницу.

— Что бы вы потеряли? — спросила Бледнолиция.

На этот раз ответила хозяйка Муанда.

— Есть некоторые вещи, которые рабам знать не обязательно.

Глаза рабыни Бледнолиций широко раскрылись, и она прижалась головой к полу.

— Мне жаль, — сказала она. — Я не хотела спрашивать о чем-то таком, чего мне не следовало бы знать.

— Все в порядке, — мягко сказала хозяйка Муанда. — Ты научишься. — она погладила рабыню по волосам и повторила, — Ты научишься.

— Есть еще кое-что напоследок, прежде чем мы разойдемся по нашим комнатам... или, возможно, по комнатам подземелья на вечер, — коротко сказал хозяин Джером. — Нашу новую рабыню нужно заклеймить.

— Если позволите, — сказала хозяйка Триша, — У меня есть лазерный брандер, который гораздо гуманнее.

Она широко улыбнулась и добавила:

— Но это не причина, по которой я предпочитаю его. Он, совершеннее, потому им явно можно сделать гораздо более сложное клеймо.

Она громко хлопнула в ладоши, и дворецкий Карл снова вышел. На этот раз у него было что-то похожее на большой квадратный полицейский радарный пистолет. После того, как она забрала странное устройство у своего дворецкого, хозяйка Триш сказала:

— Этим устройством можно наносить клеймо, татуировку или даже напечатать временную татуировку на поверхности кожи.

Она помолчала, а затем сказала:

— Но, как и в случае с обычным устройством для клеймения, рабыню нужно держать совершенно неподвижно, чтобы клеймо было четким.

— Положи ее спиной на скамью для порки, — властно приказал хозяин Джером.

Четверо охранников и несколько обнаженных рабынь сняли рабыню Болевая точка с высокой скамьи, а затем потащили ее к скамье пониже, где она расположилась, прислонившись своей очень больной задницей к мягкому верху с камьи. Обнаженные рабыни привязали ее ноги к ногам лошади для порки в лодыжках, а затем снова в коленях. Затем четверо охранников перекинули ее навзничь через скамьи так, чтобы ее влагалище было самым верхним на ее теле.

— Держите ее крепче, — твердо сказал хозяин Джером.

Двое охранников потянули рабыню Болевая точка за руки, в то время как хозяйка Триш стояла у нее между ног со странным пистолетом. Она быстро набрала что-то на маленькой клавиатуре на задней панели пистолета, затем проверила, что она набрала на маленьком экране дисплея. Явно довольная увиденным, она улыбнулась и прижала большой квадратный колпачок устройства к животу рабыни Болевая точка чуть выше верхней части ее щели.

Раздался жужжащий звук, и Болевая точка очень громко закричала.

— Не говори, что оно обжигает, — сердито сказала хозяйка Триш, — Мы уже достаточно наслушались этого от тебя сегодня вечером”.

В ее предупреждении не было необходимости. Рабыня Болевая точка даже не смогла произнести ни слова, когда вздрогнула от жужжания клеймящего пистолета. Когда хозяйка Триш сняла убрала устройство с кожи рабыни, прямо над ее влагалищем появилось очень аккуратное клеймо с тремя строчками, которые гласили:

«Рабыня Болевая точка», затем ниже было написано «Нулевая рабыня», а еще ниже замысловатым шрифтом подписи было написано «Собственность Триш Робеспьер».

— Для этого понадобится немного обезболивающей мази и антисептика, — ровным голосом сказала хозяйка Триша, — Но я нанесу их, как только мы доберемся до нашей комнаты. Однако сначала мы должны кое-что сделать.

Дворецкий снова подошел к ней и протянул что-то в коробке. Хозяйка Триш открыла коробку и передала предмет рабыне Болевая точка. Это был блестящий, широкий, черный кожаный ошейник. На лицевой стороне золотым тиснением было написано:

«Болевая точка — собственность Триш Робеспьер».

Рабыня Болевая точка мгновение смотрела на ошейник, а затем опустилась на колени перед хозяйкой Триш и протянула ошейник к ее рукам, которые были вытянутыми и ладонями вверх. Твердым и очень ясным голосом она сказала:

— Я предлагаю вам этот ошейник и себя саму и подчиняюсь вам как своей Хозяйке... если вы возьмете меня.

Хозяйка Триш почти сразу же наклонилась и взяла ошейник у нее из рук. Когда она обернула его вокруг шеи своего рабыни, она сказала:

— Я принимаю тебя как свою рабыню.

После того, как она застегнула ошейник сзади, она быстро отдернула руку и ловко шлепнула Болевую точку по обеим ее раздутым ягодицам. Она подождала, пока крик Болевой точки затихнет, прежде чем сказать:

— И я буду направлять тебя и наказывать до тех пор, пока ты не станешь идеальной мазохисткой.

Рабыня Болевая точка упала на пол и крепко прижалась лбом к полу.

— Спасибо, хозяйка, — сказала она. — Спасибо вам за то, что позволил мне быть вашей рабыней.

Хозяйка Триш повернулась, чтобы обратиться к собравшимся, и сказала:

— В девять утра будет легкий завтрак, а в полдень - обед. Тогда я вас всех увижу.

Затем она прикрепила поводок к ошейнику Болевой точки и вывела ее из бального зала.

Когда они добрались до спальни хозяйки – хозяйка Триш тихо сказала:

— Ложись лицом вверх на кровать, и я нанесу мази, которые тебе понадобятся для клейма.

Рабыня Болевая точка сделала то, что ей было приказано.

После того, как очень осторожно нанесла мазь на клеймо, хозяйка Триш брызнула еще немного мази себе на руки и сказала:

— Перевернись на четвереньки, и я нанесу то же обезболивающее и антисептик на твою задницу.

Пока хозяйка Триш осторожно втирала обезболивающее и антисептик в опухшие ягодицы Болевой точки, рабыня сказала:

— Я действительно не писала эту книгу, хозяйка, как бы это ни выглядело.

— Я знаю, — ответила хозяйка Триша, — Но ты действительно хотела освободиться от роли хозяйки. Ты продолжала допускать мелкие ошибки на работе, пытаясь разозлить хозяина Дэвида. — она сделала паузу. — Когда ты перешла к более серьезным ошибкам, которые я не могла за тебя прикрыть, я организовала для тебя просмотр веб-сайта Painsluts Live.

Она взяла Болевую точку за руку и сказала:

— У меня были все твои пароли, и все, что потребовалось, — это ежедневный поиск названия сайта, чтобы ты начала получать приглашения присоединиться. Как только ты это сделала, я изменила твою учетную запись, чтобы ты смогла найти свою идеальную хозяйку... меня.

Она вытерла руки полотенцем и продолжила:

— Я думала, этого будет достаточно, но ты сознательно или бессознательно начала совершать еще больше ошибок. И каждый раз, когда ты совершала серьезную ошибку, ты заходила на сайт и практически умолял меня наказать тебя. Твои оргазмы от боли были намного сильнее, чем все, что я могла дать тебе как твоя рабыня. Стало обычным делом, что три раза в неделю ты заходила на сайт в поисках меня. Именно тогда я поняла, что тебе нужно быть рабыней. Тебе нужно было быть самым низкой из рабынь, чтобы быть счастливой.

Она погладила Болевую точку по щеке и сказала:

— Я слишком сильно любила тебя, чтобы позволить тебе уничтожить себя, поэтому я организовала контролируемое уничтожение. Я буду для тебя хорошей хозяйкой. Я буду любить тебя, защищать и прослежу, чтобы ты получила все, что тебе нужно. Я думаю, ты будешь счастлива.

Она помолчала и сказала:

— У тебя есть какие-нибудь вопросы, рабыня?

— Да, хозяйка, — ответил Болевая точка.

Затем, после долгой паузы, она улыбнулась и сказала:

— Можем ли мы по-прежнему заходить на сайт и играть по вечерам в понедельник, среду и пятницу?

— И в воскресенье утром, если хочешь, — с улыбкой добавила хозяйка Триш.

— Хозяин Дювейн был прав, — пробормотала рабыня Болевая точка, сворачиваясь калачиком на боку.

— Что ты имеешь в виду? — спросила ее хозяйка.

— Некоторые люди жаждут быть рабами и не чувствуют себя счастливыми, пока кто-то не овладеет ими, — ответил рабыня Болевая точка. — Мое место всегда будет голой у ваших ног.

— Спи, — тихо сказала хозяйка Триш. — Завтра мы сможем впервые заняться любовью как истинная хозяйка и истинная рабыня.

— Спасибо, хозяйка, — сказала рабыня Болевая точка пятно, позволив действию обезболивающих погрузить себя в глубокий и блаженный сон.